***

Одинокая немолодая женщина предавалась воспоминаниям. Длинные
осенние вечера, тишина в доме располагали к размышлениям. Лёгкая грусть
пришла на смену недавним тяжёлым душевным страданиям. За окном моросил
скучный осенний дождик. По стеклу текли прозрачные дождевые капли.
"Как слёзы, -- подумала женщина, -- как слёзы", -- снова повторила
она и тяжело вздохнула. На стекло прилип  оранжевый  кленовый листок.
Он медленно сползал вниз , чтобы коснуться подоконника, задержаться
там на какое-то мгоновение и, увлечёному дождевым потоком, опуститься
  на землю, и пролежать там до самой весны.
"Вот, --снова подумала женщина, -- когда-то этот листок был молодым,
красивым, счастливым. И не был  одинок...Не был. Но знал ли он
наперёд свою судьбу? Знал ли, что придёт время, налетит холодный,
злой ветер, оторвёт его от родимой ветки и... прощай, родное дерево,
прощайте, дорогие друзья и подруги...И я как этот листок..."
Разные мысли проносились в голове одинокой женщины.Одни из них
возникали неожиданно и, незадерживаясь, возвращались в небытиё. Другие,
наоборот, появившись так же внезапно, не исчезали, а роились и
множились, распадались на более мелкие, более лёгкие по своему значению мысли.
С этими мыслями было легко и хорошо. Они возвращали к приятным воспоминаниям.
На душе становилось покойно и радостно. Светлая ностальгия  уносила в
прекрасную пору любви. И вновь хотелось любить,
быть любимой и счастливой. Рождались дерзновенные мечты, необъяснимые надежды
осторожно касались души и сердца. Хотелось снова верить в любовь, видеть себя
любимой и бесконечно счастливой. Вот именно...бесконечно!
Но появлялись другие мысли -- мысли мрачные и тягостные. Они не манили
за собою в неизведанное, а потому и светлое будущее. Совсем наоборот -- они уводили
в прошлое, далёкое и не очень. Мысли эти были наглыми, безжалостными и бессердечными.
Противиться им  не было сил. Настойчивая память, как разверзшееся болото,
мёртвой хваткой сжимало женщину в своих объятиях, погружая в бездонную пучину страданий.
Память... память,... для чего ты существуешь? Можешь ли ты быть милосердной?
И как с тобою общаться? Сделать ли тебя своим другом или смотреть на тебя, как на врага?
Или видеть в тебе прежде всего учителя -- строгого, но справедливого?
" Вот, -- продолжала рассуждать женщина, -- вот как хочется всё забыть,
но почему-то не получается. Отчего я маюсь и маюсь, а душа не находит покоя?
Ведь всё  прошло, а раз прошло, значит никогда, никогда не вернётся и уже не повторится.
Знаю, всё знаю, но... что же мне делать? Господи, на всё святая воля твоя, -- обращалась
женщина к Богу
в исступлённой и страстной молитве, -- Господи, прошу тебя --даруй мне спокойствие!
Господи, вразуми! Только на тебя все мои надежды! Господи не покинь!"
Оранжевый листок достиг подоконника, а достигнув подоконника
плотно прижался к его гладкой поверхности. Ему хотелось найти в нём опору, задержаться,
собраться с мыслями перед пугающей неизвестностью. Из последних сил листок цеплялся за
мокрую, скользкую поверхность, но слишком неравными были силы. Миг, ещё миг и стремительный
поток  увлёк за собой несчастную жертву. Озябший и беспомощный он упал на мокрую, стылую землю.
Вода, стекая с подоконника, с силой ударялась о землю и поднимала фонтанчики песка. Потревоженный
песок слегка приподнимался над поверхностью, затем с недовольным бульканьем падал на
  прежнее место. Оранжевый листок заносило тяжёлым слоем холодной земли .Для него всё было кончено!
А его место на оконном стекле занял другой оранжевый листок. И так до бесконечности.
" Господи!-- меж тем продолжала женщина, -- прошу тебя, милостивый и милосердный,
сними с меня эту тяжесть. Нет сил снова и снова переживать ту боль, которую мне довелось пережить!
Господи, неужели ты не слышишь меня? Я даже плакать не могу, нет слёз. Господи, ну за что?"
Слышал ли Господь несчастную женщину или он всегда был рядом с нею и оберегал по
  мере своих сил? Женщина должна была пройти  урок, урок который выбрала сама. Но, неужели она
не расчитала своих сил? Или она просто не подозревала, не понимала что сложившаяся ситуация должна
была её чему-то научить? Чему? Научить прощать, когда нет на это сил, когда горькая
обида окутывает и душу, и сознание чёрной непроницаемой завесой? А простив, отпустить?
Свободно вздохнуть и жить дальше? Для чего? Чтобы снова ошибиться, чтобы пройти через новый урок, или
же просто научиться любить себя?
На улице зажглись фонари. В мутной пелене дождя их жёлтый свет смотрелся тусклыми, неясными пятнами.
  Но всё равно это был свет. Свет во мраке позднего осеннего вечера. Тусклые, заштрихованные
серыми нитями дождя неясные, жёлтые блики, притягивали взор. Смешиваясь с шумом дождя, ветер пел
  свою бесконечную песню.  Медленно, непростительно медленно с души уходила мрачная, подавляющая тяжесть.
Притуплялась боль. Женщина по-прежнему стояла у окна. Ей показалось -- наступил момент, когда мысли
покинули её. Это был миг, только миг, неуловимо короткий, миг который невозможно было осознать.
Но как много значат в нашей жизни подобные моменты! Как много значат! Вдруг, словно ниоткуда,
приходит спасительная мысль, ответ на вопрос над которым человек бился не день и не два,
и не находил ответа.
Тоже самое произошло и с нашей женщиной. Неожиданно тихий, идущий из самой глубины души голос
прошептал:
-- Вспомни всё, что с тобой произошло. Вспомни... Ты должна вспомнить, хотя это будет
нелегко. Тебе заново придётся пережить счастье любви и боль предательства. Но, если ты с этим
справишься, ты отыщешь причину своего несчастья. Ты поймёшь для чего тебе нужно было пройти
через твои... только твои испытания! Ты постигнешь счастье прощения. А простив, ты сможешь жить
дальше, снова надееться, снова любить. И ты не совершишь новых ошибок. В этом твой урок!
Хотя бы попытайся.
-- Но у меня на это не достанет сил, -- в отчаянии возразила женщина, -- я не хочу пережить ещё раз,
то что произошло со мною. Я одна, я совершенно одна. И кто мне поможет, когда боль и обида
захлестнут меня с новой силой? Пусть уж всё остаётся как есть. И я не хочу новой любви , я
боюсь нового предательства...
-- Не бойся, -- продолжал нашёптывать мягкий, тихий голос, -- разве ты одна? Разве ты одна? --
уже строже повторил тихий голос, -- как же ты могла забыть о Господе Боге? О нашем отце небесном?
    Разве до этого ты жила без него? А кто помогал тебе в трудные минуты? А кто спасал тебя от
неминуемого несчастья, от несчастья, которое могло с тобой произойти? От несчастий, о которых ты
даже не подозревала? И чей голос ты слышишь сейчас? Чей, я тебя спрашиваю?
  -- Я поняла, -- отвечала на это женщина.-- Я сделаю всё, что ты мне советуешь. Только не оставляйте
  меня, когда мне станет очень тяжело, -- и женщина заплакала.