Триллер. Суворова словА - для нас! Глава 2

Философский Детектив
по мотивам моей Поэмы
«Суворова слова - потомкам»

Глава 2

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Надобно вам сказать, что я пролил потоки крови: я содрогаюсь от одного воспоминания о том.
А между тем я ближнего своего люблю».

Услышав это,
я обернулся к Белому Коню
и хотел перевести слова Суворова
на бело-лошадиный язык,
но вовремя вспомнив,
что Оригинал свободно говорит по-русски,
я спросил его:

- Любопытно, а что ты можешь сказать об этих словах Суворова?
- Командир, ты серьёзно говоришь, что эти слова принадлежат Суворову?
- Ну, ты даёшь! Ты же сам сейчас всё слышал!
- И что с того? Сейчас я тебе накидаю, каких угодно слов, и ты их все -  припишешь ко мне?
- Оригинал, ты не много себе позволяешь?
- Командир, я понимаю, что в твоих глазах я простой деревянный Конь, но и ты меня пойми!
- И что же я должен понять?
- Да эти слова, как ты говоришь Суворова, я только что видел во сне – они мне только что снились в моём бело-лошадином сне...
- С чего бы это?
- О, Командир, ты даже не представляешь, сколько пролил я крови на полях Шахматной доски во время сражений! Потоки крови!
Вспоминая это, я содрогаюсь!
- Но это же нечеловеческая кровь!
- А кто играл все эти шахматные партии, разве не люди?
- Не хочешь ли ты сказать, что игроки действительно умирали, умирали прямо за шахматной доской?
- Именно так, Командир!
- Это какие-нибудь слабаки...
- Ты думаешь, Иван Грозный был слабак?
- И он тоже умер за шахматной доской?
- Так точно!
- Ну, знаешь, прекрати! Надоело мне твои байки слушать!
- Слушаюсь, Командир!
А между тем я ближнего своего люблю.
- Повторяешь слова Суворова? Хватит! Немедленно оправляешься в поход, чтобы проветрить свои деревянные мозги!
С белого поля с2», на котором стоишь, отправляешься через чёрное поле «а1» на белое поле «b3», а когда я подойду, чтоб готов был доклад о походе!
- Слушаюсь, Командир! Да ты не печалься, думаю, мы с тобой сработаемся!
- Молчать! Проверить подковы, подтянуть сбрую, закусить стремена и вперёд, с песней, что вчера выучил!
- Слушаюсь, Командир!

Конь молниеносно выполнил все мои команды
и отправился в поход,
распевая во всё бело-лошадиное горло
походную песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Конь окончил петь и ждал меня на поле «b3».

- Докладывай, Оригинал, о пройденном пути, о каждом поле, только коротко!
- Слушаюсь, Командир!
Чёрное поле «а1» - самое фиговое для меня поле: с этого чёрного поля «а1» я могу пойти только на два поля!
Представляешь, только на два! В то время, стой я где-нибудь на центральном поле, я мог бы пойти на восемь полей!
Моя сила в углу на чёрном поле «а1» падает в четыре раза! С ума сойти!
- А ты не сходи, расскажи мне о белом поле «b3».
- Я бы сказал, это поле защитников Белой Пешки, стоящей на чёрном поле «b2».
В начале игры эту Пешку защищает Белый чернопольный Слон, но когда он уходит, нельзя же всю жизнь жить в колыбели, то Белая Пешка на чёрном поле «b2» остаётся беззащитной: её грозит загрызть вражеский Слон, а тогда прощай Белая Ладья на чёрном поле «а1»; её может уничтожить вражеский Ферзь; на неё даже зарится иногда и вражеская Ладья, которой в принципе не она нужна, а нужда вторая горизонталь, куда Ладья жаждет ворваться, эту вторую горизонталь даже называют для Ладьи – «Обжорным рядом»!
Вот поэтому, белое поле «b3» и является защитником от всех этих угроз для Белой армии; именно поэтому, на белое поле «b3» чаще всего становится Белый Ферзь, не только защищая чёрное поле «b2», но и предлагая обменяться с вражеским Ферзём, стоящим на чёрном поле «b6» или чёрном поле «f6».
Вот тут-то, я и помогаю произвести этот обмен, расположившись на чёрном поле «d2», чтобы в случае обмена не портить пешечную структуру ферзевого фланга.
А иногда, если обмен Ферзями невыгоден, то от удара вражеского Ферзя, стоящего на чёрном поле «b6», я закрываю Белую Пешку на чёрном поле «b2» своею грудью, вставая вместо Белого Ферзя на белое поле «b3»!
Вот вроде бы и всё о белом поле «b3».
- Я тебя просил покороче, а ты тут развёл ахинею!
- Виноват, Командир!
Замечу только, что Белый Ферзь, стоящий на белом поле «b3» в связке...
- Молчать!
- Слушаюсь!
- Так-то лучше, а то разговорился, не остановишь! Утомил ты меня, можешь и сам отдыхать!
- Слушаюсь, Командир! Только...
- Что ещё за «Только»?
- Да только пою я твою песню и ничего не понимаю! Первую строчку ты мне объяснил, так объясни хотя бы вторую: «Артист оттопал буйный трясоплЯс» - это что за фигня?
- А сам догадаться не можешь?
- Никак нет!
- Я ведь и сам эту песню только вчера узнал, она на меня снизошла при тебе...
- Это я помню, Командир, но ведь она снизошла на тебя, а не на меня! Откуда же мне знать, что в ней? И для чего вообще она?
- А вот это, Оригинал, не твоего ума дело!
- Виноват!
- То-то же!
- Так что же означает строчка: «Артист оттопал буйный трясоплЯс»?
- Здесь всё просто, эта фраза обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «а1» и белое поле «b3». Понял?

Конь застыл в недоумении.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился 
ещё никем не созданный фильм
о последних минутах нацистской Германии:

«Он был левша, лощёный Кейтель в перчатках кожаных весной,
Его боялись рыбы в Рейне, с него, как с гуся, всяк сухой.
При подписании же Акта, капитулировал когда,
Не походил он на солдата: не застрелился, в том - беда.

Фельдмаршала тут руки сдали, капитуляция - во всём;
Мундир дрожал, его медали, и жезл его дрожал с крестом.

Монокль пал на подпись криво... Планета счастьем залитА!
А за спиною молчаливо была Холодная война,
Её скрывал коварный доллар, её не видели тогда...»

А за этими кадрами я вспоминал
ещё никем не озвученный голос диктора,
читающего
«Воспоминания
Георгия Константиновича Жукова:

"Встав, я сказал:
- Предлагаю немецкой делегации подойти сюда, к столу. Здесь вы подпишите акт безоговорочной капитуляции Германии. Кейтель быстро поднялся, устремив на нас недобрый взгляд, а затем опустил глаза и, медленно взяв со столика фельдмаршальский жезл, неуверенным шагом направился к нашему столу. Монокль его упал и повис на шнурке. Лицо покрылось красными пятнами. ... Поправив монокль, Кейтель сел на край стула и слегка дрожавшей рукой подписал пять экземпляров акта. ...
В 0 часов 43 минуты 9 мая 1945 года подписание акта о безоговорочной капитуляции Германии было закончено..."».

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 2
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Надобно вам сказать, что я пролил потоки крови: я содрогаюсь от одного воспоминания о том.
А между тем я ближнего своего люблю»


Продолжение следует


© Copyright: Сергей Владимирович Евдокимов, 2018
Свидетельство о публикации №118040711271