Учитель и гинеколог

 Наступил тот самый чудный вечер, когда природа, пережив буйство весеннего тестостерона, вальяжно расслабилась и приготовилась к принятию летних солнечных ванн. Солнце уверенно близилось к закату. Нежные масленичные листочки берез стыдливо дрожали на ветвях, источая девственный волнующий аромат. 

 Многие, конечно, всего этого не замечали и традиционно заканчивали  день обыденно и тускло, но директор школы Шингарев был человеком тонкой душевной конституции и знал цену подобным явлениям.  Сбросив с себя  одежду, мужчина поспешил на балкон, чтобы насладиться всем этим великолепием не только каждой клеткой своего  мозга, но и каждым сантиметром хотя и  увядающего, но еще крепкого 50-летнего тела.  Природа, видимо,  чувствовала настроение человека и щедро одаривала его своей лаской:   остывающие лучи солнца нежно щекотали веснушчатые   уши,  высвечивая замысловатый калейдоскоп кровеносных сосудов, легкий ветерок игриво  трепал редкую растительность  на голове  и  то и дело путался в широких сатиновых трусах. Все это чрезвычайно возбуждало мужчину, вызывало забытые ощущения, от которых тело то и дело  покрывались «гусиной кожей», а вздыбленные волоски на теле   становились настолько чувствительными, что, казалось, начинали улавливать самые далекие и слабые радиоволны.   

 Неожиданно раздался утробный автомобильный сигнал и из-за угла медленно выполз белый представительский  Лексус. Приехал друг детства Славка.  Как всегда, пунктуально - раз в квартал, в последнее воскресенье месяца, в 8 часов вечера . И все такой же -   красивый, статный и элегантный. Да по-другому  и не должно было быть: как ни как - главный гинеколог города. Шингарев был убежден, что профессиональная деятельность в этой сфере  медицины отражается на мужчинах исключительно положительным образом, и поэтому немного завидовал другу.  Приветливо помахав товарищу рукой, он скрылся в комнате и через минуту   встречал однокашника уже  в более пристойном виде.

 Надо сказать, что подобные встречи двух  закадычных приятелей, директора местной школы Шингарева Алексея Алексеевича и  гинеколога  Кришневского Вячеслава Сергеевича, вот уже 10 лет проходили с завидным постоянством. Для посторонних в этом не было ничего необычного: обыкновенная мужская вечеринка под хорошую закуску. Но только избранные знали, что  дегустация  привезенных врачом фирменных  напитков и вкушение исключительно натуральных, а порой и с трудом добытых  для такого случая  закусок были для друзей лишь преамбулой к долгой и содержательной беседе. При этом никто и никогда  им не мешал. Вот и на этот раз  Елена Николаевна, тоже педагог и по совместительству жена Шингарева, постаралась на славу. Торжественно водрузив  на  стол  поднос с запеченными перепелами  и внушительного размера чашу с фаршированными (Бог знает чем) семенниками молодых бычков, она традиционно поспешила  в гости к подруге, чтобы  оставить товарищей наедине.  Семнадцатилетний сын  Кирилл также вынужден был отлипнуть от компьютера и отправиться в кино на последний сеанс.

 Как только захлопнулась входная дверь, друзья поняли, что  наступил тот самый счастливый момент, когда мужики по-настоящему чувствуют себя свободными. Для полноты ощущений гинеколог достал из портфеля литровую бутылку шотландского  виски, и натюрморт  на столе принял законченный вид.  Первые три рюмки приятели выпили с такой жадностью, будто утоляли невыносимую жажду. Алкоголь сделал свое дело быстро: мужчины с удовлетворением почувствовали, что их растрепанные от повседневных забот мысли окончательно сосредоточились и выстроились в боевой порядок.  Наступило время  главного – неспешного мужского разговора.

 Надо сказать, что тематика этих бесед была самой разнообразной: от видов на урожай до большой политики. При этом врач всегда рассуждал как беспринципный либерал и космополит, а директор школы твердо отстаивал позицию воинствующего патриотизма. На этот раз Алексей Алексеевич безжалостно критиковал современный прогресс, утверждая, что по его вине настоящие люди остались в прошлом, а вместе с ними исчез  русский самобытный  уклад жизни  и готовность к самопожертвованию ради великих идеалов.  При  этом особенно досталось современному мужчине, который, по убеждению педагога, разучившись точить ножи, колоть дрова,  наматывать портянки и бриться опасной бритвой,  окончательно деградировал. Более того,  практически потерял способность воспроизводить здоровое потомство, чему, по глубочайшему убеждению Алексея Алексеевича, способствовала преступная кампания по вытеснению с рынка семейных сатиновых трусов с последующей заменой  их на вредную синтетику.  В этом месте своего умозаключения Шингарев лихо опрокинул стопку за здоровье прапорщика Головко, который  обеспечил его этими самыми трусами на всю оставшуюся жизнь. 

 Однако, подводя апокалипсические итоги,  директор  школы то и дело провоцировал друга к обсуждению некоторых подробностей из его профессиональной сферы.  Доктор при этом снисходительно  корил товарища и уверял, что не все в жизни крутится возле одного места, однако эти убеждения  катастрофически слабели на фоне принятых на грудь промилей.  В итоге гинеколог сдался и слегка приоткрыл завесу тайны своей профессии  - познакомил друга с некоторыми пикантными подробностями. Но того, как выяснялось, интересовали не столько медицинские нюансы, сколько ответ на сокровенный мужской вопрос :  « Как же так: быть у колодца и не напиться?»  На что друг остроумно отшутился: « Порой ловишь себя на мысли, что лучше бы сначала напиться, а уж потом идти осматривать «колодец »».

 Одним словом,  с каждой рюмкой виски вечер наполнялся ликованием воскресшей правды и слезами исповедальных откровений. И все бы в итоге закончилось прекрасно, если бы не вторая бутылка хмельного напитка, виртуозно водруженная доктором на стол.  После первого глотка  друзья  пришли к выводу, что спасти их от тяжких последствий алкогольного возлияния смогут только фаршированные бычьи яички. И, надо сказать, этот кулинарный шедевр по рецепту бухгалтера местного мясокомбината сделал свое дело - физические способности собеседников сохранились идеально. А вот с  головой все оказалось намного сложнее.  В итоге, после очередного тоста у наших товарищей обострилось не самое уместное в таких случаях чувство -  совесть. Точнее, ее угрызения. Кришневский вдруг вспомнил о друге детства Пашке, который внезапно умер 30 лет назад. Стал корить себя, что не приехал тогда на похороны. Мало того, с горечью признался, что до сих пор  ни разу не навестил его могилу,  и осознавать этот позорный  факт теперь  выше его сил. Оказалось, что и Шингарев  тоже не был на похоронах Пашки: трудился тем летом в студенческом стройотряде. И тоже  ни разу не побывал на могиле товарища. Эти мысли настолько сильно ударили по расслабленной психике собеседников, что последующие пять минут они провели в каком-то мрачном и безвыходном оцепенении. Даже скупо, по-мужски, прослезились.

- Все! Едем! - очнувшись, громко выпалил Кришневский,  после чего резко встал и  на удивление твердым шагом направился к выходу.
- Куда? – в глазах Алексея Алексеевича выразилось недоумение.
- На кладбище! К Пашке! Если мы это  не сделаем, я, во всяком случае,  всю оставшуюся жизнь буду считать себя подонком. Да и ты тоже.
Такая перспектива директора школы тоже не устроила. Захватив недопитую бутылку, он последовал за другом.

 На улице их встретила непроглядная ночь. Редкие фонари скупо освещали разбитые после зимы дороги. Видимо  ленинский план ГОЭЛРО местные чиновники стали внедрять  здесь совсем недавно.  Спасибо Лексусу, чьи фары символично осветили путь к светлому будущему. Ехали минут двадцать, сосредоточенно осмысливая план действий и вентилируя легкие через открытые окна. То, что за рулем пьяный водитель, никого не волновало. Машину гинеколога знал каждый местный гаишник и, опасаясь неприятностей, никогда ее не останавливал: если, что не так, жена начальника ГИБДД была  способна  махом обновить весь личный состав.


 Несмотря на всемогущий ксенон кладбищенская ограда вылезла из темноты как-то неожиданно. Друзья  вышли из машины, не сговариваясь,  справили малую нужду и, на мгновенье замерев, прислушались. Где-то в пруду утробно урчали лягушки, а в дальних кустах заливался соловей.
- «А как выдастся время свободное, на погост погулять выхожу», - тихо пропел Алексей Алексеевич.
- Это еще что за шедевр? - поинтересовался гинеколог.
- Моя любимая. Актер Ножкин  написал. Вот только слова забыл. На языке вертятся, а вспомнить не могу
- Ну, и вкус  у тебя. А я думал это что-то  из школьной программы.
- Зато в тему.
-Ну, ну, - неуверенно промычал Кришневский.
Темнота накрыла мужчин плотным одеялом, от кладбища повеяло влагой.
- Ты, Слава, не нукай. Давай вперед, это по твоей части, - сказал Шингарев и уступил товарищу дорогу.
- Это почему же?
- Работать, где темно, тепло и сыро – твой конек, - Алексей Алексеевич ехидно захихикал.
- Пошляк, - парировал уязвленный врач.

    На кладбище попали не по-христиански - через дыру в заборе. В белесом, стелющемся у самой земли тумане в беспорядке выстроились силуэты надгробий. Стало неожиданно тихо,  соловьи и лягушки остались в каком-то другом мире.
- Как будем искать? Я лично ничего не вижу. Есть чем посветить? –  Шингарев часто заморгал глазами, пытаясь привыкнуть к темноте.
- Разве что телефоном, - Кришневский  полез в карман, - свой тоже доставай.
 Товарищ с жалостью поглядел на свой новенький, но сдыхающий гаджет:
- Не получится, зарядка почти  на нуле. Давай, включай свой вражеский айфон, одним обойдемся.
- Не жмись: немного посветит – и то хорошо.
 Пришлось согласиться.

     На поиски могилы  двинулись  параллельно, стараясь не терять  друг друга из виду.  Тусклый свет телефонных экранов неуверенно выдергивал из темноты фамилии и имена усопших,  освещал их унылые и сосредоточенные лица. Чтобы прочитать надписи, приходилось то и дело наклоняться к памятникам вплотную. Иногда пораженный алкоголем вестибулярный аппарат подводил, провоцируя нелепые падения и ушибы.
- О! – неожиданно вскрикнул гинеколог.
- Что?  Нашел? – с надеждой встрепенулся Алексей Алексеевич.
- Да нет. Пациентку свою нашел. Такая молодая…
- Поздравляю, теперь  ты о ней знаешь все, - мрачно сострил директор.
- Хоть тут-то не юмори.
- Не буду.
      
     Бродили целый час. Поиски к результату не привели. Телефон у Шингарева сдох. У доктора  еще теплился еле заметным угольком.  К машине возвращались почти вслепую. Прежнего лаза не нашли.  Рискуя порвать брюки, неуклюже перелезли через забор.
   
    Лексус завелся с пол-оборота.  Мужчины молча взгромоздились на уютные  кожаные кресла и наконец-то расслабились. В голове было пусто, на душе – грустно. Алексей Алексеевич вспомнил о недопитой бутылке. Хозяин машины  достал  граненый стакан – неотъемлемый атрибут русского шофера. Выпили, не чокаясь: гинеколог из посуды, директор школы - из горла. Горячая волна благородного напитка пронеслась по изможденному ночными поисками телу Алексея Алексеевича сверху до низу и напоследок напомнила о себе смачной отрыжкой.
- Извини, - Шингарев виновато покосился на друга.
- Ничего, это душа с Богом разговаривает, - убедительно произнес врач.
- А я думал, что ты не верующий. Вы же  доктора – такие циники.
- Верю, Леша, верю. Такого на работе насмотришься – поверишь, -  Вячеслав Сергеевич говорил серьезно и потому убедительно. – Поехали. А  Пашку в следующий раз навестим, только  днем.
 Машина круто развернулась, мигнула красными фонарями и скрылась в темноте. Вслед раздались оглушительная какофония лягушачьей свадьбы и  прощальная песня ночного соловья.
      
   Лексус доставил директора школы до самого подъезда, невольно осветив сидевших на лавочке членов его семьи. Их угрюмые лица не предвещали ничего хорошего, отчего прощание друзей было торопливым и скомканным. Помахав рукой, доктор спешно ретировался. Окончательно опьяневший Алексей Алексеевич попытался было пошутить, но вместо этого получил в лоб несколько жестких вопросов:
- Ты где шлялся? Ты на часы смотрел? Где твой телефон? Почему на звонки не отвечал?
- Все нормально, погуляли. А телефон – вот он, никто не звонил, - Шингарев похлопал руками по карманам. Телефона не было.
- Что? Потерял? Подарок?  - дуэтом заголосили жена и сын, - Месяц не прошел со дня рождения, целый год копили.
- А я говорил, не нужен ему такой  смартфон. Лучше вон с моим ходил бы, - застонал юноша.
- Так, где ты его посеял? – в голосе жены послышались решительные нотки.
- На кладбище, наверное. Мы могилу Пашки искали. Да черт с ним, с телефоном, новый купим, - отмахнулся муж и, шатаясь, отправился домой. Его  мутило, катастрофически хотелось спать.
- Не, ну нормально!? – не унимался сын, - Пятнадцать тыщ, 4-дюймовый экран, все навороты. Вот кому-то повезет!
- Не повезет, - Елена Николаевна решительно выпрямилась и достала из кармана куртки фонарик, - Пошли.
- Понял, - воодушевился сын, - найдем,  мой будет. Да, мам?
- Да.
    
       На кладбище решили идти наискосок, через гаражи, чтобы срезать путь. Шаги гулко застучали в ночной тишине. Городок спал мертвецким сном. Вскоре чернеющие глазницы домов оказались позади. Картина приближающихся к кладбищу двух нескладных человеческих силуэтов  четко отобразилась на фоне светлеющего горизонта и выглядела крайне сюрреалистично.
   
    На погост попали  через ту же пресловутую дыру в ограде. Оглядевшись, поняли, что надежда найти гаджет – есть: следы от машины и зигзаги примятой кладбищенской травы даже неискушенному взгляду подробно открыли все неисповедимые пути пьяных интеллигентов в критический момент их душевных терзаний.
 - Вот, дураки, - женщина почувствовала сырость и  невольно поежилась.
  Сынок нервно хохотнул.
      
    Начали искать. Через полчаса стало понятно, что занятие это не из легких. Во-первых, Елена Николаевна, как и многие женщины, оказалась трусихой, и вместо того, чтобы сосредоточиться на поиске телефона, то и дела шарахалась из стороны в сторону от каждого шороха. А во-вторых, Кирилл также оказался  никудышным следопытом. Его молодая,   до конца не сформировавшаяся  психика уже после десятиминутного блуждания между могил дала сбой. Организм, настроенный на долгую жизнь, отказался нормально функционировать среди последнего пристанища мертвых. В итоге все кончилось приступом панического страха  и, как следствие, расстройством желудка, которому пришлось шумно опорожниться возле склепа местного уголовного авторитета. Дальнейшие поиски  парочка совершала вместе, крепко держась за руки. Удача улыбнулась на границе человеческого отчаяния: недалеко, метрах в пятидесяти послышался тихий телефонный звонок. Только что умирающий от желудочных колик  Кирилл неожиданно встрепенулся и мгновенно испарился в нужном направлении.
    - Мама, нашел! – раздался ликующий голос – Круто!
    Через минуту юноша демонстрировал находку матери и с восторгом рассказывал, как  им повезло: они нашли другой телефон, намного лучше отцовского – последнюю модель айфона.
   - Ну и то хорошо. Пойдем скорей отсюда. Не дай Бог хозяин объявится, - скороговоркой произнесла Елена Николаевна и неожиданно замерла.
 В тишине отчетливо послышался звук мотора. К кладбищу подъехала машина.
   - Вот, не было печали – черти накачали. Прячься, - прошептала учительница и потащила осоловевшего от счастья сына за гранитную плиту памятника. Замерли.
   
   Минут через десять послышались неуверенные шаги. Кто-то осторожно приближался. Елена Николаевна крепко прижала сына к себе и стала пристально вглядываться в  предутреннюю мглу. Размытый силуэт человека странно плыл в молочном тумане, обретая угловатые мужские черты. Женщина зажмурила глаза и съежилось. Казалось, что гулкий стук сердца вот- вот выдаст испуганных людей.
   
   Развязка наступила неожиданно. В руках сына зазвенел найденный гаджет. Кирилл лихорадочно затыкал пальцем в экран. Женщина в панике выглянула из-за памятника. Мужчина приближался, держа в вытянутой руке светящийся телефон. Елена Николаевна хотела было вскрикнуть, но неожиданно осеклась. Она узнала ночного гостя. Это был  Кришневский.  Выпрямившись во весь рост, она спокойным, даже слишком спокойным голосом произнесла:
 - Ну, здравствуйте, доктор. Что-то потеряли?
  Лучше бы она этого не говорила. Испугавшись, мужчина  вскрикнул и неожиданно высоко подпрыгнул. Взлетев выше человеческого роста, он каким-то чудом даже завис на некоторое время в воздухе. Так, по крайней мере,  показалось невольным очевидцам этого кульбита .
- Кто здесь? – не своим голосом прохрипел гинеколог.
- Это мы, жертвы обортов, - решила пошутить женщина, - да не бойся, свои.
 - Привет, дядь  Слав, - выглянул из-за спины матери Кирилл.
 - Господи! Вы что, смерти моей захотели что ли? Я уж думал мне в этой жизни нечего  бояться. Ан нет, ошибался. – голос доктора дрожал. Дрожала и надетая на нем нелепая полосатая пижама. Голые ступни ног то и дело выскальзывали из домашних тапочек. – Вас- то как сюда занесло? Где Алексей?
 - Да вот, пришли искать его телефон. Только нашли, видимо, твой. Наш, как в воду канул. – С сожалением в голосе ответила Елена Николаевна.
- Да никуда ваш телефон не делся. Вон, у меня в машине лежит. Алексей  под сиденье обронил. Давайте мой. Слава Богу, там столько нужных номеров. Без него как без рук. – голос гинеколога звучал уже более уверенно.
Кирилл с явным сожалением протянул мужчине найденный смартфон.
    
     Домой возвращались в полном комфорте и с чувством выполненного долга. Высадив пассажиров, доктор смущенно пожелал им спокойной ночи и спешно уехал.
      
    Однако, неугомонных полуночников ждал сюрприз. Попасть в квартиру всеми легальными способами оказалось невозможным. Дверь была заперта изнутри на внутренний замок. Ни звонки, ни стуки в дверь, ни бросание камешков в окно к результату не привели. От радикальных мер отказались, дабы не разбудить весь дом и не дать повода для людских сплетней. Приютились на лавочке, решили ждать. После пережитого это испытание казалось детским и по-своему любопытным.  Небо уверенно светлело.  Утро приветливо встречало людей благоухающим запахом сирени.  Тревоги не было: из открытой форточки отчетливо доносился могучий храп хозяина квартиры.
    
    Шингарев проснулся ровно в семь – запрограммированный на это время будильник сработал безотказно. Немного подташнивало, но разум отнесся к этому философски. В голове пронеслись пережитые ночью события, отчего настроение даже поднялось, подтверждая правильность и нужность таких встреч. Курсируя привычным утренним маршрутом – туалет, кухня, ванная комната, мужчина мысленно смаковал вчерашнюю дискуссию с другом, пытался до мельчайших подробностей восстановить в памяти их совместный кладбищенский вояж. И так увлекся, что даже не заметил, что кроме него в квартире никого нет. Прозрение наступило ровно в 8, когда он, выходя их подъезда в безукоризненном костюме, благоухающий французским одеколоном, застал своих домочадцев на лавочке. Сын еще спал. Однако жена, застывшая в нелепой позе, яростно сверкнула глазами и угрожающе прошипела:
- Сволочь, забирай свой телефон.  Я с тобой после работы поговорю.
- Да-да. Конечно,  дорогая, - скороговоркой пролепетал опальный муж и, неумело изобразив профессиональную занятость, поспешил в сторону школы.
   Дышалось легко и свободно. Летнее окрепшее солнце весело подмигивало  между стройных стволов берез.
- Ничего, до завтра все уладится, - успокаивал себя Алексей Алексеевич. По иронии судьбы  и  федеральным требованиям по оптимизации работы образовательных учреждений директору школы приходилось подрабатывать еще и ночным сторожем. Сегодня была его смена. Так что неприятного вечернего разговора с женой на этот раз  удалось избежать.
В памяти неожиданно всплыли слова забытой вчера песни:
 «А на кладбище так спокойненько,
Ни врагов, ни друзей не видать,
Все культурненько, все пристойненько –
Исключительная благодать».

  P.S.
   Спустя полчаса, удобно расположившись в директорском кресле, Шингарев первым делом решил позвонить другу.
- Алло, Слав, можешь говорить? Руки свободны?
- Ты не исправим, - в голосе гинеколога прозвучали грустные нотки.
- А что, Слав, хорошо вчера посидели! Мне понравилось.
- Как всегда, на уровне.
- Ну, тогда, я думаю, в следующий раз встретимся в конце августа. Накануне Дня знаний.
-Да.  В самый раз.
- Тогда пока, удачи…
-Подожди, Леш, есть вопрос, - голос доктора прозвучал непривычно серьезно.
-Ну, давай…
- Леш, ты как относишься к левитации?
- Нормально. Но хотя, если бы коровы летали…
- Да не хохми ты. Я серьезно. Просто так не спросил бы…
- Неужели? А я думал ты всегда интересовался теорией черных дыр?
- Опять ты за свое. Повторяю, я серьезно.
- Раз серьезно – вот и обсудим это дело при следующей встрече. Только вторую бутылку не приноси.
Вчера она была лишней.
- Хорошо, до встречи.
-До встречи, друг.