Москва в 1991 году

Вызвали в суд. - Почему алименты не платите? Немедленно устраивайтесь на работу или мы заведём на вас дело !
Пришёл в транспортную компанию. - Я вас возьму на работу, если вы поедете в Москву на два месяца.
И вот мы едем. Тридцать человек в автобусе. Некоторые жрут водку и иногда выходят драться. Ментелитет у нас такой, выпить и закусить зуботычиной.
На вьезде в Самарскую губернию разбитый автобус и КАМАЗ. Из автобуса вынесли несколько трупов и накрыли одеялами.Моросит. Медленно объезжаем. Через сорок минут встречаем "скорую". Когда она ещё доедет?
И вот, Москва ! Кружим по городу, почти в центре. Ищем Загорьевский проезд. Оказалось это у МКАД, в Бирюлёво.
Наконец нашли. Старший ушёл в общагу договариваться. Сидим в салоне. Рядом скандалят армяне, человек двадцать. Пытаются пинать друг друга ниже пояса.
Вселились. Накануне было убийство. Кого-то выбросили в окно. Мы такие же. Опять подрались, одному порезали руку.
Понедельник. Стоим на АвтоЗиЛе, ждём распределения по цехам. Попадаю с друзьями в цех пошива сидений. Обедаем в заводской столовой. На раздаче работает юная красавица. Улыбчивая и доброжелательная.
Сели с Валеркой за стол.
Он-мне:- Ты видел какие у неё ляжки?
- Ну и что?
- Наклей её!
-- Щас! Брошу все дела, пойду с бабой таскаться по переулкам.
В выходные экскурс в Кремль. Ветер, холодно, удивительно низкие тучи.
Шведы. Тоже знакомятся с Кремлём. Двухметровый швед подняв руки и опустив голову что-то эмоционально говорит. Понятно что ругается. Наверно ожидал увидеть площадь из золота и окна из бриллиантов. Не повезло викингу.
Понедельник. Радиодиктор говорит о ГКЧП. Едем в электричке от Бирюлёво до платформы ЗИЛ. Вагон только об этом и судачит. Я говорю Валерке имея в виду ГКЧП:- Это на полгода, не больше. (ошибся, малость).
По автозаводскому мосту идём к проходной. Опять обращаюсь к товарищу с прогнозом:- Вот вечером пойдём обратно, здесь будут стоять танки.
Он:- Да брось ты !
Вечером, у моста со стороны завода БМП, на другом краю танк. Танкист спит на броне укрывшись брезентом.
Во вторник женщина на заводе сказала что были столкновения сторон и есть жертвы. Зову ребят на "войну". Никто не хочет, отговорка одна- " завтра на работу".
После трудового дня сидим на кухне. Вдруг, прямо над крышами домов, "прошлёпали" три боевых вертолёта. Потом узнали, они погнались за министром обороны Язовым.
Как-то зашёл в ЦУМ. Японская телебригада снимает пустые полки. "Гейша", япона мать, делает телодвижения которые надо понимать как "а может в этом отделе что-нибудь есть"? " А может здесь изобилие"? Косоглазые снимают её комментарий. Ощущение- будто с меня сдёрнули штаны.
Сейчас жалею что не дал ей пинчера. Жизнь так устроена что на обиду надо немедленно отвечать кулаками и пинками. Второго случая не будет а оскорблённость поглотит только старческий склероз.
Стою в Царицино. Жду автобус. Холодно, сыро. Некоторые люди в плащах, куртках.
Откуда-то пришёл блондин, голый по пояс парень. Губы разбиты, в глазах презрение к другим. Вошёл в "Икарус и уехал.
В выходные еду в Александровский сад. Подошла женщина и предложила билет в Оружейную палату. Беру билет и бегу к Спасской башне. Успел.
Отстав от группы долго ходил по залам. Вывод: Чтобы всё рассмотреть нужно побывать там раз десять.
У москвичей интересовался- как попасть в Алмазный фонд? Говорят что сами там не бывали.
Арбат. Оркестр. Художники. Старый рифмоплёт читает матерные стихи. Поддатая старуха у забора в исподнем мычит громко что-то нечленораздельное. То ли за славой пришла то ли за подаянием. В "Букинисте" интересные фолианты. Дорого.
Гитариста в штормовке окружила толпа. Орёт политчастушки. От волнения так часто переставляет ноги что кажется он танцует.
Красавец парень в инвалидной коляске. Вместо ног табличка на инглише, что его послали в Афган и т.д. В тексте мат.
Арбат - сцена, театр, экспозиция и базар.
На Садовом кольце сумасшедшие скорости. Все торопятся показать свою крутизну. Никто не смотрит на них. У кого нет машины вышагивают покачивая ягодицами и толстыми бицепсами. У кого ничего нет, для привлечения внимания к своей персоне, размахивают языками с которых летят на других брызги матерного яда.
Очередь в дом Мавзола. Тоже стою. Во мне любопытство а не поклонение. Друг идти не хочет. Спускаюсь в могилу. Сзади шёпот " ногти смотри! ". Ненависти к экспонату нет, как нет и почитания
.
По утрам , когда идём на работу, встречаем одну и ту же девушку. Она всегда выходит из подъезда когда проходим мы. На остановке входим в автобус и друг говорит -" Ты видел как она на тебя посмотрела?". Опять я крайний. Больше мы её не встречали.
В общаге видеоточка. Вход рубль. Сто зрителей. Ван Дамм бьёт копытами.
Суббота. Станция метро "Свердлова".Эскалатор поднимает нас наверх. Солдату повесили на шею удава, фотографируют. Дева, обворожительной внешности, зазывает прохожих сыграть в лохотрон.
Хохол, в белом платье до пят, похожий на индуса, продаёт " Бхагават Гиту" и объясняет пожилой тётке когда кришнаитам можно заниматься сексом. Хорошо что у нас нет ограничений !
Купил книжонку "Хатха йога". Один трюк решил проверить. Иду в подземке. Впереди молодой парень. Я смотрю в его затылок и мысленно говорю,- "Оглянись, оглянись". Он резко поворачивается и огромными, вытаращенными глазищами смотрит на меня. В глазах одно- "Убью падла! Исчезни!"
У меня в мыслях-команда, у него в глазах- угроза. Пообщались. Перевожу взгляд на затылок пожилого. Нулевая реакция !
Красная площадь. Купил газеты, свернул в трубочку и вышагиваю. Толпа. Над ней полковник. Скандируют,-"ДА ЛОЙ КЭ ПЭ ЭСЭС!" Подошёл бородач, небольшого роста, взял у меня газеты, развернул, свернул, вернул. Спросил где купил, свежие или нет? Я понял так: меня приняли за головореза, искали кинжал. Бдители.
Москва ! Памятные доски можно ставить через шаг. Сколько великих россиян жило здесь! Все территории смотрели в рот Москве! Что скажет Москва? Москву боялись!
Если Москва не рекомендовала носить брюки-клёш и играть рок-н-ролл, то в провинции рекомендация трансформировалась в приказ и у парней трещали кости от побоев а девушек обзывали проститутками.
Общее впечатление о Москве? Деморализованный, ничейный город. Накопитель зла, покинутый властями. Грязные и наглые гости превратили столицу в немытый колхозный рынок.
Через два месяца опять едем в Москву. Поездом. Загрузились консервами и картошкой. Сразу после отъезда начинается пьяная драка. На остановке заходят менты с омоном. Главный драчун-тише воды ниже травы.
Каратели забирают двоих и уходят.
Бузотёр орёт не стесняясь женщин и детей:-- Я их там и там видел! Я их вертел и ложил на них! Омон возвращается. Драчун опять затаился, вроде и не дышит. Поезд отправлен. Вагон сопровождают до столицы омоновцы. Далее едем тихо, никто не буянит.
Приехали и разместились в Выхино. На АвтоЗиле нам отказали в работе. Надо возвращаться домой. У оставшегося на Урале друга сестра живёт в Москве. В Большом Козловском переулке. Смотрю по карте и еду искать. Прочёсываю от Орликова переулка по Мясницкой, через Мархлевского, Сретенку, Садово-Сухаревскую, Трубную, Неглинную, Петровку, Кузнецкий мост, до улицы Пушечной. Не нашёл.
Вернулся в общагу. Опять смотрю карту. Рядом, на полу, лёжа и пукая, дерутся два толстых мужика. Сердобольные разнимают.
На другой день нашёл переулок быстро. Сразу заходить не стал. Потопал в магазин. Моросит московский дождь. В Большевистком переулке, в старом доме, магазинчик. Захожу и... столбенею.
На полках только уксус. Больше ни фига ни фикуса! Хоть шаром кати, хоть многогранником. Выхожу расстроенным.
Смотрю на плакучее, удивительно низкое небо. Искать другой пустой магазин нет страсти. Еды в городе нема. Звоню в квартиру.
Огромная пятикомнатная! Я таких и не видел. Потолок четыре метра. У Марины чистенький закуток в этой коммуналке. Дочь первоклассница. По отдельным репликам догадываюсь что это настоящая"волчья нора", где сожители готовы вырвать друг другу кишки и кости.
За картонной стенкой слышно как шепчутся соседи. Пьём чай. Пытаюсь смешить гостеприимных хозяев. Оставляю десяток банок с тушёной коровятиной и еду в Выхино. Отъезд домой завтра, в полдень.
Утром набиваю рюкзак картошкой и отвожу Марине.
Много лет после этого я видел Москву во сне. После дембеля лет двадцать снились люди в мундирах.
Теперь далёкий город. Влюбился? Испугался? Возненавидел? Может просто в размеренное безделье затесалась командировка с нудной работой на конвейере?
Может вместо перехвалённого, воспетого мирового центра в голове застрял грязный, жестокий, сумбурный город? Таким он был тогда.