Рецидивист. 18 глава

     Приехав во Владивосток, я тут же пошёл на берег, думая отдохнуть на судне, где работал. Отпуск закончился, был вечер, я поужинал в ближайшей столовой, но когда подошёл к причалу, мне сказали, что судно в рейсе и вернётся только через два дня.
     - Ну вот, приехал, - подумал я.
     По графику, вроде судно должно стоять на причале, видимо, график нарушен и они опаздывали на целых два дня. Значит или была поломка, или ещё что-то задержало их в пути. Пришлось идти в гостиницу. Мне стало жаль себя. Мне за пятый десяток, ни дома, ни семьи.
     В гостинице меня неплохо знали, поэтому с номером проблем не возникло, по необходимости, я часто тут останавливался. Уснул сразу, видимо сказалась тряска в поезде и усталость.
     На следующий день, я лишь два раза вышел из гостиницы, чтобы пообедать и сходить в школу к дочери. Я подгадал к концу занятий и издалека увидел Танюшку. Дочь выросла, училась уже в шестом классе и очень была похожа на свою мать.
     - Танюша! Я здесь! - крикнул я, помахав ей рукой, как только увидел её, выходящей из здания школы.
     - Папочка! - воскликнула дочка и побежала мне навстречу.
     Поднимать её, конечно, я не стал, она была рослая девочка, несмотря на то, что ей было всего тринадцать лет.
     - Когда ты приехал? Мама говорила, что ты в отпуске, а ко мне не приходил, - говорила Танюша, когда мы с ней вышли со школьного двора.
     - Я вчера приехал. А откуда мама узнала, что я в отпуске? - с удивлением спросил я.
     Ведь с Ольгой я не виделся с того дня, когда нас развели.
     - А она в судоходство ходила, тебя спрашивала. Там ей и сказали, - непринуждённо ответила дочка.
     - Странно... зачем ей это понадобилось? - прошептал я сам себе.
     - Ой, я же тебе не рассказала, папочка! Две недели назад дядя Вадим умер, а в квартиру, где мы с ним жили, приехали его сын с женой, ругались очень. Даже обвинили маму в смерти их отца. Хотя при чём тут мама? Дядя Вадим умер от сердечного приступа, так доктор маме сказал. Она много плакала, ведь его сын так с мамой ругался. А мы к себе переехали, теперь живём с мамой там. Пойдём к нам, папочка, мама рада будет. Она в последние дни много плачет, так жалко её, - говорила Танюшка.
      - Лучше пойдём в кафе, ты наверное голодна? Потом мороженое закажем, пломбир, как ты любишь, - ответил я.
     - Я в школьной столовой поела и мороженого не хочу. Пойдём к нам, папочка. Мама часто тебя вспоминает, говорит, что хочет с тобой поговорить, - не унималась дочь.
     Но пойти к Ольге, я не мог. Простить ей предательства, тоже не мог. Конечно, я тоже не был святым, только Ольге, когда жил с ней, я никогда не изменял. И перед глазами встала картина, как она и этот Вадим... нет, пойти к ней домой, я не мог.
     - Прости, родная, но пойти к Вам домой, я не могу. Я правда, очень тебя люблю. И ты это знаешь, но мама... это ты не поймёшь. Может, когда вырастешь... - ответил я.
     - Как хочешь, тогда я домой пойду, мама, наверное, уже пришла с работы. Она сейчас рано приходит и всегда грустная, - сказала Танюшка и поцеловав меня в щёку, быстро ушла.
     - Конечно грустная, хахаля потеряла, - подумал я, глядя вслед уходящей дочери.
     Немного побродив по городу, я зашёл в пивную. Изрядно выпив, часа через два я пошёл в гостиницу. Вечером в номер постучали, недоумевая, кто же это мог быть, я открыл дверь. На пороге стояла Ольга, её я точно не ожидал увидеть.
     - Ты? Что ты тут делаешь? Как меня нашла? - спросил я, не собираясь приглашать её войти.
     - Это было не трудно, по телефону обзвонила несколько гостиниц. Не пригласишь? - спросила Ольга.
     Я отошёл от двери и она вошла. Ольга всегда была хорошенькой, со светлыми, вьющимися волосами, с красивым славянским лицом и стройной фигуркой.
     - Таня сказала, что ты приехал. Как ты? Здоров? - спросила она.
     Хмель от выпитого пива, немного прошел, я смотрел на Ольгу и не мог понять, с какой целью она ко мне пришла.
     - Здоров, как видишь. Отпуск закончился, вот и вернулся, - ответил я, присаживаясь на кровать.
     Вдруг Ольга, буквально села на пол, мне под ноги и обхватила мои колени руками. Я опешил, такого я точно не ожидая.
     - Васенька... ну прости ты меня! Мы ведь любим друг друга. Возвращайся назад, - со слезами взмолилась Ольга.
     - Любили, Ольга. Любили. Но ты предпочла мне этого богатенького старика. Он ведь был лет на пятнадцать старше тебя, или больше? - пытаясь встать, сказал я.
     - Вадим умер, а его сын просто выгнал нас из его квартиры. Хотя Вадим говорил, что квартира наша. Но это не важно, не знаю, что на меня нашло, Васенька. Красивой жизни захотелось, просто устала от обыденности. Прости, если сможешь, - опустив голову, говорила Ольга.
     - Видимо, ты меня плохо знаешь, Ольга. Я предательства не прощаю. Всё бы мог простить, но это... - мрачно ответил я.
     - Но у нас дочь, она переживает и очень скучает по тебе. И ведь люблю я тебя, Васенька, - проговорила Ольга, понимая, что я непреклонен.
     - Правда? А почему ты не подумала о дочери тогда, когда связалась со своим лю... - начал говорить я, но Ольга перебила меня.
     - Перестань! Да, я виновата, но подумала, что мы с тобой можем хотя бы попытаться всё исправить, ради дочери... но видимо, я ошиблась, не надо было мне приходить, прости, - произнесла Ольга, поднимаясь с пола.
     - Много времени прошло, Ольга, видимо, я не создан для семейной жизни, - ответил я, поднявшись следом за ней.
     Ольга, ничего не ответив, быстро вышла из номера и оставила дверь открытой. Я слышал удаляющийся стук её каблучков в коридоре. На душе было муторно. Решив прогуляться, я, немного подождав, тоже вышел. Хотелось выпить, но не пива, а чего-нибудь покрепче, да и поесть бы не мешало. Деньги у меня были, хотя я немного оставил и Клаве для сына и ежемесячно помогал дочери. Танюша была несовершеннолетняя, но Ольга на алименты не подавала, я сам так решил, заносил в школу деньги и отдавал дочери.
     В общем, я зашёл в ближайшее кафе и попросил принести водки и блюдо из рыбы. Выпив, я поел. Молодые девушки и парни сидели за столами, некоторые танцевали под песни АББА. В кафе было довольно шумно и немного посидев, расплатившись, я вышел на улицу.
     Время было почти двенадцать. Я медленно шёл по направлению к гостинице, а сам вспоминал лицо Ольги, заплаканное, но такое красивое. Мне стало жаль её и дочь было жаль. Но Ольга сама была виновата в том, что с нами произошло. Любил ли я её по-прежнему? Я уже и сам не знал, просто было больно от её измены. Потом подумал о Клавдии. Конечно, такого изящества в её фигуре и красивого личика, как у Ольги, у неё не было, но Клавдия никогда бы меня не предала. Она была простая, да, но такая домашняя и добрая. И то, что я Клавдию никогда не любил, остро отозвалось в моей душе. Ведь я обещал ей и сыну, что вернусь, уволившись с судоходства, хотя Клавдия и не надеялась на это. Просто хорошо меня знала. А сын?
     - Сын... Васька... он вырос. Скоро женится и у него будет своя семья и своя жизнь. И я ему не буду нужен, да и не был нужен никогда. Клавдию жаль. Правда, она от меня ничего и не требовала... что делать? - думал я, по дороге к гостинице.
     Я лёг на кровать прямо в одежде, мысли не давали уснуть. Я вспомнил Ольгу и сердце защемило, то ли от обиды, то ли от жалости и к себе, и к ней. Ведь когда-то я её шибко любил, но не теперь. Наконец, я уснул, а рано утром пошёл на причал. На берегу увидел капитана.
     - Ааа... Василий? Вернулся, значит? - протягивая мне руку, сказал он.
     - Привет, Петрович. Да я ещё два дня назад вернулся. Пришёл, а вас нет, пришлось в гостиницу идти. Как дела на судне? Поломок нет? - спросил я, пожимая капитану руку.
     - В Одессе с погрузкой задержались. Поломок вроде нет, но ты всё же проверь. Команде я день отдыха дал, сам тоже домой схожу и к вечеру вернусь, - ответил он.
     - Ладно, конечно посмотрю, - проговорил я, поднимаясь на судно.
     Уходить с работы, я пока не собирался, мне нужно было время, чтобы всё переосмыслить и обдумать. Возвращаться к Клавдии я пока не думал, не тянуло меня туда. С Ольгой всё было сложнее. Я наверное и смог бы её простить и жить с ней, но мысль о том, что я видел в её квартире с Вадимом, не давала мне покоя. Теперь, конечно, он был мёртв, но я этого не хотел. Поэтому, пока я решил просто работать. Да и к Новому году мне пообещали квартиру, а это через четыре месяца, так что время у меня было.
     Я прошёл в свою каюту и переоделся в комбинезон, в карманы которого сунул инструменты и спустился в машинное отделение. Помещение было едва освещено, но мне было не привыкать. Масляными руками, я привычными движениями проверял все детали, как вдруг у меня закружилась голова и покачнувшись, я упал. Не знаю, сколько я так пролежал, без сознания, но открыв глаза, увидел, что лежу в светлом помещении, к руке подключена капельница, а надо мной склонилось симпатичное лицо доктора.
     - Ну как Вы? - спросила она приятным голосом.
     Я попытался улыбнуться.
     - Что со мной, доктор? - слабым голосом спросил я.
     - Вы потеряли сознание, Ваши коллеги вынесли Вас из машинного отделения, они и скорую вызвали. Тяжёлая у Вас работа, воздуха мало, помещение тёмное. Видимо, кислородная недостаточность. Но это мы выясним чуть позже. Анализы у Вас взяли, а пока отдыхайте, - сказала доктор, измерив на свободной от капельницы руке моё давление.
     Она вышла, а следом вошла медсестра, женщина лет сорока пяти, с миловидным, добрым лицом, она подошла ко мне со шприцем в руках.
     - Я укол Вам сделаю. Сможете чуть повернуться? - спросила женщина.
     Тут я обнаружил, что лежу в одних трусах. Оно конечно, комбинезон был чёрный, весь в масле.
     - Хорошо, трусы не сняли, - подумал я.
     - Может в руку сделаете? - спросил я.
     - Можно и в руку, но лучше в ягодицу, лекарство быстрее рассасывается, - ответила мед сестра.
     Тяжело вздохнув, уж очень я не любил уколы, я чуть повернулся и открыв одеяло, женщина вколола мне своё лекарство.
     - У нашей Верочки лёгкая ручка, так что уколы она делает не больно, - сказал сосед по палате, мужчина лет шестидесяти, с лысой головой, но пышными усами и густыми бровями.
     - Да, я это уже понял, - ответил я.
     Прошло два дня, мне сделали кардиограмму, были готовы и мои анализы. Я ждал доктора, чтобы отпроситься домой, вернее, на работу. И когда она утром третьего дня вошла в палату, я тут же попросил меня выписать.
     - Не торопитесь, Соболев. Вам предстоит пройти курс лечения, а это почти две недели, - вдруг заявила доктор.
     Я был удивлён. Вроде, никогда в жизни не болел, а тут лечение. С какого перепуга?
     - Как две недели? Да я здоров, как слон, - возразил я.
     - Слоны тоже болеют. А у Вас понижен гемоглобин и состояние сердца оставляет желать лучшего, - сказала доктор.
     Что делать? Пришлось остаться. Мне выдали, типа пижамы, короткий халат и штаны, которые я и надел. Судно уходило в рейс, хорошо, они уходили не на полгода, как другие суда, а самое большее, на два месяца. Но перед отходом, в больницу пришёл капитан и два наших грузчика, судовые работники. Пожелав мне выздоровления, они быстро ушли, сказав, что времени мало и принесли мне яблоки, булочки, кефир и творог.
     Медсестра Вера делала мне уколы, ставила капельницы и мне она очень нравилась. Я ненароком касался её руки и улыбаясь, спрашивал, как у неё дела. Она, конечно, замечала моё внимание и кажется, я тоже ей понравился. Она работала сутки через двое и я стал замечать, что с нетерпением жду её. Была ли она замужем или нет, я не знал. А спросить у кого-то, не решался.
     Прошло дней десять, как я лежал в больнице, за это время перечитал  книги, выпрашивая их у больных даже из других палат. Скука была невозможная. Впервые я лежал в больнице и мне это не очень нравилось.
     Но однажды, Вера пришла на очередное своё дежурство, я терпеливо ждал, когда она закончит раздавать лекарства больным и доделает уколы. Часов в десять вечера, она ушла в ординаторскую и я решительно направился к ней.