Антисемиты

После страшной трагедии в Кемерово в соцсетях появилось несколько роликов, авторы которых во всём обвиняют евреев. Что, дескать, сожгли ритуально  злобные евреи  христианских младенцев накануне праздника Песах. Что же, ситуация не нова, идиотов на Руси всегда хватало, но меня поразило множество одобряющих откликов на эти дебильные ролики. Вспомнил некоторых своих знакомых: пусть они не так агрессивны и тупы, но евреев, мягко говоря, не любят. Отчего это? Сколько себя помню, так называемый «бытовой антисемитизм» процветал в стране всегда. Потому евреи не очень уютно чувствовали себя в СССР и массовая эмиграция в Израиль вполне обоснована. 

Вспоминаю и свой «бытовой антисемитизм», который однажды резко пресёк мой отец. Как-то, будучи студентом вуза, я пренебрежительно коснулся еврейской национальности учительницы моего младшего брата, которую за лёгкую, почти птичью, походку и худенькое тельце школьники прозвали «Чечкой». Чем-то она моего брата обидела, уж не помню, но её национальности я прошёлся. Отец строго на меня посмотрел и спросил: «Ты своего деда помнишь?» Деда по отцовской линии Александра Моисеевича я хорошо помнил и, забегая вперёд, скажу, что недавно отыскал на кладбище его могилку и установил памятник. «А как звали нашего прадеда, знаешь?» – продолжал отец. «Нет» – «А звали его Моисей Соломонович, а его папу Соломон Израилевич. Так что, дрогой, придержи язык за зубами». Я испытал нечто вроде шока, и не только от самой информации – впервые в жизни отец говорил со мной в таком резком тоне. Кроме того, стали понятны намёки бабушки-белорусски, почему им с дедом, уроженцем Киевской губернии, в 1918 году пришлось бежать в Сибирь. И разговоры, что наша истинная фамилия не Мельниковы, а Мельники.   

Гораздо позже, уже после смерти отца, я увидел нашу семейную реликвию: Библию, на левой стороне которой был текст на иврите, на правой – на русском. На одной из страниц стоял полустёртый экслибрис «Соломон Израилевич». А, судя по тому, что в левой части встречалось немало мест, подчёркнутых карандашом, наш прапрадед ивритом владел.

Вскоре я об этом открытии как-то подзабыл, но вспомнил о нём через двадцать лет. Это было в 1989 году, когда мы воевали с городскими властями за возврат Церкви здания собора Александра Невского, из которого выезжала Сибирская кинохроника и которое хотели передать камерному хору для организации в нём концертного зала. А поскольку хором руководил товарищ с весьма характерной внешностью и не менее характерной фамилией, то антисемитские разговоры по этому поводу были очень распространены. Скорее всего, именно поэтому нам решили помочь люди из Академгородка из общества «Память». 

Помню, как эти ребята пришли в Вознесенский собор в праздник Сретения Господня. Они понуро стояли, и было видно, что в православном храме им не очень уютно. Вдруг вся команда встрепенулась и буквально вылетела из церкви. Как позже выяснилось, их возмутило слово «Израиль», услышанное при чтении  праздничного Евангелия. Но ребята они были очень организованы, закалённые в боях с государством, и нам помогли немало.

И вот как-то помощники из "Памяти" пригласили меня приехать в Академгородок. В квартире, не считая меня, собралось семь человек. Я обратил внимание, что среди этой небольшой компании было три человека с бросающимися в глаза физическими недостатками. Всё-таки три уродца на семь человек – это многовато. Мы обсудили кое-какие детали планируемых митингов, а потом хозяйка подала чай. Народ расслабился и понеслось: Жиды! Жиды! Особенно витийствовала маленькая женщина с огромным горбом. Вот тогда-то у меня и родилась версия происхождения антисемитизма, которой придерживаюсь и доныне, – это, в частности, от комплекса неполноценности. Эту тему можно развить, но в другой раз.

Затем начала говорить хозяйка квартиры. Звучали банальные и набившие оскомину жупелы о мировом правительстве, о засилье евреев и полукровок в науке и искусстве и т.д. А затем хозяйка заявила, что особенно нужно опасаться людей с четвертью еврейской крови, у которых деды были евреями. Дескать, они считают себя русскими, повсюду внедряются, но их еврейская кровь всё равно рано или поздно себя проявит. «И как же с такими  поступать?» – спросил я. «Понимаешь, Валера, ведь речь идёт о спасении нашей славянской нации, поэтому от евреев нужно избавляться, причём, любыми способами. А начинать нужно вот с таких – евреев в третьем поколении. Если евреи и полукровки – враги явные, то эти – тайные. Вот их-то и нужно выявлять в первую очередь», – был ответ.
Я встал, немного помолчал, чтобы придти в себя, и сказал: «А у меня дед еврей». В наступившей оглушающей тишине я прошёл в прихожую, оделся и вышел на улицу. Пройдя пешком несколько остановок, сел на автобус и уехал из Академгородка. Больше я этих людей не видел.

Частенько вспоминая людей с физическими недостатками из той компании, как-то язык не поворачивается назвать этих бедолаг уродами. Но, то, что остальные были уродами – это точно. Моральными, конечно. И эта характеристика распространяется, по крайней мере по моему мнению, на всех антисемитов.