Лунная соната. Главы 26-30

Глава 26

Зал «Эклиптика», несмотря на то, что симпозиум «Контакт без контакта» официально завершился, снова готовился принимать гостей, среди которых числились и недавние делегаты, и селениты, принимавшие активное участие в расследовании нашумевшего дела Сирилла Белла.
Свет был притушен. Мягко освещалась лишь центральная часть, где сейчас установили большой круглый стол, в форме буквы «О», за которым могли расположиться человек двадцать. В центре поставили прожекторный гологравизор, настраиваемый на одновременный просмотр разных программ тридцатью зрителями, под любыми углами в индивидуальном режиме.

   В помещении  два дроида, поставив на стол десятка два бутылок с минеральной водой и соками, принялись  расставлять стулья по периметру стола, за которым сидел Сноу и Блумберг. Агент собирался с мыслями перед тем, как начать разговор с действующими лицами этой «Лунной сонаты», как про себя назвал это дело Ричи. Разговор предстоял непростой, потому что несколько кусочков калейдоскопа еще не нашли своих мест в общей мозаике. Общая картина преступления была ясна, но вот мотивы, которые двигали Мюрреем и двойником Фу Тинпена оставались непонятными. Сноу очень рассчитывал на то, что интуиция его не подведет, и ему удастся так построить беседу, что недостающие детали всплывут на поверхность.

Раздался негромкий шум, и Ричард поднял голову. Один из дроидов неловко схватил стул своим манипулятором, не удержал  и уронил.
- Извините, - направив на Ричарда красноватый телеобъектив, проскрипел дроид и аккуратно поставил стул на место.
Открылись двери, и в зал вошли несколько человек. Один из дроидов подлетел к гологравизору, и на столе, напротив каждого стула, засветилась табличка с фамилией приглашенного на необычное мероприятие. Вошедшие стали рассаживаться. Появились еще приглашенные.

Последним зашел Дон Кимура и встал у стола рядом со своей табличкой.
- Уважаемые дамы и… - он осекся, осознав, что в зале находятся только мужчины. - Уважаемые господа, благодарю вас всех за согласие принять участие в небольшом, но очень важном для нас разговоре, который, я надеюсь, не займет много времени и будет к тому же вам интересен, как непосредственным свидетелям и участникам разыгравшихся на базе событий. Я посчитал возможным провести это совещание, потому что оно может помочь нам расставить окончательные точки в деле убийства профессора Сирилла Белла.

При этих словах за столом прошелестели тихие голоса.
- Да, господа, убийства. Это непреложный, доказанный факт. Для начала я хотел, чтобы господин Сноу вкратце рассказал нам о том, как велось расследование. Но прежде, чем дать ему слово, я попросил бы каждого иметь в виду, что всё, что здесь будет сказано, относится к секретным сведениям и разглашению не подлежит. Я не требую никаких расписок, мне будет достаточно  вашего устного согласия. Надеюсь, возражений не будет? Вот и отлично. Прошу вас, Сноу.

Директор сел и жестом остановил готового подняться Ричарда. Агент оглядел присутствующих и начал говорить:
- Добрый день. Представляться мне необходимости нет, поэтому сразу перейду к делу.
- В ночь с девятнадцатого на двадцатое июня при выходе на поверхность погиб профессор Сирилл Белл. Смерть, согласно заключению доктора МакГрэгора, наступила в результате баротравмы, которая произошла из-за разгерметизации скафандра профессора. Сначала, изучив характер повреждений шлема, мы подумали, что речь идет о несчастном случае – исключительно редком факте попадания микрометеорита прямо в голову человека.  Для вашего сведения сообщаю, что за всю историю человечества зафиксировано два случая попадания метеоритов в людей. Так что эта версия, хоть и была кем-то озвучена еще до начала расследования, выглядела, мягко говоря, сомнительно, учитывая теорию вероятности. Получалось, что несчастному профессору выпал один шанс из сорока миллиардов, с учетом всех людей, когда-либо проживавших на Земле . Такое «везение» показалось и мне, и моим коллегам удивительным, и мы решили проверить и другие версии, в частности, умышленное убийство.

По залу опять пошел легкий шумок.
- Но даже если бы мы не поставили перед собой подобной задачи, такой вывод нам пришлось бы сделать всё равно под давлением многих факторов и событий. Вот смотрите, на видеокамере скафандра запечетлена неприятная сцена смерти Белла практически его же глазами.
Центральный гологравизор прокрутил страшноватенькие кадры. Никто не проронил ни слова. Когда демонстрация закончилась, все вновь внимательно смотрели на Сноу. Он откашлялся и продолжил.

- Вы наверняка обратили внимание на то, что в последний момент профессор обернулся и именно в это мгновение получил смертельный удар. Потом вы должны были заметить, что когда Белл уже был мертв, кто-то пошевелил тело. Прошу запомнить это. Дальше. Мы просмотрели запись видеокамеры в шлюзе № 3. Смотрите и вы. Теперь и вам понятно, что за профессором кто-то вышел, и этот кто-то очень не хотел, чтобы его видели. Но удивительное заключается не в этом, а в том, что недавно установленная видеокамера снаружи должна была запечатлеть момент убийства. Мы собрались просмотреть эту запись, но буквально за несколько минут до этого, кто-то выкрал управляющий модуль вместе с памятью. Что удивительно, так это то, что с учетом расстояния между камерой и местом происшествия и ее оптических характеристик, мы, честно говоря, не очень рассчитывали получить четкое изображение, которое позволило бы нам вычислить убийцу. Вряд ли мы бы смогли рассмотреть номер на скафандре преступника. Но это должен был знать и убийца, и вполне мог бы не беспокоиться по поводу записи. Но нет! Он, рискуя попасться, выкрал запись под самым нашим носом. Значит, по его мнению, мы могли увидеть на записи нечто такое, что напрямую или косвенно выдавало злодея. Прошу вас это тоже запомнить.

- Дальше. Мы вас всех допрашивали…э-э-э, опрашивали, некоторых по нескольку раз. Допросили и стажера-диспетчера Ивана Басова, впервые заступившего на дежурство в ту ночь. Через некоторое время он связался с нами и сказал, что вспомнил кое-что, касающееся изображения с наружной видеокамеры – во время дежурства монитор находится в поле зрения диспетчера. Я верно говорю? – последнее адресовлось Рику Дорнбозу.
Старший диспетчер молча кивнул.

- Хорошо. Так вот. Мы договорились о встрече, но Иван на нее не пришел. Сработано  четко и жестко: вернувшийся из «Воздушной пещеры», Басов встречен убийцей  у шлюза и получил роковой удар ледорубом по стеклу шлема. Стажер хорошо знал убийцу и вполне ему доверял, потому и подпустил близко, перешел по просьбе того на индивидуальную волну в радиообщении и не оказал никакого сопротивления, видимо никак не ожидая нападения. Он позволил завлечь себя в  плохоосвещенный сектор, и был убит. Видеокамеру внутри шлюза закрыли каучуковой заглушкой и она нам тоже не помогла. Но закралась одна мысль: а как убийца узнал о том, что мы собираемся просмотреть запись с внешней камеры, и что несчастный Басов хочет нам сообщить важную информацию? Мы раскинули мозгами, посоветовались и решили, что противник внедрил в оптико-молекулярную схему связи своего «жучка». Впоследствии мы его  действительно нашли, вернее,   инженер Джо Смит обнаружил.

Сноу слегка кивнул инженеру, и тот гордо завертел лысоватой головой. Некоторые лица повернулись в его сторону. Увидев это, Смит привстал и наметил поклон. Ричард едва заметно улыбнулся и продолжил:
- Теперь дальше. Допрашивая… или беседуя, выбирайте, что вам больше нравится, со многими из вас, мы выяснили несколько принципиальных моментов. Первое: идеи и гипотезы Сирилла Белла вызывали, мягко говоря, неоднозначную реакцию его коллег по научному цеху. Некоторые осторожно поддерживали, или, правильнее, не критиковали его идею «контакта без контакта», другие категорически отвергали ее. Одно ясно – равнодушных во время обсуждения его теорий не наблюдалось. Второе: топоскоп. Несмотря на то, что почти все из участников симпозиума, кто попал в сферу нашего внимания, отрицали возможность реального существования действующего образца прибора, у нас с капитаном Хэлвудом сложилость стойкое убеждение, что некоторые делегаты в той, или иной степени кривят душой.

Сноу увидел поднятую руку:
- Да господин Вердей, у вас вопрос? Прошу!
Плешивый француз снял очки, прищурился и заговорил:
- Вот скажите нам, господин Сноу, по какому такому принципу вы отобрали меня, профессоров Лосева, Моралеса, Нортропа и некоторых других и совсем проигнорировали своим вниманием профессора Рейтмана, доктора Семенова, Сингха, Курбеля, которые не только не питали дружеских чувств к профессору Беллу, но и открыто враждовали с ним? Как-то несправедливо получается – одних допрашивают, подозревают, а других, вроде как и не было тут вовсе, - Вердей развел руками и оглядел присутствующих, словно ища поддержки своим словам.

- Действительно, - хрюкнул толстяк Лосев.
Но никто больше его не поддержал. По крайней мере, явно. Остальные предпочли промолчать. Сноу про семя усмехнулся, но внешне вполне серьезно ответил:
- Месье Вердей, еще раз прошу извинить нас за доставленные всем вам неудобства, но уверяю вас, на то были веские основания. Дело в том, что те, кого вы изволили упомянуть, прибыли на лунную базу «Скотт» уже после того, как произошло убийство. А те, кого мы… с кем мы беседовали, то есть вы, уже находились на базе. Вот, собственно, и вся логика.

- Хороша логика – допрашивают, кого хотят, а другие… - скорее для себя, чем к кому-то конкретно тихо проговорил Вердей. – А потом отвечай на всякие дурацкие вопросы…
Сноу вдруг понял, что француз говорит всё это не из-за своей вредности, а потому что ему пришлось отбиваться от язвительных реплик и двусмысленных замечаний «доброжелательной» научной братии.

«Ну и порядочки у этих астрономов!» - удивился про себя Ричард, а вслух сказал:
- Завтра же КОНОКОМ выступит с официальным заявлением, в котором вам и другим невольным участникам дела будет выражена  благодарность за неоценимую помощь в расследовании, - Сноу бросил взгляд на Директора, но тот сидел с каменным лицом. – Уверен, что это заставит прикусить языки любителей поёрничать.
- Ну, тогда что ж, ладно… - примирительно проворчал Вердей. – Конечно, почему не помочь?

Сноу несколько секунд помолчал, не зная, скажет ли еще что-нибудь француз, или нет. Но тот угомонился, и Ричард продолжил:
 - И вот во время наших, э-э-э… бесед, а также по мере продвижения расследования, стали выясняться некоторые вещи, которые, каждая сама по себе, вроде бы ничего не значили, а вместе складывались в нагромождение маловразумительных, плохо коммуникующихся между собой фактов. Поэтому мы с капитаном Хэлвудом решили построить четкую, желательно поминутную, модель событий той ночи. Итак. Сначала девятнадцатое июня. Поясню, этот день нам интересен по нескольким причинам. В этот день с десяти утра до восемнадцати вечера прибыли первые делегаты симпозиума. А именно. Оливье Вердей, Ганс Мюллер и Сергей Лосев прилетели рейсом с Земли в десять часов. В тринадцать часов прилетели Энтони Прайс и Энрико Моралес, в семнадцать – Тимо Пелтонен, Фу Тинпен и Сирилл Белл, и, наконец, в восемнадцать часов прилетел последний  на тот день делегат – Уэйн Нортроп. Вердей, Лосев, Мюллер, Белл, Моралес и Нортроп разместились в «Хилтоне», Пелтонен, Прайс и Тинпен – в «гостинице «Сателлит» на станции «Армстронг». Попал в поле нашего зрения и Директор обсерватории «Око Вселенной» Кент Мюллер, тоже являвшийся делегатом симпозиума.

Ричард сделал паузу и окинул взглядом присутствующих. Большинство внимательно смотрели на него. Он продолжил:
 - Теперь нам предстояло составить график, кто и как провел этот вечер на Луне, в часы, совпадающие, или близкие к убийству. Картина у нас получилась следующая. Вердей, Лосев и Моралес с девяти часов вечера и до четырех утра играют в покер в номере профессора Вердея и не покидают его до конца игры. Дежурный дроид гостиницы не зафиксировал выхода никого из них в это время.

- А вы, конечно, нас подозревали, детектив? – ворчливо пробурчал Лосев.
- Я обязан был продозревать всех, извините. Но вы трое – да, почти сразу выпали из списка подозреваемых…
- Слава Богу, а то уж я и вещи собирать начал…
Сноу никак не отреагировал на очередную реплику русского и продолжил:

- Уэйн Нортроп в девятнадцать часов отбывает вместе с планетологами-ремонтниками и дежурным сменным инженером на «Разрез Готлиба» и почти всю ночь проводит в астролаборатории «Вега», изучая материалы, полученные в результате заказанных им наблюдений. Возвращается на базу утром. Кстати, в наше поле зрения попали и четверо ремонтников, которые вернулись на базу впритык ко времени убийства. Мы проверили их и выяснили, что они не могли физически быть причастны к убийству, так как вернулись на базу в двадцать три пятьдесят, пройдя через грузовой лифт, и зашли в жилую зону в ноль ноль пять, то есть за три минуты до происшествия. Судя по всему, в тот момент, когда они подходили к жилой зоне, преступник, теоретически, мог попасться им на глаза в коридоре, спеша к шлюзу № 3. Но этого не произошло. Они разминулись.  Таким образом, мы вычеркнули из списка подозреваемых в свершении преступления и господина Нортропа. Но речь о нем еще пойдет в немного другом контексте.

Раздался мягкий металлический звук. Нортроп наклонился и поднял упавшую трость:
- Извините…
Взоры всех обратились на него, и канадец стащил с головы берет и стал нервно мять его в руках. Ричард тоже задержал на нем взгляд. Но спустя секунду продолжил:
- Следующий у нас Ганс Мюллер, один из друзей Сирилла Белла.
- Это, господин Сноу, сильное преувеличение, - не поднимая головы откомментировал Мюллер, специально прилетевший с Земли, чтобы присутствовать на встрече. – Хорошие знакомые – да. Но не более того.

- Как вам будет угодно, профессор, я не могу настаивать. Господин Мюллер, являясь продвинутым спортсменом, имеющим, как мы выяснили, серьезный опыт горного дельтапланеризма, не преминул использовать выпавшую возможность совместить прятное с полезным и в двадцать один тридцать отбывает в «Воздушную пещеру», где и летает в свое удовольствие почти до полуночи. В ноль часов пять минут он возвращается на станцию «Армстронг», прощается с друзьями по аэроувлечению и садится на монорельс. Через семь минут, или в ноль часов двенадцать минут Мюллер выходит на станции «Скотт» и направляется прямиком в гостиницу «Хилтон», куда и прибывает в ноль часов двадцать пять минут, что подтверждено дежурным дроидом (Мюллер заказывал у него чай) и, косвенно, еще одним свидетелем. Но об этом чуть позже.

Сноу прокашлялся, прочищая горло, открыл бутылку минералки и налил полный стакан. Его жест послужил своего рода сигналом, и еще несколько человек решили утолить жажду. Дежуривший в сторонке дроид, тут же подлетел и заменил на столе всю опустевшую тару. Ричард поставил стакан и продолжил:
- Теперь Тимо Пелтонен. Прибыв в семнадцать часов на базу «Скотт», он устроился в гостинице «Сателлит», поужинал, затем работал в своем номере и, по его словам, лег спать в двадцать три десять. Из номера не выходил до утра. Мы проверили – всё так и было. Но тут выяснился один факт, на который мы не обратили сначала должного внимания. А как выяснилось впоследствии – зря.

- Пелтонен прилетел на Луну тем же рейсом, что и Фу Тинпен. Китайский ученый заболел то ли на Земле еще до полета, то ли во время рейса, точно неизвестно. Но в спейсфлаере ему стало плохо – сильно скакнуло давление, и  на Луну профессор прилетел – хоть в шинельке выноси. К счастью рядом оказался господин Пелтонен и помог больному добраться до гостиницы. Там к больному вызвали врача, и он просидел всю конференцию в своем номере, периодически  принимая визиты врача. В первый раз он вышел прогуляться по станции двадцать четвертого вечером. Это как раз тогда, когда мы… Впрочем, обо всём по порядку.

Глава 27

- Энтони Прайс прибыл на базу в тринадцать часов, на монорельсе добрался до станции «Армстронг» и устроился в гостинице «Сателлит». В интересующее нас время, то есть в начале первого ночи, он вышел из жилой зоны и направился в сторону станции монорельса. Мы с вами уже знаем, что примерно в это же время, возвращаясь после полетов в «Воздушной пещере», из вагона монорельса вышел профессор Мюллер и направился в сторону гостиницы «Хилтон», навстречу Прайсу. Для информации сообщаю, что между Прайсом и Мюллером существуют неприязненные отношения.

Американец, до этого внимательно и с беспокойством слушавший Сноу, начал проявлять признаки сильного волнения. Он стал поминутно доставать платок и вытирать выступающую на лбу испарину, а глаза его заблестели.
- На уровне сервисной ниши для роботов,  - продолжал Ричард, - Прайс, по его словам, завидев Мюллера и не желая встречи с ним, спрятался в углубление и переждал. Подтверждает это и сам Мюллер, который, проходя мимо, заметил Прайса, но не подал вида и прошел мимо. Вроде бы всё…

С грохотом упал опрокинутый Прайсом стул. Американец вскочил на ноги и закричал:
- Нет! Робот, топоскоп, фонарь! А-а-а! Отдай, отдай!!!
К нему подбежал доктор Макгрэгор и приложил какой-то приборчик к шее. Прайс мгновенно обмяк и стал валиться на пол. МакГрэгор ловко подхватил его подмышки и поволок к выходу из зала.
- Вам помочь, доктор? – подбежал к МакГрэгору капитан Хэлвуд.

- Нет, продолжайте, я справлюсь, - доктор с Прайсом на руках скрылся за пропустившей их автоматической дверью.
Хэлвуд вернулся за стол и сел. Ричард подождал, пока тихие разговоры в зале стихнут, и пояснил:
- Прошу вас простить господина Прайса, он пережил не самое приятное приключение в своей жизни и испытал сильное психовоздействие. Доктор МакГрэгор считает, что ему необходимо некоторое время, чтобы окончательно прийти в норму. Будем надеяться, что это так.
 
- Ну, а мы с вами идем дальше. Разойдясь в коридоре, и Прайс и Мюллер направились по домам. Мюллер – в «Хилтон», Прайс – в «Сателлит». Это так, да не совсем. Дело в том, что, одним из важных моментов в описываемом эпизоде является ниша, или андроидный сервисный терминал, который селениты называют промеж себя стойлом. Именно с этой ниши мы начали раскручивать запутанный клубок происходящего на Луне. Смотрите сами.
На центральном гологравизоре появилось изображение коридора и ниши, в которой стоял один робот. На экране к нише подошел Хэлвуд и, шагнув в нее, прижался спиной к стене. Его фигура почти полностью скрылась за массивным андроидом.

- Мы с капитаном Хэлвудом постарались наглядно показать вам, что спрятаться действительно можно, но при одном обязательном и достаточном, как выражаются математики, условии: если в нише будет стоять только один андроид. Только один! Если там два андроида, то не остается места для человека, если андроидов вообще нет, то прячься не прячься, тебя будет хорошо видно. Вывод: в момент, когда там спрятался Прайс, в нише находился один андроид. Напомню, мы говорим о времени, когда только что произошло убийство профессора Белла. А робота нет на месте! Мы специально узнавали: ни на базе «Скотт», ни на станции «Армстронг», где андроидов даже больше, не разрешается использование роботов в ночное время без особого разрешения Начальника базы и за исключением специально оговоренных случаев. Никаких таких случаев в ночь с девятнадцатого на двадцатое июня зафиксировано не было. Что это значит? А значит, что один из роботов, тем не менее, выполнял какую-то работу. Вряд ли робот сам себе выдумал занятие. Кто-то ему поручил что-то сделать. И вот здесь мы предположили, что в убийстве замешан андроид.
В зале повисла напряженная тишина.

- Как такое может быть, инспектор? – подал, наконец, голос Нортроп. – Ведь есть законы роботехники, которые, как известно, не позволяют роботу…
- Вы заблуждаетесь, господин Нортроп, - мягко, но решительно перебил его Ричард. - Если бы доктор Прайс чувствовал себя лучше, он, как кибернетик по одной из своих специальностей, более аргументировано, чем я, объяснил бы, что наше с вами представление о роботических законах зиждется на книгах талантливого фантаста Айзека Азимова. Писатель и ученый известен  тем, что сформулировал три закона роботехники. Надо сказать  - гениально сформулировал! Первый из них гласит, что робот не может нанести вред человеку, или своим бездействием допустить, чтобы человеку был нанесен вред. Второй говорит о том, что робот должен выполнять приказы человека, если они не противоречат первому закону. Третий закон о том, что робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит первым двум законам. Многим с детства известные постулаты. Но в жизни не всё так. Даже совсем не так. Мы машинально, неосознанно переносим эти законы, которым более трехсот лет, на современную кибернетику и роботехнику. Путаем вымысел и реальность. Это – ошибка. А в реальности программы роботов-андроидов подчиняются другим алгоритмам. Не скажу, что эти алгоритмы совсем уж далеко отстоят от законов, придуманных американским ученым-фантастом, но совпадают далеко не во всем. Поэтому допустить, что робот-андроид, при определенных, специфических обстоятельствах, способен выполнить приказ о причинении вреда человеку, мы можем.

Ричард сделал паузу и обвел взглядом присутствующих. Все внимательно слушали и смотрели на него. Блумберг манипулировал с МИППСом, наверное, готовил очередные эпизоды видеосъемок. Сноу продолжил:
- И когда мы допустили возможность непосредственного участия андроида в убийстве, многие осколки рассыпавшейся головоломки начали вставать на места. Какие части, спросите вы? А вот какие. Первое. Помните, я говорил о том, что выкраденный модуль наружной камеры, ничем, на первый взгляд, не мог бы нам помочь? Действительно, ну, увидели бы мы, что кто-то в скафандре, номер которого невозможно различить, убивает другого человека в скафандре. Так? Не совсем. А если предположить, что убийца – андроид? Тогда на видеозаписи мы бы увидели профессора Белла и робота. И этого очень не хотел тот, кто спланировал преступление. Почему, спросите вы? Отвечаю: не так много на базе и на станции людей, которым роботы подчиняются настолько, чтобы исполнить закамуфлированный приказ причинить вред человеку. У роботехников это называется «поводок». То есть каждый человек может отдать роботу простой приказ, но выполняь его, или нет, андроид будет решать, сообразуясь с  обстановкой: одни приказы он выполнит без раздумий, другие заставят его включить дополнительные мощности мозга, третьи он откажется выполнять. Приказ того, кто держит «поводок» выполняется без рассуждений. Возможны лишь уточняющие вопросы. Таких обладателей «поводка» всего трое: директор обсерватории, главный горный инженер, командир спасателей. Всё. Причем, директор обсерватории держит на «поводке» своих двух андроидов, а главный горный инженер – шестерых андроидов станции «Армстронг». Все восемь, в случае возникновения чрезвычайных ситуаций, могут подчиняться командиру спасателей. Нас интересуют андроиды №№ 21 и 35, работающие на базе и подчиняющиеся Директору обсерватории  Мюррею. Все шесть андроидов на станции «Армстронг» в ту ночь были на месте, а в нише на базе «Скотт» стоял № 35. Значит, ночью действовал андроид № 21.

- Так в чем же дело, инспектор? – опять не смог промолчать Нортроп. – Надо снять информацию с позитронного мозга 21-го!
- Да, конечно, вы правы. Но, к сожалению, это невозможно. Андроид № 21 вышел из строя. Сгорела электроника и позитронный мозг. Робот утилизирован.
- Как вы могли допустить такое? – подал реплику Лосев. – Упустили шанс всё узнать точно. Тоже мне – детективы…
Сноу развел руками:

- Виноваты. Но, похоже, андроид был выведен из строя намеренно, а после этого сразу же уничтожен. Я сам лицезрел его бездыханным  на полу кабинета Мюррея. Я продолжу. Вот тут у нас впервые подозрение упало на Кента Мюррея. Теперь мы вряд ли сможем восстановить полностью всю картину преступления из-за смерти Мюррея и утилизации андроида № 21, но, думаю, наша схема максимально близка к реальности.
- Озвучьте! – раздался тихий голос немногословного финна.
- Охотно. Вечером девятнадцатого числа, прилетевший на симпозиум Сирилл Белл встретился с директором Кентом Мюрреем. Нам стало известно, что они ужинали вместе. Во время ужина между учеными произошел довольно эмоциональный спор, свидетелем которого стал официант ресторана. Мы считаем, что во время разговора Белл затронул вопросы, связанные с топоскопом. Мюррей, который, как мы теперь понимаем, был заинтересован в получении прибора, вывел из себя эмоционального профессора и заставил его принять скоропалительное решение еще раз испытать работу прибора на этот раз на Луне. Известие о том, что профессор привез с собой на Луну топоскоп, стало неожиданным для Мюррея, и ему пришлось готовить операцию в условиях цейтнота. Поняв, что Белл вечером обязательно выйдет на поверхность с прибором, директор обсерватории срочно разработал план. Убийцей он назначил андроида № 21, чтобы обезопасить себя на случай…

- Зачем ему понадобился робот? – удивился Дорнбоз. - Вы же сами говорили, что на внешней камере не могло быть зафиксировано ничего такого, что выдало бы Мюррея, будь он сам исполнителем?
- Да, но  ему надо было предусмотреть и другие ситуации. А вдруг он встретит кого-нибудь, идя к шлюзу и обратно?
- Вы что же, думаете, что робот вызвал бы меньше подозрений, чем сам Мюррей? Я, например, в этом сомневаюсь, господин Сноу.
- Я так не считаю. Во-первых: поздним вечером, а тем более, ночью, по базе мало кто шастает. Во-вторых: далеко не каждый, даже встретив андроида во внеурочное время, потрудится спросить его, что он тут делает. И в-третьих: Мюррей наверняка придумал для робота какой-нибудь ответ на случай, если кому-то взбредет в голову задавать ему вопросы.
- Я продолжу. Проинструктировав андроида № 21, Мюррей стал ждать выхода Белла. Получив сигнал о том, что Белл вышел из гостиницы, он активировал программу андроида. Сегодня капитан Хэлвуд обнаружил на ресепшене «Хилтона» незарегистрированную видеокамеру, которую и установил астроном для отслеживания движений Белла.

- А почему убить решили на поверхности, а не на базе? – спросил инженер Смит. – В чём тут заморочка?
- Белл должен был выйти на поверхность с топоскопом. Искать прибор не пришлось. Я продолжаю. Получив сигнал, андроид начал работу по заложенной программе. Выходя через шлюз № 3, он свернул в сторону камеру. На поверхности робот достал входящий в его опционный арсенал монтажный пистолет и выстрелил метров с десяти. Попал он, судя по всему, с первого выстрела…

- Постойте, постойте! – опять забеспокоился Смит. – Монтажный пистолет выстреливает только в том случае, если его прижать к поверхности! Как же…
- У робота достаточно сил, чтобы одной рукой держать пистолет, а другой оттянуть назад прижимную скобу и тем самым спустить курок, - пояснил Блумберг, до этого не проронивший ни слова.
- Спасибо, - усмехнулся Ричард и продолжил. – И вот тут происходит серьезная, роковая накладка: торопясь отключить датчик давления в  скафандре мертвого астронома и не заметив, что во время падения жертва выронила топоскоп, а робот взял футляр, куда Белл машинально сунул фонарь,  который входит в стандартную экипировку. Как мы убедились впоследствии, топоскоп действительно очень похож на фонарь. Мюррей тоже слабо представлял себе форму топоскопа и довольно туманно обрисовал его роботу. Забрав футляр с фонарем вместо топоскопа, андроид продолжает действовать по программе. Он возвращается в шлюз, достает первый попавшийся скафандр и обнуляет его блок памяти, имитируя тем самым, что им кто-то пользовался. Затем он возвращает в исходное положение видеокамеру и выходит в коридор.

- А что, дежурный диспетчер не заметил на мониторе, как из шлюза вышел человек, что камеру свернули набок, и что человек, в конце концов, не вернулся на базу? – вопросительно проворчал Лосев.
- У Басова мы ничего спросить уже не сможем. Но у меня есть версия. Диспетчеры в ночные часы обычно сворачивают на экране изображения с камер шлюзов до минимума, потому что ими в это время никто, как правило, не  пользуется. И эти миниатюрные иконки светятся где-то в углу основного монитора. Диспетчер мог ничего и не заметить, отвлекшись на что угодно – хоть на чашку кофе. И даже, если бы заметил, вполне мог не придать этому серьезного значения. В самом деле - вышел профессор, потом кто-то вышел вслед за ним и свернул заодно видеокамеру. А вскорости, вернувшись, по-видимому, вдвоем, они восстановили положение камеры. Могло быть такое, господин Дорнбоз?

- Могло, - недовольно передернул плечами старший диспетчер. – При условии, что профессор не надел индивидуальный браслет.
- А так оно и было. Хорошо. Дальше. Наш андроид идет по коридору, а в это время ему навстречу выдвигается вышедший из жилой зоны и ничего не подозревающий Прайс. С другой стороны на станцию прибывает монорельс с «Армстронга» с единственным пассажиром – Мюллером. Робот идет в сторону обсерватории и жилой зоны, опережая и дущего вслед за ним Мюллера на две-три минуты. Навстречу им идет Прайс.  В конце концов Прайс встречается с роботом, удивляется столь поздним передвижениям и задает тому несколько вопросов. Откуда он знает о режиме работы андроидов, спросите вы? Отвечаю: Энтони Прайс по основному образованию кибернетик, долгое время преподавл этот предмет и является признанным специалистом в области роботехники. Поэтому он умеет формулировать и задавать вопросы роботам. Когда он поправится, мы, конечно, допросим его, но пока ясно одно, всего тремя-четырьмя вопросами он смог взять на «поводок» андроида № 21. Тут-то он и выяснил, что робот несет прибор Белла директору обсерватории. Прайс заставляет андроида отдать ему прибор и забыть этот эпизод. Робот отправляется дальше с пустыми руками. Но у Прайса не хватает времени рассмотреть, что он отнял у робота – в коридоре появляется Мюллер. Тогда Прайс срочно прячется в единственное подходящее для этого место – нишу, где стоит в одиночестве андроид № 35. Только за поворотом скрылся Мюллер, как невдалеке раздался шум, который спугнул Прайса и заставил спрятать то, что он принимал за топоскоп в инструментальном ящике роботов и поспешить на станцию монорельса. На тот момент это было вполне разумное решение. Если топоскопа хватятся, то будут искать где угодно, но  только не здесь.

- Тем временем, у себя в квартире бушует Мюррей, к которому явился андроид с пустыми руками и мямлит что-то невразумительное про то, куда делся топоскоп. Предполагаю, что именно эта суета и шум насторожили и спугнули Прайса. Вполне возможно, что астроном бегал по коридору, в поисках нахального и столь расторопного вора. Как мы теперь знаем, астроном мог отключать и даже быстро снимать идентификационный браслет и не опасался, что его метка засветится на экране главного диспетчерского пульта. Не найдя никого в пустых коридорах базы, предполагаю, что остаток ночи Мюррей провел в допросах андроида-убийцы, но не будучи роботехником, добиться от него ничего вразумительного не смог.

Ричард замолчал, налил стакан громко зашипевшей в тишине зала газировки и  медленно выпил. Поставив стакан, он мельком глянул на монитор МИППСа и продолжил:
- Прайс, тем временем, мчится в вагоне монорельса и строит сумасшедшие планы на будущее, Мюллер пьет чай перед сном, Нортроп изучает материалы в астролаборатории, а Фу Тинпену, слегка полегчало,  и сиделка собирается ухйти и оставить его одного. Как видите, на лунной базе «Скотт» в эту ночь бодрствовали не только дежурные.
- Даже андроиду не дали поспать, - заметил кто-то. – Разворошили муравейник.
- Не без этого… - улыбнулся Сноу.

Глава 28

- Теперь, господа, если ни у кого нет вопросов, перейдем к событиям, которые последовали во время дознания.
Ричард в очередной раз оглядел присутствующих.
- Поправка. Есть события, которые произошли до начала расследования. Я хочу выполнить свое обещание и вернуться к Нортропу. Как я уже говорил, Нортроп почти сразу по прибытии отправился на рудник «Разлом Готлиба» и всю ночь изучал полученные астролабораторией материалы. Утром вернулся на базу вместе со сменным инженером рудника. Но только до базы сразу он не доехал. Вышел у «Граффити камня», что примерно в полукилометре от шлюза № 3. Дальше пошел пешком. Я правильно издагаю, господин Нортроп?

- Да, - тихо ответил канадец.
- Может, вы сами расскажете, что произошло дальше?
Нортроп пожевал губами, снял перчатки и заговорил:
- Будучи действующим астрофизиком, занимающимся вопросами строительства и наладки крупных телескопов как на Земле, так и на других планетах, мне пришлось посетить не один десяток довольно экзотических мест и в Солнечной системе и в Дальнем Внеземелье. Я был на Марсе, Церере, Ио, Титании, Ганимеде. Обсерватории на Обероне в колониях Сириус-3 и Альдебаран-2 созданы при моем непосредственном участии. На марсианской горе Олимп сейчас ведутся…

- Гх-м… - тихонько кашлянул Сноу. – Нельзя ли поближе к делу, господин Нортроп?
- Действительно, Уэйн, хватит себе рекламу делать, - это подал голос Моралес. – Ту каждому есть что рассказать.
Канадец недовольно передернул плечами и продолжил:
- В свое время я заказал лаборатории «Вега» несколько исследований и замеров, которые они закончили незадолго до этого симпозиума. Ну, я и поехал сразу туда, чтобы побыстрее ознакомится с результатами. На обратном пути я попросил пилота гравилета высадить меня не долетая шлюза. Я привык ходить пешком на всех планетах и астероидах, где мне приходилось бывать. Можете считать это экстравагантной странностью.

- Если б только эта странность… - тихо прозвучало за столом.
Нортроп завертел головой, стараясь определить говорившего.
- И что произошло дальше, господин Нортроп? – вернул его в русло обсуждения Ричард.
- Я… это… в общем пилот согласился  и высадил меня. Я неторопясь пошел в строну огней базы. Минут через двадцать, когда я был совсем близко от шлюза, мое внимание привлек предмет, валявшийся в пыли среди небольшой россыпи скальных обломков. Я его поднял и на тот момент даже не понял, что это такое, просто сунул в свой мешок для образцов, и всё. На некоторое время я о нём совершенно забыл. Но на симпозиуме объявили о гибели профессора Белла, и я сопоставил некоторые детали. По всему выходило, что я нашел топоскоп.
- Он нашел топоскоп, черт побери! И сидел тихо, как мышь под метлой! – возмутился Лосев. – Нет, чтоб объявить об этом всем на конференции!

- Не сомневаюсь, что вы, профессор, поступили бы именно так, - язвительно парировал канадец. – Насколько я помню историю с исчислениями Фрайма-Грумана, вы…
- При чем здесь леммы Фрайма-Грумана, Нортроп? Будьте любезны мне объяснить…
- Стоп, стоп! Прошу всех замолчать и успокоиться! – решительно вмешался Сноу. – Я не позволю превращать расследование в научный диспут с переходом на личности. Господин Нортроп, вы еще имеете, что нам сказать?
- Дальше? Потом я в пещере «Кокон»…

- Спасибо, господин Нортроп, про это я сам расскажу. Продолжаю, господа. Я упоминал о том, что после нашей встречи со стажером-диспетчером Иваном Басовым, он вспомнил нечто важное, связался с нами и мы договорились  о встрече. Но Мюррей, опять подслушав разговор при помощи своего жучка, о котором мы к тому моменту и не подозревали, успел встретить несчастного у шлюза станции «Армстронг» и убил ударом ледоруба.
- Ледоруба? Что-то мне это напоминает, - пробормотал Лосев.

- Совершенно верно, господин Лосев, в мировой практике есть случай громкого убийства, совершенного именно ледорубом. Им убили в двадцатом веке соратника Владимира Ленина по русской революции Льва Троцкого .
- Точно! Как я мог забыть! А вы-то откуда об этом знаете? – удивился толстяк.
- Курс истории криминалистики профессора Белова. Его лекции мы все слушали раскрыв рот, - ответил Ричард.
- Тогда понятно…

- Итак, Мюррей избавился от свидетеля, который мог навести нас на его след. В тот момент ни я, ни капитан Хэлвуд еще не догадывались, что это Мюррей. Нас сильно смущала непонятная чехарда вокруг андроидного терминала, в которой были замешаны Прайс и Мюллер. Однако ничто конкретно не указывало на директора обсерватории. Но тут произошло необычное событие: смышленый минипиг Мюррея принес нам фонарь, который Прайс спрятал в инструменах роботов. Тут, честно говоря, у меня впервые закралась мысль о том, что прятали не фонарь, а топоскоп, не зная, что это фонарь. Тогда же нами с Хэлвудом было решено инсценировать находку топоскопа и заставить преступника проявить себя. Поскольку находка фонаря в инструментальном ящике происходила на глазах у многих селенитов и туристов, мы сделали вид, что нашли прибор на месте преступления, то есть у шлюза № 3. К тому моменту мы были почти уверены в том, что топоскоп после убийства остался именно там. Вот, посмотрите внимательнее кадры убийства профессора еще раз. Мы специально отметили кружочком полет неизвестного предмета. Увидели?
 
- Но хитрость не удалась – Мюррей усыпил всех, кроме Хэлвуда, каким-то неизвестным прибором или психоприемом и завладел поддельным топоскопом, а проще говоря – фонариком из стандартной экипировки скафандра, который мы ему подкинули. Но даром операция не прошла. Просматривая видеозапись, я заметил, что на руке у человека, одетого, как монах, одет браслет селенита, но никакой метки на экране диспетчерской не высвечивалось! Отсюда стало ясно, что, во-первых: преступник селенит и, во-вторых, что его перемещения не фиксируются.

- А затем события стали развиваться по нарастающей. Нам удалось заставить действовать преступника в условиях жесткого цейтнота. Он всё время ощущал наше дыхание за своей спиной. Справедливости ради скажу, что Мюррей держал потрясающий темп и каждый раз опережал нас на один шаг. Всего на один. Но опережал. Убедившись, что из сейфа Хэлвуда он вытащил пустышку, Мюррей стал лихорадочно вычислять возможного обладателя топоскопа. Он смог выяснить, что Прайс – опытный роботехник. Узнав, что он был поблизости во время преступления, астроном похитил его и применил, по-видимому, неизвестное нам психовоздействие, которое привело к временному психическому расстройству у Прайса. Поняв, что Прайс не владеет никакой полезной для него информацией, Мюррей включает свой мозг на полную мощность и приходит к выводу, что именно Нортроп прячет топоскоп. Полагаю, что отправным моментом для его рассуждений стала информация о том, что Нортроп был единственным, кто кроме нас с Хэлвудом, выходил на поверхность в районе шлюза № 3 после убийства. Его умозаключения блестяще подтвердились. Проследив Нортропа до «Кокоса», он выкрал топоскоп и был таков!

- Вот вы говорите, что Мюррей применил какое-то неизвестное и мощное психовоздействие на Прайса, а раньше на вас и на всех тех, кто участвовал в расставленной для него ловушке. Я правильно понял? – ни с того, ни с сего проснулся сержант Мур.
- Да, всё правильно… - подтвердил несколько удивленный Ричард.
Он заметил, что на всегда немногословного командира спасателей с любопытством посмотрел Блумберг. На его губах обозначилась легкая улыбка.
- Тогда объясните, пожалуйста, почему он не применил это воздействие в самом начале?
 - То есть?

- Ну, тогда, когда он, например, встречался с профессором Беллом. Тогда не пришлось бы и убивать никого, – пояснил Мур и пожал плечами.
Сноу удивился, что этот вопрос задал флегматичный и молчаливый Мур, а не кто-то из делегатов конференции.
- Да, сержант, вы правы,  и ваш вопрос закономерен. Отвечаю. Дело в том, что не все люди, как вам должно быть известно, поддаются гипнозу или другому психовоздействию. Наприме, капитан Хэлвуд, при проведении неудачной засады на Мюррея единственный, кто не поддался на гипноудар. Уверен, что и профессор Белл, был нечувствителен к психовоздействию. Мы покопаемя в его личном деле и, уверен, найдем факты, подтверждающие мою догадку, - убежденно ответил Ричард.

- Уже нашли.
Эту ремарку отпустил Дон Кимура, но лицо его по-прежнему ничего не выражало. Ричард повернулся к Дон Кимуре. Тот продолжал невозмутимо сидеть за столом, положив, как школьник, руки перед собой. Решив, что ответил на вопрос Мура, он продолжил.
- Теперь, господа, наступил тот момент, который и вынудил нашего Директора, господина Дон Кимуру, напомнить вам о том, что наш разговор здесь – сугубо конфиденциальный и разглашению не подлежит.
Несколько секунд Сноу оглядывал присутствующих, потом заговорил:
- Реально я понял, что Мюррей преступник только после кражи топоскопа у Нортропа в «Кокосе». Причем не сразу, а после долгих и мучительных размышлений. С моей стороны ошибкой было идти на встречу с астрономом одному. Я не учел того факта, что обладая топоскопом, Мюррей будет готов на абсолютно всё. Я ему понадобился в качестве заложника на случай непредвиденных обстоятельств. Но все мы сильны задним умом…  Когда я вошел в его кабинет, то почти сразу был подвергнут гипноатаке. Слава Богу, принятая мной накануне пилюля еще не прекратила своего действия, и я сохранил пусть и рудиментарную, но все же способность думать.

В течение четверти часа Ричард подробно, но, по возможности, сжато, изложил всё, что случилось с ним, Блумбергом и Хэлвудом. После этого он обратился к Блумбергу:
- Господа, теперь некоторые свои соображения относительно произошедшего на базе выскажет начальник научного отдела КОНОКОМа Айвенго Блумберг. Айво, прошу тебя.
Ричард сел, наполнил стакан минералкой и с удовольствием выпил медленными глотками. Айво покашлял в кулак и заговорил:

- Всё то, что поведал нам господин Сноу не может не вызывать массу вопросов. Да, непосредственный исполнитель, или, вернее, мозг и мотор всей операции раскрыт. Это всем вам известный директор обсерватории «Око Вселенной» Кент Мюррей. Но что сподвигло его на такие крайние меры? Неужели обладание топоскопом, при всех фантастических возможностях прибора, стоит человеческой жизни? Нам более или менее понятно, или, скорее, мы предполагаем, что заказчиком являлся Фу… двойник Фу Тинпена. Вот сейчас немного о нем и поговорим. Господин Пелтонен, вы летели с двойником одним рейсом и вы же помогли ему добраться до гостиницы «Сателлит», верно?

- Да.
- Отлично. А не могли бы вы рассказать нам о своих впечатлениях. Как себя вел двойник, что вам показалось странным, ну, в общем, все, что вам запомнилось.
Сноу и Хэлвуд заговорщицки переглянулись и опустили головы, чтобы беспечный Айво не увидел их улыбки. Они-то прекрасно понимали, что за этим последует.
В зале воцарилось молчание.
- Господин Пелтонен, вы слышали меня? – спросил еще ничего не подозревающий Блумберг.
- Да.
- Хорошо. Так что вы имеете нам сказать?

Ричи и Барт замерли: поединок начался!
- Ничего, - прозвучал ответ, лишенный всяких интонаций.
- Как ничего? Ведь говорили же вы о чем-то! Не могли же вы весь рейс молчать!
- О гипертонии.
- Что - гипертонии? А-а, понятно, двойник жаловался на высокое артериальное давление! А что еще он говорил?
- Ничего.
- Совсем ничего? – озадачился Айво.
Пелтонен в своем коронном стиле даже не удостоил его ответом.
- А может он не с вами, а с кем-то из других пассажиров разговаривал? Не заметили?
- Нет.
- Нет, в смысле «не разговаривал», или в смысле «не заметил»?
- Не разговаривал.
- Понятно. А по прилету, в космопорту почему вы решили ему помочь? Он вас об этом сам попросил?
- Нет.
- Значит, вы сами решили?
- Нет.

Айво метнул испепеляющий взгляд на Ричарда, но тот сделал вид, что очень увлекся изучением текстуры стола, а Барт срочно углубился в МИППС. На безучастном лице Дон Кимуры появилось что-то отдаленно напоминающее легкий интерес. Блумберг провел рукой по волосам.
- Богатство и красочность вашего словарного запаса впечатляют, господин Пелтонен. На самом деле. Но – продолжим. Значит ли это, что вы решили сопроводить заболевшего двойника из-за того, что вам по пути? Ведь вы остановились в той же гостинице.
- Да.
- Ага, ясно. Вы помогли ему дойти до стойки администратора?
- Да.
- Дальше к себе в номер он пошел сам?
- Да.
- А кто вызвал врача, вы?
- Нет.
- Понятно – администратор.

Пелтонен сделал едва заметное движение бровями:
- Сам, через администратора.
- О-о! У нас наметился прогресс. Мы строим фразы!..
Финн никак не отреагировал на язвительное замечание Блумберга.
- Господин Пелтонен, теперь позвольте мне вернуться к важному вопросу, отвечая на который трудно ограничится односложным ответом. Итак:  вы не заметили ничего необычного в поведении Фу Тинпена, вернее, его двойника?
Пелтонен несколько секунд подумал:
- Нет.
- Точно? Ведь это может быть лишь какой-нибудь малозаметный штрих, непроизвольный жест, сказанное не к месту слово, ну… не знаю, что еще. Вспомните, пожалуйста.
В это время дверь в зал открылась, и вошел доктор МакГрэгор. Все головы повернулись к нему. Он встретился глазами со Сноу, кивнул и прошел на свое пустующее место. Проходя мимо Блумберга, он положил на стол клочок бумаги.

- Профессор Прайс введен мною в искусственный медикаментозный сон. Так для него будет лучше.
Айво проследил глазами за МакГрэгором, взял со стола бумажку и, развернув ее, прочитал. Потом он сложил ее вчетверо и сунул в нагрудный карман. Повернувшись к Пелтонену он повторил вопрос:
- Вспомнили, профессор?
Финн, казалось, не решался ответить. Он сцепил замком пальцы рук и задумался. Айво тоже молчал, боясь спугнуть мысль Пелтонена.

- Растерянность, - наконец, произнес он.
- Растерянность? Вы хотите сказать, что Фу… двойник выглядел растерянным, так?
- Да.
- Он, что – нервничал, озирался?
- Нет.
- Ну, как-то  вы это почувствовали! Не было ощущения, что он что-то потерял, кого-то встретил, впервые увидел…
- Да, увидел! – вскинул руку финский айсберг.
- Кого? – оперся руками на стол Айво.
- Всё.

Последние реплики финна стерли улыбку с губ Сноу и заставили поднять голову. Агент почувствовал, что Пелтонен позволил себе едва заметное волнение, что для последнего нехарактерно. Ричард вмешался в разговор:
- Айво, ты позволишь? – он повернулся к финну. - Господин Пелтонен, если я правильно вас понял, двойник вел себя так, будто попал в непривычную для него обстановку? Будто он здесь впервые и не вполне знает, как ему себя вести и что делать? Так?
Флегматичный финн пожевал губами, задумчиво посмотрел на агента и ответил:
- Да.
- Значит, двойник попал и на спейсфлаер и на лунную базу впервые. Разве  может быть такое? Неужели есть люди, которые не путешествовали хоть раз на Луну, или на другую планету Солнечной системы?
- Да ты что, Ричи окстись! Масса людей сидит всю жизнь по домам и о других городах и странах, не то, что о других планетах, судят по передачам и фильмам в юнивернете и гологравизору! Очнись, идеалист! Путешествуют у него все! Как же, щас!

- Ты что разошелся, Айво? Давай спокойней. Я ведь тоже не вчера родился и то, что я говорю основывается на опыте и на анализе ситуации. Задам тебе вопрос: неужели для того, чтобы проконтролировать и забрать топоскоп, на другую планету, в нашем случае на Луну, был направлен тот, кто ни разу не покидал Земли, не летал на спейсфлаере?
Айво и не собирался сдаваться:
- Логично, но вот мой аргумент: больше в этом деле никого нет! Только Мюррей и двойник Фу Тинпена! Выбирать не из кого! Как тебе  такой расклад?
Сноу подумал и согласился:

- Хорошо, let it be ! Пока отложим спор на эту тему и примем твое объяснение за рабочий вариант, хотя, на мой взгляд, это все-таки довольно странно. Продолжай, Айво.
- Спасибо. Господа, в свете того, что вы здесь услышали, мы хотим вам задать один вопрос, - Блумберг несколько секунд помолчал, обводя глазами сидевших за столом селенитов. – Вопрос такой: не видите ли вы в действиях Мюррея и двойника признаков э-э-э… вмешательства извне?

- Контакт? – неожиданно заговорил Лосев. - Ведь вы именно его имеете в виду? Предположение, конечно, интересное, а, главное, заманчивое. Действительно, есть три варианта. Первое: земляне изобрели штуковину, которая угрожает другим цивилизациям. Второе: прибор может нанести вред самой Земле. Третье и наименее вероятное: топоскоп очень интересует самих инопланетян. Пришельцы клюют и проявляются на горизонте. Первая версия, на мой взгляд, предпочтительнее – подумайте, что мы можем изобрести полезного для других цивилизаций? Ровным счетом ничего. Особенно для тех, что способны наблюдать за нами в упор, находясь в сотнях парсек и, при этом, никак не обнаруживая себя. Все три гипотезы, в случае пристального рассмотрения, не выдерживают серьезной критики.

 Посудите сами. Что такого экстраординарного сделал Мюррей и кто он такой вообще? Он – известный, даже очень известный астроном и физик, но не больше, а уж гонора и амбиций, поверьте мне, там хватало на десятерых, прости меня, Господи. То, что он усыпил вас во время засады и потом у себя в кабинете, ни о чем не говорит. Мало ли существует приемов психокинетики и гипновоздействия, о которых мы слыхом не слыхивали! До сих пор мы не знаем механики воздействия на психику дошедших до нас из глубокой древности обрядов африканских вуду, австралийских колдунов, галльских друидов, тибетских монахов и сибирских шаманов. В вашем случае, я уверен, было применено что-то из этой оперы. Поэтому, как бы нам того ни хотелось, вряд ли здесь имеет место проявление внеземного воздействия. Мюррей решил просто-напросто присебяткать изобретение Белла, вот и весь сказ.
Сноу с некоторым удивлением выслушал выступление русского ученого. Оказывается, он умеет не только ёрничать и водку пить, но и вполне разумно рассуждать. Однако не удержался и подковырнул:

- Насчет друидов это вы погорячились, господин Лосев. Их уж тысяча лет как нет.
- Их-то, может, и нет, но письменные свидетельства зато есть, а всякие колдуны и шаманы еще не совсем перевелись, - беззлобно согласился Лосев.
- А как в этом деле замешан двойник, и почему именно ему Мюррей собирался передать топоскоп?
- Ну, знаете! Вы от меня многого хотите. Я высказал свое мнение, а дальше вам, детективам, решать и выводы делать, - насупился толстяк.

- Значит, вы исключаете внеземельный след? – уточнил Ричард.
- Я – да!
- А остальные придерживаются того же мнения?
Сноу обвел взглядом стол. Никто не порывался выступить. Такое единодушие немало озадачило агента, и он спросил:
- На конференциях и симпозиумах у вас такие споры на похожие темы возникают, что пух-перо летит! А тут – единогласно…

- Так это – публичные мероприятия, а здесь закрытый сабантуй, - оскалился Вердей. – Не перед кем хвост распускать и пыль пускать. К тому же, мы, как нам доходчиво объяснил господин Директор, и рассказать-то никому ничего не можем. А вы хотите от нас энтузиазму и африканской страсти! Дудки!
- Тогда, может, кто-нибудь из вас объяснит мне, зачем это понадобилось Мюррею?
Присутствующие молчали. И тогда прозвучал вопрос Айво Блумберга:
- А зачем это Фу Тинпену?

Глава 29

- Блумберг, - прозвучал голос Дон Кимуры, - вы знаете что-то, чего не знаю я? Докладывайте.
- Да, господин Директор. Тут у нас спонтанно возникла одна любопытная идея, и во время совещания я запросил генетический код Фу Тинпена в Центральном медико-генетичеком центре Земли в Веллингтоне. Буквально через несколько минут я его получил и передал доктору МакГрэгору, благо тот как раз с Прайсом вышел… Вернее, вывел его.
- И с чем же, позвольте вас спросить, вы собирались сравнивать полученный образец, доктор? – вскинул бровь Дон Кимура.

- У меня сохранились данные всех анализов Фу Тинпена. В том числе анализ слюны, годный для генетических исследований, - ответил МакГрэгор. – Успокоив пациента, я запустил генетический анализатор, который начал постепенно выдавать результаты. Пройдет еще часа три, прежде чем полная картина будет ясна, но уже по первым позициям совпадение составляет 93%. У меня, например, нет никаких сомнений, что на Луне был сам Фу Тинпен.
Директор молча смотрел на доктора. Потом повернулся к Блумбергу:
- Данные, полученные мной из альпийской клиники Фиспа косвенно подтверждают это. И что же из этого следует, кроме того, что в Швейцарии в госпитале лежит не профессор Фу Тинпен, а какой-то обычный альпинист?
Вместо Айво ответил Сноу, который сам впервые услышал эту информацию, но быстро сориентировался:
- Из этого следует, господин Директор, что Мюррей и Тинпен действовали в преступном сговоре.
- И это всё, что вы можете мне сообщить?

Сноу и Блумберг молчали. Тогда Дон Кимура встал, поправил дорогой галстук и заговорил:
- Господа. В силу данных мне полномочий, я сообщаю вам следующее. Первое: буду рекомендовать надзорным органам прекратить уголовноое дело в отношении Кента Мюррея, доказанно виновного в двух предумышленных убийствах, покушении на убийство и похищении и удержании в несвободе человека, в связи со смертью обвиняемого. Второе: что касается Фу Тинпена, то по причине отсутствия явных улик и доказательств его участия в преступных замыслах Мюррея, считаю правильным прекратить в отношении него уголовное дело по причине недоказанности. Третье: в силу прозвучавших здесь некоторых предположений, хоть и не получивших аргументированного и инструментального подтверждения, но, тем не менее, весомых и серьезных, принимаю решение оставить на деле гриф секретности. На этом всё, господа. Благодарю всех за помощь. До свидания.

Зашумели отодвигаемые стулья, и участники совещания потянулись к выходу, тихо переговариваясь меж собой. Когда последний приглашенный вышел, Директор сказал, в упор глядя в глаза Ричарду:
- Сноу, я на самом деле недоволен таким завершением дела. Убийца разоблачен, но погиб, сообщник исчез в пространственной бесконечности, топоскоп пропал. Вот что вы мне посоветуете докладывать Совету?
Ричард, рассматривая свои ладони, ответил:
- Как есть, так и докладывайте, господин Директор. Я считаю, что преступление раскрыто. А ты как думаешь, Айво?
- Не знаю, честное слово. С одной стороны, ты прав, а с другой – преступники избежали наказания, а яблоко раздора – топоскоп – исчез.

- Допустим, преступники избежали наказания по объективным причинам и, в конце концов, получили по заслугам, - задумчиво ответил Ричи. – Вот топоскоп – да, промашка вышла…
- Ничего себе промашка! Упустили такой прибор!..
- Господин Директор, о приборе мы узнали только во время расследования! До этого никто ни сном, ни духом…
- Ну, и что? Это нас всех не оправдывает. Вот скажи-ка мне, Сноу, где сейчас прибор, как ты думаешь, а? – не отставал Дон Кимура.

- Господин Директор, топоскоп может находиться где угодно в этом бесконечном мире, - вступился за Ричарда Блумберг. – Сами посудите – если на заводе на каком-то этапе топоскоп был сжат, то и… сработать мог.
- Спасибо, Блумберг, вы меня сильно успокоили…
- Если это вас действительно немного успокоит, то я знаю, где топоскоп точно не может находиться, - произнес Айво и, не дождавшись никакой внятной реакции начальства, продолжил. – Он не может быть там, где сейчас Фу Тинпен.
Хэлвуд чуть заметно передернул плечами, видимо, представив себе ледяную черную пустоту, в которой теперь навечно обречен летать китаец.

- Вы считаете? Хотя какое это имеет значение?
Дон Кимура встал и взял со стола свой МИППС. Встали и трое детективов.
- Значит так, Сноу. Жду вас завтра в восемнадцать ноль-ноль по среднеевропейскому времени у себя в кабинете с подробным докладом. Успеете? Хорошо. Тогда до свидания.

Директор положил в карман МИППС и быстрыми прыгающими шажками направился к выходу из зала. Детективы проводили его долгими взглядами. Когда японец скрывался за дверьми, в узкую щелку между створками протиснулся пушистый черно-белый комочек и подкатился к ногам Сноу. Ричи присел и посмотрел на поросенка:
- Что ж ты, Базз, всех в заблуждение ввел, ездил на монорельсе с моим браслетом? Нехорошо.
Минипиг, будто на самом деле осознавая свою вину, сел и пригнул голову.

- Но он и помог нам, господин Сноу. Помните, фонарик принес? - Хэлвуд наклонился и взял Базза на руки. – Один остался, да? И что с тобой прикажешь делать? В зоопарк на Землю сдавать?
- Почему в зоопарк? Возьмите себе, капитан. Будет у вас служебный минипиг! – то ли пошутил, то ли серьезно сказал Айво. – У всех – служебные собаки, а у вас – минипиг!
- А что, и возьму! – засмеялся Хэлвуд и потрепал Базза, вздыбив его длинную белую челку.  – Пойдешь ко мне?
Хвост-пружинка Базза стал стремительно сжиматься и разжиматься, выражая крайний восторг хозяина. Минипиг уткнулся рыльцем в грудь Барту и несколько раз шумно вздохнул.
- Ну, вот и хорошо, приятель, - по-своему понял его капитан. – Будешь теперь приписан к офису начальника безопасности лунной базы «Скотт».

Все трое  рассмеялись и направились к выходу. Базз, которого спустили на пол, зацокал маленькими копытцами, стараясь не отставать от людей.
Несколько часов спустя Сноу, Блумберг и Хэлвуд сидели в тесной неудобной кафешке космодрома в ожидании вечернего рейса компании «Селена лайнз» и пили безвкусный кофе.
- Эх, ко мне бы сейчас в офис! Я бы заварил вам  кофе. А это… суррогат какой-то! – сокрушался Барт.
- Ладно, капитан, не переживайте! Какая ерунда – выпить немного неправильного кофе на лунном космодроме, - усмехнулся Ричард. – Вы лучше вспомните, что скоро у вас отпуск, поездка на Байкал, рыбалка…
- Послушайте, Хэлвуд, - с интересом посмотрел на него Айво. – Вы собираетесь в отпуск на Байкал? Завидую! Ричи, живут же люди! Вот ты, например, где провел последний отпуск?
- А то ты не знаешь, что вот именно в этот момент я провожу свой отпуск, - насупился Сноу. – Как тебе удается на ровном месте испортить человеку настроение? Ты еще вспомни, что через сутки нас в своем кабинете в «Сатурне» будет по столу размазывать Дон Кимура!

- Хорошо-хорошо, шеф, молчу, - в шутку отмахнулся Блумберг.
Несколько минут все помолчали, а Барт налил в блюдце холодной минеральной воды и поставил под стол, где тихонько сидел Базз.
- А всё-таки, что же произошло на самом-то деле.? Вроде на первый взгляд всё понятно, а как начнешь думать и сопоставлять… - не выдержал Хэлвуд.

- Да, но только на первый взгляд и только для тех, кто не принял в этом деле непосредственного участия, как мы. Тут, вроде, как два слоя. Один верхний, а второй подводный. Как течения в океане – на одной глубине вода перемещается с востока на запад, а на другой – с запада на восток, - задумчиво ответил Сноу.
- Как физик ответственно вам заявляю: в одной и той же трубе вода может течь в противоположные стороны, причем одновременно, - проиллюстрировал Айво.
- Тем более! – легко согласился Ричи.
- И все же, что вы завтра скажете Директору? – не отставал Барт.
- Капитан, вам это так важно? – удивился Блумберг.

- Стой, Айво, ты неправ! Капитан совершенно справедливо задает вопросы. Более того он в полной мере имеет на это право: без некоторых его идей и действий еще неизвестно, чем бы всё закончилось.
- Господин Сноу, вы преувеличиваете… - начал Хэлвуд.
Ричард остановил его жестом руки:
- Ни в коем случае, Хэлвуд! Это объективная оценка вашего участия в деле «Лунная Соната», так оно будет классифицировано в анналах КОНОКОМа. Нисколько не сомневаюсь, что в ближайшее время ваше имя будет фигурировать в приказе по АНБ.

- Спасибо, конечно, тронут, но откуда такое необычное, я бы даже сказал, странное и претенциозное название: «Лунная Соната»?
- Что? Название? – переспросил Ричи, не расслышав последних слов Хэлвуда из-за шума двигателей приземлившегося где-то поблизости спейсфлаера. – Это Айво предложил. Он считает, что здесь, на Луне, мы впервые услышали музыку высших сфер, симфонию пространства, так сказать. К тому же наш ученый друг очень любит древнего, но вечного Людвига, не побоюсь этого слова, Ван Бетховена. Не знаю, как насчет музыки, но в плане зрелищности и громкости звучания, представление явно удалось. Я, правда, больше склонялся к названию «Dark Side of the Moon», потому что вся история произошла именно здесь, на темной, обратной стороне Луны, но не стал спорить. Бетховен, так Бетховен. Впрочем, это всё несущественно.

- Ничего себе соната - четверо убитых! – покачал головой капитан. - Жалко молодого стажера. Хороший парнишка. Был. Надо же  такому случиться!
 - Наша вина, а, точнее, моя, - ответил Сноу. – Никогда себе не прощу такого легкомыслия!
- Не надо посыпать голову пеплом, Ричи. Да, парня жалко, но если бы не твои действия, неизвестно, сколько бы еще трупов появилось, - сказал Блумберг. – Об этом подумай. Я серьезно.
- Сколько было бы трупов – сослагательное наклонение, Айво, а убитый Басов – необратимая конкретная реальность, - грустно возразил Ричард.
- Пассажиров рейса № 346 на Плесецк просим пройти на регистрацию, - прозвучало из репродукторов.
Несколько посетителей кафе заспешили к выходу.

- Скоро и ваш рейс, - огорченно вздохнул Хэлвуд, провожая их взглядом.
За несколько дней, прошедших с момента начала необычного симпозиума, он привык и даже привязался к понравившимся ему агентам КОНОКОМа. Будучи сам офицером Агентства по Наблюдению и Безопасности, он, как и большинство его коллег, до этого придерживался мнения о заносчивости и высокомерии, присущей сотрудникам конкурирующей фирмы. Но поработав с Ричардом и Айвенго бок о бок в серьезном деле, сопряженном с реальной угрозой жизни, он кому угодно готов был теперь доказывать обратное.
- А нашему Директору Дон Кимуре мы расскажем официальную версию, которую он и хочет услышать, - сказал Сноу.
- А что он хочет услышать?

Хэлвуд прекрасно осознавал, что Сноу и Блумберг давно и очень хорошо знают своего начальника, о котором в АНБ ходят разные слухи и легенды. Он отдавал себе отчет в том, что хоть и присутствовал при приватном разговоре троих конокомовцев, понял из него далеко не всё, поэтому и стремился восполнить эту лакуну.
- Доложим мы ему, что Мюррей и Фу Тинпен, находясь в сговоре, решили выкрасть бесценный прибор, но задуманная операция с самого начала не задалась и пошла наперекосяк. Глупый андроид убил Белла, но ничего не принес (кому-то отдал топоскоп), откуда ни возьмись, на поверхности объявилась камера, которая могла заснять момент убийства, потом появился свидетель, утверждавший, что что-то видел, потом агент КОНОКОМа и капитан безопасности устроили засаду, потом пришлось похищать Прайса, ну, и так далее, в том же духе, - глядя куда-то в сторону, сказал Сноу.
- Понятно. Версия о внеземельной составляющей не прозвучит, - закончил за него Хэлвуд.
- Капитан, вы всё правильно понимали до этого, понимаете и теперь, разве нет?  - поднял голову Блумберг.
Хэлвуд ничего не ответил, взял со стола чашку и повертел её в руке.

- Иначе говоря, и мне и вам надо забыть, то, что мы видели своими глазами и на этом успокоиться?
- Нет, капитан, забывать не надо, но и рассказывать об этом на каждом углу тоже не стоит.
- Почему?
- Да потому что так спокойней и Дон Кимуре и всем остальным. Директор по-своему прав. Если наше с вами приключение станет достоянием гласности, то я не берусь предсказать то, что последует за этим. Могу лишь предположить, что найдутся как рьяные адепты внеземельнй подоплеки «Лунной сонаты», так и не менее активные ее противники. С учетом всех факторов, сопровождавших расследование и вскрывшихся в ходе него, могут быть сделаны выводы о неминуемом и скором захвате Земли и колоний кровожадными инопланетянами. И у нас не будет весомых аргументов против такой логики. А если дать разрастись скандалу, то недалеко и до… Да что я рассказываю – всё-то вы прекрасно понимаете, капитан.

- А если я… - начал Барт.
- Можете, но не стоит, - перебил его Ричи. – Во-первых, вы под присягой и не имеете права разглашать эту информацию, а во-вторых, даже если вы примете решение в пользу эмоций и чувств против разума и логики, то ничего не добьетесь. Я уже сказал, что будут люди за и будут люди против. А материальных доказательств у вас, как и у нас, нет. Только слова и пустые заявления. Поэтому, куда ни кинь, Директор всюду прав: в любом случае официальное расследование должно завершиться тем выводом, о котором я говорил только что.
Хэлвуд молчал.

- Простите, капитан, мне совсем не доставляет удовольствия быть циником и расстраивать вас, но моя работа в КОНОКОМе предполагает иногда и такие варианты, - вздохнул Сноу. – Иногда это бывает собачья работа…
Барт посмотрел на Блумберга, но тот лишь пожал плечами и тряхнул светлыми длинными кудрями.
- А как же «сингулярный пространственный захлест», если я правильно запомнил термин? Ведь произошел он в монастыре санта-Моника! Часовня-то исчезла, черт побери, а это зафиксированный факт, - не сдавался Хэлвуд.
- Ну и что? – ответил Айво. – Часовня исчезла, но почему и как – загадка и широкое поле для самых разных предположений и спекуляций. Теперь, когда топоскоп исчез, кто решится связать  исчезновение часовни с несуществующим, мифическим прибором? Засмеют и заклюют.

- Капитан Хэлвуд, -  поставив чашку на стол и слегка откинувшись на стуле, заговорил Сноу, - мне было спокойно и комфортно работать с вами, потому что вы оказались надежным профессионалом, умеющим хорошо работать не только кулаками, но и головой. А самое главное – вы порядочный и смелый человек. Более того – мне очень импонирует ваше стремление ничего не утаивая разобраться в запутанном деле. Но поймите, это специфика работы оперативных отделов Контактной объединенной Комиссии Земли. Обещаю вам при первой же возможности, если вдруг появятся какие-нибудь новые факты по делу, сразу же вернуться к расследованию и проинформировать вас!

- И обязательно привлечь к работе, - закончил Барт и протянул руку. – Идет?
- Идет. И давай, наконец, перейдем на «ты», - улыбнулся Ричард и с удовольствием пожал крепкую ладонь. - Если когда-нибудь соберешься переходить в КОНОКОМ, считай, что моя рекомендация у тебя в кармане, Барт.
- Спасибо, Ричард. Я подумаю.

- Пассажиров рейса № 338 на Льеж просим пройти на регистрацию, - снова донеслось из репродукторов.
- Ну, вот и ваш рейс, - огорченно произнес Хэлвуд и подхватил сумки конокомовцев.
- Эй, Барт, мы и сами можем! – кинулись за ним Айво и Ричи.
- На правах хозяина имею право! – обернулся начальник безопасности.
 Шуганув по пути дроида, попытавшегося перехватить багаж, он направился к автоматической регистрационной стойке.

Глава 30

Блумберг и Сноу устроились в соседних креслах и завозились с ремнями безопасности. Прослушав стандартные полетные объявления командира корабля, они достали МИППСы и углубились каждый в свои документы. Вскоре легкие перегрузки дали знать о том, что полет начался. В иллюминаторе решетчатые конструкции карусели космопорта сменились удаляющейся поверхностью Луны. Совершив несколько орбитальных маневров, спейсфлаер начал разгон. Едва слышно загудели гравикомпенсаторы, создаваю слабую силу тяжести на корабле. Через несколько минут из-за контрастного лунного горизонта на бездонном  темном фоне космоса появилась голубая яркая Земля. И сразу захотелось домой, к родным, друзьям. Он повернул голову и посмотрел на Блумберга. Ученый, уронив голову на грудь и расплескав светлую шевелюру по плечам, мирно посапывал над включенным МИППСом.

«Господи, если для меня эта командировка оказалась такой сложной и ажитационной, то что тогда говорить об Айво, привыкшего иметь дело с колбами, формулами и научными работами, нежели чем заниматься погонями со стрельбой и прочими атрибутами настоящего расследования?» - подумал Ричи, сочувственно глядя на коллегу.
- Господин Сноу, что-нибудь желаете? – раздался рядом вежливый тихий голос.
- Желаю, - сдвинул гологравизионные очки на лоб и поднял глаза на приятную брюнетку Ричи. – Виски со льдом.
- Бушмиллс, Карду, Гленфидик…
- Карду.
- Сейчас принесу, господин Сноу. А ваш друг? – стюардесса кивнула на спящего Айво.
- А господину Блумбергу тройной еспрессо с коньяком, когда проснется, - улыбнулся Ричи.
Завладев стаканом с янтарным напитком, он несколько минут просто блаженствовал, потягивая мелкими глотками попахивающий дымком шотландский виски. Потом зафиксировал полупустой бокал в специальном зажиме под иллюминатором и откинулся в кресле. Усталость последних дней давала о себе знать все настойчивее. Решив немного покимарить, он потянулся, чтобы выключить МИППС, но тот, вдруг, замигал малиновым вызовом.
С миниатюрного экрана на Ричарда смотрел Хэлвуд:

- Что случилось, Барт? – зевая и прикрывая рот ладонью, спросил Сноу.
- Привет, Ричи, есть разговор, - спокойно произнес капитан.
- Что-то случилось? – слегка насторожился Ричард.
- Нет. Просто есть, что сказать.
- А потом нельзя, Барт? Очень спать хочется, – глаза у Сноу, действительно, просто слипались.
- Можно.
- Ну и ладно.

Ричард прилагал буквально физические усилия, чтобы не дать глазам закрыться. Голова опустилась на грудь, руки безвольно покоились на подлокотниках. Все вокруг стала обволакивать ватная пустота…
 - …спишь? – донесся еле слышный шепот. – Ричи, ты спишь?
Краем сознания понимая, что это сон, он попытался отмахнуться от навязчивого приставалы. Резкое движение рукой – и локоть соскользнул с подлокотника. Сноу резко просел и… проснулся.  В соседнем с ним кресле сидел Хэлвуд. У Ричарда пересохло во рту:

- А-а… где Айво?
Барт широко улыбнулся:
- Я его попросил пересесть на несколько минут. Нам надо поговорить.
Ричард, еще ничего не понимая, продолжал смотреть на Хэлвуда:
- А как ты попал…
- Сейчас это неважно, Ричи, совершенно неважно.
- А что важно?
- Важно то, что я тебе скажу.
Ричард начал просыпаться:
- Говори, я слушаю тебя, Барт.
- Я не Барт Хэлвуд. Просто воспользовался его телесной оболочкой.
Сноу несколько секунд молчал, с трудом пытаясь собрать вместе рассыпавшиеся, сонные мысли. Наконец, он глубоко вздохнул:

- Не Барт… А кто тогда?
Капитан натянуто улыбнулся:
- Вообще-то я Почтальон. Это слово, пожалуй, больше всего подходит. Но здесь, на Земле… извините, Луне, я выполнял более сложную роль.
- Какую? – проснуться окончательно никак не удавалось.
- Не только доставка или отправка посылки, но и ее поиск.
- А посылка – это… топоскоп? – мозги начали потихоньку прочищаться.
- Конечно.
- Ясно. И вас было трое?

- Почему трое? – в свою очередь удивился Почтальон. – Я здесь один.
- Как это – один? А Фу Тинпен, а Мюррей? – сон окончательно улетучился.
- Фу Тинпен – это был я, как сейчас я – Хэлвуд. Мне просто пришлось использовать их оболочки. Сожалею, что телесная оболочка Фу Тинпена утеряна.

- Утеряна? Телесная оболочка?! – Сноу не на шутку разозлился и даже привстал в кресле. - Что вы такое говорите, Хэлвуд… э-э-э, Почтальон? Он погиб! Не только его телесная оболочка! И всё по вашей вине.
- Извините, я, наверное, неправильно выразился. Да, он погиб. Я сожалею. Но моей вины в этом нет.
Сноу смолчал и продолжал выжидательно смотреть на Хэлвуда-Почтальона. Очень трудно было абстрагироваться от осознания того, что перед тобой лишь тело Барта, а не он сам. Почтальон тоже выдержал паузу, но не дождавшись никакой реакции со стороны Ричи, продолжил:

- Встречаюсь я с вами, Сноу, вопреки моим правилам и, если хотите, убеждениям. Обычно, я, направляясь в очередное путешествие, очень серьезно к нему готовлюсь: изучаю цивилизацию, где придется работать, ее историю, уровень развития и, конечно, самих представителей. Не буду утомлять вас рассказами о том, с кем мне приходилось иметь дело и как эти встречи проходили. Скажу коротко: по-разному. И разумные индивиды на разных планетах тоже очень и очень отличны  друг от друга.  Здесь я находился…
- Находился? Тот есть, вы уже?..
- Да, пора. Zuruck Nach Hause !
- Но не попрощавшись со мной, вы не смогли отбыть, как я вижу?
Хэлвуд-Почтальон наклонил голову и усмехнулся:

- Вот без яда и подковык вы никак не можете обойтись, господин Сноу. Ладно, я и не ожидал от вас распростертых объятий и лобзаний. Перехожу к главному, зачем пришел. Насколько я понял, не имея никаких вещественных доказательств вмешательства в события на Луне внеземных игроков, КОНОКОМ в своем отчете обойдет этот вопрос молчанием. Это так?
Сноу молча кивнул. Он лихорадочно пытался сообразить, зачем Почтальону нужна эта встреча. Что за чертовщина тут происходит?
- А могу ли я поинтересоваться: в устном плане высшему руководству Земли будет доложено то, что не попадет в доклад?

- Как я могу вам ответить на этот вопрос? Я не знаю, какое решение примет Директор после нашего с Блумбергом доклада.
- Понятно. А как сами думаете: скажет, или нет?
Ричард подумал:
- Вряд ли, очень сомневаюсь.
- Но стопроцентной уверенности нет, как я понимаю?
- Послушайте, чего вы от меня хотите? Что вы из меня всё это тянете? Боитесь, что где-то наследили и хотите убедиться, что всё сойдет с рук, так что ли?
- Нет, не совсем. А теперь, скажите, пожалуйста: сам-то Директор верит во внеземную версию произошедшего?
- Господи, а это вам зачем?

- И всё-таки, господин Сноу? – настойчиво повторил Почтальон.
- Ладно, если хотите мое мнение, то я считаю, что он почти уверен в этом, но гонит от себя эти мысли подальше. Позиция страуса.
- Спасибо, я понял.

Почтальон замолчал и стал смотреть куда-то мимо Ричарда. Сноу даже обернулся, интересуясь, куда устремлен задумчивый взгляд и с удивлением понял, что в никуда. Почтальон смотрел внутрь себя. Он размышлял.
- В вынужденных полетах по Вселенной, - медленно и негромко заговорил Хэлвуд-Почтальон, - я повидал многое, в том числе и гуманоидные цивилизации, вроде вашей. Обычно я, выполняя приказ, делаю всё от меня зависящще, чтобы не привнести в незнакомый мир, сумятицы и негатива. Часто я пользуюсь услугами представителей местной цивилизации. Не всегда их действия меня полностью удовлетворяют, но даже если что-то и не так, то все неудачи, в конце концов, списываются именно на них. Поверьте – если бы я мог всегда действовать, так сказать, чужими руками, я бы так и поступал. Но не всегда это возможно. Многие вещи приходится делать самому, иначе… В трагических событиях на лунной базе нет моей вины. Дело было поручено Мюррею, который будто с цепи сорвался, когда понял, что я требую от него выкрасть топоскоп. Зря я его научил нашей психокинетике… Теперь-то я думаю, что отдавать мне топоскоп в его планы вообще не входило.

- А почему вы выбрали оболочку Фу Тинпена?
- Он наименее общительный среди ключевых фигур, так или иначе связанных с Беллом и его прибором. Работая в его теле, я мог  позволить себе практически ни с кем не общаться. Но все сразу пошло наперекосяк. Инкорпорировавшись в Фу Тинпена я поздно обнаружил очень плохую совместимость его мозга с моей ментальностью. Его болезнь не была притворством. К сожалению менять что-либо было уже поздно: если бы я отпустил Фу Тинпена и «переселился» в кого-то другого, то китайцу пришлось бы стирать память, а это ничем не отличается от смерти: «ментальное я» того, кто подвергнется этой процедуре, перестает существовать. Поэтому я остался в теле Фу Тинпена и стал приводить его в порядок. Должен сказать, что мне невольно помог и врач МакГрэгор. В конце концов, мне это удалось и на последнем акте спектакля я присутствовал. Дальше вы всё видели сами, господин Сноу.

В голове Ричарда кружился целый сонм вопросов, которые хотелось задать Почтальону. Он понимал, что инопланетянин может в любую секунду попрощаться и исчезнуть, поэтому нужны те вопросы, которые действительно прольют свет на… нет, не на расследование, это такая частность, а совсем на другие – глобальные вещи. Наконец, Сноу решился:
- Кто вы, Почтальон?
- Представитель цивилизации, название которой вам всё равно ничего не скажет. Нам много миллиардов лет, и одна из функций, которая досталась в наследство – выполнять поручения, которые поступают к нам периодически.
- От кого?

- Нам это неведомо, господин Сноу. Мы их называем… Мегацивилизацией.  Мы даже не можем точно сказать откуда поступают приказы. Предположительно из сектора созвездия, которое у вас называется Наугольник.
- Что за бред, Почтальон?! Вы выполняете поручения, поступившие неведомо от кого и незнамо откуда! Как это может быть?

- Я понимаю ваши чувства, но ничем помочь не могу – мы сами не знаем, кто нам приказывает. Это длится уже несколько сот миллионов лет. Понимаете, господин Сноу, Вселенная бесконечно разнообразна и вечно непознаваема. Мы пытались узнать, кто нам – древней, гордой и могущественной цивилизации – присылает приказы, согласно которым некоторые из нас должны сниматься с места и лететь в беспредельную даль, чтобы… изъять у другой, слаборазвитой цивилизации какую-нибудь опасную игрушку, вроде вашего топоскопа. Но мы так ничего и не смогли выяснить. Более того, нам довольно болезненно дали понять, что это не наше дело, и мы прекратили попытки. Собственно, именно в этом причина моей встречи с вами. Вы, люди, очень похожи на нас. Мы впервые столкнулись с таким поразительным сходством. Я даже сделал анализ кода ДНК. Небольшие расхождения есть, но уровень генетики, достигнутый нами, вполне позволяет сделать корректировку. Я даже в полученном задании сделал корректировку, пиротехникой на старости лет занялся.

- И что это значит?
- А значит это, дорогой господин Сноу, что наши цивилизации могут в далеком будущем объединиться и создать одну мощную сверхцивилизацию.
- Зачем?
- Что – зачем? А зачем вы летаете по Солнечной системе, по галактике?
- Стремление к знаниям!
- И стремление стать сильнее, умнее. Всё верно. Возможное объединение наших цивилизаций и будет отвечать этому устремлению. Но: то, о чем я говорю, произойдет – если вообще когда-нибудь произойдет – через сотни, а то и тысячи лет.

- Понятно, вам нужен кто-то, кто сможет помочь освободиться от кабалы Мегацивилизации, - догадался Ричи. – Надоело выполнять их задания, вот и решили искать союзников в борьбе с ними.
- И это тоже, врать не буду. Но только вы имейте в виду, господин Сноу, что рано или поздно и вам придется встретиться с Мегацивилизацией. А гуманоидов, подобно нас с вами, в обозримом космосе – раз-два, и обчелся! Нам надо держаться друг друга!
Хэлвуд-Почтальон выпрямился в кресле:
- Пожалуй, это всё, что я хотел вам сказать. За сим разрешите мне…
- Стойте, стойте, - схватил его за руку Ричард и тут же смущенно отпустил. – Это что, всё, что вы хотели мне сказать?

- Сожалею, господин Сноу, это всё. Оставляю на ваше усмотрение использование полученной от меня информации. Прощайте!
Хэлвуд-Почтальон медленно поднялся и стал растворяться в воздухе. Сноу попытался его задержать, но рука прошла сквозь  теряющий очертания силуэт. Откуда-то появился туман, заклубился по салону спейсфлаера и окутал все  слепой белесой тишиной.

* * *
Рука соскользнула с подлокотника, и… Ричард проснулся. В салоне корабля царил полумрак – до позднего обеда еще далеко, и большая часть пассажиров коротала время, углубившись в свои компьютеры, многие отдыхали. Рядом, в кресле, по-прежнему безмятежно спал Айво, сдвинув гологравизионные очки на макушку и положив руки на выключившийся автоматически МИППС. Ричард мотнул головой и потянулся к зажиму, где был закреплен стакан. Лед еще не успел растаять, значит, времени прошло немного.

Ричи посмотрел на атомный Ролекс. С момента старта прошло меньше часа. Тогда он включил МИППС и вызвал Хэлвуда. Через несколько секунд на экране появилась удивленная физиономия капитана:
- Ричард?
- Извини, Барт, ты, похоже, спать собираешься?
- Да, решил хорошенько отоспаться, даже Дорнбоза и Мура предупредил, чтобы до двенадцати дня меня не трогали, без срочной надобности. А ты что звонишь? Идеи какие появились?
- Нет, Барт. Ты мне звонил с час назад,  да я кимарил. Вот теперь немного поспал и решил перезвонить.
Барт внимательно посмотрел на Ричи:

- Ричард, после вашего с Айво отлета, я с тобой не связывался.
Ричард сразу понял, что это правда, поёжился и судорожно придумал:
- Да? Ну, вероятно заспал… Ладно пока, Барт!
- Пока, - машинально ответил озадаченный Хэлвуд и исчез с экрана.
«Значит, вот оно всё как, - подумал Сноу и отхлебнул из высокого бокала. – Мы им нужны, а не они нам. Однако не приснилось ли мне все это? Слава Богу, хоть с Бартом всё в порядке».
Мысли Ричарда метались в голове, словно осенняя опавшая листва под порывами холодного и влажного ветра.
«Что теперь делать, кому и что говорить? А, может, лучше смолчать? Нет, так совсем не годится. Не может быть, что это сон, не может, и всё тут! Был ментальный контакт, а разговоры об использовании тела Хэлвуда – так, для тумана».

Ричард задумался, прокручивая беседу с Почтальоном. Что-то в ней было такое, на что он не обратил внимания, но подсознание профессионально зафиксировало какое-то несоответствие, особенность, нюанс. И этот нюанс, эта мелочь могла быть ключом ко всему разговору. И не только к разговору, а к пониманию того, что отныне твоё решение – именно твоё и никого другого -  может повлиять на судьбу цивилизации… Цивилизации!!! Да как он, Ричар Сноу, рядовой, хоть и опытный специальный агент Контактной объединенной Комиссии Земли может что-то решать за всех людей на Земле, Луне, в Солнечной системе и в дальнем внеземелье? Разве такое возможно? Нет, лучше он оставит всё, как есть и никому ничего не скажет. Решено, он так и поступит. Ничего не было, а преступление раскрыто и объясняется исключительно алчностью и завистью некоторых вполне земных индивидуумов.
Ричард хотел сделать глоток, но резко отставил бокал и вставил в зажим. Нет, как он только мог подумать о таком! Надо… Что надо? Дьявол, что же делать? Что?

И вдруг его мозг пронзила яркая, как молния, мысль. Ведь что-то сказал Почтальон про… Минутку, он не отрицал того, что мы им нужны, и, видимо, очень нужны, если он пошел на отступление от правил. От правил… А почему? А потому, что мы похожи. Что он там говорил про генный код? Что сделать корректировку для них проще пареной репы. Корректировку… сделать… Задание у него было -изъять топоскоп. Заказчик неизвестен.  И, внезапно, как вспышка сверхновой, вроде бы невзначай оброненная Почтальоном, на первый взгляд ничего не значащая, фраза:
«Я даже в полученном задании сделал корректировку, пиротехникой на старости лет занялся».
Сноу замер и медленно, по слогам, прокрутил в голове всю фразу еще раз.

Он сделал корректировку! Какой-то пиротехникой занялся… Почтальон что-то исправил. Это может означать только одно!.. Ну, конечно! Как они сразу не догадались – взрыв на фабрике в Буэнос-Айресе! Он вспомнил копошащихся в воронке спасателей, они работали в своем обычном авральном режиме, не испытывая никаких дополнительных перегрузок. Если бы сработал топоскоп, то эффект «Слоновьего лишая», гравиконцентрат, размазал бы их по поверхности!.. А это значит… Это значит, что взрыв был отвлекающим маневром!
Ричард, смеясь, сильно толкнул в плечо сладко посапывающего Блумберга:

- Вставай наука! Вставай, нас ждут великие дела! Подъём!
Айво с трудом разлепил веки и заворчал:
- Что такое, поспать не дают, нехристи… Прилетели, что ли?.. Ну, в чем дело, Ричи?
- Айво, суррикат ты сонный, я знаю, топоскоп остался на Земле! На Земле, слышишь? И мы найдем его! Найдем, Айвенго!

Москва, июль 2011г.  – апрель 2012г.