Пока Иисус не воскрес...

Канун Пасхи. Пост великий. Надо чистить душу и каяться. Она понимает, что пост - это не отказ от куска мяса, хотя и это не помешало бы. Снова начинается время, когда душа болит и мается. Сколько прожито, сколько наломано, вольно или невольно, но грехов в котомке за спиной много. Самое больное - сын...

 Пять раз Бог давал ей счастье материнства. Пять. А сын только один. Первый, но в грехе рождённый. Врачи говорили, что рожать она никогда не будет, как-то не так спасали во время клинической смерти. Может, потому ударилась во все тяжкие? Брак за два месяца до родов оформили. Не по любви, а чтобы в свидетельстве о рождении прочерка не было в графе «отец».

Счастье материнства? Будущий отец искренне уговаривал не рожать, не успел он ещё нагуляться. В институте сокурсники куролесили, дело шло к диплому. Лет всего  двадцать с половиной и рядом ни родных, ни просто добрых советчиков-помощников. Сейчас это называют послеродовой депрессией. А тогда...

Тупо сидела она над детской кроваткой в комнатушке коммуналки и разглядывала это маленькое сопящее чудо, норовившее выпростать ручки из пелёнки. Как его растить? Как его вырастить-то? Не было тогда ни памперсов, ни рукавичек, ни специального детского питания. Не было стиральной машины, только тазик и мыло хозяйственное. И тридцать комплектов ползунков-распашонок-пелёнок в день...

Всё время хотелось спать. Попытки изредка посещать лекции, закончились маститом. Молоко не пропало, но стало горьким. Научилась варить жидкую манную кашу без комочков. Студила под краном холодной водой и плакала. Муж-папа ушёл быстро, его раздражал плач ребёнка. По ночам тайком стирала в соседской машине «Белка» детские вещи. Думала, хозяйка не знает. А соседи слышали, как машина гудит и молчали. Потому что жалели.

Когда вода попала малышу в ушко при купании, трудно же одной уследить, трое суток вдвоём плакали и бродили по комнате. Соседи вызвали скорую,  сбегали в аптеку за лекарством. Она клала плачущее дитя на живот, ложилась на диван, качалась и в полубреду пела- стонала «а-а, а-а»... Малыш ненадолго затихал, но как только мать проваливалась в сон, снова начинал плакать.

Зачем? Зачем она его родила? Почему не послушала этого случайного мужчину - надо было нагуляться... А ещё он потребовал сделать аборт при неожиданной очередной беременности. Как это случилось, непонятно. Первенец ещё четыре месяца жизни только отметил. И настаивать не было сил. И она пошла и убила дитя во чреве. Оправдывая тем, что одного хотя бы вырастить, который, кроме неё, никому не нужен. А сил и на него едва хватает.

Да, вопрос получения диплома... На три недели она сдала сына в Дом малютки. Чтобы  посещать консультации и сдать госэкзамены. Нянечки смотрели укоризненно, были уверены, что насовсем. Три дня плакала - как он там без неё. Потом разрешили два раза в неделю приходить и гулять по часу. Сын не тянул к ней ручки, не улыбался. Он тоже стал усталым и равнодушным. В девять месяцев от роду...
 
А потом они уехали из города совсем в другой край. В деревне жить без мужчины оказалось  совсем невозможно. Дом без канализации, водопровода и отопления. Помощник появился быстро. И опять... Соседка-медсестра настоятельно советовала:

 - У него все алкаши, и сам пьёт, не рожай, не порть жизнь себе...

И то правда, одна ошибка молодости уже бегает в детский сад. Только на работу устроилась, карьеру надо делать, а не в декрете сидеть. Как кукушка, сходила в стационар, выскребли, а через три часа она уже ползла по стеночке домой, сына из садика привела воспитательница...

Семь лет жила с алкоголиком. Нет, он не всё время пил, раз в полгода уходил в запой на неделю. А в остальное время очень любил и жену, и приёмного сына. Она всё надеялась, что счастье придёт. И два раза пыталась родить ему, оба раза девочки были. Были... Сначала замершая беременность, надо было семимесячную рожать, а сельские врачи остановили схватки.

- Кто ребёнка заберёт похоронить? - спросила акушерка городского стационара после окончания процедуры искусственных родов. - Куда позвонить?

Никто. Отец в запое, родственников нет. Снова депрессия, страшная, безысходная. Через год опять семимесячная девочка родилась и через десять часов умерла. Её никто не собирался спасать, не было на периферии оборудования, чтобы выхаживать недоношенных. И несостоявшаяся мать, перетянув грудь пелёнкой, через которую  мокрым пятном прибывало молоко, поняла, что не хочет жить. Совсем...

А дальше - всё... Надоело Всевышнему. Не получилось осчастливить женщину. Точку поставил. Вето наложил. А сын, видимо, за всех четверых нерождённых мается. Непутёвым вырос - без пути по жизни. И кто больше в этом виноват? Мать, родившая без осознания? Гены предков, отравленные алкоголем? Кара Божия?

Она не ищет оправданий. И Бога не тревожит своими мольбами, даже в церковь ходит редко. Носит свою греховную котомку сама. Кается и плачет. Только за сына просит:

- Господи, прости! Пусть бы уже каждый сам отвечал за свои грехи, зачем же потомкам за пращуров страдать до седьмого колена?.. Вразуми раба Божьего, настави на путь истинный, избави... Неужто и внукам тоже?..

Но неисповедимы пути Господни.  На всё воля Божия. И на счастье, и на муки...
07.04.18.