Берлинское отравление

Берлин. Германия. Канун нового 20.. года. 22:00

 Он проводил проститутку до двери номера гостиницы. Постоял немного у двери, убеждаясь, что таиландская "жрица любви" уйдёт, чтобы спокойно собраться с мыслями, снова внутренне мобилизуясь перед предстоящим заданием, которое следовало выполнить завтра. Аккуратно. Без права на ошибку. Но прислушиваться было тщетно. Красная ковровая дорожка, с зелёным непонятным орнаментом по краям, которой был устлан пол коридор гостиницы, не давала возможности узнать, ушла ли "визитёрша на час" или нет. Глазка не было, и замочная скважина не позволяла проследить.

 Он ещё немного постоял, прислушиваясь. Ничего не услышал, выключил в номере свет, и не спеша прошёл через номер к большому окну. Остановился возле него, и стал смотреть в "колодец" внутреннего двора. Зима в Берлине, о ту пору, выдалась тёплой и дождливой...

 " Ленивый дождь, - подумалось. - Даже не монотонный. Кап... Кап-кап... Кап-кап-кап... Кап... Не уловить основного мотива. А на Родине приморозило. Где-то снег... Все готовятся к Новому году. Радуются, волнуются, в надежде успешно "закрыть" уходящий год. И получить подарки..."

 Думать так, он не имел права, и всячески боролся с желанием. Но иногда, оно всё-таки брало верх, над упорными тренировками. И бессонными ночами, он часто размышлял над этим. Ругал себя, оправдывался, снова ругал, обещал так больше не делать. Клялся, что это, - в последний раз...

 Но это приходило снова...

 "Нервы, устало подумал он. - Не считая других факторов, связанных с профессией. Усталость. Напряжение... Эта таиландская девушка, которая днём пытается реализовать себя в Германии, как музыкант, а ночью, - как танцорша... Надо отдать ей должное, - в кровати она "выступала" замечательно..."

 Взгляд, который осматривал каменный "колодец", задержался на горничной отеля, которая вышла во двор, чтобы выкинуть огромные чёрные мусорные мешки, своей формой напоминавшие тела людей, туда упакованных, и аккуратно завязанных, чтобы не дай Бог, кто-то не сбежал оттуда ранее того, как утренний вывоз мусора не отправит их в крематорий мусороперерабатывающего завода. Дым завтра пронесётся над Германией...

 Усмехнувшись, он улёгся на кровать. Лёжа на спине, натянул одеяло до подбородка. Ступни ног замёрзли, но он привычно не стал их закутывать. Закрыл глаза, и стал анализировать, сопоставлять то, что случилось сегодня, и что надо было сделать завтра. Это была привычка, выработанная годами пребывания за рубежом...

 "Итак. Сегодня по прибытию, я пошел, как было предписано по магазинам, чтобы накупить на распродажах одежду. Одеться надо было самому, чтобы не бросаться в глаза, потому что соотечественников в Берлине было много, и меня могли признать за земляка. Потом накупить всякой ерунды, которой изобиловали многочисленные предновогодние ярмарки. Съесть два "биг-мага" (без картошки и "кока-колы"). Именно там, подключённый к свободному беспроводному интернету, я должен был получить сообщение на "вайбер" от связника. Дождался. Прошёл, не занося пакетов в гостиницу, в указанный (согласно сообщению) бар. Заказал себе положенное количество выпивки, и покинул заведение с "музыкантшей". Он вспомнил, как сомневался, какую именно надо пригласить в номер. Но выбрал именно ту, которую было велено...
 "Жаль, что закурить нельзя, - как-то безразлично подумал он. - И ладно. Спускаться вниз, я всё-равно не стал бы."

 И тут же почувствовал, что ему очень хочется оказаться на улице. Подставить лицо под дождь. Скурить сигарету за пять затяжек. Но именно потому, что желание было таким реалистичным, он не стал это делать...

 "Дальше, - продолжал он размышления, как ответственный исполнитель роли, у которого завтра премьера. - Завтра утром я должен ровно в 09.00 встретиться со связником в районе бывшего пункта пропуска "Чек-пойнт-Чарли", на бывшей границе Берлина. Почти на Берлинской стене. Где-то до сих пор, здания выражают разброд мыслей, которые сами берлинцы не могут привести в порядок. Как была там "граница", так и осталась. Хочешь, сам разбирайся. А хочешь, заплати "сталкеру". Или Харону. Всё равно, две монеты (на каждый глаз - по одной). Пенсы или евро...

 Он чувствовал, что увлёкся, поэтому высвободил руки из под одеяла, положил их под голову. Прохлада номера сделало своё дело. Он посмотрел в потолок. Высокий, потому что гостиница была старой. Круглая лепнина, из которой свисала вниз люстра. Мысли потекли в нужном "русле"...

 " А девчонка - музыкантша, была молодец! - прикрыв глаз, думал он. - Но о деле... Встреча со связником. Он будет ждать меня на серебристом "Ауди - А-6", возле здания министерства. Пароль: "Давно тупишь здесь?" Отзыв: "Не дольше, чем таких покемонов дожидаться." И тогда я сажусь в машину. Связник уходит, а я жду его возвращения..."

 Он знал, что если не будет "накладок", то успех операции предрешён.

 "Теперь, - спать! - приказал он себе и мгновенно уснул.

... А дождь за окном, как будто всё понимал. И усилился, роняя капли на подоконник...
... Он, крепко спал. А натренированный годами мозг чётко выдавал приятные воспоминания. Такие сновидения, которые он хотел видеть в данный момент. И выбравшись из сумбура исчезающей под его автомобилем автострады, с мелькающей белой разметкой, толчеи берлинского "Макдональдса", смеющейся таиландки, многочисленных Санта-Клаусов, гулко говорящих своё извечное "хоу-хоу-хоу...", - он оказался в летней Паланге. Они отдыхали там с женой три года назад...

 Тогда казалось, что весь мир исчез. Остались только, побережье Балтийского моря, живописно оформленное небольшими песчаными откосами, поросшими небольшими соснами, наклоненных ветрами в сторону суши. Сосны щедро наполняли воздух запахом хвои, который смешивался с морским воздухом, изобилующим йодом.   Небольшой домик, с верандой и бассейном во дворе. И сонная атмосфера курортного городка...

 А ещё, полюбившееся им обоим маленькое кафе на деревянном променаде. С видом на море. Они так его и называли, - "наше". Как им было там уютно и хорошо. Часами сидели они там, над тарелками с вкусными "цепеллинами". Или искусно приготовленной рыбы. С бокалами вина или чашками ароматного кофе...

 Он часто видел этот сон. И всегда радовался ему. Но никогда не мог досмотреть до конца...

 Жена сидит за столиком, напротив него. Белая рука её уронена на стол, раскрытой ладошкой вверх. И очень похожа на раскрытый бутон цветка. Нежный и трепетный. Он смотрел на ладонь, и с трудом удерживался, чтобы не наклониться и поцеловать её, уговаривая себя, что "на людях неудобно". Хотя всю жизнь придерживался принципа: "Неудобно, - когда соседские дети на тебя похожи"...

 Но тогда, он просто положил свою ладонь поверх её, и был счастлив просто сидеть вот так. А она печально говорила: "А ведь я знаю, что ты спишь со шлюхами..."

 Утро следующего дня. 07:00

 Будильник не дал ему объяснить ей. Как и всегда, сон прерывался на этом моменте. И наступившее утро предстоящего нелёгкого дня, не позволяло ему продолжать думать о вещах, которые мешали собранности. Поэтому он поднялся с постели, умылся, оделся и прошёл в ресторан, находившийся на этом же этаже гостиницы. Быстро проглотил, включённый в стоимость отеля завтрак. Быстро, потому что есть особо было нечего. И выпив две маленьких чашки кофе, он спустился на красивом старом лифте. Кованая, вся в завитушках и листочках внешняя дверь. Внутренние двери из красного дерева, и сама кабинка, обшитая панелями того же цвета. Медная табличка, с названием фирмы изготовителя, информацией о количестве перевозимых персон. И годом изготовления, - 1913...

 "Да, раньше люди не жалели времени и средств, чтобы даже простой лифт сделать произведением искусства, - подумал он, с удивлением рассматривая алюминиевую пепельницу, прикрученную к стене. - На пять сигарет. Хотя трудно представить себе теперь, как можно попасть в кнопки, если в такой маленькой кабинке закурят сразу пять человек. Хм... Сколько же повидала эта кабинка за вековую жизнь, богатую историческими событиями? Каких персон она перевозила?"..

 После ночного дождя, промочившего насквозь весь город, промозглость воздуха казалось, проникала через одежду до костей. Он накинул на голову глубокий капюшон, и медленно побрёл в сторону "провала", лестница которого вела в глубину берлинской "подземки", по мокрым плиткам тротуара. Навстречу попадалось очень много людей, которые разговаривали на родном ему языке. С детьми. В таких случаях, он старался скрыть голову в капюшон. Или отворачивался к стенам, с расклеенными афишами, внимательно изучая, какие знаменитости скоро предстанут перед берлинцами и теми, кто приедет сюда, на такие мероприятия. Доставал телефон, фотографируя афиши. Изредка поглядывал на часы, чтобы не опоздать на встречу. Потом спустился к поездам метро...

 Краузе-штрассе, была немноголюдной широкой улицей, с односторонним движением автомобилей. Он сразу увидел "Ауди" связного, припаркованную около старинного здания, центральный вход которого был оснащён модерновыми автоматическими дверями. Он незаметно огляделся, и неспеша подошёл к машине. Легонько стукнул в стекло, которое тут же бесшумно опустилось...

 - Здорово! Давно тупишь здесь? - усмехнувшись произнёс он слова пароля.

 - Привет! Не дольше, чем таких покемонов дожидаться, - произнёс связной. - Садись.

 Он открыл дверь и сел на кожаное сиденье рядом с водителем.

 - Что, как вчера прошло? - насмешливо спросил связной.

 - Без неожиданностей, - потягиваясь ответил он.

 - Цена вопроса?

 - Стандарт. "Полтос ойро", как всегда.

 Это был разговор двух опытных мужчин, когда дополнения и пояснения не требуются собеседникам. Немного помолчали, разглядывая, как мусорная машина переворачивает в себя содержимое контейнера. Потом связной сказал:

 - Я сейчас пойду во внутрь, а ты пересаживайся за руль,и будь готов.

 - Как планируешь, ты надолго туда? - спросил он.

 - Не знаю, всё зависит от документов, которые нам необходимо забрать, - пожал плечами связной. - Задерживаться не буду, чтобы нам сегодня же "дать отсюда по тапкам".

 "Быстро "взять" ноги в руки, и "свалить" из Берлина, к такой-то матери, - машинально перевёл он сленг." И просто ответил:

 - Давай, удачи!

 Связной выбрался из машины, и направился к стеклянным дверям. А он, перебрался на водительское сиденье, устроился поудобнее, напряжённо наблюдая за тем что происходило на улице.

 Связной, не доходя до дверей, остановился, достал из кармана телефон, и стал кому-то звонить. Говорил он меньше минуты. Затем подошёл к входу. Дверь открылась, связной зашёл внутрь...

 "Когда ожидаешь, время куда-то исчезает, - неспешно размышлял он, не спуская глаз с входа. - Оно набирается сил, чтобы потом взять бешеный темп, чтобы обрушивать на наши головы события. И будет стараться с такой скоростью, что люди будут только рты раскрывать от удивления, и руками разводить. Чтобы потом, переведя дух, осознать, что "ожидание праздника - лучше самого праздника". Жизнь наполнена житейской философии, проверенной временем и..."

 Додумать до конца ему не позволил связной, выскочивший из входа министерства, и быстрым шагом направившегося к машине.

 "Что-то пошло не так, - моментально понял он, внутренне напрягшись. - Но не надо спешить. Сейчас всё разъяснится."

 Он не ошибся. Через несколько секунд дверь машины открылась, запыхавшийся связной плюхнулся на сиденье, и заговорил:

 - Блин. Засада.

 - Ну, - спокойно прищурился он, рассматривая связного.
Тот достал из пачки сигарету, прикурил от зажигалки, выпустил облако дыма, и продолжил:

 - Облом с документами. Ничего сегодня не получится. Я уже связался с нашими. Там очень недовольны, что задание не выполнено...

- Говорить о не выполненном задании рано, нет? - усмехнулся он. - Мы ещё здесь.

- Не знаю, - возбуждённо сказал связной, затягиваясь. - Многое непонятно. Ты теперь должен пойти со мной.

- В министерство? В каком "ракурсе" ты планируешь меня туда ввести? - спросил он, тоже закуривая, и приоткрыл окно.

- Ты будешь переводчиком. Я плохо понимаю немецкий, но ты знаешь английский, а немчура довольно сносно говорит на нём, - произнёс связной, взглянув на него.

"Да. Ситуация, - подумал он, затягиваясь сигаретой, - ничего не поделаешь. Надо идти. Родине очень нужны эти документы. И мы просто обязаны их вывезти отсюда. Сегодня или завтра."

 - Пошли! - решительно сказал он. Заглушил машину и вышел. Щёлкнул брелком, запирая её, и направился за связным ко входу в министерство. Они остановились перед большой стеклянной дверью. Было видно, как охранник, увидя их протянул куда-то руку, и дверь автоматически открылась.

 Войдя в вестибюль, он быстро осмотрел помещение. Это было сделано инстинктивно. И вовремя. Потому что к ним уже подходили двое немцев...

 Пожилые, обоим за пятьдесят. Типичные немцы. Непривычно одетые, для столь "присутственного места. Европейцы плевать хотели на "дресс-код". Лицо одного было оформлено седыми усами и бородкой, а второго, алкоголической краснотой, с явными попытками замаскировать её загаром в солярии. Но оба улыбались.

 Поздоровались, протянув руки. Сказали, что сейчас обеденное время, и они хотят пригласить нас в министерскую столовую, чтобы за едой продолжить переговоры об интересующих нас документах. Это никак не входило в планы, но "кровь из носа" нужны были эти бумаги. Их очень ждали на Родине. И нам скорее хотелось туда вернуться. Успешно...

 "Демократично. Очень, - наблюдая за суетой в столовой, подумал он. Подобный вывод читался на лице связного. - Здесь, среди снующих с одинаковыми подносами людей, и среди тех кто ест за одинаковыми столами, никак не определишь,- кто здесь министры, а кто просто так... Визуально не осуществимая задача."

 Немцы провели нас в помещение, где повара раздавали пищу. Любезно указали нам на подносы. Мы взяли по одному. И немцы не заставили себя ждать.

 "Лучше не употреблять в пищу еду, которую не знаешь, - подумал он. - но отказываться неудобно. Много брать не стоит. Символически из вежливости."

 Немцы предложили нам выбрать себе блюда. Связной взял себе варёную в каком-то соусе неведомую рыбу с картофелем, а он ограничил себя супом, похожим на молочный. И ничем не выдал своего удивления, когда повариха налила ему в огромную миску, как показалось ему литра два супа. А ещё он налил себе в стакан воду, из прозрачного графина.

 Чтобы никто не мешал переговорам отошли в угол. Не приступая к еде, немцы объясняли ситуацию, а он переводил. К удивлению и радости он узнал, что ещё ничего не потеряно, и рассказал связному, что документов будет предоставлено больше, чем ранее договаривались. Тот решительно покачал головой ("Распоряжений на этот счёт не было, а самодеятельность здесь не могла иметь место." - моментом понял он.) Поэтому перевёл иностранцам отказ. Те пробовали настаивать, но он привёл неопровержимые аргументы. Немцы заметно нахмурились, но настаивать не стали. И предложили пообедать, а потом приступить к передаче документов...

 Когда он съел первую ложку из огромной миске, наполненной до краёв супом, он сразу понял, что его отравили. Варево, которое он принял за привычный ему с детства молочный суп, действительно оказался молочным супом, только с ингредиентами, смесь которых воедино, несомненно должна было его убить. И если не на месте, то после...

 "Кипячёное молоко, смешанное с мясным бульоном, густо заправленное разваренной пшённой кашей, мелко нарезанные маринованные огурцы, тонкие волокна какого-то мяса, картошка, - точно определил он состав, борясь со спазмами. - "Гремучая смесь". Но пока документы не будут лежать в машине, я не имею права и вида показывать, что разгадал их замысел."

 Тут ему помогли десятилетия посвященные работе за рубежом. Он ничем не выдал своего состояния от "яда". Решительно черпал суп, запивая каждую ложку маленьким глотком воды. Непринуждённо разговаривал с немцами, которые интересовались его впечатлением от блюда. Хвалил, улыбаясь, уже чувствуя испарину (наверняка предсмертную), которая выступила по всему телу. Связной тревожно наблюдал за ним.

"Дурашка, -подумал он, - думает что я упаду в обморок прямо здесь. Нет, не знаю, как там дальше повернётся, но мы должны забрать документы. Непременно."

 Когда тарелка опустела,он уже чувствовал себя мертвецом. Настолько ему было плохо. Но он ничем не выдал себя, поблагодарил за обед, извинился, сказал что подождёт в машине, распрощался с немцами, и вышел из министерства, и шатаясь пошёл к машине, судорожно соображая, что если срочно не промыть желудок, - то он не жилец. Но как промыть желудок, находясь в центре Берлина?..

 В машине он нашёл банку пива, которая валялась на заднем сиденье...

 "Удача!" - радостно подумал он. Одним махом выпил её, лёг на заднее сиденье, закрыл глаза, и отключился...

... Очнулся он когда машина быстро неслась по автобану. С трудом оторвал голову от сиденья, но чувствуя как немецкий суп ещё болтается в желудке, бессильно опустил её на назад. Только слабо спросил, связного, ведущего автомобиль:

 - Ну что?

 - Мы победили! - не поворачивая головы, следя за дорогой ответил тот. - Поспи ещё, а потом сменишь меня за рулём. Мы скоро выедем из Германии...

 Он снова закрыл глаза, и радостно подумал:

 "Дело сделано. Уже скоро я снова обниму жену!.."



Отсюда: https://cont.ws/