Предпасхальное

В 1962 году мне исполнилось 10  лет. Гагарин с Титовым уже слетали в космос, а  генсек КПСС Хрущев поклялся, что "нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме", Ну а я учился в русскоязычной школе № 32 г. Львова, верил Хрущеву и твердо знал, что никакого бога нет. Всё это бабушкины сказки и  моя бабушка Аня только подтверждала мою убежденность, когда ворчала: "Это у вас его нет, нехристи окаянные, а у меня Бог есть". Отстала от жизни, что с неё возьмешь. Учителя в школе и родители дома, особенно отец - офицер и коммунист, постоянно подтверждали правильность моих мыслей. А сама церковь меня отпугивала, особенно после таких антирелигиозных фильмов как "Иванна". И по иронии судьбы именно учителя "благословили" меня на первое посещение церкви. Как  старосте класса, мне и еще трем активистам было доверено важное пионерское поручение: в субботу в канун, а также в день пасхи пойти в церковь св. Юра, проследить и записать, кого из учеников школы отсталые от жизни бабушки приведут сюда, сбивая с истинного пути строительства коммунизма, т.е. атеистического "рая на земле". Но эффект от поручения получился противоположным. Богослужение в потрясающе красивых одеяниях, песнопение, неописуемая величественность внутри церкви, освящение корзиночек с пасками и яйцами, абсолютно праздничная атмосфера, ощущение истинного умиротворения, радости, искренности. Правда, детей школьного возраста не только из русских, но и из украинских школ в церкви не было видно, многие из них в отличие от нас, "схидняков", тайком уезжали на праздники к родычам в село. Ну а мы, "русскоязычные школяры" напрочь забыли о "задании" и смотрели на всё, открыв рот. А  моросящий всю субботу и утро воскресенья нескончаемый фирменный львовский дождик вдруг, как по чьей то воле свыше, прекратился  к полудню. И над вышками глушителей, что стояли в поповском саду, воссияло солнце. И этот день на всю жизнь врезался мне в память. Нет, я не стал с этого дня воцерковленным и не сорвал пионерский галстук, но отношение к церкви и к верующим у меня стало другим. Уважительным. И над бабушкой Аней я перестал смеяться с того самого дня. А путь к Вере, путь к Богу у каждого свой. Довольно тернистый.