Новый Вавилон 2. Светозар и Аввакум

     Москва. Светозар и Аввакум.

     Из сводчатого окна гулких кремлевских палат лже-Воскресенский хмуро разглядывал пожарища. Москва догорала. За спиной, скрывая лицо в бездонном капюшоне, довольно ухмылялся волхв.
     - Не такую, великолепную сцену недавно разыграл в Петрограде ваш театр, князь!?..
     - Сейчас доставят опасного пленника, иезуита Аввакума, - мрачно откликнулся Светозар. - Подвизался личным духовником президента. Собственноручно заколол на Севере предшественника вашего, уважаемый Дар, сорвал тогда успешное наступление...
     Через парадные двери, (те самые, что торжественно пускали недавно новоиспеченного монарха),  подручные князя втолкнули церковника с разбитым в кровь лицом, связаными руками, разорванной на плечах рясой.
     Некоторое время заклятые враги, молча, друг друга изучали.
     - Ну-у..., здорово, поп!..- дурашливо воскликнул князь.- Крест свой, где посеял? Почему не смылся за бывшим, плешивым хозяином и царьком новым?
     Аввакум, облизывая кровоточащие губы, разглядывал исподлобья князя и волхва, но лицо второго надежно скрывал капюшон.
     - Если поможешь в Китеж пробраться, говорят, новый оплот Романовых, так и быть, жизнь твою сохраним, убогую. Хоть, и не достоин. Что, скажешь?..
     - Уничтожил старую власть, князь, и в крови утопить последний остров надежды замыслил? - разжал Аввакум губы.
     - Ха-а! Завернул... Разве можно под властью той жить было, народу?..
     - Но сам противостоишь ему стихией зверской. Потому за народ, не выводи! Советники твои, не люди давно, твари человекоподобные. Ввергли чернь обезумевшую в пучину греха! Еще в летописи старинной писано: «Со звериным прилежанием взялся он за дела Господа».
     - Замолкни! По сердцу человеку бунт. Суть его, в бескрайности нашей души.У христиан  герой - юродивый, а мой – разбойник с большой дороги. При вашей звериной власти и сопротивление звериное родилось. Что, выше людской справедливости?
     - В Господа вера!
     - Отговорки поповские, но... готов, переложить молодому Романову часть власти, под  верховенством моим...
     Раскрытие тайны лже-Воскресенского,  означает смерть, понимал Аввакум, потому еле сдержался.
     - Постиг диавола идею от Вавилона, именем ее, выжигаешь землю. - Иезуит кивнул за окно, на зловещие, оранжевые отблески пламени.
     - А ведаешь ли, церковник, что новый монарх-христианин приказал всех, причастных ранее к строительству Китежа, уничтожить, и пути туда замуровать?
     - Знаю. Молод еще. Не ведает, пуганый твоим бесовским ополчением, творит что.
     - Что?!.. Зовет назад, к родовой потомственной монархии, сакральные преступления Грозного-царя повторяя, своего предка. Тот строителей храмов в Кремле умертвлял, а я, оживлю. Волью с голубой кровью в душу человеку, не виданное! Вознесется к свету...
     - Во тьму падет и пропасть язычества! Опомниcь...
     - Новый человек с синей кровью воздвигнет царствие небесное, на твоем говоря, жалком языке.  Сегодня и здесь, судьбы мира решаются..., - глаза Воскресенского горели.
     - Голубая кровь, не означает светлой души, князь!
     Светозар, насмешливым взглядом, смерил иезуита.
     - Теологу доморощенному, думать, времени отпущу - до вечера. Про ключи от Китежа! Завтра покидаем Москву...


     По чуднОму совпадению, какое Алексий привычно называл перстом судьбы, иезуита бросили в ту же камеру, где недавно томилась Полина.
     Чтобы отвлечься,  старец тоже разглядывал  измышления узников на стенах, пытаясь блюсти хронологию. Пропускал лишь ересь и грязные ругательства. Надписи выглядели эпитафиями на беззвестных могилах.
      "Буду завтра повешен, кто зайдет — передайте. Б.Т."
      "Отомстите. Бейте их беспощадно. Мы, Клим и Ангел знаем, что придете. Прочитаете, писанное."
      "Вера  будет тебе путеводной звездой последних минут. Не теряй..."
      Многие надписи делались кровью. Взгляд Аввакума уткнулся в совсем свежую.
      "Олег, если не увидимся... Выхода отсюда нет. Встретимся на том свете. Прости, что втянула в свою жизнь.  Мой сын, спаси его. Код 8765577хх.Тв.
губерния.Полина"
      Иезуит, ежась от холода, закрыл глаза. Какие строчки нацарапает он в последнюю ночь на стене людских страданий? Кто, прочтет его каракули? Злорадный противник или верный друг, как.... молодой  Афанасий. Почему-то, возник.  Только друзей, размышлял Аввакум, при человеке у власти, нет.  Есть «соратники». Обратятся врагами злейшими в миг, лишь ветер сменится...
      Ближе к ночи в каземат спустился Светозар. Из холодной камеры,  сквозь ржавую решетку, сыростью и плесенью несло. Лже- князь брезгливо поморщился.
      - Придумал более верное средство, поп, чтоб ярым стал моим сторонником! Сбросишь рясу и крест,  заодно, смоешь  тысячелетнюю грязь лживой веры с души.  Обратишься в единомышленника.
      - Словно шаман языческий, бубнишь.... Как же, изменить меня вздумал,  зачем?..
      - Затем, что окружиться желаю, самыми умными! Одной, истинной веры со мной советниками.
      - Никогда, не быть тому... Светозар!.. - прошипел вдруг Аввакум, поднимая глаза.
      Князь судорожно за ржавые прутья решетки схватился.
      - Откуда, знаеш-ш-шь... мерзкий старец!?.
      - Теперь, убей, христопродавец! Иначе, разнесу по свету, что вместо хозяина, жалкий холоп, шкуру его таскает, что друга зарезать приказал, когда узнал физию твою, уродца, под маской князя....  Думаешь, придворные костоломы-шуты с козлиными мордами, запугают?
      - Не артисты они... Знаешь,  даже лучше... Решение менять, не стану, - хмуро процедил Светозар. - Завтра отпущу. Почему, сам домыслишь, а пока... Стража! В пыточную попа. Ощутит пусть таинство голубой крови...
      Высокие стражники с головами птиц вытолкали Аввакума из клетки и поволокли по лестнице, вверх.