Она прожила чужую жизнь - 2. глава 72

Глава № 72

В промышленности была объявлена хозяйственная реформа, так называемая, косыгинская, поскольку инициатором её был А.Косыгин, возглавлявший кабинет министров.
В газетах, по радио и телевидению все, кому не лень, разглагольствовали о радужных перспективах: расширении самостоятельности предприятий, увеличении производительности труда и зарплаты, улучшении благосостояния народа.
Вводилось вознаграждение по итогам работы за год, или «тринадцатая зарплата», как метко окрестил его народ.
На всех предприятиях делались всевозможные расчёты по методикам, спущенным сверху.

Особые надежды возлагались на укрупнение предприятий путём их объединения. В результате этого должно было уменьшиться число управленцев.

На фабрике ходили упорные слухи о том, что её присоединят и подчинят такой же фабрике в областном центре и при этом сократят почти всех служащих.

Действительно, вскоре было создано областное объединение, но ничего страшного не произошло, все остались на своих местах. Изменилась только подчинённость: фабрика в областном  центре  стала  головным предприятием, и теперь вместо Киева со всеми вопросами надо обращаться в область, к ещё вчера таким же рядовым работникам, не имеющим ни опыта, ни знаний для того, чтобы руководить.
Более того, на головном предприятии увеличили штаты и многие специалисты были вновь принятыми, новичками, не знающими производства.

Через некоторое время на фабрику из головного предприятия прибыла целая делегация руководителей. Они делали рейд по области, чтобы на месте ознакомиться с подчинёнными предприятиями.

Лариса водила по цехам свою новую начальницу, Светлану Ивановну, подробно рассказывала и показывала производство.
Начальница внимательно слушала, даже что-то записывала, так как совсем недавно была принята на эту должность.

Каждый раз, входя в какой-либо из цехов, Лариса представляла её рабочим. На минутку выключалось оборудование, в цехе наступала непривычная тишина, а женщины-работницы пристально рассматривали молодую, модно одетую, невысокую, симпатичную женщину.
От такого внимания она смущалась, то и дело поправляла светлые, аккуратно завитые волосы, а её большие голубые глаза, не зная на чём остановиться, растерянно скользили по стенам цеха, останавливаясь  на вывешенных там плакатах по технике безопасности, или на переходящих вымпелах, полученных коллективом за успехи в труде.
Люди молчали, но ощущалось их раздражение и недовольство, которое человек у станка поневоле испытывает к руководителям, считая их бездельниками и «канцелярскими крысами».

Перед отъездом Светлана Ивановна спросила Ларису:

- Поможете  мне  на  первых  порах, пока  войду в курс дел? Я вижу, вы хорошо знаете производство и вообще свою работу.

- Конечно, - согласилась охотно.
Она всегда готова была помогать людям.

Светлана Ивановна стала часто звонить, советоваться, и Лариса с удовольствием подсказывала всё, что знала.


О хозяйственной реформе говорили всё меньше и реже.
Что-то застопорилось в верхах: одно дело о самостоятельности говорить, и совсем другое - отпустить вожжи и позволить предприятиям самим распоряжаться своими фондами, прибылями и другими рычагами экономики.

Объединения не оправдали возложенных на них надежд, и теперь выискивали, что бы такое сделать, чтобы выжить, продлить своё существование.
На фабрику дошли слухи о том, что будет проводиться унификация норм и расценок, то-есть, они будут одинаковые на всех предприятиях области, вошедших в объединение, хотя это невозможно ввиду расхождений в условиях работы, оборудовании и даже в технологических процессах.



Был конец рабочего дня, когда на фабрике появилась Светлана Ивановна.

- Что так поздно? - удивилась Лариса.

- Завтра, с самого утра нам надо заняться работой в цехах, - объяснила та. - Вы приходите пораньше, чтобы до конца рабочего дня всё успеть.

На следующий день Лариса пришла на фабрику на час раньше, к началу первой смены. Тщательно подготовила все  необходимые  документы, переговорила с рабочими.

Все с тревогой ждали Светлану Ивановну.
Но ни в восемь, ни в девять часов, ни до обеденного перерыва она не пришла.

Лариса волновалась, вместе с директором фабрики они звонили в гостиницу, но там ничего внятного им не сказали:

- Да, была такая, да, ночевала в номере, а больше ничего сказать не можем.

Перед самым обеденным перерывом Анна Яковлевна вызвала Ларису к себе и сказала, что причин для волнения нет, а работа переносится на другое время.

Возвращаясь с обеденного перерыва, обратила внимание на двух незнакомых мужчин, шедших навстречу по двору фабрики, и что-то оживлённо обсуждавших.

- Мы их хорошенько припугнём, а семьям сообщать не будем, - говорил один из них, проходя мимо.

Не обратила внимания на эту фразу, но запомнила, ввиду её необычности.

Поднимаясь по лестнице, столкнулась со Светланой Ивановной, которая чуть не сбила с ног и была явно чем-то расстроена, даже напугана.

- Я сейчас уезжаю домой, - словно оправдываясь, заговорила она, - мне надо ребёнка из детсада забрать, мне позвонили. А работу сделаем потом, я потом приеду.

- Хорошо, - согласилась удивлённо.

Вид Светланы Ивановны и её сбивчивые оправдания казались очень странными.
Но сев за свой рабочий стол и окунувшись в дела, об этом не думала.

Через полчаса позвонила знакомая из Дома техники.

- Лариса! Скажи, ты знаешь, кто такой Бондаренко Владимир Петрович?

- Знаю. Это главный инженер нашего головного предприятия в объединении.

- А ты его сегодня видела?

- Нет, не видела.

- Представляешь, - заговорщическим притишенным тоном сказала знакомая, - нам сегодня милиция весь день звонит. Представь себе, его застукали ночью в одном номере гостиницы с любовницей. А у него командировка выписана к нам. Мы то его в глаза не видели. Спрашиваем, кто он, где работает, нам  сказали, что в вашей отрасли. Я и подумала, не к вам ли на фабрику приехал? Ещё со вчерашнего дня у него командировка.

- Не знаю, я его не видела. Вряд ли у нас был, я вчера ни у директора, ни у главного инженера его не видела.
Не было его. Точно, не было.

- Так вот, - продолжала знакомая, - он с любовницей поселился в одном номере. А ночью милиция проверку делала и их застукали. В одном номере, не родственники, в паспортах штампы, у него жена есть, у неё - муж! Видно, решили устроить любовное свидание в другом городе, их и поймали на месте преступления.

Знакомой любопытно было узнать подробности разразившегося скандала, но Лариса ничего об этом не знала, да если бы и знала, не стала бы обсуждать.

Сопоставив факты, поняла, в какую передрягу попали Светлана Ивановна и её начальник.
Скорее всего, они были любовниками и приехали, чтобы вместе провести время, а для отвода глаз оформили командировки на разные предприятия.
Теперь, если делу дадут ход, им не миновать разбирательств на партсобраниях, взысканий. Могут и из партии, и с работы выгнать.

Наверное, удалось всё замять, оба они продолжали работать.
Однако, новая начальница перестала звонить и больше не приезжала. Более того, всячески избегала Ларисы, если та по делам приезжала на головное предприятие.
 
Но работа есть работа, поневоле надо общаться. Лариса стала ощущать её недружелюбное отношение.


Вскоре директор Анна Яковлевна ушла на пенсию.

Объяснять новому директору, почему натянуты отношения со Светланой Ивановной, Лариса считала унизительным для себя, тем более, что пришлось бы рассказывать о своих догадках. А это уже были сплетни.

Кроме того, ей не очень нравилось работать на маленькой фабрике, хотелось перейти на солидное предприятие.

Узнав, что на механическом заводе требуется инженер по труду, решила перейти работать туда.





КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ

(ПРОДОЛЖЕНИЕ БУДЕТ В ТРЕТЬЕЙ КНИГЕ РОМАНА)