Ч. 114 Самая страшная миссия

Предыдущая страница  http://www.proza.ru/2018/04/04/1205

Профессор Христиан Яковлевич Гюббенет, всю осаду находившийся в Севастополе, особенно восхищался двумя сёстрами милосердия, с которыми ему довелось работать. Они присутствовали во время самых трудных операций,  невозмутимо  накладывая лигатуры на кровеносные сосуды.
 
Он отметил, что руки у них были более ловкими, чем у мужчин. К сожалению, профессор не назвал имён этих замечательных женщин. Когда хлороформ переставал действовать, сёстры следили, чтобы оперированные были хорошо укрыты и не истекали кровью.

Они подавали им лекарства, воду, кормили. По ночам успокаивали тех, кто громко стонал и кричал, мешая спать находившимся рядом. Тем, у кого боли становились невыносимыми, давали морфий и опиум.

Однако самая страшная миссия оказалась у женщин, опекавших смертельно раненых в госпитальном отделении, расположенном в домах Гущина и Орлова, названных так по именам их владельцев.

Там работали  вдова коллежского советника Мария Григорьева и дочь канцеляриста Матрёна Голубцова. Безнадёжных раненых и больных, у многих из которых началась гангрена, отделяли, чтобы их агония не оказывала неблагоприятного воздействия на остальных.

Запах гниющих ран заполнял воздух нестерпимым зловонием. Даже врачи, приходившие для перевязок, не могли выдержать более пяти минут, чтобы не выйти на улицу и отдышаться. Если позволяла погода, раненых выносили днём на улицу, чтобы проветрить помещение.

Но избавиться от гангренозного запаха не удавалось. Люди умирали в ужасающих страданиях. Чтобы избавить несчастных от мучений, сёстры милосердия давали им наркотики, старались как-то облегчить их участь, успокоить утешительными словами умирающих.

Невозможно себе представить более тяжёлую и неблагодарную работу. Она требовала необычайной выдержки и крепкого здоровья.  Это был настоящий подвиг женщин, на который они пошли во имя милосердия и сострадания.

Самое удивительное, что несколько раненых выжили, несмотря на приговор врачей. Возможно, ошибся хирург, который мельком глянув на раненого, говорил, куда его направлять. Сестра милосердия Голубцова летом 1855 года скончалась от холеры. Григорьева выжила, но что стало с её психикой?

Сёстры Крестовоздвиженской общины находились в независимом от госпитальной администрации положении и подчинялись только Пирогову и великой княгине Елене Павловне.

Пирогов так же местному медицинскому начальству не подчинялся, держался независимо, хотя ему приходилось быть дипломатом, чтобы решать вопросы обустройства сестёр и врачей. Николай Иванович предложил командованию гарнизона передать весь «нравственно-административный контроль госпиталей» в руки сестёр милосердия.

Это можно расценить только как акт отчаяния честного человека, окружённого жульём. Осуществить такую идею ему не удалось, хотя и он, и сёстры милосердия попортили немало крови госпитальным и аптечным ворам, всевозможным проходимцам, окопавшимся во флотской и армейской медицинской службе.

То, что в России всегда воровали, секретом ни для кого не является. Воровство процветало повсюду и, само собой разумеется, в госпиталях. В них бойко шла торговля спиртным и продуктами, в том числе и такими, которые раненым нельзя было употреблять.

Воровали все – аптекари, фельдшеры, госпитальные служащие, иногда даже врачи. Воровали всё – лекарства, бельё, продукты, даже бинты у раненых, которые им потом же продавали. Ну, о деньгах и говорить нечего.

Госпитальные мародёры не мучились угрызениями совести, обшаривая карманы спящих раненых, больных, находившихся в бессознательном состоянии от мучительных болей либо пребывавших в лихорадочном бреду.

Деньги умерших раненых считались, можно сказать, законной добычей.

Продолжение http://www.proza.ru/2018/04/13/2071

На рисунке: Христиан Яковлевич Гюббенет