Арбуз и ведро карасей

Встречаешь знакомого, а он не здоровается. Вдруг понимаешь, что мы, собственно, вовсе и не знакомы, просто мне довелось монтировать фильм, где он в главных героях. Когда неделю смотришь в монитор, где он крупным планом, слушаешь его речи, то он поневоле станет родным человеком. Сам того не подозревая...

Когда наша съемочная группа привезла из Казани материал о католическом приходе, мне поручили монтаж. В числе прочего там был записан большой "синхрон" с одним православным батюшкой. Впрочем, для «батюшки» он был явно молод. Белокурый, ясноглазый, энергичный, зовут Иваном, как в сказке (а как еще?).

Мне очень понравилось, как он говорил о единстве: убедительно, ярко, по делу. Он сказал, что на католичество и православие христианство раскололось совсем недавно, всего какую-то тысячу лет тому назад, а до этого никакого разделения не было, значит, христиане изначально пребывали в  единстве. Сказал, что разделение есть дело политики, но не веры и Евангелия. Сказал, что при различии в обрядах делами милосердия вполне можно заниматься сообща, и в этом состоит первый шаг к экуменизму. Помощь малоимущим, детские летние лагеря - здесь, говорит, у Католической церкви столько наработок, что нам, православным, у вас учиться и учиться.

Наш оператор Кирилл снял целиком православную литургию в церкви, где настоятелем служил этот отец Иван.

Я заметила массу странных вещей. Во-первых, отец Иван служил ... в католической сутане при белой колорадке(!). Во-вторых, у престола вместе с ним стоял католический священник из Аргентины отец  Диогенез , - правда, в сторонке, но все же по ту сторону царских врат!  В-третьих, на службе совершенно спокойно присутствовали католические монахини в синих хабитах и вилонах, и ни одна старушка не погнала их!

Из синхрона отца Диогенеза, настоятеля казанской католической общины, я узнала, что они с батюшкой давно и плотно дружат приходами. Конечно, религиозной веротерпимостью в Казани никого не удивишь, так уж исторически сложилось, но чтобы прям дружить...

А почему сутана вместо рясы? Мне объяснили, что отец Иван только что съездил с католиками в паломничество в Ченстохову, к чудотворной иконе. Там, в Польше, он купил себе католическую сутану и теперь с удовольствием ее носит.

Я была в восторге от материала, однако сюжет вышел чересчур смелый для Сибири. Посмотрев его, наш отец Епископ попросил на всякий случай позвонить молодому батюшке в Казань и спросить у него разрешения перед тем, как давать фильм в эфир:

- Как бы не было у него неприятностей после такого сюжета.

Я позвонила в Казань, услышала знакомую скороговорку:

- Не беспокойтесь, я своих слов обратно не заберу, можете давать в эфир, – разрешил отец Иван. – Наоборот, пусть люди узнают!

                ***

Когда лет через десять мне выпал шанс самой поехать в Казань на съемки, я сразу вспомнила про этого отца Ивана. Вот бы кого поснимать! Тем более что повод для съемок самый что ни на есть экуменический: паломничество католической молодежи к православной Казанской иконе Божьей Матери.

«Поди обрадовался этот отец Иван, когда икону возвратили в город», - представила себе я.

На открытии форума в новом храме Воздвижения Креста Господня, построенном городом в знак благодарности католикам за возвращение иконы, присутствовало много православных, в том числе и священников. Я все высматривала отца Ивана. Неужели он не придет?

Но его не было.

Позже я спросила у отца Диогена:

- А как поживает отец Иван? Мы съездим к нему?

- Отца Ивана больше нет, – услышала я.

Оказалось, отец Иван поехал в паломничество в Израиль и умер... Прямо на Святой Земле. Там его и похоронили. Ему исполнилось всего сорок лет.

Когда отец  Диоген говорит о нем, он заметно грустнеет и в то же время улыбается.  Ему явно недостает замечательного друга, но он, похоже, уверен, что тот на небесах.

- Иван был самым близким для меня человеком, таких друзей у меня больше нет, - утверждает отец  Диоген. – Мы были больше, чем братья. Мы познакомились в первый же год, когда я приехал в Казань. Богослужения тогда еще проводились на квартире.

Однажды раздался звонок в дверь. Открываю – стоит молодой парень: под мышкой арбуз, в другой руке – ведро карасей. Давайте, говорит, знакомиться. Нажарили рыбки, побеседовали. С тех пор все праздники отмечали вместе, и церковные, и семейные, и приходские. Во всем помогали друг другу. У меня строительство храма – сколько полезных советов он мне дал!

Иван мечтал, чтобы мы вместе поехали в паломничество на Святую землю, но я не мог тогда, занимался строительством. В другой раз, говорю. Если бы знать, что больше не увидимся...

О смерти друга отец Диоген узнал от его жены, по телефону. Та очень просила его приехать на похороны, ведь он лучший друг отца Ивана. Но ведь для этого надо лететь в Израиль.

- Конечно, я разрешил ему поехать, - сказал нам епископ Клеменс Пиккель. – Такую дружбу нужно ценить. Я тоже хорошо знал отца Ивана.

- Все-таки отчего он умер? Сердце, жара?

- От радости, - говорит епископ Клеменс.

- От какой радости?!

- Оттого, что побывал на Святой земле, – епископ Клеменс улыбается, но не шутит.

Да уж, увидеть Святую землю и умереть...

                ***

«Найду старые съемки, добавлю фотографий, синхронов отца Диогена, епископа – прекрасный сюжет получится о дружбе католического священника и православного батюшки», - загорелась я.

Не тут-то было: новый очередной директор киностудии не одобрил этого сюжета. Слишком, говорит, сентиментальный, зачем.

Но написать-то об этом никто не запретит. Пусть земля будет пухом отцу Ивану! Тем более Святая земля...