Русская фольклорная сказка. Л-Л

Публикуются русские сказки, переработанные для озвучки.
    2450 сказок.
    Сказка фольклорная не писалась, а передавалась из уст в уста. Для лучшего их усвоения на земле, сказочники передавали сюжеты особым образом, с определённой ритмикой, а в некоторых местах и каким-то внутренним мотивом.
    Ритмический строй именно фольклорной сказки лучше чувствуют поэты. Они сразу чуют где литературно правильно выстроенная фраза, а где неправильный фольклор.
++++++++++++++++++++++
Лаго и Наки. Казаки.  Сказка!!
======
     Там, где суровый белопенный Дах, бушуя, несёт по ущельям свои злые волны, жил когда-то старый князь-пши.
     Вся его жизнь проходила в кровавых битвах с соседями, в налётах и нападениях. Был он груб и безобразен, жесток и жаден.
     Точно коршун-стервятник с птенцами жил он со своей дружиной в каменной башне, и не встречалось человека, который мог бы выдержать его холодный, безжалостный взгляд.
     Как-то весной грозный князь отправлялся в поход. Сдвинув мохнатые брови, опустив голову в дорогой папахе, ехал он впереди дружины, безразлично поглядывая на согнутые в поклонах спины жителей аула.
     И вдруг девушка, стоявшая в толпе женщин, чуть-чуть приподняла голову и бросила на него любопытный взгляд. Пши успел заметить только большие черные глаза.
     От мимолётного взгляда девушки что-то дрогнуло в жестоком сердце старого пши, и он вдруг почувствовал, как прекрасна весна, как чист прохладный горный воздух, как свежа молодая зелень и прозрачно голубое небо.
     Князь остановил коня и приказал всем женщинам выпрямиться. Жадно, ненасытно всматривался он в тонкое девичье лицо, в сросшиеся черные брови, под которыми сияли глаза.
     Он смотрел на девушку, как змея на птичку, и что-то вроде улыбки промелькнуло на его суровом лице.
     — Кто ты? – Спросил князь.
     — Я – Наки, дочь твоего пастуха, – ответила девушка.
     — Наки?! Хорошо! Готовься, Наки, стать моей женой. Скучно и холодно в моем орлином гнезде. Ты согреешь его своей красотой.
     — Тесно будет вольной ласточке в твоём каменном гнезде, князь, ; отвечает ему Наки.
     — Привыкнешь, ; настаивает Князь!
     — Но я не люблю тебя, князь.
     — А мне какое дело. Ты понравилась мне. Вернусь из похода, отпразднуем свадьбу, ; говорит Князь.
     — Не нужно, князь! Мне лучше в Дах броситься, чем стать твоей женой, – сверкнула глазами девушка.
     Пши нахмурил брови и в гневе дёрнул коня за узду так, что резвый скакун затоптался на месте.
     — Как смеешь ты, девчонка, спорить со мною, князем! Взять её и отвезти в башню! Пусть там ждёт меня.
     Дружинник выхватил Наки из толпы женщин, бросил перед собой на седло и поскакал к башне.
     А старый пши продолжал свой путь. Этот поход был неудачным для князя. Ночью, когда пши и его дружинники с грозными криками ворвались в чужой аул, навстречу им бросились отважные джигиты с мечами и кинжалами.
     — Бейте разбойников! Пусть забудут они дорогу к нашему мирному аулу! – Кричали джигиты, тесня воинов старого пши.
     Сам пши получил много ран и, слабея, сказал своим воинам:
     — Держите меня, я падаю. Отступайте! Спасайтесь!
     Двое дружинников подхватили раненого князя, другие торопливо повернули своих коней. Стаей испуганных воронов вылетели они из аула и помчались обратно.
     Еле живой, стонущий, окровавленный, завёрнутый в бурку, трясся старый пши на коне, и двое всадников поддерживали его, чтобы он не свалился с седла.
     На горной тропе дружинники встретили одинокого юношу в поношенной черкеске из грубого домотканого сукна, с каким-то длинным свертком за плечами.
     — Кто ты?! – Закричали на него воины.
     — Я – певец Лаго! – Ответил юноша. ; Я хожу из аула в аул и пою песни о свободе.
     — Ах ты, сын шакала! – Зашумели дружинники. ; Ты призываешь народ бороться против нас, орков, и наших князей! – Свяжите его! Мы бросим его в подземелье нашей башни. А когда выздоровеет князь, он повесит этого молодца, чтобы все знали, как поступают с бунтовщиками, выступающими против княжеской власти, – приказал старый княжеский слуга – уздень.
     Воины скрутили юноше руки и заставили бежать за своими конями.
     Только в башне, выставив дозоры и караулы, дружинники стали осматривать раны старого пши. Суровые воины качали головами, глядя на изрубленное тело князя. Он лежал окровавленный и бледный.
     — Тут ничего уже не сделаешь, саван надо готовить, – сказал кто-то.
     Когда воины стали промывать раны пши, он прогнал их и осыпал проклятиями:
     — Ваши руки грубы, как когти барса! Они причиняют мне нестерпимую боль.
     Князь вздохнул и приказал:
     — Позовите эту девушку. Наки. Пусть она перевяжет мне раны.
     Один из воинов за косы притащил Наки и сказал:
     — Лечи нашего князя! Перевяжи его раны!
     Девушка гордо взглянула на угрюмых воинов и ответила:
     — Не буду я лечить зверя, терзающего мой народ и лишившего меня свободы!
     — О Наки! – Простонал князь. ; Я слаб и бессилен! Помоги мне, и клянусь тебе, что, если ко мне вернётся здоровье, я отпущу тебя на свободу. Я сделаю все, что ты захочешь.
     — Помни свои слова, князь! – Сказала Наки.
     Она осторожно промыла студёной чистой водой кровавые раны князя, а потом приложила к ним повязки, смоченные хмельным айряном.
     А певец Лаго в это время лежал на жёстком каменном полу в маленькой каморке, куда его заперли княжеские дружинники. Немного отдохнув, он осторожно развернул свёрток, который был у него за плечами, и достал оттуда простую скрипку-кяманчу.
     Взглянув на узкий луч заходящего солнца, проскользнувший через узкую бойницу, юноша провёл смычком по струнам, и кяманча запела.
     Она пела о том, как солнечные лучи играют на ледяных шапках гор, как шумят в долинах могучие дубы, как журчат ручьи – светлые, прозрачные и холодные. Она пела о радости жизни, о любви и счастье.
     Никогда ещё древняя башня не слышала таких звуков.
     Старому князю показалось, что вернулось далёкое детство, что его мать склонилась над ним и серебристым голосом поёт ему колыбельную песню.
     Эта песня успокаивала душу и даже раны перестали гореть. И будто прохладные материнские руки легли на его разгоряченный лоб.
     — Что это? – Прошептал удивлённый пши.
     — Это скрипит на кяманче наш пленник, – ответил один из дружинников. Я пойду и разобью его кяманчу, чтобы она не мешала тебе, сказал дружинник.
     — Не надо! – Приказал князь. ; Пусть играет! Эта песня успокаивает боль моих ран.
     Старый князь спокойно уснул, и две слезы, выкатившиеся из закрытых глаз, поползли по его лицу.
     А кяманча пела и пела. С трепещущим сердцем слушала Наки нежные певучие звуки.
     Она закрыла глаза, и ей показалось, что вокруг неё шумит молодыми травами горная долина. Качают своими головками голубые колокольчики, цветет розовый шиповник и капельки росы дрожат между золотистыми тычинками его цветов. Свежий ветерок, прохладный и ароматный, шевелит её волосы.
     Когда все воины уснули, Наки осторожно подкралась к крепкой двери, из-за которой лились сладкие звуки кяманчи. Дверь была заперта на тяжёлый замок, но Наки заглянула в маленькое окошечко, прорезанное в толстых досках, и спросила:
     — Кто ты?
     — Я – певец Лаго! – Ответил юноша.
     — Играй ещё! – Воскликнула девушка, всматриваясь в тонкое лицо юноши, освещённое её факелом,
     — Освободи меня! – Попросил Лаго.
     — Дверь твоей темницы заперта тяжёлым замком, а у меня нет ключа, – сказала Наки. – Но ты потерпи скоро мы оба будем на свободе. Старый пши обещал освободить меня и выполнить все мои просьбы, если я вылечу его.
     — Не верь ему! – Нахмурил брови юноша. – Волк, когда он слаб, притворяется ягненком. Но как только к нему вернутся силы – он снова станет волком! Достань ключ от моей темницы.
     — Не могу: – ключ у старого узденя – слуги князя.
     — Ну, тогда принеси мне острый кинжал.
     — Зачем? – Удивилась девушка.
     — Я не верю князю и хочу сам освободиться из темницы.
     — Жди меня! – Прошептала Наки и лёгкой тенью скользнула по каменной лестнице.
     Снова запела кяманча. Теперь она пела о том, как пленительны и задумчивы южные ночи, когда в горах шелестят своими листьями спящие деревья и синий звёздный полог неба прикрывает землю.
     От плавных звуков кяманчи ещё крепче заснули дружинники князя.
     Наки осторожно вытащила у одного из спящих кинжал и вернулась с ним к двери темницы.
     — Вот кинжал! Возьми! – Прошептала она.
     Юноша жадно схватил оружие. И вдруг его горячая ладонь коснулась нежной руки девушки. И незримый сладостный ток пробежал из одного юного сердца в другое.
     Медленно выздоравливал старый пши. Наки, надеясь на освобождение, заботливо ухаживала за ним. Тонкие пальцы девушки умело перевязывали раны.
     И глаза жестокого старика, казалось, с благодарностью, мягко смотрели на девушку.
     Ночами, когда в башне все засыпали, Наки бесшумно пробиралась к заветной двери.
     И случилось так, что, не произнося слов любви, юноша и девушка хорошо понимали друг друга.
     — Я тебя люблю! – Говорили светлые глаза юноши.
     — Я жить без тебя не могу! – Отвечали тёмные очи Наки.
     А волшебная кяманча разжигала эту любовь нежными и сладкими звуками.
     Чем крепче и здоровей становился старый пши, тем реже кяманча вызывала слезы на его глазах. Старик уже снова мечтал о набегах, о пламени пожаров, о мести, о горячей крови, обагряющей шашку.
     И на девушку пши уже смотрел по-иному – хищно, жадно и сурово.
     Холодный горный ветер срывал с кленов последние золотистые листья, когда старый князь впервые вышел из башни.
     Он долго пил свежий бодрящий воздух, запахи осенней земли и неотрывно смотрел на далёкую синеватую цепь гор, за которой жили его враги.
     Потом он вернулся в башню, исподлобья взглянул на Наки и прохрипел:
     — А ты ещё красивее стала! Хорошо! Я уже выздоровел, через три дня свадьба.
     — Разве ты забыл свои обещания, о пши?! – Удивилась девушка. – Ты же обещал отпустить меня и выполнить все мои желания.
     Но старик рассмеялся скрипучим смехом и ответил:
     — Только дураки выполняют то, что обещают. Слова – это ветер. Через три дня свадьба.
     В этот вечер, точно мать, потерявшая ребёнка, стонала и плакала кяманча.
     А глубокой ночью Лаго и Наки исчезли из башни. Неслышными тенями промелькнули они мимо дозорных, и первая метель скрыла следы влюбленных.
     Старый пши затрясся от бессильной злости и во все стороны разослал дружинников с приказом разыскать беглецов.
     Но только ранней весной один из воинов напал на их следы.
     Есть между двумя хребтами дикое, заросшее лесом и травами, плоскогорье. Здесь-то, в глухой пещере, и укрылись влюблённые.
     Пылая гневом и яростью, старый князь во главе своей дружины поскакал ловить Лаго и Наки.
     В лесу набухали пушистые, пахучие почки. Под тёплым солнцем расправляли свои цветы подснежники. Везде звенели говорливые ручьи.
     Но пши не видел этой весенней красоты. Чёрная злоба бушевала в его сердце и туманила глаза.
     Сердито зашептались молодые дубы, когда старый князь и его дружина, бряцая оружием, мчались через лес. Сурово зашумели горные потоки. Ясное солнце скрылось в облаках.
     Точно стая бешеных волков, Примчались воины к горной речке, за которой начиналось плоскогорье.
     Питаемая весенними ручьями, речка стала многоводной и бурной.
     — Придётся, князь, ждать, пока спадёт вода, – сказал один из воинов.
     — Трус! – Крикнул пши. ; Ты боишься даже воды.
     И он направил коня в реку. Огромный вал чуть не опрокинул скакуна. Конь с трудом выбрался обратно на берег, а князь закричал хрипло и свирепо:
     — Согнать людей из ближайших аулов! Пусть сегодня же они построят здесь мост!
     Через несколько часов, подгоняемые воинами, к потоку пришли старики и молодые люди. Испуганно ёжась под грозным взглядом князя, не осмеливаясь даже взглянуть ему в лицо, они принялись пилить деревья.
     И тут на другой стороне речки показались Лаго и Наки. Они шли, взявшись за руки, с ясными глазами, молодые и красивые.
     Как любимого ребёнка, прижимал Лаго к сердцу свою кяманчу.
     — Вот они, бродяги, осмелившиеся обмануть меня, грозного пши, – закричал князь. ; Я повешу тебя, скверный скрипун! Я разобью о твою голову кяманчу! А тебя, Наки, я за косы притащу в свою башню!
     — Почему ты сердишься, князь? Мы любим друг друга, – смело глядя в глаза разгневанному пши, крикнул Лаго.
     — Да, мы любим друг друга, – повторила Наки. Разве мы не родились свободными? Разве нам может кто-нибудь запретить любить друг друга?
     — Слушай, князь! Слушайте, люди! Я спою вам песню о любви, заговорил юноша!
     Лаго сел на берегу и тронул смычком струны кяманчи. Весенним ручейком полилась нежная песня. Она говорила о светлой радости, пробудившейся в двух молодых сердцах, о юности, о весне, о счастье.
     Даже шумный поток, казалось, присмирел, слушая песню.
     От этих звуков закачались веточки деревьев, лопнули почки и первые клейкие листочки протянулись к солнцу.
     И запуганные люди, пилившие лес, вдруг почувствовали, как хорош солнечный весенний день, как хочется им любви и счастья.
     Только старый пши не понял песни.
     — Перестань напрасно скрипеть, дурак, – крикнул он. – Какое мне дело до твоей любви! Я хочу, чтобы Наки жила в моей башне!
     — О пши! Вспомни, кто вылечил тебя от смертельных ран! Кто долгими ночами не спал у твоего ложа, отгоняя смерть, – проговорила Наки.
     — Неужели ты, пши, не знаешь чувства благодарности и дружбы? – Спросил Лаго. – Слушай, я тебе спою об этих чувствах!
     Снова зазвенела кяманча. Песня рассказывала о том, как хорошо иметь верного друга, преданного и любящего, мужественного и бескорыстного.
     И от этой песни буйный поток, казалось, теснее и мягче прижимался к скалам, и руки людей сплетались в крепком пожатии.
     Но ничто не дрогнуло в иссохшем сердце старого пши.
     — Перестань, глупец, терзать эти бараньи жилы, – закричал он. ; Только дураки испытывают чувство благодарности. Страх всегда сильнее дружбы. Посмотрим, как ты будешь мне благодарен, когда станешь корчиться на верёвке!
     — Если ты, пши, не ценишь любви, не знаешь дружбы и благодарности, то ты не человек! Даже зверь не кусает руку, ласкающую его! – Крикнул Лаго и вновь провёл смычком по струнам.
     Гневно и громко запела кяманча. Она будила в сердцах людей любовь к свободе, разжигала пламя гнева и отваги.
     Вторя песне, одетая в белую пену, гремела река, дрожали и гудели скалы.
     Сжимая топоры и лопаты, люди столпились на берегу, с негодованием глядя на старого князя.
     И они увидели, что перед ними просто старик, сердце которого источила ненависть и пустая гордость.
     — Мы не будем строить тебе мост, о пши, – крикнул рослый адыг в дырявом тулупе.
     — Оставь в покое, князь, Лаго и Наки! Они любят друг друга и пусть будут вместе, – прямо в лицо пши бросил молодой смуглолицый парень.
     — Я тебе покажу, как бунтовать! Бейте его, бейте этих рабов, воины! – В страшной ярости закричал князь, поднимая нагайку.
     Но взглянув на острый топор, подрагивающий в мускулистой руке парня, увидев, как поднялись над толпой лопаты и колья, князь повернул коня и с дружинниками помчался к своей башне.
     Когда спала в реке весенняя вода, десятки юношей и девушек ушли из аулов на плоскогорье.
     Они положили начало племени свободных людей, никогда не покорявшихся княжеской власти.
     А суровое плоскогорье в верховьях бурной реки Дах с тех пор зовется в честь двух любящих, чистых и смелых людей – Лагонаки.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Ларокопий Царевич. Пермь.  Сказка!!
======
     Жил-был царь со царицей.
     У них было два сына да дочь, Марфой-царевной её звали. Стал царь помирать, жене наказывает:
     — Отдай дочь не за простых женихов, а за богатырей.
     Царь помер. Дети его схоронили и поминочки отвели.
     Не через долгое время приезжает Ворон Воронёвич к нему. Говорит царице:
     — Отдай ты дочь за меня, за богатыря!
     Она отдала свою дочь за этого богатыря. Увёз он её в своё место.
     Стал проситься после этого Василий-царевич к своему зятю в гости. Мать ему говорит:
     — Милый сын, ехать хорошо, а не ехать лучше того, чтобы тебя зять не убил!
     Не послушал Василий-царевич, сел на коня и поехал. Ехал он не путей, не дорогой – чащами, трещобами, Уралом. Видит он: – конный табун, сто голов, пасётся.
     Спросил он пастуха:
     — Чей это табун?
     Сказали пастухи:
     — Это табун Ворона Воронёвича Семигородёвича: – Он в семи городах побывал, семь богатырей убил.
     Поехал он вперед. Видит: – табун двести голов пасётся коровьего. Спросил Василий-царевич:
     — Чей это табун пасётся?
     — Ворона Воронёвича, отвечают пастухи.
     Отправлялся опять вперед. Увидал: – овечий табун пасётся, триста голов.
     — Чей это табун пасётся? – Спрашивает Василий-Царевич.
     — Ворона Воронёвича, ; отвечают пастухи!
     Подъезжает к дому зетеву. Сестра его встречает со слезами и говорит ему:
     — Напрасно, родной братец, приехал! Однако тебе живому тоже не быть!
     Привязал коня он к столбу, сам зашёл в его палаты.
     Не через долгое время летит Ворон Воронёвич, увидал: – у его столба стоит конь привязан. Заходит он в палаты, жене своей и говорит:
     — Станови самовар, тащи нам чигунных орехов!
     Очень скоро самовар поспешился, начали чаёк попивать, орешки поедать.
     — Кушай, Василий-царевич, мои орешки!
     Только Василий не смог раскусывать чигунных орешков. Сказал тогда Ворон Воронёвич:
     — Василий-царевич не мог и один орешек раскусить, а я сам покусываю – только огонь летит.
     После чаю вышли с ним за дворец на луга.
     — На-ка, Василий-царевич, мою боёву палицу, кинь её кверху: – я погляжу, как она полетит?
     Взял боёву палицу Василий-царевич, мало-мало, кое-как выше себя только её бросил, Ворон Воронёвич взял боёву палицу, фырнул её кверху – насилу боёву палицу дождался, когда прилетела!
     Как ударил он этой палицей по Василию, так и расшиб Василия-царевича на мелки дребезги.
     Потом столб выворотил, закопал кусочки Василия Царевича и столб поставил на старо место. Вот тебе и шурин!
     Родительница ждала его цельный месяц – не может дождаться.
     Тогда просился у ней малый сын, Иван-царевич. Со слезами мать его уговаривала:
     — Не езди, непременно и тебя убьют! С кем я буду жить?!
     Иван-царевич на неё не посмотрел, поймал себе коня, поехал. Ехал не путей, не дорогами – чащами, трещобами, Уралом.
     Натакался на конный табун, спрашивает:
     — Чей это табун пасётся?
     — Ворона Воронёвича, ; отвечают пастухи.
     Продолжает путь. Увидел: – двести голов пасётся коровьего и спрашивает:
     — Чей это табун пасётся?
     — Ворона Воронёвича, ; отвечают пастухи.
     Продолжает путь, увидел: – триста голов овец и спрашивает:
     — Чей это табун пасётся?
     — Ворона Воронёвича, ; отвечает ему пастухи.
     Подъезжает к его дому. Сестра выходит, встречает Ивана-царевича со слезами.
     — Напрасно, родной братец, приехал! Однако тебе живому тоже не быть!
     Привязал он к медному столбу коня, зашёл в его палаты.
     Не через много время летит Ворон Воронёвич, ударился об порат и сделался молодцом. Приходит в свой дом, приказал своей жене становить самовар и притащить чигунных орехов на угощенье.
     Ворон Воронёвич орехи чигунные пощёлкивает – только огонь летит, а Иван-царевич не мог и одного раскусить.
     После этого вышли с ним в луга, в разгулку.
     — На-ка, Иван-царевич, кинь мою боёву палицу кверху! Как она полетит?
     Иван-царевич хотя и кинул, да не очень высоко.
     Ворон Воронёвич кинул – насилу дождался её. Потом берёт палицу в руки, полыснул Ивана Царевича и раздробил всего на мелкие части. Столб выворотил, под столб закопал его осколки и столб на старо место поставил.
     А в то время родился у царицы сын. Дали ему имя Ларокопий-царевич. Был он ещё от царя отца заведённый: – она брюхатая оставалася после его смерти. И он как родился, начал сразу-то и ходить.
     Сын как-то и спрашивает:
     — Мати, просила ты со слезами брата моего, Ивана-царевича и Василия Царевича, чтобы не уезжали. Куда они уехали? Скажи мне!
     Мать отвечала:
     — Не скажу я тебе, Ларокопий-царевич: – ты ещё млад и зелен!
     Он пожил месяца три, спрашивает опять у матери:
     — Скажи про моих братьев – куда они уехали?
     Мать на то сказала:
     — Выдана у меня дочь за Ворона Воронёвича Семигородёвича. Не езди, милый сын, они непременно кончены, и тебя кончать.
     — Нет, родима мамонька, поеду я, братьев разыщу.
     Сказал своей родительнице:
     — Благословишь – поеду и не благословишь – поеду!
     Пошёл он в конюшни, разыскал себе старинного богатырского коня у отца был.
     Спустился в подвал, разыскал богатырскую уздечку и сёдлышко и взял себе боёву палицу 6 сто пудов.
     А он трёхмесячный был ещё.
     Приходит к коню, надевает на него узду, кладёт потнички и богатырское седло. Подтягает 12 подпруг шёлковых – не для красоты, а для крепости богатырской.
     Бил коня по бёдрам. Конь его рассержается, по сырой земле расстилается, мелкие леса промеж ног пущал, а болота перескакивал. Бежал-радовался: – долго стоял в конюшне, настоялся.
     Подгонял он к конному табуну, спрашивает Ларокопий-царевич:
     — Господа пастухи, чей этот табун пасётся?
     — Ворона Вороневича, ; отвечают ему пастухи.
     — Вы не сказывайте, что – Ворона Вороневича, а скажите, что Ларокопья-царевича. За это вам будет награда!
     Распростился с пастухами, отправился вперёд Ларокопий.
     Подъезжает к коровьему табуну, и говорит:
     — Чей этот табун пасётся?
     — Ворона Вороневича, ; отвечают пастухи.
     — Вы не сказывайте, что Ворона Вороневича, а скажите, что Ларокопья-царевича. За это вам будет награда.
     Распростился, отправился вперёд.
     Подъезжает к третьему табуну, к овечьему и снова спрашивает:
     — Чей это табун пасётся?
     — Ворона Вороневича, отвечают пастухи.
     — Вы не сказывайте, что Ворона Вороневича, а скажите, что Ларокопья-царевича. За это вам будет награда!
     Приезжает Ларокорпий Царевич к Ворона Вороневича палатам. Сестра вышла ему навстречу, но не признала его, что брат её, она его вовсе не видела никогда.
     — Куда ты, молодец удалой, поехал? – Спрашивать его.
     — Я, – говорит, – брат тебе, Ларокопий-царевич. Когда ты была выдана, я был ещё в утробе у твоей родительницы. Поехал я своих братьев разыскивать и с тобой повидаться!
     Сказала тогда сестра Марфа-царевна:
     — Напрасно, Ларокопий-царевич, явился: всё равно тебе живому не быть скоро!
     — Поглядим ещё, кто живой будет! – Сказал Ларокорпий Царевич.
     Привязал своего коня к серебряному столбу, сам зашёл в его палаты.
     Не черезо много время прибыл Ворон Вороневич домой. Увидел коня богатырского у своего столба серебряного, скоро являлся в свои палаты.
     Поздоровался с Ларокопьём-царевичем, жене приказал самовар поскорее сгоношить и орехов тащить – чигунных.
     Ворон Вороневич раскусит чигунный орех, а Ларокопий-царевич пять да шесть их защёлкнет, только лузга по углам летит.
     Ворон Вороневич тому делу сдивился: – как он пощелкивает! Вышли они с ним в луга. Ворон Вороневич говорит:
     — Ну-ка, Ларокопий-царевич, брось свою боёву палицу: – я посмотрю!
     Ларокопий-царевич фырнул свою боёву палицу в высоту и не может дождаться, когда явится назад.
     Когда дождал свою боёву палицу, тогда он хватил Ворона Вороневича и расшиб его на мелки дребезги сразу. Рассердился очень! Потом он выхватил серебряный столб, под столб его закопал и столб поставил на своё место.
     А сестру спрашивал:
     — Где положены мои братья?
     Сестра ему сказала:
     — Один под простым столбом, а другой под чигунным.
     Ларокопий столбы повыдёргивал, братьев доставал. Сестре приказал их размыть, а сам отправился за живой водой.
     Ехал он близко ли, далёко ли, низко ли, высоко ли, подъезжает к такой избушке: – повёртывается избушка на куричьей голяшке.
     — Избушка, стань по-старому, как мать поставила!
     Избушка стала. Ларокопий-царевич зашёл в эту избушку. Яга-баба сидит там, упёрла головой в стену, а ногами в другую:
     — Фу-фу! Русского духу отроду не видала, русский дух ко мне пришёл, роду не простого!
     — С тобой, Яга-баба, разговаривать много не буду! Давай мне живой воды! Ежели не дашь, я тебя кончу!
     Она сказала:
     — Поди, Ларокопий-царевич, вот здесь колодец, в этом колодце живая вода.
     Он её взял за косы, повёл с собой:
     — Если ложно покажешь, тогда я тебя тут же убью!
     Он поймал голубя, разорвал этого голубя, боросил его в колодец: – голубь исцелился скоро, сделался жив. Тогда он поверил, что живая вода.
     Приходит он в комнату, взял такой у ней бурак, почерпнул этой воды, понёс в бураке.
     Приезжает к Ворону Вороневичу к дому, слезает с коня, открывает бурак, набирает в свой рот воды и стал фырскать большака брата, Василья-царевича.
     Он воскрес – стал. Так же и середнего стал фырскать, набрал воды в свой рот. Воскрес и тот. Потом и говорит:
     — Здравствуйте, мои братья! Вы братья мои единоутробные. Когда вы уезжали, я ещё был у родительницы в утробе. Моё имя Ларокопий-царевич.
     Они имущество и деньги забрали, а дом зажгли. Приезжают все три брата, привозят с собой сестру и скота много.
     Мать встретила их со слезами:
     — Спасибо, милый сын Ларокопий-царевич, всех ты воротил моих детей!
     Сказал Ларокопий-царевич:
     — Кабы если бы я не поехал, то им вечно не прибыть домой!
     Сказали братья царице, матери-родительнице своей:
     — Слушаться будем, родительница мы теперь Ларокопья-царевича на место большака: – что он нам скажет, будем мы исправлять!
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Ласточка. Цыгане. Легенда
     Жила на свете цыганка.
     Была она такая старая, что уже не могла кочевать, а жила в деревне. Денег у неё не было, а потому ютилась она на чердаке, под самой крышей. Жил вместе со старухой её сын-дурачок.
     Каждое утро цыганка побираться ходила: – где хлеба выпросит, где погадает. Так и перебивалась.
     А дурачок дома оставался, в дурацкие игры свои играл.
     Придёт старуха домой да всю провизию, что за день набрала, за окошко вывесит, чтобы ветерком обдувало, а то жарко на чердаке, того и гляди, хлеб зачерствеет да сало испортится.
     А под коньком этого дома свили себе гнездо ласточки. Известное дело, ласточка – птица домовая и для дома священная. Не дай бог кому ласточкино гнездо разорить – жизни в доме не станет.
     А тут, как на грех, повадились птицы бабкину еду склёвывать. Что с птицы взять? Никакого спроса с птицы.
     Терпела старуха, терпела да не вытерпела.
     — Как же так, – подумала она, – из последних сил я эту еду добываю, а тут птицы неразумные её уносят?
     Взяла старуха палку и разорила гнездо ласточек.
     На следующее утро, не успела ещё старуха уйти в деревню, как на чердак влетела ласточка, упала на землю и в домового превратилась, в человечка маленького.
     Подходит домовой к старухе и говорит:
     — Ты, старуха, это гнездо на место поставь, а то не будет тебе житья на этом свете!
     Испугалась старая цыганка, лицо руками закрыла, а как открыла, глядит: – нет никого.
     Позвала старуха сына-дурачка.
     — Сынок, так и так, так и так, сделай милость, поставь ласточкино гнездо на место.
     Рассмеялся дурачок. Не поверил он словам матери, не стал он гнездо вешать.
     На следующее утро повторилось то же самое: – снова прилетела ласточка, о землю ударилась и в домового превратилась:
     — Говорил же я тебе, старая, чтобы ты гнездо повесила на место. А ты меня не послушала.
     — Миленький, просила я своего сына, чтобы он повесил, да не слушает он меня. Ты прости его, дурачка.
     — Хорошо, только в последний раз тебя предупреждаю: – не повесишь гнездо на место – худо будет.
     Сказал так домовой и сгинул.
     Взяла старуха гнездо и попыталась было сама подвесить его к коньку, да только чуть было не сорвалась с крыши.
     Выпало у неё гнездо из рук, упало на землю и рассыпалось.
     На следующее утро снова прилетает ласточка, снова она оборачивается маленьким человеком и говорит:
     — Предупреждал я тебя, старая, да не послушалась ты меня. Вот и знай теперь свой срок: – осталось тебе жить на белом свете всего одну неделю!
     Побежала старуха в церковь, попу все рассказала. Опечалился поп и говорит:
     — Ничего тебе, старуха, не поможет. Это судьба твоя!
     Так и случилось: – умерла старуха-цыганка через неделю.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лгало и Подлыгало.  Сказка!!
======
     Были такие два лгуна – Лгало и Подлыгало.
     Один лжёт, другой подлыгает. Так только и жили. Работать не любили, а враньём деньги добывали. Пойдут в деревню, один в одну избу, а другой в другую.
     Зашли раз Лгало да Подлыгало в деревню, один в одной избе остановился, другой – в другой, будто рассердились дорогой.
     Вошёл Лгало в избу. А изба у мужика новая. Лгало избу хвалит. А хозяин рад.
     — Да, – говорит, – изба добрая, такого лесу теперь нигде не найдешь!
     — Нет! – Говорит Лгало, – нет!
     — А я говорю: Да.
     — А я говорю: Нет!
     — Давайте положим по сто рублей, что есть! – Хозяин сказывает
     — Давай! – Соглашается Лгало.
     Заложились.
     — Шёл раз я, – говорит Лгало, – по деревне, и везли там одно бревно – от пасхи до рождества везли, а только корень вывезли. Всей деревней молебен служили – не пройти не проехать было! Вот это так дерево!
     — Да ты и лгёшь, – говорит мужик.
     — Коли мне не веришь, так позовём моего товарища. Хоть мы с ним рассердивши, а солгать не даст!
     — А где он? – Спрашивает хозяин.
     — Да вон он в той избе!
     Привели Подлыгалу. Спрашивает его хозяин:
     — Правда ли твой товарищ про дерево рассказывал, будто с рождества до пасхи только корень вывезли?
     — Нет, что не видал, то не видал, и лгать не буду! А вот дом видать видывал, с одного дерева выстроен. Как зашёл я, вижу избу, ходил-ходил – заблудился. В одной половине мужики водку пьют, в другой свадьбу играют, в третьей сватьи дерутся! Насилу люди вывели.
     Видит мужик, что не лгал Лгало, и проиграл сто рублей.
     Разделили деньги поровну с Подлыгало и в другую деревню идут.
     Один в одну избу, другой в другую, будто рассердивши. Стали Лгалу ужином кормить, щей налили. Лгало капусту похваливает. А хозяин и рад.
     — Да, такой капусты во всем свете нет. Таких кочанов отродясь не видывал никто.
     — Ну, я-то поболе видывал, – подраздоривал мужика Лгало.
     — Где это? – Спрашивает хозяин. ; Давай заложимся по сту рублей, что нет лучше!
     — Давай! – Соглашается Лгало.
     Заложились и деньги на стол выложили.
     — Шёл я раз по полю, – врёт Лгало. ; И в поле рос кочан. Как зашла туча, как пошёл дождь, так целый полк солдат под кочном спрятались. Вот это кочан!
     — Да ты лгёшь! – Вскричал хозяин.
     — А коли не веришь, так позовём моего товарища! Хоть мы с ним и рассердивши, а только солгать не даст!
     Привели Подлыгалу.
     — Правда ль, что твой товарищ кочан такой видывал, что целый полк спрятался?
     — Нет, – говорит Подлыгала, – что не видал, то не видал, и лгать не стану! А видел, как кочан с земли тащили. Запрягли двенадцать лошадей и то еле-еле вытащили.
     Видит мужик, что проиграл, и отдал сто рублей!
     Лгало да Подлыгало разделили деньги поровну и в другую деревню пошли. Лгало в одну избу, Подлыгало в другую – будто рассердившись.
     Лгалу обедом кормят, гороху дают. Лгало горох похваливает. А хозяин рад.
     — А только это не горох! Вот я видывал горох так горох. Одна стеблина с дуб толщиной, а струк в небо упёрся. ; Врёт Лгало.
     — Да ты лгёшь! – Вскричал хозяин.
     — Зачем мне лгать, ; обиделся Лгало, ; не веришь, давай заложимся по сту рублей!
     — Давай! – Соглашается хозяин.
     Заложились. И деньги на стол выложили. Предлагает тогда Лгало:
     — Позовём моего товарища, он не даст соврать, хоть мы с ним и рассердивши.
     Позвали Подлыгалу.
     — Правда ль, твой товарищ видел горох в дуб толщиной, а струк в небо упирается?
     — Нет, что не видал, то не видал, и лгать не стану. А вот видел, как горошком улицу мостили, а в гороховине через реку двадцать человек зараз переплывали!
     Видит мужик, что проиграл, и отдал сто рублей!
     Разделили Лгало да Подлыгало деньги поровну и пошли далее.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лебедь. Любилися одни.  Сказка!!
======
     Любилися одни.
     Так любилися, как встренутся, целуются-милуются и слезы льют. И было от чего. Оба бедные сиротинушки. Ни кола у них, ни двора. Она в работницах у богатых была. Он на вскормлении у дядьёв жил, навроде приёмыша.
     Его звали Ларькой, а её – Катериной.
     Вот раз он говорит ей.
     — Пойду на заработки, нету мочи мне так жить.
     Катерина его упрашивает:
     — Не ходи, пропаду я без тебя. Руки-ноги целы – хватит нам достатку.
     Заупрямился Ларька, набычился.
     — Пойду, – говорит, – на Волгу к бурлакам. Толкуют, что они большие деньги загребают. Хочу по-людски пожить, в довольстве.
     — Да там люди хуже скота живот свой надрывают, ; говорит Катерина.
     — Ничего. Выдюжу. Силенка какая-никакая имеется, ; отвечает ей Ларька.
     Просит его, однако, Катерина.
     — Отступись. Хозяева обещались за меня большую кладку дать. Хватит нам совместную жизнь начать. А дальше – видать будет.
     На своём стоит Ларька.
     — Вона, – говорит, ; хозяйский сын к тебе клинья подбивает. Думаешь, я не знаю. Не стерплю я этого, порешу его.
     Плачет Катерина.
     — Окстись, разве не ты для меня свет в окошке. Или я причинность тебе какую дала.
     Не уговорила она-таки Ларьку. Сделал он по-своему. Пошёл на Волгу в бурлаки наниматься. Добрался до села, где артели собирались.
     А там миру тьма! Мужики здоровущие, не Ларьке чета. Вербовщики народ приглядывали и в артели гуртовали.
     Увидали Ларьку, на смех подняли. Где это видано, чтобы казак пришёл в бурлаки наниматься? В лесу что-то сдохло.
     Росту он был небольшого, по бурлацкому делу, видать, совсем негодящий.
     Терпит Ларька, своего недовольства не показывает, кулаки тока затомилися да затяжелели.
     Однако ж все одно – не берет его никто в артель. Бурлаки, что с хозяевами сладились, магарыч пропивают.
     А тут, кстати, между артелями состязания устроили. Борются да на кулачки выходят.
     Вот один бурлак, всех в борьбе победил, увидал Ларьку, схватил его под силки да как бросит наземь.
     У того гул в голове пошёл.
     — Что, – кричит бурлак, – слабоват казачок.
     Смеются вокруг: – куда ему с бурлаками тягаться. Поднялся казак с земли, себя превозмог.
     — Не пикайте пикульками, – говорит.
     Гонористый казачок-то оказался. Ничего не скажешь. Закипело у Ларьки нутро. Чирик вперёд выставил.
     — Может в борьбе я тебе и уступлю, – говорит Ларька, – а вот на кулаках не хотишь ли свою силу спробовать?
     — Счас я тебе вздую, – говорит бурлак.
     — Не своими ли боками, ; шутит Ларька
     — У тебя хвост короток со мной управиться, ; отвечает шуткой бурлак.
     — Да ноготок востер обуздать, ; смеётся Ларька.
     Заколотырились они, заспорили до одури. Раззадорили они друг дружку. Смеются вокруг, бойцов подначивают:
     — Ой да, казак! Вот уморил!
     — Чига егупетская!
     — Это тебе не шашкой махать, не с винта стрелять, тут сила нужна, выучка.
     — А сила солому ломит.
     Пошёл бурлак на казака, словно гора на малую мышь двинулась, замахал руками, словно мельница крыльями.
     Отступил Ларька раз да два, потом как пустил все силы на кулак, точно супротивнику в лоб припечатал.
     Остановился бурлак, закачался и свалился, как сноп. Аж земля под ногами дрогнула, закачалася.
     Плюнул казак.
     — Пшено, оно и есть пшено.
     Тихо кругом стало. Понурились бурлаки. Не удалось веселье. Начали потихоньку расходиться.
     Подходит к Ларьке купец.
     — Ай, да удалец, – говорит, – с одного раза уложил. Беру тебя к себе. Будешь воров да разбойников ружьишком отбивать, моё добро стеречь.
     Дал согласие казак: – дело вроде знакомое, пустяшное. Получил задаток и пошёл на судно. Плывёт судно по Волге, тащут его бурлаки.
     А Ларька сидит себе с ружьишком в конторке, хозяйскую казну охраняет. Работа не пыльная, однако ж, что-то маятно ему сидеть.
     Видит он, как бурлаки хребет гнут, животы надрывают. Тяжкая эта работа – до ломоты в суставах и куриной слепоты в глазах.
     Вот один бурлак Ларьке как-то и говорит:
     — Мы на тя не сердимся, парень ты неплохой, но зря на хозяйскую руку тянешь.
     За живое поддел бурлак казака. Плюнул Ларька, бросил ружьё, подошёл к купцу.
     — По мне, – говорит, – лучше лямку тянуть.
     Рассердился купец.
     — Ты что это, разинская порода, закочевряжился.
     — Знай край да не падай, – отвечает Ларька, – казачью честь не обзывай.
     Глянул купец на Ларьку: – лучше с ним не связываться – себе дороже выйдет.
     — Воля твоя, – говорит и ухмыльнулся.
     Так попал казак в бурлаки. Тянет лямку Ларька. Кровь к глазам прилила, стукатит в висках. Ноги в песке вязнут, кровянятся об острые камни. Слышит только, как кричит шишка:
     — Шире бери, ребята!
     Остановились бурлаки на ночлег. А перед тем дождь прошёл. Промок Ларька до костей. От холода у него зуб на зуб не попадает.
     Силится в рогожный куль залезть, а не может. Озноб его пронял. Так и остался лежать на песке.
     На рассвете будят Ларьку товарищи, добудиться не могут. Хворь, видно, крепко его взяла, в беспамятстве лежит. Хотели его на судно определить, да хозяин заартачился.
     — Може, – говорит, – он тифозный, оставьте где есть.
     Поворчали бурлаки, погодите, мол, толстомордые, скоро мы вас всех через колесо протащим, а ничего не поделаешь. Простились с Ларькой, завернули его в рогожку и оставили на берегу.
     Ночью, однако, Ларька в память пришёл, ни рукою, ни ногою шевельнуть не может. Смотрит он, лунная дорожка по воде стелется. А по той дорожке к нему лебедь плывёт. На берегу лебедь обернулся в девицу. И начала она за Ларькой ухаживать.
     Целую ночь над ним колготилася. Забылся казак, очнулся, солнце уже высоко в зените. Поднялся Ларька, в теле живость почувствовал. Водицы волжской испил.
     Ах, ты, Волга-мать, река неласковая, укачала-уработала Ларьку.
     Возвертаться домой нельзя с пустыми-то руками. О лебеди-девице думать позабыл. В бреду чего не привидится.
     И побрёл Ларька по берегу куда кривая выведет. Долго ли так казак шёл, коротко ли, видит, мужик с лопатой ходит. Остановится, землю копнёт. Отойдёт. Опять копнёт. Припадёт. Встанет. Дальше идёт. Приляжет на живот, ухом к земле припадёт, вроде, как слушает.
     Странный, словом, мужичок. В себе ли? Окликнул его Ларька. Вздрогнул мужичок, оторопь его взяла. Смотрит на казака перепугано.
     Подошёл Ларька поближе и озадачился. Одет мужичок как бы наоборот. Вся одёжа наизнанку напялена, картуз козырьком назад, правый лапоть на левой ноге, а левый – на правой.
     Спрашивает его Ларька, а самого смех разбирает.
     — Ты что это вырядился, как шут гороховый?
     Хмыкнул мужичок, скриворотился, глаза плутоватые отвёл, много-де будешь знать, скоро состаришься.
     — А все-таки, – допытывается Ларька.
     — Ты кто таковой выискался, чтобы меня к допросу призывать, огрызается мужичок этот.
     — Я кто таковой? Ну что ж, скажу, мне таить нечего, ; отвечает Ларька.
     Рассказал Ларька мужичку в двух словах, кто он да чего на этом месте оказался. Расчувствовался мужик.
     — Эх, ты, человек, – говорит, – душа твоя нагишом. Мыслимо ли честным трудом денежку скопить. Да такого сроду на белом свете не бывало. Так и быть – подсоблю я тебе. Разбогатеешь, мне ещё спасибо скажешь.
     — Как так? – Удивился Ларька.
     — А вот так. Клад найдём, и я тебе долю дам.
     Рассмеялся Ларька.
     — Так тебе клад и приготовили.
     Обиделся мужичонка.
     — В каждом деле свой толк имеется. Я столько трудов положил, чтобы след клада разыскать.
     Понятно стало Ларьке, отчего мужик одет шутом гороховым. Не удержался казак, подтрунил над ним.
     — Ну, а что – напал на след?
     — Напал, – отвечает мужичок. ; Тока ты не скалься. Желаешь – будь мне сотоварищем, не желаешь – скатертью дорога.
     Понял Ларька, дело серьёзный оборот принимает. А вдруг и вправду что-нибудь из этой затеи выйдет, и согласился у мужика в сотоварищах быть.
     Поучает Ларьку мужик:
     — Клад абы кому не даётся. Он заговорённый. Его умеючи надо брать.
     Вот и наладились они компанией клад искать. Мужик с лопатой впереди выфигуривает, а Ларька за ним следом идёт.
     Ходили-ходили, кажись, конца-краю этой канители не видать. Харчишки у мужичонки уже подобралися.
     Наконец, подходит он к Ларьке и шепчет:
     — Нашли.
     — Что нашли, – спрашивает казак.
     — Как что? Клад нашли! – Шепчет мужик.
     — Где же он? – Спрашивает Ларька.
     — Вон под тем камнем, ; говорит мужичок.
     — Так давай, – говорит Ларька, – откроем.
     Смеётся мужичок, довольный.
     — Вот дурная голова! Полночи надо ждать.
     Присели они. Ждут, томятся. Быстрей бы стемнело. Приложил мужичок ухо к земле.
     — Послушай, – говорит.
     Припал к земле Ларька: – грохочет что-то там внизу, лязгает. Мужичонка говорит:
     — Это черти бочки с золотом катают.
     Среди ночи грохот стих, подошли они к камню, отвалили его, и открылся им вход в подземелье. Предупреждает мужик казака.
     — Что бы ни увидел, что бы ни услышал, ни слова мне не говори.
     — Ладно, – отвечает Ларька.
     И полезли они в подземелье. Чуть прошли, свет забрезжил. Доходят они до залы, а там денег – кучи насыпаны. Бери – не хочу.
     А на тех кучах кот Китоврас разлёгся, сладко дремет. Вот тебе и сторож!
     Начали сотоварищи деньги в мешок собирать. И показалось мужику, что Ларька серебро в мешок кладёт, а золото оставляет.
     Разозлился он и говорит:
     — Глаза разуй, дурья башка! Золото в стороне оставляешь, а серебро гребёшь.
     Что тут началось! Кот проснулся, замяукал, захохотал. Кинулся Ларька назад к выходу. Обрушились потолки.
     Очнулся казак, темно вокруг. Из завала выбрался, никак руки-ноги целы – и то счастье. Куда ни пойдёт – везде серые стены.
     Знать, решил, суждено ему помирать в этом склепе. Присел, загоревал Ларька, Катерину вспомнил.
     Вдруг свет пред ним замерцал. Голову поднял, девица перед ним стоит в белых одеяниях, за собой манит. Пошёл за ней Ларька.
     Куда ж деваться? Скоро девица его к выходу привела. Обрадовался Ларька, на свет Божий вышел. Дышится, не надышится. Рассветёт уже скоро. Звезды еле видно.
     Хотел девицу поблагодарить, а та лебедем обернулась и улетела.
     Вспомнил Ларька мужика, заплакал. И решил, хватит судьбу испытывать, надо до дому к Катерине возвертаться.
     Дошёл Ларька до города. Решил в трактир заглянуть, перекусить чего-нибудь. От голода живот свело. Голод-то, он не свой брат.
     Подсел к нему ражий детина, спрашивает:
     — Ты что невесёлый такой?
     — Да счастье мной играет, – отвечает казак.
     — Пока на воле, смейся, брат, – говорит детина. ; Любишь ты ли Матрёну Ивановну?
     — Какую? – Спрашивает удивлённо Ларька.
     — Нашу тётку, что всех нас веселит, приголубливает и спать с собой укладывает, ; смеётся ражий детина.
     — Такой не знаю, ; отвечает Ларька.
     — Так знай теперь, ; говорит ражий детина.
     И детина поставил на стол бутылку вина. Рассмеялся Ларька, хорош детинушка, нечего сказать. И говорит ему детина:
     — А знаешь ли ты, казак, сколько в этой бутылке добра и зла?
     — Нет, не знаю, ; отвечает Ларька.
     — Пока я с тобой, учись познавать добро и зло. Выпьешь мало – зло, выпьешь много – зло, выпьешь достаточно – добро.
     И это понравилось Ларьке. Выпили они, перекусили и вышли из кабака, хмельные.
     Детина спрашивает Ларьку.
     — Есть ли у тебя деньги?
     — Нету, ; честно отвечает Ларька.
     — А не призанять ли нам денег у тороватого купца? – Предлагает детина.
     — Как это? – Удивляется Ларька.
     — А так, обухом его сундуки потрогать. – Говорит детина.
     — Не в совесть это, – отвечает Ларька.
     — Совесть подлежит до одного Большого суда, а не человеческого. Посмотри, птицы небесные чем живут? Воровством. Стянула зерно, не попалась, ну и сыта. Отец небесный их питает и греет.
     — Так то птицы, а мы люди, ; философствует Ларька.
     — А ты куда ни кинься, все люди воруют, только нам не велят. – Настаивает детина.
     — Да кто ты таков? – Спрашивает Ларька.
     — Ты видел волю, она по белу свету ходит? – Отвечает детина.
     — Нет, не видел. А какая она? – Спрашивает Ларька.
     — Со мной схожа, – говорит детина и рассмеялся.
     — Так ты, вор, что ли? – Его Ларька пытает.
     — Не вор, не тать, тока на ту же стать. – Отвечает ражий этот детина.
     Подбил-таки детинушка Ларьку к его промыслу пристать.
     — Я, – говорит, – тебе милость оказываю, а ты супротивничаешь.
     И поклялся казак быть с вором за один.
     Вот купил детина живую курицу на базаре. Последние деньги отдал.
     — Да на кой она тебе сдалась? – Спрашивает Ларька.
     — Дай срок, сам все увидишь, – отвечает детина.
     Подошли они к дому купца. Забор около него высоченный. Доска к доске пригнана. Ничего не углядишь что там во дворе делается. Детинушка кинул курицу через забор.
     В ворота постучал. Открыл ему сторож и спрашивает:
     — Чего надоть?
     — Мил человек, курица моя через забор перелетела, споймать надо, ; говорит ему детина.
     Поворчал что-то сторож, но детину за ворота пустил. Пока курицу ловили, детина все ходы-выходы высмотрел.
     — Ловок, шельма, – подумал Ларька, – за таким не пропадёшь.
     Дождались они ночи. Через забор перебрались. Не успел Ларька и шаг шагнуть, как схватил его сторож.
     Ларька отбиваться начал. Не тут-то было. Руки у сторожа точно обручи железные.
     Позвал Ларька детину на помощь. Да тот махнул через забор, только его и видели.
     А казака хватили чем-то по голове и сознания лишили. Очнулся Ларька уже в тигулевке. Тело избито, живого места нет. Подвел детина его под каторгу.
     Лежит казак, думает:
     — Ну, детинушка, по гроб живота своего не забуду я твоей милости. Права была Катерина, ох как права: – везде хорошо, где нас нет.
     Видит казак, опять девица перед ним в белых одеяниях объявилась, за собой манит. Встал Ларька, дверь открыта, стража спит. Вышел на волю, поклонился девице. А та лебедем обернулась и улетела.
     — На кого ж эта девица лицом сходствует, – думает Ларька, – не понять.
     Добрался до своей станицы Ларька. А там его большое гореванье поджидает.
     — Скрепи сердце, – говорят ему, – утонула твоя Катерина в озере, и тому уж много времени прошло.
     Понял враз Ларька, что это она его из беды выводила. Вошла ему незнаемая боль в сердце.
     Выпытывает он, что да как получилось.
     — Она, как утопла, то сюда по ночам приходила, – говорит один из дядьев. ; Вокруг хаты топотила, все стонала-плакала, тебя звала.
     — Ну, а ты чо ж? – Спрашивает Ларька.
     — А я что, с крыльца из берданы в неё стрелил. С тех пор перестала наведываться, говорит дядька.
     Вскочил Ларька, хотел на дядьку кинуться. Удержали его.
     — Ничто с ней с этого не сделалось, а худое на хату могла б накликать, ; говорят ему люди.
     — Куда же хуже, – говорит Ларька.
     — Навроде ей хозяйский сын докучал, проходу не давал. Не нарочно она это дело произвела. А все одно – грех большой, на себя руки наложить, ; поясняет ему дядька его.
     Пошёл Ларька хозяйского сынка этого искать. Узнал он, что отправил его отец на дальний хутор, от беды подальше. Добрался Ларька до хутора. Обыскался – нет нигде хозяйского сынка.
     Настиг он его в камышах.
     — Ты что ж это здесь своим жирным телом комарам служишь, ; подступает к нему Ларька.
     Тот на колени упал.
     — Не убивай! – Кричит. – Любил я её не меньше твоего.
     — Шабаш! Зараз я тебя расчахну, ; грозится ему Ларька.
     — Меня убьешь, а её не возвернёшь, ; просит сын купецкий.
     Удивительны слова его стали для Ларьки.
     — Возверну, – думает, – любовь моя возвернёт.
     Плюнул на хозяйского сынка и домой пошёл.
     Прослышал как-то Ларька от людей, что кружил над озером одинокий лебедь и кричал до того жалобно. Подумал казак:
     — Може, то Катерина была.
     И пошёл на озеро. И тут Ларьке невезение. Ходил-ходил, высматривал. Все гуси-лебеди живут парами. Одиночествующих среди них нет.
     Дядька посмотрел на мытарства племянника, да и говорит ему:
     — Живость в человеке должна верх брать, пора тебе к делу притуляться.
     Отправил Ларьку на сенокос. Работает Ларька на сенокосе от зари до зари, гонит от себя думки. Тока они приходят незваны. Тошно казаку, плохо.
     Однажды утром хватился Ларька, узелок с харчами пропал.
     — Да что это за оказия такая, – думает, – в станицу идти далече, делянку надо докосить, пока погода стоит.
     Остался Ларька, поработал. На следующее утро проснулся – нет чириков. Ларька туда-сюда, один чирик нашёл.
     Смотрит, трава примята, никак след куда-то ведёт. Пошёл казак по следу, нашёл второй чирик. Дальше прошёл – узелок с харчами у дерева лежит.
     Поднял Ларька узелок.
     — Видно, зверь какой балует, – подумал он и назад вернулся.
     Поработал до темноты и лёг спать. Во сне чувствует: – давит ему грудь. Глаза открыл, а перед ним девица в белых одеяниях на коленях стоит.
     Ларька как крикнет:
     — Катерина!
     Испугалась девица и в бега. Ларька за ней. Никак не угонится. Добежала Катерина до озера.
     В воду вошла и к себе Ларьку манит. Боязно казаку стало. А Катерина ещё глубже в воду вошла. Обернулась, поманила Ларьку. Ступил казак в воду, дальше не может, страх забирает.
     Застонала Катерина, заплакала и под водой скрылась.
     Вернулся назад Ларька. Какой уж тут сон! Одни муки. И за себя казаку стыдно – невысока его любовь. Целый день промаялся, обтомился душой.
     Решил Катерину ждать. В полночь приходит она к нему. И за собой манит. Встал Ларька молча, чтобы словом её не спугнуть и пошёл за ней. К озеру подошли.
     Ларька за руку её взял, и они вместе в воду ступили. Идут-идут. Друг на дружку смотрят.
     Вода уж до пояса дошла. Вот уже грудь холодит. Не страшно Ларьке. Хорошо ему на душе, спокойно.
     Говорили люди, что объявились через сколько-то времени в дальней станице муж и жена, очень схожие собою на Ларьку и Катерину.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лебяжий остров. Казаки. Легенда
     Молодой казак Петро Сероштан первый раз шёл в разведку.
     Утром заметили девчата турецкий челн в плавнях, сообщили атаману, а тот велел Сероштану высмотреть врага.
     Жутко и радостно стало молодому казаку, когда камыши желтой стеной окружили его, а товарищи, приготовив длинные ружья, притаились сзади на холме.
     Петро саблей раздвигал камыши и осторожно продвигался вперёд к протоке.
     Длинный пистолет он небрежно держал в правой руке, чтобы не стряхнуть пороховую затравку.
     — Берегись, – шептали камыши.
     — Не ходи, – чавкала под ногами земля.
     Впереди, у протоки, тревожно хлопая крыльями, вспорхнули утки. Они быстро поднялись вверх и улетели.
     — Там враги! – Решил Петро.
     Дальше можно было не идти. Птицы выдали турецкую засаду. Если ленивые утки быстро взлетают в высоту и уносятся вдаль, значит, в плавнях неспокойно.
     — А что, если подкрасться да захватить языка?! – Подумал Петро. – Казаки сразу уважать начнут. И для родной земли нужное дело сделаю!
     Тихо раздвигая камыши, он двинулся вперёд. Вот уже скоро и протока будет.
     — Берегис-с-сь! – Шептали камыши.
     Вдруг что-то тяжёлое обрушилось на голову казака. От удара яркие вспышки блеснули перед глазами, а потом чёрная стена мрака скрыла и яркое небо, и солнце, и камыши.
     — Ну что, казак! Скажешь, где ваши залоги?! Расскажешь – получишь много золота. Будешь молчать – останешься висеть на дереве и тебя съедят комары!
     Толстый важный турок сидел на коврике, играл костяной рукояткой пистолета и смотрел на казака зелёными злыми глазами.
     Петро Сероштан висел перед ним, прикрученный арканом к вербе. Молча смотрел молодой казак на врага. Тоска и презрение горели в его синих очах. Он знал, что не миновать ему лютой смерти.
     Но даже и мысли у него не было, чтобы покориться туркам, предать товарищей-казаков.
     Когда требует Родина, становятся русские сердца твёрже стали булатной и никакие муки не могут размягчить их.
     Взглянул казак вдаль, туда, где опускалось в лиман багровое солнце. Где-то в той стороне была родная станица. Там сейчас стоят на страже браты-казаки, оберегающие родную землю.
     Там, в маленькой хатке, – старик отец и седоволосая мать. Там ясноглазая дивчина Маруся, краше которой нет никого на свете. Там – все близкое, родное, что дороже любого золота. Там – Родина.
     Разве можно показать врагу дорогу в родной край, который вскормил и вскохал тебя!
     — Кто может идти против воли аллаха, – вкрадчиво заговорил турок. – Аллах отдал тебя в наши руки, и ты должен покориться! Если б я видел, что аллах хочет твоей победы – я не стал бы противиться ему!
     Турок достал из-за широкого пояса кожаный мешочек и высыпал на руку десяток золотых монет.
     — Вот, смотри! Эти деньги будут твоими, если ты скажешь, где стоят ваши залоги. А с деньгами ты сразу из простых казаков станешь важным пашой.
     Турок подбросил монеты на ладони, и они зазвенели.
     — Ну, скажешь? Или, клянусь аллахом, я развяжу твой аркан только тогда, когда в воздухе замелькают белые мухи и первые льдинки заскользят по воде. Я тогда буду плыть обратно в Трапезонд. И к этому времени от тебя, казак, останутся одни кости.
     У Петра болела голова, ему хотелось пить, руки затекли от тугого перехвата волосяной верёвки.
     Турок поправил красную феску и снова сказал по-русски:
     — Ну, говори, казак!
     Сероштан провёл сухим шершавым языком по губам, взглянул на солнце, утопающее в лимане, закрыл глаза и молча покачал головой.
     — Ты заговоришь, казак! Утром все скажешь! Комары тебя заставят говорить! – Прошипел турок и ушёл в шалаш.
     Солнце все ниже спускалось в розовые воды лимана. Камыши, казалось, горели в закатных лучах. В воздухе тонко, как балалаечные струны, зазвенели комары.
     Все больше их садилось на лицо казака, на обнажённое тело, на открытые руки и босые ноги. Тело горело и чесалось от бесчисленных укусов.
     — О, хоть бы сразу убили меня. Проклятые вороги! – Прошептал казак.
     Турки уже спали в своём шалаше, прикрывшись парусом.
     — О, хоть бы дождик хлынул и освежил меня! – Просил казак.
     Но чисто и ясно было вечернее небо. Только далеко-далеко синела тёмная тучка.
     — О, Кубань-река! Помоги своему защитнику, – молил казак.
     Тихо и пустынно было на лимане. Солнце ушло на покой, белые туманы ползли от камышей.
     Казак устало закрыл тяжёлые веки. То ли забытье, то ли дремота потушила мысли и ослабила боль.
     Это не комариное жужжание, а шелест кубанских волн. Вот она близко-близко, светлоглазая девушка – красавица Кубань.
     Почему-то похожа она на Марусю, только косы струятся, как речные волны.
     — Слышишь ли ты меня, моя любимая? – Спрашивает её казак.
     — Слышу, милый! – Шепчут речные струи.
     Прохладные руки ласкают разгорячённое лицо казака. Месяц запутался у любимой в косах.
     — Слышу, милый! Слышу, коханый! – Звучит девичий голос. ; Не бойся, коханый! Защитник родной земли не умрет никогда!
     Свежая влага струится по лицу, и казак жадно ловит её пересохшим ртом.
     Холодный предрассветный ветерок разогнал дремоту. Над лиманом ползли хмурые тучи и капал мелкий дождь.
     Его бодрящая свежесть оживила казака.
     Утром из шалаша, откинув парус, вылезли турки.
     — Ну, как, казак, заговоришь или будешь ждать первого снега? – Ухмыляясь, спросил толстый турок, натягивая плотнее феску.
     Он захохотал, подошёл ближе, взглянул под береговой откос. И вдруг в смертельном страхе упал на землю.
     — О, аллах, откуда же здесь снег! Почему ты, аллах, покровительствуешь гяурам и караешь правоверных?! Но я не пойду против твоей воли! – Испуганно прошептал турок и трясущимися руками перерезал волосяную верёвку, стягивающую тело казака.
     — Я покорен твоей воле, аллах! И я, и мои слуги сдаются тебе, казак!
     Затем он и его товарищи покорно сложили к ногам Петра Сероштана пистоли, кривые сабли, ятаганы.
     — Что такое? Или други-товарищи спешат к острову на быстрых челнах? Чего испугались турки? – Удивился казак, связывая обрывками аркана трясущиеся руки врагов.
     Потом Петро повернулся к откосу и вскрикнул от удивления: – внизу весь берег был покрыт белой пеленой снега.
     — Это ты, Кубань, заступилась за своего сына! – Прошептал казак. – Никогда не бывало, чтобы в наших краях в это время снег выпадал.
     Тучи умчались. Солнце выплыло из-за камышей и залило ярким светом лиман.
     Снежная пелена дрогнула. Белые льдинки у берега двинулись, заскользили по воде.
     И вдруг, взмахнув крыльями, вытянув длинные стройные шеи, тысячи гордых белоснежных птиц поднялись в воздух, навстречу солнцу.
     — Это не снег! Это лебеди! – Вскрикнул казак.
     Потом он подобрал турецкое оружие и повёл своих пленников вниз к лодке, чтобы отвезти их на казачий пикет.
     С тех пор маленький островок на лимане зовётся Лебяжьим островом.
     И много лет спустя, когда на берегах лимана раскинулись казачьи станицы и хутора, пугливые и гордые птицы по-прежнему гнездились на маленьком островке.
     Казаки помнили историю Петра Сероштана и не трогали лебедей на их гнездовьях.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лев, щука и человек.  Сказка!!
======
     Раз на реке лев со щукой разговаривал, а человек стоял поодаль и слушал.
     Только щука увидала человека, сейчас же ушла в воду.
     Лев её после спрашивает:
     — Чего ты ушла в воду?
     — Человека увидела, ; говорит щука.
     — Ну так что же? ; Рычит лев.
     — Да он хитрый, знаешь какой, ; отвечает щука.
     — Что за человек? – Спрашивает лев. – Подай мне его, я его съем.
     Пошёл лев человека искать. Идёт навстречу мальчик.
     — Ты человек? – Грозно спрашивает его лев.
     — Нет, я ещё не человек. Я мальчик. Ещё когда буду человеком-то!
     Лев его не тронул, прошёл мимо. Идёт навстречу старик.
     — Ты человек? – Рявкает лев.
     — Нет, батюшка лев! Какой я теперь человек! Был когда-то человеком.
     И этого лев не тронул.
     — Что за диковина! Не найдёшь человека нигде! – Ворчит про себя царь зверей.
     Шёл, шёл лев, встретил солдата с ружьём и с саблей.
     — Ты человек? – С надеждой спрашивает лев.
     — Человек я, человек, ; весело говорит ему солдат.
     — Ну, я тебя съем! – Обрадовался лев.
     — А ты, погоди, – говорит ему солдат. – Отойди от меня, я сам тебе в пасть кинусь. Разинь пасть пошире!
     Лев отошёл, разинул пасть. Солдат наметился да как бабахнет из ружья! Потом подбежал да саблей ухо у льва отсек.
     Лев – бежать. Прибегает к реке, чешет лапой больной ухо. А тут как раз выплывает щука, спрашивает:
     — Ну что, видел человека?
     — Да что, – говорит лев, – хитёр человек! Сразу-то я его не нашёл: – то говорит, что был человеком, то говорит, что ещё будет человеком, а как нашёл человека – так я и не обрадовался. Он мне велел отойти да раскрыть пасть, потом как плюнет мне в пасть, и сейчас ещё жжёт, а потом как высунет язык, да ухо мне и слизнул!
     — То-то же, я тебе говорила, что хитёр человек.
+++++++++++++++++++++++++
......
Легенда о жизни Пушкина у цыган. Цыгане.  Сказка!!
======
     Издавна имя Пушкина среди цыган в почёте за то, что он их добрым словом поминал, за то, что любил их, за то, что жил среди них, за то, что книги о них писал.
     Помните книгу об Алеко и Земфире? Так вот, среди цыган ходит история такая, что это Пушкин о своей жизни написал, когда бродил он с табором по России.
     Много лет уже этой истории.
     Прогневал Пушкин царя, и хотел тот его сослать, да не удалось царю это дело.
     Скрылся Пушкин.
     Ходил он себе по России и как-то раз набрёл на цыганский табор. Видит: Стоят шатры, лошади по поляне гуляют, костры горят.
     Сидят цыгане возле костров, кушают, чай пьют, а рядом на пне кузница-ковальня устроена, тут же коней подковывают, молодёжь здесь же песни под гитару поёт.
     Пушкин сразу в табор не пошёл, остановился неподалёку, наблюдает.
     Видит он: – пошла в лес цыганочка дровец набрать.
     А была цыганочка та молодой да красивой. Подошёл к ней Пушкин, разговорился.
     А надо сказать, что вид у Пушкина к тому времени был не барский, долго ходил он по земле и пооборвался совсем.
     А сам по себе Пушкин был красавцем. Понравился он цыганке, привела она его к своему отцу.
     Так и остался Пушкин у цыган в таборе жить. Повенчали Пушкина с Земфирой по цыганскому обычаю, как положено. И стали они жить-поживать.
     Предложил вожак Пушкину:
     — Живи, как хочешь, морэ, делай, что пожелаешь: – хочешь – на кузнице работай, хочешь – лошадьми занимайся – твоя воля.
     Да только не стал Пушкин ни кузнецом, ни цыганским барышником. Сидел он себе на пеньке да книги свои писал.
     А ещё рисовал много: – детей цыганских рисовал, коней, как пляшут цыгане, как поют для богачей, как милостыню просят, как гадают – все как есть рисовал. Жаль только, что не дошли эти рисунки до наших дней: – в таборе погибли при пожаре.
     Долго ли, коротко ли, рождается у Земфиры сын от Пушкина.
     А тут, как на грех, влюбилась цыганка в одного таборного парня. Стала к нему на свидания ходить тайком.
     Как-то раз ложится Пушкин с Земфирой в полог, да только глаза сомкнул, встала Земфира и ушла от него по росе на свидание.
     А тут ребёнок заплакал. Проснулся Пушкин, глядит: – нет жены. Кинулся он искать её. Видит следы по росе от шатра ведут. Пошёл Пушкин по следам и набрёл на влюблённых.
     Сидят они у реки, обнимаются. Великий гнев охватил Пушкина, и не сдержался он, выхватил цыганский нож и убил цыгана.
     Собрался табор на цыганский суд. Слыханное ли дело: – человека убили, да ещё в своём таборе?! Стали разбираться, судить да рядить.
     — Из-за ревности погиб цыган, – сказал вожак, – и ревность была правильной. Коли нарушила Земфира слово, данное тебе перед богом, то по закону следовало её именно убить и не полюбовника её цыгана.
     — Не мог убить я её. Люблю я Земфиру по-прежнему, да и что бы сын мой делал, если бы я Земфиру убил? – Ответил Пушкин.
     Долго совещались старики и решили осудить Пушкина по старинному обычаю: – посадить его на камень, а потом изгнать из табора.
     Только за убийство была такая кара. А когда сажали человека на камень, сердце его, так верили цыгане, должно было окаменеть для цыганского рода.
     Посадили Пушкина на камень, а табор снялся с места и укатил в степь.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Легенда о соколовской гитаре. Цыгане.  Сказка!!
======
     Кочевал по свету большой цыганский табор.
     Двенадцать семей в нем было, а может быть, и больше, кто знает. Все родней друг другу приходились.
     Вожаком табора был Мелентий Соколов, седой красавец-старик, могучей силы человек, огромного роста. Даже в свои девяносто лет не потерял он крепости рук и быстроты ума.
     А как играл Мелентий на гитаре!
     Занимались цыгане в таборе лошадьми, торговали, меняли – все как обычно, а остановится табор на ночёвку да соберутся цыгане у костра, тут уж песни и пляски, веселье льётся.
     Запевала обычно дочь Мелентия Даша и вторил ей басом Платон, любимый сын вожака. А потом цыгане хором вступали. Звенели гитары, и умолкал лес, слушая песни.
     Как-то раз остановился табор в угодьях графа Дибича. Распрягли цыгане коней и пошли лес валить на дрова. Чтобы костры разжечь.
     Тут и застали их графские слуги. Начали они гнать цыган, да разве таких молодцов силой возьмёшь?! Стали стеной цыгане – не подступишься.
     А Мелентий вышел вперёд и сказал слугам графским:
     — Напрасно хотите силой табор взять. Если надо их сиятельству от нас что-нибудь, пусть он сам к нам приедет. А мы на этом месте останемся.
     Побежали слуги к графу, рассказывают, мол, цыгане лес валят да луга конями своими травят.
     Осерчал граф, велел карету запрягать. Под вечер поехал граф Дибич в цыганский табор.
     Подъезжает к шатрам и слышит: – песня льётся раздольная.
     Заслушался граф, а как кончилась песня, подошёл поближе и спрашивает:
     — Кто старший среди вас?
     Вышел вперёд Мелентий, пригласил графа чайку попить цыганского, усадил вельможу на корыто, поставил перед ним самовар и поднос.
     Стали цыгане угощать гостя да потчевать.
     — Не скрою, – сказал граф Дибич, – хотел я прогнать вас из своих угодий, да как только услыхал ваши песни, раздумал это делать. Не споёте ли вы ещё?
     Взял Мелентий Соколов гитару да как прошёлся по ладам, у графа аж все внутри оборвалось. Забыл он, где находится и для чего приехал.
     А закончил Мелентий играть, встал граф Дибич, обнял старика и пообещал подарить ему свою лучшую гитару.
     С тех пор стала кочевать с табором знаменитая гитара работы французского мастера, подарок графа Дибича.
     Не было на этой гитаре дорогих украшений, зато звучала она так, что сердце наизнанку выворачивала.
     Много лет водил ещё Мелентий свой табор по дорогам российским, а как смерть подошла, позвал он сына своего Платона и сказал ему:
     — Ухожу, Платоша, вышел мой срок по земле бродить. Твоё время пришло табор вести. Все своё богатство оставляю тебе, но пуще всего береги гитару. Умирать будешь – достойному человеку передай, пусть он хранит её и играет на ней так, чтобы предков не позорить.
     И пошла гитара Мелентия Соколова от отца к сыну, от сына к внуку и дальше, из поколения в поколение.
     Платон Соколов передал её сыну своему Мирону, от него гитара попала к Прохору, известному в таборе силачу и красавцу, а потом к Ефрему, Ивану, Трофиму.
     Умирая, Трофим передал гитару сыну своему Фёдору Соколову.
     И вот уже Фёдор Соколов ведёт цыганский табор.
     И вместе с ним кочует уже с шестым поколением рода Соколовых знаменитая французская гитара.
     Случилось так, что попали цыгане во владения графа Орлова.
     Известное дело, какое отношение было у русской знати к бродячим цыганам: – гнать их, да и только.
     Пришли слуги графа гнать цыган. А Фёдор Соколов вышел им навстречу и спокойно говорит:
     — Зачем вы понапрасну гневаетесь? Хорошо, пусть все будет по-вашему. Вот только ночь переночуем, а наутро запряжём коней и уедем. Нам вашего добра не надо, у нас своего хватает.
     Передали слуги слова вожака графу. Взъярился тот:
     — Чтобы немедленно уезжали, а не то худо им будет!
     Выбрал граф самых дюжих молодцов из своей челяди и поехал сам гнать цыган.
     Подъехал и встал как вкопанный. Слышит: – песня льётся. Удивился граф: – до чего хорошо поют цыгане. Отпустил он слуг, один в табор пошёл.
     Встретил графа Фёдор Соколов, как подобает, поклон отвесил, в шатёр свой пригласил, на почётное место усадил.
     Свою внучку, красавицу Стешу, показал. А потом песни зазвучали.
     И так графу было хорошо у цыган, что он всю ночь с ними просидел.
     И с той поры повелел граф не трогать табор цыган, чтобы оставались они в его владениях.
     А Фёдор Соколов так понравился графу, что тот стал приглашать его к себе во дворец вместе с цыганским хором.
     Стал граф показывать цыган гостям своим, и те восхищались пением да плясками.
     А чтобы произвести на гостей своих ещё большее впечатление, придумал граф Орлов костюм цыганский, который с тех пор стали носить цыганские артисты.
     После смерти Фёдора табор повёл сын его Осип, а когда и к тому смерть подкралась, позвал он Илью, сына своего, и велел ему встать во главе табора и вести его.
     И гитару ему передал, потому что никто в таборе лучше Ильи играть не умел.
     — Спасибо, дадо, за любовь твою и доверие, за гитару спасибо, что наши предки ценили. А табор принять не могу. Не лежит у меня душа к кочевью. Не помогу я братьям своим по цыганскому делу.
     Опечалился отец, но сказал:
     — Жалею я, что не мой сын поведёт родной табор по трудным дорогам. Но ты честен. Хорошо, что ты сказал об этом сейчас, чем если бы ты на своих братьев потом беду накликал. Делай, как хочешь. Только гитару береги.
     Умер Осип. Избрал табор другого вожака и ушёл за цыганским счастьем, а Илья Соколов собрал всю семью и стал ездить по городам русским удивлять публику своей игрой на гитаре.
     После долгих странствий по свету попал Илья Соколов в Москву и начал работать в известном ресторане Яр.
     Это с той поры пошла песня:
     — Вы слыхали хор у Яра?
     — Он был Пишей знаменит.
     — Соколовская гитара
     — До сих пор в ушах звучит.
     Кумирами Яра были Стеша – внучка Фёдора Соколова, та самая Стеша, пение которой так пленило графа Орлова, Пиша-красавица, имя которой вошло в песню, Таня Демьянова, с которой в большой дружбе был Пушкин.
     Слава о Соколовском хоре загремела на всю Россию.
     После смерти Ильи сын его Григорий собрал новый хор и переехал в Петербург, а вместе с ним и родовая гитара.
     Какой это был хор, какие там были гитаристы! Разве можно забыть Фёдора Губкина? Сам князь Кочубей стоял перед ним на коленях, уговаривал сыграть Цыганскую венгерку.
     Как играл старик! Теперь так Цыганскую венгерку не играют.
     Много было в хоре прекрасных гитаристов, но никто не мог сравниться игрой своей с дядей Федей – Фёдором Губкиным.
     Похоронили его на Ваганьковском кладбище в Москве, а в памятник вложили металлический валик с записью его исполнения Цыганской венгерки.
     И каждый день, в двенадцать часов, раздавались над кладбищем звуки соколовской гитары. Это дядя Федя Губкин уже после своей смерти играл для живых.
     Когда умер Григорий Соколов, руководить хором стал Николай Шишкин – курский цыган, любимец писателя Куприна.
     А от Николая Шишкина знаменитая гитара перешла к дочерям Григория Соколова – Капе и Контралюше.
     Обычно на Соколовской гитаре играла Капа, у неё и оставалась гитара до самой её смерти. По наследству Соколовская гитара должна была перейти к племяннику Коле по прозвищу Паяла. Это прозвище получил он за свой вечно сизый нос, да не решилась Капа отдать гитару Паяле.
     Хоть и прекрасно играл он, да был горьким пьяницей, и боялась Капа, что променяет он гитару на бутылку водки. Так и перешла гитара в другой род – род Панковых.
     Досталась она Валентине – виртуозной гитаристке. От Валентины гитара должна была перейти к Николаю Панкову. Сам Фёдор Губкин дал путёвку в артистическую жизнь этому парню. Много раз Николай Панков заменял Николая Шишкина и дирижировал хором.
     Но шла первая мировая война, и все считали Николая Панкова пропавшим без вести.
     В тысяча девятьсот девятнадцатом году случилось это: – хоронили Валентину. Собрались на кладбище цыгане. Оплакали покойную, а потом, по завещанию, разломали знаменитую соколовскую гитару на щепки, зажгли костерок и сварили на этом костерке кисель.
     Так и закончилась история соколовской гитары.
++++++++++++++++++++++++++++++
......
Легкокрылая ладья. Жила-была одна девушка. Легенда. Миф
     Жила-была одна девушка, которая любила Солнце.
     Каждое утро она выбегала из дому, взбиралась на крышу и простирала руки навстречу восходящему светилу.
     — Здравствуй, мой прекрасный возлюбленный! – Кричала она, и когда первые лучи касались её лица, она счастливо смеялась, словно невеста, которая ощутила поцелуй жениха.
     Весь день она поглядывала на Солнце, улыбаясь ему, а когда светило уходило на закат, девушка чувствовала себя такой несчастной, что ночь казалась ей бесконечной.
     И вот однажды случилось так, что небо надолго заволокло тучами и воцарилась по всей земле промозглая сырость.
     Не видя светлого лика своего возлюбленного, девушка задыхалась от тоски и горя и чахла, словно от тяжёлой болезни.
     Наконец она не выдержала и отправилась в те края, откуда восходит Солнце, потому что не могла больше жить без него.
     Долго ли, коротко ли шла она, но вот пришла на край земли, на берег Моря-Океана, как раз туда, где живёт Солнце.
     Словно услышав её мольбы, ветер развеял тяжёлые лучи и лёгкие облака, и голубое небо ожидало появления светила.
     И вот показалось золотистое свечение, которое с каждым мгновением становилось все ярче и ярче.
     Девушка поняла, что сейчас появится её возлюбленный, и прижала руки к сердцу.
     Наконец она увидела легкокрылую ладью, запряжённую золотыми лебедями.
     А в ней стоял невиданный красавец, и лицо его сверкало так, что последние остатки тумана вокруг исчезли, словно снег по весне.
     Увидев любимый лик, девушка радостно вскрикнула – и тотчас сердце её разорвалось, не выдержав счастья.
     Она упала на землю, и Солнце на один миг задержало на ней свой сияющий взор.
     Оно узнало ту самую девушку, которая всегда приветствовала его приход и выкликала слова жаркой любви.
     — Неужели я никогда больше не увижу её? – Тоскливо подумало Солнце. ; Нет, я хочу всегда видеть её лик, обращённый ко мне!
     И в ту же минуту девушка превратилась в цветок, который всегда с любовью поворачивается вслед за солнцем.
     Он так и называется – подсолнечник, солнечный цветок.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Ленивая жена. Вот одного молодого человека отец-мать женили.  Сказка!!
======
     Вот одного молодого человека отец-мать женили.
     Вот они и живут в любви и согласии. Муж удивляется: – все молодые бабы, кто шьёт, кто прядёт, а его жена – ничего, все на печке лежит-полёживает.
     Кой-когда она пряла и напряла два клубочка по куриной головке и повесила на стенку.
     Муж говорит:
     — Баба, люди снуют, ткут холсты. Почему ты не прядёшь?
     Она:
     — Да нынче праздник.
     — Какой? – Удивляется муж.
     — Саввы. – Отвечает с печки жена.
     Прошло два дня. Муж спрашивает:
     — Баба, да почему ты не прядёшь?
     — Да нынче праздник. – Говорит жена.
     — Какой? – Спрашивает муж.
     — Варвары. – Опять с печки отвечает жена.
     Прошло ещё два дня. Он опять:
     — Баба, да почему ты не прядёшь?
     — Да нынче Саввин отец. – Гнусавит с печки жена.
     Вот прошло ещё пять дней. Он опять её понужает к работе.
     А она ему:
     — О, да ныне Варварина мать.
     Он говорит:
     — Ну, баба, а если я умру? Чем ты меня покроешь? Ни в гроб постлать, ни накрыть – ничего нет.
     — Ну, чем-нибудь накрою, ; зевает жена.
     Прошло два дня. Муж говорит:
     — Никуда я не годен, приболел.
     Лёг на печи, лежит, а потом взял, да и вроде бы как умер. Позвала она старуху. Обмыли. Положили под святыми.
     Она и думает:
     — Чем накрыть-то? Холстины-то нету.
     Она сняла эти свои клубочки. Привязала за большой палец на ноге и давай мотать. За уши и за пальцы, за уши и за пальцы, за уши и за пальцы. Обмотала всего.
     Стоит и приговаривает:
     — Милый мой дружечка. На кого же ты похож-то?
     А старуха стоит рядом, молится:
     — Да ну лишь тебе не видишь? На балалайку.
     Она постояла-постояла, вспомнила, у свёкра был бредень, старый, худой. Она оторвала, отрезала, да накрыла его бреднем-то.
     Стоит да голосит над ним:
     — Милый мой дружечка. Да куда ты собрался, в какую дальнюю дороженьку?
     Он как вскочит:
     — Да ты не видишь, рыбу ловить!
     Схватил её да за волостное правление, да на земский суд, за волосы, да об землю. Был ей бой, а пинки само собой. С тех пор баба стала прясть, как люди прядут.
     Его спрашивают:
     — Жена-то прядёт?
     — Прядёт. Уж холсты ткёт, ; муж отвечает.
     — Как же ты её вылечил? – Пристают.
     Он говорит:
     — Старую пословицу напомнил. Молодую капусту поливать – не испортишь. Да какая баба-то теперь стала: – теперь она умеет и прясть, и ткать, и початки мотать.
     Так они век прожили: – нагие не ходили. Померли – холсты те остались, племяннице достались.
     На этом Сказка кончается, а молодая капуста зарями поливается.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Ленивая жена. Жил муж сженой.  Сказка!!
======
Жил муж с женой.
     Жена была ужасно ленива. Ей ничего не хотелось делать, и до того дошло у них, что не было рубашки.
     Муж и говорит:
     — Жена, что же ты не работаешь?
     А жена отвечает:
     — Мне некогда!
     — Что же ты не прядёшь? – Муж допытывается.
     — У меня мотовила нет, поди же ты сходи в лес, сруби дерево и сделай мне мотовило, я и стану прясть.
     Муж взял топор и пошёл в лес.
     А она ему и сказала, где и какое дерево срубить. А сама по другой дороге убежала, нашла пустое дупло да в него и села.
     Муж приходит, начинает рубить дерево, а она оттуда и говорит:
     — Мужик, не делай мотовила, жена умрёт!
     Сделать мужику хотелось, да и жалко, что жена умрёт. Он и не стал делать мотовила.
     А она вперёд его успела прибежать и легла на печку.
     — Муж, что же ты мотовила не сделал?
     — Да вот так и так, ; рассказывает муж удивительную историю в лесу.
     — То-то и дело, ; чмокает жена.
     Только чрез несколько времени мужик опять пошёл мотовило делать. Она опять прибежала другой дорогой и то же кричала.
     Так он и не сделал мотовила.
     И в третий раз то же.
     В четвёртый раз взял да и срубил.
     — Пусть, говорит, жена умрёт, а сделаю мотовило.
     Сделал мотовило, приносит домой. А жена раньше его прибежала, легла на печку.
     Муж и говорит:
     — Вот тебе, жена, и мотовило!
     — Ну, как же я буду прясть? Ведь как сяду, так и умру! – Заголосила жена.
     Вот она берет льну, садится прясть. Напряла нитку, другую, а третью стала прясть, – стала у ней рука опущаться, а потом и сама повалилась. Упала и захрапела, начала умирать.
     Муж и догадался, что она привередничает.
     — Жена, не умирай! Я тебя воскрешу!
     Она ему ничего не отвечает, дух стал захватываться.
     — Жена, никак ты кончаешься?
     Взял да плетью её и начал бить. Как она вскочила, давай бежать.
     Он бил её до тех пор, пока она созналась, что это все от лени. И стала она с тех пор рукодельная, и стали они хорошо жить.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Ленинский декрет. Челябинск. Сказ
     Давно это началось.
     Миассу и полусотни лет не насчитывалось, а слава его каменная уже по всему свету бродила.
     Вот только как об этом в иностранных державах узнавали – мало кому ведано.
     Одно доподлинно известно, что иностранные купцы не прочь были воспользоваться ильменскими богатствами, и тяга у них была непомерная.
     Знали, конечно, и наши миасские, какие ценные камни в горах заветных находятся, да только помалкивали. Опасались огласку сделать.
     На казну не надеялись, боялись, что продадут наши места иноземцам, а те до самого что ни на есть донышка поочистят горы, исковёркают всё, испоганят, да так и бросят.
     Известное дело, чужое – не своё, душа не болит, не жалко. Но только верили горщики и старатели: – придёт-таки времячко и клады каменные, сокрытые в Ильменах, все равно народу достанутся. Вот и берегли их.
     Другое дело купцы да заводчики. Им бы только нажива была. Ведь хозяин Лугинин, чтобы выслужиться перед царицей, цветные камни с Урала в столицу отправлял.
     Немало было в лугиниских каменных обозах самоцветов из Ильменских гор. Одного только амазонского камня была вывезена не одна сотня пудов, а сколько топазов, бериллов да гранатов – не сосчитать.
     В царских-то палатах, как я думаю, и подсмотрели наши камешки иноземцы, а после всякими правдами и неправдами на Урал потянулись.
     Были люди почтенные, а кроме них всякий народишко брёл.
     К нам в Миассе тогда за многие тысячи вёрст один немец пожаловал. Звали его Менге. Занимался он в то время торговлей, ну а камешками цветными приторговывал.
     Только правду надо сказать, толк-то в камешках он понимал. Знал, какой камень к какому делу способен быть, и дело своё крепко любил.
     Много новых камней он тогда в Ильменах нашёл, а два из них даже наши имена получили. Один из них и сейчас ильменитом называется, а другой, из которых Ильменские горы состоят, миаскитом нарекли. Это по имени нашего города, значит.
     Нашёл немец этот и нефелин, до того времени никому не известный. Порядочно камешков уральских Менге в свою Германию увёз.
     И, конечно же, не утерпел и рассказал о нашей каменной кладовушке. Тогда-то и пошла бродить во свету молва об ильменских самоцветах.
     Вскорости на Урал пожаловали ещё два гостя и оба, заметьте, тоже из Германии.
     Первый был уже известный всему миру Александр Гумбольдт. Главнее Гумбольдта, говорят, в то время на всей земле ни одного академика не было.
     Второй – Густав Розе. Этот всё больше камнями да кристаллами разными занимался.
     Сильно учёные были люди. Осмотрели Уральскую землю, довольными остались, а уж про Ильменские горы и говорить нечего.
     Да и домой, надо сказать, не с пустыми руками приехали. Недаром после ихней поездки камешки ильменские во всех больших минеральных музеях появились.
     Прошли годы.
     Много разного иностранного люда наши края посетило за это время. И все они, как и первые иноземцы, восхищались красотою Ильменских гор и их каменными богатствами.
     Приезжали всё больше по научной части, но были, надо правду сказать, иногда и хищники. Всех не пересчитать.
     Сильно уж это было обидно иностранцам, что нет на земле их такой кладовушки, где столько минералов найти можно.
     Говорят, что уже после революции иностранцы не один раз к самому Ленину старались попасть – хотели, чтобы им Ильмены отдали.
     Деньги давали за это немалые, и не бумажные какие-нибудь, а чистое золото. Но наш Ильич потребовал к себе все бумаги про наши горы, самых знающих людей позвал.
     А они всё насчёт Ильмен обсказали. Ведь издавна учёные люди советовали беречь тутошние места пуще глаза.
     Тут Владимир Ильич им поддержку большую дал: – нельзя богатства народные кому попало доверять. Пусть они народу да науке послужат.
     Показал он купчишкам заезжим от ворот поворот. Так и уехали они в свои державы, несолоно хлебавши.
     А чтобы об этом и разговору больше не было, и декрет насчёт этого сам Ленин подписал.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лень да Отеть. Миф. Легенда. Притча
     Жили-были Лень да Отеть.
     Про Лень все знают: – кто от других слыхал, кто встречался, кто знается и дружбу ведёт.
     Лень – она прилипчива: – в ногах путается, руки связывает, а если голову обхватит – спать повалит.
     Отеть Лени ленивее была.
     День был лёгкий, солнышко пригревало, ветерком обдувало.
     Лежали под яблоней Лень да Отеть. Яблоки спелые, румянятся и над самыми головами висят.
     Лень и говорит:
     — Кабы яблоко упало да мне в рот, я бы съела.
     Отеть говорит:
     — Лень, как тебе говорить-то не лень?
     Упали яблоки Лени и Отети в рот. Лень стала зубами двигать тихо, с передышкой, а съела-таки яблоко.
     Отеть говорит:
     — Лень, как тебе зубами-то двигать не лень?
     Надвинулась темная туча, молния ударила в яблоню. Загорала яблоня большим огнём. Жарко стало.
     Лень и говорит:
     — Отеть, сшевелимся от огня. Как жар не будет доставать, будет только тепло доходить, мы и остановимся.
     Стала Лень чуть шевелить себя, далёконько сшевелилась.
     Отеть тут говорит:
     — Лень, как тебе себя шевелить-то не лень?
     Так Отеть голодом да огнём себя извела.
     Стали люди после погибели Отети учиться, хоть и с леностью, а учиться. Стали работать уметь, хоть и с Ленью, а работать. Меньше стали драку заводить из-за каждого куска, лоскутка.
     А как Лень изживём – счастливо заживем.
+++++++++++++++++++++++++++
......
Лесной Царь. Медведь.  Сказка!!
======
     Один мужик пахал своё поле, да устал.
     Приостановился отдохнуть, а мимо барыня едет:
     — Что, мужичок, голову повесил?
     — Эх, жизнь моя, жистянка! Другие не работают, а барами живут. Я же тружусь весь век и еле концы с концами свожу. – Мужичок говорит.
     А то была не простая женщина, а сама Судьба. Пожалела она горемыку и говорит:
     — Хочешь сделаться барином? – Спрашивает Судьба.
     — Хочу! – Обрадовался мужик.
     Через год едет Судьба мимо леса, видит, бродит её знакомый барин – грустный-прегрустный.
     — Здравствуй, друг. – Говорит Судьба. ; Чего опять пригорюнился?
     — Эх, жизнь моя, жистянка! Что проку быть барином? Над ним начальник царь, своего требует. Я бы царём хотел быть. – Ратует мужичок.
     — Ну, быть тебе лесным царём! – Рассердилась Судьба и превратила мужика в медведя.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лесовик. Архангельск.  Сказка!!
======
     В одной деревни жил-был старик.
     У его был сын и три дочери.
     Вот старик стал умирать и говорит сыну:
     — Везде благословляю тебя йиздить, а только не йизди вот на этот остров, а если пойидешь, то себе худо здилашь.
     Ну старик и умер. Сын его много вокруг мест исходил изйиздил, а только всё хочется ему сходить на этот остров. Затым он не вытерпел и пошёл туда.
     Приходит на остров и видит, што на острову дерутся два лесовика. Как его только увидели, так бросили драться и схватили его.
     Стал им молится, штобы спустили его. Лесовики эти ему отвечают:
     — Если ты отдашь нам свою старшую сестру, дак мы тебя и спустим, а не дашь, дак тут тебе и смерть.
     Этому мужику нечего делать, он и согласился. А лесовики ему и говорят:
     — Как придёшь домой, дак пошли сестру в лес за ягодами, а мы тут её и возьмём.
     Вот, этот мужик приходит домой, а самому уж так скучно. Ну сестры его спрашивают:
     — Отчего ты, братец, такой печальный?
     А он им и говорит:
     — Ну, чого мне печалится, ягодов нету, ты вот поди-ко сходи, сестра, по ягоды, што-то ягод захотелось.
     Старшая сестра и отправилась. Суть только зашла в лес, как её схватили двенадцать медведей.
     Вот мало ли, много проходит времени, этому мужику снова захотелось сходить на остров. Он и пошёл. Приходит и видит: на острове опять дерутся два лесовика. Они его схватили и говорят:
     — Отдай нам свою среднюю сестру, а если не отдашь, тут тебе и смерть.
     Мужику нечего делать, согласился. А лесовики ему говорит:
     — Как придёшь домой, дак пошли сестру на берег за водой, мы её тут и возьмём.
     Мужик пошёл домой, да говорит средней сестре:
     — Сходи-ко принеси свежей воды напиться.
     Сестра и пошла и чуть только пришла на берег, как с озера выплыло двенадцать Ершей, да оны её схватили.
     Вот проходит сколько-то времени. Мужику опять захотелось сходить на остров. Он и пошёл.
     И опять его схватили два лесовика, велели ему отдать им свою младшую сестру. И велели, как придёт домой, послать сестру выпахать ступени.
     Мужик так и сделал.
     Чуть только вышла сестра его на ступени, как её схватили двенадцать лебедей да и унесли.
     После этого мужик был на острове ещё раз. Приходит и видит на острове дерутся два лесовика и делят две находки: шапку-невидимку и кота-бархота. Перестали они драться и велели разделить их мужику между лесовиками.
     Он взял камень, да и бросил. Потом говорит:
     — Кто из вас камень скорее принесёт, тому и всё достанется. Пока лесовики бегали за камнем, он эти находки и унёс.
     Вот проходит несколько времени, захотелось этому мужику повидать своих сестёр. Шёл, шёл, приходит в лес. Видит: в лесу стоит избушка на курьих ножках, в лес лицом, а сюда воронцём.
     Мужик и говорит: 
     — Избушка, избушка, повернись сюда лицом, а туды воронцём.
     Избушка и повернулась. Мужик приходит в избушку и видит: сидит баба Яга, лен прядёт, а титьки на воронцы держит.
     Она ему и говорит:
     — Куда, добрый человек, идёшь?
     — А иду, ; говорит мужик, ; вот так и так. ; И рассказал ей всё про своих сестёр. 
     — Иду, ; говорит, ; повидать их.
     Старуха эта его накормила, попоила и спать положила. Утром дала ему клубок, который его доведёт куда надо.
     Мужик поблагодарил, да и пошёл вслед за клубочком. Шёл, шёл, видит дом, зашёл в дом, там сидит его старшая сестра. Ну, сестра обрадовалась, угостила его, да и говорит:
     — Вот, што, братец, скоро придут сюда двенадцать медведей, поди знай, полюбят ли они тебя или нет, если не полюбят, дак могут тебя съесть.
     Этот мужик надел шапку-невидимку да сел в угол.
     Вдруг раздался шум, приходят двенадцать медведей. Оставили свои шкуры на ступенях, да стали удалыми молодцами, пришли в избу.
     Пришли и говорят этой девки:
     — Отчего здесь русским духом пахнет?
     — Ну, чего, ; говорит старшая сестра, ; по Руси бегали, русского духу нахватались, оттого и здесь пахнет. А что есть нового на Руси? – Говорит сестра.
     — А вот были мы в твоей деревне, у твоего брата в доме окна забиты досками, двери запечатаны, поди знай, куда он ушёл.
     Эта девка и говорит:
     — А што, если бы он сюда пришёл, приняли бы вы его?
     — Мы бы его за гостя приняли, ; говорят они.
     Этот мужик снял шапку-невидимку, и говорит:
     — А вот и я здесь!
     Эти молодцы начали его угощать, вытопили байну, спать положили.
     Наутро мужик этот выстал, простился с ними да пошёл дальше. А сестра-то, как он стал уходить, дала ему клоцок медвежьей шерсти.
     — В дороге, ; говорит, ; пригодится.
     Мужик и пошёл. Шёл, шёл, видит, стоит дом. Он зашёл в дом и видит, там сидит его средняя сестра. Она его угостила тут и говорит:
     — Вот што, братец, ты теперь уйди, а то скоро придут двенадцать Ершей, поди знай, полюбят ли они тебя, али нет.
     Мужик этот одел шапку-невидимку и сел в угол. Приходят двенадцать Ершей, скинули свои шкурья на ступенях, да стали добрыми молодцами. Приходят в избу да говорят:
     — Што тут русским духом пахнет?
     А эта девка и говорит:
     — Вы, по Руси-то бегали, русского духа нахватались, оттого и пахнет.
     Это девка и спрашивает:
     — А не видали, по Руси плаваючи, моего брата?
     Ерши и говорят ей:
     — У его в деревни окна заколочены, да двери запечатаны, не знаем, куда он ушёл.
     А девка спрашивает:
     — А если бы он здесь был, приняли ли бы его?
     Ерши говорят:
     — Мы бы его за гостя приняли.
     Мужик сейцяс снял шапку-невидимку да говорит:
     — А вот и я здесь!
     Его тут угостили так, што мужик до того наелся, што уж чуть не усрался.
     Наутро сестра ему дала ершовых колючьев в дорогу.
     Мужик же пришёл вслед за клубочком к младшей сестре, и тут его двенадцать лебедей приняли.
     А когда он запоходил от них, то сестра дала ему лебяжьих перьев.
     Вот мужик этот и пошёл опять за клубком и пришёл в другое государство. Там некоторое время пожил и принравился королевской дочери. Та и взяла его себе в мужья да и повенчались они.
     Король ему на другой день и говорит:
     — Вот зять мой любезной, позволяю я тебе по всем кабакам и лавкам в моём царстве ходить, а только не ходи ты в эту лавку. А если пойдёшь, горе себе большое получишь.
     Мужик и стал ходить по кабакам и по лавкам, и затем ему захотелось сходить в эту лавку, в которую ему не велел ходить тесть. Он и пошёл. Приходит и видит, что в этой лавке на одной только волосинки висит Кощей Бессмертный.
     Этот мужик чуть только до его дотронулся, как волосинка сорвалась, Кощей убежал, схватил этого мужика жену, да и унёс в свой дворец.
     Мужик приходит домой, а король ему и говорит:
     — Я тебе не велел ходить в эту лавку, а ты пошёл, да выпустил Кощея, а он и унёс мою любимую дочь, а твою жену. Если ты не найдёшь её теперь, я тебя смертью казню.
     Мужику нечего делать, взял кота-бархата, шапку-невидимку, скатерть-самобранку, спустил впереди себя клубок да и пошёл. Приходит в лес, и видит: в лесу стоит дворец, приходит в этот дворец и видит — Там сидит его жена.
     Она ему крепко обрадовалась, а сама ему и говорит:
     — Вот што, муженёк, уходи ты отсюда, да скорее, а то сейчас придёт Кощей, он тебя убьёт.
     Мужик и говорит:
     — Я одену шапку-невидимку, а ты, как придёт Кощей, спроси: где его смерть.
     Одел мужик шапку-невидимку и сел в угол. Приходит Кощей, пообедал, да лёг спать, а эту королевну заставил у себя в голове искать. Королевна и стала искать, а сама и спрашивает:
     — Скажи мне, Кощинька, где твоя смерть?
     Кощей и говорит:
     — Моя смерть у барана в дыре.
     Сам поспал, да опять и ушёл. Мужик этот и королевна взяли барана, убили его, вызолотили ему рога, да повесили его посереди избы.
     Приходит Кощей, увидел барана, да и говорит:
     — Это што это такое?
     А королевна ему и говорит:
     — Это я твою душеньку так уладила.
     Кощей засмеялся и говорит:
     — Нет, моя смерть не у барана в дыре, а есть на море на окияне остров, на том острову есть камень, под тем камнем заяц, в зайце утка, в утки яйцо, а в том яйце моя смерть.
     Кощей поел, поспал, да и ушёл. Мужик этот выстал, пошёл к морю-окияну. Приходит к морю и не знает, как ему это море переплыть.
     А кот-бархот ему и говорит:
     — Садись на меня, я тебя перевезу.
     Мужик сел на него, и кот-бархот его привёз к острову. Мужик вышел на остров, видит камень. Он поднял этот камень, оттуда и выскочил заяц, да и убежал.
     Мужик сейчас взял медвежью шерсть, которую ему дала сестра и сожгал её.
     Тут же из леса выскочили двенадцать медведей, догнали зайца, и принесли его мужику.
     Мужик разорвал зайца, из его выскочила утка, и улетела. Мужик сожгал лебяжьи перья. Прилетели двенадцать лебедей, схватили утку, заклевали её, и с утки выпало в море яйцо.
     Мужик сожгал Ершовьи колючки, и двенадцать Ершей принесли ему яйцо.
     Сел мужик на кота, переплыл море, приходит к Кощею. А Кощей уж нездоров лежит.
     Чуть только пришёл мужик, он бросился на его, а мужик бросил яйцо, да сломал его. Кощей пал и умер.
     Мужик взял свою жену, поехал в её королевство, стал там жить да поживать.
+++++++++++++++++++++++++
......
Летающий сын. Архангельск.  Сказка!!
======
     Досюль был купец да купчиха, у них был сын одинакый-единственный
     Вот как-то он стал просить родителей:
     — Родители выучите меня летать.
     На двенадцать языков его выучили. Взяли они амбар состроили, клетушечку небольшую и стал его учить учитель этот летать. Начал сын купецкий поперёк амбарца летать.
     Как-то через сколько-то времени учитель ушёл обедать, сына купецкого оставил одного летать, а как вернулся обратно, смотрит, а он уж летал вниз и в верх.
     Сочинился однажды у отца-купца именинщик, бал значит, и учителя этого созвали на бал, а сына купецкого не взяли, оставили в амбарце. Он распрогневался на родителей, очень расплакался, взял, да и вылетел вверх в окошечко, на улицу вылетел, на царство свободное, и полетел со своего царства. Зглянул он вниз, и ему с грош это царство своё показалось.
     Сейчас учителя его и родители его стревожились после хлеба-кушанья-питья и говорят:
     — Посмотри, хорошо ли летает, али нет? Привыкнул али нет?
     Приходят служители да учитель, возвращаются к его родителям и говорят:
     — Нету вашего сына.
     Дали знать по всем царствам, нет ли этого загулящего, залетущего сына купецкого где.
     — Нету, ; ответ им дали царства разные.
     А он слетел в самое дальнее царство, заходит к бабушке в задворенке, на краю царства и говорит ей:
     — Ай же ты, бабушка, дашь ли ты мне совет и думу? Чем мне тут заняться-то у вас.
     Подумала бабушка ему сказывает:
     — Есть в нашем царстве девица хорошая, и у отца её есть дом состроенный на одинастве, кругом никакого нет ни жительства, ни жилища.
     Сын купецкий пошёл туда, зашёл в ёйный сад и сидит в садку, яблочков пощипливает и закусывает, да на девицу ту посматривает.
     Тут как раз и она повыстала утрецом, вымылась и села к окошечку золотое яичко на блюде катать.
     Молодец зглянул в окошко и говорит ей негромко:
     — Ай глядите, Настасия, у вас яблочки-то во саду вашем все повыщипаны кем-то.
     Она его не видит сколько не смотрела, он хорошо так спрятался.
     Потом он по другу ночь также пришёл, сел в саду, яблочки повыщипал, поел.
     Вечер пришёл, она спать легла. Потом нашёл в хоромах у них окошечко вверху и залетел к ним в хоромы шёл к ней в покой, снял одеяльце с неё, обрядил её как следовает быть, пока она спала, улетел от Настасьи этой через форточку в сад и опять сел яблочков пощиплевать.
     Ночь другая настала, он опять взлетел к ней во хоромы, взял башмачки ёйные и обрядил её, пока она спала, а сам опять улетел через форточку в сад. Сидит там яблочков пощиплевает.
     Она повыстала в утрях-то, прохватилась, помылась, башмачков схватилась, их нету.
     — На что же ты, сукин сын, надо мной смеешься другу ночь? ; Мальчику говорит, прислужнику, ; Што же ты надо мной сделал и башмачки украл?
     Прислужник отпирается, божится, не он это.
     Потом он, молодец тот, по третью ночь к ей подобрался через окошечко взлётом, одеяльце снял, поцеловал её, только хотел обрядить её, а она не спала, тут его и захватила.
     — Достань огонь, ; закричала она мальчику слуге.
     Слуга достал огонь, и она повыстала. Тут девица познакомилась с молодцем. Как они познакомились, понравились друг другу, как молодые были, стали ёны в карточки и всякие игры играть за стол.
     Он много сутков жил у ней, играл, жил с ней играл, долго играл с ней, и потом как-то говорит она молодцу:
     — В гости ко мне матушка приедет, скройся куда хошь.
     Она его и ухоронила в сад, Он там сидел и опять яблочков пощиплевал.
     Мать приехала и, смотрит, что дочка её толста стала очень. Мать стала приперать её, что такое, кто это тут ходит, а она отпирается и говорит матери:
     — Верно кто-то смеется надо мной, когда я сплю.
     Мальчика стали допрашивать, он отказывается, слугов опросили, никто ничего не знает и не видел. А она молодца своего, вишь ты, не сказывает.
     Тут отец наехал на другие сутки. Отец наехал, и мать-отец говорят ей снова:
     — Что же ты эдакая брюхатая сделалась, от кого?
     Она отвечает им:
     — Это верно, кто-то надсмеялся на до мной, когда я сплю.
     Отец тогда поклал кляпцы в окошечках ёйных. Молодец же этого не знал, залетел ночью в покойчики её, да и пол полы-то себе и оторвал. Пол полы вырвал, улетел от неё, да и осердился.
     Отец приходит поутру, вставает в окно, а там пол полы в кляпцах. Берёт он и приносит эту полу.
     — Что же ты говоришь неправду? Смотри, ажно гости приезжают незнаемые к тебе и заходят через окно. За это тебя по закону нашего царства сказнить будут.
     Отец дал знать по всему царству, как разыскать облюбовника. Наехали со всего царства сыщики и нашли-достали этого молодца в саду. Приговорили судом его к казни.
     На утро вывели их на казнь. Молодец тот ей и говорит:
     — Как нам станут петлю на шею накладывать, на ступень ступлю, ты покрепче держись за меня, и на другу ступлю, ещё крепче держись за меня, на третью ступлю, ащё покрепче.
     Музыкантов позвали, чтобы сдивовались и счудовались все на казне этой. Вот они ступили на первую ступень, тут заиграла музыка-гармония, она тут слёзно заплакала.
     На другую ступень ступили, она ещё крепче захватилась, на третью ступили, так ещё баще и лучше заиграли музыканты, чтобы им не так тошно было плакать.
     А как на третью-то ступеньку ступили, он стряхнул пальто с себя, крылушка была там подвязана у него, и как только захотели петли класть на шею им, он и взлетел в небо. Все тут счудовались:
     — Ангел дочку унёс, ангел дочку унёс.
     Все тут остались в низу в своём царстве. А он зглянул вниз и им в один грош земля-царство вся их показалась.
     Потом он с ней слетел в своё царство, прилетел домой и эту девицу оставил у бабушки в задворенки, а сам пошёл к отцу, к матери как калика просить йись и пить.
     А у родителей бал был в доме. Они не узнали своего сына, подали ему милостыньку, позвали за стол, усадили его, он стал йись и пить, а потом стал на коленки пред ними и говорит слёзно:
     — Вы мои родители, а я ваш сын. Я от вас отрекнулся, потому что обиделся, что вы пойисть не дали мне и на бал не позвали. Теперь же я сижу у вас на балу, опять к вам пришёл, к вашему родительскому благословлению, потому что хочу жениться.
     Сходил он к бабушке в задворенке, взял эту Настасью-девицу, отцу-матери показал, им она по сердцу пришлась и скоро они повенчались.
     Через оное время девица та ему сына родила, они стали жить-поживать довольно хорошо.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Летучий корабль. Был себе дед да баба.  Сказка!!
======
     Был себе дед да баба, у них было три сына: – два разумных, а третий дурень.
     Первых баба любила, чисто одевала. А последний завсегда был одет худо – в чёрной сорочке ходил.
     Послышали они, что пришла от царя бумага: – кто состроит такой корабль, чтобы мог летать, за того выдаст замуж царевну.
     Старшие братья решились идти пробовать счастья и попросили у стариков благословения. Мать снарядила их в дорогу, надавала им белых паляниц-лепёшек, разного мясного и фляжку горелки и выпроводила в путь-дорогу.
     Увидя то, дурень начал и себе проситься, чтобы и его отпустили.
     Мать стала его уговаривать, чтоб не ходил:
     — Куда тебе, дурню. Тебя волки съедят!
     Но тот дурень заладил одно: – пойду да пойду! Баба видит, что с ним не сладишь, дала ему на дорогу чёрных паляниц и фляжку воды и выпроводила из дому, авось назад-то не вернётся.
     Дурень шёл-шёл и повстречал старика. Поздоровались. Старик спрашивает дурня:
     — Куда идёшь?
     — Да вот, царь обещал отдать свою дочку за того, кто сделает летучий корабль, ; говорит дурень.
     — Разве ты можешь сделать такой корабль? – Спрашивает Старик.
     — Нет, не сумею! – Признаётся дурень.
     — Так зачем же ты идёшь? – Пристал старик.
     — А бог его знает! – Просто отвечает дурень.
     — Ну, если так, – сказал старик, – то садись здесь. Отдохнём вместе и закусим. Вынимай, что у тебя есть в торбе.
     — Да тут такое, что и показать стыдно людям! – Смущается дурень-от.
     — Ничего, вынимай. Что бог дал, то и поснедаем! – Говорит старик, руками потирая.
     Дурень развязал торбу – и глазам своим не верит: – вместо чёрных паляниц лежат белые булки и разные приправы. Дурень и подал старику.
     — Видишь, – сказал ему старик, – как бог дурней жалует! Хоть родная мать тебя и не любит, а вот и ты не обделён. Давай же выпьем наперёд горелки.
     Во фляжке наместо воды очутилась горелка. Выпили, перекусили, и говорит старик дурню:
     — Слушай же вот что: ступай в лес, подойди к первому дереву, перекрестись три раза и ударь в дерево топором, а сам упади наземь ничком и жди, пока тебя не разбудят. Тогда увидишь перед собою готовый корабль, садись в него и лети, куда надобно. Да по дороге забирай к себе всякого встречного.
     Дурень поблагодарил старика, распрощался с ним и пошёл к лесу.
     Подошёл к первому дереву, сделал все так, как ему велено: – три раза перекрестился, тюкнул по дереву секирою, упал на землю ничком и заснул.
     Спустя несколько времени начал кто-то будить его. Дурень проснулся и видит готовый корабль. Не стал долго думать, сел в него – и корабль полетел по воздуху.
     Летел он летел, глядь – лежит внизу на дороге человек, ухом к сырой земле припал.
     — Здоров, дядьку! – Говорит дурень.
     — Здоров, небоже. – Отвечает дядька. А то был Слухало.
     — Что ты делаешь? – Спрашивает дурень.
     — Слушаю, что на том свете делается. – Говорит Слухало.
     — Садись со мною на корабль, покатаемся, ; предлагает дурень.
     Тот дядька не захотел отговариваться, сел на корабль, и полетели они дальше.
     Летели-летели они, глядь – идёт человек на одной ноге, а другая до уха привязана.
     — Здоров, дядьку! Что ты на одной ноге скачешь? – Спрашивает дурень.
     — Да коли б я другую отвязал, так за один бы шаг весь свет перешагнул! – Смеётся одноногий. А это был Скороход.
     — Садись с нами, полетим по свету, ; предлагает дурень.!
     Тот одноногий сел, и опять полетели.
     Летели-летели, глядь – стоит человек с ружьём, прицеливается, а во что – неведомо.
     — Здоров, дядьку! Куда ты метишь? Ни одной птицы не видно. – Кричит ему дурень.
     — Как же, стану я стрелять близко! Мне бы застрелить зверя или птицу вёрст за тысячу отсюда: – то по мне стрельба! – Говорит так стрелок. А то был Стрелец.
     — Садись же с нами, полетим за воробьями! – Кричит ему дурень.
     Сел этот стрелок к ним на корабль, и полетели они дальше.
     Летели-летели, глядь – несёт человек за спиною полон мех хлеба.
     — Здоров, дядьку! Куда идёшь хлебушек в меху? – Спрашивает дурень.
     — Иду, – говорит дядьку этот, а то был объедало, – добывать хлеба на обед.
     — Да у тебя и так полон мешок за спиною. – Удивляется дурень.
     — Что тут! Для меня этого хлеба и на один раз укусить нечего. – Отвечает пекарь-хлебоед, Объедало его звало.
     — Садись-ка с нами, полетим за хлебами! – Предлагает ему дурень.
     Объедало сел на корабль, и полетели дальше.
     Летели-летели, глядь – ходит человек вокруг озёра.
     — Здоров, дядьку! Чего ищешь? – Спрашивает дурень.
     — Пить хочется, да воды не найду. – Говорит дядьку, а то был Опивало.
     — Да перед тобой целое озеро. Что ж ты не пьёшь? – Удивляется дурень.
     — Эка! Этой воды на один глоток мне не станет. – Грустно отвечает Опивало.
     — Так садись с нами! – Кричат ему друзья с корабля.
     Он сел, и опять полетели.
     Летели-летели, глядь – идёт человек в лес, а за плечами вязанка дров.
     — Здоров, дядьку! Зачем в лес дрова несёшь? Надо из лесу нести, а не в лес. – Спрашивает его Дурень.
     — Да это не простые дрова. – Загадочно отвечает лесоруб.
     — А какие же? – Удивляется дурень.
     — Да такие: – коли разбросить их, так вдруг целое войско явится.
     — Садись с нами, веселее будет воевать! – Предлагают друзья сверху.
     Сел он к ним, и полетели дальше.
     Летели-летели, глядь – человек несёт куль соломы.
     — Здоров, дядьку! Куда несёшь солому-то? – Спрашивает дурень.
     — В село несу. – Отвечает соломщик, а то был Холодило.
     — Разве в селе-то мало соломы? – Спрашивают его корабельники сверху.
     — Да это такая солома, что как ни будь жарко лето, а коли разбросаешь её – так зараз холодно сделается: – снег да мороз! – Отвечает им соломщик-холодило.
     — Садись и ты с нами, веселей будет! – Говорит ему дурень.
     — Пожалуй! – Соглашается соломщик.
     Это была последняя встреча по дороге к царю. Скоро прилетели они до царского двора.
     Царь на ту пору за обедом сидел. Увидал он летучий корабль, удивился и послал своего слугу спросить:
     — Кто на том корабле прилетел, узнай-ка?
     Слуга подошёл к кораблю, видит, что на нем всё мужики, не стал и спрашивать, а, воротясь назад в покои, донёс царю, что на корабле нет ни одного пана, а всё черные люди.
     Царь рассудил, что отдавать свою дочь за простого мужика не приходится, и стал думать, как бы от такого зятя избавиться.
     Вот и придумал:
     — Стану-ка я ему задавать разные трудные задачи.
     Тотчас посылает к дурню с приказом, чтобы он достал ему, пока царский обед покончится, целющей и живущей воды.
     В то время как царь отдавал этот приказ своему слуге, Слухач, первый встречный, который слушал, что на том свете делается, услыхал царские речи и рассказал дурню, где найти ту воду. Дурень сильно распечалился, и говорит:
     — Что же я теперь делать буду? Да я и за год, а может быть, и весь свой век не найду такой воды!
     — Не бойся, – сказал ему скороход одноногий, – я за тебя справлюсь.
     Пришёл слуга к ним и объявил царский приказ.
     — Скажи царю, что принесу ему воду, ; отозвался дурень.
     Тут товарищ его Скороход отвязал свою ногу от уха, побежал и мигом набрал целющей и живущей воды, устал и думает:
     — Успею воротиться! – Присел под мельницей отдохнуть и заснул.
     Царский обед к концу подходит, а его нет как нет. Засуетились все на корабле.
     Первый встречный Слухало приник к сырой земле, прислушался и сказал:
     — Экий! Спит себе под мельницей.
     Стрелок схватил своё ружьё, выстрелил в мельницу, под которой Скороход дрыхнул, и тем выстрелом разбудил его. Скороход побежал и в одну минуту принёс воду. Царь ещё из-за стола не встал, а приказ его выполнен как нельзя вернее.
     Нечего делать, надо задавать другую задачу. Царь велел сказать дурню:
     — Ну, коли ты такой хитрый, так покажи своё удальство: – съешь со своими товарищами за один раз двенадцать быков жареных да двенадцать кулей печёного хлеба.
     Первый товарищ Слухало услыхал об это задании и объявил про то дурню, ещё посыльный не успел добежать от царя.
     Дурень испугался и говорит:
     — Да я и одного хлеба за один раз не съем!
     — Не бойся, – отвечает Объедало, – мне ещё мало будет!
     Пришёл слуга, явил царский указ, а дурень уже знал всё.
     — Хорошо, – сказал дурень, – давайте, будем есть.
     Принесли двенадцать быков жареных да двенадцать кулей хлеба печёного. Объедало один всё поел.
     — Эх, – говорит, – мало! Ещё б хоть немножко дали.
     Царь велел сказать дурню, чтобы выпито было сорок бочек вина, каждая бочка в сорок вёдер.
     Первый товарищ дурня Слухало подслушал те царские речи и передал ему по-прежнему. Тот испугался:
     — Да я и одного ведра не в силах за раз выпить.
     — Не бойся, – говорит Опивало, – я один за всех выпью. Ещё мало будет!, только приготовлюсь немного.
     Налили вином сорок бочек. Опивало пришёл и без роздыху выпил все до одной. Выпил и говорит:
     — Эх, маловато! Ещё б выпить.
     После того царь приказал дурню к венцу готовиться, идти в баню да вымыться. А баня-то была чугунная, и ту царь велел натопить жарко-жарко, чтоб дурень в ней в одну минуту задохся.
     Вот раскалили баню докрасна. Пошёл дурень мыться, а за ним следом идёт мужик с соломою, Холодило: – подостлать-де надо.
     Заперли их обоих в бане. Мужик Холодило разбросал солому – и сделалось так холодно, что едва дурень вымылся, как в чугунах вода стала мёрзнуть. Залез он на печку и там всю ночь пролежал.
     Утром отворили баню, а дурень жив и здоров, на печи лежит да песни поёт.
     Доложили царю. Тот опечалился, не знает, как бы отвязаться от дурня. Думал-думал и приказал ему, чтобы целый полк войска поставил, а у самого на уме: 
     — Откуда простому мужику войско достать? Уж этого он не сделает!
     Как узнал про то дурень, испугался и говорит:
     — Теперь-то я совсем пропал! Выручали вы меня, братцы, из беды не один раз. А теперь, видно, ничего не поделаешь.
     — Эх ты! – Отозвался мужик с вязанкою дров. – А про меня разве забыл? Вспомни, что я мастер на такую штуку, и не бойся!
     Пришёл слуга, объявил дурню царский указ:
     — Коли хочешь на царевне жениться, поставь к завтрему целый полк войска.
     — Добре, зроблю! Только если царь и после того станет отговариваться, то повоюю я тем войском всё его царство и насильно возьму царевну. А его и вовсе прогоню.
     Ночью товарищ дурня вышел в поле, вынес вязанку дров и давай раскидывать в разные стороны – тотчас явилось несметное войско. И конное, и пешее, и с пушками.
     Утром увидал царь и в свой черёд испугался. Поскорей послал к дурню дорогие уборы и платья, велел во дворец его просить с царевной венчаться.
     Дурень нарядился в те дорогие уборы, сделался таким молодцом, что и сказать нельзя! Явился к царю, обвенчался с царевною, получил большое приданое и стал разумным и догадливым.
     Царь с царицею его полюбили, а царевна в нем души не чаяла.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Летучий корабль. Жили-были старик да старуха.  Сказка!!
======
     Жили-были старик да старуха.
     У них было три сына – два старших умниками слыли, а младшего все дурачком звали.
     Старших старуха любила – одевала чисто, кормила вкусно.
     А младший в дырявой рубашке ходил, чёрную корку жевал.
     — Ему, дурачку, всё равно: – он ничего не смыслит, ничего не понимает!
     Вот однажды дошла до той деревни весть: – кто построит царю корабль, чтоб и по морям ходил и под облаками летал, – за того царь свою дочку выдаст.
     Решили старшие братья счастья попытать.
     — Отпустите нас, батюшка и матушка! Авось который-нибудь из нас царским зятем станет!
     Снарядила мать старших сыновей, напекла им в дорогу пирогов белых, нажарила-наварила курятины да гусятины:
     — Ступайте, сыночки!
     Отправились братья в лес, стали деревья рубить да пилить. Много нарубили-напилили.
     А что дальше делать – не знают. Стали они спорить да браниться, того и гляди, друг дружке в волосы вцепятся.
     Подошёл тут к ним старичок и спрашивает:
     — Из-за чего у вас, молодцы, спор да брань? Может, и я вам какое слово на пользу скажу?
     Накинулись оба брата на старичка – слушать его не стали, нехорошими словами обругали и прочь прогнали. Ушёл старичок.
     Поругались ещё братья, съели все свои припасы, что им мать дала, и возвратились домой ни с чем.
     Как пришли они, начал проситься младший:
     — Отпустите теперь меня!
     Стали мать, и отец отговаривать его да удерживать:
     — Куда тебе, дурню, – тебя волки по дороге съедят!
     А дурень знай своё твердит:
     — Отпустите – пойду, и не отпустите – пойду!
     Видят мать и отец – никак с ним не сладишь. Дали ему на дорогу краюху черного сухого хлеба и выпроводили вон из дому.
     Взял дурень с собой топор и отправился в лес. Ходил-ходил по лесу и высмотрел высокую сосну: – верхушкой в облака эта сосна упирается, обхватить её впору только троим.
     Срубил он сосну, стал её от сучьев очищать. Подошёл к нему старичок.
     — Здравствуй, – говорит, – дитятко!
     — Здравствуй, дедушка! – Отвечает Дурень.
     — Что это, дитятко, ты делаешь, на что такое большое дерево срубил? – Спрашивает старичок.
     — А вот, дедушка, царь обещал выдать свою дочку за того, кто ему летучий корабль построит, я и строю. – Говорит Дурень.
     — А разве ты сможешь такой корабль смастерить? Это дело мудрёное, пожалуй, и не сладишь. – Спрашивает его старичок.
     — Мудрёное не мудрёное, а попытаться надо: – глядишь, и слажу! Вот и ты кстати пришёл: – старые люди бывалые, сведущие. Может, ты мне что и присоветуешь. – Обращается к старичку Дурень.
     Старичок говорит:
     — Ну, коли просишь совет тебе подать, слушай: – возьми-ка ты свой топор и отеши эту сосну с боков: – вот этак! – Показывает старичок.
     И показал, как надо обтёсывать. Послушался дурень старичка – обтесал сосну так, как он показывал. Обтёсывает он, диву даётся: – топор так сам и ходит, так и ходит!
     — Теперь, – говорит старичок, – обделывай сосну с концов: – вот так и вот этак!
     Дурень старичковы слова мимо ушей не пропускает: – как старичок показывает, так он и делает.
     Закончил он работу, старичок похвалил его и говорит:
     — Ну, теперь не грех передохнуть да закусить малость.
     — Эх, дедушка, – говорит дурень, – для меня то еда найдётся, вот эта краюха чёрствая. А тебя то чем угостить? Ты небось не угрызёшь моё угощение?
     — А ну-ка, дитятко, – говорит старичок, – дай сюда свою краюху!
     Дурень подал ему краюху. Старичок взял её в руки, осмотрел, пощупал, да и говорит:
     — Не такая уж чёрствая твоя краюха!
     И подал её – дурню. Взял дурень краюху – глазам своим не верит: – превратилась краюха в мягкий да белый каравай.
     Как поели они, старик и говорит:
     — Ну, теперь станем паруса прилаживать!
     Достал старичок из-за пазухи кусок холста. Старичок показывает, дурень старается, на совесть всё делает – и паруса готовы, прилажены.
     — Садись теперь в свой корабль, – говорит старичок, – и лети, куда тебе надобно. Да смотри, помни мой наказ: – по пути сажай в свой корабль всякого встречного!
     Тут они и распрощались. Старичок своей дорогой пошёл, а дурень на летучий корабль сел, паруса расправил.
     Надулись паруса, взмыл корабль в небо, полетел быстрее сокола. Летит чуть пониже облаков ходячих, чуть повыше лесов стоячих. Летел-летел дурень и видит: – лежит на дороге человек – ухом к сырой земле припал.
     Спустился он и говорит:
     — Здорово, дядюшка!
     — Здорово, молодец! – А это был Слухало.
     — Что это ты делаешь? – Спрашивает его Дурень.
     — Слушаю я, что на том конце земли делается. – Отвечает Слухало.
     — А что же там делается, дядюшка? – Спрашивает дурень.
     — Поют-заливаются там пташки голосистые, одна другой лучше! – Отвечает Слухало.
     — Экой ты, какой слухменный! Садись ко мне на корабль, полетим вместе. – Предлагает Дурень.
     Слухало не стал отговариваться, сел на корабль, и полетели они дальше. Летели-летели, видят – идёт по дороге человек, идёт на одной ноге, а другая нога к уху привязана.
     — Здорово, дядюшка! – Кричит Дурень.
     — Здорово, молодец! – А это был Скороход.
     — Что это ты на одной ноге скачешь? – Спрашивает его Дурень.
     — Да если я другую ногу отвяжу, так за три шага весь свет перешагну! – Говорит Скороход.
     — Вот ты какой быстрый! Садись к нам. – Предлагает Дурень.
     Скороход отказываться не стал, взобрался на корабль, и полетели они дальше. Много ли, мало ли пролетели, глядь – стоит человек с ружьём, целится. А во что целится – неведомо.
     — Здорово, дядюшка! В кого это ты целишься – ни зверя, ни птицы кругом не видно. – Спрашивают друзья-товарищи.
     — Экие вы! Да я и не стану близко стрелять. Целюсь я в тетёрку, что сидит на дереве вёрст за тысячу отсюда. – Отвечает встречный дядюшка, а это был Стреляло. 
     — Вот такая стрельба по мне. – Говорит Дурень. ; Садись с нами, полетим вместе! – Зовут приятели с корабля Летучего.
     Сел и Стреляло, и полетели все они дальше. Летели они, летели, и видят: – идёт человек, несёт за спиною большущий мешок хлеба.
     — Здорово, дядюшка! Куда идёшь? – Спрашивают его с Корабля Летучего.
     — Иду добывать хлеба себе на обед. – А это был Объедало.
     — На что тебе ещё хлеб? У тебя и так полон мешок! – Удивляются друзья.
     — Что тут! Этот хлеб мне в рот положить да проглотить. А чтобы досыта наесться, мне надобно сто раз по столько! – Жалуется Объедало.
     — Ишь ты какой! Садись к нам в корабль, полетим вместе. – Говорит Дурень.
     Сел и Объедало на корабль, полетели они дальше. Над лесами летят, над полями летят, над реками летят, над сёлами да деревнями летят.
     Глядь: – ходит человек возле большого озера, головой качает.
     — Здорово, дядюшка! Что это ты ищешь? – Спрашивают товарищи с корабля Летучего.
     — Пить хочется, вот и ищу, где бы напиться. – Отвечает дядюшка этот, а то был Опивало.
     — Да перед тобой целое озеро. Пей в своё удовольствие! – Дивятся товарищи.
     — Да этой воды мне всего на один глоточек станет. – Отвечает опивало.
     Подивился дурень, подивились его товарищи и говорит:
     — Ну, не горюй, найдётся для тебя вода. Садись с нами на корабль, полетим далеко, будет для тебя много воды!
     Опивало сел в корабль, и полетели они дальше. Сколько летели – неведомо, только видят: – идёт человек в лес, а за плечами у него вязанка хвороста.
     — Здорово, дядюшка! Скажи ты нам: – зачем это ты в лес хворост тащишь?
     — А это не простой хворост. Коли разбросать его, тотчас целое войско появится. – Отвечает Вояка.
     — Садись, дядюшка, с нами! Вселяй будет, просят его друзья.
     И этот сел к ним. Полетели они дальше. Летели-летели, глядь: – идёт старик, несёт куль соломы.
     — Здорово, дедушка, седая головушка! Куда это ты солому несёшь? – Спрашивает его Дурень.
     — В село. – Отвечает тот.
     — А разве в селе мало соломы? – Говорит дурень.
     — Соломы много, а такой нету. – Отвечает соломищик, а то был Холодило.
     — Какая же она у тебя? – Интересуются товарищи.
     — А вот какая: – стоит мне разбросать её в жаркое лето – и станет враз холодно: – снег выпадет, мороз затрещит. – Говорит Холодило.
     — Коли так, правда твоя: – в селе такой соломы не найдёшь. Садись с нами! В дороге пригодишься. ; Предлагают ему Друзья.
     Холодило взобрался со своим кулём в корабль, и полетели они дальше. Летели-летели и прилетели к царскому дворцу.
     Царь в ту пору за обедом сидел. Увидел он летучий корабль и послал своих слуг:
     — Ступайте спросите: – кто на том корабле прилетел – какие заморские царевичи и королевичи?
     Слуги побежали к кораблю и видят – сидят на корабле простые мужики. Не стали царские слуги и спрашивать у них: – кто таковы и откуда прилетели.
     Воротились и доложили царю:
     — Так и так! Нет на корабле ни одного царевича, нет ни одного королевича, а всё чёрная кость – мужики простые. Что прикажешь с ними делать?
     — За простого мужика нам дочку выдавать зазорно, – думает царь. – Надобно от таких женихов избавиться.
     Спросил он у своих придворных – князей да бояр:
     — Что нам теперь делать, как быть?
     Они и присоветовали:
     — Надо жениху задавать разные трудные задачи, авось он их и не разгадает. Тогда мы ему от ворот поворот и покажем!
     Обрадовался царь, сейчас же послал слуг к дурню с таким приказом:
     — Пусть жених достанет нам, пока наш царский обед не кончится, живой и мёртвой воды!
     Задумался дурень:
     — Что же я теперь делать буду? Да я и за год, а может быть, и весь свой век не найду такой воды.
     — А я на что? – Говорит Скороход. – Мигом за тебя справлюсь.
     Отвязал ногу от уха и побежал за тридевять земель в тридесятое царство. Набрал два кувшина воды живой и мёртвой, а сам думает:
     — Времени впереди много осталось, дай-ка малость посижу – успею к сроку возвратиться!
     Присел под густым развесистым дубом, да и задремал.
     Царский обед к концу подходит, а Скорохода нет как нет. Загоревали все на летучем корабле – не знают, что и делать.
     А Слухало приник ухом к сырой земле, прислушался и говорит:
     — Экой сонливый да дремливый! Спит себе под деревом, храпит вовсю!
     — А вот я его сейчас разбужу! – Говорит Стреляло.
     Схватил он своё ружьё, прицелился и выстрелил в дуб, под которым Скороход спал.
     Посыпались с дуба жёлуди – прямо на голову Скороходу. Проснулся тот, да и ахнул:
     — Батюшки, да, никак, я заснул!
     Вскочил он и в ту же минуту принёс кувшины с водой:
     — Получайте!
     Встал царь из-за стола, глянул на кувшины и говорит:
     — А может, эта вода не настоящая?
     Поймали петуха, оторвали ему голову и спрыснули мёртвой водой. Голова вмиг приросла.
     Спрыснули живой водой – петух на ноги вскочил, крыльями захлопал да закукарекал:
     — Ку-ка-реку!
     Досадно стало царю.
     — Ну, – говорит он дурню, – эту мою задачу ты выполнил. Задам теперь другую! Коли ты такой ловкий, съешь со своими сватами за один присест двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока печах испечено!
     Опечалился дурень, говорит своим товарищам:
     — Да я и одного хлеба за целый день не съем!
     — А я на что? – Говорит Объедало. – Я и с быками, и с хлебами их один управлюсь. Ещё мало будет!
     Велел дурень сказать царю:
     — Тащите быков и хлебы. Будем есть!
     Привезли двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока печах испечено.
     Объедало давай быков поедать – одного за другим. А хлебы так в рот и мечет каравай за караваем.
     Все возы опустели.
     — Давайте ещё! – Кричит Объедало. – Почему так мало припасли? Я только во вкус вошёл!
     А у царя больше ни быков, ни хлебов нет.
     — Теперь, – говорит он, – новый вам приказ: – чтобы выпито было зараз сорок бочек пива, каждая бочка по сорока вёдер.
     — Да я и одного ведра не выпью, – говорит дурень своим сватам.
     — Эка печаль! – Отвечает Опивало. – Я один всё у них пиво выпью, ещё мало будет!
     Прикатили сорок бочек-сороковок. Стали черпать пиво вёдрами да подавать Опивале. Он как глотнёт – ведро и пусто.
     — Что это вы мне вёдрами подносите? – Говорит Опивало. – Этак мы целый день проканителимся!
     Поднял он бочку, да и опорожнил её зараз, без роздыху. Поднял другую бочку – и та откатилась. Так все сорок бочек и осушил.
     — Нет ли, – спрашивает, – ещё пивца? Не вволю я напился! Не промочил горло!
     Видит царь: – ничем дурня нельзя взять. Решил погубить его хитростью.
     — Ладно, – говорит, – Выдам я за тебя свою дочку, готовься к венцу! Только перед свадьбой сходи в баню, вымойся-выпарься хорошенько.
     И приказал топить баню. А баня то была вся чугунная. Трое суток баню топили, докрасна раскалили. Огнём-жаром от неё пышет, за пять саженей к ней не подойти.
     — Как буду мыться? – Говорит дурень. – Сгорю заживо.
     — Не печалься, – отвечает Холодило. – Я с тобой пойду!
     Побежал он к царю, спрашивает:
     — Не дозволите ли и мне с женихом в баню сходить? Я ему соломки подстелю, чтобы он пятки не испачкал!
     Царю что? Он дозволил:
     — Что один сгорит, что оба!
     Привели дурня с Холодилой в баню, заперли там. А Холодила разбросал в бане солому – и стало холодно, стены инеем подёрнулись, в чугунах вода замёрзла.
     Сколько-то времени прошло, отворили слуги дверь. Смотрят, а дурень жив-здоров, и старичок тоже.
     — Эх, вы, – говорит дурень, – да в вашей бане не париться, а разве на салазках кататься!
     Побежали слуги к царю. Доложили: – так, мол, и так. Заметался царь, не знает, что и делать, как от дурня избавиться. Думал-думал и приказал ему:
     — Выстави поутру перед моим дворцом целый полк солдат. Выставишь – выдам за тебя дочку. Не выставишь – вон прогоню!
     А у самого на уме:
     — Откуда простому мужику войско достать? Уж этого он выполнить не сможет. Туг то мы его и выгоним в шею!
     Услышал дурень царский приказ – говорит своим сватам:
     — Выручали вы меня, братцы, из беды не раз и не два. А теперь что делать будем?
     — Эх, ты, нашёл о чём печалиться! – Говорит старичок с хворостом. – Да я хоть семь полков с генералами выставлю! Ступай к царю, скажи – будет ему войско!
     Пришёл дурень к царю.
     — Выполню, – говорит, – твой приказ, только в последний раз. А если отговариваться будешь – на себя пеняй! То войско на тебя напущу. С царства твоего сгоню, сам сяду и дочку твою за себя возьму.
     Рано поутру старик с хворостом кликнул дурня и вышел с ним в поле. Раскидал он вязанку, и появилось несметное войско – и пешее, и конное, и с пушками. Трубачи в трубы трубят, барабанщики в барабаны бьют, генералы команды подают, кони в землю копытами бьют.
     Дурень впереди стал, к царскому дворцу войско повёл. Остановился перед дворцом, приказал громче в трубы трубить, сильнее в барабаны бить.
     Услышал царь, выглянул в окошко, от испугу белее полотна стал. Приказал он воеводам своё войско выводить, на дурня войной идти. Вывели воеводы царское войско, стали в дурня стрелять да палить.
     А дурневы солдаты стеной идут, царское войско мнут, как траву. Напугались воеводы и побежали вспять, а за ними вслед и всё царское войско.
     Вылез царь из дворца, на коленках перед дурнем ползает, просит дорогие подарки принять да с царевной скорее венчаться.
     Говорит дурень царю:
     — Теперь ты нам не указчик! У нас свой разум есть!
     Прогнал он царя и не велел никогда в то царство возвращаться. А сам на царевне женился.
     — Царевна – девка молодая да добрая. На ней никакой вины нет!
     И стал он в том царстве жить, всякие дела вершить.
+++++++++++++++++++++++++++++
......
Летучий корабль. У одного мужика было семеро сыновей.  Сказка!!
======
     У одного мужика было семеро сыновей, все один в одного, их так и звали – семь Семёнов.
     Пришло им время идти в царскую службу. Царь спрашивает:
     — Кто из вас что делать умеет?
     — Воровать, ваше царское величество, – ответил старший Семён.
     — Ковать всякие дорогие вещи, краше которых ни у кого нет, – сказал второй.
     — Птицу на лету стрелять! – Сообщил третий.
     — Если стрелок подстрелит птицу, я вместо собаки её где хочешь разыщу! – Воскликнул четвёртый.
     — Глаз у меня такой острый, ваше величество, что, как поднимусь на высоту, сразу вижу, что в разных царствах делается, – похвастался пятый.
     — Я умею делать корабли: – тяп да ляп, будет готов корабль – в огне не горит, в воде не тонет, ещё и по воздуху может полететь. ; Потёр руки шестой.
     — Ну а ты какое ремесло знаешь? – Обратился царь к седьмому брату.
     — От какой хочешь болезни вылечу человека! – Был ответ седьмой.
     И взял их царь на службу.
     Прошло какое-то время, царю приспела охота жениться.
     Пятый Семён поднялся на высоченную гору, глянул окрест – и высмотрел первую красавицу во всем свете, дочь заморского-загорского короля.
     Рассказал о ней царю, но тот лишь головой грустно покачал: – королевна слыла недотрогою, всем женихам отказывала, к ней уже и свататься бросили.
     Вот если бы похитить её.
     — Раздобудьте мне красавицу! – Повелел царь.
     Ну, что сказать братьям? Ответ на царёвой службе может быть только один:
     — Воля ваша, государь!
     Шестой Семён взял топор и – тяп да ляп! – Построил волшебный корабль.
     Второй пошёл в кузню и сковал золотой убор красоты невиданной.
     Сели братья на корабль, тот поднялся в небо и полетел в заморские-загорские края.
     Опустился в тихой пристани, глазастый Семён высмотрел, что сейчас королевна одна в саду гуляет, коваль взял своё рукоделье и вместе с вором пошёл во дворец убор золотой продавать.
     Там мамки-няньки и глазом моргнуть не успели, как вор украл королевну и принёс её на корабль. Отсекли якоря, и взвился корабль в поднебесье.
     А королевне не по нраву пришлось, что её похитили, – бросилась она с корабля, обернулась белой лебедью и полетела обратно домой.
     Тут третий Семён схватился за ружьё да подшиб лебеди крылышко. Лебедь вновь обернулась девушкой. Упала она в море и начала тонуть, но за ней нырнул четвёртый Семён и сразу вытащил.
     Опустился летучий корабль на морскую тугую волну, принял на борт королевну и четвёртого Семёна.
     Тут пригодился седьмой Семён – вмиг рану королевне вылечил, и привезли её братья живой и здоровой во дворец к своему повелителю.
     Увидел её царь – и только головой покачал.
     — Нет, – говорит, – ты мне небось во внучки годишься, а то и в правнучки. Не хочу я губить твоей молодой красы. Выбирай себе мужа среди Семёнов!
     А самым бравым среди них был Сенька – корабельных дел мастер, он давно королевне приглянулся. За него она и вышла.
     И в свадебное путешествие полетели молодые на воздушном корабле.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лешевы родини. Архангельск. Быличка.  Сказка!!
======
     У лешого жёнка с Руси была, обжилась, робёнка понесла, надо было теперь ещё бабку нажить, обабиться по старому обычаю. 
     — Я жёнка твоя с Руси, дак мне и бабку повитуху наживи руску, ; говорит жёнка.
     Лешой и побежал наживать бабку в селе. Вот увидел он одну, пришёл к ней и кричит:
     — Бабка, обабь нас с жёнкой, понесла она.
     Она ни в какую. Ну он её и потащил, и притащил к жёнке своей, бабить её. Бабка-то эта и говорит:
     — Дак из чего мыть-то? Посуды нету никакой.
     — А наживу, найду посуды. – Вскочил лешой.
     И полетел за ведром в тот дом, откуда бабка была взята, взял подойник у снох, снохи не благословясь поставили подойник лешому и отдали ему. Он и притащил.
     Бабка смотрит, подойник будто её. Она рубешок и зарубила на нём. Вот она оммыла рожницу, обряд сделала по-русски, всё по чину, поставила посудину, да и говорит лешому:
     — Обирай всё, что осталось с родин, куда знаешь, лес-то твой.
     Он всё обрал и унёс в лес, лешой-то этот.
     Жёнка тут и говорит бабке, пока лешой в лес бегал:
     — Он тебя росщитывать будет бабка, будет тебе давать серебро, ты всё говори: — Первой, первой, первой. 
     — Как скажешь, ; говорит бабка эта, ; вы всё тут сами знаете.
     Жёнка лешого её дальше учит:
     — Другой скажи, он давать боле не будет и тебя на Русь отправит.
     Вот лешой пришёл с лесу и стал бабку росщитывать за работу её, а бабка всё говорит, как жёнка её учила:
     — Первой, первой, первой.
     Лешой кладёт и кладёт, уже и девать стало некуда, и в карман наклала и за пазухи, он всё давает и давает.
     Тогда она, бабка-от и сказала:
     — Другой, ; лешой-от и перестал давать.
     — Тащи меня домой теперь, ; говорит лешому бабка.
     Он и потащил старуху, дома её оставил.
     Старуха пришла в избу, посмотрела подойник свой, рубежок тут и есть. Она на снох и заругалась:
     — Ой вы, беспутные! Всё делаете вы не благословясь, лешой подойник сносил от вас свою жёнку оммывать при родини её. Надо было благословить-от, он то лешой, а она-то стала бы крещеная.
+++++++++++++++++++++++++++++++
......
Леший водил. Близ города Олонца. Архангельск.  Сказка!!
======
     Близ города Олонца в Ильин день были мы с товарищем моим в гостях у соседа. Угостились мы, возвращались с товарищем.
     Попросились мы перевести нас за реку в лодке. Нужно было идти три версты берегом до запани, где плотили брёвна.
     Вышли мы из лодки, сели закурить на лужочке. Когда я закурил, то облокотился на руку и задремал.
     Вдруг меня толкает кто-то. Я открыл глаза, стоит олончанин Нифантьев — Кореляк, он же был наш подрядчик. Говорит он мне:
     — Нужно итить.
     Я встал и пошёл за ним. Он уходит от реки в лес, я за ним вслед, и товарищ за мной, и кричит:
     — Неладно идёшь, Коротких.
     Я сказал ему:
     — Ладно, дойду.
     Он и вправду подумал, что ладно. Пробежали мы с Нифантьевым вёрст около двух. Я отстал от Нифантьева, сел на колодину и закурил. Приходит товарищ мой, садится рядом, покурили вместях, он и говорит:
     — Ну, пойдём, Коротких.
     Я спрашиваю:
     — А где же Нифантьев?
     — Нифантьев на Харчевой, а старик его в городе Олонце. – Отвечает товарищ мой.
     — Да ведь я же сейчас шёл за ним. – Я говорю.
     А товарищ мой никого не видал. Леший видать меня завёл со сна. Хорошо, что я отстал от него. Да товарищ мой меня из виду не попускал.
     Сильно нас в тот день леший заблудил. Долго ходили по горам, по болотам, часов около пяти, вышли наконец на дорогу близ Андрусовского монастыря, оттуда пришли в деревню Ильинское, там ночевали, а утром отправились дальше.
     А леший больше не приставал, видно не в прок мы ему пришлись, зараз не утянул, двоижды не стал пытать.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Леший водил. Девка годов так тринадцати. Архангельск.  Сказка!!
======
     Девка годов так тринадцати в Троицын день по Тамице шла по улице, немножко до церкви не дошла и вдруг пропала.
     Нету и нету её. Потом догадались, что лешой увёл.
     Начали молебны в церкви по ней петь. Ей пять дён не было, каждый день поутру молебны служили в церкви.
     На шестой день старик один пошёл огород городить версты за три от деревни, там смотрит, а девка эта на его пожне цветочки рвёт. Увидела старика и в сторону побежала.
     Он её закликал:
     — Феня, Феня! ; А она прочь от его.
     Она пока через огороды выскакивала, а он проворный старик-то был, её и захватил. Привёл к матери девку. Дак она ничего некому не говорит, не допытаишься.
     Теперь жива, жёнкой за мужиком одним живёт. Но всё ж такая задумчивая стала.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Леший и Водяной. Кто кого. Легенда. Миф. Сказка!!
======
     Разыгрался однажды леший с зайцами и волками и погнал их по лесам и полям, болотам и озёрам.
     На шум и гам выскочил водяной из озера, заспорил с лешим, и дошло дело до драки.
     Плохо пришлось бедняге водяному: – на берегу-то не то, что в воде – осилил его лесной хозяин, да так отвалтузил, что водяной еле-еле убрался в своё озеро.
     Тут сил у него однако прибыло, стал он в лешего камнями кидать и песком швырять, чем дальше, тем больше.
     В ответ леший начал в озеро деревья валить. Вырос над озером холм – от одного берега до другого.
     Поджёг леший деревья, и закипела вода в озере.
     Запросил пощады водяной, сошлись они с лесным хозяином на мировой, чтобы наперёд не мешать друг дружке пугать и губить людей: – одному ходить в глухих чащобах, другому плавать в глубоких водах.
     Так и поделили землю с тех пор.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Леший увёл. Архангельск.  Сказка!!
======
     На другой день Троицы, в Духов день, соку попить ходили парнишки. Тихону тогда пятнадцати годов было.
     Драли, драли они сосны да ели, соку напились, домой запоходили. Ребята в одну сторону ушли, а Тихон в другую, будто его брат привиделся ему там где-то. За ним пошёл.
     — Пойдём братко домой, ребята не в ту сторону пошли. – Тихон кричит братке своему.
     Шёл да шёл за братом, да и потерялся, а потом кто-то захохотал во весь лес.
     Тихон тут без ума сделался, сам не знает, как в избушке в лесной очутился:
     — И вижу, ; Тихон потом рассказывает, ; баба какая-то да ребята незнакомые, очумел я и задумался:
     — Не знаю, как и заблудился? – У жёнки той спрашивает.
     Жёнка ему и отвечает:
     — Нет, ты не заблудился, а тебя лешой унёс.
     А жёнка была сама унесена лешем. Вот жёнка лешого Тихону и говорит:
     — Он, лешой, когда придёт, будет чествовать тебя едой, а ты не ешь. Если с ним поешь, дак так тут и останешься, а то мерином сделаешься, служить до века будешь, проживёшь столько, дак отпустит, а нет, так и помрёшь тут, лесиной во дворе сделает для дровей.
     Тихон и спросил:
     — А худо разве тебе жить-то у лешого?
     Жёнка отвечает:
     — А худо. Так-то жить-то и нечего, да кто с огнём ходит не благословясь, да искрину уронит, дак лешому охота пожар с того сделать, он и заставляет раздувать. Тяжело это, да теперь я больше не раздуваю, ребятишки от лешего и бабы пособляют.
     Налетел тут сам-то лешой, исть его заводят в дом его, чествовают. Зовёт лешой и Тихона, а Тихон и говорит:
     — Я сытой. ; Как жёнка-то лешого учила.
     И не сел исть. А жона и говорит лешому:
     — Что сам-то не садисся?
     — Я сытой, ; говорит лешой, ; я у женщин, которыя молоко не благословесь выцедят, всё выпью. Напился, сытой. Потом я обратно хоркону в крынки-то, они полны и сделаются, поедят люди мою хорхоту.
     Лешой полетает по лесу да прилетит. Как-то жена говорит лешому:
     — Снеси его – на Тихона говорит, ; эку он беду принёс, хлеба на него сколько идёт, отнеси его, брось на старо место.
     Лешой жену и послушал, Тихона схватил и потащил. Парень в избе был, всё помнил, а тут всё забыл.
     Да к морю, на Нульницкой наволок Тихона лешой.
     Сколько дней не ел Тихон у лешого-то, ослабел, лежит в траве, не может пошевелиться. Его продольничихи и увидели.
     Его взяли люди, Тихона этого, и вывели в Тамицу, где его дом был. Через много лет только стал мнить что-то про тот случай Тихон.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Леший. Одна поповна, не спросясь ни отца, ни матери, пошла в лес.  Сказка!!
======
     Одна поповна, неспросясь ни отца, ни матери, пошла в лес гулять и пропала без вести.
     Прошло три года.
     В этом самом селе, где жили её родители, был смелый охотник: – каждый божий день ходил с собакой да с ружьём по дремучим лесам.
     Раз идёт он по лесу. Вдруг собака его залаяла, и пёсья шерсть на ней щетиною встала.
     Смотрит охотник, а перед ним на лесной тропинке лежит колода, на колоде мужик сидит, лапоть ковыряет. Подковырнёт лапоть, да на месяц и погрозит:
     — Свети, свети, ясен месяц!
     Дивно стало охотнику. Отчего так, думает, собою мужик – ещё молодец, а волосом как лунь сед? Только подумал это, а он словно мысль его угадал:
     — Оттого, – говорит мужичок, а то был лешой, – я и сед, что чёртов дед!
     Тут охотник и смекнул, что перед ним не простой мужик, а леший. Нацелился ружьём – бац! – И угодил ему в самое брюхо.
     Леший застонал, повалился было через колоду, да тотчас же привстал и потащился в чащу. Следом за ним побежала собака, а за собакою охотник пошёл. Шёл, шёл и добрёл до горы. В той горе расщелина, в расщелине избушка стоит.
     Входит в избушку, смотрит: – леший на лавке валяется – совсем издох, а возле него сидит девица да горько плачет:
     — Кто теперь меня поить-кормить будет!
     — Здравствуй, красная девица, – говорит ей охотник, – скажи, чья ты и откудова?
     — Ах, добрый молодец! Я и сама не ведаю, словно я и вольного света не видала и отца с матерью не знавала. – Отвечает девица.
     — Ну, собирайся скорей! Я тебя выведу на святую Русь. – Говорит ей Охотник.
     Взял её с собою и повёз из лесу. Идёт, да по деревьям все метки кладёт.
     А эта девица была лешим унесена, прожила у него целые три года, вся-то обносилась, оборвалась – как есть совсем голая! А стыда не ведает.
     Пришли на село. Охотник стал выспрашивать:
     — Не пропадала ли у кого девка?
     Тут выискался поп.
     — Это, – говорит поп, – моя дочка!
     Прибежала и попадья:
     — Дитятко ты моё милое! Где ты была столько времени? Не чаяла тебя и видеть больше!
     А дочь смотрит, только глазами хлопает – ничего не понимает. Да уж после стала помаленьку приходить в себя.
     Поп с попадьёй потом выдали её взамуж за того охотника и наградили его всяким добром.
     Стали было искать избушку, в которой она проживала у лешего. Долго плутали по лесу, только не нашли, а засеки те пропали.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лешой. Архангельск.  Сказка!!
======
     Я пошёл как-то полесовать, день был туманный, солнца не было на небе.
     Ходил я ходил и нашёл рябчиков стадо и учал их промышлять, а промышляние моё не стало мне даваться, ружьё не стрелит. Я начал поматерно ругаться.
     День этот прошёл, ничего не напромышлял и вышел я к озеру своему в десять часов вечера, в потёмках в глухих.
     После этакого быванья наклал папиросу, скурил её, да и пошёл домой.
     Только отошёл я от этого места, где курил, тут мне встренулся кто-то, человеком показалось, заместо рябов.
     Стрешный тот спросил меня:
     — Каково промышлял, охотник?
     Я тут ему и ответил поматерно.
     Тут он ответил он на моё поматерное слово:
     — Как ты сегодня не промышлял, и вперёд тебе промысла не будет.
     Начал он тут меня звать с собой:
     — Пойдём со мной, я видел рябов довольно.
     На это я ему ответил снова поматерно, я как раз понял, что это лешой меня увести хочет, да наконец всего этого дела взял, и стрелил на испашку, через плечо своё вназад, чтобы не смотреть на него.
     Он заграял, зашумел, да и потерялся. Не увёл он меня. Так бы лошадью у него работал до веку.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Либо в рай, либо в ад. Легенда
     Одна баба, ставя по праздникам свечку перед образом Георгия Победоносца, завсегда показывала змию кукиш:
     — Вот тебе, Егорий, свечка. А тебе шиш, окаянному!
     Этим она так рассердила нечистого, что он не вытерпел. Явился к ней во сне и стал стращать:
     — Ну уж попадись ты только ко мне в ад, натерпишься муки!
     После того баба ставила по свечке и Егорию и змию.
     Люди и спрашивают, зачем она это делает?
     — Да как же, родимые! Ведь незнамо ещё куда попадёшь: – либо в рай, либо в ад!
++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Липовая нога. Пермь.  Сказка!!
======
     Жил-был старик со старухой.
     Они репку посеяли на поле. Вот и повадился медведь репу-ту воровать. Старик-от пошёл смотреть репу-ту: – много нарвано её да набросано.
     Старуха-та и говорит:
     — Кто-ле это нарвал? Люди?
     — Дак унесли бы, если бы люди, зачем топтать! – Отвечал старик.
     — Поди-ка ты, старик, карауль репу-ту! – Говорит ему баба-от.
     Старик и пошёл караулить на ночь. Лёг под зарод.
     Вот вечером пришёл медведь и рвёт репу-ту. Нарвал, себе в береме напхал, да и потащил за огород.
     Репа-та хрушкая была. За огород-от как перескочил, – старик-от набежал, бросил топором, да и отсек лапу медведю-то.
     Топор бросил тут, а сам-от убежал, спрятался. Медведь-от ушёл, а старик вылез, взял медвежью-то лапу, да и унёс домой. Унёс домой-то, ободрал её, да и варить поставил – есть хотел.
     А шерстку-ту отдал старухе:
     — На, – говорит: – старуха, опреди медвежью-то шёрстку – пригодится!
     Вот старуха села прясть.
     А медведь-от сделал липову ногу себе да идёт. А нога-та поскрипывает: – студёно было. Вот медведь-от идёт, да и говорит:
     — Скрипи, скрипи, нога.
     — Скрипи, липовая!
     — Все по селам спят.
     — По деревням спят;
     — Одна баба не спит –.
     — На моей коже сидит.
     — Мою лапу варит.
     — Мою шёрстку прядёт.
     Старуха-то учуяла это, да и говорит:
     — Поди-ка ты, старик, запирай двери-те: – медведь-от идёт.
     Старик-от вышел на улицу, да и говорит медведю-ту:
     — Медведюшка-братанушка! Ты возьми верх-от репки-то, а мне отдай исподь-от!
     — Ладно! – Соглашается медведь.
     Медведь-от говорит это, потому как он не знает толку-то в репе, не понимает ничего.
     Старик стаскал домой репу-ту, а медведю оставил одну нетину. Вот старик хлеб жать пошёл.
     Медведь-от и пришёл к нему на поле-то:
     — Нет, – говорит медведь, – ты старик, отдай мне теперь исподь-от, а верх-от себе возьми! Не сладко было в тот раз!
     Старик и говорит:
     — Возьми, медведушка! Возьми, братанушка! Да тогда неси исподь-от, как обмолотим.
     Как обмолотили, медведь и сносил к себе в берлогу солому-ту, а хлеб-от старику домой сам от привёз.
++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса Девица и Котофей Иванович.  Сказка!!
======
     В одном лесу, в нашем русском, сибирском, жила Лисица-девица.
     Вот однажды собралась Лисица-девица пойти в лес погулять, а навстречу ей идёт новый гость – Котофей Иванович, бурмистер брянских лесов.
     В этом лесу, где жила Лисица-девица, всяких зверей хватало, а вот Котофея Ивановича не бывало.
     Встречается ему Лисица-девица, он ей и гутарит:
     — Здравствуй, Лисица-девица!
     — Здравствуй, Котофей Иванович! Издалека ты до нас прибыл, Котофей Иванович?
     — Я прибыл из брянских лесов быть у вас бурмистером-царём. – Ответствует гордо Кототфей. ; А вы, Лисица-девица, не замужняя жена?
     — Да нет, Котофей Иванович, я ещё девица. – Говорит лиса.
     — А не пойдешь ли за меня замуж? – Предлагает ей Котофей.
     Тут Лисица-девица и думает:
     — Как же отказаться? Я же буду бурмистерской женой.
     Вот она и отвечает ему:
     — Пойду, Котофей Иванович. Пойду родименький.
     Тут они поженились. Лисица-девица повела его в свою хатку. Привела, положила спать, как молодого мужа, а сама пошла в станицу на добычу.
     Идёт она, а навстречу ей Левон Иванович – бирюк.
     — Здравствуй, Лисица-девица!
     — Какая я тебе девица? Я замужняя жена! – Гордо отвечает лиса.
     — О! А за кого ты вышла? – Удивляется Бирюк.
     — Да за Котофея Ивановича.
     — За кого это? – Переспрашивает Бирюк.
     — Да за Котофея Ивановича, что прибыл до нас из брянских лесов, что будет у нас бурмистером-царём.
     — Бурмистером-царём?!
     — Да! А ты не слыхал? Вот теперь я его жена.
     — А как бы его поглядеть? – Просит Бирюк.
     А Лисица-бурмистерша отвечает:
     — Это дорого стоит, Левон Иванович. Надо на поклон принести барана, вот тогда и посмотришь.
     — Ладно, Лисица-бурмистерша, сделаю. – Говорит Левон Иванович и метнулся в станицу за бараном.
     Идёт Лисица-бурмистерша дальше. Встречается ей медведь – Михаил Иванович и говорит:
     — Здравствуй, Лисица-девица.
     — Какая я тебе девица? Я замужняя жена. – Горделиво ответствует ему Лиса.
     — Ох! А за кого ты вышла замуж?
     — Да за Котофея Ивановича, что прибыл из брянских лесов до нас, чтоб быть бурмистером-царём.
     — Бурмистером-царём?! – Удивляется Михал Иванович.
     — Да! А ты не слыхал?! Вот теперь я его жена! – Говорит ему Лиса.
     — А как бы его поглядеть? – Просит медведь.
     А Лисица-бурмистерша отвечает:
     — Это дорого стоит, Михаил Иванович. Надо на поклон принести вола.
     — Это можно, Лисица-бурмистерша, сделаю. – Обещает Михаил Иванович и пошёл за волом.
     А Лисица видит, что встретила на дороге двух дураков, пошла отдыхать домой. Пришла, легла и лежит с молодым мужем.
     Идёт по дороге в станицу Левон Иванович, встречает Михаила Ивановича и шумит ему:
     — Здравствуй, брат Михайло Иванович!
     — Здорово! Здорово, Левон Иванович. – Отвечает ему медведь.
     — Куда идёшь? – Интересуется Левон.
     — Да иду я за бараном, чтобы на поклон пойтить к новому бурмистеру царю нашему лесному.
     — А я за волом иду. – Говорит ему Левон. ; Пойдём до станицы вместе, Михайло Иванович.
     Пошли они. Дошли до станицы. Левон Иванович метнулся в кошару, а Михайло Иванович на баз завернул до волов.
     Ну вот, приносят они добычу на место: Левон Иванович – барана, а Михайло Иванович – вола. Сложили добычу вместе и ведут спор: – кому первому пойтить на поклон к бурмистеру-царю.
     Левон Иванович гутарит:
     — Тебе надо, Михайло Иванович: – ты старше.
     — Нет, тебе, Левон Иванович: – ты помоложе. – Боится медведь.
     Спорят они. В то время, на их счастье, является косой заяц.
     — Эй, ты, косоглазый, иди-ка сюда, – шумят они оба.
     Заяц подбёг до них, стал на задние лапки, ушами длинными прядает.
     Перепугался он и спрашивает:
     — Что, братья, прикажете?
     Левон Иванович приказ даёт:
     — Ну-ка, чёрт косоглазый, смотайся на всю прыть до Лисицы-бурмистерши да скажи, что, мол, Михайло Иванович кланяется волом, а Левон Иванович кланяется бараном бурмистеру-царю.
     Вот заяц и мотнулся до Лисицы-бурмистерши. Добёг до Лисиной хатки, встал на задние лапки, а передними стучит в дверь.
     — Эй, выходи, Лисица-девица.
     Вышла Лиса и гутарит:
     — Ах ты, чёрт косоглазый! Невежа! Да какая я тебе девица? Я замужняя жена! Муж мой бурмистер наших лесов!
     Услыхал заяц и оробел. Лиса глядит на него, да и спрашивает:
     — Зачем, косоглазый, прибег?
     — Меня Михайло Иванович да Левой Иванович послали сказать тебе, что принесли они вола и барана на поклон бурмистеру-царю.
     Сказал заяц и подался в лес до Левона Ивановича и Михаила Ивановича. Прибёг, дрожит, и доложил, что бурмистеру-царю о том объявлено.
     Стоят они втроём и совет держат друг с другом, кому куда схорониться. Михаилу Ивановичу хорошо: – он и на дерево может залезть. Вот он и гутарит:
     — Я залезу на дерево.
     А Левону Ивановичу плохо: – он залезть на дерево не может. Тогда Левон Иванович гутарит Михаилу Ивановичу:
     — Брат родной, я лягу, а ты меня загреби листьями, а сам потом на дерево залезешь, а косой отойдёт и под ёлочкой где-нибудь схоронится.
     Михайло Иванович зарыл Левона Ивановича в листья, а сам на дерево полез. Косоглазый побег и схоронился под ёлочку.
     В это время Лисица-бурмистерша прибыла со своим мужем – бурмистером-царём.
     Котофей Иванович видит, что лежат вол да баран. Накинулся он на добычу и стал рвать. Рвёт и кричит:
     — Мяу! Мяу! Мяу!
     Потом с вола прянул на барана и тоже кричит:
     — Мяу! Мяу! Мяу!
     Медведь сидит на дубу и гутарит себе:
     — Мал, а прожорлив!
     А Левону Ивановичу не видать, что за бурмистер-царь. Вот ему захотелось его повидать. Стал он помаленечку высовывать нос. Листья были сухие, зашуршали.
     А кот подумал, что мышь. Как бросится на шорох – и попал когтями прямо в нос Левону Ивановичу. Бирюк испугался. Вскочил и побег.
     А кот сам испугался бирюка да как прыгнет на дуб.
     Михайло Иванович видит, что бурмистер добирается до него. Шутки плохи, свернулся в комок – и бух с дуба на землю. Встал и подался в лес.
     А Лисица-бурмистерша шумит:
     — Лови! Лови! Лови их, Котофей Иванович!
     Левон Иванович бежит по лесу, крутит носом, а Михайло Иванович бежит и дух не переведёт.
     Встретились они. Вот Левон Иванович спрашивает:
     — Ну как, брат, посмотрел бурмистера-царя?
     — Да, посмотрел, брат, еле дух перевожу, все печёнки отбил, ; отвечает медведь.
     — Да, Михайло Иванович, невелик наш царь, а поворотлив. Он и на земле, и в земле, и на дереве найдёт.
     А лисица с Котофеем Ивановичем стали жить-поживать и добра наживать.
     Звери и сейчас на поклон добычу им носят.
++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и волк. Жил волчок с лисичкой. Архангельск.  Сказка!!
======
     Жил волчок с лисичкой на краю овражка у речки.
     У волчка была избушка хворостёна, а у лисички ледяна.
     Лето пришло, а у ей избушка и растаяла. Лисичка пошла к волчку на подворье проситься.
     — Волчок, пусти меня на подворьице?
     — Нет, лиса, я тебя не пушшу, сам повалюсь, да и хвост растяну.
     Другой раз пришла на другое утро, и на третье пришла. Говорит со слезами уже:
     — Хошь на приступочку пусти.
     Волк смиловался, её и пустил. Спала на приступочке лиса, потом и на печку зашла, на печи сидит и разговаривает.
     Волк спрашивает:
     — Лисица, у тебя што есть поёисть?
     — У меня, волк, нечего нет.
     — А у меня ведро масла есть на подволоке. – Говорит лисе волк.
     Лисица в трубу ногами и заколотила. Волк спрашивает:
     — Лисица, кто это колотится?
     — А это поповы снохи меня бабить зовут.
     — Поди, лисица, обабь их, я тут побуду, ; говорит волк.
     Лисица пошла на подволоку. Пришла назад, волчок и спрашивает:
     — Кого Бог дал?
     — Зачинышка, зачинышка. – Хитрит лиса. А сама там не была.
     На другое утро лисица опять и заколотилась в трубу ногами. Волк спрашивает:
     — Лисица, кто это колотится?
     — А это поповы снохи меня бабицьця зовут.
     — Поди, лисица, обабь их.
     Лисица пошла на подволоку. Пришла, волчок и спрашивает:
     — Кого Бог дал?
     — Серёдочку, серёдочку. – Снова хитрит лиса.
     На третье утро лисица опять и заколотилась в трубу ногами. Волк спрашивает:
     — Лисица, кто это колотится?
     — А это поповы снохи меня бабицьця зовут.
     — Поди, лисица, обабь их.
     Лисица пошла на подволоку. Пришла, волчок и спрашивает:
     — Кого Бог дал?
     — Последышка, последышка.
     На четвёртое утро волк стаёт и говорит:
     — Лисиця, разве нам сегодня блинов напекчи? У меня ведро масла есть, поди-ко сходи на подволоку.
     Лисица пошла на подволоку и ещё дальше упехала ведёрко-то.
     — Не могла найти. – Говорит лиса волку.
     Волк пошёл сам, ходил, ходил и нашёл порожнее ведро и кричит:
     — Лисица, наверно, ты масло съела.
     Лисица отпирается:
     — Нет, я не съела.
     Решили волчок и лисица проверить, кто съел масло. Затопили печь, поставили задницы свои к печи: у кого масло побежит из задницы, тот и съел.
     Волк повалился к печи, пригрелся да и заспал.
     А у лисицы масло бежит с задницы, она взяла да свою-то крынку под его задницу и пихнула. Тут и забудила волка:
     — Волк, волк, погляди-ко, сколько у тебя масла набежало, ты масло и съел.
     Волк и говорит:
     — Верно, лисица, я сам и съел, во сне что-ли.
     Лисица говорит:
     — Волк, я тебя навагами свежими накормлю заместо пирогов.
     — А где ты возьмёшь? – Спрашивает волк.
     — Я наужу. – Говорит лиса.
     Побежала по дороги, попал мужик, идёт с навагами. Лиса на воз забралась да по наважке с возу и роет. С возу соскочила, наваги собрала и к волку принесла.
     Наварили ухи, наелися. Волк и говорит:
     — Мне бы сходить поудить. Как ты удила лиса, научи?
     — А я в пролубь хвост спущу, наважка, а то и две, а то и две на две наважки на хвост и прицепятся, только тяни. – Говорит лиса.
     Волк сам пошёл удить, в пролубь хвост спустил. Да в тот день мороз был, у него хвост и примёрз. Стал тянуть, а хвост не тянется, думает волчок, что много наваги за хвост прицепилося, хорошо он покушает их.
     А тут поповы няньки пришли за водой. Повидели волка, сначала спужалися, потом видят, а он вырваться не может с пролубя, хвостом там вмёрз и почали бить его вёдрами.
     Волк рвался, рвался, вырвался, а хвост оставил. Сильно на лисичку рассердился и выгонил её с подворья.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и волк. Воронеж. Надумала баба пироги печь
     Надумала баба пироги печь и посылает деда за рыбой. Сел дед на телегу, да и поехал. Наловил и едет назад, а лиса легла мертвой на дороге и лежит. Притворилась.
     Увидел дед лису, обрадовался:
     — И рыбки смог наловить и бабе воротник можно пошить.
     Положил под брезент и едет дальше. А лиса дырку прогрызла и выбрасывает из телеги: рыбка по рыбке и опустела телега. Соскочила лиса, собрала рыбу и ест.
     Идет волк. Увидел, так глаза его и разгорелись.
     — Где, кума, достала? ; Спрашивает.
     — Наловила, ; отвечает лиса.
     — Научи, кума, ; просит волк.
     Согласилась лиса, привела на реку к проруби и говорит:
     — Опускай, волк, хвост. Да держи дольше. Пускай побольше попадет.
     Опустил волк хвост и ждет. А лиса ходит вокруг да все приговаривая потихоньку:
     — Мёрзни, мёрзни, волчий хвост.
     Волк спрашивает:
     — Чего ты там шепчешь, кума?
     А она ему:
     — Ловись, ловись, рыбка маленькая и большая.
     Замёрз хвост в проруби, а тут люди идут. А волк никак вырваться не может. А они его коромыслами бить! Рванулся волк, хвост оторвал, но убежал.
     А лиса тем временем в пустую хату зашла, натрескалась теста, измазалась в нём и бежать. Бежит и встречает волка. А тот еле идет.
     — Ну, кума, ; говорит волк, ; побили меня люди.
     — А у меня аж мозг полез, ; говорит лиса. ; Видишь, вся в нём.
     Посадил волк лису на себя и везет. А лиса и шепчет:
     — Битый небитого везёт.
     Волк спрашивает:
     — Что, кума, шепчешь?
     — Битый битого везёт,, отвечает лиса.
     Так лиса обманула волка.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и дрозд. Дрозд на дереве гнёздышко свил.  Сказка!!
======
     Дрозд на дереве гнёздышко свил, яички снёс и вывел детёнышей, птенцов малых.
     Прознала про это лисица. Прибежала – и тук-тук хвостом по дереву.
     Выглянул дрозд из гнезда, а лиса ему:
     — Дерево хвостом подсеку, тебя, дрозда, съем и детей твоих съем!
     Дрозд испугался и стал просить, стал лису молить:
     — Лисанька-матушка, дерева не руби, детушек моих не губи! Я тебя пирогами да мёдом накормлю.
     — Ну, накормишь пирогами да мёдом – не буду дерева рубить! – Говорит лиса.
     — Хорошо лиса, пойдём со мной на большую дорогу. – Предлагает дрозд.
     И отправились лиса и дрозд на большую дорогу: – дрозд летит, лиса вслед бежит.
     Увидел дрозд, что идёт старуха со внучкой, несут корзину пирогов и кувшин мёду.
     Лисица спряталась, а дрозд сел на дорогу и побежал, будто лететь не может: – взлетит от земли, да и сядет, взлетит, да и сядет.
     Внучка говорит бабушке:
     — Давай поймаем эту птичку!
     — Да где нам с тобой поймать! – Говорит ей бабушка.
     — Как-нибудь поймаем, ; говорит внучка, ; у ней, видать, крыло подбито. Уж больно красивая птичка!
     Старуха с внучкой поставили корзину да кувшин на землю и побежали за дроздом.
     Отвёл их дрозд от пирогов да от мёду. А лисица не зевала: – вволю пирогов да мёду наелась и в запас припрятала. Взвился дрозд и улетел в своё гнездо.
     А лиса тут как тут – тук-тук хвостом по дереву:
     — Дерево хвостом подсеку, тебя, дрозда, съем и детей твоих съем!
     Дрозд высунулся из гнезда и ну лисицу просить, ну лисицу молить:
     — Лисанька-матушка, дерево не руби, детушек моих не губи! Я тебя пивом напою.
     — Ну, пойдём скорей. Я жирного да сладкого наелась, мне пить хочется! – Говорит хитрая лисица.
     Полетел опять дрозд на дорогу, а лисица вслед бежит.
     Дрозд видит – едет мужик, везёт бочку пива. Дрозд к нему: – то на лошадь сядет, то на бочку. До того рассердил мужика – тот захотел убить его.
     Сел дрозд на гвоздь, а мужик как ударит топором – и вышиб из бочки гвоздь. Сам побежал догонять дрозда, а пиво из бочки на дорогу льётся. Лиса напилась сколько хотела. Улетел дрозд в своё гнездо.
     Лисица опять тут как тут–тук-тук хвостом по дереву:
     — Дрозд, а дрозд, накормил ты меня?
     — Накормил! – Дрозд отвечает.
     — Напоил ты меня?
     – Напоил! – Дрозд говорит.
     — Теперь рассмеши меня, а то дерево хвостом подсеку, тебя, дрозда, съем и детей твоих съем!
     Повёл теперь дрозд лису в деревню. Видит – старуха корову доит, а рядом старик лапти плетёт. Дрозд сел старухе на плечо. Старик и говорит:
     — Старуха, ну-ка не шевелись, я убью дрозда!
     И ударил старуху по плечу, а в дрозда не попал. Старуха упала, подойник с молоком опрокинула. Вскочила старуха, да и давай старика ругать! Долго лисица смеялась над глупым стариком.
     Улетел дрозд в своё гнездо. Не успел детей накормить – лисица опять хвостом по дереву:
     — Тук-тук-тук! Дрозд, а дрозд, накормил ты меня?
     — Накормил!
     — Напоил ты меня?
     — Напоил!
     — Рассмешил ты меня?
     — Рассмешил!
     — Теперь напугай меня!
     Рассердился дрозд и говорит:
     — Закрой глаза, беги за мной!
     Полетел дрозд, летит, покрикивает, а лисица бежит за ним, да и глаз не открывает.
     Привёл дрозд лису прямо на охотников.
     — Ну, теперь, лиса, пугайся!
     Лиса открыла глаза, увидела собак, да и наутёк. А собаки – за ней. Едва добралась до своей норы. Залезла в нору, отдышалась маленько и начала спрашивать:
     — Глазки, глазки, что вы делали?
     — Мы смотрели, чтобы собаки лисаньку не съели.
     — Ушки, ушки, что вы делали?
     — Мы слушали, чтобы собаки лисаньку не скушали.
     — Ножки, ножки, что вы делали?
     — Мы бежали, чтобы собаки лисаньку не поймали.
     — А ты, хвостище, что делал?
     — Я, хвостище, по пням, по кустам, по колодам цеплял да тебе бежать мешал.
     Рассердилась лисица на хвост и высунула его из норы:
     — Нате, собаки, ешьте мой хвост!
     Собаки ухватили лису за хвост и вытащили её из норы. Тут её и истрепали.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и дрозд. Жил себе старик со старушкой.  Сказка!!
======
     Жил себе старик со старушкой, и у них только и было именья, что один боров.
     Пошёл боров в лес жёлуди есть. Навстречу ему идёт волк.
     — Боров, боров, куда ты идёшь?
     — В лес иду, жёлуди есть.
     — Возьми меня с собою, ; просит волк.
     — Я бы взял, – говорит боров, – тебя с собою, да там яма есть глубока, широка, ты не перепрыгнешь.
     — Ничего, – говорит волк, – я перепрыгну.
     Вот и пошли. Шли, шли по лесу и пришли к этой яме.
     — Ну, – говорит волк, – прыгай.
     Боров прыгнул – перепрыгнул. Волк прыгнул, да прямо в яму.
     Боров наелся желудей и отправился домой. На другой день опять идёт боров лес. Навстречу ему медведь.
     — Боров, боров, куда ты идёшь?
     — В лес, жёлуди есть.
     — Возьми, – говорит медведь, – меня с собою.
     — Я бы взял тебя, да там яма глубока, широка, ты не перепрыгнешь.
     — Небось, – говорит медведь, – перепрыгну.
     Подошли к этой яме. Боров прыгнул – перепрыгнул. Медведь прыгнул – прямо в яму угодил.
     Боров наелся желудей, отправился домой.
     На третий день боров опять пошёл в лес жёлуди есть. Навстречу ему косой заяц.
     — Здравствуй, боров!
     — Здравствуй, косой заяц!
     — Куда ты идёшь?
     — В лес, жёлуди есть.
     — Возьми меня с собою.
     — Нет, косой, там яма есть широка, глубока, ты не перепрыгнешь.
     — Вот и перепрыгну, – как не перепрыгнуть! – Хвастает заяц.
     Пошли и пришли к яме. Боров прыгнул – перепрыгнул. Заяц прыгнул – попал в яму.
     Боров наелся желудей, отправился домой.
     На четвёртый день идёт боров в лес жёлуди есть. Навстречу ему лисица. Тоже просится, чтоб взял её боров с собою.
     — Нет, – говорит боров, – там яма есть глубока, широка, ты не перепрыгнешь.
     — И-и, – говорит лисица, – перепрыгну!
     Она и попалась тоже в яму.
     Вот их набралось там в яме четверо, и стали они горевать, как им еду добыть. Лисица говорит:
     — Давайте-ка голос тянуть. Кто не встянет голосом – того и есть станем.
     Вот начали тянуть голос. Один заяц отстал, а лисица всех перетянула.
     Взяли зайца, разорвали и съели. Проголодались и опять стали уговариваться голос тянуть: – кто отстанет – чтоб того и съесть.
     — Если, – говорит лисица, – я отстану, то и меня есть, все равно!
     Начали тянуть. Только волк отстал, не мог встянуть голос.
     Лисица с медведем взяли его, разорвали и съели.
     Только лисица обдурила медведя: – дала ему немного мяса, а остальное припрятала от него и ест себе потихоньку.
     Вот медведь начинает опять голодать и говорит.
     — Кума, кума, где ты берёшь себе еду?
     — Экой ты, кум! Ты возьми-ка просунь себе лапу в ребра, зацепись за ребро – так и узнаешь, как есть.
     Медведь так и сделал, зацепил себе лапой за ребро да и околел.
     Лисица осталась одна. После этого, убрамши медведя, начала лисица голодать. Над этой ямой стояло древо, на этом древе вил дрозд гнездо.
     Лисица сидела, сидела в яме, все на дрозда смотрела и говорит ему:
     — Дрозд, дрозд, что ты делаешь?
     — Гнездо вью.
     — Для чего ты вьёшь? – Интересуется лиса.
     — Детей выведу.
     — Дрозд, накорми меня, если не накормишь – твоих детей поем.
     Дрозд горевать, дрозд тосковать, как лисицу ему накормить. Полетел в село, принёс ей курицу. Лисица курицу убрала и говорит опять.
     — Дрозд, дрозд, ты меня накормил?
     — Накормил.
     — Ну, напои ж меня.
     Дрозд горевать, дрозд тосковать, как лисицу напоить. Полетел в село, принёс ей воды. Напилась лисица и говорит:
     — Дрозд, дрозд, ты меня накормил?
     — Накормил.
     — Ты меня напоил?
     — Напоил.
     — Вытащи ж меня из ямы.
     Дрозд горевать, дрозд тосковать, как лисицу вынимать. Вот начал палки в яму метать. Наметал так, что лисица выбралась по этим палкам на волю и возле самого древа легла – протянулась.
     — Ну, – говорит, – накормил ты меня, дрозд?
     — Накормил.
     — Напоил ты меня?
     — Напоил.
     — Вытащил ты меня из ямы?
     — Вытащил.
     — Ну, рассмеши ж меня теперь.
     Дрозд горевать, дрозд тосковать, как лисицу рассмешить.
     — Я, – говорит он, – полечу, а ты, лиса, иди за мною.
     Вот хорошо – полетел дрозд в село, сел на ворота к богатому мужику, а лисица легла под воротами.
     Дрозд и начал кричать:
     — Бабка, бабка, принеси мне сала кусок! Бабка, бабка, принеси мне сала кусок!
     Выскочили собаки и разорвали лисицу.
     =======================================
     Я там был, мёд-вино пила, по губам текло, а в рот не попало.
     Дали мне синий кафтан. Я пошёл, а вороны летят да кричать:
     — Синь кафтан, синь кафтан!
     Я думал:
     — Скинь кафтан, – взял и скинул.
     Дали мне красный шлык. Вороны летят да кричат:
     — Красный шлык, красный шлык!
     Я думал, что – краденый шлык, скинул – и остался ни с чем.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и журавль. Лиса с журавлем подружилась.  Сказка!!
======
     Лиса с журавлём подружилась, даже покумилась с ним у кого-то на родинах.
     Вот и вздумала однажды лиса угостить журавля, пошла звать его к себе в гости:
     — Приходи, куманёк! Приходи, дорогой! Уж я как тебя угощу!
     Идёт журавль на званой пир, а лиса наварила манной каши и размазала по тарелке. Подала и подчивает:
     — Покушай, мой голубчик-куманёк! Сама стряпала.
     Журавль хлоп-хлоп носом, стучал-стучал, ничего не попадает! А лисица в это время лижет себе да лижет кашу, так всю сама и скушала.
     Каша съедена. Лисица говорит:
     — Не обессудь, любезный кум! Больше подчивать нечем.
     — Спасибо, кума, и на этом! Приходи ко мне в гости.
     На другой день приходит лиса, а журавль приготовил окрошку, наклал в кувшин с малым горлышком, поставил на стол и говорит:
     — Кушай, кумушка! Право больше нечем подчивать.
     Лиса начала вертеться вокруг кувшина, и так зайдёт, и эдак, и лизнет его, и понюхает-то, все ничего не достаёт! Не лезет голова в кувшин.
     А журавль меж тем клюёт себе да клюёт, пока все поел.
     — Ну, не обессудь, кума! Больше угощать нечем!
     Взяла лису досада, думала, что наестся на целую неделю, а домой пошла, как несолоно хлебала.
     Как аукнулось, так и откликнулось!
     С тех пор и дружба у лисы с журавлём – врозь.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и заяц. Жили-были лиса да заяц.  Сказка!!
======
     Жили-были лиса да заяц.
     У лисы была избёнка ледяная, у зайца – лубяная.
     Пришла весна красна – у лисы избёнка растаяла, а у зайца стоит по-старому, Вот лиса и попросилась у него переночевать, да его из избёнки и выгнала.
     Идёт дорогой зайчик, плачет.
     Ему навстречу собака:
     — Тяф, тяф, тяф! Что, зайчик, плачешь?
     — Как мне не плакать? Была у меня избёнка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ко мне ночевать, да меня и выгнала.
     — Не плачь, зайчик! Я твоему горю помогу. – Тявкает собака.
     Подошли они к избёнке. Собака забрехала:
     — Тяф, тяф, тяф! Поди, лиса, вон!
     А лиса им с печи:
     — Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам!
     Собака испугалась и убежала.
     Зайчик опять идёт дорогой, плачет. Ему навстречу медведь:
     — О чем, зайчик, плачешь?
     — Как мне не плакать? Была у меня избёнка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ночевать. Да меня и выгнала.
     — Не плачь, я твоему горю помогу. – Рычит медведь.
     — Нет, не поможешь. Собака гнала – не выгнала! И тебе не выгнать.
     — Нет, выгоню! – Ярится медведь.
     Подошли они к избёнке. Медведь как закричит:
     — Поди, лиса, вон!
     А лиса им с печи:
     — Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам!
     Медведь испугался и убежал.
     Идёт опять зайчик. Ему навстречу бык:
     — Что, зайчик, плачешь?
     — Как мне не плакать? Была у меня избёнка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ночевать, да меня и выгнала.
     — Пойдём, я твоему горю помогу. – Бык бодается.
     — Нет, бык, не поможешь. Собака гнала – не выгнала, медведь гнал – не выгнал, и тебе не выгнать.
     — Нет, выгоню! – Фурчит бык.
     Подошли они к избёнке. Бык как заревел:
     — Поди, лиса, вон!
     А лиса им с печи:
     — Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам!
     Бык испугался и убежал.
     Идёт опять зайчик дорогой, плачет пуще прежнего. Ему навстречу петух с косой:
     — Ку-ка-реку! О чем, зайчик, плачешь?
     — Как мне не плакать? Была у меня избёнка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ночевать, да меня и выгнала.
     — Пойдём, я твоему горю помогу. – Говорит ему петух.
     — Нет, петух, не поможешь. Собака гнала – не выгнала, медведь гнал – не выгнал, бык гнал – не выгнал, и тебе не выгнать.
     — Нет, выгоню! Знаю я, чего лисица боица. – Говорит петух.
     Подошли они к избёнке. Петух лапами затопал, крыльями забил:
     — Ку-ка-ре-ку! Иду на пятах, Несу косу на плечах, Хочу лису посечи, Слезай, лиса, с печи, Поди, лиса, вон!
     Лиса услыхала, испугалась и говорит:
     — Обуваюсь.
     Петух опять:
     — Ку-ка-ре-ку! Иду на пятах, Несу косу на плечах, Хочу лису посечи, Слезай, лиса, с печи, Поди, лиса, вон!
     Лиса опять говорит:
     — Одеваюсь.
     Петух в третий раз:
     — Ку-ка-ре-ку! Иду на пятах, Несу косу на плечах, Хочу лису посечи, Слезай, лиса, с печи, Поди, лиса, вон!
     Лиса без памяти выбежала, петух её тут и зарубил косой.
     И стали они с зайчиком жить-поживать в лубяной избёнке.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и заяц. Пришла весна, разыгралась у зайца кровь. Матершина.  Сказка!!
======
     Пришла весна, разыгралась у зайца кровь.
     Хоть он силой и плох, да бегать резов и ухватка у него молодецкая. Пошёл он по лесу и вздумал зайтить к лисе. Подходит к лисициной избушке, а лиса на ту пору сидела на печке, а детки её под окошком.
     Увидала она зайца и приказывает лисиняткам:
     — Ну, детки! Коли подойдёт косой да станет спрашивать, скажите, что меня дома нету. Ишь его чёрт несёт! Я давно на него, подлеца, сердита. Авось теперь как-нибудь его споймаю.
     А сама притаилась. Хочется ей сначала узнать, чего заяц к ней идёт. Заяц подошёл и постучался.
     — Кто там? – Спрашивают лисинятки.
     — Я, – говорит заяц. – Здравствуйте, милые лисинятки! Дома ли ваша матка?
     — Её дома нету! – Зайчатки отвечают.
     — Жалко! Было хотел её Перебеть – да дома нет! – Сказал косой и побежал в рощу.
     Лиса услыхала и говорит:
     — Ах он сукин сын, косой чёрт! Охаверник едакой! Погоди же, я ему задам зорю!
     Слезла с печи и стала за дверью караулить, не придёт ли опять заяц. Глядь – а заяц опять пришёл по старому следу и спрашивает лисинят:
     — Здравствуйте, лисинятки! Дома ли ваша матка?
     — Её дома нету! – Лисинятки тяфкают.
     — Жаль, – сказал заяц, – я бы ей напырял по-своему!
     Вдруг лиса как выскочит:
     — Здравствуй, голубчик!
     Зайцу уж не до перебёлки, со всех ног пустился бежать, ажно дух в ноздрях захватывает, а из задницы орехи вчерашние сыплются. А лиса за ним.
     — Нет, косой чёрт, не уйдёшь!
     Вот-вот нагоняет! Заяц прыгнул и проскочил меж двух берёз, которые плотно срослись вместе.
     Лиса тем же следом хотела проскочить, да и завязла: – ни туда, ни сюда! Билась-билась, а вылезть не сможет.
     Косой оглянулся, видит – дело-то хорошее, забежал с заду и ну лисе перебёлку делать, а сам приговаривает:
     — Вот как по-нашему! Вот так-то по-нашему!
     Отработал её и побежал на дорогу. А тут недалечко была угольная яма – мужик уголья жёг.
     Заяц поскорей к яме, вывалялся весь в пыли, да в саже и сделался настоящий чернец. Вышел на дорогу, повесил уши и сидит.
     Тем временем лиса кое-как выбралась на волю и побежала искать зайца по следу. Увидала его и приняла за монаха.
     — Здравствуй, – говорит, – святый отче! Не видал ли ты где косого зайца?
     — Которого? Что тебе давеча перебёлку дал – Посмеивается косой.
     Лиса вспыхнула со стыда и побежала домой:
     — Ах он подлец! Уж успел по всем монастырям расславить!
     Как лиса ни хитра, а заяц-то её попробовал!
++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и заяц. Воронеж. Сказка!!
     Жили-были лиса и заяц. У лисы была избушка ледяная, а у зайца, лубяная.
     Пришла весна. У лисы избушка растаяла. Пришла лиса к зайцу и выгнала его из избушки.
     Идет заяц и плачет. Навстречу ему идет волк и спрашивает: 
     — Ты чего, заяц, плачешь?
     А он отвечает: 
     —Да как же мне не плакать! Была у меня избушка лубяная, а у лисы, ледяная. Пришла весна. У лисы избушка растаяла. Вот и выгнала она меня.
     Волк говорит: 
     — Пойдём. Я прогоню лису.
     Подходят они к избушке. Волк закричал: 
     — А ну, лиса, выходи из избушки!
     Лиса отвечает: 
     — Как выпрыгну, как выскочу, пойдут клочки по закоулочкам!
     Испугался волк и убежал.
     Идет заяц, опять плачет. Навстречу ему медведь: 
     — О чём, заяц, плачешь? 
     — Да как же мне не плакать! Была у меня избушка лубяная, а у лисы, ледяная. Пришла весна. У лисы избушка растаяла. Она меня и выгнала из моей избушки.
     Медведь говорит: 
     — Пойдём. Я тебе помогу лису прогнать.
     Подошли к избушке. Медведь закричал: 
     — А ну, лиса, выходи из избушки!
     А лиса отвечает: 
     — Как выпрыгну, как выскочу, пойдут клочки по закоулочкам!
     Испугался медведь и убежал.
     А заяц идет и опять плачет. Навстречу ему, петух с косой, и спрашивает: 
     — Чего ты, заяц, плачешь?
     Заяц отвечает: 
     — Да как же мне не плакать! Была у меня избушка лубяная, а у лисы, ледяная. Пришла весна. Избушка у лисы растаяла. Вот и прогнала лиса меня из моей избушки.
     Петух говорит: 
     — Пойдём. Я помогу тебе.
     А заяц отвечает: 
     — Волк гнал-гнал, не прогнал. Медведь гнал-гнал, не прогнал. А ты и подавно не прогонишь.
     А петух ему говорит: 
     — Пойдём. Помогу я твоему горю.
     Подошли к избушке, петух и говорит: 
     — А ну, лиса, выходи из избушки! Не то косой зарублю, шпорами засеку!
     Испугалась лиса и кричит: 
     — Одеваюсь! Собираюсь! Выскочила из избушки и убежала.
     А заяц с петухом стали в избушке жить весело и дружно.
+++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и козёл. Бежала однажды лиса по дороге.  Сказка!!
======
     Бежала однажды лиса по дороге, засмотрелась на ворону, да и упала в колодец.
     Воды в колодце было немного: – утонуть нельзя, но и выскочить – тоже нельзя.
     Сидит лиса в колодце и думает, что делать? В это время по дороге шёл козел – умная голова. Заглянул в колодец и увидел там лису.
     — Что ты там, лиса, делаешь?
     — Отдыхаю, голубчик, – отвечает, зевая лиса. ; Наверху жарко, а здесь прохладно, хорошо! Воды холодной – сколько хочешь!
     А козел давно пить хотел.
     — А хороша ли вода? – Спрашивает козел.
     — Отличная! – Отвечает лиса. – Чистая, холодная! Прыгай сюда, если хочешь. Здесь и тебе, и мне место есть.
     Прыгнул козел в колодец, а она ему говорит:
     — Эх ты, и прыгнуть-то не умеешь – всю меня обрызгал.
     Вскочила лиса козлу на спину, со спины на рога и выскочила из колодца.
     А козёл чуть было не умер с голоду в колодце.
     Еле нашли его и за рога вытащили.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и кувшин. Вышла баба на поле жать.  Сказка!!
=======
     Вышла баба на поле жать и спрятала за кусты кувшин с молоком.
     Подобралась к кувшину лиса, всунула в него голову, молоко вылакала. Пора бы и домой, да вот беда – головы из кувшина вытащить не может.
     Ходит лиса, головой мотает и говорит:
     — Ну, кувшин, пошутил, да и будет, – отпусти же меня, кувшинушко! Полно тебе, голубчик, баловать, – поиграл, да и полно!
     Не отстаёт кувшин, хоть ты что хочешь. Рассердилась лиса и говорит ему:
     — Погоди же ты, проклятый, не отстанешь честью, так я тебя утоплю.
     Побежала лиса к реке и давай кувшин топить.
     Кувшин-то утонуть утонул, да и лису за собой потянул.
+++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и Кувшин. К одному мужику повадилась лиса. Сказка!!
========
К одному мужику повадилась лиса ходить кур красть.
     Мужик повесил кувшин. Ветер в кувшин дует. Он гудит:
     — Бу-бу-у, бу-бу-у!
     Приходит лиса и слушает, что такое гудёт. Увидала кувшин, схватила его за обрывок и надела себе на шею.
     — Погоди, кувшинище-дурачище, я тебя, – говорит, – утоплю.
     И понёсла кувшин в прорубь. Стала его топить. Кувшин захлебнулся водою:
     — Бурк-бурк-бурк-бурк, – и тянет лису с собою на дно.
     Лиса просит:
     — Кувшин, кувшин, не топи меня, я не буду, это я тебя только так постращала.
     Кувшинище-дурачище не слушается, все тянет на дно – и утопил лису.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и Лапоть.  Сказка!!
=======
     Шла лиса по дорожке и нашла лапоть, пришла к мужику и просится:
     — Хозяин, пусти меня ночевать.
     Хозяин говорит:
     — Негде, лисонька! Тесно!
     — Да много ли нужно мне места! Я сама лягу на лавку, а хвост спрячу под лавку.
     Пустил её ночевать. Лиса и говорит:
     — Положи хозяин мой лапоть к вашим курочкам.
     Положил хозяин лапоть в курятник, а лисонька ночью встала и выбросила свой лапоть в окно.
     Поутру встаёт она и спрашивает где мой лапоть? А хозяева говорят:
     — Лисонька, ведь он пропал!
     — Ну, тогда отдайте мне за него курочку, – требует лиса, ; иначе у войскового старосты засужу, я все его повадки знаю.
     Взяла лиса курочку, приходит в другой дом и просит, чтобы её пустили переночевать. А курочку её посадили к хозяйским гусям.
     Ночью лиса припрятала курочку, а утром, застращав хозяев своим знакомством со старостой, получила гуся.
     Идёт довольная, что всех обманула. Шла она так, да шла, и увидела новый дом. Попросилась переночевать, да говорит, чтобы гуся посадили к барашкам.
     Опять схитрила, взяла за гуся барашка и пошла ещё в один дом. Осталась ночевать и просит посадить её барашка к бычкам.
     Ночью лисонька украла и барашка, а поутру требует, чтобы ей отдали бычка.
     Идут тут как раз медведь с волком. Глядят, а у лисы большая добыча. И требуют, чтобы она отдала, а лиса делиться не хочет, только ведь как ей с волком да медведем тягаться. Но на то она и лиса, чтобы схитрить. Вот лиса и говорит им:
     — Тут много всего, так не унести. Вы идите возьмите сани, тогда увезём всё, да ещё и покатаемся.
     Пока волк с медведем бегали за санями, лиса всю свою живность попрятала. Бычка задрала, мясо под куст засунула, взяла его шкуру, набила соломой – получился бычок, только соломенный, не отличишь и поставила его на дороге.
     Вот волк с медведем украли сани и хомут, впрягли соломенного бычка, все сели в сани. Лиса стала править и кричит:
     — Бычок, соломенный бочок. Сани чужие, хомут не свой, погоняй не стой!
     Бычок не идёт. Как он пойдёт, коли он соломенный. Лиса тут прыгнула из саней и говорит:
     — Он видно некормленный, пойдите соломы наберите, да накормите его.
     Волк с медведем кинулись искать сено-солому, а лиса прыг с воза и кричит им вдогонку:
     — Оставайтесь, дураки, мне не до вас!
     А сама убежала.
     Медведь с волком прибежали, смотрят лисы нет, обрадовались добыче, что делиться ни с кем не надо, и ну давай рвать бычка: – рвали, рвали, видят, что одна шкура да солома, покачали головами и разошлись в разные стороны.
     Вот так хитрая лиса всех обманула. Только пока она бегала по лесу от волка с медведем, наткнулась тут на собак, которых обиженные лисой хозяева пустили за лисой, они бежали по следам лисьим. Те увидели лису да за ней, и такую трёпку ей задали, чтобы неповадно было обманывать других.
     Отобрали собаки у лисы и курочку, и гуся, и барашка, и бычка.
     А лиса так в лес и убежала с потрёпанным хвостом, так ей и надо!
     Не обманывай других.
+++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и Рак.  Сказка!!
=========
     Лиса как-то говорит раку:
     — Давай рак перегоняться!
     — Что же, лиса, давай. – Говорит медлительный, да оттого мудрый рак.
     Начали они перегоняться.
     Лиса побежала, а рак уцепился лисе за хвост.
     Лиса до места добежала, обернулась посмотреть, вильнула хвостом, рак отцепился, уселся под кустом и говорит:
     — А я, лисонька, уж обождался совсем, давно тут тебя жду, думал не затерялась-ли где.
+++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и Тетерев. Бежала лиса по лесу.  Сказка!!
==========
     Бежала лисица по лесу, увидала на дереве тетерева и говорит ему:
     — Терентий, Терентий! Я в городе была.
     — Бу-бу-бу, бу-бу-бу! Была так была, ; бубнит тетерев.
     — Терентий, Терентий! Я указ добыла, ; хвастает Лиса.
     — Бу-бу-бу, бу-бу-бу! Добыла так добыла, ; своё бубнит Тетерев.
     — Чтобы вам, тетеревам, не сидеть по деревам, а все бы гулять по зелёным лугам, ; твердит лиса.
     — Бу-бу-бу, бу-бу-бу! Гулять так гулять, ; талдычит Тетерев.
     — Терентий! Кто там едет? – Спрашивает лиса, услышав конский топот и собачий лай.
     — Мужик идёт, ; видит Тетерев с дерева.
     — Кто за ним бежит? – Спрашивает лиса.
     — Жеребёнок бежит, ; отвечает Тетерев.
     — Какой у него хвост-то? – Спрашивает лиса.
     — Крючком у него хвост, ; говорит ей Тетерев.
     — Ну, так прощай, Терентий! Мне дома недосуг. – И убежала лиса.
     Поговорили называется, да спугнули лису-то. А что же хотела лиса от Тетерева? Что-то хотела, да охотник помешал.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса и Тетерев. Лиса увидела тетерева.  Сказка!!
=======
     Лиса увидела тетерева, – на дереве в леску сидит, – подошла к нему и говорит:
     — Терентьюшка-батюшка, приехала я из города. Слышала указ: — Тетеревам не летать по деревам, а ходить по земле.
     — Так что, я слезу! Да вон, лиса, кто-то идёт, да что-то на плече-то несёт, да за собой что-то ведёт.
     — Хвост не крючочком ли? – Спрашивает лиса.
     — Да, да, крючком! – Стучит ей Тетерев.
     — Ах не Терентьюшка. Мне некогда тебя ждать: – у меня ножки зябнут да ребята дома ждут. Я пойду!
     Так и не узнал Тетерев, каково это по земле ходить по лисицыному указу.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса исповедница. Зело удивительно шла лисица из дальних пустынь. Сказка!!
======
     Зело удивительно дело случилося как-то: – шла лисица из дальних пустынь.
     Завидевши петуха на высочем древе, говорит она ему ласковые словеса:
     — О милое моё чадо, петел! Сидишь ты на высочем древе да мыслишь ты мысли недобрые, проклятые. Вы держите жён помногу:
     — Кто держит десять, кто – двадцать, инный – тридцать, прибывает со временем до сорока!
     — Где сойдётесь, тут и дерётесь о своих жёнах, как о наложницах. Снийди, милое моё чадо, на землю да покайся!
     — Я шла из дальних пустынь, не пила, не ела, много нужды претерпела. Все тебя, моё милое чадо, исповедать хотела.
     Отвечает Петел:
     — О мати моя, лисица! Я не постился и не молился. Приди в инное время, ; кукурекает ей петел.
     Не отстаёт, однако, Лисица исповедница:
     — О милое моё чадо, петел! – Снова лезет лиса ластится, ; не постился и не молился, но снийди на землю, покайся, да не во грехах умреши тогда ты.
     Прислушался к ней Петел:
     — О мати моя, лисица, сахарные уста, ласковые словеса, льстивый твой язык! Не осуждайте друг друга, и сами не осуждены будете. Кто что посеял, тот и пожнет. Хочешь ты меня силой к покаянию привести и не спасти, а тело моё пожрать.
     Настаивает Лиса, чует, что Петел желает-таки исповедаться:
     — О милое моё чадо, петел! Почто ты такую речу говоришь? Почто я учиню так? Читывал ли ты притчу про мытаря и фарисея, как мытарь спасся, а фарисей погиб за гордость свою? Ты, моё милое чадо, без покаяния на высочем древе погибнешь. Снийди на землю пониже, будешь к покаянию поближе. Прощён и разрешен и до царствия небесного допущен.
     Узнал тут, да понял петух на своей душе тяжкий грех, умилился, прослезился, и стал спускаться с ветки на ветку, с прутка на пруток, с сучка на сучок, с пенька на пенёк. Спустился петел на землю и сел перед лисицу.
     Скочила тут лисица, яко лукавая птица, схватила петуха в свои острые когти, зрит на него свирепыми глазами, скрежещет острыми зубами. Хочет, как некоего беззаконника, жива его пожрать.
     Тут и рече петел лисице:
     — О мати моя, лисица, сахарные уста, ласковые словеса, льстивый твой язык! Ты ли меня спасёшь, как тело моё пожрёшь?
     Говорит ему Лиса:
     — Не дорого твоё тело и цветное платье, да дорого отплатить некую дружбу. Помнишь ли ты, как я шла ко крестьянину, хотела малого курёнка съесть. А ты, дурак, бездельник, сидел на высоких седалах, да вскричал-завопил великим гласом, ногами затопал, крыльями замахал. Тогда курицы заговорили, гуси загоготали, собаки залаяли, жеребцы заржали, коровы замычали.
     — Услыхали все мужики и бабы: Бабы прибежали с помелами, а мужики с топорами и хотели мне за курёнка смерть учинить. Только вот сова-то у них из рода в род пребывает и всегда курят поедает, они её-от не побивают. Тебе, дурак, бездельник, не быть теперь живому!
     Рече петух лисице:
     — О мати моя, лисица, сахарные уста, ласковые словеса, льстивый твой язык! Вчерашнего числа звали меня ко Трунчинскому митрополиту во дьяки, выхваляли всем крылосом и собором:
     — Хорош молодец, изряден, горазд книги читать, и голос хорош. Не могу ли тебя, мати моя лисица, упросить своим прошеньем хоть в просвирни? Тут нам будет велик доход:
     — Станут нам с тобой лиса давать сладкие просвиры, большие перепечи, и масличко, и яички, и сырчики.
     Узнала лисица про сладкие просвирни, задумалась про них, отпустила петуха из своих когтей послабже.
     Вырвался петух, взлетел на высокое древо, закричал-завопил великим гласом:
     — Дорогая боярыня просвирня, здравствуй! Велик ли доход, сладки ли просвиры? Не стёрла ли горб, нося перепечи? Не охоча ли, ворогуша, до орехов? Да есть ли у тебя зубы?
     Пошла лисица в лес, яко долгий бес, и возрыда горько:
     — Сколько-де я по земле не бывала, а такой срамоты отроду не видала, когда бывают петухи в дьяконах, лисицы в просвирнях!
     Ему же, петуху, слава и держава отныне и до веку.
     Тут всё уже, корову доить надобно, а нашей сказке конец.
++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса исповедница. Как волки озорничали.  Сказка!!
======
     Волки по лесам тогда озорничали,
     Всех пугали, себя возвеличали.
     Сходила как-то свинья со двора,
     Сводила за собой махоньких и беленьких.
     Она думала-то, что по лесу-лесу,
     Много колосу, да овесу.
     А у волка были зубки ловки,
     Всё схватывал он поросячьи головки.
     Подходила свинья ко волку близко,
     Поклонялась ему низко:
     — Здравствуй, волк-волчок!
     — Не будет ли с тебя.
     — Махоньких и беленьких поросяток?
     Волк отвечает:
     ; Эх ты, свинушка!
     — Я глазами только окину,
     — И тебя свинью тоже не покину.
     Взял её за щетину.
     И повалил на спину.
     Стал её косточки объедать,
     А мякушко в кучку сбирать.
     Бежала непорочная лисица:
     — Ох ты, кум-куманёк!
     — Некупленное у тебя, дешёвое;
     — Не поделишь ли мясца?
     Волк отвечает:
     — Эх ты, кумушка!
     — Натощак-то мне и того мало?
     — И тебе зубов моих не миновать.
     Лисица слышит нерадостны речи,
     Назад, назад, да и бежать!
     Прибежала в город Козельск;
     В городе во Козельске.
     Сидит красное чадо.
     Петух на дубу.
     Лисица к нему ластица:
     — Ох ты, петух-петушок!
     — Спущайся ты на низящее,
     — С низящего на землящеё;
     — Я твою душу.
     — На небеса взнесу.
     Петух сдуру лисицу послухал,
     Слезал на низящее,
     С низящего на землящее.
     Лисица стала петушка вертеть,
     Петушку невмочь стало терпеть.
     Возмолился он:
     — Ох ты, лисица, жёлтая княгиня!
     — Как у нашего у батюшки.
     — Маслицем блинки поливают,
     — Тебя в гости поджидают;
     — Там-то не по-нашему,
     — Пироги с кашею.
     — Помяни, господи,
     — Сидора да Макара,
     — Третьего Захара,
     — Трех Матрен.
     — Да Луку с Петром,
     — Деда-мироеда,
     — Бабку-бельматку.
     — Тюшу да Катюшу,
     — Бабушку Матрюшу!
     Лисица пока думала, как вкусны пироги на именинах, коготки ослабила, Петух выскочил, да на дерево взлетел. Осталась лиса без обеда.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса исповедница. Однажды лиса всю большую осеннюю ночь.  Сказка!!
======
     Однажды лиса всю большую осеннюю ночь протаскалась по лесу не евши.
     На заре прибежала она в деревню, взошла на двор к мужику и полезла на насест к курам.
     Только что подкралась и хотела схватить одну курицу, а петуху пришло время петь: – вдруг он крыльями захлопал, ногами затопал и закричал во все горло.
     Лиса с насести-то так со страху полетела, что недели три лежала в лихорадке.
     Прошло сколько-то времени, вздумалось как-то раз петуху пойти в лес – разгуляться, а лисица заприметила его с лесу, и уж давно его стережёт. Спряталась за куст и поджидает, скоро ли петух подойдёт.
     А петух увидел сухое дерево, взлетел на него и сидит себе.
     В то время лисе скучно показалось дожидаться, захотелось сманить петуха с дерева. Вот думала, думала, да и придумала:
     — Дай прельщу его.
     Подходит к дереву и стала здоровкаться:
     — Здравствуй, Петинька!
     — Зачем её лукавый занёс ко мне? – Думает петух.
     А лиса приступает со своими хитростями:
     — Я тебе, Петинька, добра хочу – на истинный путь наставить и разуму научить. Вот ты, Петя, имеешь у себя пятьдесят жен, а на исповеди ни разу не бывал. Я только что иду с дальних пустынь, да с исповедин, так и ты слезай ко мне и покайся, а я все грехи с тебя сниму и на смех не подыму.
     Петух задумался, думает, что дело-то это наверное хорошее, стал спускаться ниже и ниже, слушая сладостные речи лисицы-темницы, да и попал прямо лисе в лапы.
     Схватила его лиса и говорит:
     — Теперь я задам тебе жару! Ты у меня за всё петух ответишь. Попомнишь, блудник и пакостник, про свои худые дела! Вспомни-ка, как я в осеннюю тёмную ночь приходила и хотела попользоваться одним куренком, а я в то время три дня ничего не ела, и ты крыльями захлопал и ногами затопал!
     — Ах, лиса! – Говорит петух, – ласковые твои словеса! Премудрая ты княгиня! А знаешь ли ты, исповедница благостная ты наша, что у нашего архиерея скоро пир будет. Я-то у него во дьяках уже сколько служу. И за тебя попрошу и помолюсь, чтоб тебя сделали просвирнею, и будут нам с тобой просвиры мягкие, кануны сладкие, и пойдёт про нас слава добрая.
     Лиса распустила лапы, а петух порх на дубок.
     Так до сих пор и не исповедался петух, ходит по своим курам, да топочет их.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса лекарка.  Сказка!!
======
     Бывал-живал старик со старухой.
     Старик посадил кочешок в подпольецо, а старуха в попелушку. У старухи в попелушке совсем завял кочешок, а у старика рос, рос, до полу дорос.
     Старик взял топор и вырубил на полу прямо противу кочешка дыру. Кочешок опять рос, рос, до потолка дорос.
     Старик опять взял топор и вырубил на потолке прямо противу кочешка дыру. Кочешок рос, рос, до неба дорос.
     Вздумалось старику поглядеть на верхушку кочешка. Полез он по корешку, лез-лез, лез-лез, долез до неба, просёк на небе дыру, влез туда и сидит там, оглядывается кругом.
     Смотрит вокруг, там стоят рядом жерновцы: жерновцы эти небесные повернутся – тут тебе пирог да шаньга, наверх каши горшка.
     Старик наелся, напился и спать повалился. Выспался, слез на землю и говорит:
     — Старуха, а старуха! Какое житие-то на небе! Там есть жерновцы, как повернутся – пирог да шаньга, наверх каши горшка!
     — Как бы мне, старичок, там побывать? – Старуха возмолилася.
     — Садись, старуха, в мешок. Я тебя унесу.
     Старуха подумала и села в мешок. Старик взял мешок в зубы и полез на небо. Лез-лез, долго лез. Старухе стало скучно, она и спрашивает:
     — Далеко ли, старичок?
     — Далече ещё, старуха!
     Опять лез, лез. Она снова:
     — Далеко ли, старичок?
     — Ещё половина! – Говорит старик старухе.
     Опять лез-лез, лез-лез. Старуха снова спрашивает из мешка:
     — Далеко ли, старичок?
     Только старик сказал:
     — Недалече! Ещё чуток да самую малость.
     Мешок у него из зубов вырвался, старуха на землю свалилась и вся расшиблась.
     Старик спустился вниз по кочешку, поднял мешок, а в мешке одно костье, и то примельчалось.
     Пошёл старик из дому и горько плачет. Навстречу ему лиска:
     — О чём, старичок, плачешь?
     — Как не плакать! Старуха вот расшиблась. – Говорит ей старик.
     — Молчи, я её вылечу, ; лиса говорит.
     Старик пал лисице в ноги:
     — Вылечи, что угодно заплачу!
     — Вытопи тогда баньку, снеси туда толоконца мешочек, маслица горшочек да старуху, а сам встань за двери и не смотри в баньку.
     Старик вытопил баню, принёс что надо и стал за двери.
     А лиса зашла в баню, двери на крюк, стала мыть старухины кости, моет – не моет, а всё огладывает их.
     Старик спрашивает:
     — Каково старушке?
     — Пошевеливается! – Говорит лиска, а сама доела старуху, собрала костье, и сложила в уголок, и принялась месить саламату.
     Старик постоял-постоял и спрашивает:
     — Каково старушке?
     — Посиживает! – Говорит лиска, а сама саламату дохлёбывает.
     Съела и говорит:
     — Старичок, отвори двери шире.
     Он отворил, а лиса прыг из баньки и убежала домой.
     Старик вошёл в баню, поглядел и видит только старухины кости под лавкой, и те оглоданы. Толоконце и маслице съедено.
     Остался старик один, да и в бедности.
++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса ночлежница.  Сказка!!
======
     Вот лисица как-то приходит к мужику ночевать.
     Переночевала, да и у хозяина выпросила лапотки, мол ножки зазябли, тяжко иттить ей.
     Вот и пошла дальше. Приходит ко второму мужику с этим лапотком ночевать.
     — Ну, вот, хозяюшко-батюшко, пусти переночевать.
     Хозяин пожалел и пустил. Потом и спрашивает лису:
     — Куда ж ваш кумушка-голубушка лапотек? К лапоткам?
     А лиса говорит:
     — Мой лапотек не любит с лапотками, он любит с курятками.
     Встала лиса ночью, взяла лапоток, и закопала его. Утром говорит хозяевам:
     — Хозяюшка-батюшка, несите мои лапотки!
     Хозяин отвечает:
     — Лапотка нетути здеся.
     — А лапотка нет, давайте курочку. – Гневается лиса.
     Делать нечего, хозяин дал курочку.
     Потом так же лисица выманила у хозяев уточку, потом гусыньку, потом барана, потом бычка. Потом к бычку выпросила дровяшки.
     Поехала на дровяшках она, живность везёт. Едет и говорит как поёт:
     — Но-но, конёк, половой хвостечок: По лапотку – куря, по куря – утя, по утю – гуся, по гусю – баран, по барану – бычок. Но-но, бычок, половой хвостечок.
     Видит лиса, бежит заяц. Заяц её просит:
     — Кумынька, лисынька, провези меня.
     Она говорит зайцу:
     — Садись, зайка косой.
     Лисица потом так ещё волка и медведя встретила, да и посадила на дровяшки.
     Последним медведь сел, да и дровяшки сломал, дровяшки сломал, оглобли сломал, дровяшки запутлял.
     Лиса думает, что же теперь делать? Надо за оглоблями посылать кого-то. Она и говорит:
     — Бежи ты, зайка, ты самый быстрый.
     Зайка побёг в лес. А по дороге кричит:
     — Секу-секу прямо, высеку криво.
     Принёс заяц оглобли тонущие, кривые: – никого им не свезти с ними.
     Послали волка за оглоблями.
     — Бежи ты, волк.
     Волк принёс хахлатую, мохнатую оглоблю: – ни в оглобли, ни в дровяшки никуда не годится.
     — Бежи ты, медведь.
     Медведь приволок лесинину с корням. Это тоже не гоже.
     Лисица тогда побежала сама. Она сама высекла. Да пока она ходила, быка съели, сеном набили и поставили в дровяшину – стоит.
     Лисица пришла, оглоблю принесла – она её сама высекла. Смотрит бык стоит, а не ведает, что он набитый.
     Она села, начала петь, как пела:
     — Но-но, бычок, половой хвостечок.
     Бык ни с места, хватилась лисица: – он съеденный.
     Лисица как узнала, что он съеденый, тогда и говорит:
     — Пойдёмте на ямы спасаться. Кто съел, тот в яму ввалится.
     Зайка побёг и ввалился в яму. Так все попадали в яму. Сидели-сидели, есть захотели.
     — Ну, давайте тянуть голосом. Кто не дотянет, того будем есть.
     Тянули, да тянули, зайка, не дотянул: – зайца съели.
     Так всех и поели, осталися медведь с лисой. А лисица-хитрица кишки под себя прятала. Сидят с медведем, только лисица тягая кишки из-под себя и ест, а медведь землёю закусывает. Наконец он спрашивает:
     — Кумынька, лисынька, где ты берёшь еду-то?
     — Ай ты, куманёк, всади ты лапу в брюхо, как я, и ты будешь есть, ; учит медведя лисица.
     Вот медведь как лапу всадил, лапа не вытянется, – медведь так и пропал.
     Лисица долго потом его ела. Так лисица сидела в яме, никак оттуль не может вылезти.
     Смотрит она, летит дрозд. Лисица ему кричит из ямы:
     — Дрозд, а дрозд, вытяни мене, не вытянешь, всех детей съем.
     Вот дрозд наносил в яму щепочек трушеных, лисица и вылезла. Тогда она ему и говорит:
     — Дрозд, а дрозд, накорми меня.
     Дрозд по еде был рыбник, вот он клюёт носом, да кидает назад, лиса и йист.
     Потом лиса и говорит дрозду:
     — Дрозд, а дрозд, напой меня!
     Вот везёт мужик к свадьбе бочку вина. А этот дрозд сел на бочку. Мужик кнутовищем по дрозду, дрозд улетел, мужик бочку разбил – лисица напилась.
     Опять лисица пристаёт ко дрозду:
     — Дрозд, а дрозд, рассмей меня!
     Дрозд прилетел в село, где молотют мужики хлеб, сел мужику на голову. А то были два брата: один брык по дрозду, дрозд улетел, попал по мужику: – лисица тут рассмеялась.
     Потом просит лиса дрозда снова:
     — Дрозд, а дрозд, выпарь меня.
     Дрозд наносил дров, стопил баню – лисица парится, а дрозд влез на баню, да хвись-хвись, свистит.
     Лиса спрашивает:
     — Дрозд, дрозд, не борзых ли ты собак манишь?
     А он говорит:
     — Я своё горе развожу, детей давно не видал.
     А тут как раз собаки в двери, лисица от них в окно. Вот бегла-бегла в лес, а собаки все в погонку. Вбегла лиса в дупло. Влезла, отдышалась и начала разбор устраивать. Она говорить:
     — Ножки, ножки, как вы бегали? Вушки, вушки, как вы слыхали? Глазки, глазки, как вы видели? Хвостик, хвостик, как ты ввернулся?
     Хвостом болт-болт из норы, тут увидели её хвост собаки, цап её за хвост и съели. 
++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса плачея. Живал-бывал старик да старушка.  Сказка!!
======
     Живал-бывал старик да старушка.
     Старушка померла. Старику стало очень жалко, пошёл он искать плачею. Идёт, а навстречу ему медведь:
     — Куда, старик, пошёл?
     — Плачею искать, старуха померла. – Отвечает старик.
     — Возьми меня в плачеи. – Медведь просит.
     Старик спрашивает:
     — Умеешь ли плакать?
     Медведь и заплакал:
     — М-е!
     Старик говорит:
     — Не умеешь, не надобно, голос нехорош!
     Пошёл старик вперёд. Тут лисица бежит:
     — Куда, старик, пошёл? – Спрашивает она его.
     — Плачею искать, старуха померла. – Говорит старик.
     — Возьми-ка меня. – Просит лисица.
     — Умеешь ли плакать? Поплачь-ка. – Предлагает старик.
     Лисица и заплакала:
     У крестьянина была старушка
     По утру рано вставала
     Больше простня пряла
     Щи и кашу варила
     Старика кормила.
     Старик сказал лисичке:
     — Ступай со мной, ты мастерица плакать!
     Привёл её домой, старухе в ноги посадил, лисица стала плакать, а старик пошёл гроб строить.
     Пока старик ходил, да пока воротился, а в избе нет ни старухи, ни лисички: – всё лисичка съела и сама ушла.
     Поплакал-поплакал старик и стал жить дальше один.
+++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса плачея. Жил-был старик со старухою, была у них дочка.  Сказка!!
======
     Жил-был старик со старухою, была у них дочка.
     Раз ела она бобы и уронила один наземь. Боб рос, рос и вырос до неба.
     Старик полез на небо. Взлез туда, ходил-ходил, любовался-любовался и говорит себе:
     — Дай принесу сюда старуху. То-то она обрадуется!
     Слез наземь – посадил старуху в мешок, взял мешок в зубы и полез опять наверх. Лез, лез, устал, да и выронил мешок.
     Спустился поскорее, открыл мешок, смотрит – лежит старуха, зубы ощерила, глаза вытаращила.
     Он и говорит:
     — Что ты, старуха, смеёшься? Что зубы-то оскалила?
     Да как увидел, что она мёртвая, так и залился слезами. А жили они одни-одинёхоньки, среди пустыря. Некому и поплакать-то по старухе.
     Вот старик взял мешок с тремя парами беленьких курочек и пошёл искать плачею.
     Видит – идёт медведь, он и говорит:
     — Поплачь-ка, медведь, по моей старухе! Я дам тебе две беленьких курочки.
     Медведь заревел:
     — Ах ты, моя родимая бабушка! Как тебя жалко.
     — Нет, – говорит старик, – ты не умеешь плакать.
     И пошёл дальше. Шёл-шёл и повстречал волка. Заставил его причитать, – и волк не умеет.
     Пошёл ещё и повстречал лису, заставил её причитать за пару беленьких курочек.
     Она и запела:
     — Туру-туру, бабушка! Убил тебя дедушка.
     Мужику понравилась песня, он заставил лису петь в другой, третий и четвёртый раз. Хвать, а четвёртой пары курочек и недостает.
     Старик говорит:
     — Лиса, лиса! Я четвёртую пару дома забыл. Пойдём ко мне.
     Лиса пошла за ним следом. Вот пришли домой. Старик взял мешок, положил туда пару собак, а сверху заложил лисонькиными шестью курочками и отдал ей.
     Лиса взяла и побежала. Немного погодя остановилась около пня и говорит:
     — Сяду на пенёк, съем белую курочку.
     Съела и побежала вперёд. Потом ещё на пенёк села и другую курочку съела, затем третью, четвертую, пятую и шестую.
     А в седьмой раз открыла мешок, собаки на неё и выскочили.
     Лиса ну бежать, бежала-бежала и спряталась под колоду, спряталась и начала спрашивать:
     — Ушки, ушки! Что вы делали?
     — Мы слушали да слушали, чтобы собаки лисоньку не скушали.
     — Глазки, глазки! Что вы делали?
     — Мы смотрели да смотрели, чтоб собаки лисоньку не съели.
     — Ножки, ножки! Что вы делали?
     — Мы бежали да бежали, чтоб собаки лисоньку не поймали.
     — А ты, хвостище, что делал?
     — Я по пням, по кустам, по колодам зацеплял, чтоб собаки лисоньку поймали да разорвали.
     — А, ты какой! Так вот же, нате, собаки, ешьте, мой хвост!
     И высунула хвост, а собаки схватили за хвост и самоё лисицу вытащили и истрепали её.
+++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса повитуха. Волк и лиса жили в одном месте.  Сказка!!
======
     Волк и лиса жили в одном месте.
     У волка был дом коряный, а у лисы ледяной. Вот пришла весна красная, у лисы дом растаял, как не бывал.
     Что делать ей? Но лиса хитра, пришла она к волку под окошечко, да и говорит:
     — Волченёк-голубок! Пусти меня, горемычную, хоть во двор.
     А тот так толсто ей:
     — Поди, лиса, живи!
     — Волченёк-голубок! Пусти хоть на крылечко. – Снова лиса.
     — Поди, лиса на крылечко! – Волк ей.
     — Волченёк-голубок! Пусти хоть в избу. – Просится лиса.
     — Поди, лиса в избу! – Ворчит волк.
     — Волченёк-голубок! Пусти хоть на приступочек. – Плачется лиса.
     — Поди, лиса на приступочек! ; Соглашается волк.
     — Волченёк-голубок! Пусти на печку. – Совсем уж обнаглела лиса.
     — Поди, лиса хоть и на печку! – Говорит волк.
     Вот лиса на печке лежит да хвостом вертит. Совсем бы хорошо, да вишь ты, трои сутки не едала: – как узнать, где у волка хлеб?
     И ну искать. Искала-искала, да и нашла на избице у волка лукошко толокна да кринку масла, а сама опять на печку.
     Стук, стук, стук! А волк:
     — Лиса, кто-то стукается?
     Лиса в ответ:
     — Волченёк-голубок! Тебя в кумы зовут, а меня в кумушки.
     — Поди, лиса в кумушки, а мне лихо, не хочу.
     А лиса тому и рада. С печки скок да на избицу, а там масла лизнёт, толоконца лизнёт, лизала-лизала, да всё и сзобала. С избицы скок да на печку, и лежит, как ни в чём не бывало.
     Волк спал-спал, да есть захотел и на избицу побрёл.
     — Ахти беда! – Волк завопил. ; Ахти беда! Кто масло съел, толокно сзобал?
     А лиса:
     — Волченёк-голубок! На меня не подумай.
     — Полно ты, кума! Кто подумает на тебя-то! – Волк ей говорит.
     Тем дело решили, а голода не заморили.
     — Поди, кума, на Русь, – говорит волк лисе, – что найдёшь, то и тащи, а не то с голоду умрём.
     А лиса ни слова в ответ и шмыг на Русь. Выбежала на дорогу, видит – едет с сельдями мужик, прикинулась и легла поперёк дороги, как умерла.
     Наехал мужик на лису.
     — Ай, – говорит, – лисица! Что за шерсть, что за хвост!
     А сам лису в воз. Лиса тому и рада. И ну рыть сельди, дорылась до дна и ну грызть рогозу, перегрызла рогозу и ну грызть дно у саней, перегрызла и дно. Сельди все в дыру пропустила и сама ускочила.
     Мужик уже спал и ничего не знал. А лиса сельди собрала и к волку в избу принесла.
     — На, – говорит, – волченёк-голубок! Ешь, веселись, ни об чём не тужи!
     Волк не может и надивоваться ухватке своей кумы:
     — Да как ты, кума, сельди-то имала?
     — Ой ты, куманёк-голубок! Я хвост-то как в прорубь упущу, сельдь да две, сельдь да две и цапкаются! – Говорит ему хитрованка-лиса.
     Волка так и забирает попробовать это дело неслыханное. Вот он хлеба каталажку наклал и отправился ловить сельдей, как кума его учила.
     Пришёл он к реке, упустил в воду хвост, да и держит, а лиса в то ж время молит:
     — На небе ясни, ясни! У волка хвост мёрзни, мёрзни!
     И вот треснул мороз, да так, что у волка хвост ко льду примёрз.
     Пришли поповы дочки и волка кичигой зашибли, да из шкуры себе шубу сшили!
     А лиса осталась одна жить в волчьем дому кряном, и теперя живёт, и нас ещё переживёт.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса повитуха. Жили-были волк да лисичка.  Сказка!!
======
     Жили-были волк да лисичка.
     У лисички-то изба была ледяная, а у волка-то лубяная. Лето стало, у лисички избушка и растаяла. Пошла она к волку на фатеру проситься:
     — Пусти-ка, кум, меня на лесенку.
     — Нет, кума, не пущу. – Не соглашается волк.
     — Пусти, кум! – Снова просится лиса.
     — Ну, лезь. Не отвяжешься всё равно!
     Взошла кума на лестницу. Как бы добраться до печки? Начала она умолять кума не вдруг, а потихоньку, помаленьку:
     — Пусти-ка, кум, меня на крылечко-то.
     — Нет, кума, не пущу. – Не хочет волк.
     — Пусти, кум, мёрзну! – Просится лиса.
     — Ну, лезь, расплакалась тут! – Кивает лисе волк.
     Взошла лиса на крыльцо:
     — Пусти-ка, кум, меня в сенцы-те.
     — Нет, кума, не пущу. – Говорит волк.
     — Пусти, кум, замёрзла! – Плачется лиса.
     — Ну, лезь, разнылась тут. – Рыкнул волк.
     Взошла наконец лиса в сени:
     — Пусти-ка, кум, меня в избу-то. – Снова просится лиса.
     — Нет, кума, не пущу. – Говорит волк.
     — Пусти, кум! – Просится лиса.
     — Ну, лезь, разтявкалась, спать не даёшь. – Рыкнул волк.
     Пришла лиса в избу:
     — Пусти-ка, кум, меня на голбчик-от.
     — Нет, кума, не пущу. – Говорит волк.
     — Пусти, кум! – Ноется лиса.
     — Ну, лезь, замучила! – Соглашается волк.
     Влезла лиса на голбчик:
     — Пусти-ка, кум, меня на полатцы-то. – Просится лиса.
     — Нет, кума, не пущу. – Говорит волк.
     — Пусти, кум! – Опять лиса.
     — Ну, лезь, ; соглашается волк.
     Залезла лиса на полати и с полатей просится:
     — Пусти-ка, кум, меня на печку-то, что-то холодно мне, ; просится лиса.
     — Нет, кума, не пущу. – Волк артачится.
     — Пусти, кум, неуёмно мне. – Тявкает лиса.
     — Да уж лезь ты! – С досадою сказал волк.
     Легла кума на печку, да и постукивает хвостиком:
     — Чу, кум, меня зовут бабиться в деревню.
     — Поди, коли зовут, – отвечает кум.
     Пошла кума на вышку, нашла кринку масла, да и почала её. Пришла назад в избу.
     Волк спрашивает:
     — Кого бог дал, кума?
     — Початышка, ; сказала лиса, ; сама легла опять да постукивает, и говорит:
     — Чу, кум, меня бабиться снова зовут.
     — Поди, кума, поди, ; видно без тебя не родятся детки!
     Сходила лиса на вышку и пришла назад, сама облизывается.
     Волк спрашивает:
     — Кого бог дал, кума?
     — Серёдышка, ; мурлычит лисица, легла опять на печку да постукивает, и говорит:
     — Чу, кум, меня бабиться зовут.
     — Поди, кума, конечно сходи, ; говорит ей волк!
     Воротилась кума, а волчок-от спрашивает:
     — Кого бог дал, кума?
     — Заскрёбышка, ; врёт лиса.
     Вот волк, проголодался, хотел оладьи печи, пошёл на вышку, а масла-то нету.
     Спрашивает он куму:
     — Ты, кума, съела масло?
     — Нет – ты, кум! Как подумал такое, ; удивляется лиса. – Ты вот что, волчок, давай проверимся, ляжем-ка на шесток-от у печки: – у кого масло выпрежится с пупка, тот и съел.
     Вот легли они на шесток у печки, лежат, тепло им, волк уснул, а у лисички выпреглось масло с пупка её. Она его собрала и вымазала им кума.
     Пробудился волк. Лисичка ему и говорит:
     — Ведь ты, кум, съел маслицо-от!
     Волк и говорит:
     — Нет, ты съела, кума, твоя шерстика!
     Спорили они да спорили и не могли переспорить один другого.
     Кума рассердилась, пошла куда-то и легла на дорогу, а мужик с рыбой ехал, да и думает, что лисичка пропала, взял её и бросил на сани. Она проела у него бочку с рыбой и рыбу рассыпала.
     Приехал мужик домой и посылает жену:
     — Поди-ка, жена, я лисицу привёз.
     Пошла жена: – ни рыбы, ни лисицы нет.
     А лиса за это время собрала рыбу и идёт к куму волку:
     — Глянь-ка, кум, сколько я наудила рыбицы-то!
     — Поведи-ка меня, кума, научи. – Захотел волк.
     — Вот как удь: – хвост-то умочи в воду-то. – Учит волка лиса.
     Пошёл кум, умочил хвост, да и приморозил.
     Лисичка стала смеяться над кумом:
     — Ясни, ясни на небе, мёрзни, мёрзни у волка хвост!
     Он не учул, да не услышал, спрашивает:
     — Чего ты, кума, говорила?
     — Чтоб бог дал тебе боле рыбы-то. – Врёт лиса.
     Бабы пришли, увидели волка, начали его коромыслами бить, он рвался, да не вырвался, так и убили волка.
     А лисичка убежала и живёт теперь в лубяном волчьем дому.
+++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса повитуха. Жили-были кум с кумой.  Сказка!!
======
     Жили-были кум с кумой – волк с лисой.
     Была у них кадочка медку.
     А лисица любит сладенькое. Лежит кума с кумом в избушке да украдкою постукивает хвостиком.
     — Кума, кума, – говорит волк, – кто-то стучит.
     — А, знать, меня на повой зовут! – Бормочет лиса.
     — Так поди сходи, – говорит волк.
     Вот кума из избы да прямёхонько к мёду, нализалась и вернулась назад.
     — Что бог дал? – Спрашивает волк.
     — Початочек, – отвечает лисица.
     В другой раз опять лежит кума да постукивает хвостиком.
     — Кума! Кто-то стучится, – говорит волк.
     — На повой, знать, зовут! – Говорит нехотя лиса.
     — Так сходи, чего сидишь, ; приказывает волк.
     Пошла лисица, да опять к мёду, нализалась досыта: – медку только на донышке осталось.
     Приходит к волку в избу.
     — Что бог дал? – Спрашивает её волк.
     — Серёдышек, получился, ; мурлычит лисица.
     В третий раз опять так же обманула лисица волка и долизала уж весь медок.
     — Что бог дал? – Спрашивает её волк.
     — Поскрёбышек, получился, ; твердит лиса.
     Долго ли, коротко ли – прикинулась лисица хворою, просит кума медку принести.
     Пошёл кум, а мёду ни крошки.
     — Кума, кума, – кричит волк, – ведь мёд съеден.
     — Как съеден? Кто же съел? Кому окромя тебя! – Погоняет его лисица.
     Волк и кстится и божится, мол не он.
     — Ну, хорошо! – Говорит лисица. – Тогда давай ляжем на солнышке, у кого вытопится мёд из пердышка, тот и виноват.
     Пошли, легли. Лисице не спится, ворочается, чует, как маслице свербит в заднице, вот-вот потянется, а серый волк тут уже храпит во всю пасть.
     Глядь-поглядь, у кумы-то и показался медок. Она ну-тко скорее перемазывать его на волка.
     — Кум, кум, – толкает волка, – это что? Вот кто съел!
     И волк, нечего делать, повинился.
     Вот вам Сказка, а мне кринка масла.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса повитуха. Жили-были куманек да кумушка, волк да лисица.  Сказка!!
======
     Жили-были куманёк да кумушка, волк да лисица.
     Вздумали они построить себе из снегу избушку и жить добром. Вздумано, взгадано, да и сделано.
     Не скоро дело делается, скоро только Сказка сказывается.
     Вот они и построили избушку возле деревушки. Куманёк кормил свою кумушку телятиною да бараниною, а кума его курочками да цыплятами.
     Однажды кумушка говорит своему куманьку:
     — Куманёк, пойдём вместе в деревню и полакомимся. Я буду сторожить, а ты будешь носить.
     Вот отправились на охоту, пришли в деревню. А в деревне все мужики и бабы на сенокосе, а малы ребятишки в горохе.
     — Ну, кум, теперь нам раздолье. Хоть всю деревню шаром покати! Теперь своя воля и наша доля.
     Лиса улизнула в стайку и двух кур удушила. Пришла и добычу принесла и куму говорит:
     — Теперь, куманёк, ты ступай, твоя череда! Я стану сторожить и на все стороны глядеть.
     Волк пробежал половину деревни, и послышался ему лай собаки, запертой в избе. Он проскакал деревню и остановился за погребом.
     Видит, что нет за ним никакой погони, что в деревне нет ни шуму, ни гаму, и лиса-кумушка никакой вести ему не даёт, волк тихохонько отворил погреб, схватил кринку масла и был таков.
     Пришли домой, зажарили добычу, съели и легли отдыхать.
     Лисе показалось масло вкусно, захотелось ещё полизать и отведать маслица голичком.
     Вот она тихонько встала и к кринке подошла. На ту пору волк пробудился и с боку на бок перевалился. Лиса брызгнула от кринки и снова улеглась.
     Волк догадался, что кумушка-лиса хочет маслицем поживиться, встал, вынес кринку в сени и поставил на высокую полицу, чтоб кумушке не достать.
     Как тут ухитрить, да волка-кума лисе-куме обмануть и маслица отведать?
     Вот волк ушёл в лес за дровами, чтобы печку затопить. В ту пору Лиса Патрикиевна приставила лесенку на потолок, вскочила по ней и с потолка на полицу, обнюхала масло, хотела полизать, да побоялась, чтоб кум не застал.
     Скорехонько воротилась, села к печке и ждала кума. А кум что-то долго запоздал, бегал от собак, поздно пришёл, жаловался, что оченно устал, и лёг спать не евши.
     Ночью лиса, лёжа под окном, стук в стену хвостом и чужим голосом говорит:
     — Матушка-кормилица! Помоги, пособи горю, не дай умереть!
     — Кто там, – говорит волк, – что такое?
     — Ах, куманёк, кролик зовёт меня в повивушки, ; зевает лиса спросонья.
     — Беги, беги кума да к свету вернись, смотри. – Наказывает ей волк!
     — Коли бог даст счастливо, я тотчас прибегу, ; говорит лиса.
     Хлопнула она дверьми, стукнула запором, а сама ни вон из сеней.
     Коль скоро всё приумолкло и волк захрапел, лиса шмыг на потолок, а с потолка на полицу и к маслу.
     Зоря на дворе, и наша лиса перед волком в избе.
     — Что, кумушка, кого бог дал? – Зевает волк.
     — Початышек, куманёк. Початышек! – Ответствует лисица.
     На другую ночь лиса ту же хитрость повторила и, стукнув запором, перед волком явилась.
     — Что, кумушка, кого бог дал?
     — Серёдышек, куманёк. Серёдышек!
     В третью ночь кума то же сотворила и волку объявила:
     — Последышек, куманёк. Последышек!
     Однажды волк лисе говорит:
     — Кумушка, мы теперь масло-то к празднику побережём, а о празднике сотворим пир на весь мир и на славу добрым людям.
     — Как же, куманёк, сохраним, сохраним! Ведь ты его сам упрятал, и некому взять.
     Перед праздником оба отправились на охоту. Волк притащил за уши свинью да ягнёнка, а лиса курицу да цыплёнка, и пошли они стряпать.
     Все приготовлено, только маслицем сподобить да гостям подать. Ведь для праздника надобно же и снадобье!
     — Куманёк, – говорит лиса, – сходи-ка да принеси маслица-то.
     — Сейчас, сейчас, кумушка! – И вышел.
     Взял волк с полицы кринку, но кринка пуста, и масла нет.
     Волк изумился и кричит:
     — Кума! Где масло? Кто съел его? Кума, ты съела!
     — Что ты, куманёк! Я масла и в глаза не видала и близко не бывала. Ты поставил масло высоко и знаешь, что мне не достать. Не сам ли ты съел, а на меня сваливаешь?
     — Так кто же его съел? – Удивляется волк.
     — Верно, ты сам, кум, и хочешь меня провести. Полно шутить, меня не обманешь.
     Волк начал сердиться и ротиться, что он масла не едал и что лиса его съела.
     — Полно, куманёк, полно шутить. Вот спознаем: – кто масло съел? Кто съел, у того оно вытопится. Надо лечь брюхом к огоньку, испробуем-ка? Подай-ка кринку-то, я хоть пустую посуду уберу.
     Волк отдал кринку, а лиса в кринку лапу и обшарила всю, слизав что там осталось.
     Вот легли кум с кумой против печи к огоньку. Волка пригрело, и он захрапел. Лиса же вымарала лапой пол перед волком и лапой же провела по волчью брюху.
     Волк спросил:
     — Что ты, кума, делаешь?
     — А вот смотрю, как у тебя масло вытапливается. Смотри-ка, ты и пол-от замаслил. Вишь, я правду сказала, что кто масло съел, у того и вытопится.
     Волк провёл по брюху лапою и нашёл, что оно в масле.
     — Что, куманёк, не стыдно ли свой грех на чужих сваливать? Отпирайся теперь, вор, а укоры-то твои были все неверные.
     Волк осердился, с досады и горя пустился бежать и домой не воротился.
     Вот пришло лето, изба-то и растаяла.
     Волк эту быль мне сам рассказывал и заверял, что наперёд никогда не станет жить вместе с лисою.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса повитуха. У волка была изба деревянная, а у лисы ледяная.  Сказка!!
======
     У волка была изба деревянная, а у лисы ледяная.
     Пришло лето, растаяла у лисы изба. Она пришла к волку и говорит:
     — Кум, ты не знаешь моего горечка!
     — Что, кума, у тебя за горечко? – Интересуется волк.
     — Изба-то моя растаяла, пусти к себе пожить. – Просится хитрая.
     — Изволь, поди, кума, поживи, ; простодушно отвечает волк, не догадываясь всей хитрости лисицыной.
     Лиса говорит:
     — Ныне, кум, разбуди меня пораньше, меня придут звать на повой, роды принимать.
     Настала ночь, к дверям пришла другая лиса и стучится. Волк услыхал и начал будить свою куму:
     — Кума! Вставай, пришли за тобой.
     — Спасибо тебе, куманёк, что разбудил. Я бы проспала.
     Вышла и пустила тихонько в сени свою подругу. Залезли они на полдовку, где у волка было много мёду, и съели половину кадушки.
     Проводила кумушка подругу и взошла в избу.
     — Как, кума, младенца зовут? – Спросил волк.
     — Починочком. – Хитрит лиса.
     На другую ночь то же. Кумушки весь медок как раз и съели.
     Волк опять спрашивает:
     — Что, кума, как зовут рожника?
     — Поскрёбышком прозвали, ; фурсит лиса.
     День настал, и лиса сделалась захворавшей:
     — Ох, ох! – Разтявкалась.
     — Что, кума, или захворала? – Забеспокоился волк.
     — Захворала, кум, что-то головушка заболела, ; жалуется лиса.
     — Постой-ка, кума, я тебя вылечу. У меня есть запасец, ; говорит волк.
     Полез волк на полдовку, хвать – нету мёду в кадушке. Рассердился волк, вбежал в избу и спросил:
     — Ты, лиса, съела у меня мёд?
     — Нет, кум, что ты, господь с тобой! Ты знаешь, что в день-то мы с тобой вместе ходим, а ночью я на повое бываю. Когда мне твой мёд есть?
     — Нет, лебёдушка, пошла вон из моей избы, чтоб я тебя не видал!
     Лиса ушла, а волк по-прежнему живёт один, да поживает, медком чаёк запивает.
++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса странница.  Сказка!!
======
     Плохо жилось лисе, вот и надумала она сделаться странницей – идти на богомолье.
     Срядилась и пошла. Попался ей навстречу медведь, спрашивает:
     — Куда, лиса, идёшь?
     — Богу молиться. Пошли со мной. Сама иду и тебя поведу, коли хочешь.
     — Пойдём, ; соглашается медведь.
     Шли-шли, навстречу им волк:
     — Куда, лиса, идёшь, куда медведя ведёшь?
     — Богу молиться. Пошли с нами. Сама иду и вас поведу, ; предлагает лиса.
     И он пошёл. Шли-шли, навстречу – заяц:
     — Куда, лиса, идёшь, куда медведя с волком ведёшь?
     — На богомолье. Пошли со мной. Сама иду и тебя поведу.
     И заяц пошёл. Шли-шли, шли-шли – на дороге яма. Как перейти? Лиса положила жёрдочку и говорит медведю:
     — У тебя ноги толстенькие, лапы широконькие. Пойдёшь – не упадёшь!
     Медведь пошёл. Как ступил, так и бухнулся в яму, убился насмерть.
     Лиса говорит волку:
     — Ты, куманёк-волчонок, иди. У тебя лапки хорошенькие, когти остренькие – ты удержишься.
     Вот волк и пошёл – и бухнулся в яму, тоже убился.
     Лиса говорит зайцу:
     — Ты, зайчик-боботунчик, иди. У тебя ножки тоненькие, сам лёгонький. Скорёхонько пробежишь по жёрдочке.
     Заяц пошёл – и бух в яму, убился.
     А лиса залезла в яму и всех за месяц съела.
     Вот тебе и богомолье!
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса, заяц и петух.  Сказка!!
======
     Жили-были лиса да заяц.
     У лисицы была избёнка ледяная, а у зайчика лубяная. Пришла весна красна – у лисицы растаяла, а у зайчика стоит по-старому. Лиса попросилась у зайчика погреться, да зайчика-то и выгнала.
     Идёт дорогой зайчик да плачет, а ему навстречу собаки:
     — Тяф, тяф, тяф! Про что, зайчик, плачешь?
     А зайчик говорит:
     — Отстаньте, собаки! Как мне не плакать? Была у меня избёнка лубяная, а у лисы ледяная, попросилась она ко мне, да меня и выгнала.
     — Не плачь, зайчик! – Говорят собаки. ; Мы её выгоним.
     — Нет, не выгоните! – Говорит зайчик.
     — Нет, выгоним! – Тявкают собаки.
     Подошли все они к избёнке:
     — Тяф, тяф, тяф! Поди, лиса, вон! – Кричат собаки.
     А лиса им с печи:
     — Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по заулочкам!
     Собаки испугались и ушли-убежали. Зайчик опять идёт да плачет.
     Ему навстречу медведь:
     — О чем, зайчик, плачешь?
     А зайчик говорит:
     — Отстань, медведь! Как мне не плакать? Была у меня избёнка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ко мне, да меня и выгнала.
     — Не плачь, зайчик! – Говорит медведь. ; Я выгоню её.
     — Нет, не выгонишь! Собаки гнали – не выгнали, и ты не выгонишь. – Ноет зайчик.
     — Нет, выгоню! – Упорствует медведь.
     Пошли гнать. Приходят, медведь ревёт:
     — Поди, лиса, вон!
     А она с печи:
     — Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по заулочкам!
     Медведь испугался и ушёл.
     Идёт опять зайчик да плачет, а ему навстречу бык:
     — Про что, зайчик, плачешь?
     — Отстань, бык! Как мне не плакать? Была у меня избёнка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ко мне, да меня и выгнала.
     — Пойдём, я её выгоню, ; бодается бык.
     — Нет, бык, не выгонишь! Собаки гнали – не выгнали, медведь гнал – не выгнал, и ты не выгонишь.
     — Нет, выгоню, ; упирается рогом бык.
     Подошли заяц с быком к избёнке, бык и мычит:
     — Поди, лиса, вон!
     А она с печи:
     — Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по заулочкам!
     Бык испугался и ушёл.
     Идёт опять зайчик да плачет, а ему навстречу петух с косой:
     — Кукуреку! О чем, зайчик, плачешь?
     — Отстань, петух! Как мне не плакать? Была у меня избёнка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ко мне, да меня и выгнала.
     — Пойдём, я выгоню, я её повадки знаю. – Кукрекает Петя.
     — Нет, не выгонишь! Собаки гнали – не выгнали, медведь гнал – не выгнал, бык гнал – не выгнал, и ты не выгонишь.
     — Нет, выгоню! – Заявляет Петух.
     Подошли Петух с зайчиком к избёнке, Петух кричит:
     — Кукуреку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!
     А она как услыхала по косу, испугалась, говорит:
     — Одеваюсь, одеваюсь.
     Петух опять:
     — Кукуреку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!
     А она говорит:
     — Шубу надеваю.
     Петух в третий раз:
     — Кукуреку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!
     Лисица выбежала. Он её зарубил косой-то и стал с зайчиком жить да поживать да добра наживать.
     Вот тебе Сказка, а мне кринка масла.
++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лиса-кутафья. Вятка.  Сказка!!
======
     Гуляла раз Лиса по лесу.
     Идёт себе без цели, цветики собирает, листики обрывает. Вдруг навстречу ей – медведь. Он её спрашивает:
     — Куда это ты путь держишь, Лиса-кутафья?
     — И чего тебе от меня надо, и чего ты ко мне привязался? – Подумала Лиса, а сама отвечает:
     — Да вот иду Богу помолиться на помолье, ; Отвечает ему лиса, потому что очень вежливая была.
     — Возьми и меня с собой, – просит медведь.
     — Пойдём, – отвечает Лиса. Медведю как откажешь!
     Идут они вдвоём дальше. Лиса уже цветики не сбирает, только листья рвёт да под ноги бросает.
     Тут навстречу им Волк:
     — Куда это ты медведя ведёшь, кумушка?
     — И этот тоже пристаёт! – Подумала Лиса, а сама отвечает:
     — Да вот пошли мы Богу помолиться.
     — Возьми и меня с собой, – стал просить Волк.
     — Ладно, – говорит Лиса, – пошли.
     Пошли втроём дальше. Медведь пыхтит, сучья по дороге обламывает, Волк сзади плетётся, поскуливает да привизгивает.
     Что уж тут за прогулка! Лиса даже листков не рвёт, только шишки подпинывает.
     Вдруг навстречу им Заяц:
     — Куда это вы все собрались?
     — Пошли Богу молиться, – отвечает Лиса по привычке. ; Идём до кучи и ты с нами.
     — Пошли! – Поскакал Заяц рядом.
     Шли они, шли, Лиса совсем видом поскучнела, до глубокой ямы дошли.
     Лиса приволокла жердь, бросила её через яму, стала медведя уговаривать:
     — Ступай первым, Мишенька! У тебя ножки толстенькие, лапки широконькие, как по тропочке пройдёшь, ни за что не упадёшь!
     Пошёл медведь, да чуть ступил, оступился, да так прямо в яму и свалился, долетел да дна и убился.
     А Лиса тут же давай Волка уговаривать:
     — Пойди теперь ты, Волчок-куманёк. У тебя лапки мягонькие, ноготки востренькие. Ежели и свалишься, ноготками поймаешься да и выцарапаешься. Ступай!
     Пошёл Волк, да только ступил, так в яму и свалился. Куда там когтем уцепиться, вякнуть не успел. Так и убился насмерть.
     А Лиса уже на Зайца наступает:
     — Твоя очередь, Зайчик-боботунчик! У тебя ножки тоненькие, сам лёгонький, скорёхонько скакнёшь и перепрыгнешь, тебе и жёрдочка не надобна!
     Побежал Заяц. Прыгнул, до конца не допрыгнул, только в яму упал, и тоже убился.
     А Лисе того было и надобно, избавилась она от богомольцев. Яму стороной обошла и дальше направилась. Идёт себе без цели, цветики собирает, листики обрывает.
     Поди, и по сей день так ходит.
+++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисица, петух и журавль. Архангельск.  Сказка!!
======
     Зачинается, починается хорошая Сказка, добрая повесь, не от бурка, не от сивка, не от вёшного воронка, не от молодечного посвисту, не от бабьего поперду. Старая старушка пёрднула, семь кирпичей с печи сдёрнула, это не Сказка, а при Сказка, будет Сказка в субботу по вечеру.
     Шла мать-лисица в боярский дом, хотела съесть из телятника телёнка, из курятника курёнка, от бабы ребёнка, от суки щенёнка, от овцы ягнёнка, от кобылы жеребёнка.
     Вор-петух увидал её, крылами-перьями затрепетал, заздыпелся, весь народ услыхал, набежал. Старые старухи с лопатами, с ухватами, старые старики с топорищами, с коромыслами, малы ребята с мутовками, с колотовками, хотят лисицу бить и убить.
     Лисица осердилась, пошла в лес, как горбатой бес, под ольхов куст пала, трои сутки пролежала.
     Петух же после того возгордился, стал по двору хаживать, про свою удаль сказывать, курочек через одну только потаптывать. Купец-баринец на кукрей ругается, куда яички подеваются. Взяли куря его, да и погнали со двора. Петух-то полетел во чистое поле, на красное древо сел.
     Мати-лисича пролежалась ко тому времени, пошла по чистому полю. Идёт возле древа красна. На древо красно звела оком ясным, видит, сидит вор-петух.
     — Что, вор-петух! По своей охоты летаешь, или нас зверей увидаешь? – Спрашивает Лисица.
     — Э, мати-лисича! По своей охоты летаю, а не вас зверей увидаю, ; кукрекает Кукур-Петух.
     — Што, вор-петух, ; зовёт Лиса, ; слезь да покайся, последнее время близко уже, конец житья ноньче: люди-то живут по одной жене держат, а ты много жён держишь, дерёшься, да до кровавых ран за них царапаешься. Спускайся, покайся да исповедуйся у меня.
     Интересно стало петуху, что это за покаяние такое, за исповедание, стал с ветки на ветку, с сучка на сучок, пониже, да пониже скакать.
     Мати-лисича подбежала, крепко петуха в когти хватала, крылышки, пёрышки на сторону расклала, начала трепать, да и приговаривать:
     — Ну што, вор-петух! Когда мне была крайняя нужа, смерть голодна, я к богатому купцу, боярину шла, у него хоть бы чего-нибудь попоесть? А тогда тебя чёрт понёс в первых орать, людей звать.
     Петух на то сказал:
     — Э, мати-лисича, княгиня, государыня! Тебя люди знают, господа почитают, шубки-юбки шьют, по праздникам носят. У одного хозяина живут, а двум не служат, у тебя буду жить, дак и тебе служить.
     — Вор ты Кочет-петух! Не строй лясы, не точи балы, ; не угомонится Лиса.
     Пуще старого трепает петуха. А Петух свою песню кулкычет:
     — Э, мати-лисича, княгиня, государыня! Тебя люди знают, господа почитают, шубки-юбки шьют, по праздникам носят, у одного хозяина живут, двум не служат, у тебя буду жить и тебе служить. Будем с тобой поживать край моря, доспеем келейку, ты будешь поживать просвиры попекать, а я поедать, да песенки попевать.
     Мати-лисича ослабила когти, а петух как раз вылетел, сел опеть на древо красно.
     — Э, мати-лисича! Поздравляем вас в новом чину, ешь кляп да ветчину, не хошь-ле орехов, бери, только не выломай зубов.
     А сам и полетел искать себе новую курятню.
     Мати-лисица пошла по чистому полю, запечалилась пуще старого, ей встречу идёт журавль.
     — Што вор-жаравль идёшь улыскаисься?
     — Што так ты мати-лисича печально идёшь ругаешься? – Её Жаравль спрашивает.
     — А как мне не ругаться, когда последняя птица в колеснице и та надо мной насмеялась, ; ответствует лиса.
     — А кто же это экой? ; Удивляется Жаравл.
     — А вор-петух. – Жалится Лиса.
     — А, мати-лисича, умеешь-ле летать? – Её спрашивает Жаравл.
     — Летать не умею. – Лиса ему.
     — Садись на меня, я научу. – Подставляет ей крыло Жаравл.
     Села на жаравла. Жаравл её унёс высоко в небо.
     — Мати-лисича! Видишь ли землю? – Спрашивает Жаравл.
     — Едва-едва, с овчину земля-то оказыватся. – Отвечает, затаив дух, лисица.
     Жаравл её стряхнул с себя. Мати-лисича пала на мягко место, на сенную кучу.
     Жаравл подлетел.
     — Мати-лисича! Умеешь-ле летать? –Интересуется.
     — Летать бы и умею, научилася, да садиться тяжело. – Охает Лиса.
     — Садись на меня, научу. – Говорит ей Жаравл.
     Села на Жаравла. Выше старого унёс Жаравл лисичу. Стряхнул с себя.
     Пала мати-лисича на твёрдое место, на болото: три сажени кости в землю ушли — Одно званье у лисичи только и осталось.
     А у купца-баринца в то время курицы стали яйца терять, плохо сидят.
     — Што вы, курицы? Куда яйцы девайте, теряеите? – Спрашивает их Купца.
     — А потому мы яйца теряем, как у нас ласкового хозяина, петуха не стало. – Квохчут куря.
     — А где же ваш петух? – Купец-барин их спрашивает.
     — А наш петух сидит в чистом поле, на красном древе, лисы боится, ; жалятся куря.
     У купца был индейской петушищо.
     Вот взял купец-барин, да и поехал на ярманку в праздничной день, до обеда привёз курям нового петуха.
     Через время старый Петух, индейский петушищще воротился к купцу, купец-баринец его спрашивает:
     — Што вор-петух? Где был, где шатался, и скитался? Курам-то ты уже не нужен.
     А Петух отвечает:
     — А я теперь не здешний, приезжий, я теперь с Бараковской улицы от безногой курицы.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка и волк. Был себе дед и баба.  Сказка!!
======
     Был себе дед и баба.
     У деда был петушок, а у бабы курочка. В один день пошли они на смитьячко, куча мусора по-вашему теперь, поискать себе там пищи. Петушок нашёл пшеничный колосок, а курочка нашла маковку.
     С этого колоска дед вымолотил зерно, смолол муку. А баба, вычистивши маковку, растёрла мак, смешала с мёдом и с дедовой муки сделала пирожок с тертым маком и, за неимением, по бедности, печки и огня, положила тот пирожок на окне своей избушки, чтобы на солнышке испёкся.
     В то время проходила лисичка с волчиком. Лисичка и говорит:
     — А что, волчику-братику, украдём этот пирожок и разделим его между собою по-братски.
     — Хорошо, лисичка-сестричка, украдём.
     Лисичка украла.
     Отошедши в сторонку, она заметила, что будто бы пирожок ещё не допекся и что для этого надобно ему ещё пожариться на солнышке.
     — А мы между тем уснём, а проснувшись, смачненько позавтракаем.
     Так улещала лисичка волчика-братика, который вскоре и уснул. Она в то время к пирожку подкралася, разломила его, сладкую начинку съела, а туда наклала какашек своих. Нехорошая какая.
     И, залепив, положила на место. Волчик проснулся, и лиса за ним. Принялись делиться пирожком, и первая лиса заметила, что не та уже в пирожке начинка, и напустилась на волка.
     Волк божится, клянётся, землю ест, – куда там? Лиса не верит. Наконец лиса предлагает испытание:
     — Лечь обоим против солнца, и у кого от жару выступит на теле воск, тот и съел мёд.
     Согласились. Волчик опять на солнышке беспечно уснул, а лиса побежала в ближнюю пасеку, украла сот, съела, а вощинами всего волка облепила.
     Проснувшись и быв изобличён, волк повинился, что он и сам не помнит, как это случилось, но после такого ясного доказательства винится и очень охотно подчиняется приговору лисички-сестрички, чтобы при первой добыче не иметь ему в ней доли, а всю уступить лисе.
     Вот и разошлись в разные стороны для промыслу.
     Лисичка, завидев, что идёт фура чумаков, легла на дороге, разметалась будто неживая и начала подфунивать изо всей мочи.
     Чумаки её завидели и сочли сначала живою, но, подойдя ближе, когда услышали, что за несколько шагов она так сильно смердит, закричали:
     — Вона издохла, глянь, как воняет! – И, взяв ее, положили на воз с рыбою.
     Первое дело её было – прогрызть у воза лубки, и потом начала она выкидывать рыбу.
     Накидавши, сколько ей надобно было, она благополучно дала тягу с воза, подобрала всю рыбу в кучу и начала преисправно её кушать.
     Волк, побродивши везде, без успеха возвращался на сборное место и увидел лису за таким роскошным пиром.
     — Лисичка-сестричка! Дай мне хоть маленькую рыбку, ; просит её волк.
     — О волчику-братику, налови себе, как и я наловила, да и ешь сколько душе угодно! – Хитрит Лисичка.
     — Лисичка-сестричка! Дай мне хоть головку, ; просит волк.
     — О волчику-братику, ни косточки. Я утомилась, пока её наловила, и очень голодна. – Говорит лиса.
     — Где, как и чем ты её наловила? – Удивляется волк.
     — Самая безделица! Вон недалеко река. Иди туда, вложи хвост в прорубь, сиди и приговаривай: Ловись, рыбка, и мала и велика, ловись, рыбка, и мала и велика! Потом выдерни хвост, то увидишь, сколько вытянешь рыбы.
     Как уже лиса кончила свой обед, то и взялася довести его до проруби. Волк вложил свой хвост и начал приговаривать:
     — Ловися, рыбка, и мала и велика!
     А лиса, бегает около него, приговаривает:
     — Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!
     — Что ты, лисичка-сестричка, говоришь? – Не расслышал волк.
     — То я тебе помогаю, ; а сама лиса поминутно твердит: — Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!
     Волк скажевает:
     — Ловися, рыбка, и мала и велика!
     А лиса:
     — Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!
     Волк опять:
     — Ловися, рыбка, и мала и велика!
     А лиса:
     — Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!
     — Что ты, лисичка-сестричка, говоришь, ; не расслышит никак волк.
     — То я тебе помогаю! – Говорит лиса.
     Волк уже хочет вытянуть свой хвост из проруби, но лиса запрещает:
     — Погоди, ещё мало наловилось!
     И опять начинают они приговаривать. Волк только что попробует вытащить хвост, а лиса ему:
     — Погоди, ещё рано!
     И как тогда был мороз такой, что аж скалки скачут, то лиса, разочтя время, закричала на волка:
     — Тяни!
     Он потянул, но не тут-то было! Хвост его замёрз в реке, и волк не мог освободить его, и сам остался на месте.
     Тогда лиса благим матом побежала в село и начала кричать:
     — Сюда, люди! Спешите бить волка, примёрз к ополонке!
     Все бросились на волка: мужчины с дубинами, с топорами, бабы с гребнями, с днищами, все на волка. Били его, били, колотили до того, что волк не пожалел и хвоста, оторвал его и куцый побежал куда глаза глядят.
     Как же все люди бросились к нему на лёд, то один мужик покинул даже и сани свои с лошадью.
     Волк, набежав на них, вскочил в сани, начал погонять лошадь и таким образом выбрался из села.
     А лиса среди общей суматохи, когда все бросились бить волка, вскочила в пустую избу, увидела квашню с тестом, вскочила в неё, выляпалась в тесто, побежала на дорогу и легла.
     Недалеко за селом увидел волк на дороге лисичку-сестричку избитую, израненную и едва живую.
     С большим участием бросился он к ней, и она начала жаловаться, что и её так больно прибили, что мозг изо всех костей повыступал.
     — Крепись, лисичка-сестричка! Вот и я хвоста лишился, да как же быть! Иди за мною, я ещё покрепче тебя, буду тебя защищать.
     Лисичка начала проситься в сани, но волк ей отказал и доказал, что и одному тесно.
     Нечего делать! Пошла лиса тихо за едущим волком. Пройдя немного, начала упрашивать, чтобы хотя одну лапку, самую разбитую, положить на сани, не более как лапку.
     Волк долго отнекивался, наконец, согласился. Положивши лапку, лиса после долгих переговоров упросила и о другой, третьей, четвёртой, потом умолила волка иметь сострадание и к её хвосту, который так жалко волочился, и умостилась совсем в санках.
     Волк услышал, что санки трещат, и начал её упрекать.
     — Это, волчику-братику, я орешки кусаю!
     Поехали дальше. Слышит волк, что санки опять трещат, и снова упрекает лису.
     — Это, волчику-братику, я орешки кусаю!
     Наконец санки совсем рассыпались. Волк пошёл рубить дрова на сани, а лиса осталась пасти лошадь.
     От скуки она выела у лошади всю внутренность, напихала туда живых воробьёв и дырку под хвостом заткнула соломой.
     Волк сани сладил, и он запряг лошадь.
     — Ну, ну. Ну, ну! – Понужает волк, а лошадь ни с места.
     Волк увидел, что из-под хвоста у лошади торчит солома, и сказал:
     — Вот как обожралася, что и солома назад лезет!
     Вытянул её. Воробьи выпорхнули, и кожа лошадиная упала.
     Лиса, притворяясь все ещё больною от побоев, после продолжительного спора убедила волка, чтобы он вёз её сам в санках.
     Волк повёз и стал приговаривать:
     — Битый битую везёт! Битый битую везёт!
     А лисичка шепчет:
     — Битый небитую везёт!
     — Что ты, лисичка-сестричка, говоришь? – Не расслышал волк.
     — То я, волчику-братику, говорю: – битый битую везёт!
++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка и волк. Вот в одной деревне на задворье.  Сказка!!
======
     Вот в одной деревне на задворье стояли зимой стога сена, и на один из них взобралась лисица. Она промыслила где-то рыбки и кушала себе.
     Тут же случилось мимо этого дела проходить ночью волку.
     Он увидал лису и сказал ей: 
     — Здорово, кумушка!
     — Здравствуй, куманёк, – отвечала она.
     — Что ты ешь?
     — Рыбку ем.
     — Да где ты взяла?
     — Наловила в пруде.
     — Каким бы то способом?
     — Коли хочешь, научу.
     — Спасибо скажу.
     — Ну, пойдём.
     И повела кума к проруби: 
     — Вот садись и хвост опусти в воду, а рыбка и всползёт на него греться.
     Кум сел и хвост опустил в прорубь, а кума ворчит:
     — Ясни, ясни на небе! Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!
     — Да что ты, кума, говоришь? – Волк спрашивает.
     — И, батько, скликаю рыбку-то тебе. – Говорит лиса.
     — Ну, спасибо кума! – Благодарит волк.
     Когда лиса увидела, что прорубь замёрзла, она сказала:
     — Побегу в деревню за мёдом.
     Побежала, и след её простыл. А обманутого волка с примерзлым хвостом увидали на пруде мужики и убили его.
     Это ещё не всё, милой, куры в огород залезли, пойду прогоню, ещё чего доскажу.
+++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка и волк. Ехал лесом мужичок со снетками.  Сказка!!
======
     Ехал лесом мужичок с речки, наловил вдосталь снетков-корюшек.
     Лисица накрала снеточков у мужика, склала в кувшинчик, да и села под стог пообедать.
     Бежит голодный волк.
     — Кума, кума, что ты ешь? – Говорит он, увидав лису.
     — Снеточки, – отвечает она.
     — Дай-ка мне!
     — Сам налови. – Фурыкнула лиса.
     — Да я не умею, – говорит волк.
     — А вот кувшин, надень на хвост, да и пусти в прорубь. – Учит его лиса.
     Послушался волк, а лисица говорит про себя:
     — Ясни, ясни на небе звезды! Мёрзни, волчий хвост!
     Сама побежала в деревню, попалась в одной избе в квашню головой и подняла тревогу.
     Бежит лисица из деревни прямо на волка, а за лисицей народ. Волк от страху ну рваться, а хвост-от примёрз. Насилу полхвоста оторвал.
     Нагоняет волк лисицу в лесу, где-то он избавился от кувшина проклятого, а лисица тем временем прикинулась хворой.
     — Ах, кум! – Говорит. ; Всю головушку избили, мочи нет идти.
     — Так садись, кума, на меня, – говорит волк.
     Вот и едет лисица на волке, сама попевает:
     — Битый небитого везёт!
     — Что ты, кума, говоришь? – Спрашивает волк.
     — Брежу, куманёк! Ох как я брежу. – Отвечает лисица, а сама, воровка, допевает: — У битого гузка болит!
     Вот те Сказка, а мне кринку несёт невестка масла. Пойду приберу. Да тебе много ещё чего наскажу.
+++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка и волк. Жил себе дед да баба.  Сказка!!
======
     Жил себе дед да баба.
     Дед говорит бабе:
     – Ты, баба, пеки пироги, а я поеду за рыбой.
     Наловил рыбы и везёт домой целый воз. Вот едет он и видит: Лисичка свернулась калачиком и лежит на дороге.
     Дед слез с воза, подошёл к лисичке, а она не ворохнётся, лежит себе как мёртвая.
     — Вот будет подарок жене, – сказал дед, взял лисичку и положил на воз, а сам пошёл впереди.
     А лисичка улучила время и стала выбрасывать полегоньку из воза все по рыбке да по рыбке, все по рыбке да по рыбке.
     Повыбросала всю рыбу, и сама ушла.
     — Ну, старуха, – говорит дед, – какой воротник привёз я тебе на шубу.
     — Где?
     — Там, на возу, – и рыба и воротник.
     Подошла баба к возу: – ни воротника, ни рыбы, и начала ругать мужа:
     — Ах ты, старый хрен! Такой-сякой! Ты ещё вздумал обманывать!
     Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мёртвая. Погоревал, погоревал, да делать-то нечего.
     А лисичка собрала всю разбросанную по дороге рыбу в кучку, села и ест себе.
     Навстречу ей идёт волк:
     — Здравствуй, кумушка!
     — Здравствуй, куманёк!
     — Дай мне рыбки! – Просит волк.
     — Налови сам, да и ешь. – Говорит лиса.
     — Я не умею ловить. – Жалится волк.
     — Эка, ведь я же наловила. Ты, куманёк, ступай на реку, опусти хвост в прорубь – рыба сама на хвост нацепляется, да смотри, сиди подольше, а то не наловишь.
     Волк пошёл на реку, опустил хвост в прорубь. Дело-то было зимою. Уж он сидел, сидел, целую ночь просидел, хвост его и приморозило. Попробовал было приподняться: – не тут-то было.
     — Эка, сколько рыбы привалило, и не вытащишь! – Думает он.
     Смотрит, а бабы идут за водой и кричат, завидя серого:
     — Волк, волк! Бейте его! Бейте его!
     Прибежали и начали колотить волка – кто коромыслом, кто ведром, чем кто попало.
     Волк прыгал-прыгал, оторвал себе хвост и пустился без оглядки бежать.
     — Хорошо же, – думает, – уж я тебе отплачу, кумушка!
     А лисичка-сестричка, покушамши рыбки, захотела попробовать, не удастся ли ещё что-нибудь стянуть. Забралась в одну избу, где бабы пекли блины, да попала головой в кадку с тестом, вымазалась и бежит.
     А волк ей навстречу:
     — Так-то учишь ты? Меня всего исколотили!
     — Эх, куманёк, – говорит лисичка-сестричка, – у тебя хоть кровь выступила, а у меня мозг, меня больней твоего прибили. Я насилу плетусь.
     — И то правда, – говорит волк, – где тебе, кумушка, уж идти. Садись на меня, я тебя довезу.
     Лисичка села ему на спину, он её и понёс. Вот лисичка-сестричка сидит, да потихоньку и говорит:
     — Битый небитого везёт, битый небитого везёт.
     — Что ты, кумушка, говоришь-то? – Поворачивается волк.
     — Я, куманёк, говорю: – битый битого везёт. – Говорит ему в ухо лиса.
     — Так, кумушка, так! ; Ворчит волк.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка и волк. Жили себе дед да баба.  Сказка!!
======
     Жили себе дед да баба.
     Дед говорит бабе:
     — Ты, баба, пеки пироги, а я запрягу сани да поеду за рыбой.
     Наловил рыбы и везёт домой целый воз. Вот едет он и видит: – лисичка свернулась калачиком и лежит на дороге. Дед слез с воза, подошёл к лисичке, а она не ворохнётся, лежит себе как мёртвая.
     — Вот будет подарок жене! – Сказал дед, взял лисичку и положил на воз, а сам пошёл впереди.
     А лисичка улучила время и стала выбрасывать полегоньку из воза все по рыбке да по рыбке, все по рыбке да по рыбке.
     Повыбросила всю рыбу и сама ушла.
     — Ну, старуха, – говорит дед, – какой воротник привёз я тебе на шубу!
     — Где? – Она спрашивает.
     — Там на возу – и рыба и воротник тебе. – Показывает старик.
     Подошла баба к возу: – ни воротника, ни рыбы – и начала ругать мужа:
     — Ах ты, такой-сякой! Ты ещё вздумал обманывать!
     Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мёртвая. Погоревал, погоревал, да делать нечего.
     А лисичка собрала всю разбросанную рыбу в кучку, уселась на дорогу и кушает себе.
     Приходит к ней серый волк:
     — Здравствуй, сестрица!
     — Здравствуй, братец! – Отвечает ему лиса.
     — Дай мне рыбки! – Просит вежливо волк.
     — Налови сам да и кушай. – Говорит ему лиса.
     — Я не умею. – Жалуется волк.
     — Эка, ведь я же наловила! Ты, братец, ступай на реку, опусти хвост в прорубь, сиди да приговаривай: — Ловись, рыбка, и мала, и велика! Ловись, рыбка, и мала, и велика! Ловись, рыбка, и мала, и велика! Рыбка к тебе сама на хвост нацепится. Да смотри сиди подольше, а то не наловишь.
     Волк и пошёл на реку, опустил хвост в прорубь и начал приговаривать:
     — Ловись, рыбка, и мала, и велика! Ловись, рыбка, и мала, и велика!
     Вслед за ним и лиса явилась. Ходит около волка да причитывает:
     — Ясни, ясни на небе звезды, мёрзни, мёрзни, волчий хвост!
     — Что ты, лисичка-сестричка, говоришь? – Не слышит волк.
     — То я тебе помогаю. – Хитрит лиса.
     А сама, плутовка, поминутно твердит:
     — Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!
     Долго-долго сидел волк у проруби, целую ночь не сходил с места, хвост его и приморозило. Пробовал было приподняться: – не тут-то было!
     — Эка, сколько рыбы привалило – и не вытащишь! – Думает он.
     Смотрит, а бабы идут за водой и кричат, завидя серого:
     — Волк, волк! Бейте его, бейте его!
     Прибежали и начали колотить волка – кто коромыслом, кто ведром, кто чем попало.
     Волк прыгал, прыгал, оторвал себе хвост и пустился без оглядки бежать.
     — Хорошо же, – думает, – уж я тебе отплачу, сестрица!
     Тем временем, пока волк отдувался своими боками, лисичка-сестричка захотела попробовать, не удастся ли ещё что-нибудь стянуть.
     Забралась в одну избу, где бабы пекли блины, да попала головой в кадку с тестом, вымазалась и бежит.
     А волк ей навстречу:
     — Так-то учишь? Меня всего исколотили!
     — Эх, волчику-братику! – Говорит лисичка-сестричка. ; У тебя хоть кровь выступила, а у меня мозг, меня больней твоего прибили: – я насилу плетусь.
     — И то правда, – говорит волк, – где уж тебе, сестрица, идти, садись на меня, я тебя довезу.
     Лисичка села ему на спину, он её и повёз. Вот лисичка-сестричка сидит да потихоньку напевает:
     — Битый небитого везёт, Битый небитого везёт!
     — Что ты, сестрица, говоришь? – Не слышит волк.
     — Я, братец, говорю: Битый битого везёт.
     — Так, сестрица, так! – Воет в ответ волк.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка. Идёт как-то дороженькой лиса… Сказка
     Идёт как-то дороженькой лиса, несёт скалочку в лапках и просится к мужичку в избу:
     — Пусти лисичку-сестричку переночевать.
     — У нас и без тебя тесно. – Говорит мужик.
     — Я не потесню вас. Сама ляжу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку. – Просится Лиса.
     Её пустили в избу. Она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку.
     Рано поутру лисичка встала, сожгла свою скалочку в печи, а после спрашивает:
     — Где же моя скалочка? Ах, нету, тогда я за неё и гусочку возьму!
     Мужику делать нечего, отдал он ей за скалочку гусочку. Взяла лисичка гусочку, идёт и поёт: 
     — Ишла лисичка-сестричка по дорожке, несла скалочку. За скалочку – гусочку!
     Стук, стук, стук! – Стучится она в избу к другому мужику.
     — Кто там? – Отвечают ей.
     — Я лисичка-сестричка, пустите переночевать.
     — У нас и без тебя тесно.
     — Я не потесню вас. Сама ляжу на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку. – Просится лиса.
     Её пустили. Она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку.
     Рано утром она вскочила, схватила гусочку, ощипала ее, съела и говорит:
     — Где же моя гусочка? Я тогда за неё индюшечку возьму!
     Мужику делать нечего, он и отдал ей за гусочку индюшечку. Взяла лисичка индюшечку, идёт и поёт:
     — Ишла лисичка-сестричка по дорожке,
     — Несла скалочку;
     — За скалочку – гусочку,
     — За гусочку – индюшечку!
     Стук, стук, стук! – Стучится она в избу к третьему мужику.
     — Кто там? – Оттуда её спрашивают.
     — Я – лисичка-сестричка, пустите переночевать. – Лиса отвечает.
     — У нас и без тебя тесно. – Отвечают хозяева.
     — Я не потесню вас. Сама ляжу на лавочку, хвостик под лавочку, индюшечку под печку. – Просится лиса.
     Её пустили. Вот она легла на лавочку, хвостик под лавочку, индюшечку под печку.
     Рано утром лисичка вскочила, схватила индюшечку, ощипала ее, съела и говорит:
     — Где же моя индюшечка? Я за неё возьму и невесточку!
     Мужику делать нечего, да и отдал ей за индюшечку невесточку свою. Лисичка посадила её в мешок, идёт и поёт:
     — Ишла лисичка-сестричка по дорожке,
     — Несла скалочку;
     — За скалочку – гусочку,
     — За гусочку – индюшечку,
     — За индюшечку – невесточку!
     Стук, стук, стук! – Стучится она в избу к четвёртому мужику.
     — Кто там? – Спрашивают.
     — Я – лисичка-сестричка, пустите переночевать. – Говорит лиса.
     — У нас и без тебя тесно. – Отвечают хозяева.
     — Я не потесню вас. Сама ляжу на лавочку, хвостик под лавочку, а мешок под печку. – Просится лиса.
     Её пустили. Она легла на лавочку, хвостик под лавочку, а мешок под печку.
     Мужик же был сам лихой, хитрецы с лихвой, подглядел, что у неё там в мешке, потихоньку выпустил из мешка невесточку, а впихал туда собаку.
     Вот поутру лисичка-сестричка собралась в дорогу, взяла мешок, идёт и говорит:
     — Невесточка, пой песни!
     А собака как зарычит. Лисичка испугалась, как шваркнет мешок с собакою да бежать.
     Вот бежит лисичка и видит: – на воротах сидит петушок. Она ему и говорит:
     — Петушок, петушок! Слезь сюда, я тебя исповедаю: – у тебя семьдесят жён, ты завсегда грешон.
     Петуху интересно стало, что за исповедание по свету пошло такое, он головку на бочок, сам всё вниз, скачок, скачок, слез, а лиса хвать его исповедала, да и скушала.
+++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка и волк. Как-то неугомонная лиса.  Сказка!!
======
     Как-то лиса неугомонная на выдумки и предлагает волку:
     — Давай, куманёк, построим себе хатки.
     — Давай, кумушка! – Обрадовался волк.
     — Я себе построю лубяную, а ты себе ледяную. – Говорит лиса.
     Принялись за работу, сделали себе хатки: – лисичке – лубяную, а волку – ледяную, и живут в них.
     Пришла весна, волчья ледяная хатка и растаяла.
     — Ах же ты кумушка! – Говорит волк. ; Ты меня опять обманула, надо тебя за это съесть.
     — Пойдём, куманёк, ещё поконаемся, кому-то кого достанется есть. – Решила схитрить лиса.
     Вот лисичка-сестричка привела его в лес к глубокой яме и говорит:
     — Прыгай! Если ты перепрыгнешь через яму – тебе меня есть, а не перепрыгнешь – мне тебя есть.
     Волк прыгнул и попал в яму.
     — Ну, – говорит лисичка, – сиди же тут! – И сама ушла.
++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка и волк. Наловил мужик рыбы. Владимирский район.  Сказка!!
======
     Наловил как-то мужик рыбы, поехал на базар, хотел продать.
     Вдруг видит на дороге лежит лиса.
     Обрадовался мужик:
     — Вот бабушке ворот привезу!
     Завернул её в мешок, поехал дальше.
     Лиса из мешка рыбу потихоньку выкидывала, выкинула последнюю и сама спрыгнула.
     А старик приехал, замёрз:
     — Бабушка, ; кричит, ; вот какой я тебе подарок привёз, ступай, там рыба в мешке и лиса.
     Вышла бабушка ни лисы, ни рыбы нету.
     Так и осталась она без воротника.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка и волк. Однажды лиса украла лошадь.  Сказка!!
======
     Однажды лиса украла лошадь с полной сбруёй с телегою и давай разъезжать по лесу.
     Попадается ей навстречу медведь.
     — Лисонька, посади меня, – говорит медведь.
     — Садись, сиволапый черт! – Кричит ему лиса.
     Медведь сел. Поехали. Попадается им волк.
     — Лисонька, посади меня, – говорит волк.
     — Садись, серый вор! – Зовёт лиса.
     После того попадается навстречу косой заяц.
     — Лисонька, посади меня, – говорит он.
     — Садись, косой! – Ему лиса.
     Вот и поехали вчетвером и запели песни. Вдруг переломилась у них оглобля.
     Лисица говорит медведю:
     — Ступай ты, Мишенька, принеси оглоблю.
     Медведь пошёл по лесу, только лес трещит. Перевалял пропасть дерев, наконец выбрал самое большое, толстое дерево и принёс лисе.
     — Не годится это на оглоблю, сиволапый ты Мишка! Ступай ты, серый волк! – Приказывает лиса.
     Волк пошёл и принёс целое дерево, но поменьше, чем медведь.
     — И это не годится, – говорит лиса, – поди принеси ты, косой заяц!
     Заяц пошёл и принёс пруточек.
     — Все вы ничего не смыслите! Пойду уж сама, – говорит лисица.
     Пока она ходила, медведь с волком и съели лошадь, а в шкуру лошадиную набили моху и опять запрягли как бы живую лошадь.
     Лисица выбрала славную оглобельку. Приходит к телеге, а уж на ней нет ни медведя, ни волка, ни зайца.
     Она переменила оглобельку и начала погонять лошадь, а та ни с места. Стала её дёргать вожжами и бить палкою, лошадь и свалилась.
     Слезла лиса с телеги, посмотрела на лошадь и увидала, что она набита мохом, а мясо все съедено. Поплакала-поплакала и опять стала ходить по лесу пешком.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка и волк. Повадилась лиса таскать из садков рыбу.  Сказка!!
======
     Повадилась лиса таскать из садков рыбу. Мужики догадались и решили изловить вора, а лиса, как сметливая баба, накравши в последний раз рыбки, пошла гулять по лесу.
     Попадается ей навстречу серый волк.
     — Что ты ешь, лисонька? – Спрашивает волк.
     — Рыбку, куманёк, рыбку. – Отвечает Хитрица.
     — Да где же ты её берёшь? – Волк удивляется.
     — Да сама ловлю. – Отвечает лиса.
     — Да как же ты её ловишь? Научи-ка меня! – Просит волк.
     — Изволь, куманёк! Возьми ведро, привяжи к хвосту, да и опусти в прорубь: — Рыба и найдёт к тебе сама в ведро. Только ты часа два посиди у проруби! – Учит лиса.
     Волк так и сделал. Но только часа через два хвост-то у него примёрз к проруби, так что он, как ни старался, – оторвать его не мог.
     Поутру пришли мужики и убили его.
+++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка и волк. Пришла как-то лиса к медведю.  Сказка!!
======
     Пришла лиса как-то к медведю в берлогу и выпросилась перезимовать у него. На зиму запаслась она цыплятами, положила их под себя и ела понемножку.
     Да только к концу зимы цыплята стали убавляться и чувствует лиса, что не хватит ей еды до конца зимы. Стала она хитрить, делала всё вид, что достаёт еду прямо из своего живота.
     Медведь однажды и спрашивает:
     — Что ты, кумушка, достаёшь там и ешь?
     — Да что, куманёк, из живота своего кишочки таскаю, да и кушаю. – Облизывается лиса.
     — И сладко? – Спрашивает медведь.
     — Сладко, куманёк, сладко, ; отвечает лиса.
     — Дай-ка попробовать, что у тебя там. – Говорит волк.
     Она ему дала немного курятинки. Облакомился Мишка и ну тискать себе изо живота кишочки, до тех пор надрывался, пока не околел.
     А лисица этому и рада.
     Ей и пищи на целый год, и мягкая постель, и тёплая конура.
+++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка и Волчик братик. Анекдот. Воронеж. Сказка!!
=====
     Пахал дед в поле да заснул там. А лисичка-сестричка украла у него быка, запрягла в возок и удрала. Едет по дороге песенки поёт, а тут видит волк еле плетётся. Он ей и говорит:
     — Лисичка-сестричка, довези меня.
     — Ты возок разломаешь, волчик-братик. – Лисичка говорит.
     — Да я на возок только лапку положу. – Говорит волк.
     Ну и положил. Идут они, идут, а волк опять ноет:
     — Лисичка-сестричка, ладно, я хвостик положу? – Хочет волк.
     — Да ты мне разломаешь возок. – Боится лиса.
     — Да нет не разломаю. – Говорит волк.
     — Ну, клади. – Соглашается лиса.
     Положил волк хвост свой, а возок и затрещал.
     — Ой-ой, волчик-братик! Возок трещит! – Кричит лиса.
     — Да это не возок. Это я с холоду зубами клацаю. – Говорит волк.
     Идут они дальше. Лисичка-сестричка правит, да песенки поёт, а волк опять за своё:
     — Лисичка-сестричка, ладно, я весь сюда залезу, устал совсем, мочи нету никакой?
     — Да что ты волк, возок поломаешь. – Хоронится лиса. ; Ну да ладно, залазь. – Устала отказывать волку лиса.
     Залез волк, а возок и поломался. Что делать? Запряглась лисичка в возок и повезла его до кузнечика, чтобы справил всё. Пока она ходила, волк взял, да у быка дырку в боку сделал, выел там все потроха, соломой быка напихнул и зашил дырку. Бык стоит как живой.
     Прибегла лисичка с возком, запрягла быка, начала пенять, а бык упал. Лисица дивится этому, посмотрела, а он соломой набитый.
     — Ах, ты, волчок! Это ж ты у его потроха съел! – Говорит лиса.
     — Не, сестричка, это он соломы объелся, да и сдох. Иди да украдь другого. – Предлагает волк.
     Пошла лисичка за другим быком. А дед подкараулил, да и изловил лису-то, бока ей набил, шкуру содрал, бабе своей на шубу отнёс.
     А волк быка доел, посмеялся над дурной лисицей, да и пошёл в лес.
+++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лисичка сестричка. Жили-были дед да баба. Владимирский район.  Сказка!!
======
     Жили-были дед да баба.
     Дедушка поехал на ярмарку, закупать товары.
     Накупил рыбы. Едет, а лиса лежит, прикинулась мёртвой.
     Он её бросил в сани, старухе на воротник. Она у него всю рыбу и повыкинула.
     Приехал домой и говорит старухе:
     — Глянь, старуха, какой я тебе воротник купил.
     — А где он? – Старуха спрашивает.
     — Вон, на санях лежит. – Показывает старик.
     Глядь, а там нет ничего, Лисонька и убежала. Бежит по дороге, собрала рыбку.
     Тут волк бежит.
     — Кумушка, где ты рыбки наловила?
     — Да вот в проруби наловила я. – Хитрит лиса.
     — А как ты наловила, кумушка, научи. – Просит волк.
     — Да вот хвост опустила. И наловила. Да все приговаривала: — Ловись, рыбка, мала и велика! Ловись, рыбка, мала и велика! Вот ко мне рыбка на ето и попала.
     Ну, он побежал. Прорубка-то есть? Опустил хвост, хвост-то и примерз у него.
     А он и говорит:
     — Сколько рыбы, батюшки-то, наловил!
     Сидит, никак хвост не оторвёт.
     Старухи идут, говорят:
     — Волк! Волк!
     Давай его колотить. Колотили – колотили, оторвали у него хвост-то. Убежал волк. Бежит-бежит, лиса ему навстречу.
     Она за курами лазила, вся в перьях извозилась, вся белая-белая.
     — Где ты, миленькая, была? – Волк её спрашивает, когда встретил её в лесу
     — Да вот, всю мне голову разбили, до мозгу. – Жалится лиса.
     — Ну, садись на меня. Давай я тебя повезу. – Говорит волк.
     Вот она сидит на нем и говорит:
     — Битый небитого везёт! Битый небитого везёт!
     Ну, а потом убежала лиса.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лихая баба и чорт. Архангельск.  Сказка!!
======
     Была у мужика лихая баба, на лихую жонку мужик попал.
     Ну и он не может никак от ней избавиться, никак не может перевесть её.
     Ходил, ходил он как-то весь день по лесу и нашёл нору в поземелье. Глубокая такая нора, стал туда заглядывать, а его чёрт за нос и прихватил. Там было царство чертячье. Ухватил мужика за нос и стал требовать выкупа. Вот мужик и пообещал ему бабу свою привесть и туда спустить.
     Приходит с лесу мужик, нос потирает, стал вить верёвку.
     Баба говорит:
     — Куда ты муж, верёвку вьёшь?
     — Ой ты, баба, я ведь клад нашёл, ; говорит мужик.
     Кошель мужик сыскал и пошёлза кладом в утрях.
     — Возьми и меня. – Баба его говорит.
     — Нет, не возьму, ; говорит мужик, ; куда тебя.
     — Нет, пойду, ; твердит баба.
     — Ну, ступай, ; говорит мужик, ; пойдём.
     Он кошель за плечо, да и верёвку сенную положил в кошель, и они приходят к норе, где клад мужик надумал. А там, внизу жили черти, в поземелье этом.
     Стал он вязать верёвку круг себя. Баба ему и говорит:
     — Ты куда верёвку вяжешь?
     — Да по деньги надо опустить. Как их поднимать-то?
     Баба говорит мужику:
     — Куда ты, я сама пойду, тебя не спущу.
     Он взял верёвку обвязал круг бабы своей и её спустил туда, в нору-то в эту. Она как сошла туда с чёртом ругаться да драться сразу стала.
     Там писк идёт вовсю, вереск и верёвку трясёт, избави Господи. Часика два она там воевала с ним.
     Потом верёвку дёрнули, мужик и потянул оттуда. Вытягивает, а идёт оттуль чёрт с рогами.
     Мужик устрашился и назад стал его спускать. А чёрт возмолился:
     — Не спускай мужик, сделай милость, что хочешь, я тебе сделаю, на век свой дружбу не забуду, а избавь ты меня от этой лихой бабы, не спускай туда меня.
     Пожалел мужик чёрта и вытащил оттуль. Чёрт говорит ему:
     — Ну, поди мужик за мной вслед теперь, от меня тебе там прибыль будет.
     Приходят в богатый дом, чёрт и говорит:
     — Я пойду на чердак, заберусь туда на ночь, буду ночь там ломотить всё, да спокою не давать им, а ты колдуном найдись. Поди ночевать в тот дом. Как придёшь, ты с них проси сто рублей денег с хозяев этих. Потом залезь на чердак и скажи:
     — Я пришёл, а ты чёрт, вон пошёл.
     Всё так и сделал мужик, как чёрт велел. Сразу у них на чердаке усмирилось и тихо, смирно стало, больше не шумит, и ему деньги отдали за это его колдовство, что он избавил их от беды.
     Чёрт потом мужику снова говорит:
     — Я пойду к другому купцу, побогаче этого, так ты же мужик опять наймись колдуном.
     Залезает чёрт снова в дом и опять гремит, шумит, да так, что хоромы чуть не разворотятся.
     Мужик опять пришёл, да так же колдуном сказался. Купец его просит спрашивает:
     — Дядюшка колдун, ; не знаешь-ли чего-нибудь сделать, спокою не даёт, чёрт какой-то поселился, домовых всех разогнал, того и гляди хоромы разворочает.
     Колдуну опять сто рублей дали, он пришёл на чердак и говорит заклинание своё:
     — Я пришёл, ты вон пошёл.
     Чёрт теперь говорит мужику:
     — Ты больше за мной не ходи, двести рублей наградил я тебя.
     А сам чёрт ушёл в другое место, там стал ломотить по ночам, спокою не даёт крещёным, дело чертяцкое своё делает.
     Вот прознали, что мужик слово знает против чертей, приходят к нему и просят, чтобы избавил, а он не смет идти тудыкова, чёрт не велел, уговор у него с чёртом.
     Наконец хозяин и говорит:
     — Возьми мужик что тебе надо, ; только избавь от этой беды-холеры, третью ночь спокою не имеем.
     Хорошие деньги посулил купец мужику, польстился он на них, хоть и боится, а пошёл к нему тудыкова. Приходит мужик в дом, залез на чердак, а чёрт его увидел и кулак в нос ему пихает:
     — Ты зачем, ; говорит, ; сюда пришёл мужик?
     Мужик спужался, думает как если чёрт стукнет, дак не очухаешься долго. Удумался тут он однако и говорит чёрту:
     — Смотри чёрт, ; говорит мужик, ; девять баб пришло таких, которая одна тебя с норы выгнала, а таких девять пришло сюда, узнают про тебя заверещат до смерти тебя чертяка уморят.
     Чёрт вструхнулся тут и говорит:
     — О, батюшко мужик, я уйду со слыху из града этого вон, только не допусти до меня этих баб лихих.
     И убежал вприпрыжку чёрт из села этого, только копыта сверкали. Больше его не видали и не слыхали в тех краях, куда бедолага подевался6 ни в нору пуску нету, ни здесь покоя тоже не пришлось.
     А мужик пошёл в нору чертячью. Вынул бабу свою с колодца. Как вынул, так она два месяца молчала, потом только одно слово молвила до конца жизни:
     — Ладно.
     Так он с ладно этим и прожили до конца жизни спокойно.
     Ты погоди милок, суседка пришла, чего-то ей надо, пойду узнаю, потом вернусь ещё чего наскажу.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лихо одноглазое. Еще при царе это было. Казаки. Легенда
======
     Ещё при царе это было.
     Возвращался казак Тишка со службы домой. Все ближе и ближе родимая сторонушка. Ширится радость в груди у казака, наполняется сердце. Конь боевой легко несёт.
     Едет казак, думу думает, что ждёт его дома дорогая матушка и невестушка его Лизанька. Ждут не дождутся. Тому уж три года минуло, как казака дома не было.
     Завздыхал Тишка. Вот и станица завиднелась. Приосанился казак, песню заиграл, думает:
     — Мои-то давно прослышали, что я возвращаюсь, с хлебом-солью встретят. Букетами коня украсят. Закатим пир на всю округу.
     Подъехал Тишка к станице – никто его не привечает. Дома покосились, не белены. Скотина ревмя ревёт, не поена, не кормлена. Поля не вспаханы, не засеяны. Плач над куренями стелется, ругань по переулкам гуляет.
     — Ошаламел народ, – удивился Тишка.
     Никто его не признает, никто с ним не здоровается. Казаки друг дружке в глаза не глядят, а смотрят – так зло.
     Бабы причитают:
     — Ох-х, лихо нам, лихо!
     Послушаешь их, так и свет не мил. Детишки в игры не играют, горькие слезы льют.
     — Что-то тут не так, – смекает Тишка.
     Подъехал он к своему куреню. На приступках мать сидит, слезами обливается. В голос кричит, тоскует по единственному сыночку, Тише ненаглядному.
     — А вот и я, – говорит Тишка, – живой и невредимый!
     Мать плакать перестала, посмотрела на сына и не признала.
     — Не сын ты мне вовсе, – говорит, – лежат косточки моего сына на чужедальней стороне.
     И опять слезами залилась пуще прежнего.
     Как ни бился Тишка – не признает его родимая матушка дорогого сына. И всё тут. Расстроился Тишка.
     — Пойду, – думает, – к Лизаньке наведаюсь, к суженой своей.
     А у Лизаньки та же картина.
     — Иди, – говорит, – отсель, знать тебя не знаю и знать не хочу. А Тишку твоего ненавижу всей душой, потому как знаю, с кем на службе прохлаждался. Вот и сгиб ни за грош. А я его так любила.
     — Да вот я, живой, здоровый, – говорит Тишка.
     — Иди, казачок, отсель подобру, а то неровен час до беды-то.
     Лизанька девушка была крупная, в поле за троих казаков управлялась. Тишка опасливо посмотрел на неё.
     — А ведь правда, долго ли до беды.
     И подался к калитке. А Лизанька ему вслед:
     — Наплевать мне на твоего Тишку и растереть. Я за Ваську Косого замуж собралася.
     И в рев:
     — Ох, лихо мне, лихо!
     Тишка ей из-за плетня:
     — Тоже мне казака нашла! Тьфу, срамота!
     А у самого душа заныла.
     — И что ж такое делается на белом свете? Ну погоди, бабья порода! Я тебя плёточкой, ишо мозги прочищу.
     Идёт Тишка улицей. Смотрит: – лужа большая, в луже старуха сидит, на один глаз кривая. Горбатая. Лохмотья к худому телу прилипли, в чем только душа держится.
     Рядом с ней мешок плавает.
     — Что-то тут не так, – смекает Тишка, – надо ухо востро держать.
     Завидела его старуха, запричитала:
     — Помоги, касатик, помоги, Тиша дорогой. Шла-шла да упала, а встать не могу и никому до меня нет дела.
     Обрадовался казак, что хоть один человек его в станице признал. Забыл про то, что сторожко обещался себя держать.
     Зашёл в лужу, подхватил старуху на руки, а та кричит:
     — Мешок, мешок не забудь!
     Прихватил Тишка мешок, и будто радостью его обдало. И такая радость, что хоть в луже в пляс пускайся.
     — Что такое, – думает Тишка, – не пойму, что со мной творится.
     И говорит старухе:
     — Чтой-то я тебя, бабуся, здеся раньше не видывал.
     Хочет её на землю, где посуше, поставить. А та не даётся – прилипла, не отлепишь.
     — А-а-а! – Кричит. – Казачок! Давненько я тебя здесь поджидаю. Сколько денёчков прошло, со счета сбилась.
     И на шею ему – раз!
     — Вот лихо-то, – прошептал Тишка и вздохнул.
     — Ага, оно самое и есть. Говорили мне люди, что хитрей тебя казака во всей округе не найдёшь, только я похитрей тебя оказалась.
     — Выходит, так, – отвечает Тишка со вздохом. – Это ты народ взбулгачила?
     — Я, – отвечает Лихо, – кому ж ещё. Вон полон мешок радости набрала. Твоей только не хватает.
     — Ох и молодца ты какая бабка, – нахваливает её Тишка, а сам думает, как быть, что делать. – Как же ты, – говорит, – в такой маленький мешок так много радости набрала?
     — Это я, – говорит Лихо, – вашу радость уминаю.
     — Нехорошо, – говорит Тишка, – по человеческой радости топтаться.
     — Ничего, – отвечает Лихо, – зато мне от этого веселей становится.
     Так они друг с дружкой переговариваются. А Тишка тем временем от станицы далече ушёл. Думает:
     — Сейчас до яра дойду и вниз головой брошусь. Сам погибну, так и Лиху распроклятому конец придёт.
     Только он это подумал, как Лихо ему говорит:
     — Хватит, казачок, меня на своём горбу таскать, пора о деле подумать.
     Остановился Тишка. Слезла с него Лихо и предупреждает:
     — Не вздумай от меня бежать и в мыслях не держи, а то хуже будет.
     — Куда ж хуже-то, – думает Тишка и говорит: — Ну что ты, я теперь твой слуга на вечные времена.
     — Известное дело, – соглашается Лихо. – Пока у тебя всю радость не заберу, не отстану.
     — Да бери, – говорит Тишка. – Что её у меня, мало, что ли? Бери, и дело с концом.
     — А зачем мне её брать? Сам отдашь. – Говорит Лихо.
     — Это как? – Тишка интересуется.
     — А вот так. Сейчас, дай дух перевести. – Просит Лихо.
     Села рядышком, да как закричит, да как запричитает во весь голос.
     — Так мне тебя жалко, казачок, спасу нет.
     У Тишки от удивленья глаза на лоб полезли.
     — Если жалко, отпусти на все четыре стороны. Зачем сердце рвёшь?
     — Вот поговорим о жизни нашей и отпущу, не резон мне тебя держать. – Говорит Лихо.
     — Про жизнь так про жизнь. – Говорит казак.
     — Смотрю я на тебя, казачок, голова твоя поседела, тело твоё изранетое. Воевал, себя не жалел. А много ль от царя-батюшки наград получил?
     — Да ничего, – говорит Тишка, – не получил. Так не за царя кровинушку свою по капле отдавал, а за Родину свою, за землю, на которой живу.
     — И то так, – отвечает Лихо.
     Видит, здесь казака не проймёшь, с другого бока подступает. Голос ещё жалчей сделала:
     — Был бедняк, бедняком и остался. Дома коровёшку оставлял, и та без тебя сдохла.
     — Ничего, – говорит Тишка, – были б руки-ноги целы – не пропадём.
     А Лихо свою линию гнёт, не успокаивается:
     — Суженая твоя к другому подалась.
     — Твоя правда, – сказал Тишка.
     И завздыхал, закручинился, да так, что свет не мил показался. Лихо довольная. Руки потирает. Довела-таки казака. Смотрит Тишка, а мешок-то с радостью вроде как поболее прежнего стал. Смекает, в чем дело и сам про себя думает:
     — Ну ничего, старая, я ещё над тобой позабавлюсь.
     И залился слезами, уже понарошку. А Лихо развеселилась. В пляс пошла. Откуда прыть взялась.
     — Говори, – кричит, – говори, на душе легче будет.
     — Ох, – говорит Тишка, – уморила ты меня. Не житьё мне на белом свете. Пойду руки на себя наложу. Просьба у меня напоследки жизни. Дай передохнуть.
     А Лихо довольная такая.
     — Что ж, мол, передохни. А потом ещё погорюешь.
     — Сильная ты, Лихо, никогда бы не подумал. Ловко умеешь человеческую радость собирать.
     Лихо в ответ:
     — Я, – говорит, – такая. К человеку подход имею. Так человека разжалоблю, так его растревожу. Всю радость до капельки отдаст, а без радости и совесть легко потерять. Водички попрошу напиться. Кто ж не даст. Глядишь, разговор завязался. Как живёшь, спрашиваю. Хорошо, говорит, живу. Кто ж тебе сразу скажет, что плохо живёт? Ничем, спрашиваю, не обижен в этой жизни? Кто же, говорит, не обижен. И начинает. А я подначиваю. И пошло-поехало. Человек в слезы. А у меня мешок наготове.
     — Ох, и хитра ты, Лихо, где мне тебя перехитрить. Давай, – говорит Тишка, – в прятки поиграем. Я страсть до чего любил в детстве в прятки играть. Никто сыскать меня не мог.
     — Ну что ж, – говорит Лихо, – давай поиграем, только от меня прятаться – бесполезное дело. Я тебя везде сыщу.
     И стали они в прятки играть. Тишка в копшку с сеном залез. Лихо нашла. На дерево он взобрался. За ветвями укрылся. И там нашла.
     — И правда, – говорит Тишка, – бесполезное дело от тебя прятаться. Ну-ка теперь ты попробуй схоронись.
     Повернуться не успел, глядь, нет Лиха. Куда подевалась, может, не было её вовсе. В страшном сне привиделась. Тишка туда, Тишка сюда. Глядь, мешок с человеческой радостью лежит на месте.
     — Не сон, знать, мне привиделся, – думает, – и не умом я тронулся Мешок бы развязать, да и дело с концом.
     Потом думает:
     — Негоже так, надо сначала с Лихом разделаться.
     Стал Тишка приглядываться да присматриваться. Видит: – на дереве сучок выбит, маленькое такое дуплишко образовалось. А из дуплишка носик остренький торчит, грязью перепачканный.
     — Э-э-э, – думает казак, – смекай, Тишка, не просчитайся. Как же это она туда забралась?
     И говорит:
     — Выходи, Лихо, покажись, не могу тебя сыскать. Где мне с тобой тягаться.
     А Лихо тут как тут, до чегошеньки довольная, от казачьей похвалы голова кругом пошла.
     Тишка виду не кажет. Удивляется:
     — Где ж ты так схоронилась?
     — А туточки, рядышком была. Ты мимо меня сто разов прошёл. В дупле я была, вот где! – Лихо радуется.
     — В такое маленькое дуплишко забралась, ай да Лихо, ай да молодец. – Нахваливает её Тишка.
     — Это что, – говорит Лихо, – я вот в такую щёлочку пролезу, клубочком свернусь, никто меня не приметит.
     — Это что, – говорит Тишка, – это ещё не удивление, а вот в кисет сможешь забраться? Смотри, какой маленький!
     И сам кисет вытащил, развязал.
     — Нет, – говорит, – в кисет не сможешь. – И вздохнул. – В ноздрях у тебя ещё не кругло.
     — Это у меня не кругло? – Расходилась Лихо, – Да я в один момент. Хоп! – И готово.
     Казак кисет чуть не выронил, до того он тяжёлый стал. Быстренько завязал его тройным узлом.
     — Понюхай, – говорит, – Лихо, табаку казацкого.
     И рукавом пот со лба смахнул. Умаялся. Большое дело сделал. А Лихо из кисета кричит:
     — Залезла, казачок, а ты не верил.
     Тишку смех разбирает.
     — Молодец ты Лихо, – говорит Тишка, ; твоя взяла! Только из кисета тебе теперь ходу нет.
     Запричитала Лихо, стала просить казака, чтобы выпустил он её. Потом грозить начала.
     — Нет, – говорит Тишка, – ты меня этим не проймёшь. Кисет жалко, Лизин подарок. Ну так ничего, в дело пошёл.
     Подкинул Тишка кисел на ладони. Тяжёленький. И запустил его подальше в репьи да в калюку.
     Развязал он мешок с человеческой радостью. В станице кочеты запели. Все разом, в один голос. На душе радостно. Слов нет. Кто-то песню заиграл. Весёлую.
     — Никак, моя Лизанька старается, – подумал Тишка, – эх, пора и мне домой возвращаться.
     Не успел он шага шагнуть, а народ ему навстречу валом валит. Тишу-дорогушу встречать-привечать. Впереди мать идёт. Чуть поодаль Лизанька. Плачут. Уже от радости.
     — Дождались мы тебя, Тишу-казака. Без тебя пропадай наши головушки.
     Тишка усы подкрутил, подбоченился, то-то, мол. И пошёл навстречу. Но на этом дело не кончилось.
     Ехал барин по дороге. В карете дорогой. Весь в золоте убратый. Смотрит: – впереди по дороге что-то катится. Кучеру в бок толк – мол, придержи коней.
     Из кареты вылез, не поленился. Видит: – кисет на дороге лежит. Схватил его. Тяжёлый. Золото, думает. Пока развязал, ногти холеные пообломал.
     Выскочила из кисета Лихо. И уселась барину на шею. И ласково так говорит:
     — Вот спасибо, друг ты мой милый, выручил! Теперь в услужении у меня будешь, пока я твоё добро до нитки не спущу.
     И кучеру рукой махнула, мол, поехали. Поехали так поехали.
     А нашей сказке тут остановка, потому как внучка пришла с лесу. Грибов принесла. Как разберём, так назад ворочюся и ещё наскажу. Ты только милой чернила не разлей.
+++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лихо одноглазое. Жил кузнец припеваючи, никакого лиха не знал.  Сказка!!
======
     Жил кузнец припеваючи, никакого лиха не знал.
     — Что это, – говорит кузнец, – никакого я лиха на веку своём в глаза не видал! Хоть посмотрел бы, какое там такое лихо на свете.
     Вот и пошёл кузнец лиха искать. Шёл, шёл, зашёл в дремучий лес. Ночь близко, а ночевать негде и есть хочется.
     Смотрит по сторонам и видит: – неподалёку стоит большущая изба. Постучал – никто не отзывается. Отворил дверь, вошёл – пусто, нехорошо.
     Забрался кузнец на печь и лёг спать не ужинавши. Стал было уже засыпать кузнец, как дверь отворилась, и вошло в избу целое стадо баранов, а за ними Лихо – баба огромная, страшная, об одном глазе.
     Понюхало Лихо по сторонам и говорит:
     — Э, да у меня, никак, гости. Будет мне, Лиху, что позавтракать: – давненько я человеческого мяса не едала.
     Вздуло Лихо лучину и стащило кузнеца с печи, словно ребёнка малого.
     — Добро пожаловать, нежданный гость! Спасибо, что забрёл. Чай, ты проголодался и отощал, – и щупает Лихо кузнеца, жирен ли, а у того от страха все животики подвело.
     — Ну, нечего делать, давай сперва поужинаем, – говорит Лихо.
     Принесло Лихо большое беремя дров, затопило печь, зарезало барана и изжарило.
     Сели ужинать. Лихо по четверти барана за раз в рот кладёт, а кузнецу кусок в горло не идёт, даром что целый день ничего не ел.
     Спрашивает Лихо у кузнеца:
     — Кто ты таков, добрый человек?
     — Кузнец я. – Тот отвечает.
     — А что умеешь ковать? – Лихо интересуется.
     — Да все умею. – Кузнец ей.
     — Скуй мне глаз! – Просит Лихо Одноглазое.
     — Изволь, – говорит кузнец, – да есть ли у тебя верёвка? Надо тебя связать, а то ты не дашься. Я бы тебе вковал глаз.
     Лихо принесло две верёвки: – одну толстую, а другую потоньше. Кузнец взял верёвку потоньше, связал Лихо да и говорит:
     — А ну-ка, бабушка, повернись!
     Повернулось Лихо и разорвало верёвку. Вот кузнец взял уже толстую верёвку, скрутил бабушку хорошенько.
     — А ну-ка, теперь повернись!
     Повернулось Лихо и не разорвало верёвок.
     Тогда кузнец нашёл в избе железный шкворень, разжёг его в печи добела, поставил Лиху на самый глаз, на здоровый, да как ударит по шкворню молотом – так глаз только зашипел.
     Повернулось Лихо, разорвало все верёвки, вскочило как бешённое, село на порог и крикнуло:
     — Хорошо же, злодей! Теперь ты не уйдёшь от меня!
     Пуще прежнего испугался кузнец, сидит в углу ни жив ни мёртв. Так всю ночку и просидел, даром что спать хотелось.
     Поутру стало Лихо выпускать баранов на пашню, да все по одному: – пощупает, точно ли баран, хватит за спину да и выкинет за двери.
     Кузнец вывернул свой тулуп шерстью вверх, надел в рукава и пошёл на четвереньках.
     Лихо пощупало: – чует, что это баран. Схватило кузнеца за спину, да и выкинуло из избы.
     Вскочил кузнец, перекрестился и давай бог ноги. Прибежал домой, знакомые его спрашивают:
     — Отчего это ты поседел?
     — У Лиха переночевал, – говорит кузнец. – Знаю я теперь, что такое лихо: – и есть хочется, да не ешь, и спать хочется, да не спишь.
     Тут вот сказке этой конец. Посиди пока, поешь репец.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лихо одноглазое. Жил один кузнец.  Сказка!!
======
     Жил один кузнец. 
     — Что, – говорит, – я и горя-то никакого не видал. Говорят, лихо на свете есть. Пойду поищу себе лихо.
     Взял, да и пошёл, выпил хорошенько и пошёл искать лихо.
     Навстречу ему портной.
     — Здравствуй! – Говорит портной.
     — Здравствуй! – Говорит кузнец.
     — Куда идёшь? – Спрашивает портной.
     — Что, брат портной, все говорят: – лихо на свете есть: – я никакого лиха не видал, иду искать.
     — Пойдём вместе. – Говорит портной. ; И я хорошо живу и не видал лиха. Пойдём поищем.
     Вот они шли-шли, зашли в лес, в густой, тёмный, нашли маленькую дорожку, пошли по ней – по узенькой дорожке. Шли-шли по этой дорожке, видят: – изба стоит большая.
     Ночь. Некуда идти.
     — Что же, – говорят, – зайдем в эту избу.
     Вошли. Никого там нету, пусто, нехорошо. Сели себе и сидят. Вот и идёт высокая женщина, худощавая, кривая, одноокая.
     — А! – Говорит. – У меня гости. Здравствуйте.
     — Здравствуй, бабушка! Мы пришли ночевать к тебе.
     — Ну, хорошо. Будет что поужинать мне!
     Перепугались кузнец с портным-от. Вот она вышла беремя охапку, вязанку дров большую принесла, поклала в печку, да и затопила.
     Подошла к ним, взяла одного, портного, и зарезала, посадила в печку и убрала, сьевши.
     Кузнец сидит и думает: – что делать, как быть? Она взяла – поужинала. Кузнец смотрит в печку и говорит:
     — Бабушка, я кузнец.
     — Что умеешь делать-ковать? – Бабушка-то спрашивает.
     — Да я все умею. – Отвечает кузнец.
     — Скуй мне глаз. – Говорит бабушка, а это Лихо одноглазое было.
     — Хорошо, – говорит кузнец, – да есть ли у тебя верёвка? Надо тебя связать, а то ты не дашься. Я бы тебе вковал глаз.
     Она пошла, принесла две верёвки, одну потоньше, а другую толще. Вот он связал её одною, которая была потоньше.
     — Ну-ка, бабушка, повернися!
     Она повернулась и разорвала верёвку.
     — Ну, – говорит, – нет, бабушка! Эта не годится.
     Взял он толстую верёвку да этою верёвкою скрутил её хорошенько.
     — Повернись-ка, бабушка!
     Вот она повернулась – не порвала.
     Вот он взял шило у портного с сумки, разжёг его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу.
     Она как повернётся – и разорвала верёвку, да и села на пороге.
     — А, злодей, теперича не уйдёшь от меня!
     Он видит, что опять лихо ему, сидит, думает:
     — Что же делать?
     Тут как раз пришли с поля овцы. Она загнала овец в свою избу ночевать. Вот кузнец ночевал ночь. Поутру стала она овец выпускать.
     Он взял шубу, да вывернул шерстью вверх, да в рукава-то надел и подполз к ней, как овечка.
     Она все по одной выпускала. Как хватит за спинку, так и выкинет её. И он подполз. Она и его хватила за спинку и выкинула. Выкинула его, он встал и говорит:
     — Прощай, Лихо! Натерпелся я от тебя лиха. Теперь ничего не сделаешь. Жаль только портного.
     Она говорит:
     — Постой, ещё натерпишься, ты не ушёл от меня ещё!
     И пошёл кузнец опять в лес по узенькой тропинке. Смотрит: – в дереве топорик с золотой ручкой. Захотел себе взять. Вот он взялся за этот топорик, рука и пристала к нему.
     Что делать? Никак не оторвёшь.
     Оглянулся назад: – идёт к нему Лихо и кричит:
     — Вот ты злодей, и не ушёл!
     Кузнец вынул ножичек, в кармане у него был, и давай эту руку пилить. Отрезал её и ушёл.
     Пришёл в свою деревню и начал показывать руку, что теперь видел лихо.
     — Вот, – говорит, – посмотрите – каково оно: – я, – говорит, – без руки, а товарища моего совсем съела.
     Тут сказке этой конец. Корову подою, дальше наскажу.
++++++++++++++++++++++++++
......
Лихо. Жил да был человек. Миф. Легенда Сказка!!
======
     Жил да был человек и не знал, что есть на свете лихо. Слышит – люди часто его поминают, и решился во что бы то ни стало увидеться с ним.
     Взял сумку на плечо и пошёл. Шёл-шёл, устал, присел, достал поесть из сумки своей. Утёрся травой половой, возле пенька была. И тут стало ему толи мниться, толи водиться, а только увидел он тайные тропочки, да дрожки, коих ранее и не видывал здесь никогда.
     Прошёл он немного по такой тропке, глядь, под лесом стоит жалезный замок, с чигунной крышей, кругом частокол из человечьих костей, черепа воткнуты сверху и глазницы светятся. Хотел человек назад заворотиться, да ноги его сами понесли к замку.
     Подходит человек тот, любопытством обуяннный, к замку. Его кто-то спрашивает:
     — Чего надо?
     — Лиха надо. Его ищу, любопытствую я, каково оно с виду! – Отвечает человек.
     — А лихо здесь. Заходи, ; ему отвечают.
     Вошёл человек в горницу, а там лежит громадный толстый великан. Голова на покути, ноги на печке. Ложе под ним из людских костей. Это Лихо как раз и было, а вокруг него сидят Злыдни и Журба.
     Само-то Лихо слепое было, ранее тут кузнец был, да другой глаз ему оловом и распаял, стал Лихо вовсе безглазый. Только заместо него Злыдни да Журбы зырят и всё ему обсказвают.
     Говорит ему Лихо:
     — Зачем человек пожаловал.
     Отвечает человек:
     — Да вот, хотелось бы посмотреть на Лихо, какое оно на белом свете есть.
     — Ну что же смотри, потом мне обскажешь, какое я есть. Я давно этакую сказу от людей не слыхивал. Говорят, вы мастера сказки говорить.
     Подало человеку Лихо человечью голову, потчует.
     — На, ; говорит Лихо, ; поешь сначала вкуснее будет тебя на ужин съесть.
     Струхнул человек малость с этих слов, однако взял голову, да и под лавку сунул.
     — Что, скушал? – Спрашивает Лихо.
     — Скушал. – Говорит человек.
     Лихо, однако, спрашивает:
     — А где ты, головка-мотовка?
     — Под лавкою я. – Голова человечья отвечает.
     Жаром и холодом обдало гостя, ничего себе, и головы мёртвые у него говорят. А Лихо настаивает:
     — Скушай, голубчик, попотчевайся, с головы этой слаще менекова будешь.
     Человек взял голову и спрятал себе за пазуху.
     А Лихо опять спрашивает:
     — Где ты, головка-мотовка?
     — Подле желудка я, ; отвечает голова человечья.
     — Значит, съел, – подумало Лихо. – Ну, теперь твоя очередь, человек.
     И стало Лихо подниматься, а Злыдни его под руки держат, Журба дорогу кажет к человеку.
     Гость улучил момент, да пока они стол обходили, вон-бегом с избы. Злыдни и Журба восполошились, за ним кинулись, друг об дружку спотыкаются, Лихо заполошилось, руками замахало. Человек в дверь, дверь тут жалезная заскрипела, завизгала. Лихо поворотилось к ним на слух и закричало: 
     — Двери жалезные, двери чигунные, держите его, чтобы не ушёл!
     Но человек уже был за дверью. Только правую руку не уберёг, в дверях оставил. За дверью же колдовской и погонщики его чумные осталися.
     Тут человек выдохнул и сказал:
     — Оце лихо так действительно лихо было!
     Удовлетворив своё любопытство, побёг любознательный человек в село своё рассказывать, какое оно из себя есть, Лихо пустоглазое.
     Сказка эта кончилась, мил человек. Ты погодь, пока я за маслицем в голбец слазаю. Смотри только чернила не выпевай все, я тебе ещё наскажу.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лобаста. Казаки.  Сказка!!
======
     Давным-давно жил казак.
     Звали его Дрон.
     Вот однажды поехал он на охоту. И случилось с ним такое, что с другими сроду не бывало. Едет он, едет по степи и чувствует: – словно следит за ним кто-то.
     — Может, – думает, – лихой степняк хочет меня заполонить.
     Оглянется, нет никого. Что за напасть. Знать, чудится.
     Дальше едет. Далеко в степь забрался. Жара нестерпимая. Самое время на сайгаков охоту вести.
     Заприметил тут Дрон стадо. С коня слез и стал с подветренной стороны к сайгакам подбираться. Долго полз. Наконец добрался близонько.
     Ружьё на рогульку приспособил.
     — Счас, – думает, – свистну, стадо вскинется, а я одним выстрелом двух, а то и трёх сайгаков положу.
     Только приладился, как вдруг стадо с места снялось, только его и видели. Пальнул Дрон вслед и попал в белый свет, как в копеечку.
     — Что такое, – думает, – со мной ещё такого не бывало. Может, кто другой стадо вспугнул.
     Встал. Огляделся. Никого. Ну дела!
     До вечера за сайгаками по степи кружил, да всё без толку.
     — Не проделки ли это Лобасты? – Думает Дрон. – Если так, то сторожко надо себя держать.
     А с Лобастой шутки плохи. Она первая в степи хозяйка, над зверем начальница. Если встретит её охотник – быть беде: Заведёт в гиблое место или, того хуже, спящего волосом к былинке привяжет и примешь смерть мученическую.
     Свечерело. Развёл Дрон у карагача костёр. Наладился кулеш варить. Глядь, вроде идёт кто-то. Зверь не зверь. Человек не человек. Лобаста, глядь! Подходит ближе. Вроде как девица, только в шкуры звериные одетая.
     — Ты кто? – Спрашивает её казак.
     Молчит.
     — Кто? – Снова спрашивает Дрон.
     Опять молчит.
     — Немая, што ли? – Говорит Дрон.
     А она головой кивает. К костру присела. На варево казачка уставилась и молчит.
     Дрон котёл ей подвинул. Ложку дал.
     — Ешь! – Говорит.
     Схватила ложку девица. Поела. Встала и ушла.
     — Чудеса господни, – думает Дрон. – Спать не буду. На рассвете надо с этого места уходить подобру-поздорову.
     Всю ночь не спал Дрон, под утро забылся. Глаза открыл. А перед ним девица вчерашняя стоит. И шепчет что-то беззвучно.
     Не по себе казаку стало. В пот ударило. Вскочил с полости. Как закричит:
     — Ах ты, ведьма проклятая!
     И плетью замахнулся. Да рука не опустилась. Может, и ведьма. Только красоты неписаной. Стоит, смотрит, глаза не отводит. А глаза глубокие, большие.
     Замерло сердце у казака, голова закружилась.
     — Неужто, – думает, – я себя не переборю.
     Развернулся круто. И на коня. Отъехал недалеко. Оглянулся. А она следом идёт. Он коня в шенкеля – и ходу.
     Потом думает:
     — Негоже казаку от девицы бегством спасаться.
     Придержал коня. Оглянулся. Она следом бежит. Руками машет. Повернул Дрон коня. Подъехал.
     Она стоит, смотрит, родимец её возьми. Слезы ручьями текут. Сказать что-то хочет, да не может. И смотрит так, что на душе у Дрона затомилось.
     Глядит на неё казак.
     — Человек как человек. Только в шкуры одетая. Не бросать же её одну. Возьму-ка я её до людей.
     Потеребил казак усы и говорит:
     — Согласная ты со мной ехать?
     А она кивает головой. Смеётся и плачет от радости. Привёз Дрон девицу в станицу. Вывел её в круг.
     — Вот, – говорит, – хочу на ней жениться.
     Ну, а народ, что? Хочешь, так женись. Тут и не такое видали. На том и порешили. Старики их вокруг берёзы обвели.
     Вот и вся свадьба. Тогда так женили. Поженили их, значит. Живут. Хозяйка справная с той девицы вышла. Одно плохо – молчит и другой одёжи, кроме своих шкур, не признает.
     Дрон уже и так, и сяк, и лаской, и грозил. Наряды ей персидские да турецкие предлагал, что в походах раздобыл.
     Только она ни в какую. Не снимает своих шкур, и все. Сядет и плачет. По станице тут как раз и разговоры пошли.
     Добро, мол, хоть с походу девку взял, а то так, нашёл где-то приблудную. Неудобно стало казаку. Оправдывается. Не бросать же человека в степи.
     Слышит такие речи его жена. Голову клонит. Сказать что-то хочет, да не может.
     Совсем Дрону жизнь такая невмоготу стала. Перед людьми стыдно. А чего совестится, сам не знает.
     Однажды ночью дождался казак, когда его жена уснёт. Встал тихонечко. Собрал шкуры звериные, что одеждой жене служили. Вышел во двор и шашкой посёк в мелкие клочья.
     А у самого чувство такое, что по живому месту рубит. Ему б остановиться. Да разум обидой затуманен.
     С делом управился, Оглянулся. На приступках жена стоит и говорит. А голос такой тихий, грудной.
     — Эх, Дрон, Дрон, погубил ты меня на веки вечные. Не дождался ты всего три дня и три ночи.
     И как вздохнёт тяжело. Слезы катятся. От горести и обиды.
     — Не любил ты меня, Дрон, жалел только – вот твоя вина. Прости, – говорит, – и прощай, любимый, навсегда.
     И пропала, будто не стояла рядом и не говорила с ним.
     Упал Дрон как стоял, по сухой земле елозит, кровавым ртом её грызёт. Боль-тоска под самое сердце вошла.
     — Что наделал, сам себя под самый корень срубил. Эх ты, жизнь моя никудышная, жизнь загубленная.
     Изменился Дрон с тех пор, лицом посерел, телом опал. Ходит, смотрит, да ничего вокруг себя не видит, слушает, да ничего не слышит.
     Идёт куда, потом забудет, станет, стоит, махнёт рукой и обратно повернёт.
     Много ли, мало ли времени прошло. Говорят ему товарищи:
     — Поедем на Чёрно море турку пошарпаем.
     Отнекивается Дрон. Чумно на его душе, не за турку у него забота.
     Надоумили его как-то поехать к одному старику. Жил там такой неподалёку. Колдун не колдун. А так, человек неприветливый. Побаивались его люди, сторонились.
     Приехал Дрон к старику, ружьё ему в грудь наставил и говорит:
     — Если беде моей не поможешь, пристрелю, как собаку.
     Старик на него как зыркнет. Дрон так и обомлел. На что уж казак не робкий был.
     — Знаю, – говорит, – про твою беду. А как помочь – не ведаю.
     Налил в чашку воды. Бросил туда кольцо. Пошептал что-то, руками поводил.
     — Вот, посмотри на жену свою раскрасавицу.
     Видит Дрон степь. Стадо сайгачье. А промеж сайгаков Лобаста прыгает. Роста махонького. Тело шерстью обросло. Нос клювом утиным торчит. Вместо ног копыта.
     — Вот страшилище-то, – не выдержал Дрон, глаза отвёл. Как быть? Что делать?
     А старик и говорит:
     — Я тебе в таком деле не советчик. Сам кашу заварил, сам и расхлёбывай.
     Стыдно стало Дрону.
     — Поеду, – думает, – счастья попытаю, может, разыщу жену свою, и совершится ещё раз чудо.
     Едет Дрон по степи, в голове грустные мысли держит. День едет, два, притомился, конь спотыкается. Сам едва в седле держится. Вдруг смотрит: – тёмная туча с горизонта идёт, по земле стелется.
     Кружил Дрон по степи, кружил. Нигде просвета не видать.
     — Все, – думает, – конец мне пришёл. И что дома не сиделось.
     Только это подумал, исчез туман. Солнце светит. Небо голубое да степь ковыльная. Стоит перед ним Лобаста и говорит ему:
     — На первый раз прощаю тебя. Возвращайся домой, Дрон.
     От одного вида Лобасты дрогнуло сердце у казака. В душу сомнение забралось. Язык не повернулся что-то сказать в ответ.
     И поехал восвояси. В голове тяжело, на душе пусто.
     — Все равно, – думает, – мне не жизнь без неё, надо вертаться. Теперь не смалодушничаю.
     И повернул коня назад. День едет, два. Сомнения от себя гонит.
     Сушь стоит невыносимая. Ни ручейка кругом, ни лужицы маленькой. В висках кровь стучит, язык распух. Как в бреду.
     Видится ему река широкая. Воды там, пей – не хочу. Упал Дрон с коня. Еле живой.
     — Не по мне, – думает, – это дело – с нечистой силой тягаться.
     Только подумал так, глядь, стоит перед ним Лобаста. Смеётся, да как-то невесело.
     — Последний раз тебя прощаю, Дрон. На третий раз не жить тебе на этом свете.
     Сказала и исчезла. А на том месте, где стояла она, родничок забил. Да такой весёлый. Припал к нему Дрон. Напился. Отлежался.
     — Всё, – думает, – не человек я после этого. Смерть свою и то принять не могу. Эх, Дрон, Дрон, грош тебе цена.
     Поднялся Дрон, чувствует, что душой окреп, в себе уверенный, и пошёл Лобасту искать.
     А ручеёк тот разлился в речку. Вдруг накатила на него волна. Сбила с ног и потащила к морю-океану.
     Борется Дрон как может. Плывёт. Да из сил быстро выбился. Чувствует, конец ему приходит.
     Собрался с духом и крикнул:
     — Прощай, дорогая, навсегда! Только напоследки объявись. Не отступился я от тебя.
     Очнулся Дрон. Что такое? Лежит он на своём дворе. В руках шашка. Рядом шкуры лежат посечённые. А на крыльце жена стоит. Раскрасавица. Слов нет, до чего пригожая. Разодетая так, что твоя княжна.
     В ноги ему кланяется и говорит:
     — Спасибо тебе, Дрон, муж мой разлюбезный, спасла меня твоя любовь.
     А Дрон понять ничего не может. Во сне то было с ним, что приключилось-то, иль наяву?
     — Тебе спасибо, – говорит, – что любить меня научила.
     И зажили они счастливо. Детишек у них много было.
     Какое счастье без детишек-то?
     Тут казка казачья кончается, за ней другая вьётся-тянется. Пусть она вся притянется, а мы пока чайку с баранками медовыми попьём. Смотри только не усни, писатель.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Ловкий вор. Пермь. Анекдот Сказка!!
======
     Жил-был старик со старухой.
     У них ни сына, ни дочери.
     Старухе стало трудно скучно одной жить. Она и говорит старику:
     — Дескать, помоги нет ей, сделай что нито старик. Иди найми работника, хоть помогать мне: – не могу я дров тащить, не могу ничего делать там.
     Старик пошёл на базар нанимать работника:
     — Не пойдёт ли, ребята, кто ко мне в работники?
     Тут один стоит и говорит:
     — Я пойду, дедушка, хоть из-за хлеба жить к тебе.
     Нанял старик работника. Звать его было Иваном.
     — Вот тебе, старуха, работник! Будет помогать.
     А с этим со стариком имел один купец дружбу.
     И вот как-то старик пошёл в гости к этому купцу. Сидели они до 12-ти часов ночи, напилися вина и выдумали они со стариком побиться в споре.
     Купец старику заявляет:
     — Тебе старик у меня лошадь не украсть.
     А старик говорит:
     — Я украду.
     И побились они с ним об двести рублей. Приходит старик домой, задумался и загорюнился.
     — Дед, ты чего невесёлый? – Старуха спрашивает.
     — Ну, старуха, мне беда!
     — Какая же тебе беда? – Пытает старика старуха.
     Обсказал свой спор старик, а Иван слушал их и говорит:
     — Дедка, ложись спать! Утром всё готово будет! Всё сделаю, спор выиграешь свой.
     Иван в полночь приходит к купцу. Ворота были отворены, караул сильный поставили у конющни, у купца как раз караулили вора-то, потому ворота не закрыли, чтобы старика тут как раз и прихватить.
     Поставил Иван сторожам четверть вина. Они эту четверть выпили, опьянели и свалились.
     Иван же тем временем поймал лошадь и повёл домой. Приводит к старику. Старик просыпается утром – а лошадь купецкая во дворе.
     Старик радёхонек, что Иван лошадь украл:
     — 200 рублей заработали, ; говорит Ивану.
     Купец утром встал, спрашивает:
     — Где лошадь?
     Лошади нету. Отказал своим всем караульным, прогнал со двора.
     Старику однако же поглянулась эта заработка, понравилась.
     — Дай я ещё пойду к купцу!
     Приходит старик к купцу.
     — Ну, дедка, мне бедно, омманул ты меня! – Купец жалуется.
     — Что же тебе бедно? Ну, купец, если тебе бедно, давай побьёмся ещё! – Старик говорит.
     — А в чём станем биться? – Купец спрашивает.
     Подумал он почесал голову свою да и удумал:
     — А вот в чём: – если ты из-под моей бабы постелю утащишь, тогда двести рублей твои.
     Старик приходит домой – задумался, загорюнился. Старуха старику и говорит:
     — Что ты, дедко, задумался?
     — Как же мне не думать? – Вон какую загадку купец заганул.
     Иван тоже выслушал эту загадку и говорит:
     — Дедушка, не думай! К утреву всё готово будет!
     Отправился Иван под утро к купцу. Зашёл он на двор, а потом в чуланчик забрался, там спрятался, сидит.
     А у этого купца тоже был работник Иван. Стариковый Иван опоил этого купцова Ивана. Потом стариковый Иван в голбце нашёл опару. Пришёл в избу, где купец с купчихой спали, словно он был их работник, они не почуяли подмены. Потом нашёл постелю, где спит купец с барыней. Стариковый Иван взял, эту опару вылил прямо им в серёдки, промеж ними.
     Они спят, купец со женой его. Потом Купец повернулся, рукой в опару вверзился, проснулся и кричит:
     — Барыня, что с вами сделалось? – Говорит купец, – надо скричать Ивана-работника, чтобы он постелю убрал у нас!
     — Иван! – Кричит купец.
     А стариковый Иван тут как раз и был, а тот купцов Иван спит, рот разинув.
     — Что? – Говорит стариковый Иван.
     — Утащи постелю, ; просит его купец, ; постираешь утром и просушишь.
     Сказано-сделано, стариковый Иван постелю-то и унёс. Купец утром встаёт, садится чай пить. Спрашивает свою барыню:
     — Что с вами сделалось сегодня ночью, что обгадилась?
     — Я не знаю! Это вы обгадились.
     — А постеля-та где? Иван! Где постеля? – Кричит купец.
     Купцов Иван приходит говорит:
     — Я никакой постели не видал!
     — Как, – говорит купец, – не видал? – Вы, – говорит, – унесли её!
     Поискали, поискали, нет нигде.
     — Наверно, стариков работник унёс! Отт Ванька, отт шельмец!
     Купец пошёл к старику.
     — Постеля моя у вас? – Спрашивает.
     — У нас! – Отвечают старики.
     — Что это за такой Ванька?! – Купец спрашивает, ; Давай дед ещё побьёмся! Последний раз!
     — А об чём станем мы биться с тобой, купец? – Старик спрашивает.
     — А если у моей жены колечко украдёте с руки, то вам 400 целковых!
     Старик задумался. А Иван и говорит:
     — Дедка, не думай! К утреву будет всё готово! Дай мне, дед, три рубля денег!
     — На что? – Спрашивает дедко.
     — Мне купить мертвяка надобно! – Говорит Иван-слуга.
     Подаёт ему старик три рубля, Иван взял их и пошёл к церкви, стучится:
     — Дьяк, отвори!
     Тот спрашивает:
     — Для чего? Зачем?
     — Продай мне покойника! – Говорит ему Иван-слуга.
     Дьяк крестится:
     — Что ты? Бог с тобой! С умом ли?
     — Возьми вот два рубли денег! Давай отроем! – Просит Иван.
     Дьяк согласился за три рубли покойника отрыть. А покойник, зимой дело-то было, стылый был, не сгибается, коли его поставить.
     Купец сидит у окошка в своём доме, караулит Ивана с леворвертом. А Иван подходит с этим с покойником и в окошко этим покойником кажет.
     — Барыня! – Говорит купец: — Ванька в окошко лезет! Сейчас я его стрелять стану.
     Выстрел дал, Иван покойника сбросил, как он мёртвый упал. Говорит купец:
     — Я барыня, Ивана застрелил!
     А Иван отбежал за угол и стоит.
     — Я, – говорит купец, – теперь, барыня, пойду, понесу Ивана куда-нибудь в яму.
     Пошёл, вышел под окно, взял покойника, понёс за дорогу в лес, а Иван-слуга в комнату пришёл и лёг на постелю его. Барыня в темноте его за своего супруга признала.
     — Ну, – Иван шепчет, – барыня, снёс, схоронил! А где у вас теперь колечко-то? Давайте сюда его! Я его спрячу: Кабы он там не отдохнул, да сюда бы не пришёл?
     Барыня говорит ему:
     — Только хорошо его запрятай.
     — Я его хорошо спрятал, ; Иван-то за купца отвечает.; Я теперь пойду на двор! Гляну-тка, что там. – Купец ей говорит.
     А ему, Ивану убраться поскорей совсем охота. По отходе Ивана приходит вскорости купец.
     — Ну, барыня, уходил я его! – Довольный говорит.
     А она думает:
     — Что он опять старое повторяет?
     Утром купец с барыней встаёт, садятся чай пить.
     — Ну, – говорит барин, ; уходили мы его ночью Ивана, слава Богу! А колечко-то где ваше, барыня?
     — Я вам, барин, отдала! – Смотрит на него удивлённо.
     — Что вы? Вы не помните сами себя! Я у вас не брал! – Говорит купец.
     — Да как же? Вы у меня взяли! – Плачет барыня.
     — Никак нет! Не брал! Уж ли, – говорит, – Ванька с вами лежал? Нет! – Говорит купец, – погоди! Я схожу к старику!
     Пришёл, говорит:
     — Дед, у вас моё кольцо?
     — У меня! – Он отвечает.
     — Ах! Чёрт его возьми! Что у тебя за работник Ванька! Дед, отдай ты мне его в работники, а своему я откажу!
     Купцу бедно, что Иван-слуга с его женой лежал. Он его уходить в насмерть задумал.
     — Возьми, ; говорит ему старик.
     Взял купец старикова Ивана себе в работники, а своему Ивану отказал.
     — Если он неладно запрягёт лошадей, то я его сейчас сразу убью! – Думает купец.
     А у купца была стряпка. И она старикового Ивана этого любила. Она ему рассказала, каких запрягать лошадей по купцовски, какую надеть снасть, чтобы купцу пондравилося.
     Иван запомнил всё. Барин приказал Ивану лошадей запрягать. Иван запрёг. Барин смотрит, удивляется:
     — Ах, все правильно запрёг, как и мне надобно! Пододраться ни к чему нельзя. Как словно знал наперёд!
     Стряпка Ивану говорит на дорогу:
     — Ты Иван, возьми калачик на дорогу, а то, есть захочешь!
     А барин поехал без хлеба. Проезжают они вёрст 20. Кони у них пристали.
     Иван говорит:
     — Надо лошадей барин покормить!
     — А где кормить станем? – Барин спрашивает.
     — А вот здесь, – говорит Иван, – покос и зарод.
     — А нас никто здесь не поймает? – Боится барин.
     — Нет, никого не видно. – Отвечает Иван-слуга.
     Выпрягли лошадей. Дал Иван им сенца. А Иван взял, залез в мешок, рылом лёг к зароду, ест калач.
     Барин спрашивает:
     — Ты что, Иван, ешь?
     — А сенной калач завернул, да и ем его!
     — И я тоже есть хочу! Давай, – говорит купец, – мне заверни небольшой калачик из сенца!
     Иван сворачивает из сена калач и подаёт барину.
     — Как я есть стану его? – Говорит барин.
     — Я, ; говорит Иван, ; ем! Так и ты ешь.
     — Есть-то как его, – говорит барин, – туда-сюда зубы клацают! Дак я и замёрз уже!
     — А я лежу в мешке, тепло мне! – Барину из мешка говорит Иван.
     — Иван! Если там тепло, то посади и меня в мешок! – Просит его Барин.
     — Садись! А если ещё завязать, ещё теплее будет! – Говорит Иван.
     Завязал Иван мешок с барином, а сам с версту отбежал, бежит ругается, вроде как хозяин этого сена:
     — Кто моё сено кормит?
     Подбежал к барину и давай его хлыстиком дубасить. Отдубасил и отбежал недалёко.
     Барин кричит:
     — Ванька, Ванька! Положь меня скорее в повозку! Согрелся, до крови согрелся! А ты как?
     — Я насилу убежал, господин барин от хозяина этого сена! –Плачется Иван-слуга.
     Бросил он барина в повозку и погнали они.
     — Ты вези меня к тёще! ; Барин говорит, – буду говорить по-немецки, когда к тёще приеду.
     А Ивану велел говорить по-латыньски.
     Приехали они к тёще. Барин велел работнику, чтобы доложил, чтобы самовар поставили. А всё по немецки, да по-латыньски. Никто ничего понял, всё перепутали. Барин же страшно есть хотел. Вместо самовару с чаем и баранками ему тёща истопила баню.
     Барин осердился, да и с работником своим Иваном и угнал домой.
     Пока они ехали, Сказка моя и кончилась, а другая поспеет только к утру, ещё только думается.
+++++++++++++++++++++++++++++
......
Ловкий вор. Новелла. Пермь
     Был один купец.
     У этого купца только был один сын Василий.
     А купец такой был богач, что на пять лавок торговал: – в четырёх приказчики, а в пятой сын сидел.
     Вечером деньги приносят ему приказчики и сын. Вот он сидит, подсчитывает, а сын всё сидит. Сидит он и говорит:
     — Что за оказия! Где это тятька столь денег набрал? Если бы он работал, так у него бы ноги болели. А если бы воровал, так, наверно, бы под судом находился!
     А ему хочется самому такой капитал составить.
     — Где мнекова-то себе достать?
     Думал, думал и придумал:
     — Лучше ходить воровать! Как если я пойду воровать, ну, попаду под суд – тятька богатый, выкупит!
     Утром выходит на рынок, пошёл по лавкам – у того деньги украдёт и у другого. Поймали его, попал он под суд. Отец его выкупил.
     Ну, так и на следующий раз попал под суд – отец опять его выкупил.
     В третий раз попал, отец его выкупил и да прогнал с дома. Ну, пошёл и ушёл в другой город. Приходит в город к вечеру, стоит на мосту.
     Тут как раз бежит солдат, опоздал в роту, за мясом бежит. Василий и говорит:
     — Ты, солдатик, куда?
     — Побежал, я слышь, за мясом. – Говорит солдатик.
     — Не пустишь ли меня переночевать? – Просит его Василий.
     — Так и что? Милости просим! – Говорит солдат.
     Пришли, сделали пельмени, стали ужинать. Купеческий сын купил винишка. Поужинали, выпили ладом.
     — Ну, теперь надо спать!
     Василий проснулся ночью и говорит:
     — Солдат вставай!
     Тот встал, глаза продирает.
     — Сказывай, ; говорит Василий, ; здесь у кого больше денег?
     — У нашего государя денег много в кладовой, только у него есть такой человек: – кто иголку украдёт, он и то узнает! – Солдат отвечает.
     — Ничего, пойдём! – Говорит Василий.
     Пошли. Стену проломали, бочонок с золотом утащили. Государь поутру встает:
     — Все ли у нас сохранно?
     — Никак нет! В кладовую стену проломали, бочонок с золотом утащили. – Слуги отвечают.
     — Как же? Кто? – Кричит царь.
     — Это неизвестно! – Царю отвечают.
     Царь тут задумался, как вора настичь. Решил позвать знахаря:
     — Знахарь ещё лучше меня знает! Надо думу думать!
     Позвали знахаря. Да не одного, поили кормили несколько дён, думали передумали. Когда всё объели, тут и придумали: – поставить чашу, в неё налить смолы, под неё накласть жару и стены не закладывать, будто как не догадались.
     Так и сделали. На вторую ночь солдат с Василием опять пошли на воровство. Солдату понравилось и сделалось интересно бочонок с золотом утащить ещё раз.
     Когда подошли, купеческий сын Василий и говорит:
     — Я, – слышь, вчерась лазал, а сегодня, солдат, ты полезай!
     Полез солдат. Руки у него сорвались, он упал, в этот чан со смолой прямо и попал.
     Василий подождал, подождал – нет его долго. Потом посмотрел, что тот упал, стал его тащить за голову, да и оторвал оную, оставил тулово в чан, а голову домой снёс.
     Приходит Василий домой и говорит хозяйке:
     — Ну хозяйка! Вот тебе от мужа голова. Пойдёшь на меня просить, ничего тебе не будет. А станешь жить как следует, то мы с тобой поправимся!
     Она ничего не сказала, только всплакнула по солдату.
     Утром царские там встают, говорят:
     — Ну, что? Глядь, попал вор-то, слышь.
     Пришли. Вытащили руки и ноги и туловищо, а головы нет.
     — Если бы голова-то была, так мы бы и узнали. А головы-то нет, так мы и не знаем, кто такой! Что же теперь станем делать?
     — Взять солдат, да отправить труп на площадь: – может кто из родных станет реветь по нему. Мы и узнаем какого он роду-племени. – Знахари говорят-советуют.
     Так и сделали. Этот самый мошенник-от, Василий, он утром встаёт, на площадь выезжает, смотрит: – вот он его товарищ солдат к столбу привязан без головы.
     Поехал Василий дальше, ничего не сказал. Потом вернулся и спрашивает:
     — Господа солдаты, это что у вас такое?
     Солдаты ему обсказали.
     — Эх, какое тиранство! – Удивляется Василий, ; у нас нет этого, в нашей державе! Вот вам, бедняги, нате на бутылочку! Сходите, выпейте!
     В другой раз заехал, опять им дал на водку. Они, конечно, напилися.
     А он в этот момент успел съездить в монастырь и украл у двух монахов платье, а у игуменьши тоже.
     Солдаты, конечно, напились пьяные и уснули. Приезжает Василий, а они спят. Он взял, с них всё снял, на одного надел монашеское платье, на другого тоже, а на третьего игуменьшино надел.
     А этого товарища своего солдата туловище украл и увёз домой. Привёз, положили в гроб. С его женой и похоронили.
     Утром просыпается один солдат стражник и говорит:
     — Это ты, брат? Вставай! С нами монашка спит!
     — Сам-то ты монашка! – Отвечает другой. – И на него показывает.
     Что делать теперь?
     — Надо пойти к государю, сказать всё и доложить!
     А государь любил до смерти монашек и игуменьш. Идут они. Государь на балконе стоит. Они идут, – государь им кланяется:
     — Пожалуйте! Пожалуйте!
     Они подошли и стали на колени на дворе и стоят молятся.
     — Это что такое? Выслать узнать. – Приказывает царь-государь.
     Думали: что случилось в монастыре. Спросили.
     — Так и так. – Отвечают солдаты виновато.
     Государь тут же велел их отправить в острог. Потом призывает своего губернатора:
     — Чего станем делать?
     — У нас денег много. Давай увешаем козла всего в золотые монеты! Если вор увидит, деньги станет брать. Мы его тут и поймаем!
     Дали двух солдат и офицера – гонять козла с золотыми монетами по городу. Потом солдаты озябли и зашли в гостиницу. Младшие солдаты остались внизу козла караулить, а постарше ушёл вверх – чай пить.
     В этот момент и вор приехал. Забежал прямо кверху, попросил стакан чаю. Потом и спрашивает:
     — Нет ли, хозяин, с кем-нибудь в деньги поиграть?
     Этот и выискался, старший-от солдат. Василий с ним стал играть и понемножку проигрывать. А сам то и дело вниз, а там всё солдатам давал на бутылочку. Солдаты, конечно, спилися.
     Василий выждал, когда все упьются и повалятся, отдал деньги картёжные офицеру, спустился вниз, сгрёб козла и уехал с ним. Тот старший офицер схватился – те пьяны, а козла нету. Пришлось бежать с объяснениями к государю.
     Государь велел всех их посадить.
     — Ну, теперь, слышь знахарь, что делать? – Спрашивает государь самого мудрейшего из знахарей заморских.
     Тот подумал и отвечает:
     — Надо по городу ходить и нюхать: где козел не жарится ли?
     Солдат разослали по городу. И один солдат забежал как раз к этому вору Василию, купецкому сыну: – а у него как раз козёл жарится. Вор-Василий в этот момент спал на полатях.
     Солдат посмотрел, побежал сказывать, что вот тут козел жарится, а на воротах написал, что вот тут.
     — Козёл жареный.
     А хозяйка, жена покойного товарища солдата, Василия будит и говорит-де был посыльный от государя, что на воротах написал.
     Вор выскочил за вороты, побежал по всей улице, стал писать:
     — Козёл жареный.
     — Козёл жареный.
     — Козёл жареный.
     На всех домах и написал.
     Государевы стражники збулгачилися, прибежали в ту улицу смотреть. А там на всех воротах расписано:
     — Козёл жареный.
     Опять не смогли найти его.
     Потом опять советуют знахари заморские:
     — Что станем делать? Давай бал устроим, да золотых по полу-то и насыплем: кто станет нагибаться-та, того мы и поймаем! Наверно это уж Вор то будет, больше никто не станет!
     Когда вор Василий приехал, увидал это дело, взял, подошвы варом намазал и по комнате ходил. Сколько золотых налипнет, он выйдет, обдерёт, да опять варом натрёт.
     Ну, и так вот всё собрал. Никто не нагибался – и золотых совсем не стало.
     Опять дело не вышло.
     — Ну, теперь что станем делать? – Думают знахари заморские. ; Надо ужином откормить да спать положить! Когда все уснут, то и посмотреть. У кого на подошвах деньги может прилипли.
     Спать легли. Все уснули. Спят. Только храп по дворцу. Вот служба пошла со свечками смотреть по ногам. А у Вора Василия у него на одном подборе остался золотой, и вар не успел стереть.
     Стоят слуги государевы и думают:
     — Если его разбудить, все соскочут, взбулгачут, так он опять убежит!
     Взяли у него один подбор оторвали, чтобы утром его признать по нему.
     А Василий услыхал разговор и как раз проснулся. Когда слуги ушли, – он взял, у всех по одному подбору оторвал.
     Утром все стали и в претензии к государю:
     — Для того нас оставляли, чтобы подбор оторвать?
     Что делать было, всем гостям приделали новые подборы.
     Опять начали советовать знахари заморские:
     — Что нам с ним делать? Опять надо бал делать! В особой комнате насыпать золота и там поставить ловушку, западню.
     Повнизу дворца кладовая была, там всё и устроили, сверху взяли западню такую сделали – вроде ловушки: – как Вор туда пойдёт, так и упадёт.
     Сделали опять бал. В особенную комнату в угол насыпали золота.
     Вор как приехал, деньги увидал – немножко погодя и отправился туда. Как пошёл там, повернулся, туда и упал.
     Что ему делать-то? Василий, однако не растерялся и закричал:
     — На пожар! На пожар!
     Народ бросился туда в комнату ту бежать, один по одному все туда и слетели в западню ту.
     Пошли выпускать. Который вор? Опять неизвестно!
     Потом Государь, наконец, завёл всех обратно и говорит:
     — Господа, кто из вас мошенник? Винитесь! За того отдам свою дочь!
     Вор Василий тогда скричал:
     — Распишись государь в том, что сказал!
     Ну, что делать-то, он и расписался.
     Тогда Василий-Вор вышел вперёд и всё обсказал, как он все те дела свои обделывал. Так Вор на дочери государя и обвенчался. И капитал весь возвратил Государю.
     И сейчас живут, благочестиво. А что, почитай всё царство прибрал, воровать ничего боле не осталося.
     Кончилась Сказка, сходи-ка милый за водой на колодец, воды в доме нету. Да смотри на девок наших на засматривайся, заморочут. А у меня сказок ещё пол чердака навалено.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Логово змеиное. Легенда. Миф
     Место это, что хорошо известно всем жителям Татарской земли, с давних пор было змеиным гнездом.
     Жили здесь, в гнезде, разные змеи, и был среди них один змей, огромный и страшный, с двумя головами: – одна голова змеиная, другая воловья.
     Одной головой он пожирал людей, и зверей, и скот, а другой ел траву.
     А иные змеи разного вида лежали возле него и жили вместе с ним.
     Из-за свиста змеиного и смрада не могли жить вблизи того места люди, и если кому-либо поблизости от него лежал путь, обходили его стороной или другой дорогой.
     Царь татарский Саин много дней смотрел на то место, обходил его, любуясь, и не мог придумать, как бы изгнать змея из его гнезда, чтобы поставить здесь город, большой, крепкий и славный.
     И нашёлся в селе один волхв.
     — Я, – сказал он, – царь, уморю змея и место очищу.
     Царь же был рад и обещал хорошо наградить его, если он это сделает.
     Собрал чародей волшебством и чародейством своим всех живущих в том месте змей – от малых до великих – вокруг большого змея в одну громадную кучу и провёл вокруг них черту, чтобы не вылезла за неё ни одна змея. И бесовским действом всех умертвил.
     Обложил их со всех сторон сеном, и тростником, и деревом, и сухим лозняком, поливая все это серою и смолою, и поджёг их, и спалил огнём.
     Загорелись все змеи, большие и малые, так что распространился от этого сильный смрад змеиный на всей той земле, предвещая грядущее зло от окаянного царя – мерзкую тину его проклятой сарацинской веры.
     Многие же воины его, находившиеся вблизи того места, от сильного змеиного смрада умерли, и кони, и верблюды его многие пали.
     Очистив таким образом это место, поставил царь Саин там город Казань, что означает Котёл золотое дно.
     После того царя Саина другие цари-кровопийцы, губители Русской земли, царствовали в Казани многие годы.
     Давай-ка Фанасий, отдохнём от таких сказок, блинков покушаем. Потом ещё кажу казку тебе, сейчас головка скрутилась у меня.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Ложная клятва. Цыгане.  Сказка!!
======
     Пошли цыганки в деревню гадать и просить.
     Разбрелись по избам. И повезло тут одной цыганке.
     Обычно за гадание бабы хлебом, салом, провизией всякой платили, а тут – деньги! Много денег! Разгорелись глаза у цыганки, и решила она утаить добычу от своих.
     А одна цыганка заметила это:
     — Милая, а ведь ты деньги взяла?!
     — Да что ты, клянусь детьми своими, какие деньги? Вот смотри, все, что в решете есть, то и дали.
     А там у цыганки одна провизия лежит.
     Так или иначе, не поверили ей цыганки. Вернулись они в табор и рассказали своим мужьям об этом случае.
     Те переполошились. Слыханное ли дело, чтобы цыганка деньги от своих утаила. Собрали суд цыганский, позвали эту цыганку.
     — А ну клянись! – Говорят ей.
     Взяла она головешку:
     — Вот как эта головешка почерневшая, чтобы жизнь моя почернела, если я вру, чтобы дети мои сгорели на этой головешке.
     Взяла цыганка угли в рот:
     — Вот как этот уголь чёрный, чтобы душа моя почернела, чтобы мне не разродиться, чтобы родила я не детей, а змей.
     Поклялась цыганка, и деньги у неё остались.
     Приходит время ей рожать. Никак не может разродиться цыганка. Ничего не помогает.
     Уж и травы она пила. И колдунью звала – все бесполезно.
     Говорят цыгане колдунье:
     — Зря время теряешь, поклялась она страшной клятвою, да, видно, обманула.
     Вот и беда к этой цыганке как раз к родам её и пришла.
     Так и умерла цыганка в муках родовых.
     Ты всё записал, не записал так запомнил? Ладно, есть ещё у меня такие сказки, надо только сенцо на дворе перевернуть.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лопарь на небе. Архангельск.  Сказка!!
======
     Лопин все думал:
     — Вот небо-то как оно близко, как бы мне туда попасть на небо.
     Взял он вырубил лесину и стал строгать стружки. Строгал, строгал и настрогал большой костер.
     Потом закрыл его мокрой рогожей и эти стружки зажёг. Стружки загорелись, а он и выстал на рогожу. Жаром его вверх поднимать будет, вот какой расчёт имел. Его и стало поднимать дальше и дальше.
     Поднялся до неба, в него сошёл. Ну по небесам ходит, живет, народу никого нету.
     Неделю там прожил, скучно стало, что земли не видать. Ходил, ходил, нашёл у Бога ярус и видит, что ярусов много накладено у Бога, а Бога самого нету.
     Думает лопарь:
     — Я свяжу их и спускать буду, как раз и хватит до земли.
     Спустил лопарь все яруса, рассчитал, это должно хватить до земли.
     Привязал за дерево большое. Спускался, спускался. И не хватает ему на полверсты, не больше.
     Качает его ветер над долиной и над горами носит. Понесёт над долиной, все города видны и все деревни.
     Кричит со страху-то. И тут как раз прикатилось такая земля, гладкое место. Лопарь и думает:
     — Развяжу узел, туда упаду, может живым домой доберусь.
     Развязал, полетел, только уши у него запели. И угодил он в дряп-болотный по грудь с руками, вылезть не может, а на голову его кочка с сеном болотным стала.
     А была весна и летело много птиц разных перелётных. Прилетел и лебедь. Видит: на болоте сено.
     Но у лебедя известно: где бы нашёл кусочек, тут и гнездо делать. Присел он на этот клоч сена, обсмотрел, хорош для гнездовья. Лапками огладил, нашёл себе пару с берегу, яйцо положил, другое, третье. И начал парить по небу.
     Вдруг бежит волк, чует гнездо. Подождал пока лебедя не было, яйца все съел, гнездо разворотил.
     А лопин этот лопарь как зубами сцапит волка прямо за хвост! Волк как прыгнет, его из дряпа выдернул.
     Так и вышел лопин из болота. Пришёл домой и сказывает:
     — Нет, ребята, не нужно попадать на небо, скучно там, смотреть не на что.
     И с тех пор охотники-лопари не стали хотеть на небо попадать.
     Тут сказки конец, надобно слазить в голбец, да принести прошлогодний студенец, кто съест, тот и молодец, тому и другую сказку доскажу.
+++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лоси и Уржум. Вятка.  Сказка!!
======
     В Уржуме страшно любили лосей.
     Повстречать сохатого на дороге считалось хорошей приметой.
     Всяк уржумец, которому на дороге лось попадался, обязательно выходил с повозки и кидал в лося сапогом.
     Ежели сапог в глаз лосю попадал – то к хорошей сделке, а ежели в другое место, то к урожаю.
     И только коли сапог на рогах оставался, – это означало что-то нехорошее по семейной части, сейчас уже и забылось, что точно.
     А лосям все это почему-то ужас как не нравилось. И пошли они как-то бить уржумцев. Всех не поймали, а только одного изловили, да стали его бить. Били его долго. Дня три били-колотили.
     На четвёртый день уржумцы решили было выйти из домов и помочь тому единственному мужику, которого смогли заловить лоси и кого мучили все это время.
     Но потом решили жители, что ни к чему знать лосям точную численность уржумцев-горожан.
     С тех пор редко, когда уржумец где прописывался или регистрировался. В Уржуме девять миллионов народу живёт, а поди кто об этом кто догадайся.
     Кидать же сапоги по лосям и по сей день уржумцы обожают.
     Здесь гиштория наша кончалась, да и другая начиналась, только сейчас что-то запоздалась. Пока давай-ка медку попьём, да языками потрём.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лубяная и ледяная хатка. Владимирский район.  Сказка!!
======
     Жили зайчик и лисичка.
     У неё была ледяная избушка и она к лету растаяла, а у зайчика лубяная – у него не растаяла.
     Лиса покрутилась, повертелась, да и говорит:
     — Пойду я к зайцу, не пустит ли он меня жить.
     Вот прибегла лиса к его избёнке лубяной и стучит.
     — Кто тут? – Заяц спрашивает.
     — Я лисичка сестричка твоя.
     — Кака така ты моя сестричка? Кур ловишь вон, по домам ходишь.
     — Да кто тебе сказал, что я кур ловлю? Не ловлю я кур-то. – Лиса обижается.
     — Как это ты не ловишь?! Я чай слышал, говорили. – Заяц ей. – Да ещё ты меня в прошлое лето прогнала из моего дома, я по лесу скитался до зимы.
     Так и не пустил заяц лису к себе. Делать нечего, пошла лиса по домам да по избам. Поймала в огороде где-то курочку, есть не стала, взяла курочку с собой. Пришла к дедушке одному да стук-стук! Спрашивает дедушка:
     — Кто тут?
     — Я лисичка, не пустишь ли меня ночевать?
     — А что, лиса, с собой ночлег не носят, ступай в дом, да ночуй. – Говорит дедушка.
     — Да я не одна.
     — А чего у тебя? – Дедушка спрашивает.
     — Да вот курочка в мешке.
     — Ну, иди ночуй, – старик говорит. – А мешок под печечку клади.
     — Я сама-то на лавочку, а хвостик под лавочку. Тут мне хорошо будет, ; лиса говорит-то.
     — Ложись, ложись, лиса. – Соглашается дед.
     Лежит лиса и думает:
     — Когда же они уснут?
     А они все гогочут и гогочут. Потом успокоились, угомонились.
     — Ага, уснули. – Думает лиса.
     Она хоп, мешок открыла, курочку спорола, пёрышки все под печечку смела, лежит.
     Бабушка утречком встает:
     — Лиса, пора вставать!
     — Ой, батюшки бабушка, я проспала. Ой, а у меня мешок пустой. Кто у меня курочку съел, а батюшки?! – Начала тут лиса плакать.
     А бабушка говорит:
     — Ладно лиса, не плачь. У меня вон там утки, бери любую утку, только не плачь, мне жалко тебя.
     А лиса-то и рада. Ага. Поймала утку – в мешок положила. Опять идёт дальше.
     Идёт лиса, две деревни прошла, в третью входит, и сточится в избу крайнюю. Стук да стук, в окошко.
     Старуха глядит, за окном лиса.
     — Баушка, пусти меня ночевать! – Лиса её просит.
     — Да что, лиса! Ночлег никто с собой не носит. Иди ночуй. – Отвечает старушка.
     — Да я не одна. – Лиса говорит.
     — А кто с тобой? – Старушка спрашивает.
     — Да вот у меня уточка в мешке.
     — Да ну и что, и ей места хватит. Вон под печечку её клади, чай не вылезет. – Говорит старушка.
     — Конечно. Да я вот на лавочку, а хвостик под лавочку.
     Лежит лиса, слушает, когда баушка захрапит. Вот наконец баушка уснула – захрапывать стала, Лиса хоп, уточку и спорола. Все пёрышки замела под печку и лежит.
     Баушка встаёт, лису будит:
     — Лиса, рассветало, пора вставать!
     — Ой, баушка, я проспала, батюшки! Мешок, баушка, у меня мешок-то пустой! – Лиса хныкает.
     — Да что ты, милая, да кто же мог взять-то! – Баушка удивляется.
     — Вон погляди-ко, мешок-то пустой. ; Начала плакать лиса-то.
     А бабушка говорит:
     — Да уж мне жалко тебя, лиса, ладно, у меня гуси на дворе. Бери любого гуся. Ну, мне ни жалко уж.
     А лиса-то и рада:
     — Ага, гусятина у меня будет в мешке-то.
     Пошла лиса дальше. Хвать, мужик услыхал один, что лиса ходит по домам, людей обманывает. Вот она две деревни прошла, в третью: Стук-стук!
     Мужик этот самый выходит под окно:
     — Ты что лиса?
     — Да вот, не пустишь ли ты меня ночевать? – Лиса просится.
     — Да как это не пушу? Пущу. Иди ночуй. – Мужик ей.
     — Да я не одна, ; лиса говорит.
     — А чего у тебя? – Мужик спрашивает.
     — Да у меня вот гусь в мешке. – Лиса показывает.
     — И гусю места хватит. Ну иди, ложись, Патрикеевна, утро вечера мудренее. – Мужик тот лисе говорит.
     Лиса пришла в дом. Все тут легли спать. Лиса лежит, хвост под лавку, сама на лавке, делает вид. Что умаялась с дороги посапывает, а мужик не спит, думает:
     — Стой, я сейчас над тобой подшучу, лиса, я слышал, что ты людей горазда обманывать.
     Лиса ждала, жала, да и приуснула. Мужик тот он сейчас гуся выхватил, голову под крыло пихнул, он не закричал, а собаку ей туда в мешок лисе завязал.
     Утро настало, мужик встаёт и лису будит:
     — Лиса, засветало! Вставай!
     Она встала:
     — Ох, чтой-то гусь у меня напоролся, какой тижолый!
     На плечо взвалила мешок и несёт. До лесу дошла и говорит:
     — Сейчас погляжу. Он чегой-то наклевался у меня, какой тяга стал.
     Развязала, а собака из мешка, да за ней. А она бежит да оглядывается:
     — Ой-ой-ой, батюшки, ой, батюшки!
     Не догнала её собака-то. Так она махнула и в лес.
     А зайчик так и остался в домушке, потому не пустил её, она пошла путешествовать, курятину ловить.
++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лубяная и ледяная хатка. Жила-была лисица и заяц. Владимирский район.  Сказка!!
======
     Жила-была лисица, а неподалёку от неё жил и заяц.
     У зайчика был домик лубяной, а у лисицы ледяной. Вот пришло время, и у лисицы растаял домик. Она стучится к зайцу:
     — Пусти меня пожить!
     А заяц думает:
     — Как бы она меня не выгнала, но и жалко её, не пустишь, промокнет, да и простудится, что звери лесные скажут, заморил, мол.
     Ну и, значит, пустил её Заяц, она живёт у него.
     Вот как-то Заяц тот ушёл, а Лиса закрыла ворота, заяц возвращается и лиса эта зайца не пускает в дом.
     Он и говорит:
     — Что же мне делать? Пришёл в свой дом, а не пускают.
     Пошёл заяц к петуху. Петух говорит:
     — Заяц помогу в горе твоём, прогоню лису, знаю я чего она боится.
     Пришли к избушке заячьей, кричит петух:
     — Идёт кочет на ногах,
     — Во сафьяных сапогах,
     — Несёт саблю на плечах,
     — Хочет лису порубить,
     — Хочет лису загубить.
     — Лиса, вон из дому!
     Она слышит, ничего не говорит, только ушами прядёт, да про себя думает:
     — Правда ли, что про петуха говорят, мол, сабля у него есть, порубить может, принёс ли он свою саблю.
     Стала она выглядывать в окошко, видит, и впрямь петух что-то точит, а то были шпоры его, он друг об дружку, так что искры летели.
     Петух опять запел ей эту песню. Она в этот раз голос подала:
     — Ну ладно, ладно, раскукарекался тут, на весь лес ославить меня хочешь, я одеваюсь уже.
     Петух ещё пропел ей, на весь лес. Она тявкает:
     — Собираюсь, собираюсь, не кричите!
     Петух в окно вспорхнул и в избу кричит:
     — Идёт кочет на ногах,
     — Во сафьяных сапогах,
     — Несёт саблю па плечах,
     — Хочет лису загубить,
     — Хочет лису порубить.
     Лиса, вон из дому в окошко выбежала и в лес подалась, нору себе искать.
     Так и остался зайчик у себя жить. Там и сейчас живёт, зайчиху привёл, зайчат ждут.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лутонюшка. В некотой деревне.  Сказка!!
======
     В некоторой деревне жил старик со старухой. Детей у них не было.
     Однажды старик поехал в лес за дровами. Это было зимою. Старик нарубил дров, сколько нужно было, да срубил ещё лутошку липовую молодую. Приехал домой, дрова на дворе оставил, а лутошку в избу принёс и положил в подпечек.
     На третий день что-то в подпечке зашумело, а потом это что-то как закричит:
     — Тятя! Мама! Выньте меня.
     Старик со старухой испугались. Да слышат и в другой раз тот же голос:
     — Тятя! Мама! Выньте меня.
     Старик поглядел в подпечек и увидел там небольшого мальчика. Вынул его оттуда, показал старухе, и назвали его Лутонькою, стали его и кормить, и поить.
     Пришло лето, вырос Лутонька сообразительным, стал мальчик промышлять рыбною ловлею и тем промыслом кормил старика со старухою.
     Старуха, бывало, придёт к нему на ловлю и кричит его:
     — Лутонь, Лутонь, Лутонюшка! Пригрянь, пригрянь ко бережку, а я тебе дам пирожка с начинкою.
     Лутоня как заслышит голос матери – и подъезжает в берегу. От матери берёт кусок пирога, а ей даёт рыбу.
     Однажды подглядела это ягая-баба, пришла к тому месту и начала его манить к себе такими же словами, как и мать кликала.
     Лутонюшка услыхал толстый голос ягой-бабы и сказал ей в ответ:
     — Нет, не матушкин голос: – очень толст! Поди, язык поточи!
     С тем ягая-баба и отправилась.
     После того приходит туда же старуха, его мать названая, и начала манить:
     — Лутонь, Лутонь, Лутонюшка! Пригрянь, пригрянь ко бережку, а я тебе дам пирожка с начинкою.
     Лутонька услыхал материн голос, подъехал к берегу, взял у неё пирог, а ей рыбу отдал.
     Старуха ушла, а ягая-баба выточила свой язык на точиле и немного погодя прибежала на берег и стала манить Лутонюшку.
     Лутонька не узнал её голоса, подумал, что мать его зовёт, подъехал к берегу. Ягая-баба схватила его и утащила в свою избу.
     У той ягой-бабы было три дочери. Она приказала большей дочери истопить избу жарко-жарко, Лутоньку ожарить, а сама ушла в поле гулять.
     Большая дочь истопила избу, привела Лутоньку и велела ему садиться на лопату.
     Лутонька был не плох, начал отговариваться, что не знает, не ведает, как сесть на лопату:
     — Покажи, – просит, – как надо садиться?
     Дочка ягой-бабы села на лопату, а Лутонька взял лопату за черен и сунул её в печь, а сам залез на полдовку.
     Приходит ягая-баба и спрашивает, чтобы ему Лутоньку ожаренного вынули с печи, да подали на стол. Дочери вынули из печи свою сестру и подали матери: – она её и скушала.
     Вышла на двор и говорит:
     — Покатаюсь, поваляюсь на Лутонькиных косточках!
     А Лутонька сидит на полдовке да себе говорит:
     — Покатайся, поваляйся на дочерних косточках!
     Ягая-баба увидела Лутоньку и закричала:
     — Как ни встану, а достану тебя, Лутонька!
     Достала Лутоньку и отдала дочерям, приказала его ожарить, а сама опять ушла.
     Дочери истопили избу. Середняя хотела посадить Лутоньку на лопату, но он обманул её и сунул самоё в печь.
     То же сделал он и с младшею.
     Ягая-баба пришла домой, стала звать дочерей. Нет никого. Вынула сама жареное и съела, потом вышла на двор и говорит:
     — Покатаюсь, поваляюсь на Лутонькиных косточках!
     А Лутонька с полдовки отвечает:
     — Покатайся, поваляйся, дура, на дочерних косточках!
     Ягая-баба увидела его, осердилась и хотела достать. А Лутонька заскочил на крышу, увидел пролетающую стаю лебедей и закричал жалобным голосом:
     — Ах вы, гуси, ах вы, лебеди! Прилетите ко мне, вырвите по пёрышку.
     Гуси-лебеди прилетели, вырвали у себя по пёрышку, сделали два крылышка и дали Лутонюшке.
     Лутонька взял и улетел от ягой-бабы к отцу, к матери и стал вместе с ними жить-поживать да рыбку из воды таскать.
     А и мы на то глядючи, тоже пополдничаем. Глядишь и новые сказочки прилетят, как гуси-лебеди за Лутонюшкой.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лутонюшка. Жила-была старуха, у нее был сын Лутонюшка.  Сказка!!
======
     Жила-была старуха, у неё был сын Лутонюшка.
     Вот раз как-то, дело было осенью, стал он скотинку бить, на зиму в запас солить. А мать смотрит да ругается:
     — Ишь, сколько голов загубил. Куда девать-то будешь?
     — И, матушка, весна придёт, все подберёт! – Отвечал Лутоня, да вслед за тем сел в телегу и поехал в лес за дровами.
     На ту пору шёл мимо прохожий, сам собою такой продувной! Услыхал эти речи, смекнул, что баба не то проста, не то глупа, и прямо к ней на двор:
     — Здравствуй, старушка!
     — Здравствуй, батюшка!
     — Я – Весна красна, за говядиной к тебе пришла. – Прохожий-продувной ей говорит.
     Старуха обрадовалась, привела его к чану и наклала ему целый мешок мяса – пудов с восемь будет.
     Немного погодя приезжает из лесу сын.
     — Знаешь ли, сынок, – рассказывает ему старуха, – ведь у меня Весна была.
     Лутоня глядит ей в глаза:
     — Какая такая Весна?
     — Какая! Сам же давеча сказал, что за мясом придёт. Я ей полон мешок наклала.
     — Ну, матушка, – говорит Лутоня, – прощай. Пойду по белу свету шататься: – коли найду кого глупее тебя – ворочусь домой, а то и не жди назад!
     Пошёл он по белу свету шататься. В одну деревню зашёл – там плотники избу строят. Окоротили одно бревно, привязали к обоим концам по верёвке, схватились и давай тянуть в разные стороны.
     — Что вы делаете? – Спрашивает Лутоня.
     — Да вот бревно окоротили, так растянуть хотим. – Отвечают ему плотники.
     Рассмеялся Лутоня, показал им, как наставку приделать, и пошёл дальше.
     Смотрит: – на поле люди хлеб убирают. Только не серпами жнут, а всякий колос зубами отгрызают.
     Подивился он этому чуду, и жаль стало ему, что народ терпит такую муку. Сходил в кузницу, сковал себе серп и воротился назад. Тем временем народ обедать ушёл.
     — Пусть же знают, как хлеб убирать! – Подумал Лутоня, нажал на сноп, связал и воткнул в него серп. А сам стоит, дожидается: – что будет?
     Вот люди пообедали, пришли на поле, увидали серп в снопу и закричали в один голос:
     — Ох, батюшки! Какой червяк проявился, что хлеба-то попортил!
     Не знают, что и делать, как к тому червяку приступить. Принесли ужище, накинули на серп мёртвую петлю и потащили к реке.
     — Как же нам его в воду-то спихнуть? – Думают люди те.
     Недолго думали, сейчас догадались: – привязали мужика к бревну, дали ему ужище и спустили на воду.
     — Переезжай, – говорят, – на ту сторону и потопи червяка.
     На беду бревно с мужиком перевернулось: – очутился он головою вниз, ногами вверх.
     — Эх, брат, – кричат ему с берега, – что ж ты онучи бережешь? Коли и намочишь – дома на печке высушишь.
     А мужик совсем потонул.
     — Ну, этих дураков не выучишь, – сказал Лутоня и пошёл своей дорогой.
     Пришёл в другую деревню. Глядь – старуха сечёт курицу, сечёт да приговаривает:
     — Ах ты курва! Цыплят целый содом вывела, а титек не вырастила – кормить нечем.
     — Эта, кажись, глупей моей матушки! Нет, надобно мне пожалуй домой ворочаться.
     Пошёл назад и набрёл на дороге на артель работников. Сидят вместе да обедают.
     — Хлеб да соль артельщикам! – Приветствует из Лутоня.
     — Садись с нами, мил человек, предлагают ему артельщики.
     После обеда стали они считать, все ли налицо? Но сколько ни считали, всё одного не досчитываются.
     — Пожалуйста, добрый молодец, пересчитай нас. Отпустил нас хозяин всего-навсего десять человек, а теперь сколько ни считаем – всё одного не хватает.
     — Да вы этак никогда не досчитаетесь! Каждый из вас, как станет считать, себя-то в счет и не кладёт: – полно хлопотать попусту, вы все налицо!
     — Спасибо, добрый человек, научил ты нас! – Кланяются Лутоне артельщики.
     Простился с ними Лутонюшка и опять в дорогу. Пришёл домой и говорит:
     — Здорово, матушка! Воротился с тобой жить. Сколько ни ходил по белу свету, а умнее тебя так никого и не нашёл!
     Ну а мы-то люди умные, за свой ум дорого возьмём: тришкин кафтан, да худое ведёрко, а в ведёрко пива нальём и домой понесём.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лутонюшка. Жил-был старик со старухой. Был у них сынок Лутоня.  Сказка!!
======
     Жил-был старик со старухой. Был у них сынок Лутоня.
     Вот однажды старик с Лутонею занялись чем-то на дворе, а старуха была в избе.
     Стала она снимать с гряд полено, уронила его на загнётку и тут превеликим голосом закричала и завопила.
     Вот старик услыхал крик, прибежал поспешно в избу и спрашивает старуху:
     — О чём ты кричишь?
     Старуха сквозь слезы стала говорить ему:
     — Да вот если бы мы женили своего Лутонюшку, да если бы у него был сыночек, да если бы он тут сидел на загнётке. Я бы его ведь ушибла поленом-то!
     Ну, и старик начал вместе с нею кричать о том, говоря:
     — И то ведь, старуха! Ты ушибла бы его!
     Кричат оба что ни есть мочи! Вот бежит со двора Лутоня и спрашивает:
     — О чём вы кричите?
     Они сказали о чем:
     — Если бы мы тебя женили, да был бы у тебя сынок, и если б он давеча сидел вот здесь, старуха убила бы его поленом: – оно упало прямо сюда, да таково резко!
     — Ну, – сказал Лутоня, – исполать вам!
     Потом взял свою шапку в охапку и говорит:
     — Прощайте! Если я найду кого глупее вас, то приду к вам опять, а не найду – и не ждите меня!
     И ушёл. Шёл-шёл и видит: – мужики на избу тащат корову.
     — Зачем вы тащите корову? – Спросил Лутоня.
     Они сказали ему:
     — Да вот видишь, сколько выросло там травы-то!
     — Ах, дураки набитые! – Сказал Лутоня, взял залез на избу, сорвал траву и бросил корове.
     Мужики ужасно тому удивились и стали просить Лутоню, чтобы он у них пожил да поучил их.
     — Нет, – сказал Лутоня, – у меня таких дураков ещё много по белу свету! – И пошёл дальше.
     Вот в одном селе увидал он толпу мужиков у избы: – привязали они в воротах хомут и палками вгоняют в этот хомут лошадь, умаяли её до полусмерти.
     — Что вы делаете? – Спросил Лутоня.
     — Да вот, батюшка, хотим запрячь лошадку.
     — Ах вы, дураки набитые! Пустите-ка, я вам сделаю. – Говорит Лутоня.
     Взял и надел хомут на лошадь. И эти мужики с дива дались ему в ноги, стали останавливать его и усердно просить, чтоб остался он у них хоть на недельку.
     Нет, Лутоня пошёл дальше. Шёл-шёл, устал и зашёл на постоялый двор.
     Тут увидал он: – хозяйка-старушка сварила саламату, мучную кашу по вашему, постановила на стол своим ребятам, а сама то и дело ходит с ложкою в погреб за сметаной.
     — Зачем ты, старушка, понапрасну топчешь лапти? – Сказал Лутоня.
     — Как зачем, – возразила старуха охриплым голосом, – ты видишь, батюшка, саламата-то на столе, а сметана-то в погребе.
     — Да ты бы, старушка, взяла и принесла сюда сметану-то. У тебя дело пошло бы по масличку!
     — И то, родимый! Научил меня мудрости людской.
     Принесла в избу сметану, посадила с собою Лутоню. Лутоня наелся донельзя, залез на полатки и уснул.
     Когда он проснётся, тогда и Сказка моя дале начнётся, а теперь пока вся, ложитесь спать смотрите дальше во сня.
+++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лутонюшка. Анекдот. Воронеж.  Сказка!!
=======
     Мать как-то затопила печку, а чугун с горячей водой на пол перевалила. Лутонюшка и отец в то время на току зерно молотят.
     Мать-то кричит сполошенным криком. Отец услыхал, прибежал в дом и спрашивает:
     — Ты что, мать, кричишь-то?
     Она:
     — Да как бы был Лутонюшка тут, я бы его сварила! Да я б его не видела боле!
     А старик тут со страху и сам заплакал, беда-то какая от того если бы, да кабы.
     Прибежал на крики в дом и Лутоня. Послушал он их, да и говорит:
     — Ну и дураки же вы, пойду путешествовать, может умных в свете где найду. Мать глупа, отец дурён, видно и я глуп также от них глупости набрался.
     Идет, а на хате трава выросла. Люди за шею привязали корову. Влезли и тащат корову. Тащили, тащили да и попадали, голова у коровы оторвалася.
     Дошел он дальше. Идет, видит: дети одни. Мать сварила каши крутой, а сама, на поле, а молоко – в погребе. И каждый бегает в погреб с ложкой за молоком. Пока бежит с ложкой, а там нет ничего.
     Он спрашивает:
     — Что вы, дети, делаете?
     Они говорят:
     — А у нас молоко в погребе, а каши в печи. Как же нам быть?
     Лутоня принёс молоко в хату и говорит:
     — Ешьте!
     Идёт дальше. Плотники хату рубали. А дерево одно короче. Вот они его и тянут: один к себе, другой, к себе. Отдохнут и опять тянут.
     — Что вы делаете?, спрашивает Лутонюшка.
     — Да полено вытягиваем. – Ответствуют плотники.
     — Неправильно вы делаете. – Удивляется Лутоня.
     Он сделал, как надо и пошел дальше. Видит, поспевает хлеб. Повышли люди и дёргают по одной былочке. Одну выдергают, потом еще выдергают. Он сделал серп, нажал копну, связал и тут же воткнул серп.
     Пришли хозяева и кричат:
     — О, бисов червяк! Пожрал внутри всё жито.
     Ухватили и давай бить его. Били, били, а он звенит во всю.
     — Во как кричит бисов червяк! Ну что с ним делать?
     Нашли дерево, привязали его к серпу и тащат в пруд. А на другой конец сами посадились. Вот и давай его топить с серпом вместе. Дерево перевернулось в воде, и пошла вся семья на дно. Еле-еле их Лутоня вытащил.
     Как обсохли они, тогда Лутонюшка всё рассказал, что такое серп и для чего.
     Отсюда и серп пошёл по Руси славянской.
     А ты поди писатель и не знал этого? Так это ничего, я тоже мужа не знала. Вон он идёт, новые сказочки несёт, побегу его встречу у ворот.
++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лучший сон.  Сказка!!
======
     Двое – русак да поляк, будучи в трактире, спросили ужинать.
     Хозяйка им сказала, что у ней только и осталось, что небольшой кусок варёной баранины и одна жареная куропатка.
     Каждому хотелось съесть оную дичинку, и, долго о том между собою ссорясь, напоследок согласились поесть только баранины, а куропатку съесть взавтре тому именно, кому из них привидится лучший сон, да и спошли тем довольные спать.
     Русак же, приметя, где положена была та птица, и, встав ночью, её убрал.
     Поляк, выдумал поутру сказать великолепный сон и рассказывает:
     — Я, брат русак был ангелами взят на небо в вечное блаженство, и тебе не удастся видеть лучшего сна.
     — А я, брат поляк, видел, как ты полетел в рай, – отвечал русак, ; увидя же это, после того съел куропатку, думая, что ты уже оттуда не возвратишься.
     Хороша Сказка эта, да у нас водицы нету, надо сходить, потом доскажу ещё.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Любитель сказок. Архангельск.  Сказка!!
======
     В одном прекрасном месте, на одной почтовой питенбурской дороге, на громадном большом волоку, был почтовый содержатель. И вот этот содержатель так любил истории и сказки, что проходящего народу упреждал всякого человека, что, если кто знал сказку, тому есть ночлег, а кто вовсе ничего не знал, тому следует идти вперёд.
     Он имел пять сыновей. И вот в одно прекрасное время шёл проходящий человек и попросил у него ночевать. Содержатель допросил его строго:
     — Знаешь сказку — Есть ночлег, а не знаешь — Иди вперёд.
     Ответил ему проходящий человек:
     — Я как-нибудь скажу сказку.
     Заходит в дом прохожий. А почтовый содержатель его не кормит, не поит, человека этого, а доспрашивает с него сказку. А тот прохожий был не простой, а колдун. Обиделся он, решил наказать хозяина.
     Ну что же, досказал ему прохожий сказку, стали они ужинать.
     После ужина увалились на спокой, проходящий человек лег на предел, сынова с жёнами разошлись по горницам, отец с матерью лёг зараз. Тут спросил проходящий человек хозяина:
     — Выстань, старичёк, проводи меня во двор.
     Тот встаёт, делает всё как во сне, словно и не просыпается. Приходит на двериную ступень.
     Колдун ему указывает:
     — Стань-ко, хозяин, на правую ногу.
     Только тот сделал так, как обернулся хозяин медведем. Идут они с колдуном на двор, пришли они во двор, медведь приломал всех лошадей, зашли они в хлев, медведь прирвал всех коров, приходят они в сени, не идут они в фатеру, как кастили да пакостили они много, выходят они на улицу среди тёмной ночи.
     Спрашивать проходящий человек:
     — А что, хозяин, ищи репную яму, отулиться надо бы туда, пристроиться.
     Хозяин снова как во сне всё сделал, что колдун велит. Притулился там, сидит в яме.
     Два брата хозяина были полесники. В этот вечер они, возвращались с охоты, увидели следы медвежьи, взяли ружья жалезные, с пыжами деревянные наизготовку, и пошли по следам, приходят прямо к ямам к репным, а там слышат медведя чёрного, а то был не медведь, а хозяин, почтовый содержатель. Увидел хозяин охотников, испугался и говорит:
     — Идут полесники нетленные, убивать будут.
     Тут говорит колдун проходящий хозяину:
     — Я тебя поберегу, я сяду поближе, а ты ко мне между ног пристраивайся.
     В это самое время прохватились все пятеро сыновей его в горницах, набежали со свечками со светом. Смотрят, что такое: отец у матери меж ногами сгрёбётся за липас зубами держится и рычит:
     — Ой детушки, не убейте, отца своего.
     Не столько отец, рычит, сколько мать рычит. Едва старика оттянули, полтора часа был старик в затмении, через полтора часа старик отжился кое-ка, пришёл в старый рассудок и дал клятву больше не доспрашивать людей перехожих.
     Встал светлый белый день, приходят сыновья во двор и видят, что приломаны все лошади, приходят невестки в хлев, прирваны все коровы.
     Ну а нам это не закон. Мы и сами готовы все сказки вам пересказать.
++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Любовь жены.  Сказка!!
======
     Однажды ездил купец и подыскивал для своего сына невесту.
     Приезжает к леснику, видят девушку. Девушка роскошна, но в низшем положении.
     Пондравилась она по всем мыслям ему. Приезжает домой, объясняет сыну:
     — Нашёл я, сын, для тебя невесту. Очень великолепна!
     На следующий раз едет сын. Приезжает, объясняет леснику:
     — Где ваша дочь?
     — Дочь вышла сейчас по грибы. – Лесник отвечает.
     Ожидает купеческой сын с нетерпением. Приходит эта дочь. Когда посмотрел купеческой сын, очень ему пондравилась. Тут отец её говорит:
     — Позвольте, почтеннейший, предложить несколько слов?
     — Пожалуйста, говорите. – Отвечает жених.
     — Что же ваше предложение скажите, пожалуйста! – Говорит хозяин.
     — Желал бы я на вашей дочери посвататься. – Говорит жених.
     — Довольно смеяться, мы бедного положения, а вы капиталист. – Удивляется хозяин.
     — Говорю я очень серьёзно. Она мне пондравилась. Я не считаюсь с этим, что вы низкого положения. У нас капитала хватит!
     Тогда они дают верное слово. Согласна невеста. Даёт жених ей сто рублей на чай.
     — Приезжайте в такой-то город, на такой-то улице, такой-то номер магазина.
     Ну что же. Собирается она в дорогу. Когда приезжает невеста в город, по номеру нашла магазин. Дожидается уже её там жених с нетерпением. Когда увидал, очень обрадовался, отпускает ей товара, какого ей нужно.
     Прошло несколько время, сыграли они и свадьбу.
     Когда прожили немного, отец и мать этого жениха оба померли. Остаются молодые хозяева одни, всем владеют. Проживают несколько времени. Жена ему и говорит:
     — Протекает у нас время, кажется, давно надо выехать с торговлей, деньги-то все уходят.
     Он отговаривает, считает свои недосуги, не приучен к торговле был. Она его сметила, в чём это дело.
     — Скажите, пожалуйста, муж мой, из-за чего вы не едете?
     Он говорит ей то и другое, отнекивается. Она ему и говорит:
     — Нет этого недостаточно. Скажите, пожалуйста, какое у вас сомнение?
     Муж и говорит:
     — Скажу я вам сейчас душевно: – я бы выехал две недели назад тому. Из-за того я не еду, что вы без меня сблудуете тут с кем-нибудь.
     Она и говорит ему:
     — Дак вы из-за этого и не едете? Охраняете вы меня! Если я захочу сблудовать, то вы меня не укараулите. А вот я вам дам рубашку. Если на рубашке будет чёрно пятно, тогда я сблудую, а если не сблудую, то чёрного пятна не будет.
     Этому он согласился.
     — Ну еду. Верю вашему честному слову.
     Тогда жена и говорит ему:
     — Я еду в нашу столицу, откуплю номер в гостинице, буду проживать в ней с прислугой. Кто из нас боле приобретёт, вы или я, потом увидим.
     Муж едет на судне и смотрит на свою рубашку, нет ли чёрного пятна.
     Сметили его матросы, стали ему говорить:
     — Что вы это ощупываетесь и одёргиваетесь. Разве вас блохи кусают?
     — Да так, ничего. – Уклоняется муж.
     Словом осмотрел себя кругом, чтоб никто не дознался.
     Но в одно прекрасное время кочегар допытался всё-таки, что дала жена ему точной завет с белой рубашки, что нет ли чёрного пятна на ней.
     Стаёт муж на гавань. Берёт разрешение на торговлю, торгует несколько дней. А свою натуру не бросает, – всё смотрит, нет-ли чёрного пятна.
     Рассказал как-то кочегар одному из студентов:
     — Вы спросите пожалуйста у него, что это он озирается и ощупывается.
     Те спрашивают мужа:
     — Скажите, торгующий купец, какое это у вас есть замечание? Что вы всё озираетесь.
     — Да, словом, так. – Отнекивается муж. ; Ничего особенного не имею ни к кому.
     — Нет я замечаю, что-то у вас есть: – или вас блохи кусают, или что. Вы всё смотрите на свою рубашку. – Студент к нему приступает.
     Сколько не мялся муж тот, не медлил времени, принуждён был сказать, отчего он оглядывается на рубашку.
     — Дак, вот что, любезной, я вам объясню, почему я озираюсь и осматриваю свою рубашку – нет-ли на ней черного пятна. – Говорит муж. ; Дала мне жена верный завет: – если она сблудует, то будет чёрно пятно на рубашке, а если не сблудует, то чёрного пятна не будет, будьте настолько уверены.
     Студенту стало это очень интересно, что, если жена сблудует, то будет чёрно пятно, а если не сблудует, то не будет чёрного пятна.
     — Скажите, пожалуйста, где находится ваша жена? – Студент тот спрашивает.
     — Моя жена находится в таком-то городе, по такой-то улице, дом номер такой-то гостиницы. – Отвечает муж-купец.
     Говорит ему студент:
     — Ну вот что, торгующий, извините – не знаю, как звать Вас.
     — Меня звать Михаил Иванович! – Отвечает муж.
     — Ну, вот что, давайте ударимся в заклад по пятьсот рублей. Уверен я, что будет на вашей рубашке чёрно пятно. – Спорит тот студент.
     Торгующий купец долго не думал, ударился по пятьсот рублей в заклад. Деньги заложили за руки, сделали точной договор.
     Едет в этот город студент. Захватил с собой очень великолепных разных заморских вин, для угощения жены этого торговца.
     Находит в таком-то городе, по такой-то улице, такой-то номер дома-ресторана.
     Ударил в звонок. Выходит служанка и говорит:
     —Что вам нужно?
     — Такая-то мадам здесь находится? – Студент спрашивает.
     — Да, здесь! – Говорит ему служанка.
     — Дак скажите, пожалуйста, пусть выйдет сюда сама. – Просит студент.
     — Сейчас доложусь. – Отвечает служанка и бежит в покои барыни, ; вас, барыня, требует какой-то господин и предлагал вам выйти скорым успехом!
     Выходит жена, спрашивает:
     — Что вам нужно, почтеннейший?
     — Извините, пожалуйста, что я вас обеспокоил. – Вежливо говорит студент.
     — Ничего, ничего. Я таким людям очень довольна! – Говорит жена.
     — Вот переслал ваш муж, предложил побыть у вас на квартире. – Сообщает студент.
     — Пожалуйста, с полным удовольствием! Я таким людям очень довольна, если муж присылает, ; отвечает жена.
     Принимает жена гостя. Вытаскивает его багаж и чемодан. Теперь начинает угощать.
     — Скажите, пожалуйста, дорогая, как вы, молодая, как вы это можете, проживать без мужа столько времени? – Интересуется студент.
     — Вы знаете наше купеческое дело, что мы проживаем вместе мало, а больше врозь. Если мы будем друг на друга смотреть, то у нас доходов не будет. – Говорит жена
     У студента разыгрались глаза, и взволновалося сердце о своём предложении, как предложить этой женщине насчёт любви.
     Подумал сам себе, каким предметом, каким словом, как поступить с этой женщиной.
     — Скажите, пожалуйста, молодая мадам, могу ли я вам пондравиться? Желал бы я вас спросить, не во гнев вашей милости, скажите пожалуйста!
     — Говорите что угодно за всяко просто. – Говорит жена.
     — Желал бы я спросить вас, не согласились бы вы со мной поиметь любовь, – я бы вас наградил дорогим подарком.
     — Ну дак что же, так и быть. Я проживаю одна и давно ищу такого человека. С рабочим неудобно, а с господином и знать никто не будет. – Не отказывается жена.
     Он тут и подкатывает:
     — Ну ясно дело! Если мы сделаем, и концы в воду, никто знать не будет!
     Прошло времени до девяти часов. Говорит господин студент:
     — Очень я устал, как ехал я в дороге. Как бы скорее отдохнуть.
     Говорит ему она:
     — Раздевайтесь! Чем волновать один другого, скорее дело сделать!
     Рассмехнулся господин, подумал своим мечтам:
     — Надейся, торгующий, на свою жену, сейчас чёрно пятно будет!
     Она и говорит ему:
     — Вы меня совсем не стесняйтесь, раздевайтесь, оставайтесь в рубашке, в кальсонах и я сейчас разденусь.
     А господин довольно этому рад, снимает с себя одёжу, как можно скорее.
     Она прибирает его одёжу. Раздеётся сама. Вдруг появился звонок. Он спрашивает жену:
     — Что такое это звонок у вас?
     — Это государыня идёт ко мне на совет. Сейчас как раз время. ; Говорит жена.
     — А я куда же теперь, я ж в кальсонах? – Заволновался господин студент.
     — Дак вы идите в спальню, ложитесь на кровать. Она туда не пойдёт. – Уверяет его жена. ; Она не более пробудет пятнадцать минут.
     Заходит он в спальню и ложится на кровать. Когда он лёг на кровать, она даванула ногой пружинку, одёрнулась кровать под стенку и чубурахнулся господин под пол.
     Вот так! Неожиданной случай получился.
     Утром встаёт эта женщина, берёт прялку, привязывает кудельку шерсти и берет веретёшко, подаёт ему.
     — Если хорошо будете вы работать, хорошо буду угощать.
     На первый случай дала ему пищи: – фунт чёрного хлеба и полбутылки воды.
     — Вот будете вы этим и сыты!
     Подумал студент сам себе.
     — Это мне не по вкусу, – да делать нечего.
     У этого торговца смотрят товарищи этого господина из студентов и говорят между собой:
     — Что же это нет чёрного пятна на рубашке?! Он, молодой человек, наверно, приступил к ней сурьёзными словами, не понравилось ей, могла она его выгнать. Совестно ему вернуться к нам.
     Говорит другой из студентов:
     — Ну вот что, торгующий, оставим мы тот залог и ударимся по пятьсот рублей. Давай я поеду!
     — Так и быть, давай, – говорит купец.
     Собирается и другой господин. Приезжает в тот город. Как довольно ему известен адрес, – тогда нашёл он этот ресторан – квартиру его жены. Ударил в звонок.
     Выходит служанка:
     — Что вам нужно?
     — Нужно бы мне видеть барыню. – Говорит новый студент.
     — Сейчас я доложу.
     Выходит его жена:
     — Что нужно вам? – Вежливо спрашивает жена.
     — Ах, извините, дорогая! Я вас побеспокоил, не поставьте во гнев ваш труд. Вот передал ваш муж, письмо послал вам, получите пожалуйста. – Схитряется этот студент.
     — Благодарю вас за дорогой привет. – Благодарствует ему жена.
     — Скажите, пожалуйста, нельзя ли у вас поквартировать это время? Как я с вашим мужем довольно знакомый, часто мы посещаем друг друга.
     — Когда вы знакомы моему мужу, заезжайте, поквартируйте, с полным удовольствием! – Не отказывает жена.
     Рассмехнулся господин и думает про себя с удовольствием:
     — Вот тут-то у нас что-нибудь да будет! – Подумал сам себе.
     Сметила его женщина:
     — В чём же вы это рассмехнулись? – Спрашивает его.
     — Извините, пожалуйста, дорогая, у меня такая есть натура как я весёлый человек.
     — Довольно я рада весёлым людям. – Улыбается жена.
     Заходит студент в квартиру, достаёт разных заморских вин, начинает угощать. Так посмотрел на её взоры, очень взволновалося его сердце. С нетерпением проводит своё время.
     — Эх, какая красавица женщина, вот и поймай ей счастье! Ах, как я ехал с дороги, очень устал.
     Подумал студент сам себе:
     — Какие она скажет на мои вопросы ответы.
     Начинает с ней вести ласковые разговоры, вроде в шутку ударил её по плечу.
     — Вот чертовская натура! Извините, пожалуйста, может, это вам не пондравится?
     Сметила женщина, в чём его дело:
     — Не извиняйтесь, пожалуйста, чего в шутках не бывает, хотя поймаешь и за титьку и то ничего!
     Разсмехнулся господин и подумал:
     — Ага вот того мне и надо!
     А в слух и говорит:
     — Как же вы это молодая женщина, полнокровная, проживаете вы без мужа? Вот это очень странно. Даже можно получить болезнь.
     — Что же делать, если мы будем друг на друга смотреть, то мы будем голодом. – Она ему.
     — Скажите, пожалуйста, хотел я сказать вам несколько слов, пондравится вам или нет?
     — Говорите что угодно. Мы только двое, здесь никого нет. – Жена говорит.
     — Дак, вот предложил бы я вам: – могу ли я вам пондравиться и своим обхождением относительно любви? Очень бы я желал поиметь с вами любовь.
     Она и говорит:
     — Ну дак что же. Это можно, давно не имела этого. Так и быть.
     Думает господин:
     — Надейся на свою жену, купец, сейчас чёрно пятно будет на рубашке!
     А сам вслух и говорит:
     — Ну, а как не особенно заняты, время полчаса десятого, не пора ли уж отдохнуть?
     — Ну дак что же раздевайтесь! – Ему жена предлагает.
     Посмотрел господин на женщину. Начинает она головной убор снимать с себя.
     Ну он раздеваться зачал поскорее. А она его подзадоривает:
     — Раздевайтесь, останьтесь только в рубашке и в кальсонах. Никого у нас нет.
     Прибирает она одёжу господина и уносит. Господин разделся. Вдруг получился звонок.
     — Это что такое? – Взволновался господин студент.
     — Это государыня идёт на совет. – Отвечает жена.
     — Ах, да вы советница государыни? – Удивился студент.
     — Да, да! Давно уже. ; Говорит жена.
     — Ну а я куда теперь, я же в кальсонах, как неудобно государыне-то показаться? – Студент мечется по комнате.
     — Идите вы в спальню. Она туда не пойдёт. Не более пробудет десять-пятнадцать минут. – Жена ему предлагает.
     Когда он заходит в спальню, ложится на кровать, она двинула ногой пружинку, кровать в стену удёрнулась. Чубурахнул под пол.
     Кричит ему первой товарищ:
     — Полегче, поосторожнее, не то прялку поломаешь, тогда из-за тебя и я буду голодом!
     — А здравствуйте, господин! Вы здесь? Оттого вы долго не являетесь? Дак вот по этому случаю и я попал сюда!
     Настаёт следующее утро. Берёт она другое веретёшко, прялку и кудельку шерсти:
     — Ну вот работайте! Как будете работать, так и буду кормить.
     Спрашивает он товарища:
     — Чем она угощает?
     — А вот чёрного хлеба, да воды и всё.
     — Чёрный хлеб не принимает у меня желудок. – Жалится второй студент.
     Вот жена подаёт первому господину пищи: – белого хлеба и кусок мяса и сотку водки, а второму один фунт чёрного хлеба и вода.
     В то самое время в городе, где её муж торгует, смотрят там на торговца, на её мужа, что нет чёрного пятна на рубашке.
     — Эх, болваны, уехали они за каким делом! Стало быть не нашли квартиру её. Жалко имя заложенные деньги. Надо бы их вернуть обратно.
     Один граф, лет тридцати, и говорит:
     — Ну вот что, давай ударимся ишшо по полторы тысячи рублей. Заложим залог, что я с твоей женой поимею любовь. Будут ли справедливы слова твоей жены?
     Отправляется граф. Нашёл он номер гостиницы, ударил в звонок. Выходит служанка:
     — Что вам угодно?
     — Пошлите хозяйку сюда! – Приказывает граф.
     — Сию минутку! – Служанка отвечает и побежала в дом.
     Выходит жена торговца.
     — Здравствуйте молодая мадам! Вот я передать вам письмо от вашего мужа! – Говорит граф.
     — Очень благодарю за дорогой привет моего мужа.
     — Да вот ишшо что, нельзя ли у вас поквартировать, как мы довольно знакомы с ним? – Просится граф.
     — С полным удовольствием! Конечно можно господин граф.
     Тогда приносят, затаскивают его багаж. Когда они заходят в квартиру, достаёт он дорогого своего угощения.
     — Извините, пожалуйста, может, это вам не пондравится? – Говорит граф.
     — Почему не так. Всё хорошо, ; улыбается жена. ; А, может быть, вы желаете и моего угощения, желаю я вас угостить.
     — Не стоит вас беспокоить, как ваше женское дело. – Отнекивается граф.
     Время десять часов.
     — Скажите, пожалуйста, как же вы, молодая женщина, и можете вы прожить без мужа столько времени? – Подкатывает граф.
     — Куда же деваться, всё-таки надо работать. Если мы будем друг на друга смотреть, то мы будем и голодом умирать, ; жеманится жена.
     Говорит граф тогда женщине:
     — Дак вот, предложил бы я вам свои предложения, пондравится вам или нет?
     — Говорите, что угодно. Я ведь не девушка.
     — Не во гнев вашей милости предложить вам пару слов. Желал бы я с вами познакомиться насчёт всё житейского положения. Желал бы я вас спросить верного слова относительно любви: – могу ли я вам пондравиться, полюбить меня?
     — Ну дак что же, можно! – Соглашается жена.
     Рассмехнулся граф, думает своим умом:
     — Эх, болваны вы, зачем вы поехали, не исполнили вы своего удовольствия?! Но уж я-то не вы, конечное дело! Я обойдусь с такой женщиной. Вот и думай хозяин о своей рубашке, вот теперь уж и чёрно пятно!
     — Ну дак что же время тянуть, пора отдохнуть. ; Это он говорит.
     — Ну дак что же, раздевайтесь, пожалуйста, господин граф! – Жена зовёт его.
     Раздевается граф, а сам посматривает. Начинает она сымать головной убор. Снимает верхнее платье, а граф разделся, остался в кальсонах и рубахе. Она собирает его одёжу и служанке передаёт, та уносит.
     Вдруг получился звонок.
     — А это что такое? – Спугнулся граф.
     — А это государыня идёт. Я у неё советником числюсь. Видно нужно ей что-то спросить, вот и приехала. – Говорит жена.
     — Ах, как она мне довольно знакома, куда же я деваюсь? Я же в кальсонах. – Мечется по квартире граф.
     — Идите в спальню и ложитесь на кровать. Она туда не пойдёт. – Жена говорит.
     Заходит граф в спальню и тихо ходит босыми ногами по комнате, раскручивает свои усы и думает сам собою:
     — Ну, уж я не они по крайней мере. Вот уж и выиграл полторы тысячи.
     Походил несколько по комнате, и упал с маху на кровать. Даванула она ногой тут тайную свою пружинку, одёрнулась кровать под стену, чибурахнул граф под пол.
     Там кричат ему товарищи:
     — Тише, невежа, прялки поломаешь! То здесь без работы с голоду пропадёшь!
     Узнал граф своих товарищей.
     — Дак вы здесь?
     — А ты зачем попал сюда? Дак вот не прядал от роду, теперь попрядёшь!
     Поутру встаёт женщина, берёт третью прялку, кудельку и веретёшко, подаёт ему, графу тому несчастному и говорит ему сверху:
     — Дак вот хорошо если будешь работать, хорошо буду и кормить.
     Взялся граф за работу. Веретёшко не крутится, шерсть клочками вылазит. Первой товарищ и говорит:
     — Эх, плоха твоя работа! Вот я угадаю твою и порцию сейчас.
     — А какая моя будет порция? – Спрашивает граф.
     — Наверно, будет фунт чёрного хлеба и полбутылки воды. – Отвечает студент.
     Первому студенту жена спускает порцию за его усердную работу: – белого хлеба, полбутылки водки, полфунта колбасы и кусок ветчины, миску супа и стакан молока.
     Второму – фунт белого хлеба, сотку водки, а графу даёт фунт чёрного хлеба и полбутылки воды.
     Граф и говорит, просит:
     — Уделите, пожалуйста, от своей порции мне! Я так устал с дороги.
     — Ах нет, друг, здесь приятства нет. Как работаешь, так и поешь! – Ему говорят студенты.
     Ну, теперь идёт жена к попу с утра.
     — Здравствуй, батюшка!
     — Здравствуйте, здравствуйте! – Крестится поп.
     — Ну вот что, батюшка, стыд сказать, грех утаить. Как я молодая женщина, как у меня большое полнокровие, не могу я терпеть без мужа. С кем-то-нибудь поиметь удовольствие. Есть или нет грех, вот я пришла спросить вас?
     — Ох, свет, грех! Вот если со мной согласишься, то я замолю. Знаете, я часто служу молебны, причащаюсь и тебя заведу в поминание, во здравие, тебя бог простит, как ты пришла с покаянием ко мне.
     — Ну дак вот что, батюшко, придите в восемь часов, не ране и не после. Я в это время буду одна и свободна. – Приглашает жена ещё одного охальника к себе.
     — Хорошо, подойду, исполню ваше приказание. – Возрадовался попишко.
     Оградил поп крестом женщину, женщина пошла. Да вместо квартиры да пошла к архиерею.
     — Здравствуйте, преосвященный владыка. Вот я пришла к вашему благословлению. Пришла вас спросить, как я, молодая полнокровная женщина, проживаю без мужа целых два месяца и вот боюсь я, не ударил бы меня паралич. Поимела бы я любовь с кем-то-нибудь, мне бы было много лучше легче. Дак вот пришла я вас спросить, есть грех или нет? Была я у батюшки, дак батюшка послал к вам.
     — Ну, конечно дело, что батюшка не поможет. Ну вот что, если вы поимеете со мной тогда бог простит. По крайней мере, я служу каждый день обедни, каждый день причащаюсь. За меня служат много попов. И вот если б со мной согласишься, я тебя в поминание вставлю, за это бог простит. В конце концов пройдёт несколько время, дойдёт твоя горячая молитва до бога, дак ишшо может ты будешь и святая.
     — Благодарю вас, преосвященной владыка, за ваше наставление! До свидания! – Говорит жена.
     Ограждает архиерей женщину крестом и спрашивает:
     — А в которое время приехать, позвольте узнать?
     — Придите в девять часов, ; говорит жена.
     Вместо квартиры пошла к патриарху эта молодая жена.
     — Здравствуйте, преосвященной владыка! Пришла я до вашей милости спросить вас, как я молодая женщина, то не могу я жить без мужа, как проживаю времени уже три месяца, а у меня большое полнокровие. Боюсь, как бы не получить болезни. Пришла вас спросить: – есть грех или нет насчёт любви, как я есть мужняя жена, боюсь я греха. Есть грех или нет, скажите, пожалуйста?
     — Ой грех, великой грех мужней женщине из-за мужа поиметь любовь! Вот если со мной согласишься, бог простит.
     — А для меня все равно, абы был мужчина только, да было бы действие. – Радуется жена.
     — Вот я тебя заведу в поминание, тебя бог простит, как ты пришла с покаянием. – Возрадовался Преосвященный Владко.
     — Да вот, преосвященной владыка, придите в десять часов. – Приглашает жена.
     Поворачивается женщина идти, поблагодарила патриарха за хорошее наставление.
     Оградил он её крестом.
     — Иди свет, с богом, а в десять часов дожидайся!
     — Хорошо! – Кокетливо отвечает она.
     Уходит женщина в свою квартиру. Время восемь часов, ударяется звонок.
     Служанка выходит, батюшко стоит, крестится:
     — Батюшко, пожалуйста, проходите!
     Проводит его. Приносит он две бутылки водки и закуски. Поздоровался с женщиной.
     — Ну дак вот что, дорогая, мне ведь долго-то некогда. Я ведь сказал матушке, что я иду сейчас с требой.
     Она подготовила угощение. Сели закусить, да и выпить. Смотрит она на часы, что время немного уж.
     — Ну дак раздевайтесь, батюшко, поскорее.
     Снимает батюшко свой крест и кафтан, весит на стенке. Остаётся лишь в рубахе и кальсонах. Служанка всё уносит в другую комнату.
     Только успел раздеться, получился звонок.
     — Это что такое? – Засуетился батюшко.
     — Да государыня идёт! Ей видно совет нужен, вот и приехала.
     — А я куда? Что мне-то? ; Поп чуть не плачет.
     Женщина, вроде как оробела, посовалась туда сюда:
     — Ах, батюшко, лезьте скорее в чемодан!
     Попу разговаривать долго некогда, залазит в чемодан. Задёрнула она его цепочкой, замкнула замком.
     — Лежи, свет, спасён, может, будешь!
     А в это время заходит архиерей, вместо государыни.
     — Извините, пожалуйста, не рано ли пришёл? – Басит в дверях.
     — А часы ваши верны! Смотрите-ка: – минута в минуту! – Отвечает жена.
     — А я их заводил по Благовещенской каланче. – Гордится Архиерей.
     — И я тоже. Дак вот время-то одно и то же. – Кокетствует женщина.
     Приносит она закуски и водочки. Выпили и закусили. Несколько время поговорили.
     Говорит архиерей женщине:
     — Дак уж кажется время поздно.
     Женщина подтягивает к своему времени, что ей надобно. Вот это время подходит она и говорит:
     — Батюшко, что же теперь, раздевайтесь!
     Архиерей раздеётся. Снимает с себя весь убор свой, весит его на стенку. Жена отдаёт всё служанке, та уносит.
     Только успел раздеться, там получился звонок.
     — Это что такое? – Заперхался архиерей с испугу.
     — Это государыня идёт, совет нужно держать, вот и приехала. Видно важное дело случилось.
     — Ах, куда же я, я же в исподнем, что скажет-то, а где моя-то одёжа?
     — Дак служанке отдала простирать. – Хитрит жена.
     Посмотрела она в тот, другой угол.
     — Право, я не знаю куда девать-то Вас. Да вот лезьте в чемодан. Государыня посмотрит: – чемодан, чемодан. Да и уйдёт.
     Залазит архиерей в чемодан, задёргивает она его цепочкой, замыкает замком.
     — Сиди тут преосвященный владыко! Авось может быть и в святые попадешь! Вот и будут святые чемоданные мощи!
     В это время уже в десять часов идёт патриарх. Приносит закуски и заграничной водочки.
     — Ну вот что, моя дорогая, мажет вы не кушали такой водочки, дак вот я вас и угощу. Вот я от архиерея получил доходности – подати церквей. Хрестьянская шея толста. Пойдут с божьей матерью, много наберут денег, хлеба и холста. Дак вот тебе за твой дорогой привет сто рублей.
     — Ох, много, преосвященный владыко, напрасно вы беспокоитесь. – Кокетничает жена с Владыкою.
     — Ну, что жалеть хрестьян. У их ведь всего много. Собирается копеечками, пятачками, а у меня составляются сотни. На следующий раз приду, дак я сотни две принесу. – Хвастает Владыко.
     — Я, преосвященный владыко, хотела сотворить раз только, ; Жена говорит опустив глаза.
     — А если ты согрешишь раз, то можно и десять раз. – Учит её Владыко.
     Прошло у них несколько времени. Время полных десять часов. Жена тянет своё время.
     И тут снова получился звонок.
     — Это что такое? – Встрепенулся Владыко.
     — Ах, да это с опозданием государыня. Никогда я не ожидала в это время. Видно что-то случилось в Государстве.
     — Что вы советница государыни? – Говорит патриарх – куда же я деваюсь теперь? Что ж она теперь скажет. Я в такое-то время у молодой женщины и без мужа. Ославит меня теперь перед послами-то.
     — Дак лезьте в чемодан, Владыко!
     Полез патриарх в чемодан. Задёрнула она его цепочкой, замкнула замком, положила в угол.
     — Лежите, три святых! Это есть у нас осенённый праздник, – три святителя, дак они в углу, в чемодане.
     Утром встаёт жена, почтовый принёс письмо от мужа, де он прибыл уже на пристань, прибудьте дорогая моя жена, встретить нас.
     Посылает жена тут прислугу по извозчика. Приезжает извозчик. Она ему приказывает:
     — Вот, пожалуйста, положьте, увезите мои чемоданы!
     Заходит извозчик, берёт чемодан, со второго этажа, только постукивает. Спросил извозчик:
     — А что, хозяйка, в этих чемоданах ничего не поломается?
     — Нет, тут такого, особенного ничего нету. Хотя и с маху бросите, не разобьётся ничего. Вы за это не отвечаете.
     Стаскивает все три чемодана. Попросил прислугу:
     — Пособите положить, пожалуйста!
     Положили чемоданы, садится на чемоданы и едет на пристань к мужу. Когда подъезжает к мужу, здоровается с мужем, целует мужа с большим извинением.
     — Ах как я об вас соскучилась! Ожидала я вас к себе и вы что-то ко мне не приехали.
     — Знаете что, у меня большая торговля, мне выехать некогда было. Как я понадеялся на твою рубашку, что нет на рубашке чёрного пятна.
     — Ну вот что, вы когда поехали, дак вот вы оставили товары. Я вспомнила и привезла вам товары.
     Достаёт из кармана ключ, подаёт приказчику:
     — Вот отомкните этот чемодан, достаньте товару!
     Открыл приказчик чемодан и ужахнулся: – чуть со страха не упал.
     — Ах, батюшки! Это что такое!
     Выскакивает поп из чемодана и ходу как поскорее. Рясой только дорогу сподмёл.
     А жена кричит вослед:
     — Ай, батюшки! Это что такое? Я везла дорогой товар, а это образовался чёрт!
     Достает второй ключ. С нетерпением говорит:
     — Откройте, пожалуйста, поскорее этот чемодан!
     Когда открыли чемодан, получилось чудовище: – выскакивает архиерей и ходу!
     — Ну ка откройте и третий чемодан. Что такое, то был товар, а тут черти? Откройте-ко!
     Когда открыли третий чемодан, выскочил патриарх и опять бежать.
     Она и кричит:
     — Караул, батюшки! Это что такое? Это прямо разоренье. Везла я товары, а это оказалось черти! Ну вот что, муж, вы прикройте торговлю на несколько время. Поедете в мою квартиру. Да, вот что ишшо, я ведь совсем растерялась, забыла спросить и про вашу рубашку. Как есть чёрно пятно на рубашке или нет?
     — Никак нет чёрного пятна, хотя и перепачкалось, но вровне вся рубашка!
     Приезжают они на квартиру. Жена спрашивает мужа:
     — Ну вот что, вы писали первое письмо?
     — Да, давал я адрес твоей квартиры. – Отвечает муж.
     — А сколько адресов давали: – один или два?
     — Нет, даже три. – Говорит муж.
     Посмотрел он письма:
     — Да это справедливо, что моё.
     Говорит она прислуге:
     — Принесите большую лестницу.
     Когда приносят большую лестницу, спускают её под пол и вызывает их оттуда, двух студентов и одного графа.
     Она и говорит ему:
     — Вот у меня есть три зверька, но хотя не так ценны, но пышны!
     Когда они выходят, то спрашивает их муж:
     — Ну как ваше дело?
     — Да, ваша жена хитрее лисицы! – Хором они отвечают.
     Тогда он поверил жене, что жена его справедлива.
     Сумела трёх поймать охальников и весь священнический приход: попа, архиерея и патриарха.
     Такая вот история у нас случилась. Да нам пора похристоваться в церкву. Потом ещё чего придёт в голову и расскажу тебе, как ты есть столичный писатель.
+++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Любовь Колдуна. Легенда. Миф. Сказка!!
=======
     Пошёл как-то крестьянин в город на заработки, а его жена одна осталась.
     И полюбил её тут колдун, да так крепко, что сил нет никаких. А она его и знать не хочет:
     — У меня-де свой муж есть, на что мне ты?
     А колдун этот знался с недоброй силой и научился обращаться Огненным Змеем.
     Вот чуть ночь настанет, в свою трубу вылезет, взлетит клубком горючих искр, а потом в трубу дома упадёт, где та молодка жила.
     Но к ней он являлся в образе её мужа, и она хоть чуяла, что тут дело нечистое, все же не могла одолеть греха и каждую ночь любилась с мужем, хоть это был колдун.
     И шло это до тех пор, пока не случилась беда: – бабёнка почуяла себя в тягости.
     А тут возьми и приди на побывку товарищ мужа. Приходит и сообщает:
     — Муж твой трудится и день и ночь, деньги зарабатывает.
     Тут и подумала жена, что никак не может муж-то к ней по ночам за сто вёрст наведываться! Знать точно, то колдун бывал у неё.
     Поняла молодайка, что обуял её нечистый и не миновать теперь позора, – да и закрыла в избе вьюшку прежде времени.
     Угорела, бедная, а никто не докажет, что руки на себя наложила.
     Накануне похорон, когда читал дьячок над телом молитвы, он вдруг задремал от усталости, и в ту же минуту вылетел из печки клуб искр. Начал по полу виться и горько плакать человеческим голосом.
     Дьячок зааминился – все и пропало.
     Это, знать, колдун-полюбовник приходил со своей милушкой проститься навеки.
     =======================================
     Ну, с нами этого не будет, у нас все двери и окна перекрещены. А ты Фанасий посиди, пока я с мыслями соберуся, от таких историй и мне-то неловко становится.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Любопытный барин.  Сказка!!
======
     Жил себе барин, богатый помещик. Сидит он как-то на крыльце и видит, что кто-то едет через его усадьбу. Прикрикнул барин на парнишку, что за ним ходил:
     — Беги скорей, да узнай, что это за птица такая едет через мою усадьбу.
     Кинулся парень мигом догонять карету. Бежит и кричит проезжему, чтобы подождал. Остановился. Подбегает мальчишка. А то какой-то барин ехал.
     — Чего тебе надо? ; Спрашивает проезжий.
     — Да послал барин спросить, что вы за птица такая тут едете.
     — Скажи же своему барину, ; ответил проезжий, ; что и ты дурень, и барин твой дурень.
     Вернулся парень, а барин спрашивает:
     — Ну что?
     — Да то какой-то знакомый. – Отвечает мальчишка.
     — Как так? – Удивляется помещик.
     — Да так: и вас знает и меня знает. – Отвечает мальчик.
     — Как же он знает-то? – Помещик дознаётся.
     — Да он сказал, что и вы дурень, и я дурень.
     Задал же ему барин дурня. Отлупил строго.
     =====================================
     А и у нас гости с чужого двора наведовались. Пойду соседского порося с гороху выгоню. Приду ещё наскажу, если вспомню.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
......
Лягушка и Ипат. Жил-был старик да старуха. Пермь.   Сказка!!
=======
     Жил-был старик да старуха.
     У них были три сына. Двух старик женил, а Ипат так и остался холостым.
     Ипат тот был не со всем умом нормальный. Когда Ипату минуло 30 лет от роду, он надумал-таки жениться.
     — Батюшка, благослови меня жениться!
     — Ой, Ипат, Ипат! Наделал бы ты лучше лопат, да и поехал бы торговать. Нажил бы сто рублей, потом бы жениться!
     Ипату делать нечё, давай трудиться, и наделал их триста, лопат этих.
     И приезжает к этому времени пристав. Видит лопат много, спрашивает:
     — Это кто у вас торгует?
     — Ипатушка балует! – Отвечает отец.
     Спрашивает пристав Ипата:
     — А на что, Ипат, тебе деньги?
     — Жениться надо, барин! – Говорит Ипат.
     — А сидел бы ты, Ипат, в углу да толк бы бабам ячменную крупу! Они сварили бы тебе кашку, наклали в чашку. Ты бы наелся да лежал. – Советует ему пристав.
     Ипат через какое-то время всё одно просит своего старика:
     — Жениться стану!
     Отец ему сказал:
     — Ну, Ипат! Жениться-то женись! Дам я тебе денег немного, только бери жену хорошую! Где же, Ипат, думаешь сватать?
     — А вот что, батюшка! Дай-ка мне лошадку, надену я курчаву шапку и поеду сватать.
     — А лошадки у нас хоть толсты, а они сейчас непросты: – надо пашню боронить! – Отвечает Ипату отец.
     — А на чём же я поеду? – Спрашивает Ипат.
     — А на чём знаешь, на том и поезжай! – Говорит отец.
     Ипат придумал себе штуку: – наточил востря топор и отправился он в бор. Выбрал себе сосну толщиной охвата в два, давай её срубать. Упала сосна. Он смерил себе шагами – сделать побольше ботик плавучий.
     А в лесу было болото вёрст на тридцать долины, и никто там не бывал и житьём там не живал. Он взял себе весло, и садится он на ботик сосновый. Поехал по болоту. А воды было глубоко: – где в сажень, где помельче.
     Проезжает он и день и два. Выехал на сушу. Вытаскивает свой ботик, огляделся, видит, что ему тут негде ночевать.
     — Где же я ночую? А забьюсь под ботик сосновой, кверху дном его поставлю. Только не знаю, далёко ли моя невеста.
     Видит: – тут маленькая избушка, с дверью землянушка.
     — А, брат Ипат, тут я и ночую!
     Он подходит к избушке, отворяет дверь – она не отворяется. А там Яга-баба на полу валяется.
     Ипат сдогадался, что делать и говорит:
     — Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила, – к лесу задом, ко мне передом!
     Избушка так и сделалась, как в сказке положено быть. Ипат отворяет дверь, заходит в избушку, а Яга-баба и говорит:
     — Фу ты, опять русский дух!
     — Постой, Баба-Яга, не ворчи! – Ей Ипат говорит.
     — Я тебя, Ипат, съем! – Яга-баба ему говорит, облизываясь.
     — Нет, Яга-баба, подавишься! Я тебя убью, Яга-баба, и кости камнем придавлю!
     Яга-баба тут смирилась, Ипату за руку схватилась, стала ласковой с ним, стала спрашивать-опрашивать:
     — Куда же ты, Ипатушка, пошёл?
     — Дома мне жить тесно, я пошёл искать невесту. – Говорит ей Ипат.
     — Знаю, знаю, Ипат. А скажи мне всю правду! – Допытывается Яга-баба.
     — А ты сначала меня напой-накорми, потом вести расспроси! – Сердится Ипат.
     Яга-баба пупыськнула, стол поддёрнула, блеванула, щей плеснула, на корячки стала, луковку достала, Ипата прикормила, на постельку положила и Ипатушку спросила.
     — Вот твоя невеста: – айда по этому болоту, она живёт недалёко. Там небольшая есть избушка, где живёт моя подружка – ну, хуже меня старушка. Берегись её: – она тебя съест, или – невесту тебе даст.
     Ипат согласился и тут ночевал.
     Утром рано он встал, вышел во двор. Старуха проводила и Ипату говорила:
     — Слушай, Ипат! У старухи туго дверь там, разбивай её ногой.
     Сел Ипат в ботик сосновый и поехал, веслом помахивает, кусты потряхивает.
     Проезжает Ипат неделю времени и видит: – стоит избушка небольшая на берегу.
     — Вот, должно быть, здесь она живёт!
     Взялся он за дверь, отворить её не мог. А на двери висит замок, но не заперт он.
     — Что такое? Дверь не заперта ведь замком!
     Ипат стукнул кулаком.
     — Отвори, старуха, дверь!
     Посмотрел он к ней в окошко: – она лежит, ногами дверь подпёрла и грызёт живую кошку.
     — Она, верно, полгода не едала, а русских сроду не видала. Знать-то, съест она меня! Ну, да всё равно не дамся!
     Пуще стукнул он в дверь. Старуха ноги убрала дверь распахнулась, чуть ноги старухе не отшибло.
     Зашёл Ипат в избушку, смотрят они друг на дружку.
     — Съем я тебя, Ипат! Хорош ты больно. – Грымчит старуха.
     — Врёшь, стара чертовка, подавишься! А ты, старуха, не сердись, а с Ипатом помирись! А свари-ка мне суп, да из трёх губ – одну свиньину, другу мышину, да ещё верблюжину!
     Смотрит старуха, Ипата так не возьмёшь, того гляди и сам её придавит, и говорит ему:
     — Хорошо, Ипат, сварю.
     Старуха живо за горшком побежала в лес пешком, да получилось быстрее лошади. Притащила и дров, начала ему варить.
     — А что же ты пекла? – Спрашивает Ипат
     — А пирожки делаю.
     — Какие пирожки? – Допытывает Ипат.
     — С сеном, с хреном и на гороховом масле, и пироги с навозом. – Отвечает старуха.
     Ипат ей:
     — Ладно, хорошо! Расскажи-ка мне про невесту для меня, какая она!
     Поглядели друг на дружку. Старуха тут показала ему на лягушку:
     — А вот и твоя невеста.
     — Как же я с ней буду жить? – Удивляется Ипат.
     — Она хорошая барыня будет. – Уверяет старуха.
     — Ну, так пойдём сватать, коли так! ; Соглашается Ипат.
     Яга пошла с Ипатом сватать, повела его дальше в камыши. А тут им на пересечку большая мышь проскочила.
     Ипат старухе говорит:
     — Нехорошая нам дорога. Примета плохая.
     — А пошто, Ипат? – Старуха спрашивает.
     — Пересекла дорогу мышь если, это плохо, мати сказывала. – Отвечает Ипат.
     — Эта мышь – прислуга твоей невесты, ; объясняет старуха, ; нам она не опасна.
     Подходят они к камышу. Отворяется дверь в землю прямо.
     — Спускайся ты за мной! – Приказывает Ипату старуха.
     Ипат заходит в коридор, а у лягушек большой там вздор.
     — Что, старуха, говорят они? – Ипат спрашивает
     — А женить хочут тебя. Пойдём-ка дальше, в зало.
     Заходят дальше в зало, а там убраны столы белым полотном, наставлено на столах всякого бисерту, булочки на блюдьях в пол аршина вышины.
     Ипат удивился:
     — Кто же тут у них это стряпает? Я сроду и не видал, такого хлеба не едал.
     А старуха начинает говорить с ними. Лягушка как раз эта отвечает:
     — Судьба моя пришла, жених с Руси вольной явился за мной.
     А Ипата её вид лягушачий сильно удивляет:
     — Как я буду с ней жить? Ведь снохи-то у нас хорошие! Ну, все равно, возьму! Отец не примет, здесь буду жить: – работа лёгонька, а жить хорошо. Зало есть, хоть небольшая, начинена колбаса салом у них. Как уж они поживают, лучше нашего.
     Сели они все за стол. Лягушка угощает и по-русски говорит:
     — Кушай, Ипат, без стеснения! Надейся на меня, не погинешь.
     Ипат с аппетитом ест и пьёт.
     — Все это вкусно, так только от лягушки мне грустно.
     Время жениху выходить со стола. Тут как раз и невеста встаёт на кружок и говорит.
     — Вот эту полотняную рубашку твоему отцу в подарки, а этот сарафан, вышитый шёлком, старушке твоей в подарки. Братьям твоим по брюкам из дорогого сукна. Снохам – по платью, расшиты все серебром. А тебе, женишок, цельную тройку подарю: – брюки с жилеткой и хороший сюртучок. А приедешь ты домой, сюртук вешай только на крючок!
     Положила лягуха в скатерть булку вышиной аршина в два. Завязала всё в скатерть, начинает провожать. Жених идёт, а лягушка скачет.
     Жених опять задумался:
     — Всё это хорошо, да как я буду с ней жить?
     Садится он в ботик сосновый плавучий. Так его горе и обуяло тут:
     — И невесты мне нигде так и не стало!
     Отвернулся только, а его кто-то за руку берёт. Он голову поворачивает, а тут лягушка стояла, а сейчас девица-красавица, в русском платье – и на свете лучше нет! Он взял её за руку и говорит:
     — Ох, ты какая красавица, оказывается!
     Вдруг Ипат испугался, что с невестой расстаётся, говорит Ипат лягухе:
     — Ты смотри только не выйди за другого!
     — А сроку у тебя на три дня. – Говорит ему волшебная невеста.
     Простились, поехал Ипат назад с Ягой-бабой. Приезжают, а недалёко от её избушки поднялась большая непогода. Яга-баба говорит:
     — Знать-то в воду завалит лодку твою, потонем.
     — Нет, старуха, ты не бойся, я тебя честно довезу! – Говорит Ипат.
     Так и дальше проезжают, к другой избушке подъезжают. Там старуха выходила, жениха милости просила. Он в избушку к ней заходит:
     — Вот подарки от невесты! – Ей кладёт, что невеста с ним послала.
     А старуха говорит:
     — Вези теперь подарки невестины батюшке своему!
     Они недолго посидели. Он отправился дальше пешком. Подходит Ипат ко двору, тут как раз старик выходит наяву!
     — Что Ипатушка несёшь? – Спрашивает отец.
     — Гостинцы дорогие от невестушки своей. – Отвечает Ипат весело.
     Вся семья в избу сбежались и со смеху заливались. Он раздал всем подарки, а сюртучок повесил на крючок, как лягуха говорила.
     — Ну, батюшка, надо делать свадьбу! – Заявляет Ипат.
     Собралась скоро и свадьба. Запрягли они тройку лошадей и поехали к болоту. Приезжают к избушке. Яга-баба встречает, а жениха пуще всех привечает.
     — Давай, садитесь все в ботик сосновый плавучий, запевайте песню в лад певуче!
     Приезжают к невесте, а жених идёт вперёд. Братьев тут горюшко забрало, завидно им. Но как увидели его невестушку-лягушку, так и успокоились, кого ещё мог Ипат дурак себе в жёны-то найти.
     Садят гостей за стол, угощают заморским вином. Напились гости вина и накушались. Складывает лягушка своё именье, берёт за руку жениха.
     — Садимся на ботик твой сосновый!
     А снохи смеются:
     — Кого он берёт, лягушку!
     Приехали к берегу, садятся на лошадей. Жених лягушку на колени. А дома в это время уже стряпают пельмени.
     Подъезжают ко двору. Вся деревня собралась. Спрашивают друг друга:
     — А где невеста у Ипата?
     — А вон попрыгивает лягушка за ним.
     — Батюшки, кого берёт-то Ипат в жёны. Вот-то он как был дурень, да так и остался! – Все смеются.
     Они заходят к отцу в дом, а мать и сердится ладом. Ипат заходит в комнату и заводит туда лягушку.
     Живо лягушка переоделась в русское платье, сделалась красавицей – по всему свету не видать и в королевствах нигде не слыхать.
     Собрались они к венцу, и выходят они из зала. Заглянул тут народ. А говорили, что у Ипата невеста урод, куда там.
     Крик поднялся:
     — Хороша, Ипат, невеста! Только жить с братьями будет тесно.
     Платье хорошего шёлку, из самого дорогого, убрато оно серебром. Надели ей на голову наколку – вся убрата золотыми иголками.
     Вот пошла у них пирушка. А по ихнему поверью на другой день должна молодая стряпать пирожки.
     Вечером Ипат уклался спать со своей женой, а свекровка ей ранее сказала:
     — А ты, молодушка, должна ведь завтра стряпать пироги, так у нас ведётся!
     Молодушка сказала:
     — Хорошо, будет готово!
     Вышла вечером молодка, взяла квашню, вынесла на двор, опрокинула её кверху дном. Легла сама спать.
     Свекровка поглядела: – что такое? – И говорит со старшой снохой:
     — Где же у ней квашня?
     А молодуха Ипата вынесла квашню на двор, на брёвна опрокинула, стоит и приговаривает:
     — Поставьте-ка сами квашню, хоть в задней избе!
     — Она, наверно, стряпать не умеет! – Свекровь думает.
     А эти снохи, в насмешку молодой, замешали квашню насеянной мукой:
     — Пущай хвалёная невестка испечёт им пироги – посадит пирожки, а вытащит покрышки на горшки! То-то у нас и будет смеху на молодую сноху!
     Молодушка ночью встала, побежала за квашней. Наклала в печку дров, замешала себе квашню – и без опары, без дрожжей.
     А все ещё спят. Она наготовила булок и пирогов и нажарила-наварила. Наставила на столы, закрыла скатертями из белого полотна.
     Старуха свекровь соскочила с постели и запричитала:
     — Знать-то, я проспала?
     Поглядела, а на столах всё уже сготовлено, и говорит:
     — Кто это испёк? Удивительная штука! Старик, вставай-ка поскорей! Сроду не бывало на столах у нас пирогов! Погляди-ка, какие булки!
     — А кто это испёк? – Свекор спрашивает.
     — Спросить надо снох! – Говорит свекровь.
     Старуха побежала, разбудила старшую сноху:
     — Ты что, стряпала али нет?
     — Я ещё и не вставала! – Та зевает.
     — А погляди-ка: – на столах как убрато у нас! – Свекровь говорит.
     Снохи испугались, смотрят, а там всё сготовлено стоит на столах.
     Тут Ипат подходит, удивляется:
     — Вот так пирожки! Поглядите-ка, ребята! Вот моя жена испекла вам пирожки!
     Вот пошло у них гулянье. Залюбили молодую жену Ипатову.
     Как-то по зиме захотела лягушка скататься домой на болото и говорит:
     — Поедемте в гости к батюшке своему! Соскучилась я.
     Поставили саночки-долгушку, да только сели они в саночки, и провалилась лягушка, а худа была долгушка. Взяли тогда ботик сосновый плавучий, что Ипат по глупости своей долбил, вот он и пригодился, в гости сплавали на нём, на нём же и вернулися.
     ===============================
     Вот вся моя Сказка-побасенка. Пойду к суседке, репья попрошу, в хлеб покрошу, всех угошшу, живы останемся, ащё обскажу.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++