Принцесса Брайтона. Глава 11. Первое свидание

Михаил Салита, Глеб Петров



Глава 11. Первое свидание

 

Романтическое свидание Кости и Гали проходило у него дома. Придя с работы, он лихорадочно размышлял, что же приготовить для гостьи. Иногда, когда мама отсутствовала, он кашеварил, правда, не всегда получалось что-то путное, но сейчас времени идти в магазин уже не было.

Костины эксперименты на кухне в основном были связаны с мясными блюдами. В этот раз в отсутствие мамы его импровизация оказалась удачной, хотя он совместил на первый взгляд несовместимые ингредиенты. В его распоряжении имелись два пaунда кошерной говядины, почти без жира. Костя нарезал лук, настругал говядину и отложил ее на время в сторону, предварительно не маринуя. В казане довел воду до кипения, добавив туда ложку оливкового масла, настоянного на красном перце.

Когда масло с водой закипело, он бросил в казан лук с мясом. Затем открыл холодильник, размышляя, что же еще можно добавить. Взгляд остановился на бутылке шестиградусного кошерного вина “Манишевич”, до того приторно-сладкого, что пить невозможно. Решив рискнуть, плеснул в казан граммов сто вина. Еще Костя нашел в холодильнике пиво “Балтика” – девятку – и минут через десять добавил в казан немного содержимого бутылки. Для большего эффекта в казан пошла еще и грузинская приправа уцхо-сунели.

Сняв пробу, он остался доволен: кулинарный изыск получился. Кто бы мог подумать...

К семи часам все было готово. Костя, довольный, сел в кресло и стал ждать гостью. Через минут десять раздался звонок в дверь, и он пошел открывать. На пороге стояла Галя в розовой блузке и красных туфельках-лодочках.

– Ты потрясающе выглядишь! – воскликнул он, и это было произнесено так искренне, что не казалось дежурным комплиментом, – гостья и в самом деле была очаровательна.

– Может, ты пригласишь меня войти. Или так и будем стоять в дверях? – кокетливо спросила Галя.

– Милости прошу! – сказал Костя и сделал широкий жест рукой. – Предлагаю сразу же отведать мое фирменное блюдо, которое я специально сварганил.

– Не откажусь, я как раз голодна. Где помыть руки?

Хозяин дома проводил девушку в ванную, а сам стал сервировать стол в гостиной. Через несколько минут они уже дегустировали Костину стряпню, запивая ее сухим калифорнийским “Каберне савиньон”.

– Тебе нравится еда? – поинтересовался хозяин.

– Обалдеть как вкусно! – ответила Галя и улыбнулась.

В это время из квартиры этажом выше раздались голоса на непонятном языке. Девушка вздрогнула.

– Ну и акустика. Как будто бы говорят в соседней комнате!

– Это соседи-армяне. Мне кажется, скоро я выучу новый язык.

– Дикая кошка – армянская речь... – ввернула к месту Галя когда-то прочитанное и запомнившееся неожиданностью сравнения. – Но вот какой поэт написал, забыла, – со вздохом сказала она.

Костя смотрел на нее со все возрастающим интересом: эта красивая художница, кажется, не чужда поэзии. Он, в отличие от гостьи, знал, что это сказал Мандельштам.

– А где твоя мама? – поинтересовалась девушка.

– На лекции в синагоге, вернется не скоро.

– Твоя мама религиозная?

– В меру. Для нее главное – соблюдать традиции и чувствовать себя еврейкой. Здесь принято придерживаться еврейских традиций и не скрывать этого. Многие даже перебарщивают, становятся неофитами.

– А кто это?

– Ну, вчерашние советские атеисты, которые ударяются в религию со всем пылом души и сердца и нередко затмевают этой страстью американских евреев.

– Хм, интересно... А как мама относится к твоим девушкам?

– Да особо никак. Да и девушек этих было мало, – сказал правду, хотя по глазам Гали почувствовал: не поверила.

Некоторое время они ели молча.

Голоса сверху стали громче, и Костя включил музыку.

– Кто играет? – поинтересовалась гостья.

– Оркестр Дюка Эллингтона. Я люблю старый джаз.

– Мне нравится. А из современной музыки что-нибудь слушаешь?

– Редко. Я немного старомоден.

– Просто у тебя есть свой стиль, – польстила она.

– Серьезно так думаешь?

– Поверь мне как художнику, – сказала Галя и посмотрела молодому человеку в глаза как-то особенно проникновенно. Это не выглядело кокетством – оно было чуждо Гале, оттого и вышло искренне, так, что у Кости мурашки побежали по спине.

– Как у тебя с английским? – поинтересовался он. – Не очень? Хочешь услышать зарисовку из нашей эмигрантской жизни про уроки английского? – и он принес из своей комнаты толстую общую тетрадь с помятыми уголками. Полистав, нашел нужную страницу, и начал читать вслух:

“Моя мама в моей письменной работе на двух с половиной страницах исправляет 15 ошибок разного рода. Ее бывшая одноклассница, живущая в Америке почти 30 лет, находит после маминой проверки еще 10. Муж маминой одноклассницы, выпускник колледжа, работающий в большой серьезной фирме, легко обнаруживает еще 7. Когда эта многократно отредактированная работа ложится на стол преподавателя и тот ее открывает – это надо видеть! Он справедливо недоумевает: “Когда же наконец эти русские всерьез приступят к изучению языка страны, в которой они живут?!”

Галя грустно покачала головой:

– Словно про меня сочинено. С языком у меня проблемы. Хожу на курсы, пока хвастать нечем… Ты мне поможешь?

– Разумеется, помогу!

– А что это за тетрадь? Твой дневник?

– Что-то вроде того. Записываю всякие истории, байки. Подспорье для репортера.

– Прочитай еще что-нибудь.

Гольдштейн полистал страницы.

– Вот этот случай произошел, помнится, вскоре после нашего приезда в Америку, точнее, в Нью-Йорк:

“Мы с мамой навестили ее родную сестру в Лос-Анджелесе. Возвращаясь назад, в аэропорту, возле туалета, я увидел маленького мальчика, который едва научился ходить, с какой-то тетенькой, и это, как оказалось, была его бабушка. Малыш хотел пи-пи. Я предложил сводить малыша в мужской туалет. Мальчик ухватился за мою руку своими крохотными пальчиками. Но тетенька твердо сказала: “Нет”. И при этом очень странно на меня посмотрела... Вскоре подошли полицейские и арестовали меня. В полиции мне предъявили обвинение чуть ли не в педофилии. Я от неожиданности потерял дар речи. Видимо, мое растерянное лицо говорило само за себя. Копы позвонили куда-то в Нью-Йорк, что-то выяснили и отпустили меня...”

Вот так происходит у нас в Америке. Тут, милая Галочка, ухо надо держать востро, и не только ухо, чтобы не вляпаться в какую-нибудь историю.

Галя вспомнила, как ее чуть не изнасиловали, но делиться этим с Костей не стала.

Костя отложил дневник, встал из-за стола и пошел на кухню поставить чайник. Девушка тем временем стала осматривать комнату. Потолки были высокими, на стенах развешаны фотографии и небольшие картины, в основном пейзажи. Она подошла к окну. С одной стороны был виден кусочек океана, а с другой – эстакада хайвея с поездами B и Q.

– Нравится вид? – спросил Костя, внося в комнату закипевший чайник.

– Классно! Cамое сердце Брайтона – Седьмая улица!

– Главное – что живет в твоем сердце, – несколько выспренно, философски ответил он и поставил чайник на стол.

Галя продолжала стоять вполоборота у окна. Костя подошел к ней и обнял за талию. Она не пошевелилась. Их губы слились в нежном и долгом поцелуе.


P.S. Буктрейлер по книге «Принцесса Брайтона. Правнучка Мишки Япончика»
https://www.youtube.com/watch?v=80-UeJoj7t8&t=42s