Русская фольклорная сказка. Ц-Ц

   Публикуются русские сказки, переработанные для озвучки. 2450 сказок.
   Сказка фольклорная не писалась, а передавалась из уст в уста. Для лучшего их усвоения на земле, сказочники передавали сюжеты особым образом, с определённой ритмикой, а в некоторых местах и каким-то внутренним мотивом.
   Ритмический строй именно фольклорной сказки лучше чувствуют поэты. Они сразу чуют где литературно правильно выстроенная фраза, а где неправильный фольклор.
++++++++++++++++++++++
====
          Царевич Найдёныш. Был-жил царь. Был он слепой. Пермь. Загадка. Сказка!!
....
     Был-жил царь. Был он слепой. А жена у него пригуливала. Вот как-то гулеваны её лезут по лесенке к царице, а министр её думает:
     — Кабы царь-от зрячий был, сейчас бы ссадил его, с ружьём.
     А у царицы во чреве ребёнок был тогда, он и говорит:
     — ****ь по ****и каблук кроет!
     Царица слышит это, сердится и говорит:
     — Как рожу, так потреблю куда-нибудь этого ребёнка!
     Как родила царица, так и говорит:
     — Лакей, изжарить-ка этого ребёнка!
     Лакей понёс на кухню ребёнка, куда пойдёшь против царицы.
     — Куда ты меня понёс? ; Спрашивает ребёнок. А он сразу говорить умел.
     — Жарить понёс. ; Лакей говорит.
     Говорит малой:
     — Нельзя царевичей казнить, слышишь, лакей.
     — Что же делать-то? ; Лакей испугался.
     Мальчонка и говорит:
     — Ты, лакей, вот что сделай: возьми щенка, зажарь, принесёшь, спотыкнись, собака подхватит, а меня к кузнецу в солому зарой!
     Зарыл лакей его в солому, щенка изжарил, несёт и спотыкнулся, собака щенёнка жареного схватила и сожрала. Царица то увидела и сказала:
     — Ай, собаке собачья и смерть!
     Прошло немного времени, стал как-то Кузнец рыть солому, чуть не запорол ребёнка. Увидал и говорит:
     — Бог-то, смотри-кась, найдёныша мне дал!
     Взял, начал его растить. Ребёнок растёт не по годам, а по часам. Начал играть с товарищами. Стали играть дети в цари.
     Кузнецов Найдёныш говорит товарищам:
     — Кричите: – воротись, река, назад! У кого воротится, тот царь будет!
     Те кричат, кричат, а ничего у них не деется. Он скричал – и река воротилась в другую сторону.
     Стали играть другой раз. Говорит Кузнецов Найдёныш:
     — Кричите так: – приклонись к сырой земле, лес!
     Те кричат, кричат, а ничего нет. Кузнецов Найдёныш скричал – лес пред ним и приклонился.
     Воскликнул тут Кузнецов Найдёныш:
     — Ну, во второй раз я царь!
     Стали играть третий раз.
     Говорит ребятам Кузнецов Найдёныш:
     — Кричите все: – утишись вся в лесе тварь.
     Те кричат, кричат, а ничего снова не деется, толь хуже зверьё расшумелося в лесу. А Кузнецов Найдёныш как скричал, дак час целый вся тварь лесная молчала, пошелохнуться боялась.
     Говорит ребятам тогда Кузнецов Найдёныш:
     — Ну, ребята, значит я царь! Которого казню, так суду мне нет!
     Так и расписались они. Начали играть. Наладили коней. Один коня украл, потом другого, Кузнецов Найдёныш его и повесил. Потом ещё такой случай был.
     Стали жаловаться на Кузнецова Найдёныша. Дошло до царя. Знал царь, что его жена царица брюхата была, да сказала, что умер сын при родах. Царь долго печалился, не хотелось ему в это верить. А тут рассказывают ему, что у кузнеца сын есть, не его сын, а Найдёныш, у которого царские повадки и царская стать. Царь и говорит кузнецу:
     — Ты теперя дай-ка мне своего сына в чистое поле погулять!
     Взял царь сына кузнецова и поехал. А кузнец схитрил, дал царю сначала своего сына, не найдёныша.
     Вот поехали они по лесу, сын кузнецов и говорит:
     — Устроить бы на этом поле кузню! Лесу много, дров ещё больше.
     Царь догадался, что не этот сын – царский сын.
     Говорит в другой раз царь кузнецу:
     — Давай, кузнец, мне другого сына погулять с ним!
     Поехали с этим. Едут полем. Говорит кузнецов Найдёныш:
     — Эх, кабы на этом поле с царём каким-нибудь повоевать!
     Понял царь, что это царский сын. Стал царь отбивать у кузнеца сына его Найдёныша. Даёт ему быка и говорит:
     — Если в такое-то время бык у тебя не отелится, я у тебя сына отберу!
     Привели быка слуги и говорят:
     — На тебе, кузнец, быка! Да чтобы отелился через столько-то времени.
     А сын все воюет с мальчиками. Пришёл он домой. Видит, что отец печальный в углу сидит, спрашивает его:
     — Что ты, тятенька, печалишься?
     Отвечает ему кузнец:
     — Так и так, царь тебя хочет отбить! Такую вот загадку с быком заганул.
     Отвечает ему сын:
     — Давай отец, коли быка! Приедут царские посланники, ты сними штаны: – притворись, что родишь!
     Приходят лакеи царские, спрашивают:
     — Что это ты кузнец тут маешься без штанов-то?
     — Не могу, ; говорит кузнец, ; разрожаться никак.
     Смеются лакеи царские:
     — Что ты говоришь, кузнец? Где видано, чтобы мужик сына родил?
     Отвечает им кузнец:
     — А где вы взяли, чтобы бык телился?
     Те губу загнули, ушли. Объяснили царю.
     Говорит царь:
     — А это не его умысел, это сына его, Найдёныша, умысел! Везите ему варёных яиц, чтобы в такое-то время курица цыплят насидела!
     А яйца были печёные. Приносят слуги царёвы яйца кузнецу и говорят:
     — Не насиди курица у тебя кузнец этих яиц, отберём у тебя сына!
     Сын про то узнал и говорит:
     — Давай есть яйца, отец! До срока хотя бы сыты будем. В кои-то веки царёвыми яйцами брюхо набивать.
     Стали их есть, да и съели.
     Говорит отцу Найдёныш:
     — Придут царские лакеи, ты сиди и пшеницу вари!
     Приходят царёвы слуги за цыплятами, видят отец пшеницу варит. Спрашивают:
     — На что варишь пшеницу-то?
     Отвечает кузнец:
     — Сеять буду.
     Смеются царёвы слуги на тую глупость:
     — Где слыхано, чтобы варёную пшеницу сеяли?
     Отвечает им в ответ кузнец:
     — А вы где взяли, что печёные яйца курицы насиживают?
     Лакеи и ушли ни с чем.
     Царь велит теперь, чтобы кузнец приехал к нему не наг, не одет, и ехал чтобы не дорогой, не стороной, вёл чтобы друга и недруга, нёс гостинец и не гостинец, остановился у царя не на дворе и не на улице.
     Кузнец взял с собой жену, взял собаку, сын козла поймал, на козла отца посадил, бреднями его накрыл, направил его по колеснице.
     Приезжают к царскому двору. Через подворотню переступил козел, остановился. Остановился не на улице, не на дворе. Привёз царю тетерю, отпустил, дак она и улетела. Так и получился: гостинец и не гостинец.
     Собаке стукнул раз, хозяйке стукнул два, хозяйка убежала. Звал назад, хозяйка не вернулась, собака прибежала. Выходит, что собака, друг, а хозяйка – недруг.
     Так сын и остался у кузнеца.
     Вот как-то задумал он жениться. Высватал себе жёнку. Та пожила немного, да убежала. Пошёл Найдёныш её разыскивать.
     Взял себе войско, мальчишеские полки. По дороге сделал он себе рожок, по которому войско его восставало. Нашёл свою жену у короля соседнего. Недалёко убежала. Оставил он войско своё при городе, а сам пошёл во дворец. Короля дома не было. Жена спрашивает:
     — Зачем сюда пришёл, Найдёныш?
     Объяснил он. Она ему и говорит:
     — Сейчас тут будет король. Садись в сундук пока, до моего короля!
     Пришёл король. Гулеванка его села на сундук и говорит:
     — Я на короле сижу, я на короля гляжу!
     Сама-то и подсмеивается.
     — Что ты смеёшься? ; Спросил король.
     Говорит она:
     — А что бы было, если бы я старого мужа теперь привела сюда?
     Говорит король:
     — Голову бы снёс ему!
     Она и выпустила его. Король хотел его убить, но царский сын говорит:
     — Не казни король меня в дому, казни меня при городе!
     Запряг король коня в ходок, посадил Найдёныша на козлы, а сам сел в задок с женой. Найдёныш едет, да и говорит:
     — Ах, передние колёса лошадь везёт, а задние чёрт несёт!
     Ему забедно, что жена его сидит с гулеваном. Приехали в город. Взял король повесил релец, чтобы весить на нём мужа королевы.
     Просит Найдёныш:
     — Дай мне перед концом поиграть в рожок.
     Король позволил. Заиграл царской сын, у него сила-то его, войско его, и зашумело, строем идёт к нему.
     Спрашивает король:
     — Что это у тебя?
     Отвечает Найдёныш:
     — Это у моего отца голубей много, летают. Дай мне ещё последний раз игорнуть в рожок.
     Жена и говорит:
     — Не давай, Король, чую, что обманет.
     Король на то смеётся:
     — Что обмануть-то? Сейчас в петлю! Всё тут в нашей воле!
     Заиграл Найдёныш, сила-то его ещё пуще того зашумела.
     Спрашивает король:
     — Что это?
     Отвечает Найдёныш:
     — Это голуби царёвы всё ближе летят.
     Ещё раз попросил он в рожок игорнуть. Заиграл, и тем временем у короля силу всю побили.
     — А теперь, ; говорит царский сын, ; мои голуби всю твою пшеницу склевали!
     Сила подошла уже его.
     — Давайте, ; говорит царский сын, ; короля самого в петлю, а жену на другую петлю.
     Так и задавил Найдёныш их обоих.
     Сам стал королём взаместо него. А с отцом своим не воевал.
+++++++++++++++++++++++++++
====
          Царевич Найдёныш. Жил царь с царицею, у них родился сын. Сказка!!
....
     Жил в дальнем царстве царь с царицею. Вот у них родился сын.
     Понадобилось царю отлучиться из дому. Только без него беда пришла – царевич пропал!
     Царь вернулся, открыл розыски. Искали-искали царевича – как в воду канул, ни слуху, ни духу об нем! Долго плакали царь с царицею.
     Прошло целые пятнадцать лет, и донеслись до царя вести, что в одной деревне такой-то мужик нашёл ребёнка. И тот ребёнок всем на диво вышел: и красотой и умом взял! И повадки все царские у него.
     Царь приказал доставить наскоро к себе мужика. Привезли его, начали расспрашивать, где и когда нашёл мальчика? Мужик объявил, что нашёл его пятнадцать лет тому назад в овине. А на нем одёжа была такая-то, богатая.
     По всем приметам, кажись, и есть он царский сын! Говорит царь мужику:
     — Скажи твоему найдёнышу, чтоб он ко мне побывал ни наг, ни одет, ни пешком, ни на лошади, ни днём, ни ночью, ни на дворе, ни на улице. Посмотрим, каков у него разум.
     Мужик приехал домой, сказывает мальчику задачу царскую:
     — Как, сынок, теперь быть-то?
     Мальчик говорит:
     — Не больно хитро! Эту загадку разгадать можно.
     Взял разделся с ног до головы, накинул на себя сетку, сел верхом на козла, приехал к царю в сумерки, въехал на козле в ворота, передние ноги козла на дворе, задние козловые ноги на улице торчат.
     Царь увидал и говорит:
     — Вот и мой сын, наконец, нашёлся!
+++++++++++++++++++++++++++
====
          Царевич Пастух. Повадилась в одно царство летать страшная и злая ламия. Сказка!!
....
     Повадилась в одно царство летать страшная и злая ламия, уносила она людей.
     Жалко стало народа молодому царевичу, и поехал он искать, где скрыта сила ламии.
     Ехал-ехал – нашёл её логово. Выходит оттуда старушка.
     Начал царевич её расспрашивать и узнал, что она служит у ламии и готовит ей пищу.
     — Не стыдно тебе? ; Сурово сказал царевич. – Ламия, злобное чудище, скольких матерей лишила родных детушек, а ты ей служишь!
     Старушка заплакала и говорит:
     — Она унесла моих сыновей и сказала, что растерзает их, если я не стану ей прислуживать. Только поэтому я подчиняюсь ей, а сама мечтаю о её погибели.
     — Коли так, ; сказал царевич, ; узнай, где таится сила ламии.
     Вечером воротилась ламия и набросилась на еду. Глотает по полбыка, по целому хлебу, выпивает по полбочки вина.
     А старушка сидит, крошки подбирает и бормочет:
     — Ешь, старая, ешь, станешь такой же сильной, как ламия, тоже будешь летать по свету и людей похищать!
     Услышала это ламия и ну хохотать:
     — Моя сила не в быках и не вине. Она далёко, никому туда не добраться. В тридевятом царстве, в том самом, где у царя дочь Неземная Красота, возле стольного города есть озеро, а в том озере живёт моя младшая сестра, водяная ламия, в ней заяц, в зайце воробей, в том воробье и есть моя сила.
     После этого она крепко уснула и начала храпеть, а старушка выбежала из пещеры и все рассказала царевичу.
     Тот поблагодарил её и поклялся освободить её сыновей, вскочил на коня и помчался в тридевятое царство.
     Там он узнал, что царь нигде не может найти себе ни пастуха, ни подпаска: всех пожирает ламия, живущая в озере.
     Царевич купил у бедного человека какие-то лохмотья и в таком виде явился во дворец, нанялся в пастухи, а в помощь себе попросил не подпаска, а только гончих псов и ловчего сокола.
     Наутро новый пастух пригнал стадо на лучшее пастбище – к озеру. И кричит:
     — Выходи, ламия, помериться силой!
     Выползла огромная змея с собачьей головой – мерзкая, страшная! ; Начали они с царевичем биться, но никто не мог победить.
     — Эх, ; сказал царевич, ; кабы царевна Неземная Красота меня поцеловала, я бы тебя одолел!
     Назавтра повторилось то же самое, и когда пастух пригнал стадо, царская дочь увидала его в окно и очень удивилась.
     Раньше ламия пожирала пастухов в один день, а этот уже второй раз живой возвращается. Думает она:
     — Тут какая-то тайна!
     Наутро пастух погнал стадо, а царевна выбралась в окошко и украдкой побежала за ним.
     Спряталась в зарослях и видит, как вылезла из озера ламия с собачьей головой и змеиным телом, как начали они с пастухом сражаться, и никто не мог победить.
     И тут пастух воскликнул:
     — Ах, кабы царевна Неземная Красота меня поцеловала, я бы тебя одолел!
     Выскочила царевна из своего укрытия и поцеловала пастуха. Тут же он исполнился великих сил, схватил ламию и с такой силой ударил её о землю, что она лопнула.
     Из неё выскочил заяц и помчался по берегу, но царевич пустил гончих псов, они догнали зайца и ну рвать его в клочки.
     Вылетел на волю воробей, но царевич выпустил сокола, тот закогтил воробья и принёс хозяину.
     — Отпусти меня! ; Начал жалобно чирикать воробей. ; Я скажу тебе, где ламия прячет своих пленников! Вон там, за озером, растут три лозы у водяной мельницы. Сруби их – и на том месте откроется подземелье. Там все пленники томятся в заточении, и старухины сыновья тоже. А теперь отпусти меня!
     Царевичу жалко стало малую пташку, разжал руку – а воробей спорхнул с его ладони и начал превращаться в ламию. И тело змеиное, и голова собачья, и пусть была она пока размером с воробышка, но каждый миг увеличивалась!
     Пустил на неё царевич сокола, тот и заклевал чудище, ни крошки от злобной ламии не осталось.
     После этого царевич освободил всех пленников ламии и вместе с царевной Неземной Красотой, которую получил в жены, вернулся к своему отцу.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царевна змея. Ехал казак путем-дорогою и заехал в дремучий лес. Сказка!!
....
     Ехал казак путём-дорогою и заехал в дремучий лес.
     А в том лесу на прогалинке стоит стог сена. Остановился казак отдохнуть там немножко, лёг около стога и закурил трубку, курил, курил и не видал, как заронил искру в сено.
     Сел казак на коня и тронулся в путь, не успел и десяти шагов сделать, как вспыхнуло пламя и весь лес осветило.
     Оглянулся казак, смотрит – стог сена горит, а в огне стоит красная девица и говорит громким голосом:
     — Казак, добрый человек! Избавь меня от смерти.
     Говорит казак:
     — Как же тебя избавить? Кругом пламя, нет к тебе подступу.
     Просит его девица:
     — А ты сунь в огонь свою пику, я по ней выберусь.
     Казак сунул пику в огонь, а сам от великого жару назад отвернулся. Тотчас красная девица оборотилась змеёю, влезла на пику, скользнула казаку на шею, обвилась вокруг шеи три раза и взяла свой хвост в зубы.
     Казак испугался, не придумает, что ему делать и как ему быть. Провещала змея человеческим голосом:
     — Не бойся, добрый молодец! Носи меня на шее семь лет да разыскивай оловянное царство, а приедешь в то царство, так останься и проживи там ещё семь лет безвыходно. Сослужишь эту службу, счастлив будешь!
     Куда теперь от неё денешься-то. Поехал казак разыскивать оловянное царство. Много ушло времени, много воды утекло, на исходе седьмого года добрался до крутой горы, на той горе стоит оловянный замок, кругом замка высокая белокаменная стена.
     Поскакал казак на гору, перед ним стена раздвинулась, и въехал он на широкий двор. В ту ж минуту сорвалась с его шеи змея, ударилась о сырую землю, обернулась душой-девицей и с глаз пропала – словно её не было.
     Казак поставил своего доброго коня на конюшню, вошёл во дворец и стал осматривать комнаты.
     Всюду зеркала, серебро да бархат, а нигде не видать ни одной души человеческой.
     — Эх, ; думает казак, ; куда я заехал? Кто меня кормить и поить будет? Видно, придётся помирать голодною смертью!
     Только подумал, глядь – перед ним стол накрыт, на столе и пить и есть – всего вдоволь, он закусил и выпил, и вздумал пойти на коня посмотреть.
     Приходит в конюшню – конь стоит в стойле да овёс ест.
     Думает казак:
     — Ну, это дело хорошее: – можно, значит, без нужды прожить.
     Долго-долго оставался казак в оловянном замке, и взяла его скука смертная: шутка ли – завсегда один-одинёшенек! Не с кем и словечка перекинуть.
     Вздумалось ему ехать на вольный свет, только куда ни бросится – везде стены высокие, нет ни входу, ни выходу.
     За досаду то ему показалося, схватил добрый молодец палку, вошёл во дворец и давай зеркала и стекла бить, бархат рвать, стулья ломать, серебро швырять, приговаривает:
     — Авось-де хозяин выйдет да на волю выпустит!
     Нет, никто не является. Лёг казак спать. На другой день проснулся, погулял-походил и вздумал закусить, туда-сюда смотрит – нет ему ничего!
     — Эх, ; думает казак, ; сама себя раба бьёт, коль нечисто жнёт! Вот набедокурил вчера, а теперь голодай!
     Только покаялся, как сейчас и еда и питье – все готово! Прошло дня три, проснулся казак поутру, глянул в окно – у крыльца стоит его добрый конь осёдланный.
     Что бы такое значило? Умылся, оделся, взял свою длинную пику и вышел на широкий двор.
     Вдруг откуда ни взялась – явилась красная девица:
     — Здравствуй, добрый молодец! Семь лет окончилось – избавил ты меня от конечной погибели. Знай же: – я королевская дочь. Унёс меня Кощей Бессмертный от отца, от матери, хотел взять за себя взамуж, да я над ним насмеялася, вот он озлобился и оборотил меня лютой змеёю. Спасибо тебе за долгую службу! Теперь поедем к моему отцу, станет он награждать тебя золотой казной и камнями самоцветными, ты только ничего не бери, а проси себе бочонок, что в подвале стоит.
     Спрашивает казак:
     — А что за корысть в нём?
     Отвечает девица:
     — Покатишь бочонок в праву сторону, дак тотчас дворец явится, покатишь в левую, дак дворец этот пропадёт.
     — Хорошо, поехали. ; Сказал казак.
     Сел он на коня, посадил с собой и прекрасную королевну, высокие стены сами перед ними пораздвинулись, и поехали они в путь-дорогу.
     Долго ли, коротко ли ехали они, а приезжает казак с королевной к королю.
     Король увидал свою дочь, возрадовался, начал благодарствовать и даёт казаку полны мешки золота и жемчугу. Говорит добрый молодец:
     — Не надо мне ни злата, ни жемчугу, дай мне на память тот бочоночек, что в подвале стоит.
     — Многого хочешь, брат! Ну, да делать нечего: – дочь мне всего дороже! За неё и бочонка не жаль. Бери.
     Казак взял королевский подарок и отправился по белу свету странствовать. Ехал, ехал, попадается ему навстречу древний старичок. Просит старик:
     — Накорми меня, добрый молодец!
     Казак соскочил с лошади, отвязал бочонок, покатил его вправо – в ту ж минуту чудный дворец явился.
     Взошли они оба в расписные палаты и сели за накрытый стол.
     — Эй, слуги мои верные! ; Закричал казак. ; Накормите-напоите моего гостя.
     Не успел вымолвить – несут слуги целого быка и три котла пива. Начал старик есть да похваливать, съел целого быка, выпил три котла пива, крякнул и говорит:
     — Маловато, да делать нечего! Спасибо за хлеб и за соль, казак.
     Вышли они из дворца, казак покатил свой бочонок в левую сторону – и дворца как не бывало.
     — Давай поменяемся, ; говорит старик казаку, ; я тебе меч отдам, а ты мне бочонок.
     Усмехается казак:
     — А что толку в мече твоём?
     — Да ведь этот меч-саморуб, только стоит махнуть – хоть какая будь сила несметная, всю побьёт! Вон видишь – лес растёт, хочешь, пробу сделаю?
     Тут старик вынул свой меч, махнул им и говорит:
     — Ступай, меч-саморуб, поруби дремучий лес!
     Меч полетел и ну деревья рубить да в сажени класть, порубил и назад к хозяину воротился.
     Казак не стал долго раздумывать, отдал старику бочонок, а себе взял меч-саморуб, сел на коня и вздумал к королю вернуться. Приехал и смотрит, что под стольный город того короля подошёл сильный неприятель, казак увидал рать-силу несметную, махнул на неё мечом:
     — Меч-саморуб! Сослужи-ка службу, поруби войско вражее.
     Полетели головы. И часу не прошло, как вражьей силы не стало.
     Король выехал казаку навстречу, обнял его, поцеловал и тут же решил выдать за него замуж прекрасную королевну.
     Свадьба была богатая.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     Мы там женой были, всё видели, всё слышали, только нас там никто не видел и не слышал.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     Царевна Золотая Струя и её дети. Вятка. Сказка!!
....
     Был да жил царь Европейской, больно богато жил.
     Он стар был, много уже годов жил, а его сын, наследник, малолеток был.
     Слуга был у него верный был, Каиф звался, всех вернее был.
     И была там у молодого царя ещё и мачеха. Старый царь второй раз женат был. Первая умерла.
     Стал Царь Европейский помирать, а сын был ещё холостой, в малых летах был пока. Позвал он Каифа:
     — Каиф, возьми-ка большую связку ключёв, покажи сыну все сокровища по царству, как я помру!
     Вот отечь помер, его погребли. Сын попросил Каифа:
     — Иди, Каиф, покажи мне! Что отец бласловлял мне.
     Каиф везде его провёл, по всем местностям, показал ему всё царское положение. Только в одну комнату покойный отец его не велел водить, царевича.
     Сын, молодой царь начал докучать Каифу, говорит ему:
     — Я теперь наследник, веди меня Каиф в запрещённую залу!
     Каиф не хотел, но его сын принуждал. Взял из большой связки, подбирает ключ и ведёт его в комнату, а тут висел портрет агромадный и красивый – царской дочери по имени Золотая Струя. Была она очень красива.
     Старый царь сам хотел когда-то на ней жениться, но мудрец пустынник сказал, что кто возьмёт её претерпит сначала долгие несчастия и только потом обретёт с ней покой. Вот и не хотел старый царь, чтобы его сын её видел, а себе другую взял.
     Ногой переступил через порог царской сын и упал чуть не мёртвым: ужахнулся красоте её неимоверно.
     Каиф скричал старшего врача исцелить его. Потом сын прочуствовался, вылечили. Он и говорит:
     — Хочу видеть дочь царя этого, видеть в лицо её!
     Только то государство было где-то очень далеко. Надумал сын не только видеть, а и взять за себя эту царевну. Каифа стал принуждать съездить туда вместе с им. Стал Каиф думать, надо что-нибудь думать, как достать-то её. Вот Каиф и надумал.
     Эта Золотая Статуя любила серебряную и золотую посуду. Говорит он молодому царю:
     — Сколько есть у тебя золота и серебра, перелей в тарелки, ложки, нагрузи товаром корабль и поедем, тогда мы её увидим непременно.
     Они всё это налили и погрузили, корабельщиков взяли с собой и отправились.
     А эта была царевна была княжна высокого и сильного царя.
     Вот погрузили всё на корабль и подъехали к этому городу самому, где столица у государя, дворец его.
     Как бросали якорь, становили корабль, Каиф сам взял несколько тарелок и пошёл казать во дворец.
     Пришёл он туда, где у них прислуги, кухарки. Пришёл к им. В нашем-то во всём государстве не было таких красивых, как там прислуги были красивы.
     Вот наконец доложили, пришла смотреть и сама царевна. Она вошла, Каиф на неё глянул, едва на ногах устоял от красоты её. Она посмотрела на него и спрашивает:
     — Чего-то струсил он, что ли?
     Каиф все тарелки царевне показал и говорит:
     — Я только принёс пробу, а остальное посмотреть, дак приходите к нам на корабль!
     Она согласилась выйти на корабль, взяла с собой прислуг. Сама идёт вперёд, а прислуги сзади идут, как она сошла на корабль, так тут же отсекли канат. Ветер-то был хороший, они побежали быстро.
     Золотая Струя сначала хотела броситься в воду, кричит:
     — Не хочу быть за купчим.
     Но потом ничего, смирилась. С царским сыном созналась. Привезли её к дому.
     Была у них там свадьба. Пошли у них пиры весёлые. Три дня не запирали ни лавки, ни гостиницы:
     — Кто хочет, без копейки пей и ешь!
     Прохожим людям она дарила подарки не маленькие, большие, кто приходил поздравлять. Потом эти пиры у них прошли, закончились.
     Как-то в сне видел молодой царь после свадьбы, будто бы одна птичка вылетела из дупелка с двумя детёнышкам, а другая птица прилетела, одного детёнышка растерзала, а с другим она с воем улетела в дупелко.
     Царь молодой позвал Каифа, чтобы тот спознал сон его. Спрашивает Каифа:
     — К чему сон этот мой, Каиф.
     Каиф не знает. Требует, однако, молодой царь:
     — А ты узнай, Каиф!
     Тот отнекивается:
     — Не могу. Не знаю.
     Много советовался с разными знатоками молодой царь, наконец вызывает Каифа и говорит ему:
     — Вот говорят, Каиф, есть в лесу, в диче самой, в рамене, в дичном месте таком, на краю царства, пустынник, тридцать лет живёт там. Ты, Каиф, сходи к нему, он должен объяснить сон мой.
     Каиф и пошёл, направился искать. Ушёл в самый дичной лес, ходил три года, нашёл наконец пустынника в лесу где-то: он оброс весь мохом, был без одёжи даже.
     Спросил Каиф его:
     — Не ты ли самый и есть пустынник?
     — Я. ; Отвечает тот.
     — Скажи мне царской сон. ; Просит его Каиф и рассказывает этот сон.
     Отвечает пустынник:
     — Это ни к чему особому. Только Лёва-зверь в одно какое-то время выкормит царского детища.
     Каиф пришёл к своему царю молодому и говорит:
     — Вот Ваше Величество, пустынник сказал что: это всё ни к чему сон.
     Времени сколько-то произошло. Царица обеременела и принесла двух детёнышков. Парни оба родились.
     Когда Золотая Струя родила детей, в то время царь ушёл в церкву служить молебен.
     А мачеха царя молодого, не любила царицу, Золотую Струю, подкупила молодого сенатора лечь спать с родильницей, женой царя молодого. А она после родов была в беспамятстве. Не видела, что к ней в постель лёг сенатор.
     Царь как пришёл, увидал это безобразие, взял сенатора и зарубил, разбрызнула кровь тут. Хотел зарубить жену свою тут же вместе, да обдумался.
     Позвал молодой царь Каифа:
     — Что с ней делать, с изменщицей такой?
     Каиф сказал так:
     — Нет, Ваше Величество, рубить не следует! Если правильно, то накажи другим наказаньем.
     — А каким? ; Спрашивает царь.
     Отвечает Каиф:
     — Посади её в тёмную повозку, отвези в дичное место, в рамень, чтобы ей не добраться назад!
     Подогнали тёмную повозку, посадили её, отправили в дичное место с детёнышками с обоими, царь молодой и их не захотел признать, думал, что они от сенатора.
     Жила царица в лесу долго, питалась кое-чем, ягодками, да ещё чем придётся. Детей не уморила, выживали в лесу раменском потихоньку.
     Вот как-то откуда ни возьмись взялся лев-зверь, прибежал, схватил у неё одного детёнка, сгрёб и унёс, а другой остался при ней. А она в келейке жила, в пещерке. Пошла она от того места подале, думала:
     — Явится снова дикий зверь, так утащит и этого последнего дитя у меня.
     Как видела царица, Золотая Струя, так и шла.
     А другой ребёнок её не погиб, в то время лёва-зверь лежал в пихтарничке, и её ребёнок титьками его сосётся.
     Ходила-ходила царица, и вот вышла в какую-ту большую слободу, там нашла себе квартеру.
     Стала на квартеру ко вдове одной. Жила там, что-то делала и ростила своего детёнышка лет до восемнадцати. Были у неё с собой кольца да бриллианты, она их продавала. Того им и хватало, да и жили они не богато.
     Её дети уродились оба красивые и сильные. А того, что она потеряла, царица так и не видела.
     Своего ребёнка она отдала восемнадцати лет к старику в кормильцы, к бездетному. И осталась одна она тогда.
     Продолжалось немало времени так это всё. Ехали однажды извозчики. На этого царя, на её мужа, кто-то войной шёл, так они везли обоз на верблюдах. И в этом волоку стали кормить верблюдов, расклали огонёк.
     Потом у них один верблюд отстал от стада. Они кинулись его искать и нашли этого юношу, которого кормил лёва-зверь в лесу. Львицы по ту пору не было в пещере. Взяли его и привели к себе: – очень уж он был красив.
     Одели его, на верблюда посадили и повезли в то же государство, куда они ехали, извозчики эти. Привезли юношу этого в государство своё.
     А львица-то хватилась детёнышка, да бросилась за ними, остервенилась совсем. Извозчики думали, что она растерзает ихних верблюдов. Добежала львица до верблюдов, нашла верблюда, где царской сын едет, и тут же смирно пошла возле бок в бок вместе с ним смирно.
     Извозчики приехали к царю с докладом, что нашли находку красивую и львицу тоже привели.
     Львице устроили хижину для житья.
     Царь призвал юношу к себе и спрашивает его:
     — Чей ты будешь, откуда взялся?
     — Львицын я и львица – мать моя.
     Так и назвали его: Львицын сын. Тут что-то царь вспомнил про сон свой, что там одного детёныша его лёва-зверь выкармливать будет. Вырос Львицын сын здоровым и сильным.
     Как-то сделалась у них война. Соседи зарились на их государство часто. Вот поехали на войну, а Львицына сына государь на битву не взял, говорил:
     — Он красив и молод ещё, для войны не годится.
     А сын Львицын надумался воевать своей волей. Пал на коня и поехал на войну.
     Львица осталась, не знала она этого. Вот Львица хватилась, а его нет, выбилась из клетки и туже кинулась туда же, в битву эту. Нашла его в полках. Воступили вместе они в битву.
     Другого же детёныша царицына, Иван Стариков его прозвали, которого мать старику отдала, тоже на войну послали.
     Вот они оба и съехались на войну, братья. На войне оба отличились хорошо.
     Настал мир. Раздёрнули палатки в лагерях. Солдаты стали замечать их похожесть и говорят им:
     — Вы ровно как братья, что ли?
     — Нет, я, ; один говорит, ; я львицын сын.
     Спрашивают его солдаты
     — А мать-то твоя где, ведь не львица же тебя родила?
     Парень сказать ничего не может, только плечьми пожимает.
     У другого спрашивают, кто его мать, он указал её, что живёт она там-то и там-то. Послали за ней, полковник их послал, интересно стало всем это чудо.
     Привезли мать Ивана Старикова, поставили перед ней обоих, она сразу во втором и признала своего второго сына, которого лёва-зверь ухватил и унёс.
     Радость была большая, пир полковой устроили, и львица тут же была, не хуже второй матери крутилась вокруг обоих парней.
     Вернулися все в город, забили в барабаны. Каиф этот узнаёт про них, царю доложил, и говорит:
     — Едва ли они тебе сыновья, тех-то мы увезли в дичьное место, там они не могли выжить.
     Стал, однако Каиф разбираться, опрос сделал по государству. Стало сходиться, что они и есть царские сыновья.
     Царь стал их привечать, как сыновей своих. Спрашивает их:
     — А где мать-то ваша?
     Отвечают они:
     — В такой-то слободе живёт.
     Послали царских слуг туда, нашли её. Та испугалася: – думает, что царь зарубит её. Посадили её в тёмную повозку, чтобы не видно её было. Одёжа-то хресьяньская на ней была. Привезли её во дворец, надели её платье, которое на ней было под венцом.
     Царь тогда и узнал её. Собрались и два сына. Пошли пиры весёлые у них тута.
     А мачеха-то его, царя молодого этого, бросилась в Непру-реку, и утопилася. Думала, что узнают её вину, позор какой будет.
     Так царь нашёл жену свою Золотую Струю и детей.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     И жили они в позднем счастьи, как и мудрец пустынник предсказывал.
++++++++++++++++++++++++
====
          Царевна Лягушка. В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. Сказка!!
....
     В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, и было у него три сына.
     Младшего звали Иван-царевич.
     Позвал однажды царь сыновей и говорит им:
     — Дети мои милые, вы теперь все на возрасте, пора вам и о невестах подумать!
     — За кого же нам, батюшка, посвататься?
     — А вы возьмите по стреле, натяните свои тугие луки и пустите стрелы в разные стороны. Где стрела упадёт – там и сватайтесь.
     Вышли братья на широкий отцовский двор, натянули свои тугие луки и выстрелили.
     Пустил стрелу старший брат. Упала стрела на боярский двор, и подняла её боярская дочь.
     Пустил стрелу средний брат – полетела стрела к богатому купцу во двор. Подняла её купеческая дочь.
     Пустил стрелу Иван-царевич – полетела его стрела прямо в топкое болото, и подняла её лягушка-квакушка.
     Старшие братья как пошли искать свои стрелы, сразу их нашли: – один – в боярском тереме, другой – на купеческом дворе.
     А Иван-царевич долго не мог найти свою стрелу. Два дня ходил он по лесам и по горам, а на третий день зашёл в топкое болото. Смотрит – сидит там лягушка-квакушка, его стрелу держит.
     Иван-царевич хотел было бежать и отступиться от своей находки, а лягушка и говорит:
     — Ква-ква, Иван-царевич! Поди ко мне, бери свою стрелу, а меня возьми замуж.
     Опечалился Иван-царевич и отвечает:
     — Как же я тебя замуж возьму? Меня люди засмеют!
     — Возьми, Иван-царевич, жалеть не будешь!
     Подумал-подумал Иван-царевич, взял лягушку-квакушку, завернул её в платочек и принёс в своё царство-государство.
     Пришли старшие братья к отцу, рассказывают, куда чья стрела попала. Рассказал и Иван-царевич.
     Стали братья над ним смеяться, а отец говорит:
     — Бери квакушку, ничего не поделаешь!
     Вот сыграли три свадьбы, поженились царевичи: Старший царевич – на боярышне, средний – на купеческой дочери, а Иван-царевич – на лягушке-квакушке.
     На другой день после свадьбы призвал царь своих сыновей и говорит:
     — Ну, сынки мои дорогие, теперь вы все трое женаты. Хочется мне узнать, умеют ли ваши жены хлебы печь. Пусть они к утру испекут мне по караваю хлеба.
     Поклонились царевичи отцу и пошли. Воротился Иван-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
     — Ква-ква, Иван-царевич, ; говорит лягушка-квакушка, ; что ты так опечалился? Или услышал от своего отца слово неласковое?
     — Как мне не печалиться! ; Отвечает Иван-царевич. ; Приказал мой батюшка, чтобы ты сама испекла к утру каравай хлеба.
     — Не тужи, Иван-царевич! Ложись-ка лучше спать-почивать: – утро вечера мудрёнее!
     Уложила квакушка царевича спать, а сама сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась красной девицей Василисой Премудрой – такой красавицей, что ни в сказке сказать, ни пером описать!
     Взяла она частые решета, мелкие сита, просеяла муку пшеничную, замесила тесто белое, испекла каравай – рыхлый да мягкий, изукрасила каравай разными узорами мудрёными: по бокам – города с дворцами, садами да башнями, сверху – птицы летучие, снизу – звери рыскучие.
     Утром будит квакушка Ивана-царевича:
     — Пора, Иван-царевич, вставай, каравай неси!
     Положила каравай на золотое блюдо, проводила Ивана-царевича к отцу.
     Пришли и старшие братья, принесли свои караваи, только у них и посмотреть не на что: у боярской дочки хлеб подгорел, у купеческой – сырой да кособокий получился.
     Царь сначала принял каравай у старшего царевича, взглянул на него и приказал отнести псам дворовым.
     Принял у среднего, взглянул и сказал:
     — Такой каравай только от большой нужды есть будешь!
     Дошла очередь и до Ивана-царевича. Принял царь от него каравай и сказал:
     — Вот этот хлеб только в большие праздники есть!
     И тут же дал сыновьям новый приказ:
     — Хочется мне знать, как умеют ваши жены рукодельничать. Возьмите шёлку, золота и серебра, и пусть они своими руками за ночь выткут мне по ковру!
     Вернулись старшие царевичи к своим жёнам, передали им царский приказ.
     Стали жёны кликать мамушек, нянюшек и красных девушек – чтобы пособили им ткать ковры.
     Тотчас мамушки, нянюшки да красные девушки собрались и принялись ковры ткать да вышивать – кто серебром, кто золотом, кто шёлком.
     А Иван-царевич воротился домой невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
     — Ква-ква, Иван-царевич, ; говорит лягушка-квакушка, ; почему так печалишься? Или услышал от отца своего слово недоброе?
     — Как мне не кручиниться! ; Отвечает Иван-царевич. ; Батюшка приказал за одну ночь соткать ему ковёр узорчатый!
     — Не тужи, Иван-царевич! Ложись-ка лучше спать-почивать: – утро вечера мудрёнее!
     Уложила его квакушка спать, а сама сбросила с себя лягушечью кожу, обернулась красной девицей Василисой Премудрой и стала ковёр ткать.
     Где кольнёт иглой раз – цветок зацветёт, где кольнёт другой раз – хитрые узоры идут, где кольнёт третий – птицы летят.
     Солнышко ещё не взошло, а ковёр уж готов.
     Вот пришли все три брата к царю, принесли каждый свой ковёр.
     Царь прежде взял ковёр у старшего царевича, посмотрел и молвил:
     — Этим ковром только от дождя лошадей покрывать!
     Принял от среднего, посмотрел и сказал:
     — Только у ворот его стелить!
     Принял от Ивана-царевича, взглянул и сказал:
     — А вот этот ковёр в моей горнице по большим праздникам расстилать!
     И тут же отдал царь новый приказ, чтобы все три царевича явились к нему на пир со своими жёнами:
     — Хочу я посмотреть, которая из ваших жён лучше пляшет, да на балах представляется.
     Отправились царевичи к своим жёнам. Идёт Иван-царевич, печалится, сам думает:
     — Как поведу я мою квакушку на царский пир?
     Пришёл он домой невесёлый. Спрашивает его квакушка:
     — Что опять, Иван-царевич, невесел, ниже плеч буйну голову повесил? О чем запечалился?
     — Как мне не печалиться! ; Говорит Иван-царевич. ; Батюшка приказал, чтобы я тебя завтра к нему на пир привёз.
     — Не горюй, Иван-царевич! Ложись-ка да спи: – утро вечера мудрёнее!
     На другой день, как пришло время ехать на пир, квакушка и говорит царевичу:
     — Ну, Иван-царевич, отправляйся один на царский пир, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром – не пугайся, скажи:
     — Это, видно, моя лягушонка в коробчонке едет!
     Пошёл Иван-царевич к царю на пир один. А старшие братья явились во дворец со своими жёнами, разодетыми, разубранными. Стоят да над Иваном-царевичем посмеиваются:
     — Что же ты, брат, без жены пришёл? Хоть бы в платочке её принёс, дал бы нам всем послушать, как она квакает!
     Вдруг поднялся стук да гром – весь дворец затрясся-зашатался. Все гости переполошились, повскакали со своих мест. А Иван-царевич говорит:
     — Не бойтесь, гости дорогие! Это, видно, моя лягушонка в своей коробчонке едет!
     Подбежали все к окнам и видят: бегут скороходы, скачут гонцы, а вслед за ними едет золочёная карета, тройкой гнедых коней запряжена.
     Подъехала карета к крыльцу, и вышла из неё Василиса Премудрая – сама как солнце ясное светится. Все на неё дивятся, любуются, от удивления слова вымолвить не могут.
     Взяла Василиса Премудрая Ивана-царевича за руки и повела за столы дубовые, за скатерти узорчатые.
     Стали гости есть, пить, веселиться.
     Василиса Премудрая из кубка пьёт – не допивает, остатки себе за левый рукав выливает. Лебедя жареного ест – косточки за правый рукав бросает.
     Жены старших царевичей увидели это – и туда же: чего не допьют – в рукав льют, чего не доедят – в другой кладут. А к чему, зачем – того и сами не знают.
     Как встали гости из-за стола, заиграла музыка, начались пляски. Пошла Василиса Премудрая плясать с Иваном-царевичем. Махнула левым рукавом – стало озеро, махнула правым – поплыли по озеру белые лебеди.
     Царь и все гости диву дались. А как перестала она плясать, все исчезло: – и озеро и лебеди.
     Пошли плясать жены старших царевичей. Как махнули своими левыми рукавами – всех гостей забрызгали, как махнули правыми – костями-огрызками осыпали, самому царю костью чуть глаз не выбили.
     Рассердился царь и приказал их выгнать вон из горницы.
     Когда пир был на исходе, Иван-царевич улучил минутку и побежал домой. Разыскал лягушечью кожу и спалил её на огне.
     Приехала Василиса Премудрая домой, хватилась – нет лягушечьей кожи! Бросилась она искать её.
     Искала, искала – не нашла и говорит Ивану-царевичу:
     — Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! Если бы ты ещё три дня подождал, я бы вечно твоею была. А теперь прощай, ищи меня за тридевять земель, за тридевять морей, в тридесятом царстве, в подсолнечном государстве, у Кощея Бессмертного. Как три пары железных сапог износишь, как три железных хлеба изгрызёшь – только тогда и разыщешь меня.
     Сказала, обернулась белой лебедью и улетела в окно.
     Загоревал Иван-царевич. Снарядился, взял лук да стрелы, надел железные сапоги, положил в заплечный мешок три железных хлеба и пошёл искать жену свою, Василису Премудрую.
     Долго ли шёл, коротко ли, близко ли, далёко ли – скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, ; две пары железных сапог износил, два железных хлеба изгрыз, за третий принялся.
     Повстречался ему тогда старый старик.
     — Здравствуй, дедушка! ; Говорит Иван-царевич.
     — Здравствуй, добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь?
     Рассказал Иван-царевич старику своё горе.
     — Эх, Иван-царевич, ; говорит старик, ; зачем же ты лягушечью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе её и снимать было! Василиса Премудрая хитрей-мудрей отца своего, Кощея Бессмертного, уродилась, он за то разгневался на неё и приказал ей три года квакушею быть. Ну, да делать нечего, словами беды не поправишь. Вот тебе клубочек: куда он покатится, туда и ты иди.
     Иван-царевич поблагодарил старика и пошёл за клубочком.
     Катится клубочек по высоким горам, катится по тёмным лесам, катится по зелёным лугам, катится по топким болотам, катится по глухим местам, а Иван-царевич все идёт да идёт за ним – не остановится на отдых ни на часок.
     Шёл-шёл, третью пару железных сапог истёр, третий железный хлеб изгрыз и пришёл в дремучий бор.
     Попадается ему навстречу медведь.
     — Дай убью медведя! ; Думает Иван-царевич. ; Ведь у меня никакой еды больше нет.
     Прицелился он, а медведь вдруг и говорит ему человеческим голосом:
     — Не убивай меня, Иван-царевич! Когда-нибудь я пригожусь тебе.
     Не тронул Иван-царевич медведя, пожалел, пошёл дальше.
     Идёт он чистым полем, глядь – а над ним летит большой селезень. Иван-царевич натянул лук, хотел было пустить в селезня острую стрелу, а селезень и говорит ему по-человечески:
     — Не убивай меня, Иван-царевич! Будет время – я тебе пригожусь.
     Пожалел Иван-царевич селезня – не тронул его, пошёл дальше голодный.
     Вдруг бежит навстречу ему косой заяц.
     — Убью этого зайца! ; Думает царевич. ; Очень уж есть хочется.
     Натянул свой тугой лук, стал целиться, а заяц говорит ему человеческим голосом:
     — Не губи меня, Иван-царевич! Будет время – я тебе пригожусь.
     И его пожалел царевич, пошёл дальше.
     Вышел он к синему морю и видит: – на берегу, на жёлтом песке, лежит щука-рыба.
     Говорит Иван-царевич:
     — Ну, сейчас эту щуку съем! Мочи моей больше нет – так есть хочется!
     — Ах, Иван-царевич, ; молвила щука, ; сжалься надо мной, не ешь меня, брось лучше в синее море!
     Сжалился Иван-царевич над щукой, бросил её в море, а сам пошёл берегом за своим клубочком.
     Долго ли, коротко ли – прикатился клубочек в лес, к избушке. Стоит та избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается. Говорит Иван-царевич:
     — Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!
     Избушка по его слову повернулась к лесу задом, а к нему передом. Вошёл Иван-царевич в избушку и видит: – лежит на печи баба-яга – костяная нога.
     Увидела она царевича и говорит:
     — Зачем ко мне пожаловал, добрый молодец? Волей или неволей?
     — Ах, баба-яга – костяная нога, ты бы меня накормила прежде, напоила да в бане выпарила, тогда бы и выспрашивала!
     — И то правда! ; Отвечает баба-яга.
     Накормила она Ивана-царевича, напоила, в бане выпарила, а царевич рассказал ей, что он ищет жену свою, Василису Премудрую.
     — Знаю, знаю! ; Говорит баба-яга. ; Она теперь у злодея Кощея Бессмертного. Трудно будет её достать, нелегко с Кощеем сладить: – его ни стрелой, ни пулей не убьёшь. Потому он никого и не боится.
     — Да есть ли где его смерть?
     — Его смерть – на конце иглы, та игла – в яйце, то яйцо – в утке, та утка – в зайце, тот заяц – в кованом ларце, а тот ларец – на вершине старого дуба. А дуб тот в дремучем лесу растёт.
     Рассказала баба-яга Ивану-царевичу, как к тому дубу пробраться. Поблагодарил её царевич и пошёл.
     Долго он по дремучим лесам пробирался, в топях болотных вяз и пришёл наконец к Кощееву дубу. Стоит тот дуб, вершиной в облака упирается, корни на сто вёрст в земле раскинул, ветками красное солнце закрыл. А на самой его вершине – кованый ларец.
     Смотрит Иван-царевич на дуб и не знает, что ему делать, как ларец достать.
     — Эх, ; думает, ; где-то медведь? Он бы мне помог!
     Только подумал, а медведь тут как тут: – прибежал и выворотил дуб с корнями. Ларец упал с вершины и разбился на мелкие кусочки.
     Выскочил из ларца заяц и пустился наутёк.
     — Где-то мой заяц? ; Думает царевич. ; Он этого зайца непременно догнал бы.
     Не успел подумать, а заяц тут как тут: – догнал другого зайца, ухватил и разорвал пополам.
     Вылетела из того зайца утка и поднялась высоко-высоко в небо.
     — Где-то мой селезень? ; Думает царевич. А уж селезень за уткой летит – прямо в голову клюёт.
     Выронила утка яйцо, и упало то яйцо в синее море. Загоревал Иван-царевич, стоит на берегу и говорит:
     — Где-то моя щука? Она достала бы мне яйцо со дна морского!
     Вдруг подплывает к берегу щука-рыба и держит в зубах яйцо.
     — Получай, Иван-царевич!
     Обрадовался царевич, разбил яйцо, достал иглу и отломил у неё кончик. И только отломил – умер Кощей Бессмертный, прахом рассыпался.
     Пошёл Иван-царевич в Кощеевы палаты. Вышла тут к нему Василиса Премудрая и говорит:
     — Ну, Иван-царевич, сумел ты меня найти, теперь я весь век твоя буду!
     Выбрал Иван-царевич лучшего скакуна из Кощеевой конюшни, сел на него с Василисой Премудрой и воротился в своё царство-государство.
     И стали они жить дружно, в любви и согласии.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царевна Лягушка. В некотором царстве. Сказка!!
....
     В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь с царицею, у него было три сына – все молодые, холостые, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером написать, младшего звали Иван-царевич.
     Говорит им царь таково слово:
     — Дети мои милые, возьмите себе по стрелке, натяните тугие луки и пустите в разные стороны, на чей двор стрела упадёт, там и сватайтесь.
     Пустил стрелу старший брат – упала она на боярский двор, прямо против девичья терема, пустил средний брат – полетела стрела к купцу на двор и остановилась у красного крыльца, а на том крыльце стояла душа-девица, дочь купеческая, пустил младший брат – попала стрела в грязное болото, и подхватила её лягуша-квакуша.
     Говорит Иван-царевич:
     — Как мне за себя квакушу взять? Квакуша не ровня мне!
     — Бери! ; Отвечает ему царь. ; Знать, судьба твоя такова.
     Вот поженились царевичи: старший на боярышне, средний на купеческой дочери, а Иван-царевич на лягуше-квакуше.
     Призывает их царь и приказывает:
     — Чтобы жены ваши испекли мне к завтрему по мягкому белому хлебу.
     Воротился Иван-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
     — Ква-ква, Иван-царевич! Почто так кручинен стал? ; Спрашивает его лягуша. ; Аль услышал от отца своего слово неприятное?
     — Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал тебе к завтрему изготовить мягкий белый хлеб.
     — Не тужи, царевич! Ложись-ка спать-почивать, утро вечера мудрёнее!
     Уложила царевича спать да сбросила с себя лягушечью кожу – и обернулась душой-девицей, Василисой Премудрою, вышла на красное крыльцо и закричала громким голосом:
     — Мамки-няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь, приготовьте мягкий белый хлеб, каков ела я, кушала у родного моего батюшки.
     Наутро проснулся Иван-царевич, у квакуши хлеб давно готов – и такой славный, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Изукрашен хлеб разными хитростями, по бокам видны города царские и с заставами.
     Благодарствовал царь на том хлебе Ивану-царевичу и тут же отдал приказ трём своим сыновьям:
     — Чтобы жены ваши соткали мне за единую ночь по ковру.
     Воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
     — Ква-ква, Иван-царевич! Почто так кручинен стал? Аль услышал от отца своего слово жёсткое, неприятное?
     — Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал за единую ночь соткать ему шёлковый ковёр.
     — Не тужи, царевич! Ложись-ка спать-почивать, утро вечера мудрёнее! ;
     Уложила его спать, а сама сбросила лягушечью кожу – и обернулась душой-девицей, Василисою Премудрою, вышла на красное крыльцо и закричала громким голосом:
     — Мамки-няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь шёлковый ковёр ткать – чтоб таков был, на каком я сиживала у родного моего батюшки! ; Как сказано, так и сделано.
     Наутро проснулся Иван-царевич, у квакушки ковёр давно готов – и такой чудный, что ни вздумать, ни взгадать, разве в сказке сказать.
     Изукрашен ковёр златом-серебром, хитрыми узорами.
     Благодарствовал царь на том ковре Ивану-царевичу и тут же отдал новый приказ, чтобы все три царевича явились к нему на смотр вместе с жёнами.
     Опять воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
     — Ква-ква, Иван-царевич! Почто кручинишься? Али от отца услыхал слово неприветливое?
     — Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка велел, чтобы я с тобой на смотр приходил, как я тебя в люди покажу!
     — Не тужи, царевич! Ступай один к царю в гости, а я вслед за тобой буду, как услышишь стук да гром – скажи: это моя лягушонка в коробчонке едет.
     Вот старшие братья явились на смотр с своими жёнами, разодетыми, разубранными, стоят да над Ивана-царевича смеются:
     — Что ж ты, брат, без жены пришёл? Хоть бы в платочке принёс! И где ты этакую красавицу выискал? Чай, все болота исходил?
     Вдруг поднялся великий стук да гром – весь дворец затрясся, гости крепко напугались, повскакивали с своих мест и не знают, что им делать, а Иван-царевич говорит:
     — Не бойтесь, господа! Это моя лягушонка в коробчонке приехала.
     Подлетела к царскому крыльцу золочёная коляска, в шесть лошадей запряжена, и вышла оттуда Василиса Премудрая – такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Взяла Ивана-царевича за руку и повела за столы дубовые, за скатерти браные.
     Стали гости есть-пить, веселиться, Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила, закусила лебедем да косточки за правый рукав спрятала.
     Жены старших царевичей увидали её хитрости, давай и себе то ж делать.
     После, как пошла Василиса Премудрая танцевать с Иваном-царевичем, махнула левой рукой – сделалось озеро, махнула правой – и поплыли по воде белые лебеди, царь и гости диву дались.
     А старшие невестки пошли танцевать, махнули левыми руками – забрызгали, махнули правыми – кость царю прямо в глаз попала! Царь рассердился и прогнал их.
     Тем временем Иван-царевич улучил минуточку, побежал домой, нашёл лягушечью кожу и спалил её на большом огне.
     Приезжает Василиса Премудрая, хватилась – нет лягушечьей кожи, приуныла, запечалилась и говорит царевичу:
     — Ох, Иван-царевич! Что же ты наделал? Если б немножко ты подождал, я бы вечно была твоею, а теперь прощай! Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве – у Кощея Бессмертного.
     Обернулась белой лебедью и улетела в окно. Иван-царевич горько заплакал, помолился богу на все на четыре стороны и пошёл куда глаза глядят.
     Шёл он близко ли, далёко ли, долго ли, коротко ли – попадается ему навстречу старый старичок:
     — Здравствуй, ; говорит, ; добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь?
     — Царевич рассказал ему своё несчастье.
     — Эх, Иван-царевич! Зачем ты лягушью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе и снимать было! Василиса Премудрая хитрей, мудрёней своего отца уродилась, он за то осерчал на неё и велел ей три года квакушею быть. Вот тебе клубок, куда он покатится – ступай за ним смело.
     Иван-царевич поблагодарствовал старику и пошёл за клубочком. Идёт чистым полем, попадается ему медведь.
     — Дай, ; говорит, ; убью зверя!
     А медведь провещал ему:
     — Не бей меня, Иван-царевич! Когда-нибудь пригожусь тебе.
     Идёт он дальше, глядь, ; а над ним летит селезень, царевич прицелился из ружья, хотел было застрелить птицу, как вдруг провещала она человечьим голосом:
     — Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сама пригожусь.
     Он пожалел и пошёл дальше.
     Бежит косой заяц, царевич опять за ружьё, стал целиться, а заяц провещал ему человечьим голосом:
     — Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сам пригожусь.
     Иван-царевич пожалел и пошёл дальше – к синему морю, видит – на песке лежит, издыхает щука-рыба.
     — Ах, Иван-царевич, ; провещала щука, ; сжалься надо мною, пусти меня в море.
     Он бросил её в море и пошёл берегом.
     Долго ли, коротко ли – прикатился клубочек к избушке, стоит избушка на куриных лапках, кругом повёртывается. Говорит Иван-царевич:
     — Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила, ; ко мне передом, а к морю задом.
     Избушка повернулась к морю задом, к нему передом. Царевич взошёл в неё и видит: на печи, на девятом кирпичи, лежит баба-яга костяная нога, нос в потолок врос, сопли через порог висят, титьки на крюку замотаны, сама зубы точит.
     — Гой еси, добрый молодец! Зачем ко мне пожаловал? ; Спрашивает баба-яга Ивана-царевича.
     — Ах ты, старая хрычовка! Ты бы прежде меня, доброго молодца, накормила-напоила, в бане выпарила, да тогда б и спрашивала.
     Баба-яга накормила его, напоила, в бане выпарила, а царевич рассказал ей, что ищет свою жену Василису Премудрую.
     — А, знаю! ; Сказала баба-яга. ; Она теперь у Кощея Бессмертного, трудно её достать, нелегко с Кощеем сладить: смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и то дерево Кощей как свой глаз бережёт.
     Указала яга, в каком месте растёт этот дуб, Иван-царевич пришёл туда и не знает, что ему делать, как сундук достать? Вдруг откуда не взялся – прибежал медведь и выворотил дерево с корнем, сундук упал и разбился вдребезги, выбежал из сундука заяц и во всю прыть наутёк пустился, глядь – а за ним уж другой заяц гонится, нагнал, ухватил и в клочки разорвал.
     Вылетела из зайца утка и поднялась высоко-высоко, летит, а за ней селезень бросился, как ударит её – утка тотчас яйцо выронила, и упало то яйцо в море.
     Иван-царевич, видя беду неминучую, залился слезами, вдруг подплывает к берегу щука и держит в зубах яйцо, он взял то яйцо, разбил, достал иглу и отломил кончик: сколько ни бился Кощей, сколько ни метался во все стороны, а пришлось ему помереть!
     Иван-царевич пошёл в дом Кощея, взял Василису Премудрую и воротился домой.
     После того они жили вместе и долго, и счастливо.
+++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царевна Лягушка. В стары годы, в старопрежни. Сказка!!
....
     В стары годы, в старопрежние, у одного царя было три сына – все они на возрасте уже.
     Царь как-то собрался, собрал сыновей и говорит им:
     — Дети! Сделайте себе по самострелу и стреляйте: – какая женщина принесёт стрелу, та и невеста, ежели никто не принесёт, тому, значит, не жениться.
     Большой сын стрелил, принесла стрелу княжеская дочь, средний стрелил, стрелу принесла генеральска дочь, а малому Ивану-царевичу прискакала лягуша из болота со стрелой в зубах.
     Старшие братья были веселы и радостны, а Иван-царевич призадумался, чуть не плачет:
     — Как я стану жить с лягушей? Век ведь с нею жить, а то не реку перебрести, не поле перейти!
     Погоревал, попечалился Иван, да нечего делать – взял в жёны лягушу. Их всех обвенчали по ихнему обряду, лягушу держали на блюде золотом, на серебряных ножках.
     Вот живут они несколько времени.
     Как-то царь захотел посмотреть от невесток дары, которая из них лучше мастерица. Отдал приказ.
     Иван-царевич опять призадумался, идёт, чуть не плачет:
     — Чего может сделать лягуша-то моя! Все станут смеяться.
     Лягуша ползает по полу, только квакает. Как уснул Иван-царевич, она выскакнула на улицу, сбросила кожух, сделалась красной девицей и крикнула:
     — Няньки-маньки! Сделайте то-то!
     Няньки-маньки тотчас принесли рубашку самой лучшей работы.
     Она взяла её, свернула и положила возле Ивана-царевича, а сама обернулась опять лягушей, будто ни в чём не бывало!
     Иван-царевич проснулся, обрадовался, взял рубашку и понёс к царю.
     Царь принял её, посмотрел:
     — Ну, вот это рубашка – во Христов день надевать!
     Середний брат принёс рубашку, царь сказал:
     — Только в баню в ней ходить!
     А у большого брата взял рубашку и сказал:
     — В чёрной избе её носить!
     Разошлись царские дети. Двое-то старших и судят между собой:
     — Видно мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича, она не лягуша, а какая-нибудь хитруша!
     Царь даёт опять приказанье, чтоб снохи состряпали хлебы и принесли ему напоказ, которая лучше стряпает?
     Те невестки сперва смеялись над лягушей, а теперь, как пришло время, они и послали горнишных своих подсматривать, как она станет стряпать.
     Лягуша смекнула это, взяла замесила квашню, скатала, печь сверху выдолбила, да прямо туда квашню и опрокинула.
     Горнишные увидели это дело, побежали, обсказали своим барыням, царским невесткам, и те так же сделали.
     А лягуша хитрая была. Только горнишные убежали, тотчас тесто из печи выгребла, всё очистила, замазала, будто ни в чём не бывало, а сама вышла на крыльцо, вывернулась из кожуха и крикнула:
     — Няньки-маньки! Состряпайте сейчас же мне хлебов таких, какие мой батюшка по воскресеньям да по праздникам только ел.
     Няньки-маньки тотчас притащили хлеба. Она взяла его, положила возле Ивана-царевича, а сама сделалась лягушей.
     Иван-царевич проснулся, взял хлеб и понёс к отцу.
     Отец в то время принимал хлебы от больших братовей, их жены как поспускали в печь хлебы так же, как лягуша, ; у них и вышло кули-мули.
     Царь наперво принял хлеб от большого сына, посмотрел и отослал на кухню, от середнего принял, туда же послал.
     Дошла очередь до Ивана-царевича, он подал свой хлеб.
     Отец принял, посмотрел и говорит:
     — Вот это хлеб – во Христов день есть! Не такой, как у больших снох, с закалой!
     После того вздумалось царю сделать бал, посмотреть своих сношек, которая лучше пляшет?
     Собрались все гости и снохи, кроме Ивана-царевича, он тут и раздумался:
     — Куда я с лягушей своей поеду?
     Идёт домой, чуть не плачет, горюнится. Лягуша и говорит ему:
     — Не плачь, Иван-царевич! Ступай на бал. Я через час буду.
     Иван-царевич немного обрадовался, как услыхал, что лягуша разговаривает, уехал, а лягуша пошла, сбросила с себя кожух, оделась чудо как! Приезжает на бал, Иван-царевич обрадовался, и все тут руками схлопали и говорят:
     — Какая красавица!
     Начали все закусывать, царевна огложет коску, да и в рукав, выпьет чего – остатки в другой рукав.
     Те снохи видят, чего она делает, и они тоже кости кладут к себе в рукава, пьют чего – остатки льют в рукава.
     Дошла очередь танцевать, царь посылает больших снох, а они ссылаются на лягушу.
     Та тотчас подхватила Ивана-царевича и пошла, уж она плясала-плясала, вертелась-вертелась – всем на диво! Махнула правой рукой – стали леса и воды, махнула левой – стали летать разные птицы.
     Все изумились. Как только отплясала, тут ничего и не стало.
     Другие снохи тоже пошли плясать, так же хотели, как и лягуша: которая правой рукой ни махнёт, у той кости-та и полетят, да в людей, из левого рукава вода разбрызжет – тоже в людей.
     Царю не понравилось, закричал:
     — Будет, будет! ; Снохи и перестали.
     Бал был на отходе уже. Иван-царевич поехал наперёд, нашёл где-то там женин кожух, взял его, да и сжёг. Лягуша-жена приезжает, хватилась кожуха, а его уж и нет, сожжён.
     Легла спать с Иваном-царевичем, перед утром и говорит ему:
     — Ну, Иван-царевич, немного ты не потерпел, твоя бы я была, а теперь бог знает. Прощай! Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве.
     И не стало царевны, только пух остался с подушки. Вот год прошёл, Иван-царевич тоскует всё о жене, на другой год собрался, выпросил у отца, у матери благословенье и пошёл.
     Идёт долго уже, вдруг попадается ему избушка. Стоит она к лесу передом, к нему задом.
     Он и говорит:
     — Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила, ; к лесу задом, а ко мне передом.
     Избушка перевернулась к нему. Вошёл Иван в избу. Смотрит вокруг и видит, что там сидит старуха. Эта старуха и говорит:
     — Фу-фу! Русской коски слыхом было не слыхать, видом не видать, нынче русска коска сама на двор пришла! Куда ты, Иван-царевич, пошёл?
     — Прежде, старуха, напой-накорми, потом вести расспроси.
     Старуха гостей уж триста лет не видела, напоила-накормила и спать положила. Иван-царевич говорит ей:
     — Баушка! Вот я пошёл доставать Елену Прекрасную.
     — Ой, дитятко, как ты долго не был! Она с первых-то годов часто тебя поминала, а теперь поди уж и не помнит, да и у меня давно не бывала. Ступай вперёд к середней сестре, та больше знает.
     Иван-царевич поутру отправился, дошёл до избушки и говорит:
     — Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила, ; к лесу задом, а ко мне передом.
     Избушка перевернулась. Он вошёл в неё, видит, что сидит там старуха и говорит она:
     — Фу-фу! Русской коски слыхом было не слыхать и видом не видать, а нынче русска коска сама на двор пришла! Куда, Иван-царевич, пошёл?
     — Да вот, баушка, доступать Елену Прекрасну.
     — Ой, Иван-царевич, ; сказала старуха, ; как ты долго! Она уж стала забывать тебя, выходит взамуж за другого: – скоро свадьба! Живёт теперь у большой сестры, ступай туда да смотри, как станешь подходить, дак у неё про то узнают, Елена обернётся веретешком, а платье на ней будет золотом. Моя сестра золото станет вить, как совьёт веретешко, и положит в ящик, и ящик запрёт, ты найди ключ, отвори ящик, веретешко переломи, кончик брось назад, а корешок перед себя: она и очутится перед тобой.
     Пошёл Иван-царевич, дошёл до этой старухи, зашёл в избу, та вьёт золото, свила его веретешко и положила в ящик, заперла и ключ положила на стол.
     Он взял ключ, отворил ящик, вынул веретешко и переломил по сказанному, как по писаному, кончик бросил за себя, а корешок перед себя.
     Вдруг и очутилась Елена Прекрасна, начала здороваться:
     — Ой, да как ты долго, Иван-царевич? Я чуть за другого не ушла.
     А тому жениху надо скоро уже тут быть. Елена Прекрасна взяла ковёр-самолёт у старухи, села на него, и понеслись, как птица полетели.
     Жених-от за ними вдруг приехал, узнал, что они уехали! Он ступил за ними в погоню, гнал-гнал, только саженей десять не догнал, как они на ковре влетели в Русь, а ему нельзя в Русь-то, воротился он назад.
     Прилетели Иван с Василисой домой, все тут обрадовались, стали жить да быть да животы наживать, на славу всем родителям.
+++++++++++++++++++++++++++
====
          Царевна Лягушка. В старые годы у одного царя было три сына. Сказка!!
....
     В старые годы у одного царя было три сына.
     Вот когда сыновья стали на возрасте, царь собрал их и говорит:
     — Сынки мои любезные, покуда я ещё не стар, мне охота бы вас женить, посмотреть на ваших деточек, на моих внучат.
     Сыновья отцу отвечают:
     — Так что ж, батюшка, благослови. На ком тебе желательно нас женить?
     — Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и стреляйте: – куда стрелы упадут, там и судьба ваша.
     Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натянули луки и выстрелили.
     У старшего сына стрела упала на боярский двор, подняла стрелу боярская дочь.
     У среднего сына упала стрела на широкий купеческий двор, подняла её купеческая дочь.
     А у младшего сына, Ивана-царевича, стрела поднялась и улетела сам не знает куда.
     Вот он шёл, шёл, дошёл до болота, видит – сидит лягушка, подхватила его стрелу.
     Иван-царевич говорит ей:
     — Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу.
     А лягушка ему отвечает:
     — Возьми меня замуж!
     Удивился Иван:
     — Что ты, как я возьму в жёны лягушку?
     Но лягушки ему молвит:
     — Бери, Иван, знать судьба твоя такая.
     Закручинился Иван-царевич. Делать нечего, взял лягушку, принёс домой.
     Царь сыграл три свадьбы: старшего сына женил на боярской дочери, среднего – на купеческой, а несчастного Ивана-царевича – на лягушке.
     Вот царь позвал сыновей:
     — Хочу посмотреть, которая из ваших жён лучшая рукодельница. Пускай сошьют мне к завтрему по рубашке.
     Сыновья поклонились отцу и пошли.
     Иван-царевич приходит домой, сел и голову повесил. Лягушка по полу скачет, спрашивает его:
     — Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое?
     Отвечает ей Иван:
     — Батюшка велел тебе к завтрему рубашку ему сшить.
     Лягушка говорит:
     — Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудрёнее.
     Иван-царевич лёг спать, а лягушка прыгнула на крыльцо, сбросила с себя лягушачью кожу и обернулась Василисой Премудрой, такой красавицей, что и в сказке не расскажешь.
     Василиса Премудрая ударила в ладоши и крикнула:
     — Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую рубашку, какую видела я у моего родного батюшки.
     Иван-царевич утром проснулся, лягушка опять по полу скачет, а рубашка уж лежит на столе, завёрнута в полотенце. Обрадовался Иван-царевич, взял рубашку, понёс к отцу.
     Царь в это время принимал дары от больших сыновей.
     Старший сын развернул рубашку, царь принял её и сказал:
     — Эту рубашку в чёрной избе носить.
     Средний сын развернул рубашку, царь сказал:
     — В ней только в баню ходить.
     Иван-царевич развернул рубашку изукрашенную златом-серебром, хитрыми узорами. Царь только взглянул:
     — Ну, вот это рубашка – в праздник её надевать.
     Пошли братья по домам – те двое – и судят между собой.
     — Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича: – она не лягушка, а какая-нибудь хитрая колдунья.
     Царь опять позвал сыновей.
     — Пускай ваши жёны испекут мне к завтрему хлеб. Хочу узнать, которая лучше стряпает.
     Иван-царевич голову повесил, пришёл домой. Лягушка его спрашивает:
     — Что закручинился?
     Он отвечает:
     — Надо к завтрему испечь царю хлеб.
     Говорит ему спокойно лягушка:
     — Не тужи, Иван-царевич, лучше ложись спать, утро вечера мудрёнее.
     А те невестки сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь послали одну бабушку-задворенку посмотреть, как лягушка будет печь хлеб.
     А хитрая лягушка это смекнула.
     Замесила квашню, печь сверху разломала да прямо туда, в дыру, всю квашню и опрокинула.
     Бабушка-задворенка прибежала к царским невесткам, всё рассказала, и те так же стали делать.
     А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Василисой Премудрой, ударила в ладоши:
     — Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к утру мягкий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела.
     Иван-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб, изукрашен разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами.
     Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понёс к отцу.
     А царь в то время принимал хлебы от больших сыновей.
     Их жёны то поспускали тесто в печь, как им бабушка-задворенка сказала, и вышла у них одна горелая грязь.
     Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую.
     Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иван-царевич, царь сказал:
     — Вот это хлеб, только в праздник его есть.
     И приказал царь трём своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на пир вместе с жёнами.
     Опять воротился Иван-царевич домой невесел, ниже плеч голову повесил.
     Лягушка по полу скачет:
     — Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? Или услыхал от батюшки слово неприветливое?
     — Лягушка, лягушка, как мне не горевать? Батюшка наказал, чтобы я пришёл с тобой на пир, а как я тебя людям покажу?
     Лягушка отвечает:
     — Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи:
     — Это моя лягушонка в коробчонке едет.
     Иван-царевич и пошёл один. Вот старшие братья приехали с жёнами, разодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмлёнными.
     Стоят да над Иваном-царевичем смеются:
     — Что же ты без жены пришёл? Хоть бы в платочке её принёс. Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил.
     Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы дубовые, за скатерти браные – пировать.
     Вдруг поднялся стук да гром, весь дворец затрясся. Гости напугались, повскакали с мест, а Иван-царевич говорит:
     — Не бойтесь, честные гости: – это моя лягушонка в коробчонке приехала.
     Подлетела к царскому крыльцу золочёная карета о шести белых лошадях, и выходит оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье – частые звёзды, на голове – месяц ясный, такая красавица – ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать.
     Берёт она Ивана-царевича за руку и ведёт за столы дубовые, за скатерти браные.
     Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила.
     Закусила лебедем да косточки за правый рукав бросила.
     Жены больших то царевичей увидали её хитрости и давай то же делать.
     Попили, поели, настал черёд плясать. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и пошла.
     Уж она плясала, плясала, вертелась, вертелась – всем на диво.
     Махнула левым рукавом – вдруг сделалось озеро, махнула правым рукавом – поплыли по озеру белые лебеди.
     Царь и гости диву дались. А старшие невестки пошли плясать: Махнули рукавом – только гостей забрызгали, махнули другим – только кости разлетелись, одна кость царю в глаз попала.
     Царь рассердился и прогнал обеих невесток.
     В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку, побежал домой, нашёл там лягушачью кожу и бросил её в печь, сжёг на огне.
     Василиса Премудрая возвращается домой, хватилась – нет лягушачьей кожи.
     Села она на лавку, запечалилась, приуныла и говорит Ивану-царевичу:
     — Ах, Иван-царевич, что же ты наделал? Если бы ты ещё только три дня подождал, я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного.
     Обернулась Василиса Премудрая серой кукушкой и улетела в окно.
     Иван-царевич поплакал, поплакал, поклонился на четыре стороны и пошёл куда глаза глядят – искать жену, Василису Премудрую.
     Шёл он близко ли, далёко ли, долго ли, коротко ли, сапоги проносил, кафтан истёр, шапчонку дождик иссёк.
     Попадается ему навстречу старичок.
     — Здравствуй, добрый молодец! Что ищешь, куда путь держишь?
     Иван-царевич рассказал ему про своё несчастье.
     Старичок говорит ему:
     — Эх, Иван-царевич зачем ты лягушачью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе её было снимать. Василиса Премудрая хитрей, мудрёней своего отца уродилась. Он за то осерчал на неё и велел ей три года быть лягушкой. Ну, делать нечего, вот тебе клубок: куда он покатится, туда и ты ступай за ним смело.
     Иван-царевич поблагодарил старичка и пошёл за клубочком. Клубок катится, он за ним идёт.
     В чистом поле попадается ему медведь. Иван-царевич нацелился, хочет убить зверя.
     А медведь говорит ему человеческим голосом:
     — Не бей меня, Иван-царевич, когда-нибудь тебе пригожусь.
     Иван-царевич пожалел медведя, не стал его стрелять, пошёл дальше. Глядь, летит над ним селезень.
     Он нацелился, а селезень говорит ему человеческим голосом:
     — Не бей меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь.
     Он пожалел селезня и пошёл дальше. Бежит косой заяц.
     Иван-царевич опять спохватился, хочет в него стрелять, а заяц говорит человеческим голосом:
     — Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь!
     Пожалел он зайца, пошёл дальше. Подходит к синему морю и видит – на берегу, на песке, лежит щука, едва дышит и говорит ему:
     — Ах, Иван-царевич, пожалей меня, брось в синее море!
     Он бросил щуку в море, пошёл дальше берегом. Долго ли, коротко ли, прикатился клубочек к лесу.
     Там стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.
     — Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила: – к лесу задом, ко мне передом.
     Избушка повернулась к нему передом, к лесу задом.
     Иван-царевич вошёл в неё и видит – на печи, на девятом кирпиче, лежит бага-яга, костяная нога, зубы – на полке, а нос в потолок врос.
     — Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? ; Говорит ему баба-яга. ; Дело пытаешь или от дела лытаешь?
     Иван-царевич ей отвечает:
     — Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде накормила, напоила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала.
     Баба-яга в бане его выпарила, напоила, накормила, в постель уложила, и Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Премудрую.
     — Знаю, знаю, ; говорит ему баба-яга, ; твоя жена теперь у Кощея Бессмертного. Трудно её будет достать, нелегко с Кощеем сладить: его смерть на конце иглы, та игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, тот заяц сидит в каменном сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и тот дуб Кощей Бессмертный как свой глаз бережёт.
     Иван-царевич у бабы-яги переночевал, и наутро она ему указала, где растёт высокий дуб.
     Долго ли, коротко ли, дошёл туда Иван-царевич, видит – стоит, шумит высокий дуб, на нём каменный сундук, а достать его трудно.
     Вдруг откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился.
     Из сундука выскочил заяц – и наутёк во всю прыть.
     А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки разорвал.
     А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо.
     Глядь, на неё селезень кинулся, как ударит её – утка яйцо выронила, упало яйцо в синее море.
     Тут Иван-царевич залился горькими слезами – где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах.
     Иван-царевич разбил яйцо, достал иголку и давай у неё конец ломать. Он ломает, а Кощей Бессмертный бьётся, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей, сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею умереть.
     Иван-царевич пошёл в Кощеевы палаты белокаменные.
     Выбежала к нему Василиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста.
     Иван-царевич с Василисой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой старости.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царевна Лягушка. У одного царя было три сына. Сказка!!
....
     У одного царя было три сына.
     Пришло время, решил царь своих сыновей оженить. Он оделил их по стрелке и велел стрелять, говоря при этом:
     — Кто куда стрельнёт, тому там и невесту брать.
     Вот старший стрельнул, и его стрелка упала к генералу на двор, и подняла её генералова дочь.
     Он пошёл и стал просить у ней:
     — Девица, девица! Отдай мою стрелку.
     Она говорит ему:
     — Возьми меня замуж!
     Другой стрельнул, его стрелка упала к купцу на двор, и подняла её купцова дочь.
     Он пошёл просить:
     — Девица, девица! Отдай мою стрелку.
     Она говорит:
     — Возьми меня за себя замуж!
     Третий стрельнул, и стрелка его упала в болото, и взяла её лягушка.
     Он пошёл просить:
     — Лягушка, лягушка! Отдай мою стрелку!
     Она говорит:
     — Возьми меня замуж!
     Пришли братья к отцу и сказали, кто куда попал, а меньшой сказал:
     — Стрелка моя попала к лягушке в болото.
     — Ну, ; говорит отец, ; знать твоя судьба такая.
     Женил их царь всех троих и сделал пир.
     На пиру молодые снохи стали плясать, старшая плясала-плясала, махнула рукой – свёкра ушибла, другая плясала-плясала, махнула рукой – свекровь ушибла.
     А третья, лягушка, оборатилась красной девицей, стала тоже плясать, махнула рукой – явились луга и сады, так все и ахнули!
     Вот стали ложиться спать Иван с лягушкой. Лягушка свою кожурину на стол положила. Как уснули Иван-царевич взял эту кожуринку и бросил в печь. Кожуринка закурилась.
     Лягушка учуяла, схватила её, осерчала на мужа, Ивана-царевича, и говорит:
     — Ну, Иван-царевич, ищи ж теперь меня в седьмом царстве. Жалезные сапоги износишь и три жалезных просвиры сгложешь, тогда и найдёшь! Только ищи скорее, а не то царь заморский меня сосватает.
     Спорхнула кукушкой серой и улетела.
     Опечалился Иван, да делать было нечего, пошёл искать жену. Взял он у кузнеца жалезные сапоги и три жалезных просвиры и пошёл.
     Шёл он шёл, сапоги жалезные износил и три просвиры жалезных сглодал.
     Как-то зашёл в такое место, где долго еды не было. Пришёл он к озеру, поймал щуку. Хотел её съесть, но тут она говорит Ивану человеческим голосом:
     — Не ешь меня Иван-царевич, я тебе сгожусь ещё.
     Не стал её есть Иван, отпустил обратно в озеро. Пошёл дальше и встречается ему медведь. Иван-царевич прицелился из лука своего, но тут медведь говорит ему:
     — Не убивай меня Иван-царевич, я тебе сгожусь ещё.
     Иван-царевич не стал его убивать, пожалел. Идёт дальше. Смотрит, летит соколиха. Он в неё прицелился из лука своего. Вдруг говорит соколиха ему человечьим голосом:
     — Не убивай меня Иван-царевич, я тебе сгожусь, придёт время.
     Пожалел соколиху Иван, дальше пошёл. Долго ли коротко ли он шёл, видит, ползёт рак. Иван-царевич думает:
     — Н у хоть этого убью и поем.
     Только он так подумал, как говорит ему рак:
     — Нет, не ешь меня Иван-царевич, я тебе сгожусь ещё.
     Иван-царевич и рака пожалел, пошёл дальше. Сколько там он ещё шёл, про то в сказке ничего не сказано, только пришёл он в тако место, где стоит перед ним избушка. Он взошёл в неё. Там сидит старушка и эта старушка спрашивает его:
     — Что, Иван-царевич, дело пытаешь или от дела лытаешь?
     Иван-царевич говорит:
     — Ищу лягушку, жену свою.
     Старушка говорит:
     — Ой, Иван-царевич, она зла на тебя, и хочет извести, а я её мать. Ты вот что, поди же ты, Иван-царевич, за море, там лежит камень, в этом камне сидит утка, в этой утке яичко, возьми это яичко и принеси ко мне. Когда съест она пышечку на этом яичке, то снова полюбит тебя, как любила и раньше, когда ещё в кожурочке своей лягушачьей ходила. А теперь за ней царь заморский ухаживает и зельем поит против тебя.
     Вот пошёл Иван-царевич за море, пришёл к морю и думает:
     — Где моя щука? Она б мне рыбий мост настелила.
     Только он так подумал, как откуда ни возьмись щука появилась, кою он пожалел, настелила она по морю рыбий мост. Иван по нём пришёл к камню, бил, бил его, да не расшиб и говорит:
     — Где мой медведь? Он бы мне расколол его.
     Только Иван так подумал, как явился медведь, которого он пожалел, и ну колоть камень, так и расколол. Оттуда выскочила утка и улетела. Иван-царевич и говорит:
     — Где же моя соколиха? Она б мне утку поймала и принесла.
     Только он так успел подумать, смотрит, а соколиха тащит уже ему эту утку. Он взял, разрезал её, вынул яичко, стал мыть его, да и уронил в воду.
     — Где мой рак? ; Подумал Иван-царевич, ; он бы достал мне яичко!
     Только лишь подумал так, как смотрит, а рак несёт ему яичко. Иван взял и пошёл к старушке в избушку, отдал ей яичко. Она замесила и испекла из него пышечку, а Ивана-царевича посадила в коник и приказала:
     — Вот скоро твоя лягушка прилетит, а ты молчи и вставай, только тогда, когда я велю.
     Вот он Иван и сел в коник. Прилетела лягушка, жалезным пехтелем стучит и говорит:
     — Фу! Русским духом пахнет, кабы Иван-царевич мне бы тут попался, я б его разорвала!
     Мать-старушка говорит ей:
     — Ну это ты по Руси летала, русского духу нахваталась. На-ка вот, закуси этой пышечки.
     Она съела эту пышечку, от неё осталась одна только крошечка. Съела, наелась, и говорит:
     — Где же мой Иван-царевич? Я по нём соскучилась. Я бы с ним вот этой крошечкой поделилась.
     Мать тогда велела выйти Ивану-царевичу, он и вышел.
     Лягушка подхватила его под своё крылышко и улетела с ним в седьмое царство жить.
     Там и жили они долго и счастливо.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царевна отгадчица. Жил-был старик. Сказка!!
....
     Жил-был старик, у него было три сына, третий – от Иван-дурак.
     Какой-то был тогда царь – это давно уж было, у него была дочь. Она и говорит отцу:
     — Позволь мне, батюшка, отгадывать загадки, если у кого отгадаю загадки, тому чтобы голову ссекли, а не отгадаю, за того пойду замуж.
     Тотчас сделали клич, многие являлись, всех казнили: – царевна отгадывала загадки.
     Иван-дурак говорит отцу:
     — Благословляй, батюшка! Я пойду к царю загадывать загадки!
     Охает отец и говорит:
     — Куда ты, дурак! И лучше-то тебя, да казнят!
     Отвечает ему Иван:
     — Благословишь отец, дак пойду, и не благословишь, дак всё одно пойду!
     Отец благословил. Иван-дурак и поехал. Приехал к дороге и видит, что на дороге хлеб, в хлебе лошадь, он выгнал её кнутиком, чтоб не отаптывала, и говорит:
     — Вот первая загадка есть!
     Едет дальше, видит змею, взял её заколол копьём и думает:
     — Вот и вторая загадка!
     Приезжает к царю, его приняли и велят загадывать загадки. Он говорит:
     — Ехал я к вам, вижу на дороге добро, в добре-то добро же, я взял добро-то да добром из добра и выгнал, добро от добра и из добра убежало.
     Царевна хватила книжку, смотрит: – нету этой загадки, не знает разгадать и говорит отцу:
     — Батюшка! У меня сегодня головушка болит, мысли помешались, я завтра разгадаю.
     Отложили до завтра. Ивану-дураку отвели комнату. Он вечером сидит, покуривает трубочку, а царевна выбрала верную горнишную, посылает её к Ивану-дураку:
     — Поди, ; говорит царевна, ; спроси у него, что это за загадка, сули ему злата и серебра, чего угодно.
     Горнишная приходит, стучится, Иван-дурак отпёр двери, она вошла и спрашивает загадку, сулит горы золота и серебра.
     Иван-дурак и говорит:
     — На что мне деньги! У меня своих много. Пусть царевна простоит всю ночь не спавши в моей горнице, дак скажу загадку.
     Царевна услышала это, согласилась, стояла всю ночь и не спала. Иван-дурак утром сказал загадку, что выгнал из хлеба лошадь.
     Царевна и разгадала.
     Тогда Иван-дурак стал другую загадывать:
     — Ехал я к вам, на дороге вижу зло, взял его да злом и ударил, зло от зла и умерло.
     Царевна опять хватила книжку, не может разгадать загадку и отпросилась до утра. Вечером посылает горнишную узнать у Ивана-дурака загадку:
     — Сули ему денег, ; говорит царевна!
     — На что мне деньги! ; Иван, говорит. ; У меня своих много. А вот пусть царевна простоит ночь не спавши, тогда скажу загадку.
     Царевна согласилась, не спала ночь и загадку разгадала.
     Третью загадку Иван-дурак так не стал загадывать, а велел собрать всех сенаторов и загадал, как царевна не умела отгадывать те загадки и посылала к нему горнишну подкупать на деньги.
     Царевна не могла догадаться и этой загадки, опять к нему спрашивать – сулила серебра и золота сколько угодно и хотела отправить домой на прогоне.
     Не тут-то было! Опять простояла ночь не спавши, он как сказал ей, о чем загадка, ; ей разгадывать-то нельзя, о ней, значит, узнают, как и те загадки она выпытывала у Ивана-дурака.
     И ответила царевна:
     — Не знаю.
     Вот весёлым пирком, да и за свадебку:
     Иван-дурак женился на ней, стали жить да быть, и теперь живут.
++++++++++++++++++++++++++
====
          Царевна отгадчица. Иван не дурак. Сказка!!
....
     Жил-был старик, у него было три сына, третий – от Иван-дурак.
     Какой-то был тогда царь – это давно уж было, у него была дочь. Она и говорит отцу:
     — Позволь мне, батюшка, отгадывать загадки, если у кого отгадаю загадки, тому чтобы голову ссекли, а не отгадаю, за того пойду замуж.
     Тотчас сделали клич, многие являлись, всех казнили: – царевна отгадывала загадки.
     Иван-дурак говорит отцу:
     — Благословляй, батюшка! Я пойду к царю загадывать загадки!
     Охает отец и говорит:
     — Куда ты, дурак! И лучше-то тебя, да казнят!
     Отвечает ему Иван:
     — Благословишь отец, дак пойду, и не благословишь, дак всё одно пойду!
     Отец благословил. Иван-дурак и поехал. Приехал к дороге и видит, что на дороге хлеб, в хлебе лошадь, он выгнал её кнутиком, чтоб не отаптывала, и говорит:
     — Вот первая загадка есть!
     Едет дальше, видит змею, взял её заколол копьём и думает:
     — Вот и вторая загадка!
     Приезжает к царю, его приняли и велят загадывать загадки. Он говорит:
     — Ехал я к вам, вижу на дороге добро, в добре-то добро же, я взял добро-то да добром из добра и выгнал, добро от добра и из добра убежало.
     Царевна хватила книжку, смотрит: – нету этой загадки, не знает разгадать и говорит отцу:
     — Батюшка! У меня сегодня головушка болит, мысли помешались, я завтра разгадаю.
     Отложили до завтра. Ивану-дураку отвели комнату. Он вечером сидит, покуривает трубочку, а царевна выбрала верную горнишную, посылает её к Ивану-дураку:
     — Поди, ; говорит царевна, ; спроси у него, что это за загадка, сули ему злата и серебра, чего угодно.
     Горнишна приходит, стучится, Иван-дурак отпёр двери, она вошла и спрашивает загадку, сулит горы золота и серебра.
     Иван-дурак и говорит:
     — На что мне деньги! У меня своих много. Пусть царевна простоит всю ночь не спавши в моей горнице, дак скажу загадку.
     Царевна услышала это, согласилась, стояла всю ночь и не спала. Иван-дурак утром сказал загадку, что выгнал из хлеба лошадь.
     Царевна и разгадала.
     Тогда Иван-дурак стал другую загадывать:
     — Ехал я к вам, на дороге вижу зло, взял его да злом и ударил, зло от зла и умерло.
     Царевна опять хватила книжку, не может разгадать загадку и отпросилась до утра. Вечером посылает горнишную узнать у Ивана-дурака загадку:
     — Сули ему денег, ; говорит царевна!
     — На что мне деньги! ; Иван, говорит. ; У меня своих много. А вот пусть царевна простоит ночь не спавши, тогда скажу загадку.
     Царевна согласилась, не спала ночь и загадку разгадала.
     Третью загадку Иван-дурак стал загадывать:
     — Ночь стоит, другую ночь стоит и третью стоит.
     Царевна не умела отгадать загадку, опять к нему спрашивать послала горнишную. Царевна приказала сулить Ивану серебра и золота сколько угодно.
     Не тут-то было! Опять царевна простояла ночь не спавши, он как сказал ей, о чём загадка, ей разгадывать-то нельзя такую, о ней тогда узнают, что к Ивану по ночам ходила и как те загадки выпытывала у Ивана-дурака. А что она стояла или лежала, кому какая разница, ходила и ходила, не отвертишься тут никак.
     Утром собрались отгадывать Иванову загадку все думные и сенаторы. Да только ответила тогда царевна:
     — Не знаю я этой отгадки.
     Тем и судьбу свою нашла. Весёлым пирком, да и за свадебку. Иван-дурак женился на ней. Стали жить да быть, и теперь живут.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     А что, Иван оказался совсем не дурак.
++++++++++++++++++++++++++
====
          Царевна серая утица. Жил царь с царицею. Сказка!!
....
     Жил царь с царицею.
     Были у них были дети: сын да дочь, сына звали Дмитрий-царевич, а дочь – Марья-царевна.
     Были приставлены к царевне и няньки и мамки, и ни одна не могла её укачать-убаюкать. Только брат и умел это сделать: – бывало, придёт к её кроватке и начнёт припевать:
     — Баю-баюшки, сестрица! Баю-баюшки, родная! Вырастешь большая, отдам тебя замуж за Ивана-царевича.
     Она закроет глазки и заснёт.
     Прошло несколько лет, собрался Дмитрий-царевич и поехал в гости к Ивану-царевичу, прогостил там три месяца – много играли, много гуляли, стал уезжать и зовёт к себе Ивана-царевича.
     — Хорошо, ; говорит Иван, ; приеду!
     Воротился Дмитрий домой, взял портрет своей сестры и повесил над своею постелью, и так хороша была царевна, что все бы смотрел на её портрет: глаз оторвать невозможно!
     Нежданно-негаданно приезжает Иван-царевич к Дмитрию-царевичу, входит в его комнату, а он спит себе крепким сном.
     Увидал Иван-царевич портрет Марьи-царевны – и в ту ж минуту влюбился в неё, выхватил свой меч и занёс на её брата, думал, что он жених её.
     Бог не попустил греха, словно что толкнуло Дмитрия-царевича – вмиг проснулся и спрашивает:
     — Что ты делать хочешь?
     Отвечает Иван:
     — Хочу тебя убить!
     Удивляется Дмитрий:
     — За что, Иван-царевич?
     Говорит в запале Иван:
     — Ведь это портрет твоей невесты?
     Отвечает Дмитрий:
     — Нет, моей сестры Марьи-царевны.
     — Ах, что же ты мне никогда об ней не сказывал! Я теперь жить без неё не могу.
     — Ну что ж! Женись на сестре моей, будем братьями.
     Иван-царевич бросился обнимать Дмитрия-царевича. Тут они и поладили, по рукам ударили.
     Иван-царевич домой уехал – к свадьбе готовиться, а Дмитрий-царевич стал собираться с своею сестрицею в путь-дорогу, к жениху в гости.
     Снарядили два корабля: в одном брат плывёт, в другом сестра плывёт, а при ней нянька с дочкою.
     Вот как выехали корабли посеред моря синего, нянька и говорит Марье-царевне:
     — Скинь с себя драгоценное платье да ложись на перину – тебе спокойней будет!
     Царевна скинула платье, и только легла на перину – нянька ударила её слегка по белому телу, и сделалась Марья-царевна серой утицею, взвилась-полетела с корабля на сине море.
     А нянька нарядила свою дочь в царевнино платье, сидят обе да величаются.
     Приехали в землю Ивана-царевича, он тотчас выбежал навстречу и портрет Марьи-царевны с собой захватил, смотрит, а невеста далёко на тот портрет не похожа! Разгневался на Дмитрия-царевича, велел посадить его в темницу, в день давать ему по куску чёрствого хлеба да по стакану воды, кругом были часовые приставлены, и наказано им настрого никого не пускать к заключеннику.
     Приходит время к полуночи, стала сера утица с моря подыматься, полетела к родимому братцу – все царство собой осияла: крыльями машет, а с них словно жар сыпется! Подлетела к темнице да прямо в окошечко, крылышки на гвоздик повесила, а сама к брату пошла:
     — Родимый мой братец, Дмитрий-царевич! Тебе тошно в темнице сидеть, по стакану воды пить, по куску хлеба есть, а мне, братец, тошнее того по синю морю плавать! Сгубила нас злая нянюшка, скинула с меня драгоценное платье – нарядила в него свою дочку.
     Братец с сестрицею поплакали, погоревали вместе, ранним утром улетела сера утица на сине море.
     Докладывают Ивану-царевичу:
     — Так и так, прилетала к заключеннику сера утица – все царство собой осияла!
     Приказал он, чтоб сейчас дали ему знать, как скоро та утица опять прилетит.
     Вот подходит время к полуночи, вдруг море заколыхалося, поднялась с него сера утица, полетела – все царство собой осветила, крылышками машет, а с них словно жар сыпется.
     Прилетела к темнице, крылышки свои на окне оставила, а сама к брату пошла.
     Тотчас же разбудили Ивана-царевича, он побежал к темнице, смотрит: на окне лежат крылышки, взял и велел их на огне спалить, а сам приложил ухо да слушает – про что говорят братец с сестрицею.
     — Родимый мой братец! ; Говорит Марья-царевна. ; Тебе тошно в темнице сидеть, по стакану воды пить, по куску хлеба есть, а мне тошнее того по синю морю плавать! Сгубила нас злая нянюшка, скинула с меня драгоценное платье – нарядила в него свою дочку. Ах, братец, что-то гарью пахнет!
     — Нет, сестрица! Я ничего не слышу.
     Иван-царевич отворил темницу, входит туда – Марья-царевна в ту ж минуту бросилась к окошечку, видит: крылышки её до половины обожжены, тут ухватил её Иван-царевич за белые руки, а она стала оборачиваться разными гадами.
     Иван-царевич не пугается, из рук её не пущает. Вот, наконец, она веретеном обратилась, царевич переломил веретено надвое, один конец бросил вперёд, а другой назад и говорит:
     — Стань передо мной красна девица, а за мной белая берёза!
     Стала позади его белая берёза, а перед ним явилась Марья-царевна во всей своей красоте.
     Иван-царевич выпросил себе прощение у Дмитрия-царевича, и все трое во дворец пошли, а на другой день была свадьба.
     Иван-царевич женился на Марье-царевне, гости долго пировали, веселились, прохлаждались.
     А няньку с дочкою отослали в такое место, чтоб об них ни слуху, ни духу не было!
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царица гусляр. Сказка!!
....
     В некоем царстве, в некоем государстве жил-был царь с царицею.
     Пожил он с нею немалое время и задумал ехать в ту чужедальнюю землю, где Христа распяли.
     Отдал приказы министрам, попрощался с женою и отправился в дорогу.
     Долго ли, коротко ли – приехал в чужедальнюю землю, где Христа распяли, а в той земле правил тогда проклятый король.
     Увидал этот король царя, велел схватить его и посадить в темницу.
     Много у него в темнице всяких невольников, по ночам в цепях сидят, а по утрам надевает на них проклятый король хомуты и пашет пашню до вечера.
     Вот в такой-то муке прожил царь целые три года и не знает, как ему оттудова вырваться, как дать о себе царице весточку? И выискал-таки случай, написал к ней письмецо.
     — Продавай, ; пишет царь, ; всё наше имение да приезжай выкупать меня из неволи.
     Получила царица письмо, прочитала и восплакала:
     — Как мне выкупить царя? Если сама поеду – увидит меня проклятый король и возьмёт к себе заместо жены, если министров пошлю – на них надёжи нет!
     И что ж она вздумала? Остригла свои косы русые, нарядилась музыкантом, взяла гусли и, никому не сказавшись, отправилась в путь-дорогу дальнюю.
     Приходит к проклятому королю на двор и заиграла в гусли, да так хорошо, что век бы слушал – не наслушался.
     Король как услыхал такую славную музыку, тотчас велел позвать гусляра во дворец.
     — Здравствуй, гусляр! Из которой земли ты, из которого царства? ; Спрашивает король.
     Отвечает ему гусляр:
     — Сызмала хожу, ваше величество, по белому свету, людей веселю, да тем свою голову кормлю.
     Говорит король:
     — Оставайся-ка у меня, поживи день, другой, третий, я тебя щедро награжу.
     Гусляр остался, день-деньской перед королём играет, а тот все досыта не наслушается. Экая славная музыка! Всякую скуку, всякую тоску как рукой снимает.
     Прожил гусляр у короля три дня и приходит прощаться.
     — Что ж тебе за труды пожаловать? ; Спрашивает король.
     — А пожалуй, государь, мне единого невольника, у тебя много в темнице насажено, а мне нужен товарищ в дороге. Хожу я по чужедальным государствам, иной раз не с кем слова вымолвить.
     — Изволь, выбирай себе любого! ; Сказал король и повёл гусляра в темницу.
     Гусляр оглянул заключённых, выбрал себе царя-невольника, и пошли они вместе странствовать.
     Подходят к своему государству, царь и говорит:
     — Отпусти меня, добрый человек! Я ведь – не простой невольник, я сам царь, сколько хочешь, бери выкупу: – ни денег, ни крестьян не пожалею.
     — Ступай с богом, ; говорит гусляр, ; мне твоего ничего не надо.
     Предлагает царь тогда гусляру:
     — Ну, хоть в гости ко мне зайди.
     Отвечает загадочно гусляр:
     — Будет время – побываю.
     Тут они распрощались и пошли каждый своею дорогою. Царица побежала окольною дорогою, прежде мужа домой поспела, сняла с себя гуслярское платье и нарядилась, как быть следует.
     Через час времени закричали, забегали по дворцу придворные: царь пришёл! Царица к нему навстречу бросилась, а он со всеми здоровается, а на неё и смотреть не хочет.
     Поздоровался с министрами и говорит:
     — Вот, господа, какова жена у меня! Теперь на шею бросается, а как сидел я в неволе да писал к ней, чтоб все добро продавала да меня выкупала – небось ничего не сделала. О чем же она думала, коли мужа позабыла?
     Министры доложили царю:
     — Ваше величество! Как только царица получила ваше письмо, в тот же самый день неизвестно куда скрылася и все это время пропадала, во дворец только сегодня явилась.
     Царь сильно разгневался и приказывает:
     — Господа министры! Судите мою неверную жену по правде по истинной. Где она по белу свету таскалася? Зачем не хотела меня выкупить? Не видать бы вам своего царя веки вечные, если б не молодой гусляр, за него стану бога молить, ему половину царства не пожалею отдать.
     Тем временем царица успела нарядиться гусляром, вышла на двор и заиграла в гусли.
     Царь услыхал, побежал навстречу, схватил музыканта за руку, приводит во дворец и говорит своим придворным:
     — Вот этот гусляр, что меня из неволи выручил!
     Гусляр сбросил с себя верхнюю одёжу – и все тотчас узнали царицу.
     Тут царь возрадовался, начал на радостях пир пировать, да так целую неделю и прохлаждался.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царицыно колечко. Жил-был на свете вдовец. Сказка!!
....
     Жил-был на свете вдовец с дочерью-красавицей.
     Надоело ему одинокое бытье, посватался к соседке. Она тоже была вдовица, тоже имела дочь, однако красавицей её никто не назвал бы.
     Так и женился вдовец на вдовице. Но мира в семье не стало. Разгорелись сердца мачехи и её дочери завистью к падчерице.
     Положили злодейки сжить девушку со свету.
     Как раз в то время прошёл слух, что на старой мельнице завёлся Врыколак.
     Мучила и колотила мачеха красавицу до тех пор, пока не загнала на мельницу и не заперла там. Ночью является Врыколак, стучит в дверь:
     — Отвори, я тебя съем. А не отворишь, разнесу мельницу по брёвнышку, по камушку, но все равно доберусь до тебя.
     Девушка была смелая и находчивая. Отвечает Врыколаку дрожащим голосом:
     — Так и быть, отворю дверь, мне и самой такая жизнь не мила, охотно умру, но только перед смертью исполни моё последнее желание: раздобудь мне колечко с левой руки царицы. Погляжу на него – и ничего мне не страшно будет.
     Ну что поделать? Никто – ни зверь, ни человек, ни сила нечистая – не может отказать в последнем желании умирающему.
     Врыколак стал думать, как Царицыно колечко раздобыть. Обратился в служанку царицы и, когда царица перед сном сняла с себя драгоценности, колечко украл. Принёс на мельницу, кричит:
     — Отворяй, вот тебе царицыно колечко!
     — Ох, ; говорит девушка, ; я перепутала. На самом-то деле всю жизнь мечтала я о царицыном браслете! Сделай милость, исполни моё последнее желание, а потом делай со мной что захочешь.
     Ну что тут делать? Снова потащился Врыколак в стольный град, обратился другой служанкой, украл браслет и вернулся на мельницу.
     А девица в слезы:
     — Да ты что, Врыколак, оглох, что ли? Я просила царицыно ожерелье, а никакой не браслет! Грех тебе так издеваться над бедной девушкой, у которой осталось в жизни только одно последнее желание!
     Почесал Врыколак в затылке и отправился в стольный град. А ожерелье царицыно хранилось в ларце вместе с другими сокровищами.
     Чтобы уж не перепутать ничего, Врыколак прихватил весь ларец и ринулся на мельницу, кровожадно думая:
     — Ну, уж теперь-то она от меня никуда не денется!
     Только он забыл, что в этих полётах туда-сюда вся ночь прошла. Стоило ему оказаться на мельнице, как пропели петухи – и чудовище исчезло, выронив из рук царицын ларец.
     Падчерица вернулась домой чуть живая от страха, но с сокровищами. Пришла и всё порассказала, что с ней случилось и как она раздобыла драгоценности.
     Говорит тогда злая мачеха:
     — Ну, если тебе Врыколак принёс такие богатства, то мою доченьку он с ног до головы златом осыплет!
     Отвела мачеха сама на мельницу свою дочку.
     Как бы не так! Врыколак счёл, что он уже выполнил более чем достаточно последних желаний, ворвался на мельницу, не говоря ни слова.
     Утром мачеха обнаружила там только обглоданные косточки – и тут же померла от горя.
     А отец со своею дочуркою с тех пор зажили припеваючи.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царский водовоз и богатырка Синеглазка. Сказка!!
....
     В некотором царстве жил-был царь.
     Жил-был и состарился: на ноги жаловался, глазами обнищал и слышать стал худо.
     Позвал своих сыновей, двух царевичей:
     — Сынки мои любезные! Сам не бывал, а от людей слыхал, что за тридевять земель в тридесятом царстве, коим правит богатырка Синеглазка, есть сад, а в том саду растут чудодейственные яблоки.
            — Кто поест тех яблок да попьет живой воды из источника, что пробивается в том же саду, тот помолодеет и из старика станет молодым и здоровым! Поезжайте в царство богатырки Синеглазки, добудьте чудодейственных яблок да живой воды – и тем избавите меня от моих недугов!
     Позамешкались царевичи с ответом, попереминались с ноги на ногу, а потом в один голос ответ подают:
     — Пошли, царь-государь, с нами Матюшу-водовоза. Он как-то похвалялся, что бывал в царстве богатырки Синеглазки. Пусть покажет дорогу!
     Царь на то согласился и приказал Матюше-водовозу отправиться в путь-дорогу.
     Долго ли, коротко ли царевичи да Матюша-водовоз ехали – земли в ту пору были немереные, дороги непроторённые – и наконец подъехали к девьему царству, где царевала богатырка Синеглазка.
     Стена городовая высоченная, чуть ли не до облаков. Огляделись царевичи, подумали и говорят Матюше-водовозу:
     — У тебя, Матюша, конь резвый. Перескочи на нем через стену, поразведай в заповедном саду, есть ли там диковинки, о которых отец толковал да нас сюда послал, потом, коли есть там чудодейственные яблоки да ключ с живой водой, отвори нам ворота!
     Матюша-водовоз перечить не стал, вскочил на коня, подъехал к городовой стене. А конь испровещился голосом человеческим:
     — Сколь ни высока стена, а я перескачу и тебя перенесу в заповедный сад, но упреждаю: будешь ты в девьем царстве, с девушками не балуйся, а ежели не послушаешь меня да там оскоромишься – будет беда! Перескочить-то обратно я перескочу и тебя перенесу, да могу задеть за струны, тогда зазвонят колокола и не миновать погони и боя с войском богатырки Синеглазки!
     С теми словами разбежался конь и одним махом перескочил высокую городовую стену, перенёс Матюшу в заповедный сад.
     Как перепрыгнул конь, так сказал:
     — Ступай, да помни, о чём тебе сказал!
     Бродит Матюша-водовоз по заповедному саду и удивляется: столько тут невиданных деревьев да всяких цветов растёт! Ходил-бродил и через недолгое время разыскал чудодейственную яблоню с красивыми спелыми яблоками.
     Сорвал одно яблочко, попробовал и чувствует – силы у него прибавилось, он и думает:
     — Не иначе как это и есть чудодейственные яблоки.
     А неподалёку услышал журчание, подошёл поближе – ключ из-под земли бьёт, вода чистая, хрустальная.
     Отведал той воды, отпил глоточек, и сила в нем утроилась.
     — Так и есть, живая то вода.
     Матюша-водовоз набрал воды в небольшой кувшинец, сорвал с десяток спелых чудодейственных яблок, уложил в дорожную суму, подумал, вот, мол, все дела справлены, и пошёл было обратно туда, где коня оставил, как вдруг послышалось, будто где-то рядом либо порог шумит, либо гром гремит.
     Оглянулся – невдалеке дворец стоит, окна отворены, из дворца шум доносится.
     — Чего это там творится? ; Подумал Матюша. ; И почему кругом никого нету?
     Разобрало его любопытство, и он прямым ходом пошёл во дворец, а шум оттуда сильнее доносится.
     Вошёл Матюша во дворец, смотрит: в первой горнице спят на мягких коврах вповалку шесть девиц-красавиц – краше не видывал. Спят девицы, похрапывают, аж стены в горнице дрожат.
     Прошёл ещё две горницы, и там в каждой горнице, на коврах, спят по шесть прекрасных девиц, спят-похрапывают, будто порог шумит.
     Матюша-водовоз прошёл дальше и видит: в горнице на широкой кровати спит крепким сном одна девица-красавица, всех других девиц красотой затмила.
     Спит девица, разметалась, раскидалась по всей постели, и вся женская красота, все прелести будто напоказ у неё.
     Глядит на неё Матюша-водовоз – не наглядится, глаз оторвать не в силах, аж в глазах всё помутилося, и впал он в такое изумление – сам себя не помнит, а красавица будто дразнится, ещё больше разметалася, будто зовёт его: дескать, есть кто краше меня?! Не удержался добрый молодец, не помнит, как прилёг рядом с красавицей, а пришёл в себя, испугался, вскочил и скорым-скоро кинулся вон из дворца.
     Прибежал, вскочил на коня, а конь ему:
     — Говорил тебе: – не балуйся с девками, не послушался!
     Разбежался и перемахнул через высокую городовую стену – да задел подковой за струны, и в тот миг зазвенели струны, зазвонили колокола.
     Пробудилась красавица Синеглазка и громким голосом закричала:
     — Какой такой невежа тут был, своего коня из моего колодчика напоил и колодчика не прикрыл?! Ищите того проходимца!
     А между тем на пенье струн да звон колоколов и на крик богатырки Синеглазки сбежались девицы – дежурная стража. Подняли тревогу.
     Кинулись в заповедный сад, обыскали все кругом, а похитника чести царь-девицы, богатырки Синеглазки, нигде найти не могли.
     А струны пели, колокола заливались звоном. Стража и войска девьего царства выехали через открытые ворота из города, принялись обследовать местность и заметили следы трёх коней, а наездников и след простыл.
     Между тем царевичи и Матюша-водовоз мчались во всю конскую мочь подальше от девьего царства.
     А когда кони чуть ли не падали от усталости и сами вершники еле держались в сёдлах, остановились отдохнуть.
     Матюша-водовоз умаялся больше всех, и, когда разнуздали коней, стреножили и пустили на зелёный луг пастись, он тотчас же уснул крепким непробудным сном. А царевичи и задумали чёрное дело.
     Старший царевич младшему брату сказал:
     — Возьмём дорожную суму и отвезём батюшке, скажем:
            — Государь-батюшка! Матюша-водовоз помог нам найти дорогу в девье царство, а чудодейственные яблоки и живую воду мы уж сами добывали, через высоченную городовую стену на резвых конях перескакивали, страху натерпелись, а твоё приказанье исполнили.
            — Матюша-водовоз не посмел скакать через стену. Холоп он и есть холоп: – ему бы только попить-поесть сладко, а уж смелости да геройства от холопа не жди.
            — И в этот раз, как только приблизились к нашей границе да вздумали дать коням отдохнуть, он завалился спать, да так крепко, что и разбудить его не могли, так и оставили в чистом поле, а сами поспешили обрадовать тебя, наш батюшка!
     Так и сделали. Царь рад был сыновьям:
     — Спасибо, сынки любезные! За вашу службу жалую каждого из вас городом с пригородками, с горожанами да крестьянами!
     А когда Матюша-водовоз приехал, царь встретил его неласково:
     — Нерадивым ты оказался хлебоежей! Был ты царским водовозом, а теперь станешь свиней пасти!
     И побрёл Матюша на скотный двор, стал свиней пасти. День за днём идёт – будто дождь дождит, а неделя за неделей – как река бежит.
     Понесла богатырка Синеглазка и в положенное время родила двух сыновей. И растут два пригожих паренька не по дням, а по часам, будто тесто на опаре, подымаются, до того схожие – отличить нельзя. Подросли ребята и стали спрашивать:
     — Скажи, маменька, где наш папенька? У всех ребят есть отцы, а мы не знаем, кто наш батюшка и где он находится.
     На те речи богатырка Синеглазка отвечала:
     — Папенька ваш уехал по неотложным делам в иное царство да там и замешкался. Вот подрастёте, мы и поедем к нему!
     Богатырка Синеглазка давно знала, из какого царства приезжал тот молодец, кто украл чудодейственные яблоки да живую воду, а потом лишил её девичьей чести.
     А кто он, отец её сыновей? Об этом Баба-Яга ничего не сказала, а только поведала по конским следам, откуда приезжал похитник.
     И теперь, когда сыновья подросли, царь-девица, богатырка Синеглазка, собрала большое войско, подошла на полпоприща к столичному городу и послала царю грамоту:
     — Не мешкая присылай того, кто приезжал в наше девье царство и похитил чудодейственные яблоки и живую воду. Ежели не пошлёшь ответчика, все твоё царство разорю, головнёй покачу, город приступом возьму, самого тебя полоню и предам смерти! Сроку даю три дня!
     Царь грамоту получил, запечалился, опустил голову ниже плеч, велел позвать сыновей.
     — Дети мои! Подступила к нашей столице богатырка Синеглазка с несметным войском и грозится все наше царство огню предать, а меня полонить и смерти предать, ежели не пошлю к ней в стан ответчика, кто тайком, без спросу, уворовал чудодейственные яблоки и живую воду. Вы, сынки мои любезные, ездили в девье царство и привезли мне эти диковинки, вам и в ответе быть. Я ведь и не знал, что добывали вы чудодейственные яблоки и живую воду воровским путём!
     Царевичи потупились, стоят, с ноги на ногу переступают и не знают, как быть. Признаться, что все редкости лечебные добывал Матюша-водовоз, духу не хватает, и ответчиками ехать в стан богатырки Синеглазки боязно.
     Подождал-подождал царь ответа, потом говорит старшему сыну:
     — Поезжай ты, сынок, да улаживай дело миром, покорную голову и меч не сечёт!
     Понуро покорился старший царевич отцовскому приказу и выехал из города.
     Как только заметила богатырка Синеглазка богато одетого всадника, она крикнула сыновьям:
     — Встречайте папеньку!
     Подбежали сыновья поближе к наезднику и в один голос крикнули:
     — Это не наш папенька, а чужой дяденька!
     Богатырка Синеглазка нахмурилась и сердито сказала:
     — В моей грамоте царю сказано, чтобы прислал того, кто без спросу, тайком, взял в заповедном саду в нашем царстве чудодейственные яблоки и живую воду!
     Старший сын царя обрадовался, когда услышал те речи, и сказал:
     — Я в вашем царстве не бывал и никаких чудодейственных яблок и живой воды не воровал!
     Говорит на то Синеглазка:
     — Коли так, скажи царю, чтобы послал сюда того, кто воровал, а не пошлёт – через два дня все царство разорю и самого царя полоню да смерти предам!
     Старший царевич поворотил коня и уехал. Дома все рассказал царю.
     Царь и рад, и не рад: – старшего сына отпустили, а виноватого требуют. Видно, меньшой царевич чего-то там натворил! И послал младшего сына:
     — Поезжай да постарайся уладить дело миром так же, как и твой старший брат.
     Его с честью отпустили, а виноватого требуют.
     На другой день поехал младший царевич. Как только увидала царь-девица вершника, она крикнула сыновьям:
     — Вот он, ваш папенька, едет к нам! Бегите, встречайте своего батюшку!
     Подбежали ребятки к наезднику и в один голос крикнули:
     — Нет, маменька, это не наш папенька, а чужой дяденька!
     Рассердилась богатырка Синеглазка и гневно закричала:
     — Да что это царь шутки шутить вздумал со мной!
     И сказала младшему царевичу:
     — Если и завтра царь не исполнит моего требования, пусть пеняет на себя! Поезжай и скажи царю!
     Младший царевич радёшенек. Повернул коня, помчался в город, а сам думает:
     — Видать, Матюша-водовоз во всем виноват. Пусть он едет на расправу, да только как сказать о том отцу? Ведь обманули мы царя.
     Поговорили обо всем царевичи между собой, потом пошли к царю и говорят:
     — Государь-батюшка! Богатырка Синеглазка никоторого из нас виноватым не считает, а обидчика требует. Не иначе как Матюша-водовоз чего-нибудь там натворил уж после того, как мы добыли в заповедном саду чудодейственные яблоки и живую воду, а потом, когда мы отдыхали, он, может статься, и нанёс обиду царь-девице, богатырке Синеглазке. Пусть он и отправится к ней!
     Подумал, подумал царь и приказал разыскать на скотном дворе свинопаса Матюшу.
     — Поезжай к богатырке Синеглазке и держи ответ, коли в чем виноват, ; приказал он свинопасу.
     Делать нечего, побрёл Матюша из города. Увидели издали бредущего из стольного города плохо одетого, в рваной одёже, со спутанными волосами, нечёсаного человека сыновья богатырки Синеглазки, кинулись навстречу и закричали:
     — Маменька, маменька! Это наш папенька идёт!
     Подошла поближе к оборванному человеку богатырка Синеглазка, оглядела его с ног до головы. Ёкнуло у неё сердце. Крикнула служанок и приказала:
     — Дайте этому человеку умыться и приготовьте ему хорошую одёжу!
     А когда через малое время увидела нарядно одетого пригожего молодца, вся зарделась, как маков цвет, и поняла:
     — Он и есть, кто чудодейственные яблоки без спросу взял, живую воду в заповедном саду уворовал, и кто отец её двух сыновей.
     Расспросила молодца обо всем и сказала:
     — Видно, ты и есть судьба моя! А теперь скажи, как все это было!
     Матюша запираться не стал:
     — Я человек подневольный, находился в ту пору на почётной службе, был царским водовозом, а старый царь занедужил и послал своих сыновей, двух царевичей, добывать в твоём заповедном саду чудодейственные яблоки и живую воду, чтобы омолодиться, а мне приказал указать дорогу.
            — Когда приехали в твоё царство-государство, царевичи не посмели скакать на своих конях через высокую городовую стену, велели мне добывать яблоки и живую воду.
            — И я на своём коне перескочил в твой заповедный сад, взял несколько яблок да самую малость живой воды.
            — А на обратном пути грех попутал: – зашёл во дворец и увидал тебя, прекрасная царь-девица, спящую.
            — Твоя красота так на меня подействовала, будто затмение на меня нашло: – не помню, как поцеловал тебя сонную и как все случилось.
            — И ребятки-то твои, стало быть, мои сыновья, недаром они меня признали, своим родителем назвали! А на обратном пути царевичи, когда я крепко спал, похитили дорожную суму и сказали царю, будто они и добыли чудодейственные яблоки да живую воду.
            — Царь на меня прогневался, разжаловал из царских водовозов и сослал на скотный двор свиней пасти. Оклеветали меня царевичи.
            — А теперь воля твоя, делай со мной что хочешь, прекрасная царь-девица! А ребятки, сыновья наши с тобой, такие издались славные да пригожие, обои в один рост, в один волос и в один голос, на, тебя и на меня похожие.
     Смягчилась богатырка Синеглазка, вздохнула и промолвила:
     — Сперва надо наш грех венцом покрыть, а царевичей за предательство и царя за то, что поверил наветам и безвинно наказал тебя, наказать. Царя с царевичами прогнать из царства, а тебе править этим государством. Отныне будем вместе с тобой царевать и вместе наших детей воспитывать.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     Так всё и случилось или не так, нам того не ведомо и в сказке про то не сказано.
+++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь Агапей и дочь его Елизавета. Было некоторое царство неверное. Архангельск. Сказка!!
....
     Было на земле некоторое царство, было оно по вере неверное, небогомольное.
     В том царстве неверном в синем море было чудишшо поганое, просило себе живой жертвы на съедение, и много выдавали ему, сперва по голове по лошадиной, а потом и по человечьей, затем стали жребий метать.
     Долго метали и вот раз выпал жребий на царский двор, на царя Агапея.
     Была у этого царя Агапея дочь, прекрасная Елисавета, она была боговерная и молилась Богу.
     Пошёл царь Агапей домой, закручинился, запечалился, жаль было ему дочери любимой.
     Только была Елисавета для царице нелюбимой, потому что была она ей неродной дочерью. Была она Елисавете мачехой.
     Подходит царь Агапей к дому, выходит ему навстречу жена и говорит:
     — Чего ты закручинился, запечалился?
     Отвечает ей царь Агапей:
     — Как же мне не кручиниться, не печалиться, когда жребий пал на мой двор царский!
     Говорит ему жена:
     — Не кручинься, не печалься, у нас есть дочь Елисавета Агапеевна, она молится Богу не нашему, а своему.
     Тут пошёл царь Агапей к своей дочери и говорит ей:
     — Уж ты любимая моя дочь, Елисавета Агапеевна! Вставай-ко ты утром ранёшенько, одевайся хорошененько, снаряжайся в путь ранёшенько, когда придут за тобой добры кони, тогда садись и поезжай.
     Всё это знала дочь Елисавета Агапеевна, она горько заплакала и взмолилась Господу Богу Спасу, Пречистой самой Пресвятой Богородице и Егорию свет храброму.
     Назавтрие стала Елисавета Агапеевна утром ранёшенько и увидела, что тут стоят добры кони, нарядилась, села и поехала.
     Свезли, оставили Елисавету Агапеевну у синя моря чудовищу морскому на съедение.
     Стала она молиться Господу Богу Спасу, Пречистой самой Богородице и святому Егорию свет храброму.
     Вдруг видит она, что едет человек на белом коне. Привязывает он своего бела коня к сырому дубу на шёлков повод, подходит к Елисавете и говорит:
     — Поищи-ко у меня, голубушка, в голове.
     И когда она стала искать, он и заснул крепким сном. Вдруг всколыбнулось сине-море, и выходит из него чудовище поганое, и увидевши две головы, обрадовался.
     Увидала его Елисавета Агапеевна, горько восплакала, и ещё более возносилась к Господу Богу, и стала человека будить:
     — Пробудись, добрый человек! Сейчас нас проглотит чудовище поганое.
     Но он спит крепко, и ещё пуще прежнего залилась она горючими слезами, и одна из них пала на голову спящего.
     Тогда проснулся человек, дал девице шёлков пояс:
     — Не бойся ты, красна девица, поганого морского чудовища. Накинь на него этот шёлков пояс, он тебе покорится, и веди на свой царский двор, скажи всем, чтобы обратились они все к единому истинному Богу и выстроили бы три церкви соборные: одну Спасу Пречистому, другую самой Богородице, а третью Егорию храброму.
     Елисавета Агапеевна накинула шёлков пояс на чудовище поганое, пошла и повела чудовище за собой на царский двор.
     Увидел царь Агапей свою дочь Елисавету с чудовищем, обрадовался и испугался. Прибежал он на двор и говорит своей дочери:
     — Уж ты, милая дочь Елисавета Агапеевна, не отпущай ты чудовища поганого, чтобы не пожрал он всего царства моего, а тебе самой, что нужно, то и сделаю.
     Отвечает ему Елисавета:
     — Ничего мне не надо отец, а только сделай ты, что я велю: обратитесь все вы к единому истинному Богу и выстройте три церкви соборные: одну Спасу Пречистому, другую самой Пречистой Богородице, а третью Егорью храброму.
     Царь Агапей сказал:
     — Милая моя дочь! Всё это мы исполним, только избави ты нас от поганого чудовища морского.
     Тогда Елисавета опустила обратно чудовища в сине море, а царь и народ обратились к истинному Богу.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь Девица и Сила Богатырь. Сказка!!
....
     В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Сила-богатырь.
     И прослышал он, будто за тридевять земель, в Девьем королевстве, Царь-девица краса, золотая коса, выбирает себе жениха, да все никак выбрать не может: – любого побеждает в единоборстве и предаёт смерти лютой.
     Решил и Сила-богатырь попытать своё счастье. Но прежде чем пуститься в путь-дорогу, пошёл за советом к бабке-вещунье.
     Погадала вещунья на дыме от чародейной травы, шарик из горного хрусталя покатала по серебряному блюдечку со знаками диковинными, да и говорит:
     — Смело пускайся в путь. Одолеешь Царь-девицу, только рубись с ней не справа налево, а слева направо. Да возьми от меня в подарочек шкатулку с ожерельем жемчужным и колечком золотым – они тебе пригодятся.
     Долго ли, коротко, вот подскакал богатырь ко дворцу Царь-девицы. Завидела она гостя из оконца узорчатого и вскорости уже навстречу выехала на ретивом коне и в ратных доспехах.
     — А, ещё один женишок припожаловал! Видишь вокруг дворца моего на шестах головы молодецкие? ; Спрашивает Царь-девица. ; Ещё не поздно тебе одуматься и воротиться в родные края.
     Отвечает Сила-богатырь:
     — Возвращусь, но только сперва свадьбу с тобою сыграю.
     Отъехали они во чисто поле и сшиблись в сече жестокой. Начала уж было одолевать Царь-девица, но тут вспомнил богатырь вещуньин совет и принялся рубить мечом не справа налево, а слева направо.
     Вмиг выбил из седла Царь-девицу, сам с коня соскочил, придавил её коленом к земле и шлем пернатый с головы её сбил.
     Смотрит: перед ним не дева-воительница с золотой косою, а витязь младой.
     — Отвечай, кто ты таков? ; Кричит Сила-богатырь и меч к горлу поверженного приставляет. ; Не то дух из тебя вон!
     — Смилуйся, ; витязь отвечает. ; Я брат родной Царь-девицы, мы с нею близнецы. Это я вместо неё каждый раз бился с женихами, только тебя вот не мог одолеть. Пощади меня, я тебе ещё пригожусь.
     Поднял витязя с земли сырой Сила-богатырь, обнялись они, как братья, и поехали во дворец.
     Вышла к ним с мамками-няньками Царь-девица и молвит:
     — Хорошее начало полдела откачало. Спасибо, Сила-богатырь, что брата моего, Булата-царевича, пощадил. Теперь добудь мне из владений царя Змееглава, с его Хрустальной горы, звонкоголосую Жар-птицу, а там честным пирком да за свадебку.
     До самого захода солнечного думал богатырь, как раздобыть Жар-птицу с неведомой Хрустальной горы, но так ничего и не придумал. Сидит невесел, ниже плеч буйную голову повесил.
     Тут подходит к нему Булат-богатырь и говорит:
     — Не печалься, добудем Жар-птицу. Поехали к нашей старшей сестре. Туда три дня пути.
     Вот приехали во владенья старшей сестры, коней привязали, во дворец вошли. Низко поклонился Сила-богатырь, ожерельем жемчужным да колечком золотым одарил хозяйку. Та в зеркало глядится, подарками не налюбуется.
     — Давно тебе, молодец, надо было высватать мою младшую сестрицу, Царь-девицу, ; говорит она. ; Засиделась она в девках из-за гордыни своей! Помогу тебе, так и быть. Только глаза закрой и не открывай, покуда я не велю.
     Привела она Силу-богатыря во чисто поле, кликнула тучу грозовую-громовую. Прилетела туча, опустилась на траву.
     Обернула её старшая сестра птицею, подсадила богатыря верхом и махнула красным платком.
     Поднялась туча-птица над ручьями-долинами, и вот слышит Сила-богатырь далёкий голос:
     — Открыва-а-ай!
     Глянул вниз – голова закружилась от неимоверной высоты! А туча-птица вещает:
     — Как подлетим к горе Хрустальной, ты уж не зевай, сразу хватай Жар-птицу. Промедлишь, то погибнем оба, ведь сила моя на горе быстро истощится.
     Наконец показалась впереди Хрустальная гора, вся она светом сияет. Внизу всякие ехидны, оборотни и драконы её охраняют да косточки белеются тех несчастных, кто пытался Жар-птицу добыть. А наверху цветёт райский сад. В нем-то и сидит в клетке златой огнепёрая птица, распевает песни сладкозвучные.
     Опустилась на сад с высоты туча-птица, дождь с громом и молнией из себя исторгая. Схватил богатырь клетку с Жар-птицей, взвилась туча-птица в поднебесные выси, и полетели они к Царь-девице красе, золотой косе.
     И начался вскоре свадебный пир, да такой, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь Девица, Волшебная птица и Рога. Пермь. Сказка!!
....
     Старик один пошёл стрелять на охоту. Только ему в этот день ничего не удалось стрелить. Он домой пошёл, смотрит, птичка сидит несъедобная.
     — А чем мне даром домой идти, дай я её застрелю!
     И застрелил. Приносит её домой, старуха ругать:
     — На что ты птицу такую застрелил, несъедобную?!
     Старик птичку взял, на базар понёс продавать. Купец видит, подозвал к себе его, говорит:
     — Продай эту мне птичку! На чучело сойдёт.
     Потом рассмотрел купец: под правым крылом написано у этой птички:
     — Кто мою головку съест, так будет царём, а кто моё сердце вынет и съест, тот будет князем.
     Купец ему сначала даёт сто рублей за эту птичку. Старик думает, что над ним смеются.
     — Ну, что же, купец, да ты делом давай! По крайней мере не смейся надо мною!
     Тот ему двести рублей.
     — Да ты что надо мной смеёшься? Ты делом давай!
     Купец и думает:
     — Что уж его обижать! ; Говорит тогда купец, ; Получи старик, триста рублей!
     А птичка всего с кулак.
     Посмотрел на купца старик и говорит:
     — Ну, давай деньги, что уж с тобой сделаешь!
     Получил двести рублей, у купца ста рублей не хватает.
     — Погоди, я к другу в лавку схожу, займу.
     Купец ушёл, а старик домой убежал – чтобы не отобрал он двести рублей. Купец знал где старик живёт. Вот он запер лавку, понёс остальные деньги старику. Купец идёт, а старик его в окошко увидел, испужался, кричит старухе своей:
     — Куда, старуха, спрятаться, купец за деньгами идёт?
     Говорит ему старуха:
     — Спрячься в голбец, под пол.
     Старик сидит там, а тут купец приходит, Богу помолился, поздоровался, спрашивает:
     — Где, старуха, у тебя старичок?
     Отвечает старуха, тоже перепугалась:
     — Конечно, у него одно ремесло, пошёл стрелять на охоте.
     Говорит ей купец:
     — Он недополучил от меня сто рублей. Как теперь быть-то?
     Обрадовалась старуха:
     — Передай мне, я передам ему.
     Согласился купец:
     — Да ладно, не обмани только, старуха!
     Передал старухе, ушёл домой. Старуха говорит:
     — Ну, старый пёс, вылезай!
     И сделались они рады этим деньгам.
     А у купца жена худыми делами занималась, гулевала с молодыми. Купец приносит повечеру эту птичку волшебную своей жене и говорит:
     — Прибери её на место, когда я её прикажу тебе зажарить, тогда ты мне её зажарь!
     Поутру чаю напился купец, ушёл в лавку торговать. Купец уходит, гулеван к ней приходит. Она для гулевана самоварчик поставила и говорит:
     — У меня есть такая птичка, ; не угодно ли тебе её зажарить?
     Обрадовался гулеван:
     — Принеси, принеси, милая, я погляжу эту птичку! Какая эта птичка?
     Гулеван глянул на неё и рассмотрел под правым крылом надпись эту. Говорит тогда он купчихе:
     — Поскорее зажарь эту птичку!
     Она побежала на кухню, отдаёт повару и приказывает, чтобы скорее птичку приготовил.
     Повар живо очаг затопляет и птичку изготовляет – зажарил её в масле очень хорошо.
     А у купца было два сына. Большак приходит на кухню и говорит:
     — Повар, дай мне головку этой птички, я люблю головки есть!
     Тут меньшой на кухню прибежал и говорит:
     — Когда ему головку дал, то дай мне, повар, сердце!
     Детям и досталось сердце и головка от птицы. Купчиха притащила ему эту самую птичку. Гулеван смотрит: – сердца и головки нет. И говорит:
     — Что я люблю, а того нету!
     Посылает купчиху повара спросить, кто это мог съесть эту штуку – головку и сердце? Купчиха спрашивает повара.
     Отвечает удивлённо повар:
     — Большой ваш сын головку съел, а меньшой ваш сын съел сердце.
     Купчиха гулевану обратилась и говорит:
     — Это мои дети съели.
     Гулеван на то сказал:
     — Если ты зарежешь своих детей, зажаришь, то я до той степени стану тебя любить, что меры нет!
     Купчиха приходит к повару и говорит:
     — Не пожалей теперь моих детей – зарежь и зажарь их!
     Повар начал точить ножи, а большак и говорит:
     — Это к чему ты, повар, нож точишь?
     Говорит повар:
     — Мать приказала вас заколоть и изжарить.
     Просит тогда большой сын:
     — Чем нас колоть, мы уйдём и домой не придём!
     Они были большие уже. Собрались дети очень скоро, оба и отправились. Ушли очень далёко, хлеба с собой мало взяли, скоро и обессилели. Приходят к горе какой-то. Большак и говорит:
     — Брат, а давай залезем на эту гору, не увидим ли с неё где селения? Мы с тобой оголожали, есть нечего!
     Меньшой остался под горой, а большак залез на гору. Видит с горы большак такой город: – много народу вышло на площадь.
     А в этом городе царь помер, и они царя выбирали. Царь у них наследника по себе не оставил. Кого ставить? Вот думные и сенаты ихние удумали: поставили свечку, пред свечкой все горожане проходят, перед которым загорит, тот и будет царь. И сколько бы из них ни подходило, ни перед кем не горит.
     Один из этого царства увидал человека на горе. Сдумали за ним ехать. Приезжают на гору. Мальчик стоит, поздоровался с мужичками. Они ему говорят:
     — Поедем с нами, молодой человек!
     А большак и говорит:
     — А я голоден, есть хочу!
     Засовался у одного человека в кармане крендель, нашёл его, подал мальчику, посадил его и увёз.
     Подвозит его к свечке. Подходит большак к этой свече – свеча перед ним загорела. Птичка-та доказывает правильно всё, оказывается. Они тут скричали все:
     — Ура! Быть тебе царём над нами!
     — Господа! Когда вы меня поставили царём, у меня брат есть, под горой стоит, съездите за ним! Он голоден.
     Разыскали и его, привезли. Большак сказал:
     — Вот брат, я теперь наступил царём, а тебе быть передо мной князем!
     И вот они пожили эдак года с два. Сделалось брату его малому недовольно, чтобы князем ему быть. Говорит он большому брату:
     — Брат, пусти ещё меня по белому свету погулять!
     Удивляется большак:
     — Неужели ты этим недоволен? Голоду разе не видал?
     Однако большак не мог меньшого брата переспорить, приказал накласть ему сухарей в котомку и приготовить в отправку.
     Потом меньшой брат и пошёл. Покуль он всё шёл, припасы все вышли, он обессилел, сел под древо. А на этом древе ягоды росли, по виду хорошие.
     Думает меньшак:
     — Дай-ка я с голоду закушу хоть ягод! Мне не лучше ли будет?
     Искусил нижнюю ягоду, вдруг он почувствовал, что слаб стал. Поднялся, хотел в ручье водицы напиться, посмотрел в воду, поглядел на себя, а он поседел, стариком стал. Съел он вторую, и тут оказались у него горб и рога во лбу, подобие на дьявола похож. Свалился с испугу, лежит под этим древом.
     И вдруг прилетают две птички, садятся на это древо. Одна птичка и говорит:
     — Вот ведь молодец, свалился! Если бы он знал, что если достать верхнюю ягоду и съесть её, то он бы такой молодец стал, лучше старого!
     А это видно от ягод стал Меньшак понимать речь птичью. Тут другая птичка говорит, а Меньшак слушает и сам удивляется, что всё понимает:
     — Это ещё недовольно ему, если бы он знал, то подошёл бы к ентому дубу, дуб этот сворачивается, а под дубом лежит чигунная плита, а под плитой ковёр-самолёт и золотая кисть. Кистью этой он может рисовать всё и будет всё являться!
     Улетели только птички, собрался с силами Меньшак, достал верхнюю ягоду, съел – и стал молодец лучше старого: здрел бы, глядел, с очей не спущал.
     Потом он пошёл, начал сворачивать дуб. Дуб сам собою своротился. И отворотил под собою чигунную плиту. Там действительно, лежали ковёр-самолёт и золотая кисть.
     Разостлал Меньшак ковёр-самолёт и сказал:
     — Лети, ковёр-самолёт, в то государство, где царь-девица живёт!
     Прилетает он в это государство. Приказывает Меньшак:
     — Ковёр-самолёт, остановись!
     Собрал его под пазуху и идёт городом. Доходит до пятистенного домику, заходит в этот дом. Живёт в этом доме одна старушка.
     Старушка все равно как ему мать родная показалась, увидела его – обрадовалась.
     — Вижу я, что ты с голоду уже падаешь. Остановись у меня, и пообедай, и ночку переночуй! Пущай у тебя ноги отдохнут!
     Ночь приходит. Ужином она его накормила. Он и разостлался на лавочку, одну половину ковра-самолёта постлал под себя, а другу развесил.
     А раньше Меньшак рассказал свою историю старушке, также сказал и про ковёр-самолёт. Вот эта старушка, пока он спал сбегала к царь-девице, она старушке племянницей была. Рассказала старушка царь-девице про чудный ковёр. Захотела эта царь-девица завладеть этим чудом.
     В потёмках прибыла к ней, к старушке, царь-девица.
     — Ах, бабушка, гость-от у тебя хороший! И какой у него ковёр красивый. Поставь-ка мне свечу, я буду списывать этот ковёр!
     Срисовывать. Срисовала этот ковёр и говорит:
     — Ты, бабушка, на суточки ещё его уговори! Я тебе втрое за это заплачу.
     Переночевал Меньшак эту ночку. Старуха утром приготовила ему завтрак хороший и говорит ему:
     — Ты, милый друг, поживи у меня! Пущай у тебя отдохнут ноги!
     — Я подождать-то я поживу! У меня платить тебе нечем, бабушка. ; Говорит молодец!
     Отвечает ему бабушка любезно:
     — Ну, я не нуждаюсь твоим деньгам, только ты поживи со мной, будет и мне веселее!
     До вечера так Меньшак доживает. Старуха и говорит:
     — Батюшка, ты на которой лежал половине ковра-самолёта, ту развесь, а которая на стене была срисована, на ту ляжь!
     Стали спать. Вот снова Царь-девица пришла, другую сторону ковра рисовала.
     Утром старуха опять ему завтрак изготовила, как требно быть, накормила, и он день опять ходит, погуливает.
     Вечером накормила его и говорит:
     — Ты вот что, батюшка! Тебе на лавке тесно, ты на пол расстелись, по крайней мере, поворотишься и все!
     Как он разостлал, уснул – царь-девица прибыла к нему опять.
     — Ах, ; говорит царь-девица, ; я края только списала, а серёдку не видала.
     Она начала потихоньку его содвигать и содвигать и содвинула его с ковра-самолёта, молодца этого.
     Царь-девица взяла завернула тогда этот ковёр-самолёт, вышла на крыльцо, стала на него и говорит:
     — Ковёр-самолёт, лети прямо в мои палаты! В мой дом.
     Поутру молодец проснулся, хватился: – под ним ковра-самолёта нет! И сел он на лавку, повесил голову. Старуха идёт с улицы, увидала, что он кручинный.
     — Что ты, батюшка, невесёлый?
     — В чужом месте я обокраден! Ну, бабушка, мне теперь рассчитаться нечем! Прощай!
     — Ну, ступай, дитятко, куда знаешь теперь!
     Не нужен и старухе он стал.
     — Что делать? Когда она меня этак обызъянила, мне надо воротиться к этому дереву! Где ягоды я ел.
     Пришёл к дереву, набрал этих трёх сортов ягод. Одна старая ягода, другая с горбами, а третья – молодцом быть. Явился он в этот город, где царь-девица.
     У царь-девицы служанка пошла за водой на ключ. Молодец усмотрел её – увидал, что она идёт, побежал наперёд, спустил хорошую ягоду сначала.
     Поддевает девица воду с ключа, оказалась в ведре ягода. Служанка эту ягоду съела, ей приятно сделалось, приходит, а царь-девица её не узнала, она уж больно хороша сделалася, и спрашивает её:
     — Умница ты моя, ты чья будешь?
     Говорит ей служанка:
     — Что вы, царь-девица? Я ваша служанка!
     Удивляется царь-девица:
     — А отчего ты сделалась хорошей?
     Отвечает служанка:
     — А вот, царь-девица, я пошла на ключ по воду, попала мне такая ягода – я съела её и сделалась потом хороша.
     Царь-девица посылает её во второй раз и просит:
     — Ступай-ка! Не подденешь ли мне?
     Служанка идёт, молодец увидал, что она идёт, побежал вперёд, спустил две ягоды враз. Поддевает служанка не одну, а две ягоды и думает:
     — Что желала, так то, видно, и получила!
     Приносит, передаёт царь-девице:
     — Вот, ; говорит, ; я тебе поддела две ягоды!
     Царь-девица приказала ей самовар поставить и говорит:
     — С чаем я буду пить, так тогда буду и есть.
     Перед чаем съела царь-девица одну ягоду и смотрится в зеркало и устрашилася:
     — Что это такое, я поседела и постарела!
     Забранилась на служанку, кричит ей:
     — Что ты, подлая, со мной сделала?! Я теперь старуха стала! Меня не примут в Сеноте.
     Служанка говорит:
     — Съешь другую, не лучше ли будет тебе?
     Съела она другую, и тут полезли из неё рога и горба. Потребовала она дохтуров. Те набежали, а ничего не могут с ней сделать. Наконец, она обещанье дала:
     — Кто бы меня вылечил, за того я и взамуж пойду! Дайте знать по всему царству! Хоть бы пришлой какой-нибудь вылечил.
     Молодец узнал это дело, съел старого положения ягоды и сделался стариком. В дом к ней приходит и говорит:
     — Я тебя вылечу. Что заплатишь мне или обет у тебя какой?
     Говорит ему царь-девица:
     — Дедушка, если ты меня вылечишь, я за тебя замуж пойду!
     Предлагает тогда старик:
     — Подпишись под это дело!
     Та подписалась. Он подаёт ей ягоду.
     Она боится есть, говорит:
     — Да ты что мне подаёшь? Ещё хуже буду?
     — Ешь, ; говорит старик, ; хорошая будешь!
     Она съела и сделалась лучше старого, красивая сделалась: здрел бы, глядел бы и с очей не спущал.
     Тут она старику и говорит:
     — Пойдём дедушка со мной в Сенот, там узнать надо: – закон дозволит ли с тобой венчаться?
     А она пятки взад уж пятит. В Сенот приходит, она и говорит:
     — Господа судьи! Вот старик меня вылечил, я ему подписалась, чтоб с ним замуж идти, закон дозволяет ли, чтоб с ним венчаться?
     Господа генералы и говорят:
     — Если, государыня, ты повенчаешься, мы тебя не поставим в царицы, потому что муж у тебя будет старый, семьдесят лет! Ты его рассчитай деньгами лучше!
     А старик деньги не берёт:
     — Ты обещалась за меня замуж, мне деньги не надо!
     — Когда деньги не берёшь, мы тебя отсюдова не погоняем, а под караул возьмём. А ты, царица, ступай спокойно домой!
     Когда она пошла домой, он вынимает из кармана золотую кисть и говорит:
     — Когда была ты девица, исправься ты теперь кобылица! А вы, генералы, когда были молодцы, теперь исправьтесь все жеребцы!
     Махнул своей кистью – и они все исправились жеребцами. Садится на эту кобылу, а жеребцы за ним побежали.
     Приезжает Меньшак к Большаку, к брату в царство. Стал он на фатеру, не к брату наперво. Сказал:
     — Погоди, господин хозяин, я схожу к вашему царю: – не возьмёт ли у меня лошадей?
     Идёт к брату, съел хорошую ягоду и сделался как быть молодцом – чтобы брат его мог признать, значит.
     Брат увидел его, обрадовался, что брат пришёл к нему обратно домой.
     Большак своих служащих потребовал – поставил для Меньшака живо самовар, стали чай пить.
     Старшой брат и говорит:
     — Брат, был ты по всем городам, нет ли хорошей невесты? Я собираюсь жениться.
     — Ох, брат, хорошую я тебе невесту привёз, ; говорит Меньшак, ; да она у меня на фатере.
     — Да что ты, чудак, прямо не вёл сюда?
     — Есть у меня брат, ; говорит Меншак, ; ещё жеребцы, не хочешь ли ты купить их у меня?
     — Веди их сюда! Что ты, чудак, там на фатеру стал?! Веди и невесту: – чай пить станем вместе с ней! Ещё как поглянется невеста-та.
     Брат меньшой пошёл, отвязал кобылицу и жеребцов, приводит их к поратному крыльцу, становит всех рядом.
     — Иди, брат, как поглянется ли невеста? Потом я в комнаты могу завести!
     С братом вышли на двор.
     Спрашивает Большак:
     — А где невеста?
     Отвечает Меньшак:
     — Вот, брат, с краю-то стоит кобылица – вот тебе и невеста!
     Воскричал тут Большак:
     — Да что ты, брат, смеёшься надо мной? Разве подобает мне на кобылице жениться?! Если бы не брат был, так я бы тебе и голову сказнил за это!
     Успокаивает его Меньшак:
     — Неужели ты не веришь, что это тебе невеста? Если хочешь, то я тебе сейчас на практике покажу, что она будет тебе невеста.
     Он вынимает из карману кисть, махнул кистью и говорит:
     — Была ты теперь кобылица – исправься по-старому девица!
     Махнул кистью:
     — Когда были вы жеребцы – исправьтесь по-старому молодцы, кто как был!
     Все исправились молодцами. Царь говорит:
     — Идите чай пить с нами теперь! Согластен уже замуж брать её.
     Чаю попили, согласился он её взять замуж, повенчался с ней, и пошла у них пировка. Пожил князь этот много ли, мало ли время, стал у брата проситься к отцу. К отцу он приезжает, отец увидал своего сына, обрадовался. Отец спрашивает:
     — Где же вы, дети мои, проживаетесь теперь?
     Говорит ему Меньшак:
     — Собери, отец, сегодня сродственников, знакомых, ; мы с тобой попируем, тогда я тебе скажу, при людях.
     Нашли люди. Начали водкой обносить, пошла у них пировка. Сын отцу и говорит:
     — Тятенька, дозволь мне шуточку сшутить! Вот, тятенька, брат мой живёт царём в таком-то городе, а я перед ним князем!
     Вынимает Меньшак свою кисть:
     — А вот, ; на мать свою указывает: – когда была ты бабицей, исправься теперь кобылицей!
     Она кобылой и переставилась у него, мать его. Он махнул кистью – гулевана жеребцом изладил.
     — Теперь ступайте, как знаете, так и гуляйте!
     А отца увёз, всё запродал, увёз в своё государство.
+++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь девица. В некотором царстве, в некотором государстве был купец. Сказка!!
....
     В некотором царстве, в некотором государстве был купец. Жена у него померла, остался один сын Иван.
     К этому сыну приставил он дядьку, а сам через некоторое время женился на другой жене, и как Иван купеческий сын был уже на возрасте и больно хорош собою, то мачеха и влюбилась в него.
     Однажды Иван купеческий сын отправился на плотике по морю охотничать с дядькою. Вдруг увидели они, что плывут к ним тридцать кораблей.
     На тех кораблях была царь-девица с тридцатью другими девицами, своими назваными сестрицами.
     Когда плотик сплылся с кораблями, тотчас все тридцать кораблей стали на якорях.
     Ивана купеческого сына вместе с дядькою позвали на самый лучший корабль. Там их встретила царь-девица с тридцатью девицами, назваными сестрицами, и сказала Ивану купеческому сыну, что она его крепко полюбила и хочет с ним пожениться.
     Тут они и обручились.
     Царь-девица наказала Ивану купеческому сыну, чтобы завтра в то же самое время приезжал он на это место, распростилась с ним и отплыла в сторону.
     А Иван купеческий сын воротился домой, поужинал и лёг спать.
     Мачеха завела его дядьку в свою комнату, напоила пьяным и стала спрашивать: – не было ли у них чего на охоте? Дядька ей все рассказал.
     Она, выслушав, дала ему булавку и сказала:
     — Завтра, как станут подплывать к вам корабли, воткни эту булавку в одёжу Ивана купеческого сына.
     Дядька обещался исполнить приказ.
     Поутру встал Иван купеческий сын и отправился на охоту. Как скоро увидал дядька плывущие вдали корабли, тотчас взял и воткнул в его одежу булавочку.
     — Ах, как я спать хочу! ; Сказал купеческий сын. ; Послушай, дядька, я покуда лягу да сосну, а как подплывут корабли, в то время, пожалуйста, разбуди меня.
     — Хорошо! Отчего не разбудить?
     Вот приплыли корабли и остановились на якорях. Царь-девица послала за Иваном купеческим сыном, чтоб скорее к ней пожаловал. Но он крепко-крепко спал.
     Начали его будить, тревожить, толкать, но что ни делали – не могли разбудить. Так и оставили.
     Царь-девица наказала дядьке, чтобы Иван купеческий сын завтра опять сюда же приезжал, и велела подымать якоря и паруса ставить.
     Только отплыли корабли, дядька выдернул булавочку, и Иван купеческий сын проснулся, вскочил и стал кричать, чтоб царь-девица назад воротилась.
     Нет, уж она далёко, не слышит. Приехал он домой печальный, кручинный.
     Мачеха привела дядьку в свою комнату, напоила допьяна, повыспросила все, что было, и приказала завтра опять воткнуть булавочку.
     На другой день Иван купеческий сын поехал на охоту, опять проспал все время и не видал царь-девицы. Наказала она побывать ему ещё один раз.
     На третий день собрался он с дядькою на охоту. Стали подъезжать к старому месту. Увидали: корабли вдали плывут, дядька тотчас воткнул булавочку, и Иван купеческий сын заснул крепким сном.
     Корабли приплыли, остановились на якорях. Царь-девица послала за своим наречённым женихом, чтобы к ней на корабль пожаловал.
     Начали его будить всячески, но что ни делали – не могли разбудить.
     Царь-девица уведала однако хитрости мачехины, измену дядькину и написала к Ивану купеческому сыну, чтобы он дядьке голову отрубил, и если любит свою невесту, Царь-девицу, то искал бы её за тридевять земель, в тридесятом царстве.
     Только распустили корабли паруса и поплыли в широкое море, дядька выдернул из одёжи Ивана купеческого сына булавочку, и он проснулся, начал громко кричать да звать царь-девицу. Но она была далёко и ничего не слыхала.
     Дядька подал ему письмо от царь-девицы. Иван купеческий сын прочитал его, выхватил свою саблю острую и срубил злому дядьке голову, а сам пристал поскорее к берегу, пошёл домой, распрощался с отцом и отправился в путь-дорогу искать тридесятое царство.
     Шёл он куда глаза глядят, долго ли, коротко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, ; приходит к избушке. Стоит в чистом поле избушка, на куричьих голяшках повёртывается.
     Взошёл в избушку, а там баба-яга костяная нога.
     — Фу-фу! ; Говорит она. ; Русского духу слыхом было не слыхать, видом не видать, а ныне сам пришёл. Волей али неволей, добрый молодец?
     Отвечает Иван купецкий сын:
     — Сколько волею, а вдвое неволею! Не знаешь ли, баба-яга, тридесятого царства?
     — Нет, не ведаю! ; Сказала ягая и велела ему идти к своей середней сестре: – та не знает ли?
     Иван купеческий сын поблагодарил её и отправился дальше. Шёл, шёл, близко ли, далёко ли, долго ли, коротко ли, приходит к такой же избушке, взошёл – и тут баба-яга.
     — Фу-фу! ; Говорит Баба-Яга. ; Русского духу слыхом было не слыхать, видом не видать, а ныне сам пришёл. Волей али неволей, добрый молодец?
     Говорит ей Иван купецкий сын:
     — Сколько волею, а вдвое неволею! Не знаешь ли, где тридесятое царство?
     — Нет, не знаю! ; Отвечала Баба-Яга и велела ему зайти к своей младшей сестре. ; Та, может, и знает. Коли она на тебя рассердится да захочет съесть тебя, ты возьми у ней три трубы и попроси поиграть на них: – в первую трубу негромко играй, в другую погромче, а в третью ещё громче.
     Иван купеческий сын поблагодарил ягую бабу и отправился дальше.
     Шёл-шёл, долго ли, коротко ли, близко ли, далёко ли, наконец увидал избушку – стоит в чистом поле, на куричьих голяшках повёртывается. Взошёл – и тут баба-яга.
     — Фу-фу! Русского духу слыхом было не слыхать, видом не видать, а ныне сам пришёл! ; Сказала Ягая и побежала зубы точить, чтобы съесть незваного гостя.
     Иван купеческий сын выпросил у ней три трубы, в первую негромко играл, в другую погромче, а в третью ещё громче. Вдруг налетели со всех сторон всякие птицы. Прилетела и жар-птица. Сказывала она:
     — Садись скорей на меня, Иван. Полетим, куда тебе надобно. А то баба-яга съест тебя!
     Только успел сесть на неё, прибежала баба-яга, схватила жар-птицу за хвост и выдернула немало перьев.
     Жар-птица полетела с Иваном купеческим сыном. Долгое время неслась она по поднебесью и прилетела, наконец, к широкому морю.
     — Ну, Иван купеческий сын, тридесятое царство за этим морем лежит. Перенесть тебя на ту сторону я не в силах, перьев теперь у меня не хватает. Добирайся туда, как сам знаешь!
     Иван купеческий сын слез с жар-птицы, поблагодарил и пошёл по берегу.
     Шёл-шёл – стоит избушка, взошёл в неё. Повстречала его старая старуха, напоила-накормила и стала спрашивать:
     — Куда идёт, зачем странствует?
     Он рассказал ей, что идёт в тридесятое царство, ищет царь-девицу, свою суженую.
     — Ах! ; Сказала старушка. ; Уж она тебя не любит больше. Если ты попадёшься ей на глаза, то царь-девица разорвёт тебя: – любовь её далёко запрятана!
     Спрашивает её Иван:
     — Как же достать её?
     Отвечает старушка:
     — Подожди немножко! У царь-девицы живёт дочь моя и сегодня обещалась побывать ко мне. Разве через неё как-нибудь узнаем.
     Тут старуха обернула Ивана купеческого сына булавкою и воткнула в стену. Ввечеру прилетела её дочь. Мать стала её спрашивать:
     — Не знаешь ли, где любовь царь-девицы запрятана?
     — Не знаю, ; отозвалась дочь и обещала допытаться про то у самой царь-девицы.
     На другой день она опять прилетела и сказала матери:
     — На той стороне океана-моря стоит дуб, на дубу сундук, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, а в яйце любовь царь-девицы!
     Иван купеческий сын взял хлеба и отправился на сказанное место. Нашёл дуб, снял с него сундук, из него вынул зайца, из зайца утку, из утки яйцо и воротился с яичком к старухе.
     Настали скоро именины старухины. Позвала она к себе в гости царь-девицу с тридцатью иными девицами, её назваными сестрицами. Энто яичко испекла, а Ивана купеческого сына срядила по-праздничному и спрятала.
     Вдруг в полдень прилетают царь-девица и тридцать иных девиц, сели за стол, стали обедать. После обеда положила старушка всем по простому яичку, а царь-девице то самое, что Иван купеческий сын добыл.
     Она съела его и в ту ж минуту крепко-крепко полюбила Ивана купеческого сына.
     Старуха сейчас его вывела. Сколько тут было радостей, сколько веселья! Уехала царь-девица вместе с женихом – купеческим сыном в своё царство. Обвенчались и стали жить да быть да добро копить.
+++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь девица. В некотором царстве, в некотором государстве жил царь с царицею, у них был сын Василий-царевич. Сказка!!
....
     В некотором царстве, в некотором государстве жил царь с царицею, у них был сын Василий-царевич, и был к нему дядька приставлен.
     Померла как-то царица, остался царевич сиротою. Думает царь:
     — Не то сына женить, не то самому жениться?
     Вздумал сам жениться. Взял за себя молодую жену, и сделалась она в доме полной хозяйкою, а Василью-царевичу злою мачехой.
     Пожил царь с нею несколько времени, заболел и помер. А царица связалась любовью с дядькою.
     Раз зовёт Василий-царевич своего дядьку и говорит:
     — Пойдём по городской стене погуляем.
     Соглашается дядька:
     — Пойдём, царевич!
     Пошли. Гуляли-гуляли, стали с городской стены спускаться, вдруг из каменной башни окликают царевича три голоса – лев, змей и ворон:
     — Выпусти нас, Василий-царевич, из неволи! Мы тебя от трёх смертей избавим.
     Спрашивает царевич дядьку:
     — Слышишь, что у нас на городской стене деется?
     — Нет, Василий-царевич! ; Отвечает дядька. ; Ничего не слышу.
     Говорит ему на то Василий:
     — А коли не слышишь, чтоб тебе и вовек не слыхать!
     Воротились они домой. Вечером рано ложится Василий-царевич спать, а дядьку от себя отсылает. Дядька тому и рад, побежал с мачехой тешиться.
     Вот царевич переждал сколько-то времени, встал потихоньку, взял жалезный лом в двадцать пять пудов, вылез в окошко и пошёл к городской стене.
     Ударил раз-другой и разбил башню. Вышли оттуда лев, змей и ворон, обступили кругом царевича и стали ему наказывать:
     — Слушай, Василий-царевич, нашего наказу! Как были у тебя отец да мать родные, долго они искали тебе невесту и таки выискали – за тридевять земель, в тридесятом царстве высватали за тебя царь-девицу и такой уговор с нею сделали: тебе на иной не жениться, ей за иного замуж не выходить.
            — Уж скоро двенадцать лет, как она ждёт тебя – не дождётся. Возьми-ка ты завтра гусли, сядь на корабль и ступай по морю погулять. Как только выедешь в море да заиграешь в гусли, царь-девица сейчас к тебе будет.
            — Только смотри: – станет тебя сон клонить, а ты спать не моги! Коли уснёшь, она тебя не добудится и назад уедет.
            — Да ещё тебе скажем: – берегись, Василий-царевич, заутро смерть тебя ожидает.
     — Какая смерть? ; Спрашивает царевич.
     — Твоя мачеха испечёт на змеином сале три лепёшки и велит тебе подать. Не моги их кушать, лучше в карман положи – через малое время всё зло уведаешь.
     Как сказано, так и сделано: взял царевич лепёшки, положил в карман и пошёл за городскую стену. Слышит – что-то в кармане ползает, сунул туда руку и вытащил ужа, сунул вдругорядь – вытащил змею, сунул в третий раз – вытащил лягушку.
     — Правду сказали лев, змей и ворон. Съешь я лепёшки – все бы это у меня в утробе народилося!
     Ворочается царевич домой, берёт гусли и говорит дядьке:
     — Пойдём на корабль, поплывём, по морю погуляем.
     Дядька побежал с докладом к мачехе:
     — Царевич-де хочет гулять по морю и гусли с собою берёт.
     Говорит ему царица:
     — Вот тебе медная булавка, воткни её царевичу в ворот кафтана. Тогда он заснёт крепким сном, и кто б ни пришёл, кто бы ни приехал – ни за что его не разбудит!
     Дядька взял булавку и пошёл с царевичем на пристань, сели на корабль и поехали в открытое море.
     Василий-царевич заиграл на гуслях. Услыхала ту игру царь-девица из-за тридевяти земель, подымала шесть полков, поспешала на свои корабли лёгкие и пускалась в путь – к Василью-царевичу.
     Царевич завидел паруса за три версты и возгласил дядьке:
     — Это чьи корабли плывут?
     — А мне почём знать! ; Отвечал дядька да тем временем вынул булавку и воткнул царевичу в ворот кафтана.
     — Ах! Что-то мне спать хочется, ; проговорил царевич, лёг и заснул крепким сном.
     Вот наехала царь-девица, спустила с своего корабля сходни на корабль Василья-царевича, сошла к нему, стала его будить-целовать, на полотнах качать, нежные речи приговаривать. Нет, не могла добудиться.
     Говорит она дядьке:
     — Поклонись от меня Василью-царевичу да скажи ему, чтоб ложился спать с вечера, обо мне не печалился: – завтра я опять приеду.
     Сказала и уехала. Как только отплыла царь-девица на версту или две, дядька видит, что теперь до неё голосом кричать – не докричаться, рукою махать – не домахаться, взял, да и выдернул булавку.
     Василий-царевич проснулся и стал дядьке рассказывать:
     — Виделось мне во сне, будто какая пичужечка вокруг меня увивалася да так-то грустно щебетала, что у меня на душе и теперь тошно!
     Отвечает дядька:
     — Не пичужечка то увивалася, а увивалась прекрасная царь-девица, целовала тебя, миловала, на полотнах качала, никак не могла добудиться. Уезжая, она приказала, чтобы ты, добрый молодец, ложился спать с вечера, поутру раненько вставал да опять сюда побывал.
     Василий-царевич воротился домой и залёг спать с вечера. Только с горя, со кручины не мог уснуть крепким сном. Поутру встал раным-рано и говорит дядьке:
     — Поедем на корабле прогуляться!
     Дядька побежал к мачехе докладывать, что Василий-царевич опять на море собирается и берёт с собой гусли звонкие.
     — На тебе другую булавку, ; говорит ему царица, ; сделай нонче то же самое, что и вчера делал.
     Дядька взял булавку и пошёл с царевичем на пристань. Сели на корабль и поехали в море.
     Василий-царевич заиграл на гуслях, да так нежно, сладко, что и сказать нельзя.
     Услыхала его игру царь-девица, не могла усидеть на месте, быстро вскочила и закричала громким голосом:
     — Ай вы, корабельщики! Подымайте якори железные, распускайте паруса тонкие и готовьтесь скорёхонько плыть к Василью-царевичу: – надо его пораньше застать, пока не заснул непробудным сном.
     Понеслись её корабли по морю, словно птицы быстролётные. За три версты увидал Василий-царевич паруса белые и спросил у дядьки:
     — Это чьи корабли плывут?
     — А мне почём знать! ; Отвечал дядька, вынул булавочку и воткнул царевичу в ворот кафтана.
     Начала дрёма одолевать Василья-царевича, умылся он водою холодною – думал как-нибудь разгуляться! Нет-таки, не стерпел добрый молодец, повалился на палубу и заснул мёртвым сном.
     Приехала царь-девица, спустила сходни на корабль Василья-царевича, сошла к нему, начала его будить-целовать, на полотнах качать. Царевич спит – не пробуждается.
     Принялась на него брызгать, обливать холодной водою:
     — Авось проснётся!
     Нет, ничего не помогает. Царь-девица написала письмецо, положила царевичу на белую грудь, ушла на свой корабль и поехала назад. А в том письмеце было написано:
     — Прощай, Василий-царевич! Не ожидай меня в третий раз. Кто меня любит, тот сам найдёт!
     Как только отъехала царь-девица, а дядька увидал, что до неё криком не докричаться, рукою не домахаться, тотчас взял, да и выдернул булавку.
     Василий-царевич проснулся и говорит:
     — Что б это значило? Во второй раз мне привиделось, будто какая пичужечка вокруг меня долго увивалася.
     Отвечает дядька:
     — Не пичужечка то увивалась, увивалася прекрасная царь-девица, целовала тебя, миловала, на полотнах качала, холодной водой обливала, никак не могла добудиться.
     Спрашивает тут Василий:
     — А что у меня на груди за бумага?
     Отвечает дядька:
     — Это она письмецо написала.
     Василий-царевич раскрыл письмецо, прочитал и слёзно заплакал:
     — Правду говорили мне лев, змей и ворон, чтоб я от сна воздержался. Да видно – чему быть, того не миновать!
     Приходит он домой в сердцах великих, берёт ружьё в белые руки и идёт в зелёный сад горе размыкать. На любимой его яблоне сидит чёрный ворон да каркает:
     — Кар-кар, Василий-царевич! Не послушался ты, не сумел от сна воздержаться – вот теперь и пеняй на себя!
     — Как, ; думает царевич, ; уж и птица надо мной смеяться стала!
     Тотчас навёл ружьё, спустил курок и обломил ворону правое крыло. Ещё тошней у него на душе стало.
     Вышел в чистое поле, шёл-шёл, и попался ему пастух с табуном лошадей.
     — Бог помочь тебе стадо пасти! ; Говорит Василий-царевич.
     — Добро жаловать, Василий-царевич! ; Отвечает ему пастух.
     Удивился Василий:
     — А ты как меня знаешь?
     Говорит ему пастух:
     — Как же мне не знать тебя, коли я у твоего батюшки тридцать лет в пастухах служил. Зовут меня Ивашка белая рубашка, сорочинская шапка. Допрежде того был я первым воеводою, да отец твой разгневался и за провинок сослал меня в пастухи.
     Спрашивает Василий его:
     — Не ведаешь ли ты, Ивашка белая рубашка, коня по мне? Если выищешь мне доброго коня, я тебя по век не забуду и коли буду во времени – опять первым воеводою сделаю.
     Говорит ему Ивашка:
     — Не посмотря твоей силы, нельзя тебе и коня указать. Вот стоит ракитовый куст, попробуй – выдерни его с корнем.
     Василий-царевич ухватился за куст и выдернул его с корнем, а под тем самым кустом лежит меч-кладенец, боевая палица и вся богатырская сбруя: узда в три пуда, седло в двадцать пять пудов, боевая палица в полтораста пудов.
     — Ну, царевич, тогда дожидай меня здесь, ; говорит Ивашка белая рубашка, сорочинская шапка, ; поутру пригоню я стадо кониное, впереди всех кобылица будет, а вслед за ней жеребец. Кинутся они в воду и поплывут далёко-далёко, а как солнышко с полудня своротит да свалит жар, станет тот жеребец выгонять кобылицу в зелёные луга.
            — В те поры смотри не зевай: – только ступит жеребец на берег, тотчас и бей его промежду ушей своей палицей.
     Сказано – сделано. На другой день выждал Василий-царевич удобный час, ударил жеребца боевой палицей промежду ушей – жеребец на колени пал. Зауздал его добрый молодец уздой трёхпудовою, надел на него седельце черкасское и сел верхом.
     Как очнулся жеребец от удара богатырского, как понёс Василья-царевича по долам, по лугам, по высоким горам! Трое суток носил без роздыху, и не пот с коня, алая кровь капает.
     Возгласил тут добрый конь человечьим голосом:
     — Гой еси, Василий-царевич! Отпусти меня погулять три зари утренние. В синем море я искупаюся, на росе поваляюся, и буду я твой верный слуга.
     Царевич отпустил коня. Конь погулял три дня и воротился таким сильным и бодрым, что лучше того и не видано и не слыхано.
     Сел Василий-царевич на коня и поехал за тридевять земель, в тридесятое государство. Долго ли, коротко ли, приезжает он в царство львиное. Там встречают они льва. Говорит царь-лев:
     — Эй, мои детки семеры! Берите вилы железные, подставляйте под мои очи старые, дайте мне посмотреть на доброго молодца!
     Посмотрел, узнал его и обрадовался:
     — Добро жаловать, Василий-царевич! За твою услугу великую гости у меня, сколько надобно.
     Накормил его лев, напоил, спать положил, а наутро в путь-дорогу снарядил.
     Вот царевич ехал, ехал и приезжает в змеиное царство. Царь-змей обрадовался, ласково гостя встретил и ласково проводил.
     Поехал царевич дальше – в вороново царство. Встречает его царь-ворон и говорит:
     — Хорош молодец, за что, про что обломил крыло у моего братца родимого? За такой провинок надо б с тебя голову снять. Да уж так и быть – смертным страхом отделайся.
     Посадил царевича на крылья, полетел на сине море и сбросил его в самую глубь.
     Василий-царевич упал, окунулся в воду и как скоро вынырнул, царь-ворон подхватил его и вынес на сушу и сказывает:
     — Поезжай теперь, куда ведаешь!
     Опять сел на коня Василий-царевич, собирается дальше путь держать. Говорит ему добрый конь:
     — Крепче держись, Василий-царевич! Надо в три часа, в три минуточки поспеть в тридесятое царство. Под то царство подступил Иван, русский богатырь, рожа шитая, нос плетёный, язык строчёный, ноги телячьи, уши собачьи. Если не поспеем туда в три часа, три минуточки, то возьмёт он царь-девицу за себя.
     Приехал Василий-царевич к тридесятому царству, мимо Ивана, русского богатыря, проскакал, словно молоньей просветил. Разъезжались они на двадцать вёрст, припускали коней навстречу, как ударились боевыми палицами – ажно гром загремел! Бились-бились, никто не осилеет. Приустали добрые витязи и условились дать друг другу перемирье на три дня.
     Василий-царевич разбил шатёр, лёг на отдых и заснул крепким богатырским сном. Третьи сутки на исходе, а он все спит. Стал его будить добрый конь:
     — Гой еси, Василий-царевич! Не время спать, время вставать, с Иваном, русским богатырём, бой начинать.
     Разъезжались витязи на тридцать вёрст, разгоняли коней навстречу, бились-бились – ни тот, ни другой не осилеет. Взяли перемирье ещё на три дня.
     Царевич лёг в шатре и опять уснул. Третьи сутки на исходе, будит его добрый конь:
     — Гой еси, Василий-царевич! Полно спать, время вставать, Ивану, русскому богатырю, голову сымать.
     Вскакивал Василий-царевич, седлал своего жеребца наскоро, подпруги подтягивал натуго – не для бодрости, а для крепости. Едет он, под ним конь пляшет, а Иван, русский богатырь, едет, под ним конь слёзно плачет.
     Разъезжались они на пятьдесят вёрст, припускали коней навстречу, как ударились – земля задрожала! Иван, русский богатырь, промах дал, не сдержал в руке боевую палицу, пала она острием наземь и ушла в глубину на три сажени. А Василий-царевич угодил его коню прямо в грудь, посадил того коня задом на сырую землю, самому Ивану-богатырю снял буйную голову.
     Снял голову и говорит:
     — Теперь путь мне, доброму молодцу, не заказан. Возьму-ка я гусли звончатые да пойду в любимый сад царь-девицы.
     Взял гусли, пришёл в сад и заиграл так нежно да сладко, что и сказать нельзя.
     Услыхала ту игру царь-девица, зовёт своих нянюшек-мамушек, даёт им портрет Василья-царевича и посылает в свой любимый сад:
     — Бегом бегите, хорошенько разглядите, не приехал ли Василий-царевич? Не он ли в саду на гуслях играет?
     Нянюшки-мамушки побежали, посмотрели, с портретом сличили, вернулись к царь-девице и докладывают:
     — Нет, то не Василий-царевич на гуслях играет. Хоть и схож на него, а все не он: Василий-царевич куда прекраснее!
     Отвечает им царь-девица:
     — Ах вы глупые-неразумные! Ведь царевич теперь от великих трудов изнурился, оттого и портрет не сходится.
     Бросилась сама в сад, тотчас узнала своего суженого, брала его за руки белые и вела в свои терема высокие.
     Обвенчались они, отпраздновали свадьбу и поехали в государство Василья-царевича.
     Мачеху и дядьку приказал царевич на воротах расстрелять, а сам с молодой женою стал жить-поживать, добра наживать.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь и вор. В некотором царстве стояла небольшая деревня. Сказка!!
....
     В некотором царстве стояла небольшая деревня, в этой деревне жили два брата.
     Вот один помер, и остался после него сын – записной вор Сенька Малый.
     Уж куда-никуда только не отдавал его отец в науку – все не вышло толку.
     — Что ж ты не учишься? ; Спрашивают, бывало, у него отец с матерью. ; Али целый век хочешь дураком изжить?
     А Сенька так и брякнет в ответ:
     — Коли хотите вы от меня хлеб-соль видеть, отдайте воровству учиться, другой науки и знать не хочу!
     Вот как помер отец, Сенька Малый не стал долго думать, пришёл к дяде своему и говорит:
     — Пойдём, дядя, на работу, ты будешь воровать, а я тебе помогать.
     Удивился дядя, но сказал:
     — Ладно, пойдём!
     Вот и пошли, идут мимо болота, глядь – дикая утка в камышах гнездо свила и сидит себе на яйцах.
     — Давай-ка утку изловим! ; Говорит дядя и стал подкрадаться, только птицы не поймал, понапрасну с гнезда согнал.
     А Сенька Малый шёл позади и вырезал из дядиных сапогов подмётки.
     Увидел дядька, что у него подмётки срезаны и говорит тогда:
     — Ну, Сенька, я хитёр, а ты хитрее меня!
     Идут они дальше, а навстречу им три мужика, ведут на базар быка продавать.
     — Как бы нам, дядюшка, этого быка достать? ; Спрашивает Сенька.
     Говорит дядя:
     — Эх ты, ведь теперь не ночь, серед бела дня не украдёшь.
     Уверяет Сенька:
     — Небось украду!
     Кричит ему дядя:
     — Что ж ты, али и взаправду мудрёней дяди хочешь быть?
     Усмехается Сенька:
     — А вот увидишь!
     Сенька Малый снял с правой ноги сапог, бросил на дорогу и укрылся с дядей в сторонке. Мужики дошли до этого места.
     — Стой, ребята, ; закричал один, ; вишь какой славный сапог валяется.
     Другой мужик бурчит:
     — Хорош, да что с ним делать-то? Кабы пара нашлась, можно бы взять, а теперь что? Одна нога в сапоге, а другая в лапте!
     Посудили, подумали и, не взяв сапога, пошли прочь. Сенька тотчас надел правый сапог, а левый снял, забежал вперёд, кинул его на дорогу и спрятался в канаву.
     — Стой, ребята, ; закричал тот же мужик, ; вот и другой сапог. Знать какой-нибудь Разувай Федулыч тут растерялся. Ну-тко, братцы, вперегонки за тем сапогом! Ведь годятся на вечеринки к девкам ходить.
     Бросили быка и пустились вперегонки назад, а Сенька Малый того и добивался, подхватил сапог и погнал быка в сторону, загнал его в болото, отрубил голову и приставил её опять на прежнее место.
     Мужики пробегались попусту, воротились – нет быка, пошли искать, искали-искали, ходили-ходили и набрели на болото. Смотрят, там бык и говорят:
     — Ишь куда нелёгкая его угораздила! Прямо в тину затесался! Надо теперь вытаскивать.
     Достали верёвку, сделали петлю, набросили с размаху и зацепили за рога, понатужились да как дёрнут, так все наземь и попадали. Стали про меж собою рассуждать:
     — Ахти, какое горе! Ведь совсем быка загубили, как есть голову оторвали!
     Делать нечего, пошли мужики домой с пустыми руками, а Сенька Малый позвал дядю, вытащили вдвоём быка, содрали кожу, разрубили мясо на части и стали делиться.
     Дядя говорит:
     — Неужли ж делить поровну? Я старше, мне следует больше!
     Сенька обиделся, схватил бычью кожу и ушёл от дяди, забрался в кусты, вырезал два берёзовых прута и принялся хлестать по коже. Хлещет да во все горло выкрикивает:
     — Батюшки! Не я один крал, дядя помогал!
     Дядя услыхал это, испугался, думает:
     — Ну, попался Сенька! ; И приударил с испугу домой.
     А Сенька сбегал за лошадью, поклал всю говядину на воз, отвёз её в город и продал за чистые денежки.
     На другой день пришёл Сенька Малый к дяде, зовёт государеву казну воровать.
     — Пойдём, ; говорит Сенька, ; на работу, ты будешь воровать, а я тебе помогать.
     Вот пришли ночью к царскому дворцу, у ворот стоят часовые – как тут ухитриться? Сенька Малый подкопался под угол, залез с дядей в кладовую и ну набивать карманы.
     Что тут золота, что серебра они утащили! Полюбилось им это дело, и повадился Сенька кажную ночь ходить в царскую кладовую да забирать деньги.
     Захотел как-то царь посмотреть свою казну, видит – что-то неладно, много добра распропало, созвал совет и стал спрашивать:
     — Как бы умудриться да вора поймать?
     И придумали сообща: У той самой дыры, куда вор лазит, поставить большой чан со смолою.
     Как сказано, так и сделано, целый день смолу топили да всё в чан лили.
     Вечером поздно зовёт Сенька Малый дядю на промысел.
     — Пойдём, ; говорит Сенька, ; ты будешь воровать, а я тебе помогать.
     Вот пришли к царской кладовой. Сенька Малый стал посылать дядю:
     — Ты полезай наперёд, а я за тобою!
     Дядя полез – и прямо в чан угодил, как закричит благим матом:
     — Ох, смерть моя! В смолу попал.
     Сенька думал было его вытащить, возился с ним, возился, нет – ничего не поделаешь!
     — Пожалуй, ; думает Сенька, ; по нём и меня дознаются!
     Взял отвернул дядьке голову и понёс к тётке. Принёс ей голову дядькину и говорит:
     — Так и так, пропал дядя ни за грош!
     Наутро доложили царю:
     — Который-де вор казну воровал, дак нынче в смолу попал, только головы нету.
     Царь приказал заложить тройку лошадей с колокольчиком и везти мёртвое тело по всем сёлам, по всем городам. Так наказал:
     — Не найдутся ли сродники? Коли станет кто по нём плакать, сейчас того хватать да в кандалы ковать.
     Сенька про это дело узнал и говорит:
     — Тётушка, ; спрашивает Сенька, ; хочешь поплакать по своём муже?
     Говорит тётка:
     — Как же не хотеть, родимый? Все-таки муж был!
     Говорит ей хитрый Сенька:
     — Слушай же: – возьми новый кувшин, налей молока и ступай навстречу: – как увидишь, что везут твоего покойника, спотыкнись нарочно, разбей кувшин и плачь себе вволю.
     Тётка взяла новый кувшин, налила молоком и пошла навстречу.
     Вот везут мёртвое тело, и как только поравнялись с нею – она вдруг будто споткнулась, разбила кувшин, разлила молоко и начала громко плакать да причитывать:
     — Свет ты мой! Как мне жить без тебя?
     Сейчас набежали со всех сторон солдаты, окружили бабу и стали допрашивать:
     — Говори, старая, о чем голосишь? Не признала ли покойника? Что он – муж тебе, брат али сват?
     Плачет она:
     — Батюшки мои родные! Как же не плакать мне? Сами видите, какая беда надо мною стряслась: – разбила кувшин с молоком! ; И опять принялась выть.
     — Экая дура, нашла о чём плакать! ; Говорят солдаты, и поехали дальше.
     На другой день докладывают царю:
     — Где-где ни возили покойника, никто не сказался из сродников, никто по нем не поплакал, только и слез видели, что одна старуха кувшин разбила да над черепьём голосила.
     — Что ж вы её не хватали? ; Говорит царь. ; Кто другой, а уж она наверно знает про вора!
     И опять-таки приказал возить мёртвое тело по всем сёлам, по всем городам.
     — Тётушка, ; Говорит Сенька Малый, ; хочешь похоронить дядю?
     Отвечает слёзно тётка:
     — Как же не хотеть, родимый? Все-таки муж был!
     Сенька запряг лошадь в телегу, приехал в ту саму деревню, где с мёртвым телом ночевать пристали, и просится на постоялый двор.
     — Куда тебе? ; Сказывает хозяин. ; Вишь сколько народу наехало.
     Говорит Сенька:
     — Пусти, добрый человек! Ведро вина куплю.
     Услыхали солдаты про вино и говорят:
     — Пусти его, с хорошим делом пришёл человек!
     Сенька купил ведро вина и напоил всех допьяна, крепко заснули: и хозяин, и сторожа, а Сенька Малый отпёр ворота и увёз покойника.
     Поутру проснулись солдаты, собираются ехать и сами не знают:
     — Как быть, что делать?
     Воротились к царю, доложили, что мёртвое тело ночью выкрадено, а кем и как – неведомо. Царь созвал совет и опять спрашивает:
     — Нельзя ли как умудриться – изловить вора?
     Совет и придумал поставить на таком-то лугу целую бочку вина, при ней кучу денег рассыпать, а в стороне часового спрятать, известное дело: вор не утерпит, придёт воровать, напьётся пьян – тут его и хватай!
     Сказано – сделано. Сенька Малый выбрал тёмную ночь и пошёл воровать, приходит на луг, стал было деньги огребать, да почуял, что вином пахнет и думает:
     — Дай винца попробую!
     Попробовал, а что, славное вино, сроду такого не пивал!
     — Ну-ка ещё попробую!
     Пил-пил и напился пьян как стелька, и с места не сошёл: Где воровал, тут и уснул. А часовой давно его заприметил.
     — Ага, ; думает часовой, ; попался, любезный! Теперь полно по свету гулять, насидишься в сибирке!
     Подошёл к Сеньке Малому и обрезал ему половину бороды и думает:
     — Коли и уйдёт, так было б признать по чём. Пойду теперь – доложу по начальству.
     Пока добрался часовой до начальства, уж светать стало, Сенька проснулся, опохмелился, хвать рукой за бороду – половины как не бывало. Что делать?
     Думал, думал и надумался, пошёл на большую дорогу и давай всякого встречного-поперечного таскать за бороду, кого ни ухватит – так половина бороды и прочь!
     Как тут вора узнать?
     Выпутался Сенька из беды, отрастил снова бороду и стал себе жить-поживать, в чужое добро лапы запускать, и долго бы жил, да вот недавно повесили.
+++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь и вор. Вор с дядей шли у царю воровать. Архангельск. Сказка!!
....
     Вор с дядей как-то шли к царю воровать, пришли к царским воротам.
     Вор велит дяде вперёд идти, а дядя вору велит первым идти.
     Вор и говорит дяде, что, мол, он ещё не умеет так воровать, как дядя.
     Пошёл тогда дядя первым. Пошёл только дядя, тут подворотница пала. Как она пала, так вору голову отсекла, вор тулово оставил, а голову с собой унёс.
     А царь хочет знать, кто у него воровал. Стал клик кликать, чтобы всех баб собрать: которая женщина прослезится, та и жена убитого.
     Вор дядину жену научил:
     — Ты неси крынку молока, урони, пролей и плач: Не жаль крынки, жаль молоко.
     Выкопали могилу, собрались бабы, слуги царские погонили баб мимо этой могилы, строем да ширинкой. Тут жена дяди сронила крынку и плачет:
     — Не жаль крынки, жаль молоко.
     Так царь и не мог узнать вора. Тогда решили в кабаке сыпать злато-серебро. Кто-ле воровать его будет, склоняться, тот и вор.
     Злато-серебро теряется, а к полу никто не согибается. А вор сапоги намазал смолой, ходит по полу злато серебро к подошве пристаёт. Вор во двор выходит отскабливает и снова в кабак заходит. Время прошло, денег на полу уже нет совсем, но и вора не нашли.
     Стали тогда людей поить. Пили люди, пили, да и заспали спьяну. В утрях зашёл поп и видит, что у вора на подошве остался серебряник.
     Поп взял, да у вора полбороды и обрил. Проснулся вор, видит что усов и полбороды нет, взял да у многих спящих тоже полбороды обрил.
     И опять не могли вора признать.
     А вор думать стал, как попу на смену заёмно отомстить. Сделал себе ящик, подделал бумажные крылья, одел хорошо платье и подлетел к попу перед окна на перила и говорит:
     — Я ангел господень, ты достоин, тебя на небо нести, только будут мытарства, надо их перетерпеть.
     Поп и рад стараться, быстро собрался на небо.
     Посадил вор попа в куль, принёс и повесил на церковные ворота, на ограду и надписал надпись:
     — Кто пойдёт в церковь, кажный чтобы по кулю по разу ударили. Там чёрт сидит.
     Попа тут кажный прихожанин и колотил, и до смерти попа заколотили.
     А царь вора всё никак не может признать. Оделся тогда царь в шутовское платье и в рынке стал ходить, просовываться меж людей. Ходит царь толкается в толпе, но и вор тоже толкается.
     Друг дружку заметили, посчитали ворами сначала. Только вор заметил у царя сапожки-то царские. Вор у царя спрашивает:
     — Воровать никак пошёл, пойдёшь ли со мной?
     Царь соглашается:
     — Можно воровать.
     — А к кому пойдём? ; Вор спрашивает.
     Царь отвечает:
     — К царю и пойдём.
     Вор царя по косице и хлесь.
     — Ах ты, так твою мать! Давно-ле воруешь, а уж к царю идти хочешь, я веки ворую, да на царя-то никогда не думал воровать.
     — А к кому иному пойдём воровать? ; Спрашивает царь.
     Говорит вор:
     — А к боярам, у их деньги-те даровые.
     Пошли воровать к боярам, пришли к чердаку, а в чердаки, в верхних этажах огонь, собранье какое-то.
     Вор жалезные храпы вынул, на руки, на ноги наложил, полез по стене. А народ боярский тут как раз советуется, как царя кончить. Придумали так: позвать его к себе в непоказные часы, а когда придёт, поднести ему чару отравленную. Чару он выпьет, дак сам и помрёт.
     Слез вор со стены, дал царю когти храповые свои жалезные, велел кверху лезть, самому прослушать. Одел царь когти храповые, залез, послушал боярский совет.
     Отозвал оттуль царь вора на особицу. Отошли они подале, царь снял с себя шутовское платье и оказался во крестах и в эполетах. Вор на коленки пал, извиняется, что царя по косице ударил.
     Царь его простил. Повёл царь вора во дворец.
     — Когда бояре меня позовут во дворец, то я тебя назову иностранным купцом и возьму с собой. И будут мне подавать чару, я и спрошу тебя:
     — У вас купец как, которой наливает, тот вперёд выпивает, але которому подают? Ты и ответь:
     — Которой наливает, тот вперёд выпивает.
     Позвали бояре царя, пошёл царь с вором, вор наряжен иностранным купцом.
     Стали бояре царю подавать чарку, царь спрашивает купца-то:
     — Как, купец, в ваших-то местах, тот первый выпивает, кто наливает, али как?
     Купец отвечает:
     — Которой наливает, тот первой и выпивает.
     Царь приказал боярину подносчику вперёд выпить.
     Тот начал отнекиваться, но тут к нему царские слуги подступили с саблями наголо. Тому сталось всё одно как помирать. Выпил подносчик чару, да тут и помер. Схватили всех, сколько тут было бояр, кого расстреляли, кого на воротах повесили.
     А вора царь себе думным доспел.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     Но воровать приказал перестать. Вор и перестал, зачем воровать, когда можно так брать, по закону.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь и капризная невеста. Анекдот. Воронеж. Сказка!!
....
     У одного царя было три дочери.
     Две были хорошие, одна капризная. Сошьют ей платье, не так. Дадут поесть, не так.
     Двух отдали замуж. Настала её очередь. Едут к ней женихи свататься, но для неё все они нехороши.
     Однажды зашёл к ней царь Дроздовик, но она глянула и говорит:
     — Косой он.
     Тогда отец ей и говорит:
     — Довольно мучить меня! Завтра рано утром хоть прямой, хоть косой, хоть старый, хоть молодой придёт – сразу и отдам.
     Услышал это Дроздовик и решил переодеться в крестьянскую одежду. На другой день чуть рассвело, он под окно и стал играть на дудочке. Отец услыхал, позвал его и спрашивает:
     — Ты какой? Старый, холостой, женатый, молодой? Какой ни есть, я отдам за тебя дочь замуж.
     И приказал он дочери собираться. Со слезами на глазах ушла она с нищим. В деревнях давали им корочки хлеба, и Дроздовик кормил ими свою невесту. Доходят они до леса.
     Она спрашивает:
     — Чей это лес?
     Отвечает царь Дроздовик:
     — Царя Дроздовика.
     Идут дальше. Впереди степь раскинулась. Спрашивает царевна капризная:
     — Чьи это степи?
     — Царя Дроздовика. ; Отвечает он.
     Опять вздохнула невеста. Дальше подходят они к бахче.
     — Чья эта бахча? ; Спрашивает царевна опять.
     — Царя Дроздовика. ; Отвечает крестьянин.
     До дворца доводит её нищий и опять он ей говорит, что всё это царя Дроздовика. Тут спрашивает её нищий:
     — Будем ли сторожить сад, если нас возьмут?
     Царевна согласилась. Оставил он её возле ворот, а сам пошёл к матери своей. Объяснил он матери, что жена у него капризная, и он будет её перевоспитывать.
     Стали они вдвоём жить в сторожке, ели кашу из проса, что в огороде найдут. Подходит суббота. Дроздовик спрашивает у жены:
     — Можешь ли жена ты по торговой части что-нибудь?
     — Могу, ; отвечает она. Думает, раз она царевна, то и всё может.
     Говорит ей муж-крестьянин:
     — Будешь тогда торговать горшками.
     А рабочим Царь Дроздовик приказал, чтобы те покупали у неё подороже. Вечером приехал царь за ней, а она стоит довольная, много выручила.
     В следующую субботу она стала продавать горшки в два раза больше. А царь сам переоделся, прискакал на белом коне и перебил все горшки. Вечером встретил её печальную.
     Стала мать просить, чтобы он сжалился над ней, но он решил ещё раз её испытать.
     Приказал он, чтобы она царю есть варить и на обед ему носить.
     Однажды были именины. Прикрыла она горшок фартучком, а царь Дроздовик пригласил её танцевать. Пошли танцевать, тут у ней горшок и пал на земь. Стала она кручинной, чуть не плачет. И здесь он признался ей, кто он такой есть. Отвёл к своей матери.
     Так царь Дроздовик отучил царевну быть капризной.
+++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь и сын богатырь. Сказка. Воронеж. Сказка!!
....
     Вот был царь. У него был сын. Вырос он, пора жениться, но никак не подберёт он себе невесту, нигде не найдёт по вкусу девушку.
     Услыхал царевич, что в селе одном живёт старуха, а у ней три дочери, одна другой краше. Приехал он в то село, показали ему девушек. Все они ему понравились. И вот никак не может он решить вопрос, какую же их них взять в жёны. Стал он с ними разговаривать.
     Первая, самая старшая, говорит ему:
     — Я буду за домашностью ходить.
     Вторая говорит:
     — А я буду хорошею поварихой.
     А третья, самая меньшая, говорит ему:
     — Я для тебя рожу богатыря.
     Взял их молодой царевич всех в дом к себе. Той, которая говорила, что будет ухаживать за домашностью, приказал выполнять это. Которая обещала варить обеды, приказал варить. А третью, самую младшую, своею женою сделал. Живут они все у царевича.
     Царевич молодой как-то уезжает на войну, а сёстрам приказывает:
     — Помогайте во всём жене моей, сестре вашей. А родится сын, напишите мне, что за богатырь он.
     Пришло назначенное время и родился у царевны сын. А злые сестры, которые ей все завидовали, шлют письмо царевичу, что родила их сестра змея, а не богатыря.
     Шлёт домой письмо царевич, где приказывает, чтоб до его приезда изгнали и сына, и царевну, куда хотят, чтоб изгнали, или убили их.
     Но сёстрам стало жалко убивать их. Они замуровали царевну с её сыном в бочку и пустили по морю синю.
     Долго плавала по морю бочка. И вот однажды в бурю прибило бочку к берегу. Разбили мать и сын бочку и вышли оттуда на остров. Построили они там домик. И стали жить-поживать. Сын возмужал, вырос, совсем взрослым стал. Набрал себе дружину из таких же молодцев. Стали они такими же богатырями, как и сын царевича.
     Тем временем вернулся царевич домой с войны, живёт и думает, что ни царевны, ни сына нет уже в живых. Горевать стал, что приказал сёстрам убить их.
     Прослышал как-то царевич, что на маленьком острове появился молодец очень сильный, даже сильнее его, очень умный, говорят умнее его, и решил пойти войной на этого богатыря.
     Видит молодец этот, сын царевича, что войска неприятельские приближаются к острову, приказывает он своим воинам:
     — А ну-ка, 40 молодцев, побейте-ка их!
     Молодцы и побили врагов, а царевича в плен взяли. Стали они разговаривать, стал царевич спрашивать у молодца:
     — Какого ты рода-племени, богатырь?
     И рассказал молодец то, что ему мать рассказывала, когда они плавали по морю. Узнал царевич в этом человеке своего сына, обрадовался, что жива и жена его. Отправились они все вместе в родное царство.
     Как приехали, тут царевич приказал сестёр злых привязать к двум рысакам хорошим, те и растрепали их по дорогам.
     Я вот там был, и они мне это рассказывали.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     Потом кормить поить стали. Уж в меня не лезет, а мне всё подносят. У меня по усам уже течёт, и мимо рота падает, а они всё несут и несут. Еле убрался оттуда.
++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь и три купеческие дочки. Жил царь очень любопытен. Сказка!!
....
     Жил царь и был он очень любопытен.
     Частенько он всё под окнами слушал, что про него в царстве говорят.
     А было у купца одного этого царства три дочери. Вот сидят как-то они, вышивают, а одна и говорит:
     — Если б меня взял царский хлебодар!
     А другая говорит:
     — Если б меня царский слуга взял за себя замуж!
     А третья говорит:
     — А я желала бы за самого царя выйти, я бы принесла ему два сына и одну дочку!
     Царь весь этот разговор слышал и, спустя несколько времени сделал точно так, как они желали: старшая дочь вышла за хлебодара, средняя дочь вышла за слугу царского, а меньшая за самого царя.
     Царь хорошо жил со своею супругой, стала она беременна, потом стала родить.
     Вот царь посылает за городской бабкой, а сёстры царской жене и говорят:
     — Для чего посылать? Мы и сами можем быть у тебя бабками.
     Как родила царица сына, то эти сёстры взяли, да и сказали царю, что ваша супруга родила щенка, а младенца новорождённого положили в коробочку и пустили в царском саду в пруд.
     Царь разгневался на свою супругу, хотел было её в пушки расстрелять, да отговорили приезжие короли – на первый-де раз надобно простить.
     Ну, царь и простил, до другого разу оставил.
     Через год стала царица другим ребёнком беременна и родила сына, сестры опять сказали царю, что ваша супруга родила котёнка.
     Царь ещё больше того рассердился и хотел было свою супругу совсем казнить, да опять упросили-уговорили его.
     Он одумался и оставил её до третьего разу.
     А сестры и другого младенца положили в коробочку и пустили в пруд.
     Вот ещё царица стала беременна третьим и родила прекрасную дочь, сестры опять доложили царю, что ваша супруга родила неведомо что.
     Царь больше того рассердился, поставил виселицу и хотел было свою жену повесить, да приезжие из других земель короли сказали ему:
     — Лучше возьми да поставь около церкви часовню и посади её туда: – кто будет идти к обедне, всякий будет ей в глаза плевать!
     Царь так и сделал, а ей не только что плевать в глаза, всякий несёт кто калачей, кто пирогов.
     А которых царица родила детей, а сёстры в пруд попущали, царский садовник взял их к себе и стал воспитывать.
     Эти царские дети росли не по годам, а по месяцам, не по дням, а по часам, царевичи выросли такие молодцы, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать, а царевна такая красавица – просто ужасть!
     Вошли они в пору и стали просить садовника, чтобы позволил им поставить дом за городом.
     Садовник и позволил, они поставили большой отличный дом и начали хорошо жить.
     Братья любили ходить за зайцами, раз они пошли на охоту, а сестра их одна осталась дома.
     Приходит к ней как-то в дом старая старушка и говорит этой девушке:
     — Хорошо у вас в доме и красиво, только нет у вас трёх вещей.
     Царевна спрашивает у старушки:
     — Чего же нет у нас? Кажется, у нас все есть!
     Старушка говорит:
     — Вот чего у вас нет: – птицы-говоруньи, дерева певучего и живой воды.
     Приезжают братья с охоты, сестра их встречает и говорит:
     — Братцы! Все у нас есть, только трёх вещей нету!
     Братья спрашивают:
     — Чего же у нас, сестрица, нету?
     Она говорит:
     — Нету у нас птицы-говоруньи, дерева певучего и живой воды.
     Старший брат и просит:
     — Сестрица, благослови меня, я пойду доставать эти диковины. А если я помру или меня убьют, так вы меня вот по чему узнавайте: – воткну, поторкну я в стену ножичек, если с ножичка капнет кровь – это будет знак, что я помер.
     Вот он и пошёл, шёл-шёл и пришёл в лес. Сидит на дереве старый старичок, он его и спрашивает:
     — Как бы мне достать птицу-говорунью, дерево певучее и живой воды?
     Старик дал ему каточек:
     — Куда этот каточек покатится, туда и ступай за ним!
     Каточек покатился, а царевич за ним, прикатился каточек к высокой горе и пропал, царевич пошёл в гору, дошёл до половины горы, да вдруг и пропал.
     В доме его тотчас же капнула с ножичка кровь, сестра и говорит среднему брату, что помер наш большой брат: вот капнула с его ножичка кровь!
     Отвечает ей средний брат:
     — Теперь я пойду, сестрица, доставать птицу-говорунью, дерево певучее и живой воды.
     Она его благословила, он и пошёл, шёл-шёл, много ли, мало ли вёрст, и пришёл в лес. Сидит на дереве старый старичок, царевич его и спрашивает:
     — Что, дедушка, как бы мне достать птицу-говорунью, дерево певучее и живой воды?
     Старичок говорит:
     — На вот тебе каточек – куда он покатится, туда и ступай.
     Старик бросил – каточек покатился, а царевич за ним пошёл, прикатился каточек к крутой высокой горе и скрылся, полез он в гору, дошёл до половины, да вдруг и пропал.
     Вот сестра дожидалася его много, много годов, а его всё нет!
     Говорит она тогда:
     — Должно быть, и другой мой братец помер!
     Пошла сама доставать птицу-говорунью, дерево певучее и живой воды, шла она много ли, мало ли времени и пришла в лес.
     Сидит на дереве старый старичок, спрашивает его:
     — Дедушка! Здравия тебе желаю. Что же ты там сидишь?
     Отвечает ей старичок.
     — Сижу я здесь, потому, что прирос я к этому дереву. Вот коли б ты мне, девица принесла водицы с ручья, я бы и отростился от этого дерева.
     Пошла девица принесла ему водицы, он напился и свалился с дерева. Как только свалился, тут встал, отряхнулся и говорит:
     — Зачем сюда пришла ты девица?
     Говорит она старцу:
     — Как бы мне, дедушка, достать птицу-говорунью, дерево певучее и живой воды?
     Отвечает старичок:
     — Где тебе достать! Здесь похитрее тебя ходили, да все пропали.
     Девушка просит:
     — Скажи, пожалуйста!
     И говорит ей старичок:
     — Хорошо, вот тебе каточек, ступай за ним! Только за то, что ты мне водицы принесла, скажу я тебе, как не пропасть на этой горе. Что ни услышишь ты за спиной, иди вперёд и не оборачивайся.
     Каточек покатился, девушка за ним пошла. Долго ли, коротко ли – прикатился этот каточек к крутой высокой горе, девушка полезла в гору, и зачали на неё кричать:
     — Куда ты идёшь? Мы тебя убьём! Мы тебя съедим!
     Она знай себе идёт да идёт, взошла на гору, а там сидит птица-говорунья. Девушка взяла эту птицу и спрашивает у ней:
     — Скажи мне, где достать дерево певучее и живой воды?
     Птица говорит:
     — Вот туда ступай!
     Пришла она к певучему дереву, на том дереве разные птицы поют, отломила от него ветку и пустилась дальше, пришла к живой воде, почерпнула кувшинчик и понесла домой.
     Стала под гору спускаться, взяла, да и прыснула живою водой: – вдруг вскочили её братья и говорят:
     — Ах, сестрица, как мы долго спали!
     — Да, братцы, если б не я, вы бы век здесь спали!
     Говорит им сестра:
     — Вот, братцы, достала я птицу-говорунью, дерево певучее и живой воды.
     Братья возрадовались. Пришли они домой и посадили певучее дерево в своём саду, оно во весь сад распустилось, и поют на нем птицы разными голосами.
     Раз как-то поехали братья на охоту и попадается им навстречу царь. Полюбились царю эти охотники, стал их просить к себе в гости. Они и говорят:
     — Мы попросим у сестрицы позволения, если она позволит, то непременно будем!
     Вот приезжают они с охоты, сестра их встречает, рада за ними ухаживать, говорят ей братья:
     — Позволь нам, сестрица, к царю в гости сходить, он нас честью просил.
     Царевна им позволила, они и поехали в гости.
     Приехали, царь их отлично принял и на славу угостил, стали они царю докладывать и просить, чтобы и он навестил их.
     Вот спустя некое время приезжает к ним царь, они его так же хорошо приняли-угостили и показали ему дерево певучее и птицу-говорунью.
     Царь удивился и говорит:
     — Я царь, да у меня этого нет!
     Тут сестра и братья говорят царю:
     — Мы-де ваши дети!
     Царь узнал про всё, обрадовался, и остался у них навсегда жить, и супругу свою из часовни взял, и жили они все вместе много лет во всяком счастии.
+++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь и черепан. Бывало поп, да царь, да боярин собрались. Архангельск. Сказка!!
....
     Бывало в одном царстве, что поп, царь, да боярин сошлись в одно место и видят, что все они имеют один лик, похожи друг на дружка. Надели они тогда одинаковое платье на себя, и пошли прохаживаться по городу.
     И вот такой разговор промеж себя ведут. Царь спрашивает:
     — Что на земле всего дороже?
     Отвечает поп:
     — На земле то всего дороже, у кого жена хороша.
     Говорит царь:
     — А, барин, ты, что скажешь?
     Отвечает барин:
     — То всего дороже на земле, у кого денег много.
     — А я считаю то всего дороже, ; говорит царь, ; у кого ума много.
     Тогда идут вперёд опять, навстречу едет им черепан с горшками. Царь и спрашивает его:
     — Черепан, провези нас в наше место, изъян тебе покроется хорошо.
     Стал черепан горшки складывать, сложил, оборотил лошадь и говорит.
     — Садитесь.
     Сели все на сани. Ехал, ехал черепан, зашла кобыла в лужечку, там встала. Черепан ухватил плеть и стегает и прикрикивает на неё
     — Ах, ты кобыла! Дика, как государь!
     Кобыла выстелась, вылезла и опять пошла. Поехали, спрашивает государь:
     — Что, черепан, разве государь-от у нас дик?
     Отвечает черепан:
     — А как государь не дик: у бояр полны погреба денег лежат, да всё их жалует, а у нужного, у бедного с зубов кожу дерёт, да ещё и подать берёт.
     Говорит ему на то царь:
     — Черепан, есть люди, которые говорят: то дороже всего, у кого жена хороша?
     Говорит черепан:
     — А это, надо быть, поп либо старец: те только до хороших жён добираются.
     Царь опять спрашивает:
     — Есть люди, говорят: то всего дороже, у кого денег много?
     Говорит черепан:
     — А то боярин или боярской сын, они толстобрюхие до денег лакомы.
     Опять царь спрашивает:
     — Есть люди, черепан, которые говорят: то всего дороже, у кого ума много?
     — А то царь, царской сын, это они до большого ума добираются.
     Доехали в город и заставили лошадь одержать. Тогда ставали все трое с саней и благодарили черепана за провоз. Говорит ему царь:
     — Поезжай, черепан, назад, собери горшки и вези в город, завтра горшки будут дороги, да не ошибайся, проси дороже.
     Черепан привёз горшки в город, а царь сделал пир на весь мир и приказал всем гостям по горшку в подарок нести.
     Народ бежит к царю на пир, а к черепану приворачивают за горшком. Продавал сначала черепан по пять, потом по десять рублей, дошло до пятьдесят, а потом по сто рублей, а всё покупают.
     Дотуль допокупали, что один только горшок и остался. Ладит черепан сам идти, подарки нести царю. Тут главной боярин бежит царю на пир, как раз и приворачивает к черепану за горшком. Кричит ему:
     — Продай горшка, черепан.
     Отвечает ему черепан:
     — Не осуди, барин, нет боле, один есть да себе надо.
     Просит его барин:
     — Сделай милость, черепан, уступи, я первой боярин у царя есть.
     Соглашается черепан:
     — Я, пожалуй, уступлю, только сделай по-моему: я в горшок насерю, съешь это всё, тогда и горшок твой.
     Поморщился барин, подумал, что это лучше, чем царю в немилость попасть. Говорит:
     — Дай, высерись, я отведаю, не могу-ле съисть.
     Черепан посрал в горшок преполна. Съел боярин. Как съел, то и получил последний горшок от черепана.
     Вот все собрались во дворце, а черепана нет. Наконец приходит и черепан на пир.
     Спрашивает его царь:
     — Как же ты, черепан, сколько в тебе скупости, пожалел горшка принести, а вёз воз целый.
     Отвечает ему черепан:
     — Помилуйте, ваше царское величество! Был самой лучший, боярин отбил, меч ваш, а голова моя.
     Спрашивает снова царь:
     — Да ты за этот горшок множество денег взял?
     — Помилуйте, ваше царское величество, не взял ничего.
     Удивляется царь:
     — Да как это ино, ты за что отдал?
     Отвечает черепан:
     — Да недаром же отдал, а сказать только нельзя.
     Просит царь:
     — Скажи уж царю-то.
     Говорит черепан:
     — За то отдал, что он мой срач съел.
     Поразился царь и спрашивает тогда черепана:
     — Узнашь-ле кто из них?
     Отвечает черепан:
     — Посмотрю, дак найду.
     Посмотрел и увидел его в переднем углу, самой наиглавнейший боярин.
     — Ну, покажи пальцем скажи, который.
     Он и уколол пальцем в него. Призывает царь боярина к себе.
     — Ты-ле у черепана горшок за сёр его купил?
     Отвечает барин, горделиво:
     — Я, царское величество.
     Спрашивает его царь:
     — И что, вправду съел?
     — Съел, Ваше Величество, всё съел, без остатку.
     Интересуется царь:
     — Почему же ты сёр его съел?
     Отвечает барин главной, гордо вскинув головой:
     — Потому, что я без горшка не смел явится к вам.
     Говорит царь:
     — Да мне разве горшка надобно было? Мне надобно было черепана деньгами наделить. Не было бы горшка, дак и так бы пришёл. А ты теперь всю посуду иссквернил и всех людей осквернил.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     Издал царь указ, чтобы тот барин до конца жизни нужники чистил во царском дворце. Барин и тому был рад, что хоть не расстрелял на воротах.
++++++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь Иван Васильевич и сын его Федор. Грозный царь. Архангельск. Сказка!!
....
     Грозный царь Иван Васильев пришло время и расстарелся.
     Сберал он полный пир, потом стал выкликать: кто чем будет хвастать.
     Умный хвастал отцом-матерью, безумный молодой женой, а Грозный царь Иван Васильев думает:
     — Чем буду я-то хвастать?
     Ну, потом надумал и хвастает:
     — Вот я повывел измену из Киева, повывел измену из Чернигова, повывел измену из Новагорода.
     Потом говорит:
     — Повывел измену с каменной Москвы.
     За столом дубовым сын его родной сидит, да и говорит:
     — Татенька, вывел ты измену из Чернигова, да вывел измену из Киева, да из Новагорода, а не вывел измены с каменной Москвы.
     Приказал Грозный взять сына за кудри за жёлтые, свести на болото Житное, и сказнить царевичу головушку.
     И приказывает сделать это сыновьям своим. Больший туляетця за среднего, а средний туляетця за меньшого, а от меньшого и ответу нет, он ответить не смел.
     А с за стола дубового тогда выскакивает мальчишка, Скурлатов сын:
     — Я сказню царевичу головушку.
     Прослышала родна его маменька, Марфа Романовна, не ложилась в покой, а пошла в одной рубашке к брату жаловаться и без пояса, и без чёботов, безо всего, в одних чулочках. Приходила в к нему крест клала по писаному, поклоны вела по-учёному, братыню кланялась в особину и говорит ему:
     — Ай же ты братец родимый, ешь ты, пьёшь, прохлаждаешься, над собой невзгоды не ведаешь, когда выпала звезда подвосточная, затухла заря раноутренняя, расстарился наш грозный царь.
     И повторять стала, рассказывать брату, что приказал сыну Скурлатову Царь Иван, а брат её не был на пиру том. Говорит она:
     — Грозный царь Иван Васильев забрал почестей пир, ; говорит она, ; все на пиру напивались, все на пиру наедались, все на перу порасхвастались, умный хвастал отцом-матушкой, безумный хвастал молодой женой, а Грозный царь Иван Васильев похвастал изменой великой:
            — Повывел я, ; говорит, ; измену из Чернигова и из Киева и из Новагорода, повывел измену с каменной Москвы, а младый Фёдор Иванович сказал отцу насупротив, говорит:
            — Вывел из Чернигова измену, и из Киева, и из Новагорода, а с каменной Москвы измены вывести не мог.
     Потом она и говорит брату, что он велел, отец-то, трём братьям:
     — Сведите его на болото на Житное и казните царевичу головку.
     Брат то ей, Никита Романович, скочил со стула дубового, книги бросал недочитанные, шубоньку бросал на одно плечо, шляпоньку кидал на одно ухо, чёботы обувал на босу ногу, шапкой машет, голосом кричит:
     — Не твой то кус, да не тебе и йисть, ай же, мальчишка Скурлатов сын! А съешь этот кус да подавишься.
     Прибегает на болото на Житное ко этой до плахи дубовой, тяпнул Малютку за волосы, бросил Малютку о сыру землю, с головы до пытки кожа его и лопнула.
     Взял он младого царевича за его за ручки за белые, за перстни за злачёные, целовал его в уста во сахарные и прибрал в своё место туда, где и он сам живёт. Никто его и не видит.
     Приходит Никита Романович к самой заутрени Христосской. Грозный царь Иван Васильев приказал в опальном платье прийти всем в церковь. А Микита Романович, его шурин, одевается во цветное платье.
     Пришёл он во церковь, крест клал по-писаному, поклон клал по-учёному и потом его, Ивана-то Васильевича, с сыном здравствует и говорит ему:
     — Здравствуй, Грозный царь Иван Васильев, здравствуй с родными детушкам, со младым Фёдором Ивановичем. ; Нарочно здравствует того сына, которого избавил от смерти, с тем и поздравляет. А отец промолчал, ничего на это не сказал, и опять Микита Романович второй раз говорит:
     — Грозный царь Иван Васильев, здравствуй со семеюшкой и со родными детушкам и со младым Фёдором Ивановичем.
     Грозный и говорит:
     — Ай же ты, Микита Романович, что же надо мной насмехаешься, а разве над собой невзгоды не ведаешь, что нет жива любимого племянника, а я сказню теперь твою, Микитушка, головушку, если не представишь сюда Фёдора-царевича.
     Микита Романович приказал племяннику прийти в церковь.
     Фёдор Иванович пришёл в церковь, крест клал по-писаному, поклон вёл по-учёному, а батюшку кланялся в особину.
     — Здравствуй, родной мой тятенька, Грозный царь Иван Васильев!
     Грозный царь Иван Васильев говорит Миките Романовичу, шурину своему:
     — Злата ль тебе надо или серебра, что от смерти избавил сына?
     Спроговорил Микитушка ему Романович:
     — Мни ни нужно ни злата, ни серебра, отдай только Микитину отчину назад.
     А раньше Грозный сестру Микиты Романыча как взял, так и отчину отобрал у шурина.
     Тут они спомирились, отчину Грозный назад отдал, а то всё забранка у них шла с ним по этой отчине.
+++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь Иван и Лапотник. Когда Иван ездил осматривать своё государство. Сказка!!
....
     Когда Иван ездил осматривать своё государство, многие простолюдины и дворяне подносили ему дары.
     Один честный лапотник, который плёл лапотки и продавал по две копейки пару, не знал, что поднести царю, и просил у жены совета.
     — Поднеси пару хороших лапоток, ; сказала она.
     — Это не редкость, ; отвечал он, ; а есть у нас в саду огромная репа. Мы поднесём ему эту репу, а вместе и пару лаптей.
     Как сказано, так и сделано.
     Царь очень милостиво принял подарок и, износив сам одну пару лаптей, заставил всех дворян покупать у крестьянина лапти по пяти шиллингов пару.
     Это составило крестьянину состояние, он начал торговать и скоро так разбогател, что оставил после себя значительное имение.
     Потомки его получили дворянское достоинство и называются теперь Лаптевыми.
     Есть одно дерево, подле которого стоял прежде дом его и на которое проходящие бросают свои старые лапти в память этого лапотника, это обыкновение до сих пор ведётся.
     Один дворянин, видя, что такая награда была получена за лапоть, хотел также получить награду, и ещё значительнее, за хорошего коня.
     Но царь, угадав его намерения, подарил ему взамен ту большую репу, которую получил прежде, и таким образом заставил всех над ним смеяться.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь Медведь. Жил себе царь с царицею, детей у них не было. Сказка!!
....
     Жил себе царь с царицею, детей у них не было.
     Царь раз как-то поехал раз на охоту красного зверя да перелётных птиц стрелять.
     Сделалось жарко, захотелось ему водицы испить, увидал в стороне колодец, подошёл, нагнулся и только хотел испить – царь-медведь и ухватил его за бороду.
     — Пусти, ; просится царь.
     Говорит ему царь-медведь:
     — Дай мне то, чего в доме не знаешь, тогда и пущу.
     — Что ж бы я в доме не знал, ; думает царь, ; кажись, всё знаю. ; Я лучше, ; говорит, ; дам тебе стадо коров.
     Отказывается царь-медведь:
     — Нет, не хочу и двух стад, у меня их у самого достаточно.
     Предлагает царь другое:
     — Ну, возьми табун лошадей.
     Царь-медведь и от того отказывается:
     — Не надо и двух табунов, а дай то, чего в доме не знаешь.
     Царь согласился, высвободил свою бороду и поехал домой.
     Входит во дворец, а жена, пока он охотствовал, родила ему двойню: – Ивана-царевича и Марью-царевну, вот чего не знал он в доме.
     Всплеснул царь руками и горько заплакал.
     — Чего ты так убиваешься? ; Спрашивает царица.
     Отвечает ей царь:
     — Как мне не плакать? Я отдал своих деток родных царю-медведю.
     — Каким случаем?
     — Так и так, ; сказывает царь.
     — Дак мы возьмём и не отдадим их! ; Жена говорит.
     Говорит царь:
     — О, никак нельзя! Он вконец разорит всё царство, а их всё-таки возьмёт.
     Вот они думали-думали, как быть? Да и придумали: выкопали преглубокую яму, убрали её, разукрасили, словно палаты, навезли туда всяких запасов, чтоб было что и пить и есть, после посадили в ту яму своих детей, а поверх сделали потолок, закидали землёю и заровняли гладко-нагладко.
     В скором времени царь с царицею померли, а детки их растут да растут.
     Пришёл наконец за ними царь-медведь, смотрит туда-сюда: – нет никого! Опустел дворец.
     Ходил он, ходил, весь дом выходил и думает:
     — Кто же мне про царских детей скажет, куда они девались?
     Глядь – долото в стену воткнуто.
     — Долото, долото, ; спрашивает царь-медведь, ; скажи мне, где царские дети?
     Отвечает долото:
     — Вынеси меня на двор и брось наземь, где я воткнусь, там и рой.
     Царь-медведь взял долото, вышел на двор и бросил его наземь, долото закружилось, завертелось и прямо в то место воткнулось, где были спрятаны Иван-царевич и Марья-царевна.
     Медведь разрыл землю лапами, разломал потолок и говорит:
     — А, Иван-царевич, а, Марья-царевна, вы вот где! Вздумали от меня прятаться! Отец-то ваш с матерью меня обманули, так я вас за это съем.
     Плачутся детки царские:
     — Ах, царь-медведь, не ешь нас, у нашего батюшки осталось много кур и гусей и всякого добра, есть чем полакомиться.
     Отвечает им царь-медведь:
     — Ну, так и быть! Садитесь на меня, я вас к себе в услугу возьму.
     Они сели, и царь-медведь принёс их под такие крутые да высокие горы, что под самое небо уходят, всюду здесь пусто, никто не живёт.
     — Мы есть-пить хотим, ; говорят Иван-царевич и Марья-царевна.
     — Я побегу, добуду вам и пить и есть, ; отвечает медведь, ; а вы пока тут побудьте да отдохните.
     Побежал медведь за едой, а царевич с царевною стоят и слёзно плачут. Откуда не взялся ясный сокол, замахал крыльями и вымолвил таково слово:
     — Ах, Иван-царевич и Марья-царевна, какими судьбами вы здесь очутились?
     Они рассказали. Сокол и спрашивает:
     — Зачем же взял вас медведь?
     — На всякие послуги. ; Отвечают детки.
     Предлагает им сокол:
     — Хотите, я вас унесу? Садитесь ко мне на крылышки.
     Они сели, ясный сокол поднялся выше дерева стоячего, ниже облака ходячего и полетел было в далёкие страны.
     На ту пору царь-медведь прибежал, усмотрел сокола в поднебесье, ударился головой в сырую землю и обжёг ему пламенем крылья.
     Опалились у сокола крылья, опустил он царевича и царевну наземь. Прибежал царь-медведь и говорит:
     — А, вы хотели от меня уйти, съем же вас за то и с косточками!
     Просят детки:
     — Не ешь, царь-медведь, мы будем тебе верно служить.
     Медведь простил их и повёз в своё царство: – горы всё выше да круче. Прошло ни много, ни мало времени, говорит Иван-царевич:
     — Ах, я есть хочу.
     — И я! ; Говорит Марья-царевна.
     Царь-медведь побежал за едой, а им строго наказал никуда не сходить с места.
     Сидят они на травке на муравке да слёзы ронят. Откуда не взялся орёл, спустился из-за облака и спрашивает:
     — Ах, Иван-царевич и Марья-царевна, какими судьбами очутились вы здесь?
     Они рассказали. Предлагает им орёл:
     — Хотите, я вас унесу?
     Говорят ему:
     — Куда тебе! Ясный сокол брался унести, да не смог, и ты не сможешь!
     Усмехнулся орёл и говорит:
     — Сокол – птица малая, я взлечу повыше его, садитесь на мои крылышки.
     Царевич с царевною сели, орёл взмахнул крыльями и взвился ещё выше.
     Медведь прибежал, усмотрел орла в поднебесье, ударился головой о сыру землю и опалил ему крылья.
     Спустил орёл Ивана-царевича и Марью-царевну наземь. Прибежал снова царь-медведь и говорит:
     — А, вы опять вздумали уходить! Вот я же вас съем теперь!
     Возмолилися детки:
     — Не ешь, пожалуйста, нас орёл взманил! Мы будем служить тебе верой и правдою.
     Царь-медведь простил их в последний раз, накормил-напоил и повёз дальше.
     Прошло ни много, ни мало времени. Говорит Иван:
     — Ах, я есть хочу.
     — И я хочу тоже! ; Говорит Марья-царевна.
     Царь-медведь оставил их, а сам за едой побежал. Сидят они на травке на муравке да плачут.
     Откуда не взялся бычок, замотал головой и спрашивает:
     — Иван-царевич, Марья-царевна! Вы какими судьбами здесь очутились?
     Они рассказали. Он им тогда и говорит:
     — Хотите, я вас унесу?
     Отвечают ему детки царские:
     — Куда тебе! Нас уносили птица-сокол да птица-орёл, и то не смогли, ты и подавно не сможешь! ; А сами так и разливаются, едва во слезах слово вымолвят.
     Предлагает им бычок:
     — Птицы не унесли, а я унесу! Садитесь ко мне на спину.
     Они сели, бычок побежал. Побежал, да не больно прытко.
     Медведь усмотрел, что царевич с царевною уходить стали, и бросился за ними в погоню.
     — Ах, бычок, ; кричат царские дети, ; медведь гонится.
     Спрашивает спокойно бычок:
     — Далёко ли?
     Кричат детки:
     — Нет, близко, вот-вот!
     Только было медведь подскочил да хотел сцапать, бычок взрыл землю копытами и залепил ему оба глаза.
     Побежал медведь на сине море глаза промывать, а бычок всё вперёд да вперёд! Царь-медведь умылся да опять в погоню.
     Снова кричат детки:
     — Ах, бычок! Медведь гонится.
     Бычок не спеша спрашивает:
     — Далёко ли?
     Плачут уже детки:
     — Ох, близко уже, вот-вот!
     Медведь подскочил, а бычок опять взрыл землю копытами и залепил ему оба глаза.
     Пока медведь бегал глаза промывать, бычок всё вперёд да вперёд! И в третий раз залепил он глаза медведю, а после того даёт бычок Ивану-царевичу гребешок да утиральник и говорит:
     — Коли станет нагонять царь-медведь близко, в первый раз брось гребешок, а в другой – махни утиральником.
     Бычок бежит всё дальше и дальше.
     Оглянулся Иван-царевич, а за ними царь-медведь гонится: – вот-вот схватит!
     Взял он гребешок и бросил позадь себя – вдруг вырос, поднялся такой густой, дремучий лес, что ни птице не пролететь, ни зверю не пролезть, ни пешему не пройти, ни конному не проехать.
     Уж медведь грыз-грыз, насилу прогрыз себе узенькую дорожку, пробрался сквозь дремучий лес и бросился догонять, а царские дети далёко-далёко! Стал медведь нагонять их, Иван-царевич оглянулся и махнул позадь себя утиральником – вдруг сделалось огненное озеро: – такое широкое-широкое!
     Волна огняная из края в край бьёт.
     Царь-медведь постоял, постоял на берегу и поворотил домой, а бычок с Иваном-царевичем да с Марьей-царевной прибежал на полянку.
     На той на полянке стоял большой славный дом.
     — Вот вам дом! ; Сказал бычок. ; Живите – не тужите. А на дворе приготовьте сейчас костёр, зарежьте меня да на том костре и сожгите.
     — Ах! ; Говорят царские дети. ; Зачем тебя резать? Лучше живи с нами, мы за тобой будем ухаживать, станем тебя кормить свежею травою, поить ключевой водою.
     Говорит им бычок этот:
     — Нет, сожгите меня, а пепел посейте на трёх грядках: – на одной грядке выскочит конь, на другой собачка, а на третьей вырастет яблонька, на том коню езди ты, Иван-царевич, а с тою собачкой ходи на охоту.
     Так всё и сделалось.
     Вот как-то вздумал Иван-царевич поехать на охоту, попрощался с сестрицею, сел на коня и поехал в лес, убил гуся, убил утку да поймал живого волчонка и привёз домой.
     Видит царевич, что охота идёт ему в руку, и опять поехал, настрелял всякой птицы и поймал живого медвежонка.
     В третий раз собрался Иван-царевич на охоту, а собачку позабыл с собой взять. Тем временем Марья-царевна пошла бельё мыть.
     Идёт она, а на другой стороне огненного озера прилетел к берегу шестиглавый змей, перекинулся красавцем, увидал царевну и так сладко говорит:
     — Здравствуй, красная девица!
     Отвечает ему царевна:
     — Здравствуй, добрый молодец!
     Говорит ей ласково змей:
     — Я слышал от старых людей, что в прежнее время этого озера не бывало, если б через него да был перекинут высокий мост – я бы перешёл на ту сторону и женился на тебе.
     — Постой! Мост сейчас будет, ; отвечала ему Марья-царевна и бросила утиральник: в ту ж минуту утиральник дугою раскинулся и повис через озеро высоким, красивым мостом.
     Змей перешёл по мосту, перекинулся в прежний вид, собачку Ивана-царевича запер на замок, а ключ в озеро забросил, после того схватил и унёс царевну.
     Приезжает Иван-царевич с охоты – сестры нет, собачка взаперти воет, увидал мост через озеро и говорит:
     — Верно, змей унёс мою сестрицу!
     Пошёл разыскивать. Шёл-шёл, и пришёл наконец в такое место, где в чистом поле стоит хатка на курьих лапках, на собачьих пятках. Говорит царевич:
     — Хатка, хатка! Повернись к лесу задом, ко мне передом.
     Хатка повернулась, Иван-царевич вошёл, а в хатке лежит баба-яга, у неё костяная нога из угла в угол, нос в потолок врос.
     — Фу-фу! ; Говорит она. ; Доселева русского духа не слыхать было триста лет, а нынче русский дух воочию проявляется, в нос бросается! Почто пришёл, Иван-царевич?
     Отвечает ей царевич:
     — Да если б ты моему горю пособила, баба-яга!
     Спрашивает баба-яга.
     — А какое твоё горе?
     Царевич рассказал ей.
     Подумала яга, покрутилась вокруг ступы своей, раздумалась волосами своими чуть не до неба, потом и говорит:
     — Ну, Иван-царевич, ступай же домой, у тебя на дворе есть яблонька, сломи с неё три зелёных прутика, сплети вместе и там, где собачка заперта, ударь ими по замку: – замок тотчас разлетится на мелкие части. Тогда смело на змея иди, не устоит супротив тебя.
     Иван-царевич воротился домой, освободил собачку – выбежала она злая-злая! Взял ещё с собой волчонка да медвежонка и отправился на змея.
     Звери Ивана бросились на Змея и разорвали в клочки.
     А Иван-царевич взял Марью-царевну, и стали они жить-поживать, добра наживать.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     А через назначенное время мимо них ехал царевич из соседнего царства. Увидел он Марью, полюбил её и поженились они.
     А Иван-царевич долго ещё бродил по свету неприкаянным, пока не нашёл себе суженую.
++++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь Пётр и хитрая жена. Сказка!!
....
     Был-жил царь Пётр Первый.
     Был он хитрой да мудрой. Вот как-то собрал он себе бояр на думу и говорит:
     — Я хочу не посеяно поле пожать. Что вы, мои думные бояре думаете? Можете ли отгадать?
     Отвечают думные:
     — Не знаем, ваше царское величество.
     Приказывает им Царь:
     — Ну давайте, отгадывайте, а не то голова с плеч.
     Говорят ему думные:
     — Дай царь нам строку на три сутки на раздум.
     Вот, они пошли по улицам думу думать эту. Шли по улице одной поперечной, спрашивали у народа, никто не знает. Поворотилися, пошли по продольной улице, там увидали старый дом, широкий, большой, только двери худы, рассыпались совсем, не заложены ничем.
     Зашли они в этот дом, в доме девица полы моет. Забежала от них за печку, одела там на себя верхнюю рубашку, входит и говорит министрам:
     — Не дай, Господи, тупой глаз и безухо окно. Погодите, приберусь и к вам выйду.
     Домыла она полы и вынесла на улицу грязную воду, и вымыла свои руки, и села на лавку.
     — Куда же вы, господа министры, направилися?
     Отвечают думные и министры:
     — А вот царь накинул службу, заганул загадку, не можем отгадать: хочет не посеяно поле пожать.
     Усмеялась девица:
     — Вы это-то уж не знаете? Подьте скажите царю: вы, Ваше Величество будите начинать, а мы вам будем помогать.
     — Что же, матушка-девица, чего-ле поесть хотим.
     Отвечает им девица:
     — А чего вы хотите господа думные: плёваного или лизаного?
     Отвечают ей думные
     — А поставь, матушка, нам чего ни то лизаного.
     Она поставила им ушки чистой и рыбки белой на стол. Поели министры, вышли, Богу помолились и говорят:
     — Что же, матушка, это такое, что плёвано, а что это такое, что лизано?
     Удивляется девица:
     — Да вы уж и этого-то не знаете?
     Качают головами думные:
     — Не знаем, матушка.
     Отвечает им девица:
     — Понапрасну да даром вы у царя хлеб едите, вы бы спросили у меня плёванаго, я бы поставила вам ушки ершовой, вы бы ели да плевалися, а вы попросили у меня лизаного, я поставила вам ушки чистой, вы рыбку съели и блюдья облизали.
     Министры от неё вон пошли. Приходят к царю и говорят:
     — Ваше царское величесво, ответ наш таков: вы будете начинать жать, а мы будем вам помогать.
     Удивился царь и спрашивает:
     — А кто же вам сказал это?
     Отвечают думные министры:
     — Есть в этакой улице прекрасная девица. Она и обсказала нам загадку Вашу.
     Говорит тогда Царь Пётр:
     — Нате, несите девице этой золотник шёлку, пусть она соткёт мне ширинку.
     Министры снесли девице и отдали и говорят:
     — Велит царь соткать ширинку с этого золотника.
     Дала им девица тогда красного дерева да с шитню иголку и говорит:
     — Доспеет царь мне чивчю да бёрдо с этого, я ему и сотку, что он просит.
     Министры пришли к царю и отдают ему в руки красно дерево и чивчю. Говорят:
     — Вот, Ваше Величество, велит девица вам доспеть чивчо да бёрдо, тогда и сошьёт ширинку.
     Царь в руки взял, головой покачал.
     — Подьте, министры, да сватайте эту девичу за меня.
     Пошли министры и кланяются уже этой девице и говорят ей:
     — Идёшь-ле ты за царя замуж?
     Говорит им девица:
     — Господа министры! Кто ж от царя-то отслышится.
     Отнеслися бегом министры думные к царю.
     А у царей не пиво варить, не вино курить, всё всегда готово. Тут весёлым пирком и скорой свадебкой. Приезжает к этой девице царь на карете, берёт девицу, и поехали они в божью церковь венчаться.
     Вот живёт царь с молодой женой, и что бы он ни подумает только в своём уме сделать, а жена его и доспеет как раз. Собрал как-то царь опять своих думных и говорит им:
     — Что же вы, мои думные, главные, думаете? У меня жена хочет хитрее меня быть, как я буду с ней жить? Я хочу её за это казнить. Вот я удалюся в иностранные земли на три года и возьму под собой жеребца иноходца, а у царицы останется в доме кобыла. Может ли она сделать так, чтобы у ней кобыла родила жеребца, от иноходца, что будет подо мной? И теперича она остаётся от меня не беременна, так вот сможет ли она родить сына от меня, каков я есть, царь? Оставлю я у ней порожний чемодан под двенадцатью замками, а ключи увезу с собой, в поясе буду держать. Дак сможет ли она накласть туда злата-серебра, и чтобы ни один замок не совредить?
     Соорудил Царь Пётр корабль и удалился в иностранную землю.
     Эта царица его немного времени спустя соорудила тоже корабль, и за ним же поплыла. А с собой взяла чемодан порожний, злато-серебро кладёт в мешки, берёт также с собой кобылу, и удалилася в другу землю. Доведалася она, где царь пристал, и пристала в том же самом городе.
     Пристала выспрашивает:
     — Где царёва фатера?
     Отвечают ей:
     — А супротив принцова дворца.
     Вот она просится к принцу на постой. Заводит кобылу в белокаменные конюшни, подстригла свои волосы по-мужески, назвалася сама королевичной какой-то и наблюдает Царя Петра, куда он ходит и куда.
     Знала царица, что Царь прыток до карт поиграть. Любил только красивые карточки. Вот она такие сделала несколько разных очень дорогих и красивых колод, только все с крапом, сидит к кабаке, поигрывает. Пошёл и царь в этот трактир и увидел там карты хорошие. Говорит:
     — А эдаки карты, поиграть бы.
     А Королевич тут и подхватился.
     — Что уж даром-то карты мять, положить надо какой-нибудь залог, дак и играть можно. Положим давай такой залог: если я проиграюся, с меня сто рублей за дурака, а ты проиграешь, то двенадцать ключей, что на поясе держишь мне-ка на ночь подержать дашь.
     И пошли они на фатеру играть. Проигрался царь, и отдал свои двенадцать ключей Королевичу на ночь. Царица принесла ключи, разомкнула чемодан, наполнила златом и серебром до полна, поутру ключи назад отдала. И снова наблюдает: куда царь пошёл, да когда. Она Королевичем за ним взади похаживает.
     Как-то снова зашёл царь в трактир, увидел другие карты. Смотрит, что они уж очень хороши и говорит:
     — Эдакими бы картами поиграть.
     А Королевич подхватил:
     — Что даром карты мять, положим залог: я проиграю, с меня двести рублей за дурака, ты выиграешь, то жеребца иноходца мне на ночь подержать дашь.
     Снова проиграл царь жеребца иноходца Королевичу на ночь, пошли они с игрища домой.
     Увели жеребца иноходца и запустили в белокаменные конюшни, вязали его ко столбу, а кобыла ходит проста. Жеребец томится, да всё томится. Потом оборвал верёвки, скочил на эту кобылу, кобыла обходилася. Поутру жеребца отдали домой.
     Опять наблюдает Королевич царя.
     Вот пошёл как-то царь в трактиры и Королевич за ним. Опять карты хорошие увидал царь и говорит:
     — Ах, в эти бы карты поиграть.
     А Королевич опять говорит:
     — Что даром карты мять, давай положим залог: если ты проиграешься, с тебя триста рублей за дурака, а я проиграюсь, то моя задница тебе на ночь.
     Начали играть в карты, и проигрался Королевич. Говорит царю Королевич:
     — Приходи ко мне во втором часу ночи.
     А эта царица сдела с себя своё мужское платье, надела женское, волосы подвила и ходит, на столы ества готовит. Бежит царь во втором часу ночи, у дверей колотится.
     Услышала она, вышла и запустила его. Спрашивает, где Королевич, а она и говорит:
     — Королевич мой брат. Сильно он устыдился за свою задницу, был пьяный наверное, попросил меня долг карточный отдать. Ну и как же не отдать за брата-то.
     Садился царь за стол, она его потчевала водочкой, да всё из рюмочки в полштофика. И раз, да другой, и снова просит царь, да ещё и закусить. Потом просит скорее на кровать повалиться. А она говорит:
     — Молчи, ещё до ночи довольно.
     Наконец повалилися спать и опочин держать. Поутру стали, простилися, царица склалась в корабль свой и стала отправляться в свою землю.
     Прошло времени три года. Сряжает царь свой корабль и отправляется домой. Приехал он домой, его встречают сенаторы на пристани корабельной.
     Выходит царь на гору, жена идёт и на руках сына несёт. Поздоровались, вошёл Царь Пётр в свой дом, хватил свой чемодан, разомкнул, а там наклажено злата-серебра до полна. Взглянул в зелены сады и видит, что кобыла в садике, а под нею селеток, такой же жеребчик, как и под ним. Призвал министров и допрашивает их:
     — Как же могла она это дело доспеть?
     Те молчат, только головами мнутся.
     Взял он сына на руки, подошёл к зеркалу, смотрится и говорит:
     — Таков же, как и я.
     Царь тогда и говорит:
     — Я хочу её за это казнить, что вы думаете господа сенаторы думные?
     Министры говорят:
     — Нельзя безвинно человека казнить.
     Жена и говорит:
     — Ваше царское величество! Ты в иностранной земле ходил в трактиры?
     Отвечает царь:
     — Ходил.
     Спрашивает царица:
     — Играл с Королевичем в карты?
     Царь снова говорит:
     — Играл.
     Допытывает царица:
     — Проиграл жеребца на ночь?
     — Проиграл. ; Отвечает царь удивлённо.
     — Ты ведь мне проиграл, а я жеребца увела, да до своей кобылы и допустила, а на ночь ключи проиграл?
     Говорит царь:
     — Проиграл.
     Спрашивает его царица:
     — Ты ведь мне и ключи проиграл. Играл ты в третей раз?
     Снова царь удивляется:
     — Играл.
     Укоряет его царица:
     — Выиграл у Королевича задницу себе на ночь?
     Отмахивается уже царь:
     — Выиграл.
     Говорит ему царица:
     — Ты ведь с меня выиграл и ночку со мной на кровати играл, ну вот твой сын на тебя и походит.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     Так-то вот девицу с земли брать. Толку у них много в головках их. Могут какого угодно царя перетолковать, будь то хоть и сам Царь Пётр вместе со всей своей думной министерией.
++++++++++++++++++++++++
====
          Царь Салтан. Версия для англоязычных. Сказка!!
....
     Давным-давно в далёкой земле был царь Салтан. И вот как-то он подслушал планы на будущее трёх сестёр.
     Одна из этих сестёр сказала, что хочет родить великого воина и нанять двух других сестёр в помощь.
     Царь Салтан решил жениться на этой сестре, чему позавидовали две другие сестры. Эти две женщины решили сделать все возможное, чтобы сделать жизнь замужней сестры несчастной.
     Царь Салтан вскоре ушёл на войну. В его отсутствие королева родила здорового мальчика по имени Гвидон.
     Казалось, что её мечта о будущем начала исполняться, но её злые сестры писали царю и убеждали его в том, что его жена родила злого монстра.
     Веря этой нелепой истории, царь приказал, чтобы жена и сын были запечатаны в бочке и брошены в море. Бочка дрейфовала в течение многого времени и, наконец, пристала к берегу. За время плавания в бочке принц Гвидон стал уже взрослым.
     Как-то, охотясь, принц Гвидон спас лебедя, подвергшегося нападению злого мага. После спасения лебедь превратился в очаровательную принцессу, которая пообещала помочь Гвидону найти отца.
     Затем принц Гвидон стал правителем той земли и его княжество прославилось во всём мире.
     Однажды торговый корабль, направлявшийся в страну царя Салтана, шёл мимо берегов княжества Гвидона. По прибытии в страну царя Салтана купцы рассказали царю о новом княжестве.
     Царь Салтан планировал поехать туда, но злые сестры отговорили его от этого. В следующий раз купцы проплывая мимо княжества Гвидона увидели волшебную белку, которая жила в золотой клетке, которую для неё построил Гвидон.
     Купцы вернулись домой и рассказали царю Салтану о волшебной стране принца Гвидона, но снова вмешались злые сестры. Они сказали царю, что лучше ему отправиться на землю, где можно увидеть тридцать три богатыря и Черномора, которые выходят из моря.
     Принцесса Лебедь объяснила принцу Гвидону, что эти воины были её братьями, поэтому, когда в следующий раз купцы проплывали мимо княжества Гвидона, это явление случилось именно для них.
     Услышав эту историю, злые сестры отговорили царя ещё раз от путешествия к сыну, сказав ему, что найти волшебную принцессу с морской звездой над головой было бы лучше.
     Принц Гвидон был опечален, когда ещё раз обнаружил, что его отец не приплывёт к нему. Он не знал, что Лебедь Принцесса и Волшебная Принцесса были одно и тоже!
     Затем купцы в четвёртый раз вернулись домой, чтобы сообщить царю, что принц Гвидон женился на волшебной принцессе.
     Тогда царь немедленно отправился в царство Гвидона, где воссоединилась вся семья.
     После чего жили они долго и счастливо.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь чернокнижник. Живал-бывал царь вольный человек. Архангельск. Сказка!!
....
     Живал-бывал царь вольный человек, жил на ровном месте, как на скатерти.
     У него была жена, дочь, да слуги. А сам он был чернокнижник.
     Доспел он как-то пир на весь мир, про всех бояр, про всех хрестьян и про всех людей пригородных, собрались, стали пировать, и стал царь клик кликать:
     — Кто от меня, от царя уйдёт-упрячется, тому полжитья-полбытья, за того свою царевну замуж выдам, а после смерти моей тому на царстве сидеть.
     Все на пиру приумолкнули и приудрогнули.
     Однако тут выискался удалой доброй молодец и говорит царю:
     — Царь вольный человек! Я могу от тебя уйти, могу и упрятаться.
     Говорит ему царь:
     — Ну ступай, молодец, прячься, я буду заутра искать, а если не уйдёшь, и не упрячешься, то уж не обессудь, голова с плеч.
     Вышел молодец из царских палат, пошёл вдоль по городу, остановился против поповой байны, думает в уме:
     — Куда же мне от царя уйти-упрятаться? Зайду я в попову байну, сяду под полок, в уголок, где же меня царю найти?
     Встаёт в утрях царь-чернокнижник, затопляет печку, садится на ремесчатый стул, берёт свою книжку волшебную, начал читать-гадать, куда молодец ушёл:
     — Вышел молодец из моих белокаменных палат, пошёл вдоль по улицы, дошёл до поповой байны, ; думает в уме.
     Вот он кричит:
     — Ступайте слуги, ищите в поповой байне и ведите сюда.
     Побежали скоро слуги, прибежали в байну, открыли полок, молодец под полком, в уголку. Говорят ему:
     — Здравствуй, молодец!
     Отвечает молодец:
     — Здравствуйте, слуги царские!
     — Давай, ступай, тебя батюшко царь к себе звал.
     Повели слуги молодца к царю на лицо, привели к царю, говорит царь:
     — Что не мог от меня уйти-упрятаться?
     Отвечает горестно молодец:
     — А не мог, ваше царское величество.
     Говорит тогда царь:
     — Ну раз ту не мог, надобно голову с плеч снять твою.
     Взял свою саблю вострую и смахнул у его буйну голову. Этому царю что дурно, то и потешно.
     На другой день опять сделал пир и бал, собрал бояр и хрестьян, и всех людей пригородных, расставил столы и пировать стали, и опять стал на пиру клик кликать:
     — Кто от меня от царя уйдёт, кто упрячется, тому полжитья и полбытья царского.
     Выискался снова один молодец, условились, в таких же, как и прежде, выражениях.
     Пошёл молодец, вышел из царских белокаменных палат и пошёл вдоль по городу. Приходит он в такое место, где стоит превеличайший овин.
     Думает молодец:
     — Забьюсь я в солому, да в мякину, где меня тут царю найти?
     Забился и лежит.
     Царь-чернокнижник ночку просыпал, поутру рано ставал, ключевой водой умывался, полотёнышком утирался, затопил свою печку, берёт свою книгу волшебную, садился на ремесчатый стул, начал читать-гадать, куда молодец ушёл:
     — Вышел молодец из моих белокаменных палат.
     Нашёл молодца, привели его к нему, он ему голову с плеч. Этим царям, что дурно, то и потешно.
     На третий день опять стал делать пир-собрание. Опять выискался молодец.
     — Я могу от тебя уйти-упрятаться, да только до трёх раз.
     Царь согласился.
     Вышел молодец из белокаменных палат, пошёл вдоль по улице, и тут обвернулся он горностаем черно-хвостиком и начал бегать по земле, и под всякий корешок и под всякую колодинку забивается, бегает по земле, бегал, бегал, прибежал перед царски окошки, обвернулся золотым буравчиком и начал кататься перед царскими окошками, катался, катался, обвернулся соколом и, в которых палатах живёт царевна, надлетел соколком перед тем окошком.
     Царевна соколика увидала, своё окошечко отпирала и себе соколка призывала:
     — Экой соколок хороший, экой соколок прекрасный!
     Сел соколок на окошечко, вскочил на пол, стал прекрасной молодец, царевна молодца встречала, за дубовые столы сажала, пили, банкетовали, пировали и чего надобно поправляли, тогда молодец обвернулся злачным перстнем, царевна взяла, себе на руку наложила.
     Царь-чернокнижник ночку просыпал, по утру рано ставал, ключевой водой умывался. Говорит он слугам:
     — Идите, слуги, мою дочь ведите или перстень несите.
     Приходят слуги, говорят царевне:
     — Звал тебя царь на лицо.
     Спрашивает царевна:
     — Для чего-де, пошто звал отец-батюшка?
     — А сама нейдёшь, дак отдай перстень с руки.
     Царевна сняла перстень с руки, отдала слугам. Приносят слуги перстень, отдали царю в руки: взял царь перстень, бросил через лево плечо, стал прекрасной молодец. Тут говорит царь:
     — Здравствуй, молодец.
     Отвечает молодец:
     — Здравствуй, царь вольней человек.
     Говорит царь ему:
     — Ну я тебя нашёл, надобно твою голову с плеч.
     Однако отвечает ему молодец:
     — Нет, царь вольный человек, мне-ка ещё два раза прятаться, такое у нас было условие.
     Согласился царь:
     — Ну ступай.
     Пошёл молодец из царской палаты, вышел на чистое поле, обвернулся серым волком, бегал, бегал, рыскал, рыскал, по всей земле, обвернулся медведем, шаврал, шаврал по тёмным лесам, тогда обвернулся горностаем чернохвостиком, бегал, бегал, совался, совался под колодинки и под корешки, прибежал к царским палатам, обвернулся буравчиком, катался, катался перед царскими окошками, обвернулся соколом и надлетел над окошки, где царевна живёт.
     Царевна соколка увидала, своё окошечко отпирала:
     — Экой соколок хороший.
     Сел сокол на окошко, вскочил на пол, стал прекрасной молодец.
     Царевна молодца встречала, за дубовые столы садила, пили, пировали, банкетовали, чего надобно поправляли и стали думу думать, куда от царя уйти-упрятаться, и придумали: обвернуться ясным соколом, полететь далече-далече, в чистое поле.
     Обвернулся молодец ясным соколом, царевна окошечко отпирала, сокола на окошечко посадила, соколу приговаривала:
     — Полети соколок далече-далече в чистое поле, обвернись соколок в чистом поле в семьдесят семь травин и все в одну траву.
     Царь-чернокнижник ночку просыпал, поутру рано ставал, ключевой водой умывался.
     Говорит царь слугам:
     — Идите, слуги, в чистое поле, какую траву найдите, в беремя рвите, да всю ко мне несите.
     Пошли слуги, нашли траву, вырвали, принесли царю.
     Царь сидит на стуле и выбирает траву, и выбрал траву, бросил через лево плечо, стал прекрасной молодец. Говорит царь ему:
     — Здравствуй, молодец!
     Отвечает молодец:
     — Здравствуй, царь вольный человек.
     — Ну я тебя опять нашёл, теперь надобно голову твою с плеч.
     Говорит тогда молодец:
     — Нет, ещё раз прятаться, последний.
     Соглашается царь и в этот раз:
     — Ну хорошо, ступай, я буду заутра искать.
     Вышел молодец из царских палат, пошёл вдоль по уличке, вышел в чистое поле, обвернулся серым волком, побежал, бежал, бежал, бежал, добежал до синего моря, обвернулся щукой-рыбой, спустился в синее море, переплыл синее море, вышел на землю, обвернулся ясным соколом, поднялся высоконько и полетел далёхонько, летел, летел, по чистому полю, увидел на сыром дубу у Маговей-птичи гнездо свито, надлетел и упал в это гнездо.
     Маговей-птичи на гнезде тою пору не было. После Маговей-птица прилетела и увидала, на гнезде лежит молодец.
     Говорит Маговей-птича:
     — Ах какая невежа! Прилетела в чужое гнездо, упала, да и лежит.
     Забрала его в свои когти и понесла из своего гнезда, и несла его через сине море, и положила царю-чернокнижнику под окошко.
     Молодец обвернулся мушкой, залетел в царски палаты, потом обвернулся кремешком и положился в огниво.
     Царь-чернокнижник ночку проспал, поутру рано вставал. Царь читал по волшебной книге верно до тех пор, пока Маговей-птица взяла молодца из гнезда.
     — Подите слуги в чистое поле, пройдите чистое поле, синее море в корабли переплывите, ищите сырой дуб, дуб рубите и гнездо отыщите, и молодца сюда ведите.
     Пошли слуги, дуб срубили, гнездо отыскали, рыли, рыли, молодца нет.
     Обратились к царю.
     — Нашли мы сырой дуб, гнездо было, а молодца нет.
     Глядит царь в книжку, показывает книжка: тут, в гнезде у Маговей-птицы молодец. Нарядился царь, сам искать отправился. Искал, искал, рыл, рыл, не мог найти. Заставил сырой дуб мелко выколоть и на огонь склась, сожеччи.
     И не оставили не одной щепинки, и думает царь:
     — Коли я молодца не нашёл, значит его на свете нету.
     Оборотились во своё царство, живёт царь и день, и два, и три, потом служанка в утрях встаёт и огниво достаёт.
     Взяла она из огнива плашку и кремешок, положила трудок, тюкнула плашкой через кремешок, кремешок вылетел из руки, улетел через левое плечо, стал прекрасной молодец. Говорит молодец:
     — Здравствуй, царь вольный человек!
     Воскричал тут радостно царь:
     — Здравствуй, молодец, ну нужно у тебя голов с плеч отсечь.
     — Нет, царь вольный ты человек, ты меня три дня искал и отступился, а теперь я сам явился, теперь мне надо полжитья да полбытья твоего и царскую дочерь замуж.
     Тут уж царю делать нечего стало. Уговор царский исполнять царям следует.
     Весёлым пирком, скорой свадебкой стали за молодца дочерь взамуж выдавать, повенчался с царской дочерью, стал он царский зять, и дал ему царь полжитья да полбытья своего царского, а после смерти царя молодец и са на царство сел.
+++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь, двор, кол, мочало. Жил-был царь. Прибаутки. Сказка!!
....
     Жил-был царь.
            У царя был двор.
            На дворе был кол.
            На колу мочало.
            ………………………….
            Не сказать ли с начала?
+++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь, Иван-царевич и Морской царь. За тридевять земель, в тридесятом государстве. Сказка!!
....
     За тридевять земель, в тридесятом государстве жил-был царь с царицею. Жили они жили, а детей у них не было.
     Поехал царь по чужим землям, по дальним сторонам, долгое время домой не бывал, на ту пору родила ему царица сына, Ивана-царевича, а царь про то и не ведает.
     Стал он держать путь в своё государство, стал подъезжать к своей земле, а день-то был жаркий-жаркий, солнце так и пекло! И напала на него жажда великая, что ни дать, только бы воды испить! Осмотрелся кругом и видит невдалеке большое озеро, подъехал к озеру, слез с коня, прилёг на брюхо и давай глотать студёную воду.
     Пьёт и не чует беды, а царь морской ухватил его за бороду.
     — Пусти! ; Просит царь.
     Говорит царь морской:
     — Не пущу, не смей пить без моего ведома!
     Просит его царь:
     — Какой хочешь возьми откуп – только отпусти!
     Соглашается царь морской:
     — Давай тогда то, чего дома не знаешь.
     Царь подумал-подумал – чего он дома не знает? Кажись, все знает, все ему ведомо, ; и согласился.
     Попробовал бороду, а никто не держит, встал с земли, сел на коня и поехал восвояси.
     Вот приезжает домой, царица встречает его с царевичем, такая радостная, а он как узнал про своё милое детище, так и залился горькими слезами.
     Рассказал царице, как и что с ним было, поплакали вместе, да ведь делать-то нечего, слезами дела не поправишь.
     Стали они жить по-старому, а царевич растёт себе да растёт, словно тесто на опаре – не по дням, а по часам, и вырос большой.
     — Сколько ни держать при себе, ; думает царь, ; а отдавать надобно: дело неминучее!
     Взял он как-то Ивана-царевича за руку, привёл прямо к озеру.
     — Поищи здесь, ; говорит, ; мой перстень, я ненароком вчера обронил.
     Оставил одного царевича, а сам повернул домой.
     Стал царевич искать перстень, идёт по берегу, и попадается ему навстречу старушка. Вот эта старушка его и спрашивает:
     — Куда идёшь, Иван-царевич?
     Отнекивается Иван-царевич от старушки:
     — Отвяжись, не докучай, старая ведьма! И без тебя досадно.
     Кивнула старушка и говорит:
     — Ну, оставайся с богом!
     И пошла в сторону. А Иван-царевич пораздумался:
     — За что обругал я старуху? Дай ворочу её, старые люди хитры и догадливы! Авось что и доброе скажет.
     И стал ворочать старушку:
     — Воротись, бабушка, да прости моё слово глупое! Ведь я с досады вымолвил: – заставил меня отец перстня искать, хожу-высматриваю, а перстня нет как нет!
     Говорит ему старушка, качая головой:
     — Не за перстнем ты здесь, отдал тебя отец морскому царю: – выйдет морской царь и возьмёт тебя с собою в подводное царство.
     Горько заплакал царевич.
     Стала успокаивать его старушка:
     — Не тужи, Иван-царевич! Будет и на твоей улице праздник, только слушайся меня, старухи. Спрячься вон за тот куст смородины и притаись тихохонько.
            — Прилетят сюда двенадцать голубиц – всё красных девиц, а вслед за ними и тринадцатая, станут в озере купаться, а ты тем временем унеси у последней сорочку и до тех пор не отдавай, пока не подарит она тебе своего колечка.
            — Если не сумеешь этого сделать, ты погиб навеки: у морского царя кругом всего дворца стоит частокол высокий, на целые на десять вёрст, и на каждой спице по голове воткнуто, только одна порожняя, не угоди на неё попасть!
     Иван-царевич поблагодарил старушку, спрятался за смородиновый куст и ждёт поры-времени.
     Вдруг прилетают двенадцать голубиц, ударились о сыру землю и обернулись красными девицами, все до единой красоты несказанной: ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать!
     Поскидывали платья и пустились в озеро: играют, плещутся, смеются, песни поют.
     Вслед за ними прилетела и тринадцатая голубица, ударилась о сыру землю, обернулась красной девицей, сбросила с белого тела сорочку и пошла купаться, и была она всех пригожее, всех красивее!
     Долго Иван-царевич не мог отвести очей своих, долго на неё заглядывался да припомнил, что говорила ему старуха, подкрался тихонько и унёс сорочку.
     Вышла из воды красная девица, хватилась – нет сорочки, унёс кто-то, бросились все искать, искали-искали – не видать нигде.
     — Не ищите, милые сестрицы! Полетайте домой, я сама виновата – недосмотрела, сама и отвечать буду.
     Сестрицы красные девицы ударились о сыру землю, сделались голубками, взмахнули крыльями и полетели прочь.
     Осталась одна девица, осмотрелась кругом и промолвила:
     — Кто бы ни был таков, у кого моя сорочка, выходи сюда, коли старый человек – будешь мне родной батюшка, коли средних лет – будешь братец любимый, коли ровня мне – будешь милый друг!
     Только сказала последнее слово, показался Иван-царевич. Подала она ему золотое колечко и говорит:
     — Ах, Иван-царевич! Что давно не приходил? Морской царь на тебя гневается. Вот дорога, что ведёт в подводное царство, ступай по ней смело. Там и меня найдёшь, ведь я дочь морского царя, Василиса Премудрая.
     Обернулась Василиса Премудрая голубкою и улетела от царевича.
     А Иван-царевич отправился в подводное царство, видит: и там свет такой же, как у нас, и там поля, и луга, и рощи зелёные, и солнышко греет.
     Приходит он к морскому царю. Закричал на него морской царь:
     — Что так долго не бывал? За вину твою вот тебе служба: есть у меня пустошь на тридцать вёрст и в длину, и в поперёк – одни рвы, буераки да каменье острое! Чтоб к завтрему было там как ладонь гладко, и была бы рожь посеяна, и выросла б к раннему утру так высока, чтобы в ней галка могла схорониться. Если того не сделаешь – голова твоя с плеч долой!
     Идёт Иван-царевич от морского царя, сам печалится слёзно. Увидала его в окно из своего терема высокого Василиса Премудрая и спрашивает:
     — Здравствуй, Иван-царевич! Что печалишься так горестно?
     — Как же мне не печалиться? ; Отвечает царевич. ; Заставил меня царь морской за одну ночь сровнять рвы, буераки и каменье острое и засеять рожью, чтоб к утру она выросла и могла в ней галка спрятаться.
     Успокаивает его Василиса:
     — Это не беда, Иван, беда впереди будет. Ложись с богом спать, утро вечера мудрёнее, все будет готово!
     Лёг спать Иван-царевич, а Василиса Премудрая вышла на крылечко и крикнула громким голосом:
     — Гей вы, слуги мои верные! Ровняйте-ка рвы глубокие, сносите каменье острое, засевайте рожью колосистою, чтоб к утру поспело.
     Проснулся на заре Иван-царевич, глянул – все готово, нет ни рвов, ни буераков, стоит поле как ладонь гладкое, и красуется на нем рожь – столь высока, что галка схоронится.
     Пошёл к морскому царю с докладом.
     — Спасибо тебе, ; говорит морской царь, ; что сумел службу сослужить. Вот тебе другая работа: есть у меня триста скирдов, в каждом скирду по триста копен – все пшеница белоярая, обмолоти мне к завтрему всю пшеницу чисто-начисто, до единого зёрнышка, а скирдов не ломай и снопов не разбивай. Если не сделаешь – голова твоя с плеч долой!
     — Слушаю, ваше величество! ; Сказал Иван-царевич, опять идёт по двору да печалится горестно.
     — О чем горько печалишься, Иван? ; Спрашивает его Василиса Премудрая.
     — Как же мне не печалиться? Приказал мне царь морской за одну ночь все скирды обмолотить, зерна не обронить, а скирдов не ломать и снопов не разбивать.
     Говорит ему Василиса:
     — Это не беда, беда впереди будет! Ложись спать с богом, утро вечера мудрёнее.
     Царевич лёг спать, а Василиса Премудрая вышла на крылечко и закричала громким голосом:
     — Гей, мы, муравьи ползучие! Сколько вас на белом свете ни есть – все ползите сюда и повыберите зерно из батюшкиных скирдов чисто-начисто.
     Поутру зовёт морской царь Ивана-царевича, спрашивает:
     — Сослужил ли службу?
     Отвечает ему бодро Иван-царевич:
     — Сослужил, ваше величество!
     Говорит Морской царь:
     — Пойдём, посмотрим.
     Пришли на гумно – все скирды стоят нетронуты, пришли в житницы – все закрома полнёхоньки зерном.
     — Спасибо тебе, брат! ; Сказал морской царь. ; Сделай мне ещё церковь из чистого воску, чтоб к рассвету была готова: – это будет твоя последняя служба.
     Опять идёт Иван-царевич по двору и печалится.
     — О чём снова ты горько плачешь, Иван? ; Спрашивает его из высокого терема Василиса Премудрая.
     — Как мне не горевать, доброму молодцу? Приказал морской царь за одну ночь сделать церковь из чистого воску.
     Успокаивает его Василиса:
     — Ну, это ещё не беда, беда впереди будет. Ложись-ка спать, утро вечера мудрёнее.
     Царевич улёгся спать, а Василиса Премудрая вышла на крылечко и закричала громким голосом:
     — Гей вы, пчелы работящие! Сколько вас на белом свете ни есть – все летите сюда и слепите из чистого воску церковь божию, чтоб к утру была готова.
     Поутру встал Иван-царевич, глянул – стоит церковь из чистого воску, и пошёл к морскому царю с докладом.
     Благодарит его Морской царь:
     — Спасибо тебе, Иван-царевич! Каких слуг у меня не было, никто не сумел так угодить, как ты. Будь же за то моим наследником, всего царства оберегателем, выбирай себе любую из тринадцати дочерей моих в жёны.
     Иван-царевич выбрал Василису Премудрую, тотчас их обвенчали и на радостях пировали целых три дня.
     Ни много, ни мало прошло времени, стосковался Иван-царевич по своим родителям, захотелось ему на святую Русь. Спрашивает его как-то Василиса:
     — Что так грустен, Иван-царевич?
     — Ах, Василиса Премудрая, сгрустнулось по отцу, по матери, захотелось на святую Русь.
     Запечалилась тут Василиса:
     — Вот это беда пришла! Если уйдём мы, будет за нами погоня великая, царь морской разгневается и предаст нас смерти. Надо ухитряться!
     Плюнула Василиса Премудрая в трёх углах, заперла двери в своём тереме и побежала с Иваном-царевичем на святую Русь.
     На другой день ровнёхонько приходят посланные от морского царя – молодых подымать, во дворец к царю звать.
     Стучатся в двери:
     — Проснитеся, пробудитеся! Вас батюшка зовёт.
     — Ещё рано, мы не выспались, приходите после! ; Отвечает одна слюнка.
     Вот посланные ушли, обождали час-другой и опять стучатся:
     — Не пора-время спать, пора-время вставать!
     — Погодите немного, встанем, оденемся! ; Отвечает вторая слюнка.
     В третий раз приходят посланные:
     — Царь-де морской гневается, зачем так долго они прохлаждаются.
     — Сейчас будем! ; Отвечает третья слюнка.
     Подождали-подождали посланные и давай опять стучаться: – нет отклика, нет отзыва! Выломали двери, а в тереме пусто.
     Доложили царю, что молодые убежали, озлобился он и послал за ними погоню великую.
     А Василиса Премудрая с Иваном-царевичем уже далёко-далёко! Скачут на борзых конях без остановки, без роздыху.
     — Ну-ка, Иван-царевич, припади к сырой земле да послушай, нет ли погони от морского царя?
     Иван-царевич соскочил с коня, припал ухом к сырой земле и говорит:
     — Слышу я людскую молвь и конский топ!
     — Это за нами гонят! ; Сказала Василиса Премудрая и тотчас обратила коней зелёным лугом, Ивана-царевича старым пастухом, а сама сделалась смирною овечкою.
     Наезжает погоня:
     — Эй, старичок! Не видал ли ты – не проскакал ли здесь добрый молодец с красной девицей?
     — Нет, люди добрые, не видал, ; отвечает Иван-царевич, ; сорок лет как пасу на этом месте – ни одна птица мимо не пролётывала, ни один зверь мимо не прорыскивал!
     Воротилась погоня назад:
     — Ваше царское величество! Никого в пути не наехали, видели только: – пастух овечку пасёт.
     — Что ж не хватали? Ведь это они были! ; Закричал морской царь и послал новую погоню.
     А Иван-царевич с Василисою Премудрою давным-давно скачут на борзых конях.
     — Ну, Иван-царевич, припади к сырой земле да послушай, нет ли погони от морского царя?
     Иван-царевич слез с коня, припал ухом к сырой земле и говорит:
     — Слышу я людскую молвь и конский топ.
     — Это за нами гонят! ; Сказала Василиса Премудрая, сама сделалась церквою, Ивана-царевича обратила стареньким попом, лошадей деревьями.
     Наезжает погоня:
     — Эй, батюшка! Не видал ли ты, не проходил ли здесь пастух с овечкою?
     Отвечает батюшка этот:
     — Нет, люди добрые, не видал, сорок лет тружусь в этой церкви – ни одна птица мимо не пролётывала, ни один зверь мимо не прорыскивал!
     Повернула погоня назад:
     — Ваше царское величество! Нигде не нашли пастуха с овечкою, только в пути и видели, что церковь да попа-старика.
     — Что же вы церковь не разломали, попа не захватили? Ведь это они самые были! ; Закричал морской царь и сам поскакал вдогонь за Иваном-царевичем и Василисою Премудрою.
     А они далёко уехали. Опять говорит Василиса Премудрая:
     — Иван-царевич! Припади к сырой земле – не слыхать ли погони?
     Слез царевич с коня, припал ухом к сырой земле и говорит:
     — Слышу я людскую молвь и конский топ пуще прежнего.
     Говорит Василиса:
     — Это сам царь скачет.
     Оборотила Василиса Премудрая коней озером, Ивана-царевича селезнем, а сама сделалась уткою.
     Прискакал царь морской к озеру, тотчас догадался, кто таковы утка и селезень, ударился о сыру землю и обернулся орлом.
     Хочет орёл убить их до смерти, да не тут-то было: разлетится сверху, вот-вот ударит селезня, а селезень в воду нырнёт, вот-вот ударит утку, а утка в воду нырнёт!
     Бился-бился, так ничего и не смог сделать.
     Поскакал царь морской в своё подводное царство, а Василиса Премудрая с Иваном-царевичем выждали доброе время и поехали на святую Русь.
     Долго ли, коротко ли, приехали они в тридесятое царство.
     — Подожди меня в этом лесочке, ; говорит царевич Василисе Премудрой, ; я пойду, доложусь наперёд отцу, матери.
     Говорит Василиса:
     — Ты меня забудешь, Иван-царевич!
     Успокаивает её Иван-царевич:
     — Нет, не забуду.
     Говорит снова Василиса:
     — Нет, Иван-царевич, не говори, позабудешь! Вспомни обо мне хоть тогда, как станут два голубка в окна биться!
     Пришёл Иван-царевич во дворец, увидали его родители, бросились ему на шею и стали целовать-миловать его, на радостях позабыл Иван-царевич про Василису Премудрую.
     Живёт день и другой с отцом, с матерью, а на третий задумал свататься на какой-то королевне.
     Василиса Премудрая пошла в город и нанялась к просвирне в работницы.
     Стали просвиры готовить, она взяла два кусочка теста, слепила пару голубков и посадила в печь. Говорит Василиса:
     — Разгадай, хозяюшка, что будет из этих голубков?
     Смеётся хозяйка:
     — А что будет? Съедим их – вот и всё!
     Отвечает Василиса:
     — Нет, не угадала!
     Открыла Василиса Премудрая печь, отворила окно – и в ту ж минуту голуби встрепенулися, полетели прямо во дворец и начали биться в окна, сколько прислуга царская ни старалась, ничем не могла отогнать их прочь.
     Тут только Иван-царевич вспомнил про Василису Премудрую, послал гонцов во все концы расспрашивать да разыскивать и нашёл её у просвирни, взял за руки белые, целовал в уста сахарные, привёл к отцу, к матери, и стали все вместе жить да поживать да добра наживать.
+++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь, который растаял. Жил Троян в своём граде на горе Цене. Сказка!!
....
     Жил Царь Троян в своём граде на горе Цене в Сербии, и он каждую ночь ездил в Срем на свиданье со своей милой.
     Ездил Троян ночами, потому что днём не смел никуда показываться: согласно недоброму пророчеству, луч солнца должен был его растопить, словно снеговика.
     Являясь в Срем, Троян тотчас задавал коню овса, и как только тот съедал корм, а петухи запевали предрассветную песнь, сейчас же пускался в свой город, чтобы поспеть до восхода солнца, а уж там его надёжно скрывали мрачные, тёмные покои.
     Но случилось так, что проведал о тайных свиданиях брат Трояновой любовницы и захотел погубить царя.
     Взял он и свернул всем петухам головы, а коню вместо овса засыпал песку.
     Эта хитрость замедлила отъезд царя Трояна: только перед самым рассветом он вскочил верхом и поскакал на голодном коне в свой город, но солнце застигло его в пути.
     Троян спрыгнул с коня и спрятался в стоге сена, но проходившие мимо коровы растрепали стог.
     Закутавшись с головой в плащ, несчастный царь улёгся под куст, молясь, чтобы солнце обошло его стороной.
     К несчастью, брёл мимо какой-то бездельник, завидел свернувшегося под кустом человека и из пустого любопытства сорвал с него плащ.
     Тут-то солнечные лучи настигли несчастного царя Трояна и растопили его.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     От судьбы не уйти, будь ты хоть царём, хоть президентом.
++++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь, Купец и три дочки. В одном городе жил купец. Сказка!!
....
     В одном городе жил купец. И у него было три дочери.
     Чрез некоторое время он помер.
     Однажды девицы сидели под окошком и разговаривали, старшая говорила:
     — Я бы желала хоть за хлебопеком царя быть!
     Средняя говорила:
     — А я бы за поваром была!
     Малая тоже говорила:
     — А я бы желала быть за самим царём и родила бы ему двух сыновей – по локоть руки в золоте, по колена ноги в серебре, в затылке светел месяц, а во лбу красно солнышко, да одну дочь, которая как улыбнётся – посыплются розовые цветы, а как заплачет – то дорогой жемчуг!
     Царь гулял в это время по полю, ехал мимо их дома и подслушал этот разговор, на другой день послал он за купеческими дочерями и спросил: что они говорили вчерашнего дня? Они сознались, царь старшую дочь выдал за своего хлебопёка, среднюю за повара, а младшую взял за себя.
     Чрез некоторое время царица обеременела, и пришла пора ей родить.
     Царь начал заботиться, хотел посылать разыскивать хороших повивальных бабок, но сёстры, досадуя на младшую свою сестру, просили царя чтобы он позволил им заступить место бабушек.
     Царь уважил их, сёстры пришли во дворец, и когда царица родила сына – точно такого, как говорила до замужества, они взяли его, положили в крепкий ящик и пустили по реке, а вместо него подложили щенёнка.
     Царь увидал, что жена его вместо сына родила щенка, собрал всех своих министров и хотел её сказнить, но министры посоветовали первую вину простить, и царь на то согласился.
     Чрез некоторое время царица опять обеременела, царь хотел было посылать за хорошими бабушками, но сёстры царицыны стали его просить, чтобы дозволил им заступить место бабушек.
     И когда царица родила такого же сына, то сёстры положили его в ящик и пустили по реке, а вместо сына подложили котёнка.
     Царь увидал, что жена его родила котёнка, собрал министров и хотел её казнить, но министры уговорили его простить и вторую вину.
     Чрез несколько времени царица опять обеременела.
     Когда пришло время ей родить, то царь хотел было посылать за хорошими бабушками, но сёстры царицыны опять его упросили, что они сами всё могут исправить за бабушек.
     Царь на это согласился, и когда царица родила такую точно дочь, какую обещалась до замужества, то сёстры взяли девочку, положили в ящик и пустили по реке, а вместо её подложили кусок дерева.
     Царь увидал, что царица вместо дочери родила кусок дерева, собрал своих министров и хотел её казнить, но министры упросили его, чтобы не казнил её, а заклал бы в каменный столб.
     Детей же царских, пущенных по реке, всех троих перенял один генерал, воспитал их как можно лучше, а после помер, и остались они сиротками.
     А сестра стала красивой да когда рассмеётся, то появляются розовые цветы, а когда заплачет, то вместо слёз капает жемчуг.
     Однажды братья отправились на охоту, а в то время пришла в дом к сестре их старушка, царевна приняла её хорошо.
     Посидевши тут, пошли они в сад.
     — Что, бабушка, нравится ли тебе мой сад, и всего ли в нем довольно?
     — Всего довольно, ; отвечала старушка, ; только трёх вещей нету: живой воды, мёртвой воды и говорящей птицы.
     От тех слов царевна сделалась грустна и печальна.
     Приехали её братья, спросили, что она так печальна? Она сказала им все, что слышала от старушки.
     — Хорошо, ; отвечал старший брат, ; я поеду искать эту птицу.
     Даёт он ей ножичек и говорит:
     — Если на ножичке кровь покажется, то меня в живых не будет!
     Ехал он долгое-долгое время, приехал к какой-то горе, а подле неё стоит огромный дуб, под тем дубом старик сидит, у того старика волоса, брови, борода заросли уже в землю.
     — Здорово, старичок! ; Говорит старший царевич.
     – Добро пожаловать, ; отвечал старичок.
     Спрашивает его старший царевич:
     — А что, старичок, можно ли достать живой и мёртвой воды и говорящую птицу?
     Говорит ему старичок:
     — Можно, да не легко, ходят-то много, да возвращаются мало. Поднимайся вот на эту гору, там и найдёшь, что тебе надобно.
     Простившись с старичком, отправился он на гору, взошёл на неё и услышал позади себя крик:
     — Держи, лови руби его! ; И только оглянулся – вмиг окаменел.
     Сестра его посмотрела на ножичек и узнала, что старшего брата в живых нет.
     Малый брат также захотел сходить за этими чудными вещами или хоть найти брата, он дал сестре вилочку:
     — Если на вилочке кровь покажется, меня в живых не будет, ; и отправился в путь.
     Добрался до высокой горы, увидел старика, поговорил с ним и пошёл на гору, там услыхал тот же крик, оглянулся – и окаменел.
     Сестра взглянула на вилочку, узнала, что и меньшего её брата нет в живых, заперла свой дом и отправилась сама отыскивать живую и мёртвую воду и говорящую птицу.
     Приходит она к той же самой горе, увидела старика, поздоровалась с ним. Пожалела она его подрезала ему волосы и брови, освободился старичок.
     — Посмотрись, ; сказала она старику, ; как ты похорошел!
     Он посмотрелся в зеркало и говорит:
     — И в самом деле, я хорош стал! Сидел я здесь целые тридцать лет, никто меня не подстригал, только ты догадалась. Куда ты, красавица, идёшь?
     Она ему рассказала всё, зачем и куда идёт.
     Отвечает ей старичок:
     — Хорошо, девица, за доброту свою и услугу, скажу я тебе, как найти, то что ты хочешь. Ступай же ты, красавица, на эту гору, там ты услышишь крик: – лови, держи, руби её! Но не оглядывайся, а то сейчас окаменеешь. Как взберёшься на гору, увидишь там колодезь и говорящую птицу, возьми эту птицу, почерпни из колодезя живой воды – и назад.
            — Как пойдёшь назад, увидишь на горе стоячие камни: – ты их все живой водой обрызгай.
     Девица поблагодарила за наставленье и пошла на гору, идёт и слышит страшные крики, но она не оглядывается.
     Добралась до сказанного колодезя благополучно, почерпнула живой и мёртвой воды, взяла говорящую птицу и пошла назад.
     На возвратном пути все стоячие камни обрызгала, из тех камней поделались люди.
     Потом она нашла ещё два такие же камня, побрызгала живой водой – из них сделались её братья.
     — Ах, милая сестрица! Как ты сюда и зачем зашла?
     Она им сказала, что за живой и мёртвой водой и говорящей птицей, а больше того хотела их, милых братьев, отыскать.
     Воротились они домой и жили благополучно.
     Царь узнал, что в таком-то месте есть девица, которая, когда рассмеётся, то посыплются из её рта розовые цветы, а когда заплачет, то слёзы её будут жемчугом рассыпаться вокруг, и захотел на ней жениться.
     Однажды он приехал к ним в гости, его приняли с должною честию.
     Погулявши везде, взошёл он в сад и увидел там говорящую птицу, а птица ему сказала, чтобы он ту девицу, которую хотел взять за себя замуж, не брал.
     — Почему ж не брать? ; Спросил царь.
     — А потому, ; отвечала птица, ; что она твоя родная дочь.
     Удивляется царь:
     — Да каким же побытом она моя дочь?
     Говорящая птица рассказала ему все, что было.
     А царь рассказал все детям, после отправился вместе с ними во дворец и приказал разломать тот столб, где его жена была закладена.
     Вот царицу освободили, а сестёр её расстреляли.
     После того царь и царица с царевичами и царевною жили долго и счастливо.
+++++++++++++++++++++++++++++
====
          Царь, старик и бояра. Ехал государь с боярами. Архангельск. Сказка!!
....
     Ехал государь с боярами, увидел старичка белобородого. Борода у него большая, сам седой.
     Снялся царь с коня, подошёл к старичку, стал с ним разговоры говорить, а бояре ничего понять не могут.
     — Здравствуй, дедушко!
     — Здравствуй, свет великая надёжа государь.
     — Как же ты, дедушко, поздно встал?
     — А я рано стал, да подопнулся.
     — А ты бы в другижды раз встал бы.
     — А я и в другижды встал, да и опять подопнулся.
     — А ты бы и в третьижды встал.
     — А я и в третьижды встал, да опять подопнулся.
     — Дедушко, давно-ле на горах снеги-то забелели?
     — Двадцать лет уже как белые.
     — Давно-ле с гор ручьи побежали?
     — Пятнадцать лет бегут, не перестанут.
     — Дедушко, коли прилетят сюда гуси, можешь-ле их теребить?
     — А сколько могу, столько и потереблю.
     — Дедушко, тереби горазно, не жалей. Только никому не сказывай, о чём мы с тобой говорили.
     Распростился царь с дедом, поехали. Приехал царь домой стал у бояр спрашивать, загадки заганывать:
     — Про чего мы с дедушком говорили?
     Бояре стали сроку просить. Выпросили сроку, с царём распростились, разошлись, сели на коней и поехали к дедушке этому. Приехали, поздоровались, стали его спрашивать:
     — Дедушко, о чём вы с государем говорили?
     — Нет, нельзя сказать. ; Отвечает дедушко.
     — Дедушко, даём по сто рублей.
     — Нет, нельзя. ; Отказывается дедушко.
     — Дедушко, дадим по двести рублей.
     — Нет, нельзя мне. Уговор царский, говорит дедушко.
     — Дедушко, дадим по триста.
     — Ну, когда по триста, скажу. ; Согласился дедушко. И начал рассказывать:
    
            Спросил у меня царь: ; Пошто поздно женился?
            Я сказал: ; Рано женился, да жинка померла.
            А ты бы, ; говорит Царь, ; и в другижды раз женился.
            Я и в другижды раз женился и другая то же померла.
            А ты бы и в третьижды раз женился.
            Я и в третьижды раз женился, и третья померла.
            Давно ли, ; говорит царь, ; волосы на голове заседели?
            Двадцать лет. ; Отвечаю.
            Давно-ле, ; говорит царь, ; ручьи с гор побежали?
            Пятнадцать лет. То слёзы из глаз побежали. ; Говорю ему.
     — А гуси, про каких гусей царь говорил? ; Спрашивают бояре.
     — А вот вас самих теребить и велел, да деньги брать. ; Отвечает дедушко.
     Поехали бояре к государю и передали всё, что узнали.
     Ещё раз поехал государь, увидел дедушка, спрашивает:
     — Были ли у тебя гуси?
     — Были. ; Говорит дедушко.
     — Ну как ж ты потеребил? ; Спрашивает царь.
     — А сколько мог теребил, свет великая надёжа наша государь.
     — А плохо наверное теребил, ; говорит царь. ; Ты бы так теребил, чтобы пёрышки все у них ощипал.
     Усмехается дедушко:
     — Так я все пёрышки и ощипал, пустые уехали, ничего в карманах не осталось.
+++++++++++++++++++++++++++++
====
          Церковная служба. Выходит дьякон, становится на амвон. Архангельск. Сказка!!
....
     Выходит как-то дьякон, становится на амвон, а поп ему и говорит:
     — Дьякон, дьякон, посмотри-ко в окошко, не йдёт-ле кто, не несёт-ле чего в церковь на подаяние?
     Дьякон отвечает:
     — Старуха идёт, пёхтус масла в церковь несёт на подаяние.
     А дьячок поёт:
     — Подай нам, Господи, маслица.
     Поп через некоторое время опять спрашивает:
     — Дьякон, дьякон, посмотри-ко в окошко, нейдёт-ле кто, не несёт-ле чего в церковь на подаяние?
     Дьякон отвечает:
     — Старуха идёт, четверть ржи в церковь несёт на подаяние.
     Дьячок опять поёт:
     — Подай нам, Господи, ржи.
     Прошло немного времени поп опять говорит:
     — Дьякон, дьякон, посмотри в окошко, нейдёт-ле кто, не несёт-ле чего в церковь на подаяние?
     Дьякон отвечает:
     — Идёт мужик, несёт дубину на поповскую спину.
     Поп и дьячок испугались и вместе поют:
     — Тебе это, возьми Господи!
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Цыган и галушки. Анекдот. Воронеж. Сказка!!
....
     Шёл цыган по Полтавщине. Голодный был, как волк. Заметил он маленький дымок. Подходит, а там сидят три украинца и варят себе ужин.
     Вот цыган и спрашивает:
     — Здорово, братцы! Что это вы делаете?
     Они отвечают:
     — Ужин варим.
     Цыган интересуется:
     — А что там варите?
     Отвечают украинцы:
     — Галушки варимо.
     Спрашивает цыган:
     — Что же делать с ними будете?
     Говорят украинцы:
     — Есть будемо.
     — Тьфу! ; Говорит цыган. ; Гадость какую вы будете есть!
     И пошёл сам дальше. А те трое думают:
     — Цыган голодный, а галушки есть не стал. Может он, как татары сало да галушки не ест? Давайте догоним его и накормим ему назло галушками.
     Вот догнали они цыгана и подтащили к котлу. Взяли его двое, держат, а третий цыгану в рот галушки кидает.
     А цыган глотает, да приговаривает:
     — Один держи, да двое кидай!
     Проглотит пару галушек и снова приговаривает:
     — Один держи, да двое кидай!
+++++++++++++++++++++++++
====
          Цыган и змей. Анекдот. Воронеж. Сказка!!
....
     Повадился Змей поганый таскать и есть людей. И уж в нескольких деревушках того края всех людей поел.
     Вот как-то раз случилось цыгану по деревням ходить, пропитания искать. Вот, в одну деревушку пришёл, смотрит в одном доме, в другом, всё пусто. Все как вымерли разом. Он в другую деревню, тоже пусто.
     В третью пришёл, всю деревню прошёл, нет нигде нет людей.
     — Что такое? ; Думает цыган. А уж смеркаться стало.
     И вот в последнем доме видит, будто огонёк светится. Обрадовался цыган и поспешил на огонёк. Видит, и вправду не ошибся. Дверь не заперта. Вошёл цыган в избу, видит, лежит на печи древний старичок и еле дышит. Попросился цыган ночевать.
     Кряхтит ему с печи дед:
     — И, милай, уходи, пока жив. Завтра Змей прилетит и меня и тебя съест.
     — Не съест, а только подавится, ; цыган говорит. И остался ночевать у старичка.
     Пробудился цыган от шуму страшного. То Змей летит земля дрожит. Прилетел Змей и говорит:
     — Ого! Оставлял одного на завтрак, а тут двое!
     Кричит ему цыган:
     — А не подавишься, чудище поганое?!
     — А ты что, ай силён? ; Змей спрашивает.
     — Давай померяемся. ; Цыган говорит.
     Согласился Змей:
     — Ну давай.
     Змей как свистнул, так аж листья с деревьев посыпались. А цыган говорит:
     — Завяжи глаза, а то, когда свистеть буду, как бы они у тебя не выскочили.
     Змей завязал глаза. А цыган взял дубинку и звезданул Змея так, что у того аж искры из глаз посыпались. Говорит Змей:
     — Ну и силен же ты, цыган! Ну, давай второй раз проверим.
     Взял Змей камень и так его сжал, что камень в песок обратился. А цыган, не долго думая, взял сыр да сжал его. Из него сок во все стороны потёк.
     Удивляется Змей:
     — Ну, я силен, а ты, цыган, вижу, сильней меня. Давай дружить с тобой.
     — Ну что ж, давай. ; Соглашается цыган.
     Вот пошли они в лес и стали завтрак себе готовить. И посылает Змей цыгана, чтоб он быка на завтрак принёс.
     Идёт цыган и думает, как же он его донесёт. Надо хитрость какую-нибудь придумать. Видит целое стадо быков на поляне. Стал цыган быков за хвосты друг с другом вязать.
     А Змей ждал-ждал, не дождался цыгана и сам полетел.
     Прилетел и видит: цыган всех быков друг к другу за хвосты привязал.
     Спрашивает удивлённо Змей:
     — Ты что это делаешь, цыган?
     — Да вот, ; говорит цыган, ; хочу сразу всех быков забрать.
     Удивился Змей силе цыгана. Выбрал самого крупного быка и сам потащил. Зарезал быка, шкуру содрал и послал цыгана с этой шкурой с колодца воды принести.
     Взял цыган шкуру, а сам идёт и думает, что бы такое придумать, чтобы Змей ничего не заподозрил. И взял цыган лопатку и стал колодец вокруг окапывать.
     Змей ждал-ждал, рассердился и прилетел сам к колодцу.
     Увидел, что цыган вокруг колодец окапывает, и спрашивает:
     — Что это ты делаешь?
     Говорит ему хитрый цыган:
     — Да вот, хочу сразу весь колодец с собой забрать.
     Ещё раз подивился Змей силе цыгана, но ничего не сказал. Сам набрал воды в кожу и полетел.
     Приплёлся цыган к месту, где они завтрак готовят, а Змей его за дровами послал. Не нравится это цыгану, а делать-то нечего, идти надо.
     Вот пришёл он в лес и стал самые толстые дубы верёвкой обвязывать да вместе связывать.
     Долго его ждал Змей, не выдержал и полетел посмотреть, чем же это цыган на этот раз занимается.
     Прилетел и удивился страшно, увидев, что цыган самые толстые дубы связывает. Спрашивает Змей:
     — Что это ты делаешь, цыган?
     Говорит цыган:
     — Да вот хочу весь лес с собой забрать.
     Ещё больше удивился Змей и испугался силы цыгана. Но ничего не сказал. Выбрал самое толстое бревно и сам потащил.
     Пока цыган из лесу пришёл, Змей уж быка сварил и приглашает цыгана завтракать.
     — Не пойду! ; Ворчит цыган. ; Всё, что ни сделаю, все никак тебе угодить не могу.
     — Ну ладно, не серчай. ; Говорит Змей. ; Иди завтракать.
     Позавтракали они, цыган и говорит:
     — Ну а теперь, Змей, поедем ко мне в гости.
     Соглашается Змей:
     — Ну что ж, поедем.
     Подъезжают они к деревне, в которой цыган живёт, а навстречу отцу цыганята бегут. Все грязные, оборванные, голодные.
     Увидал их Змей и опрашивает:
     — А кто это такие?
     Говорит ему цыган:
     — А это дети мои. Они голодные, кабы они тебя не съели.
     Испугался Змей и улетел далеко-далеко из этого края. И с тех пор не стал больше людей есть.
     Так цыган своей хитростью отвадил Змея.
++++++++++++++++++++++++++++++
====
          Цыган и кузнец. Ходил цыган по деревне, коней все высматривал. Легенда. Сказка!!
....
     Ходил цыган по деревне, коней всё высматривал.
     Не нашёл поживы, заглянул на кузню – нет ли заезжих каких? Глядь, а кузнечиха идёт по тропинке. Ладная и статная такая.
     — Куда идёшь, красавица? ; Спрашивает цыган.
     Отвечает ему ладница:
     — Иду в кузню, мужу обед несу. А тебе на что?
     Отвечает цыган подбоченясь:
     — Смотрю, нельзя ли нам с тобой того-чего?
     Бабёнка у кузнеца была смышлёная, смекнула, что цыган при деньгах. Говорит ему ласково:
     — Того-то чего-то, да куда девать мово-то, того-то?
     Цыган и тут нашёлся, шепчет ей:
     — Ночью как я заржу по-жеребячьи, выходи во двор. Вот так закричу:
     — И-ги-ги-ги! А ты, чтобы я догадался, сама по-кобыльи покричи. Вот так: И-го-го! Пока муж спит, мы с тобой это дело и обделаем.
     — Ладно, ; говорит молодуха.
     – Стало быть, и-го-го. И-ги-ги! ; Отвечает цыган.
     На том они и расстались. Дождался цыган ночи, пробрался во двор. Да как заржёт по-жеребячьи:
     — И-ги-ги!
     Кузнец так на лавке и подскочил.
     — Неужто, ; думает кузнец, ; среди ночи ковать коня привели?
     Глядь! Кузнечиха встала и к двери пошла. Вышла на крыльцо и пропала. А со двора так тихонько донеслось:
     — И-го-го!
     — Ну, ; думает кузнец, ; не иначе как пару привели. Дай бог, заработаю денежки.
     Встал, пошёл во двор. Что за чудеса? Никаких лошадей во дворе.
     — Неужто уже в сарай завели? ; Думает кузнец.
     Зашёл в сарай, а там цыган с кузнечихой.
     Увидел цыган кузнеца, отпрыгнул от его жены и пристроился к лошади.
     — Что это ты делаешь, братик? ; Спрашивает кузнец.
     — А ничего, ; лепечет еле-еле цыган, ; ничего, братик. Вот захотел тебе подарок сделать, жену твою в кобылку превратить. Чтобы ты утром на ней пахал, а вечером в постели нежил. Ты же знаешь, братик, что мы, цыгане, все колдуны.
     — Спасибо за доброе дело, братик, ; говорит кузнец. ; А и ладно у тебя получается! Только зачем ты ей такой большой хвост приставил, а?
     — Как скажешь, братик, как скажешь, ; бормочет цыган.
     А сам одежду в охапку да поближе к двери ползёт. Уж и не рад своей затее. Тут кузнец возьми, да и вспрыгни на спину цыгану! Да и давай его плёткой по бокам обхаживать. Бьёт, да ещё приговаривает:
     — А про жеребца ты и забыл, братик? Жеребец-то мне тоже нужен.
     Еле унёс ноги цыган. Утром встречает у колодца кузнечиху. А та глазом подмигивает, плечом водит.
     — И-го-го! ; Шепчет цыгану.
     Сплюнул цыган, отвернулся в сторону.
     — Нет, ; говорит цыган кузнечихе. ; Твой муж меня славно вчера угигикал. Спасибо ещё хоть не подковал заодно.
     Сказал, да и был таков из села.
+++++++++++++++++++++++++++
====
          Цыган и поп. Летом, под самый сенокос. Сказка. Легенда. Сказка!!
....
     Летом, под самый сенокос, пришёл цыган к попу в работники наниматься.
     — Я, батюшка, ; пообещал цыган, ; столько сена тебе накошу, что на всю зиму хватит.
     — Хорошо, ; согласился поп. ; Есть у меня большое поле, трава на нем по пояс уродилась, скосишь его – получишь денег десять рублей. Согласен?
     — Согласен, батюшка, согласен. Да только дело это не быстрое. Ты уж мне попить, поесть снаряди, чтобы я там с голоду не помер.
     Ну да ладно. Собрались поп и цыган на луг идти. Взял поп косу для цыгана, собрал еды всякой – мяса, сала, хлеба, бутылку водки взял, чтоб не замёрз тот ночью. Все это поп в мешок положил, и пошли.
     Привёл поп цыгана на луг, а там трава высокая, густая, встанешь – не видно тебя.
     — Как покосишь траву, цыган, так приходи ко мне за расчётом, ; сказал поп и ушёл.
     Разбил цыган палаточку, разложил костерок и давай поповскую еду уплетать. Сварил мяса, сало на углях поджарил. Наелся, напился и лёг спать.
     Два дня цыган поповские запасы поедал, а как не стало ничего – подался к поповскому дому.
     Пришёл, стучится и говорит:
     — Ну что, батюшка, давай рассчитываться.
     — А всё ли ты покосил, цыган? ; Спрашивает поп.
     — Всё, батюшка, всё, ; отвечает цыган. ; Ни одной травинки на поле не осталось, все в стога уложил.
     Отдал поп цыгану десять рублей, а тот не уходит:
     — Слушай, батюшка, набрось сверху ещё пять целковых, уж больно трава высокая попалась, тяжело было её косить. Кабы знал, за такую плату не согласился бы работать.
     — Э, нет, цыган, уж раз мы договорились, так пусть все будет по уговору. Бери деньги и иди с богом.
     — Значит, не будешь платить, батюшка? ; Говорит цыган.
     Отвечает ему поп:
     — Нет, цыган, и так я на тебя порастратился.
     — Ах так, ну тогда встань, трава, по-старому, как стояла! ; Сказал цыган, хлопнул дверью и вышел вон.
     Побежал поп на луг. Видит – трава, как стояла, так и стоит, выше пояса.
     — Эх, ; подумал поп, ; точно говорят, что все цыгане колдуны. Надо было мне не поскупиться, дать прибавки цыгану, а теперь, выходит, снова людей нанимать да траву косить.
++++++++++++++++++++++++++++++
====
          Цыган и пчёлы. Анекдот. Воронеж. Сказка!!
....
     В одном селе жил цыган. Вот родился у него как-то ребёнок. Советуются они с цыганкой:
     — А кого бы нам кумом взять, чтобы доход от него был?
     Недалеко от них пчеловод жил. Цыган решил пчеловода взять в кумы. Пришёл он к пчеловоду и говорит:
     — Прошу не отказать нашей просьбы: перекрестить нашего ребёнка.
     Соглашается пчеловод:
     — Ну, что ж, пошли.
     Убрался пчеловод, мёду налил, понёс его к цыгану. Перекрестил ребёнка, погостил у цыгана и ушёл.
     На другой день опять цыган идёт:
     — Здравствуй, кум! Крестник-то уже просит: Тату давай мёду.
     Тот опять набрал меду, отдал цыгану.
     На следующий день опять цыган идёт:
     — Кум, ты знаешь, твой крестник уже так и выговаривает: Тату, меду! Тату мёду.
     Пришлось опять набрать меду. Думает тут пчеловод:
     — Тут отбоя не будет, с цыганом связался!
     Взял и поставил улей на грушу. На следующий день опять пришёл цыган за мёдом. А пчеловод говорит ему:
     — Мне некогда, бери драбыну хоть корзину и сам лезь к улью.
     Цыган полез, а драбыну внизу оставил, с ней несподручно лезть. Цыган долез до улья и заглядает туда. Пчёлы к нему:
     — Дз-з-з.
     А он на них:
     — Кыш, кыш, божья мушка!
     Поворачивается цыган к пчеловоду, а пчёлы тут его облепили, и кричит ему:
     — Кум, кум, подай о тэ.
     Цыган с испугу от пчёл забыл, как драбыну назвать, потому и кричит: О тэ.
     Кум взял палку и отвечает:
     — О це?
     Цыган снова кричит:
     — Да нет! О тэ.
     Пчеловод возьмёт то одно, то другое и спрашивает:
     — О це?
     Пчёлы уже цыгана покусывать начали, то за шиворот ему влетят, то в сапог, то в лоб вцепятся. Цыган наконец спрыгнул с груши и говорит ему:
     — Что ж ты мне не подал драбыну?
     — Так что же ты сразу не сказав. А я почём знаю, что тебе трэба!
     Ушёл цыган, и после этого не стал приходить к пчеловоду.
,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-,-
     Пчеловод теперь сам ходил к своему крестнику в табор и одаривал его то мёдом, то ещё чем.
++++++++++++++++++++++++++
====
          Цыган и смерть. Жил один цыган на свете. Легенда. Сказка!!
....
     Жил один цыган на свете.
     Прожил он долгую жизнь. Много дорог по земле исходил. Всякого повидал. И вот наступило время умирать ему. А кому умирать хочется? Весёлый был цыган – певун, плясун, выдумщик.
     Однажды ночью пришла к нему смерть-старуха и говорит:
     — Ну что, цыган, пожил ты на свете долго. Хватит. Собирайся. Иди со мной.
     — Погоди, старуха, ; просит цыган, ; дай ещё часок по земле побродить.
     — Ишь чего захотел, старик, разве мало тебе было в жизни дано? Разве мало ты вина попил, разве любил не всласть? Разве мало лошадей увёл? Хватит! Собирайся! До рассвета мы должны уйти с тобой.
     Просит её цыган:
     — Погоди, старая, что зря спешить-то, ночь ещё велика. Дай-ка я напоследок возьму в руки гитару да песню спою для души.
     — Что ж, ; говорит смерть, ; бери гитару, я на тебя зла не держу, да и веселей будет с песней время коротать.
     Взял цыган гитару и струны тронул. И полилась песня. Сидит смерть, рот раскрыла. Никогда такой песни не слыхала.
     Едва песня кончилась, возмолилась смерть:
     — Цыганок, дорогой, спой ещё песенку, век помнить буду.
     — Что, старая, понравилось? ; Сверкнул глазами цыган, снова ударил по струнам, и запел, и в пляс пустился.
     — Пой! ; Кричит смерть. ; Пой цыган! Пой!
     Цыган за третью песню принялся, за четвёртую. А тут, откуда ни возьмись, заря занялась. Так и не заметили они, как ночь ушла.
     Глядит цыган, пропала смерть, как будто и не было её.
     А на следующую ночь все повторилось сначала: снова смерть пришла к цыгану, и снова он заворожил её своими песнями до самого рассвета.
     И так каждую ночь. Пока господний год не кончился и не призвал её Господь новый приказ исполнять, на следующий год. А там про цыгана уже не было ничего.
     Вот так цыган свою смерть перехитрил.
+++++++++++++++++++++++++++++
====
          Цыган и чудовище. Давно это было. Жили на свете цыгане-банотори. Цыгане. Сказка!!
....
     Давно это было.
     Жили на свете цыгане-банотори. По-разному они жили: были бедные среди них, были и богатые цыгане.
     А среди всех один выделялся – вожак. Куда он скажет, туда цыгане и пойдут.
     И вот был один цыганский табор, семей двенадцать, не больше. Денег ни у кого нет, паспортов нет, от военной службы скрывались, в чащу леса уходили.
     Ведь раньше служба-то не такая была – по двадцать пять лет в солдатах держали. Кому охота своего ребёнка в солдаты отдавать? Ведь ребёнок у цыгана, как кусок хлеба, хоть богатый, хоть бедный.
     Вот и прятались цыгане по лесам, голодные да холодные, и питались тем, что под руки попадётся: рыбу ловили, грибы собирали, в деревнях для детей своих хлеб выпрашивали.
     И был в этом таборе один цыган ростом очень маленький, как ребёнок, но зато в плечах широк, и сила у него была необыкновенная.
     Этот цыганок про себя так говорил:
     — Хоть я и маленький, зато крепкий, где смелостью не возьму – возьму силою. Боятся меня цыгане, все они у меня в руках, на какое дело ни пойду, для всего ключи подберу. Это я ещё своей силы как следует не знаю.
     Забрёл как-то этот табор на земли одного князя, а у этого князя беда приключилась: напало на его угодья страшное чудовище, поселилось оно в лесу княжеском и никому проходу не давало.
     Кто пойдёт в лес – обратно домой не возвращается. Что только не делал князь, чтобы избавиться от такой напасти.
     Мужиков своих посылал с кольями да дубинами – никто обратно не вернулся. Вызвал князь солдат. Пошли эти солдаты в лес на чудовище и сгинули.
     И тогда поставил князь возле леса столб с надписью:
     — Вперёд дороги нет, проезжий не проедет, а прохожий не пройдёт.
     Подошёл табор к этому столбу, прочитал вожак эту надпись, зашумели все, а маленький цыган выскочил вперёд и кричит:
     — А что, ромалэ, пойду-ка я в лес, кого мне бояться? Неужто испугаюсь я зверя лесного, или князя богатого, или кого ещё?
     — И куда ж ты, дурачок, пойдёшь? ; Сказал ему вожак. ; Смотри поймают тебя барские слуги да в солдаты определят.
     — Ничего, я счастливый парень.
     Пошёл цыган в лес. Вдруг слышит: – будто охает кто-то, а кто охает – бог его знает.
     Пошёл цыган на голос. Вышел он на поляну и видит: лежит чудовище, хвост длинный-длинный, а голова, как у крокодила. Лежит это чудовище и храпит, спит на солнышке. Схватил цыган дубину, подошёл поближе, пошевелил чудовище, а оно повернулось и снова захрапело.
     Только одни раз и треснул цыган чудовищу промеж ушей – оно сразу дух испустило, такой сильный был этот коротышка. Сел цыган рядом с чудовищем и ждёт.
     Не пошевелится ли? Подождал немного, а потом подошёл поближе, открыл чудовищу пасть, посмотрел на голову перебитую – действительно подохло чудище.
     Вернулся цыган обратно в табор, спрашивает:
     — Ну что, все здесь?
     Отвечают хором цыгане:
     — Все, все.
     Рассказал цыган о том, что с ним произошло.
     — Вот так вы всё и говорите: один говорит, что бедный, другой говорит, что глупый, третий говорит, что слабый. Всего-то вы, цыгане, боитесь. А почему я не испугался? Почему я за всех один пошёл. Либо жить, либо умереть, пошёл и всё!
     А надо сказать, что князь, на землю которого попали цыгане, духа цыганского не выносил. Вот и послал он своего офицера, чтобы тот цыган из угодий княжеских выгнал.
     Приезжает офицер в табор, собирает цыган и говорит:
     — А ну-ка, цыгане, убирайтесь отсюда! Всё равно вам в лес ходу нет, потому что живёт там чудовище. Оно всех вас пожрёт.
     — Э, начальник, ; вышел вперёд маленький цыган, ; опоздал ты немного, нет уже на свете никакого чудовища, я ходил в лес и один с ним справился.
     Засмеялся офицер:
     — Эх ты, бродяга-обманщик, тебе ли с ним справиться, целая рота солдат на него ходила и не вернулась, а ты говоришь, что один сумел чудовище убить.
     — Не веришь – пойдём посмотрим! ; Сказал цыган, схватил офицера за руку и потащил в лес.
     Понял тут офицер, что с ним не шутят, возмолился, на колени перед цыганом встал.
     Говорит ему офицер:
     — Отпусти ты цыган меня подобру-поздорову, не смогу я на это чудовище даже глазом посмотреть. От одного только упоминания о нем меня страх пробирает. Сколько уже в лесу солдат полегло – не перечесть. Князь даже указ издал о том, что, кто поборет чудовище, с того он двадцатипятилетнюю службу снимет, а если это какой беглый сделает, того простит и паспорт выдаст.
     Как услыхал цыган такие слова, ещё крепче схватил офицера за руку и повёл, а тот уже криком кричит:
     — Лучше у меня лошадь возьми, только не тащи в лес. Цыган, миленький, отпусти меня! Уж если ты так хочешь, пойдём и солдат возьмём на подмогу. Поедем к князю.
     — А что, ; смекнул цыган, ; поедем! Что меня князь убьёт, что ли?
     Приехали они к князю.
     — Я, цыган, я чудовище твоё убил.
     Поморщился князь, глядя на цыгана, да делать нечего, от слов-то своих не отречёшься.
     — Ну что ж, ; говорит князь, ; покажи мне убитое чудовище.
     — Э, нет, ; промолвил цыган, ; ты, хозяин, сначала накорми, напои, а потом дорогу спроси.
     Накормили цыгана, напоили. Отдохнул он малость у князя, а потом собрал князь целый полк солдат, взял цыгана, и отправились все в лес на убитое чудовище смотреть.
     Не дойдя до места, весь полк солдат разбежался в разные стороны.
     — Эх вы, вояки, ; плюнул цыган и дальше один пошёл.
     Взвалил он чудовище на плечи, к князю принёс.
     — Видишь? ; Спрашивает цыган у князя.
     — Вижу. ; Отвечает князь.
     — Убито? ; Спрашивает цыган.
     — Убито. ; Соглашается князь.
     Говорит ему тогда маленький цыган:
     — Ну теперь выполни своё обещание: – от службы солдатской нас, цыган, освободи, паспорта всему табору выдай и больше мой табор на своей земле не трогай, а то сброшу тебя с престола.
     Испугался князь цыгана, который чудовище победил, и сделал всё, как тот сказал.
     А цыгана он на всякий случай при себе богатырём служить оставил, мало ли что.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Цыган. Хотя известно, что цыгане домов не имеют. Сказка. Стиль
     Известно, что цыгане домов не имеют, а весь свет служит им ночлегом.
     Да только неизвестно, каковым случаем жил в некоторой деревне цыган своим домом.
     Случилось ему ехать в лес за дровами, куда он, прибывши, влез на высокий дуб, желая обрубить на оном ветви.
     Но был он столько глуп, что начал рубить самую ту ветвь, на коей стоял.
     Когда упражнялся он в сей работе, ехал мимо него русский мужик также за дровами и, приметя оную цыганову глупость, сказал:
     — Цыган! Что ты делаешь? Ведь ты убьёшься!
     — А ты что за чёрт? ; Отвечал ему цыган. ; Неужели ты вещун какой? Почему ты ведаешь, что я убьюсь? Поезжай, куда едешь.
     — Ну! Хорошо, ; сказал мужик, ; будешь ты и сам скоро не лучше чёрта.
     — А убирайся ж до матери вражей! ; Ругался всё цыган, продолжая рубить свой сук.
     Мужик удалялся, но не отъехал ещё ста сажен, как подрубленная ветвь оборвалась с цыганом, который хотя был не пернатый, но слетел проворно, только садиться на землю, как по такому случаю сказывают, было ему неловко.
     По счастью, убился он не больно. Полежав несколько, и опамятовавшись, побежал он, как бешеный, догонять мужика, говоря притом:
     — Конечно, мужик сей был вещун, что узнал о моём падении!
     Догнав оного, стал цыган пред ним на колени и просил объявить, скоро ли его смерть будет. Мужик, приметя глупость его, выдумал над ним пошутить.
     — Очень скоро конец твой, ; сказал он ему. ; Вот когда ты, накладя воз дров, повезёшь домой и, поднимаясь на известный тебе крутой пригорок, кобыла твоя троижды испустит ветр, тут твоя и смерть явится за тобой.
     Бедный цыган завыл голосом, тужил и прощался заочно со своей родней, с домом и лошадьми. Считая ж судьбу свою неминуемою, приготовился расстаться со светом.
     Пошёл он к своей лошади, наклал воз дров и поехал домой весьма тихо, ведя лошадь под узду, а на гору пособляя.
     Приближаясь к крутому пригорку, лошадь его, поднимаясь, дважды уже испустила ветр.
     Цыган от того был едва жив и кричал в отчаянии:
     — Прости, моя мать-сыра земля! Прости, жёнка, детки! Уже я умираю!
     Но, въехав на гору, ободрился, думая, что мужик солгал ему о смерти. Он, сев на воз, стегнул лошадь плетью, которая, подёрнув воз, гораздо громко выпалила ветр во троиждый раз.
     Тут цыган вдруг упал с воза, сказав:
     — Теперь-то уж я за истинную умер!
     И так лежал на земле неподвижно.
     Лошадь его сошла с дороги в сторону и начала есть траву. Уже смеркалось, цыган не думал встать, считая себя мёртвым.
     Около полуночи пришли волки и, поймавши лошадь, начали есть оную. Цыган при месячном сиянии, видя сие, приподнял голову и, покачавши оною, говорил:
     — Ну, если бы я жив был, я сбегал бы домой за ружьём и всех бы сих волков побил, а шкуры бы выделал и сшил бы себе добрую шубу.
     Потом опять растянулся в положении, пристойном мёртвому. Волки, конча ужин, разошлись, а цыган лежал до самого утра.
     На заре ехал мимо оного места Драгунский объезд. Бывший при оном капрал, увидя лежащего человека и близ оного съеденную лошадь, счёл и его за мёртвого.
     Для чего подтверждения послал одного из подчинённых своих осмотреть, а сам, остановясь, дожидался.
     Драгун, подъехав и видя, что лежит не мёртвое тело, а живой цыган, спросил его:
     — Что за чёрт ты такой, тут валяешься в грязи?
     Цыган, вскинув на него глазами презрительно, сказал:
     — Много ли у тебя таковых чертей! Ты не слеп разве, не видишь, что я мёртвый.
     Драгун, рассмеявшись, отъехал и донёс капралу, что он нашёл не мёртвое тело, а живого цыгана, который называет себя мёртвым.
     — Постойте ж, ребята, ; сказал капрал, ; мы тотчас его воскресим!
     Итак, подъехав, велел драгунам слезть с коней и, заворотя кафтан, сечь его плетьми.
     Драгуны и начали, цыган молчал. Но как проняли его гораздо, он говорил сперва:
     — Пане капрале, что же это, чуть ли я не жив.
     Однако, не дождавшись ответа, вырвался у них и побежал домой. Приближаясь к деревне, встретился он с мёртвым телом, которое несли погребать.
     За гробом шла горько плачущая мать умершего. Цыган прибежал к ней, запыхавшись, и, заскоча довольно с глаз, вскричал:
     — Пожалуй, не плачь, старуха! Если хочешь видеть сына своего в живых, вели его несть на тот проклятый Крутояр, там и я был мёртв, да вот, как смотришь ты на меня, я ожил там.
     Оказав старухе столь важную услугу, пошёл он спокойно в дом свой.
     Через несколько недель случилось сему цыгану быть в городе. В то время одна цыганка ходила просить к воеводе за непочтение на сына. Воевода послал с нею рассыльщиков, чтоб сына себе привели.
     Цыганка сия, идучи домой, пожалела о сыне своём и, не хотя ввести оного в побои, не знала, что делать.
     По бессчастию встретился с ними оный, недавно из мёртвых восставший цыган.
     Тогда она показала рассыльщикам на него, сказав им, что сей сын. Тотчас схватили его под руки и потащили к воеводе.
     По приведении пред судиею, начал оный говорить ему:
     — Для чего ты не почитаешь мать свою? ; Указывая на старуху.
     Цыган, взглянув на неё, закричал:
     — Чёрт её возьми! Какая она мне мать!
     — Хо-хо! ; Сказал воевода. ; Так ты и при мне то делаешь, что и дома. Плетей! Плетей! ; Закричал он.
     Бедный цыган как ни отговаривался, воевода не верил ему и, растянув, начали взваривать. Цыган терпев свою участь, но расчёл, что ему не отделаться, и закричал:
     — Ах! Господин воевода! Теперь я признался, что моя мать родимая.
     — Но будешь ли ты её впредь почитать? ; Сказал воевода.
     Цыган клялся ему в том от всей цыганской совести. Воевода согласился ему поверить, приказал перестать, но в знак покорности и смирения велел ему мнимую мать свою нести на плечах своих до дому.
     Цыган не смел противиться и потащил оную на руках с двора воеводского.
     На дороге встретился с ним мужик из той деревни, откуда и сам он был, который спросил его, какую он ведьму везёт на себе.
     — Ши. Молчи, молчи, сосед, ; отвечал цыган. ; Се моя родная матушка.
     — Какая твоя родная матушка: – я знаю, что у тебя оныя нет, ; сказал мужик.
     — Поди ж спроси у господина воеводы, ; продолжал цыган, ; он был на моих родинах.
     И так донёс цыган старуху, куда она приказала, и не ходил уже в город, коим начальствовал тот прозорливый воевода.
++++++++++++++++++++++++++++
====
          Цыганка и змея. Когда цыгане ставят в лесу палатки. Цыгане. Сказка. Заговор.
     Когда цыгане ставят в лесу палатки, то первым делом они читают заговор от змей.
     Становятся они на колени и говорят:
     — Охрани нас бог, сделай так, чтобы змеи не попали в мою палатку, обереги ты детей моих, не дай им пропасть от змей.
     Сделают цыгане черту вокруг палатки и только после этого огонь разжигают. Да не всегда заговор помогает.
     Была у отца и матери единственная дочь. Возраст у девушки такой, что хоть сейчас замуж выдавай.
     Любила эта молодая цыганка одного парня из табора и каждый день старалась выкроить хотя бы немного времени, чтобы посмотреть на него, поговорить с ним.
     Заикнулась было молодая цыганка отцу о любви своей, а тот и слушать не пожелал, только сказал:
     — Не пара он тебе, доченька, и думать о нём забудь.
     Приходилось парню с девушкой таиться от родителей.
     Как-то раз поехал отец в город на ярмарку лошадей менять. Попросилась дочь у матери:
     — Мама, разреши, я поеду с отцом, он менять будет, а я посмотрю.
     — Что ты, доченька, господь с тобой, ; замахала руками мать, ; не женское это дело лошадьми заниматься.
     — Ну тогда я с женщинами в деревню пойду. ; Говорит дочка.
     — Зачем? ; Возразила мать. ; Что тебе, есть нечего?
     Но отпирается дочка:
     — Все равно я дома не останусь, пойду с подругами в лес, если ты меня никуда не пускаешь.
     — Ну ладно, иди, только долго не задерживайся, ; вздохнула мать.
     Пошла девушка в лес. Не для того она пошла с подругами, чтобы ягод или грибов набрать, парня ей захотелось повидать своего возлюбленного.
     Разошлись подруги по лесу, а она поотстала немного. Села на камушек цыганка, ждёт своего любимого, а его нет и нет.
     Знать, что-то его задержало. Ждала, ждала девушка, уморилась на солнышке и уснула.
     А в это время как раз её парень верхом на лошади к ней на свидание ехал. Посмотрел он на девушку и чуть с коня не слетел: – из-под смородинового куста выползла змея и прямо в рот к цыганке залезла.
     А потом все дальше и дальше, дальше и дальше. Так цыганка змею и проглотила. А как проглотила – проснулась девушка.
     Холодно ей стало, вот она и говорит:
     — Ой, как будто я холодную воду во сне пила.
     Ничего не сказал ей парень о том, что видел. Поговорили они между собой, поговорили и по домам разошлись.
     Проходит время, и начали цыгане замечать, что у девушки живот стал расти. Разговоры пошли в таборе, пересуды.
     Как увидел отец молодой цыганки такое дело, за кнут схватился.
     С той поры не стало жизни ей – каждый день бил её отец без пощады, бил и кричал:
     — Ты с кем была? Признавайся подобру, а то засеку до смерти.
     А бедной девушке невдомёк, ведь никакой провинности за собой она не знала. Только и осталось ей – плакать день и ночь.
     А каково парню её любимому смотреть на все это? Мучился он, крепился. Но вот в один прекрасный день приходит он к её отцу и говорит:
     — Знаешь что, отец, напрасно ты её бьёшь, не виновна она ни в чем. Просто твоя дочь заболела. Вот дай мне слово, что отдашь её за меня замуж, тогда я её вылечу.
     Нечего делать отцу: – сколько ни бей дочь, все равно кнутом дела не исправишь.
     — Хорошо, парень, будь по-твоему. Если докажешь, что моя дочь честная, отдам я её тебе в жены.
     Созвал старый цыган весь табор и такое слово сказал:
     — Цыгане, вот этот парень поклялся мне, что он моей дочери и пальцем не коснулся.
     — Покарай меня бог, если у меня что-нибудь с ней было, ; воскликнул цыган. ; Чтоб мне конской шерсти в руках не держать вовек! Больна эта цыганка, и я берусь вылечить её.
     Говорит отец дочки:
     — А я говорю вам своё слово, ромалэ, если этот парень вылечит мою дочь, отдам её ему в жёны!
     На том и порешили.
     На следующий день зашёл парень в деревню, в крайнюю избу, спросил у хозяйки разрешения затопить баню, потом взял котёл молока и вскипятил его.
     — А теперь, чявалэ, уходите, никто не должен видеть того, что будет.
     Ушли цыгане. Завёл парень молодую цыганку в баню, завязал ей глаза и вниз головой повесил.
     Цыганка сразу же чувств лишилась, обмерла сразу, а парень ей под голову котёл с кипящим молоком поставил.
     Полезла тут змея наружу, молочного пару учаяла, захотела напиться молока, а как выскочила изо рта, сразу в молоке и сварилась.
     А за змеёй и змеёныши её посыпались и тоже в молоко угодили. И гнездо змеиное выпало.
     Как увидел это парень, отодвинул котёл с молоком, опустил девушку на пол, вынес её на свежий воздух, дал ей в себя прийти, а потом послал за отцом её и матерью.
     Приехали цыгане, забрали дочь свою в палатку, а парень и говорит отцу:
     — Пойди посмотри, отчего твоя дочь страдала.
     Глянул старый цыган и в ужасе чуть без памяти не свалился.
     — Вот видишь, ; говорит парень, ; зря ты бил свою дочь. Ведь из-за тебя она почти год радостного дня не видела.
     Короче говоря, сдержал парень слово. Пришлось и отцу молодой цыганки слово своё выполнять.
     Сыграли свадьбу.
     А отцу молодой цыганки обидно, что не по своей воле он дочь свою замуж выдаёт, взял он незаметно змею, которая сварилась в котле с молоком, отрезал от неё кусок и жениху в еду положил.
     Да только не углядел старый цыган за своей дочерью. Вместе с мужем своим съела она кусок змеи.
     А когда по цыганскому закону отвели молодых в полог, то обратно за стол они уже не вернулись.
     Бросился отец в полог, да так и застыл.
     Лежит его любимая дочь с мужем – оба мёртвые.
++++++++++++++++++++++++++++