Каштанка

           Одна моя знакомая, услышав этот рассказ от меня сказала: - Напиши-напиши, пусть эту историю узнает как можно больше людей.
           Я одиночка, но если светит хорошая компания, не откажусь! Как-то буквально недавно, чудесным апрельским днём, возвращаясь домой из милого подмосковного городка, превращённого местной прерией в полный базар-вокзал, везде всё продают. И торговые центры есть и павильон на павильоне, кто ж всё это покупает, дай бог здоровья, ухоженности и моды так нуждающимся в телесном уходе горожанам и прихожанам. Я стоял на платформе в ожидании электрички. Ощущение весны, запахи набегающей невероятной предвосхищающей лето свежести, фиалки и подснежники бередили сознание, драли осязание временами терзали моё обоняние, и думалось только о наивном и прекрасном.
           Апрель баловал. Зелени ещё не было ни в прямом ни в переносном смысле, но воздух был напоён неведомыми запахами кристальной чистоты и кучи всяких целебных микроэлементов, там и йод и кальций и магний и хорошальций, напоминающих о скором приближении лета. Всё остальное может быть и не так радовало, голая тёмно-рыжая рыхлая, местами глинистая земля с минимальными полянками льдистого снега, прошлогодняя грязь с проблесками бесприютности. Но солнце окупало всё и заставляло не видеть маленькие и большие горки мусора, оставшуюся почти чёрную, смело гниющую траву, но радоваться сполохами внезапно набегающей расцветающей мысли бежать туда где синева и летние дожди. Эти летние дожди эти радуги и тучи. Мне ведь от них гораздо лучше, будто что-то впереди. 
           Подошла электричка, народ предугадывая где откроются двери толкался то чуть правее, то чуть левее. В глазках у некоторых сквозила лёгкая оголтелость, ну конечно до озверелости далеко, это не прежние времена, когда больше всего не хватало, а не то, что каких-то мест в электричке. Мест было предостаточно и даже с лихвой. Двери распахнулись, все «ломанулись» занять поближе к окошечкам места, можно сказать, точнее помягче, «прижобточиться» (это скорее моё слово, придуманное из двух, для того чтобы смягчить более смело употребляемое в народе и негодное для иных источников, и не раздражать слишком радеющих за культуру и кулюторничных граждан и гражданок. И в этом порыве гнева, могущих тебя даже и разорвать.) Мужчины по обыкновению лицом к движению поезда, женщины пристраивая лакомые местечки, ну то на чём сидят, против движения поезда - эту странность я уже давно приметил. Мужчины вперёд, как орлы, а женщины спинкой, более выгоднее, как голубки нежные.
           Залетая в вагон, я увидел стоящую немного виноватую и слегка безвинную собаку, которая паслась в тамбуре, приветливо и аккуратно вертя головой и хвостом, встречая торопящихся на рассадку пассажиров. Собака была рыжего, почти каштанового цвета. Да, это она... она... Каш-тан-ка! Я её узнал! Я её узнал! Я был в восторге! Я ликовал! Какая же перекличка с великим писателем.  Каштанка была хоть и по всему видать бездомная, но не измождённая, а вполне не худая и в принципе молодая. Она даже как-то улыбнулась мне, ну так мне показалось, слегка конечно, как «прощелыга», этакая дружелюбная крошка. А глаза у неё зелёные, и такие изумруды, и такие огромные, и такие драгоценные, и такая нежность и свет. Мне на минуту показалось что это человек, она как бы втянула меня своим морем зелёных искр. И я на время утонул в этом океане Айрыжовского.
           Я даже стряхнул с себя это наваждение и подумал: Ой, собачка, и куда ж ты едешь, милая на Курский вокзал что ли, с бомжами поздороваться? Естественно пожалел её про себя и зашёл в вагон. Уселся, по пути ругая всех кто притормозился по одному в «купешечке», вместо того чтобы сесть кучнее и глаза бы мои их всех не видели, к единственно оставшемуся пустому окну и уставился в него. Сел я как-то тепло, уютно, как в защитном коконе, раскрыв все свои локоны. Жизнь от милого удачно занятого плацдарма вдруг показалась мне исполненной неги и доброты. Стал обсасывать все мыслимые и немыслимые мысли. Думая, сколько я ж уж езжу годочков-то по этой дороге, когда я родился, любит ли меня хоть одна живая душа на земле, сколько мне дадут денег и кто именно даст, все ли платёжки оплачены, не затерялась ли какая, в почтовую щель не пролезла ли негодница, и не доставит ли она мне хлопот в будущем. И как хочется красной рыбки и красивой жизни.
           Все пассажиры и первые влетевшие и крайние неспешные расселись по брёвнам… по полкам… по шесткам… по местам согласно купленным, а у кого и нет, не будем указывать пальцем, билетам. И поезд тронулся, перрон остался. Замелькали придорожные гаражи, наваленные старые доски и покрышки…  Я, пребывая в милой пелене собственных мыслей, а помечтать или что-нибудь посчитать про себя, как Иудушка Головлёв, когда в голове роятся мириады цифр, льётся бесконечный фимиам, что жизнь ещё вот-вот начинается, и несбыточные надежды, и убыточные возможности, я люблю, совсем забыл о собаке.
           И вдруг, как бы очнувшись я вижу перед собой эту славную рыжую, где-то даже огненную чертяку. Огонь шерсти этой псины говорил о характере смелом, неукротимом, бунтарском, не идущим на компромиссы и поддавки. Либо моё, говорил этот ОГОНЬ, либо идите лесом. Грешен я, так как, даже позавидовал силе её характера, потому как только компромисс - сила и устойчивость моих жизненных перипетий. На нём стою и без него пропадаю. Взгляд бестии был плутовским, игривым, но таким нежным и обволакивающим и принесшим какую-то свою неразгаданную историю жизни. Каштанка! Возможно, она какое-то время сама, пристроившись почти напротив меня, исподтишка наблюдала за ходом моих мыслей, так сказать пила их запоем, пользуясь моей некоторой «отключкой». Получается даже хитрюга какая-то, надзирательница, коих сейчас внезапно незаметно стали плодиться целые стада по наши наивные несмелые души. А я как поётся в песне не люблю когда стреляют в спину и читают мои сообщеньица, заглядывая мне через плечо, или, косясь справа или слева в метро.
            Я выхожу из забытья и говорю ей: - Ой, ты и сюда пробралась? Кто ж тебя пустил? Как ты поживаешь, скучно тебе в тамбуре? А куда ж ты милая едешь? Хозяина ищешь? Ой, ты же совсем голодная… а у меня для тебя… ничего нет! И я внутри даже посовестился от того что ничего дать собачке-то не могу, негодяй такой. Что даже кусочка колбаски не завалялось в кармане? Ой… а собачка смотрит на меня и хвостиком машет, ну такая невинная, и надеящаяся на помощь, и так сказать юморным слоганом на господдержку.  И даже прилегла рядом с моими грязными калошами. Я даже поправил полы плащика, увидев на них капельки, подналетевшей ошметьями грязюшки, когда как обычно нёсся, как конь, боясь опоздать на электричку. Смирился и думаю, ну пусть лежит красотка, она меня выбрала. И мне, даже приятна стала эта мысль. Меня выбрала! Я приглядел в этом почти мистику - ОНА ни к кому-нибудь прибилась, а именно ко мне расположилась, доверила свою нехитрую ДУШОНКУ, наверняка брошенную и потерянную в этом бездушном и коварном мире. Я и о себе подумал, отвлекшись в окно от собачки.
           Я сам как-то незаметно перестал ждать похвалы от людей от друзей, от окружающих меня. Заметил как это ни горько и ни обидно, никто не заметит мой новый свитарок, новые ботиночки и или модный шарф. И не спросит и не поздравит с обновкой и не скажет, как это мне идёт. И я расплывусь в улыбке, которая, как говорит тётушка, очень напоминает ей отца.  Всем выходит наплевать на меня, я не вхожу в круг их интересов. По сути это малость, но это же ужас, когда близкие и сослуживцы не хотят замечать твоего преображения, изменения и работы над собой. Я получается нуль, пустое место, меня нет, просто шиш, шишок какой-то! Где найти этот баланс между собой и окружающими, так сказать золотую середину? Будешь сладким расклюют, будешь горьким расплюют. Я загрустил, покатилась слеза, которую увидело окно, напротив, было оно, и был благодарен этому живому существу, которое проникло в вагон и из всех выбрало меня. Значит, она собака чувствует мою добрую душу, невостребованное сердце и нерастраченную любовь.
           За этими чувствами и переживаниями я стал чувствовать некие странные непонятные обертона и флюиды в воздушном замкнутом пространстве. Это амбрэ начинало всё более усиливаться и благополучно переходить в достаточно осязаемый запах. Я стал оглядываться по сторонам, ища источник, потом стал осматривать людей вокруг, пристально ощипывая взглядом и мнительно ощупывая исходящую заразу, почти вероломно вклинившуюся в более-менее нормальное сообщество людей. Когда я садился в вагон я видел сносно в меру возможностей одетых людей. Я так всегда делаю, прежде чем куда-либо войти, я оглядываюсь кругом и приглядываюсь к окружающим людишкам, чтобы не оказались воришками с маргинальными мыслишками. Да небогато, но такого уже начинавшегося становится скверным запаха ни один из тех людей, алкавших всем своим нехитрым видом, проезда в электричке не предвещал. О-о-о!!! Я узнал его этот запах – это запах бомжа дикого необузданного сбивающего с ног. Собачка умильно смотрела на меня.
           Да бывает такое, когда полвагона в одной стороне, а мил человек в единственном экземпляре сладко почивает на другой. Но такого исчадия не было поблизости от меня в вагоне. Две женщины были, старичок с пожелтушкой сидел, два мужичка были, в чёрных куртках синих джинсах. Мужчина были, женщина с ребёнком были, смотрели смело открытыми глазами навстречу своему будущему. Были блондинка крашеная не очень красивая с молодым человеком, ей очарованным, и какие-то другие были граждане. А запах был уже осязаем. Собачка ласково моргала, смотря на меня. 
           И вдруг до меня дошло, что это милейшее существо так видать ищущее друга, шлёпавшее непонятно где, нашло себе друга в моём лице и теперь рядом источает жуткий запах и это не запах бомжа. Тот немного другой и более многогранный, а этот проще доступней и весомей. Это когда про кого-то хотят, откровенно и неприкрыто, выразиться что он полное… Я осмотрел её, шерсть в порядке, но не пушистая, а немного как бы влажная, как-будто собачий стилист «залачил», то есть причесал и лаком покрыл. От этого чудесного рыжего существа, как-то странно по-человечески на меня смотрящего, так разило. А в глазах у неё была какая-то бездна. Эти глаза были доверчивые и близкие, располагающие и чуткие, нежные и искренние, затягивающие и обволакивающие. Но с некоторым пониманием того, что не всё в порядке и с просьбой не обращать внимания на этот пустячок, «ну с кем не бывает».
           Она собака, хотела, чтобы её принимали такой, какая она есть. В конце концов, всё можно завуалировать, дезавуировать и закопать передними и задними лапками. Она может так и думала, что всё закопала или это в её понимании божественный чудесный запах. Может для неё это аромат роз и жасмина. Я вообще не знаю какой порог восприятия запахов у собак. Этой темы я не касался, диссертациев не марал. Как и хотел избавиться самым деликатным образом от яркой, в смысле носовой чувствительности, попутчицы ни  в коем случае не обидев, чтобы в глотку не заорали любители бездомных кошек и собак. Нет, животных, я значится, люблю и это было моё искреннее желание отвлечь собачку чем-нибудь и дать ей возможность найти новых друзей в соседнем малом купе, может они ей больше понравятся и привлекут внимание чем-нибудь, накопленным в течении тёплого солнечного апрельского денька и желанием этим поделиться с окружающими, чем торчать с моей мало интересной персоной.
           Я попытался тоже как-то загадочно исподлобья что называется посмотреть на собачку и она как бы поняла меня: - Ну, ладно, прогуляюсь я, пожалуй, по салону. Не сошёлся клином белый свет на вас молодой человек! И пошла. Я обрадовался и даже вслед не стал ей смотреть, а то авось почувствует и захочет вернуться. Сердце у меня конечно жалостливое где-то в глубине внутри, но когда я знаю, что ничем помочь не могу я отхожу в сторонку умываю руки, щёки, лоб.
           Слышу женщины две эти самые заворковали: - У ты наша хорошая, - засюсюкали. А собачка на них игриво смотрит и, помогая хвостиком, окрашивает атмосферу незримыми тонами и флюидами. А тётки всё воркуют и между собой и с собачкой, и как-будто ничего не замечают. От бомжа, завидя бедолагу, шарахаются и бегут, а здесь двойные прям стандарты. Вот так можно манипулировать безмозглыми. Я не имею ввиду этих двух бедных женщин, они, наверное умные. Пытались что-то достать в виде колбаски из увесистых сумок, но не нашли. Это я увидел, оглянувшись через левое плечо. Собака философски взглянула на них, и поняв, что это не её "армия", пошла прочь своим путём.
           Собачка передвигалась дальше по салону и даже как-то на какое-то время как бы потерялась. Я подумал странно и никто даже запаха этого очень уж неприличного не замечает от нашей шалуньи. Но он же явный, не может же меня моё обоняние так подставлять играть со мной столь неуместную казуистскую штуку. Почему же все молчат и не ищут чудодейственный источник, этот арык шашлык. От бомжа или от неприлично неправильно или старомодно одетого и нос воротят и глаза перекашивают и телодвижения перекраивают. И вот мы такие уси-пуси, всё видим замечаем и с нами не забалуешь с менеджеришками, мерченсглайзерами и суперсквайзерами, у нас на каждый день всегда новая кофточка и свежее вымытые косточки,  у–ху-ху, мы такие. А здесь хоть бы хны. Конечно, по соцсетям такая любовь к меньшим нашим братьям гуляет! Может это оттуда отголоски такой толерантности и незамечания очевидности. Собака бродит по салону, головой вертит. Молчок. Я раздумываю, может дислокацию поменять. Ну да в другом вагоне не будет местечка возле окна, но и такого фетишизма тоже.
           Распахиваются двери на новой станции и входят новые пассажиры. Двое студентов садятся за моей спиной. Разговаривают об экзаменах и всякой сопутствующей мелодраме жизни. И меня опять же удивляет до какой же степени толстокожи эти люди, может они толстонюхи, толсточухи, толстозапачухи. Ладно пожилым на всё побоку, но молодые, ой непростые. Ну, почуют или нет, вот в чём вопрос? Это меня задержало в вагоне. Студенты заговорили о предметах и о предмете текущей жизни. И, я увлекшись, стал мило подслушивать, а это дело я люблю, ну в смысле подслушивать. Нет не соседей, я имею ввиду соседей по дому, конечно, это боже упаси, это я нет. А так вот случайных прохожих, по транспорту перемещающихся, это да. Столько историй и все животрепещительные! Мурашки от некоторых по телу, да и самочуствие улучшается, когда у других всякие драмы случаются. О том мои сизари зашептали-забасили, что сейчас девушки другие стали, не то что им бабушки рассказывают, как они с дедушками вместе за кооператив выплачивали, жили дружно и детей растили, и доверяли друг другу. А теперь, ушки вострю, подслушиваю так сказать, как парни рассуждают, девушка одного из них говорит: - Хочешь со мной жить, оплачивай сам съёмную квартиру и покупай продукты. Один, хлопец, говорит, мы два месяца так попробовали, а она даже готовить не хочет, сидит, ногти красит, ну и тому подобное. Я ей сказал: - Хватит, пошла вон! Мне и с мамой также неплохо, чем я буду после занятий в институте за стойкой горбатиться. И разбежались, а она мне так нравилась. Но ведь она ничего не хочет делать, и только и слышишь: - Я девушка, а мужчина должен делать всё! Один из ребят: - Тебе не кажется, что-то здесь не того… этого… самого? Другой: - Чего? Первый: - Ну, чо-то это… потягивает. Нюхают. Чувствую и в мою сторону носами водят, ну как впереди сидящему, вперёд смотрящему. А я так про себя подхихичиваю, думаю: - Ага, ну давайте!.. Стали смотреть вокруг, подозрительно приглядываясь к другим соседям. Второй: - Ну, реально… ой-ё-ёй… чо это такой?! Первый: - Я ж говорю, несёт! Второй: - Может, вон отсюда, что терпеть-то? Первый: - Нереально прёт! И друганы неспешно стали готовиться к смене геоданных. Смотрю пошли к выходу, двери раздвигают, а собачка-то за ними ножками… шасть! И была такова. Как говорится, собака лает, а ветер носит. Съел их тамбур. Я подумал, откуда пришла туда и… ушла. Каштанка! Каштанка! Одинокая душа! Забудь!
           А один мой приятель, когда я поведал о моём приключении, сказал мне без спешки и суеты: - Так правильно, она же вымазалась в этом…! Я было засомневался: - Как это?.. Она, наверное, случайно куда-то вляпалась!.. Ну, типа как люди, вляпываются во всякие истории. Приятель сказал: - Нет, они специально это делают! И увидев мои узумлённые глаза, безапелляционно добавил: - Вывазюкиваются полностью! Я, было, дёрнулся, и замер: - Ой!.. И задал робкий вопрос: - Для чего собаке это нужно? Он уверенно ответил: - Они же хищники! Запах свой скрывают!..
           Да, так бывает, попутчики бывают разные. Приятельница попросила - я написал. С этого курьёзного  события прошёл год, а память осталась. И собаки полноправные члены нашего сообщества и имеют полное право, даже не оплачивая проезд перемещаться из одной точки, хотя бы только нашей области, посредством электрички, в другую. Из пункта А, значится, в пункт Б. Но ничто не стоит на месте, как и законы, которые возможно аккуратно попросят СОБАК соблюдать нормы общежития и пользования общественным транспортом.  Дорогу переходить научились на светофор, будьте добры и благоухать!.. И я уверен, СОБАКИ примут условия граждан и мыло с мочалкой озарят их сознание.