Великий Янус

       Задолго до воспоминаний.

       В древнеримской мифологии Янус был двуликим богом дверей, входов, выходов, различных проходов, а также начала и конца чего-либо.
       Чаще всего Януса изображали с двумя лицами, которые смотрели в разные стороны. Одно лицо Януса было светлым, молодым и прекрасным. Этот юноша словно стремился к новому, хотел увидеть будущее, сделать его лучше. Другое лицо Януса было суровым и состарившимся. Этот человек видел в своей жизни многое, прошлое заставило его задуматься о поступках, а, возможно, держит в плену воспоминаний. Иногда мы можем услышать, что кто-то называет человека "двуликим Янусом". Это значит, что он - неискренний, лицемерный и двуличный.
       В одних мифах Янус олицетворял хаос. В других - мир. В третьих - первобытный беспорядок, из которого потом возник упорядоченный космос, и он из бесформенного шара превратился в бога и стал хранителем порядка, мира, вращающим его ось.
       Так кто же такой этот великий Янус?..



       Как одна свеча зажигает другую и одной свечой
зажигаются тысячи, так и одно сердце зажигает другое,
и зажигаются тысячи.
                Л.Н. Толстой.



       Только несчастья являются мерилом счастья.
                Люк Бессон.


               
                * * *
       Как океан объемлет шар земной,
       Земная жизнь кругом объята снами;
       Наступит ночь – и звучными волнами
       Стихия бьёт о берег свой.
       То глас её: он нудит нас и просит…
       Уж в пристани волшебной ожил челн;
       Прилив растёт и быстро нас уносит
       В неизмеримость тёмных волн.
       Небесный свод, горящий славой звёздной,
       Таинственно глядит из глубины, -
       И мы плывём, пылающею бездной
       Со всех сторон окружены.
                Ф.И. Тютчев.



       Воспоминание 1.

       В голове что-то стучало тонким, прирывисто-писклявым и однообразным звуком. В углу рта я почувствовал солёный привкус проводка, прикреплённого зачем-то к моему языку какой-то плоской остроугольной пластинкой, неприятно царапающей мне нёбо. Я открыл глаза, но ничего не увидел. Всё было покрыто седой пеленой. Всё тело было ватным, не говоря уже о руках и ногах – их я вообще не чувствовал.
Что со мной случилось? Откуда я? Где я сейчас? Как сюда попал? Я ничего не помню…
Ладно, сейчас попробуем разобраться. Пахнет лекарствами и какой-то… старостью.  Наверное, я в больнице. Пищащая штука над ухом, скорее всего, аппарат, следящий за работой сердца. Звук есть, значит, я жив. Но что же произошло? Почему я в больнице? Несчастный случай? Взрыв или авария?
       Чёрт, я ничего не помню! Я знаю о себе не так уж и много. Я нахожусь в больнице, у меня амнезия и мне девятнадцать лет. Итак, можно сделать ценный вывод: у меня хорошая память на числа!..  Стоп, я что-то слышу. Голоса! Должно быть это врачи. Двое мужчин…
       - Все приборы показывают, что он скоро придёт в сознание! После стольких стараний мы не можем его убить! Это ценный экземпляр! Он не полностью мутировал. Есть надежда, что он остался человеком! А если так, то он нам пригодится в войне с «Обороной»! Я не прошу о многом. Ворон, позволь ему очнуться! Если он мутант, и схурла его поглотила, мы его убьём, - прыгал от волнения голосок одного из них.
       - Олег, ты же сам говоришь, что он мутант! Ты сам нашёл в его крови схурлу, а теперь защищаешь этого сопляка?! Он мутант! Он должен сдохнуть, как и те, что были до него! Я убил их и не пощажу этого!.. – пророкотал басистый командирский тон другого, по-видимому, Ворона. 
       - Ворон, он нам нужен!.. – голос первого, Олега, стал хлипким и забитым, как половая тряпка, которую отшвырнули в дальний угол комнаты. – Не говори так, ведь он может услышать нас!..
       - Ты дурак, Олег! – неожиданно рявкнул Ворон.
       С минуту длилась сосущая тишина, которую прерывал только звук пищащего аппарата. Я лежал, слушая его, и боялся показать, что всё слышу. О чём они? Я ничего не понимаю!.. Я что, мутант?.. Какой к чёрту "мутант"?
       Немного успокоившись, Ворон продолжил:
       - Ты глуп, Олег. Чем он нам пригодится? Его присутствие в Обен Еолеб лишь подтачивает опасность, нависшую над нами! Думаешь, повстанцев не будет звать кровь их сородича?! Проклятая схурла! Почему я доверил целый город твоему идиоту брату?!
       - Но на тебя же вакцина подействовала! И на меня! Дикобраз многих спас, - оправдываясь, пролепетал Олег.
       - Но большая часть мутировала! Ненавижу! – прошипел Ворон. – Хорошо,  пока я позволяю ему жить. Но если он будет откровенным мутантом, я убью его. Лично. Или нет, заставлю тебя это сделать, ведь ты же его усиленно защищаешь!.. Какой же ты кретин, раз надеешься на помощь этой… этой ПАДАЛИ… - в голосе прозвучало явственное отвращение, такое, что мне самому стало противно, что я есть на белом свете. – Ненавижу.
       Далее последовали быстрые шаги. Этот Ворон уходил гордо, подчёркивая своё превосходство над миром и мной, ПАДАЛЬЮ… Нет, это не больница…
       - Где я? – странно-вялым в отличие от мыслей, немного хрипловатым голосом спросил я.
       Рядом со мной кто-то испуганно икнул и, наверное, отшатнулся назад. С минуту длилась гробовая тишина.
       - П-показалось… - заикаясь, пролепетал голос Олега.
       Я немного разозлился и прохрипел:
       - Вы Олег? Где я?
       Человек рядом снова икнул.
       - Ты ж-жив?.. – прошептал его голосок.
       После чего, немного смутившись, добавил, поправляя себя:
       - Ой, конечно ты жив, что я говорю… Я немного взволнован и… и испуган, что ты очнулся. Я не знаю, как… что мне делать?.. Ворон! Ворон!.. – отчаянно запищал Олег.
       - Не надо его! Я же вас не съем, - усмехнулся я.
       - Откуда же я знаю, - вполне серьёзно заметил тот.
       - Вы кто?
       Мужчина, немного помедлив, ответил:
       - Олег Осипович. Я учёный.
       - Мне ни о чём это не говорит, - развязно отрезал я, пропуская мимо ушей его горделивый тонок. – Что это за больница?
       - Боль-ни-ца?.. Что? Может всё-таки позвать Во…
       - Нет, чёрт вас возьми!.. Где я? Вы можете ответить, где я? Что со мной произошло? Как я попал в больницу?
       - Не знаю о чём ты. Я тебя не понимаю. Наши люди нашли тебя на болоте, когда охотились на кроликов. Ты был почти полностью скрыт под нефтью, торчала только рука. Но... она сгнила. Ты наверняка там проплавал намного больше половины года, законсервированный под затвердевшей нефтью. Не знаю зачем, но тебя вытащили. Принесли сюда, в Обен Еолеб. У тебя, оказалось, была клиническая смерть. Руку пришлось ампутировать – мало приятного в неработоспособной, голой и страшной груде костей и суставов…
       - Смерть?.. Рука?.. Что?
       Его слова подтвердила тупая боль в правом плече, проткнувшая руку, как спица, до локтя. Остальная часть руки не болела. Или просто нечему было болеть… 
       Пищащий над ухом аппарат ускорил свой противный звук.
       - Не волнуйся, Ворон и мой брат уже доработают твою новую руку, – поспешил успокоить Олег Осипович. – Она будет не очень удобная, но какая есть. Дня через три-четыре сделаем операцию. Но взамен ты должен будешь помочь Совету Учёных. Ты согласен?
       - У меня есть варианты? – усмехнулся я.
       - Как это? – не понял Олег.
       - Вы говорили, что я мутант. Вы меня хотите убить. Я ничего не понимаю! Я простой человек!
       - Ты всё не так понял… Ты не опасный мутант. Наверное… Если ты нам поможешь в одном деле, ты будешь жить счастливо, поверь. Ворон будет тебя уважать. Он не плохой. Он ангел. Он Бог. Он мученик…
       - Вы говорите, как маразматик, - честно улыбнулся я. – Это не розыгрыш?
       - Нет.
       - Я помогу, но чем?
       - Ты потом узнаешь это. А пока мне надо узнать о тебе как можно больше. Рассказывай всё, что ты о себе знаешь, даже тайны своего сердца. Каждая крупинка информации о тебе важна, - серьёзно сказал Олег Осипович.
       Я честно задумался.
       - Как тебя зовут? – подсказал Олег.
       - Не помню.
       - Совсем? Даже первую букву?
       - Говорю же, не помню. Я вообще мало, что о себе помню.
       - А что же ты конкретно помнишь?
       - Мне девятнадцать лет. Больше ничего. Может на мою память повлияла клиническая смерь? – предположил я.
       - Возможно. Но ничего точно сказать не могу. Я учёный. Я не предполагаю, я верю лишь фактам. А насчёт этого я пока предпочту не гадать, - неуверенно ответил Олег Осипович.
       Он вздохнул и немного потопал ножкой.
       - Хорошо. Через пару часов тебе принесут немного воды. Есть тебе пока нельзя, ты можешь умереть. Отдыхай, силы тебе пригодятся, Безымянный.



       Воспоминание 2.

       Спустя два дня я стал всё отчётливо видеть.
       Я находился в большой сильно освещённой комнате без окон. Стены её отражали любой звук, который тут же зависал в пространстве и разносился эхом во все стороны, словно комната была большой железной коробкой. Свет, исходивший с потолка, резал глаза, слепил. Я не мог понять, откуда он поступает, потому что никаких осветительных приборов тут не было. Зато было очень много разных причудливых механизмов.
       Это и какие-то хрупкие конструкции, готовые упасть со своих тонких, непропорциональных подставок, и огромные, едва ли не занимающие часть комнаты приборы, со стрекотом перегоняющие внутри себя что-то шумное и неугомонное… Посреди этой лаборатории, как-то некстати, стояла моя кровать, неаккуратно, но крепко сваренная из стальных труб. Я лежал на ней и смотрел на висящие под потолком экраны. Они постоянно показывали скучный и однообразный пейзаж пустыни и странных железных сфер, наполовину зарытых в песок и застывших посреди неё. Единственное, что менялось там это то, что изредка из этих необычных «домиков» выходили человека два-три, уходили куда-то надолго, потом возвращались с чем-то вроде кроликов.
       Я до сих пор не мог понять, что это за место и что со мной произошло. На четвёртый день после того, как я очнулся, Олег сообщил, что моя новая рука готова. Ворону удалось исправить все её недостатки. Вероятно, она была идеальна. Мне уже порядком осточертело жить без правой руки, хоть и прошло всего несколько дней. К тому же мою обрубленную культяпку так ни разу и не продезинфицировали. Я побаивался, что получу какую-нибудь инфекцию или заражение крови на крайний случай. Поэтому и хотелось побыстрее получить свою новую руку назад.
       А ещё мне было интересно посмотреть на этого Ворона. Его я знал лишь по-голосу: грозному, басистому, жутковато-красноречивому, словно это был не человек, а сам Дьявол.
       «Наверное, он – старый злобный хрыч», - мысленно представлял себе его я.
       Олег Осипович мелькал перед моими глазами почти постоянно и уже успел поднадоесть. Его приметы я легко запомнил. Хомяк. Да, он просто невозможно похож на это мелкое создание! Это был маленький упитанный старичок, хотя на вид ему было лет сорок. Истинный возраст его – около семидесяти лет! – выдавал старческий голосок с некоторой писклявостью и белоснежные волосы, покрывающие лёгким пушком его лысеющую головку, расширенную книзу, как репа. С полненького личика свисали дряблые щёки, поросячьи глазки-бусинки грустно мигали из-под овальных очков с гнутыми дужками, которые едва держались на круглом носе-редиске. Некоторую солидность Олегу придавали белый халат то ли учёного, то ли врача, и две глубокие, как бездны, морщины, тянущиеся от ноздрей к уголкам губ.
       Скоро он показал мне новую руку и сделал операцию. Много о ней рассказать не могу, потому что не помню, да и не стал бы – поверьте, зрелище не для слабонервных!
       Рука не оправдала моих надежд: передо мной предстала обычная железка с переплетёнными в ней проводками. Да, она была чем-то отдалённо похожа на обычную руку. Например, тут присутствовала каждая «косточка», которая должна быть в ней. Но всё же я с ужасом разглядывал это, не побоюсь сказать, уродство. Мою руку отрезали по локоть, вместе с суставом, где она должна нормально гнуться. На новой руке вместо локтя была круглая шайба. Ниже располагались ещё две миллиметровые шайбочки, с прикреплёнными к ним тонкими трубками. Их было столько же, сколько и креплений – две. Завершались трубочки еще парой креплений к другой шайбе. Она служила запястьем. От него шло ещё пять креплений с невероятно тонкими, но уже более короткими и крепкими трубками. Чтобы основание ладони не рассыпалось в разные стороны, все эти «косточки» соединили металлическими пластинками, как перепонки. А уж от них шли «пальцы» - пять отростков с креплениями в трёх постоянно укорачивающихся трубочках. Вся эта мудрёная конструкция была переплетена серыми проводками и напоминала костлявую руку мертвеца с ещё целыми венами…
       Примерно так и выглядела моя новая рука. Согласен, работа была ювелирной, но немного громоздкой и тяжёлой. Тяжёлой во всех смыслах. Во-первых, Ворон, как мне сказал Олег Осипович, долго корпел над изготовлением моей новенькой конечности, хотя и с неохотой. Во-вторых, рука была просто неподъёмной. 
       Я лежал на невысоком столе, застеленном чем-то белым, в той же лаборатории, где и очнулся. Когда мне пришивали руку, я постоянно терял сознание от боли. А когда приходил в себя – тоже от зверской боли! – дико орал. Слёзы сами собой наворачивались на глаза, а мне хотелось так извернуться, чтобы можно было перегрызть себе горло. Чтоб не мучиться.
       Шил Олег Осипович неумело и без наркоза. Протыкал толстой иголкой кожу и вдевал её в специально припаянные к верхней шайбе-локтю отверстия из изогнутой крепкой проволоки.
       Но и это была лишь крохотная частичка операции!.. Пришить руку – одно дело, а вот заставить её двигаться и слушать команды посылаемые мозгом – совсем иное… Тут должны быть, конечно, задействованы нервы или что там отвечает за двигательные функции… Такой боли я никогда не чувствовал. Настоящий ад начался с того момента, как мне под кожу всадили первый провод, крепя его к чему-то, что вызвало у меня взрыв боли. Я взревел, как раненый медведь, по металлу руки пробежала струйка крови. Затем я просто провалился в пустоту, обессилев.
       Меня пробудил новый всплеск мучительной боли. Словно сквозь сон я увидел, что белоснежная простыня на столе была уже липкой от крови, Олег встревожено шипит, продевая очередной провод в мою руку, торопливо пошлёпывая меня по лицу, стараясь таким образом привести в сознание.
       Но я даже не ощущал этих неловких движений. Всё моё существо поглотила боль руки…
       - Очнись!.. Очнись… - как из-под подушки доносился голос Олега Осиповича.
       Я видел сквозь туман, как двигаются его губы-ниточки.
       Звуки пропали…
       Меня окружила тёплая, липкая, как кровь, тишина…
       Наверное, так выглядит смерть?..
       Почему мне кажется это знакомым? Ах, да!..
       Я ведь уже умирал, тогда… А хотя уже всё равно… Всё равно. Да…



       Воспоминание 3.

       Я потерял очень много крови, но выжил. Около недели я прибывал в беспамятстве, плавал в просторах своих грёз и коротких размытых воспоминаний. Лишь иногда я словно просыпался и слышал отдалённые голоса Олега Осиповича и Ворона.
       - … он не выживет, - коротким хлыстом щёлкал бас Ворона.
       - Ты создал отменную руку! Он выживет, - как-то уверенно отрезал Олег.
       - Если ты так уверен, то стоит ждать совершенно невероятного результата. Но молись, чтобы его тестирование было отрицательным!.. Иначе… - прошипел тот.
       - Нет, Ворон, нет!.. Я и так делаю всё возможное! Я стараюсь изо всех сил. В его крови есть муто-клетки, но их мало. Есть шанс…
       И тут голос Олега потух где-то вдали, как дикий огонь в царстве мрака и печали. Я вновь провалился в тишину.
       Вскоре я окончательно пришёл в себя. Олег как обычно маячил рядом.
       - О, как хорошо, что ты очнулся, - рассеянно улыбнулся он. – У тебя целую неделю стоял постоянный жар. Вчерашним утром он начал спадать. Ты всё звал какую-то Дашу… Кто она?
       Я напрягся.
       «Даша? Что ещё за Даша?..» - пульсировало в моей горячей голове.
       Но стоило мне об этом подумать, как всё тело словно прострелило зарядом боли.
       - Прости, тебе ещё рановато мучить себя размышлениями и физическими нагрузками. Отдыхай и постарайся не делать лишних движений. Это может быть опасным для твоей жизни, ведь ты и так был на краю смерти.
       - Уже два раза, - просипел я.
       Меня снова, иглой, прошила боль.
       - Я же просил тебя, Безымянный!.. – рассерженно нахмурился Олег Осипович.
       День ото дня меня преследовала нестерпимая боль в руке. Казалось, что вся моя жизнь теперь застыла на грани между смертью и болью. Тяжёлое железо не позволяло мне даже привстать. Олег Осипович постоянно наведывался ко мне узнать о моём самочувствии, но я лишь делал безразличное лицо и холодным сдержанным тоном повторял выученные долгими бессонными ночами, скованными железной болью, слова:
       - Всё хорошо.
       Но стоило учёному выйти, как я падал лицом в подушку и сдавленно орал от мучений. Почему я врал? Наверное, был слишком слаб, чтобы признаться, что мне больно. А может просто понимал, что без руки я ничтожество, но мне и без моих жалоб помогают как могут.
       Возможно, именно из-за моего упрямства я и выкарабкался. Вскоре боль переросла в усталость, а ненависть к тяжёлому железу – в нетерпение мелких предметов, которые мне подсовывали день за днём. Ложки, или что-то наподобие их, которыми я ковырял свою обычную пищу – кролика, были для меня страшным препятствием. Металлические суставы, словно нарочно, не поддавались и не желали гнуться.
       Но уже через месяц я понял, сколько плюсов в моей новой руке. Металл был неуязвим, я не чувствовал боли, когда меня били молотком по протезу. Железная рука оказалась гораздо быстрее, ловчее и сильнее обычной. К сожалению, в каждом плюсе есть и свои минусы. Постепенно железо ржавело и требовало чистки. Я уже привык к боли и вопил в этот раз меньше, чем обычно. Чистка длилась дня два, и всё это время я ходил с обрубком вместо руки. И сегодня её снова забрали.
       Я с тоской посмотрел на экраны. Интересно, это такой фильм или камера наружного наблюдения? Пустыня, пустыня… Люди редко появляются. Хотелось бы выйти из этой лаборатории. Мне надоел спёртый, душный воздух, пронизанный запахами лекарств и железа. Я снял кожаную фляжку, висящую у меня на поясе, и сделал глоток. Это была обычная вода. Правда какая-то мутная и неприятная на вкус, но пить больше было нечего. Не знаю где я, но вода тут в дефиците, это точно…
       За одним из приборов я заметил движение. Без механической руки я чувствовал себя каким-то беззащитным птенцом, выпавшим из гнезда в лапы к кошке. Но я всё-таки подкрался к тому месту, где только что видел что-то. Передо мной предстало зеркало, давно заброшенное и с трещиной в нижнем правом углу. В нём был я…
       Через секунду я вдруг понял, что до этого не помнил, как я выглядел. Хотя, если честно, ничего особенного… Старая майка, широкие серые брюки, чёрные волосы неаккуратно подстрижены и растрёпаны. Скорее всего постарался кто-то из этих учёных. Не знаю, что произошло и как меня нашли, но подозреваю, что у меня успела отрасти приличная грива. Ладно, посмотрим дальше. Так, вместо правой руки – жуткая культяпка. Зато сильная. Визуально мышцы на ней кажутся чуть крупнее, чем на здоровой руке. Конечно, ведь основная нагрузка и тяжесть приходится именно на неё. А лицо… Не возьмусь судить, но могу сказать точно лишь одно – я не урод. Но и красавцем себя называть не стану. Густые чёрные брови, тёмные глаза, под тонким носом скривились в насмешке нитевидные губы.
       - Хм… Ладно, терпимо! – пожал плечами я, но в душе остался доволен своей внешностью.
       Неожиданно в лабораторию и мою комнату по совместительству вошёл Олег Осипович. Сзади него, переминаясь, стоял какой-то тип, похожий на гору.
       «Ворон? Я его себе не таким представлял…» - насторожился я, с недоверием глядя на вошедших.
       - Олег, вы уже руку принесли? Так быстро? – уже вслух поинтересовался я. – Это Ворон?
       Олег Осипович колко улыбнулся, скосив глаза в сторону человека-горы.
       - Нет, Безымянный. Это мой брат Дикобраз. Хотя я всей душой и сердцем желал бы иметь в братьях Ворона. Он не пришёл, потому что… - Учёный выдержал натянутую секунду молчания, пытаясь придумать несуществующую причину. - …чистит твою руку.
       Я раздражённо кивнул.
       Ясно, Ворон меня ненавидит.
       Очень сильно ненавидит.
       Интересно, почему? Возможно, он считает меня этим… мутантом? Но я ведь не сильно похож на чудище со щупальцами вместо рук и ног! Так в чём дело?
       Я пытливо осмотрел нового человека со странным именем.
       - Он тоже учёный? – спросил я.
       - Да, довольно известный. Он создал Волшебную Вакцину, которая позволяет обходиться без воды около недели, - признался Олег, но всё же озлобленно зыркнул на помрачневшего брата. – Отвратительное и полезное изобретение одновременно!
       Великан не был похож на учёного, и я заинтересованно остановил взгляд на его маленьком круглом личике. Дикобраз был больше похож на борца суммо, грозного вышибалу в клубе или, по крайней мере, на моего школьного учителя по английскому языку, но не на учёного. Он был такой огромный, что едва помещался в лаборатории, а при входе в неё едва протиснулся в дверь. Нет, полным назвать его было трудно, просто он был человеком действительно богатырского телосложения. Дикобраз был на три-четыре головы выше меня, а во мне был почти метр и восемьдесят сантиметров! Это просто удивительно! Одежды на такого великана, видно, не нашли, поэтому кто-то скроил несколько тканевых жёстких мешков для рубахи и штанов. Выглядело глупо и неаккуратно, как и моя стрижка. Дикобраз был очень похож на Олега Осиповича, но выглядел чуть моложе брата лет на десять. На его низкий лоб падали жиденькие волосы чуть тронутые проседью. Острый подбородок подчёркивала козлиная бородка, под картофелеобразным носом расплылись в довольно дружелюбной улыбке безобразно огромные губы. Из-под лохматых бровей поблёскивали мышиные глазки. Неприятный образ дополняла уродливая чёрная родинка над левым уголком губ. И тем не менее, что-то доброе в этом типе явно было.
       - Приятно познакомиться, Дикобраз, - поздоровался я, понимая, что новое знакомство мне просто необходимо для ответов на накопившиеся вопросы.
       - Пришло время, тебе пора выйти из лаборатории, - неожиданно сказал Олег.
       - Что? – я немного ошалел.
       Я чувствовал себя растением, которое пересаживают из одного горшка в другой.
       - Дикобраз объяснит тебе всё, иди за ним.
       Мне ничего не оставалось, как только послушаться и пойти за громилой, который уже двинулся в глубину мрачного коридора за дверью лаборатории.



       Воспоминание 4.

       Я и Дикобраз шли по узкому тёмному коридору. Я ничего не видел в кромешной темноте, зато отчётливо слышал лязг железа у нас под ногами. Стены тоже сухо кашляли в ответ нашим шагам. В воздухе пахло ржавчиной и пылью.
       Я думал, с чего начать разговор. Наконец, я неуклюже произнёс стукнув голосом о металл стен:
       - Можно вопрос?
       - Теперь ты можешь задавать любые вопросы, - дружелюбно прогудел, как поезд, учёный.
       - Ааа… Дикобраз – это настоящее имя?
       В темноте послышался громкий хохот.
       - Это говорит мне мутант с именем Безымянный! – сквозь смех заметил он.
       - Мутант? Что за ерунда! И я не Безымянный, я просто забыл своё прошлое, а это имя мне придумал Олег Осипович, - рыкнул я.
       Дикобраз перестал смеяться и, кажется, даже помрачнел во тьме.
       - Наша с Олегом мама умерла через два года после моего рождения. Подхватила какую-то инфекцию. Олегу было двенадцать. Конечно, и у меня было имя, но мы с тобой похожи в этом. Оба не помним, как нас звали по-настоящему. Мама может и назвала меня как-то, да вот только чаще говорила мне "Дикобраз". Брат тоже привык, не задавался вопросом, как меня иначе звать.
       - Почему именно "Дикобраз"? Они же колючие.
       - Кто? - оторопело спросил мой проводник.
       - Дикобразы.
       - Я даже не знаю, что это значит.
       Я немного удивился, но не было похоже, что он шутил. Поэтому решил поменять тему.
       - О... понятно… А вас потом в детский дом отдали? Или у вас родственники были?
       - Что? «Децки-том»? Что это значит? – не понял Дикобраз. В его тоне прозвучало напряжение.
       - Вы не знаете что такое детский дом? – Моё удивление росло с каждой минутой. – Это дом для детей-сирот.
       - Сирот? Парень, ты какие-то странные слова произносишь! – Голос учёного стал угрожающим.
       Он остановился где-то в темноте. Мне стало жутко.
       - Обычные слова! – попытался оправдаться я, не понимая его бешенства.
       - Мутантский язык! Все мутанты произносят какие-то слова, после которых всем бывает плохо!
       - Но я ничего такого не сказал!..
       - Хорошо. Я тебе поверю. Но постарайся больше не использовать их. Наверное, тебя сможет понять лишь Ворон… Хотя…
       Дикобраз задумался и вдруг спросил:
       - Какое сегодня число?
       - Так сразу и не скажу. Меня долго продержали в той комнате и...
       - А год?
       Я напрягся, и на секунду моё сердце остановилось в груди, после чего бешено забилось. Я подумал, что у меня сейчас случится остановка сердца от такого скачка, но обошлось. Главное было в другом. Я не знал, какой сейчас год.
       - Какой год твоего рождения, помнишь? - будто читая мои мысли, продолжал спрашивать Дикобраз.
       - Я ничего не помню... Что происходит? - К горлу у меня подступил ком от шока.
       - Ворон провёл определённый ряд анализов. Мы можем сказать всё лишь приблизительно, потому что у нас нет столь же точных механизмов, как в древности. Но тебе сейчас больше сотни лет. Ты старше Ворона, парень.
       Я застыл на месте в темноте. Казалось, что удары моего сердца эхом отстукивает железо, которое окружало меня.
       - Ты потерял память, а значит не помнишь, что произошло тогда, давно. Так давно, что даже мне это известно лишь со слов Ворона, - Дикобраз вышел куда-то вперёд, и темноту разрезала яркая полоска света. Он открыл проход наружу.
       Я был нем от непонимания и ужаса, закравшегося мне в душу. Выйдя, я был ослеплён солнцем. В нос ударила пыль и жара. От духоты закружилась голова.   
       Привыкнув к свету, я осмотрелся. Передо мной была седая пустыня. Я узнал её сразу – именно её показывали экраны в лаборатории. И эти иглу были здесь… Вернее это было что-то вроде выходов из-под земли. Я и Дикобраз только что вышли из одного. Выходы действительно походили на иглу или зарытые наполовину в песок гигантские шары для гольфа, сделанные из железа. Небо над головой было белое-белое, как зимой. Мини-город казался мёртвым. Мне стало тоскливо и захотелось назад в лабораторию.
       - Это Обен Еолеб. Единственный оставшийся на Земле город после смерти планеты. Я с братом набрел на него, когда он ещё строился. Руководил стройкой ещё молодой Ворон. Он талантлив, но, честно сказать, зациклен на борьбе с мутантами. Как и Олег. Я не против мутантов, но всё же побаиваюсь их.
       - И меня? Я же тоже мутант? - Мой голос прозвучал как-то странно. Бесцветно что ли.
       - Да, но, надеюсь, не опасный, – улыбнулся Дикобраз, будто приободряя меня, при этом глубоко вдыхая раскалённый воздух. – Люблю запах ржавчины! Он напоминает мне, что мы всё ещё живы.
       Я скривил бровь, жалея его. Мне казалось это чем-то диким.
       - Тут нет свежего воздуха? – Мне было больно дышать горячим кислородом. Или тем, что он него осталось.
       - Ворон может и помнит то время, когда был свежий воздух, но я родился в раскалённой пустыне. Мне не известно ничего, кроме засухи и жары.
       Я огляделся снова, словно пытаясь найти погрешности в этом жутком постапокалептическом театре.
       - Если это розыгрыш, то совсем не смешной... и до боли реалистичный, - пробормотал я, прижав остаток правой руки к телу левой ладонью.
       - А почему я мутант? Кто они?
       Дикобраз сосредоточенно почесал свою козлиную бородку.
       - Как бы тебе понятнее объяснить… В твоей крови обнаружили схурлу – муто-клетку, которая пожирает здоровые клетки, замещая их себе подобными.
       - Как кукушка, подбрасывающая в чужое гнездо своё яйцо? – уточнил я.
       - Не знаю, - раздражённо отмахнулся Дикобраз, совершенно не поняв, о чём я говорил. – Ну, вот. Такие отклонения мы называем мутациями. Самые опасные мутанты – это мутанты животного происхождения. Тариги, марлоки… Все из одной звериной кучи. Мутанты-люди менее опасны, но они владеют силами, которые нам не подвластны. Они называют жизнь после смерти Земли переходом к скрытым человеческим способностям. Дикари! Довольно глупые и жестокие дикари. Мы не называем их людьми, потому что человек должен быть НОРМАЛЬНЫМ, а они МУТАНТЫ. Про тебя мало что известно, но будем надеяться, что ты не опасен, и что ты нам сможешь помочь в одном деле. Подробности узнаешь завтра, а про некоторые вещи я тебе расскажу сейчас по ходу дела. Пока послушай о смерти Земли, - Дикобраз встал ко мне спиной и посмотрел на горизонт. – Это помнит сам Ворон, хотя ему и было тогда лет пять. Он рассказывал, что близился какой-то праздник… название забыл… он знаменовал переход из одного года в другой. Странный праздник…
       Тогда Земля взбесилась. Она стала истреблять людей, как паразитов, которые завелись в ней. Солнце засветило сильнее. Все «льды» (сам не знаю что это, но так говорил Ворон!) растаяли и вода, драгоценная вода, затопила землю, оставив лишь клочки суши. К несчастью, пить эту воду было нельзя. Она была не пригодна для питья. Можно сказать, ядовита. Там, где были «атомные электростанции» произошли взрывы. «Радиация» распространилась повсюду, всё стало гибнуть. Кроме того, ядовитая вода стала тухнуть под воздействием солнца и отрав, наполнявших её. Часть пересохла, образовав пустыни. Часть превратилась в адские болота. В одном из таких тебя и нашли. Тогда люди и животные умирали от голода, жажды и жары. Всё постепенно умирало.
       Прошло много лет, родились мы с братом. Началось строительство города-жизни Обен Еолеб. Ворон дышал идеями о возрождении планеты. И по сей день из Обен Еолеб выходят группы людей, которые идут за пресной водой к редким оазисам и попутно отлавливают кроликов для пропитания. Я создал Волшебную Вакцину. Она заменяла недельную норму пресной воды, которая здесь очень редка и ценна. Ворону понравилась моя идея, и он приказал сделать уколы людям. Всё, чем мы пользовались, для нас достал Ворон. Или же сделал по смутным воспоминаниям об изобретениях предков. Испытания на кроликах вакцина прошла (этих животных тут очень много!), но никто не ожидал подобных реакций организма человека. Некоторым она действительно позволила не пить неделю, а некоторые и вовсе мутировали… Особенности организма у каждого свои.
       Через месяц кролики взбесились. Они загрызли прекрасную женщину, входившую в организованный нами Совет Учёных – Марику Шульц, когда она проводила опыты. Одного кролика нам удалось убить, а два других исчезли. Кажется, что из-за них и возникли животные-мутанты… Ведь достаточно укуса или царапины, чтобы стать подобным мутанту – схурла неумолима.
       Потом в городе стали гибнуть люди. Было видно, что их кто-то потрошит. Ворон возненавидел мутантов и решил их перебить. Он не винит меня в произошедшем, а считает, что сам совершил ошибку разрешив использование недоработанной вакцины четырнадцатилетнего пацана, - Дикобраз с горечью потупился. – Он сделал пистолеты из подручных материалов… А потом… началась тупая пальба, убийство… Кровь поливала высохшую пустынную землю. Мне не хотелось убивать!.. Наверное, ты считаешь Ворона жестоким, но это не совсем так. Да, его можно назвать резким и вспыльчивым, но он не жесток. Скорее он старается защитить нас от неизвестного. И этим неизвестным являются мутанты. Он хочет, чтобы на новой Земле жили только нормальные ЛЮДИ. Понимаешь? Он истребляет всё, что ненормально. Порой мне его жаль…
       Те мутанты, что выжили, сбежали в пустыню, организовали свой лагерь повстанцев «Оборона». Они считают, что будущее за мутантами. Они убивают людей, а люди убивают мутантов. Замкнутый круг. Исход будет известен лишь после того, как один лагерь перебьёт другой. Эти кровавые монстры убили много людей. А теперь можно смело переходить к делу, - Дикобраз резко повернулся ко мне. - Безымянный, ты должен помочь людям победить в этой битве. Мутант ты или нет, но ты должен понимать, что будущее не за страшными чудовищами с третьей рукой или лишним глазом на животе! Хотел бы ты иметь такого ребёнка?! Помоги нам выжить!
       Я не верил в реальность всего происходящего. Всё было, как во сне. Но Дикобраз был серьёзен и мрачен.
       - Я… я немного шокирован… Как вообще всё это может быть?.. Как в кошмаре… Ох… Я, конечно, вам помогу! О чём вы говорите!.. Просто я не знаю как… - испуганно бормотал я.
       Меня привёл в ужас рассказ Дикобраза. Неужели я тоже одна из этих мерзких тварей? Мутант? Они начали нападать первыми, а люди первыми закончат эту схватку!.. Я помогу! Есть надежда всё вернуть. Есть надежда воскресить Землю.



       Воспоминание 5.

       На следующий день Дикобраз снова пришёл ко мне. Он сказал, что мне необходимо пройти проверку. А точнее – не пройти. Я опять покинул лабораторию, но теперь уже пошёл не наружу, а, напротив, в глубину подземных тоннелей города из металла Обен Еолеб. Я и Дикобраз сделали несколько поворотов мимо таинственных дверей, как две капли воды похожих на дверь "моей" лаборатории. На некоторых было прямо на металле криво нацарапано: «Не входить!».
       Пройдя чуть дальше, я заметил ещё одну лабораторию. Дверь была открыта. Там пузырились гигантские стеклянные колбы с какой-то лиловой жидкостью внутри, а в конце лаборатории стояло несколько прозрачных ящиков, в которых неподвижно замерли небольшие существа, похожие на зародыши, но куда более странные.
       Дикобраз остановился рядом с лабораторией, дожидаясь кого-то. Оттуда вышел Олег Осипович с каким-то железным чемоданчиком.
       - Что это? – кивнул я на сидящих в ящиках созданий.
       Олег проследил за моим взглядом и напряжённо отмахнулся.
       - Не рождённые дети мутантов, - сказал он и добавил, будто бы успокаивая себя самого: – Мёртвые, конечно…
       - Вы что их вырывали из животов матерей? – охнул я.
       Олегу явно не понравился мой тон, но он сдержанно промолчал лишь слегка нахмурив брови, отчего его нос ещё больше скукожился, а глаза стали ещё меньше, чем прежде. Он отвернулся и с лязгом затворил дверь лаборатории.
       - А это что? – Я перевёл взгляд на чемодан в его руках, так и не дождавшись ответа.
       - Всему своё время, Безымянный! – рассерженно бросил тот. Сегодня Олег Осипович был явно не в лучшем расположении духа. Или же просто нервничал от чего-то.
       Я вопросительно глянул на Дикобраза, который был самым добрым относительно меня с самого момента нашего знакомства. Он не боялся меня так как Олег, не ненавидел как таинственный и богоподобный Ворон, постоянно мне всё разжевывал и таким образом поддерживал мои несчастные нервы, которые итак были расшатаны от непонимания происходящего. Дикобраз вздохнул и ответил, будто ощущая мою беспомощность:
       - Волшебная Вакцина… Она определит мутант ты полностью или не совсем. И молись, чтобы ты не был полностью поглощён схурлой! Ворон тебя застрелит, не успеешь ты и пикнуть. Он перебил половину Обен Еолеб, чтобы спасти нормальных людей от таких как ты.
       - Я не такой как они, я же не убивал никого. К тому же я хочу вам помочь, – насупился я.
       - Понимаешь ли, Безымянный... Это дело принципа для Ворона. Он не простит себя, пока не исправит... мою ошибку, - безнадёжно покачал головой Дикобраз, поймав на себе в полумраке сердитый взгляд Олега Осиповича. - Идём, я тебе пока ничего не могу объяснить, - и он двинулся вслед за братом дальше по коридору.
       Когда я вошёл в зал заседания Совета Учёных, я ничему уже не удивился, хотя и удивляться было совсем нечему. Как обычно: скучное серое железо. Зал был пуст. Не было ни окон, ни картин. Всю скуку разбавлял лишь неаккуратный железный стол и четыре таких же стула за ним. За столом должен был восседать весь Совет Учёных, но одно кресло пустовало. Сперва я не понял, кто должен был там быть, но после вспомнил, что это, наверное, место той женщины, что погибла от нападения обезумевших подопытных животных. Олег Осипович примостился с левого края, нервно заламывая пальцы. Дикобраз, торопливо, но неуклюже уселся справа, оставив пустым промежуток между собой и другими учёными из одинокого стула. Этот стул для мёртвой женщины приковывал к себе внимание и заставлял душу леденеть. Она будто всё ещё была здесь. И рядом с ней сидел тот самый Ворон, чуть более грозный, чем мёртвый наблюдатель.
       Да, это был точно он! Я это понял сразу, сам не знаю почему. Это был мрачный, тонкий, седой старик, с короткой бородой, с узким лицом, похожим на лампочку, с носом, напоминающим вороний клюв и хищным чёрным глазом, злобно зыркающим в разные стороны. Правый глаз был закрыт каким-то подобием чёрного монокля с металлической цепочкой, спускающейся в карман клетчатого жилета, потрёпанного временем. Монокль был невообразимо жуток, будто врос в глазницу. Мне показалось, что это придало Ворону ещё больший вид железобетонного тирана.
       Главный учёный презрительно сверкнул левым глазом, и мне снова стало как-то стыдно за себя и своё существование. Он пробасил мне знакомым голосом:
       - Мутант. Не думал, что смогу терпеть рядом с собой подобный отброс…
       Я побледнел, но промолчал.
       - Ты уже знаешь, что я не терплю таких как ты. Но ради победы человеческой вымирающей расы, я согласен держаться. Ты – мутант, хоть и наполовину, но мутант… - продолжил он.
       - Но я не… - попытался отрицать я, но был оборван резким криком, от которого внутри меня всё сжалось до размера горошины:
       - НЕ ПЕРЕБИВАЙ МЕНЯ!!!
       Эхо разнеслось по помещению и исчезло где-то в тоннелях. Мне показалось, что кто-то невидимый швырнул о стену бусы, которые с грохотом рассыпались по всему залу. Я сглотнул комок в горле.
       «Неужели я боюсь этого человека?» - Волосы у меня на голове встали дыбом.
       - Ты пройдёшь всего одно испытание, - как ни в чём не бывало, сообщил Ворон. - Если ты начнёшь мутировать – мы тебя убьём. Нет, – что ж, считай, тебе повезло! Неделю ты сможешь не пить, спокойно сосуществовать с людьми и помогать нам, - он резко махнул тонкой рукой с сухими длинными пальцами. - Олег!
       Олег Осипович быстро встал и открыл чемоданчик. Он достал из него тонкую полую трубку из металла и крошечный флакончик с лиловой жидкостью.
       Я вздрогнул и отпрянул к двери. Я был готов помогать, но я ещё не полностью свихнулся, чтобы позволять втыкать в меня иглы такого размера.
       - Что? Вы же не собираетесь эту железку мне в руку…
       Олег без всяких разговоров метнулся ко мне, схватил за запястье и, вонзив в него трубку, молниеносно закапал в неё немного вакцины. После этого он резко выдрал её и сел на место, спрятав всё в чемодан. Всё произошло так слаженно и быстро, что я только и успел, что выдохнуть от боли.
       - Вы чокнутые! – заорал я, сжимая кровоточащее запястье.
       - Пока можешь идти, через какое-то время мы позовём тебя для оглашения результата, - холодно сказал Олег.
       Кажется, Дикобраз с сожалением посмотрел на меня, но мне было плевать. Я был зол.
       - Я провожу его до лаборатории, - предложил он.
       - Нет! Сам дойду! – прорычал я и вышел прочь из зала.
       Я торопливо прошёл по коридору. Мне было страшно. Хотелось сбежать. Но как? Куда? И мутанты эти… Какие мутанты? Я ни одного не видел, кроме себя. Но я же не мутант! У меня нет ничего странного, кроме отрубленной руки и заявления от Дикобраза, что мне больше ста лет. Это нелепо! Я не видел ни одного живого человека, кроме этих сумасшедших уже так давно... Только на экранах мониторов, да и то не факт, что это не какой-нибудь фильм. И был ли вообще хоть кто-нибудь ещё в этом аду?..
       С этими мыслями я вошёл в лабораторию, я остолбенел.
       На моей кровати лежал мужчина лет двадцати пяти. Увидев меня, он резко сел и стал пристально разглядывать экраны на стене. На нём поблёскивали металлические пластинки, вроде лат, только крепче. Под ними виднелась белая рубаха с длинными широкими рукавами, как крылья летучей мыши. На ногах у него были жёсткие грязные сапоги, в которые были незатейливо вправлены брюки. На шее у незнакомца висело широкое кольцо со странными надписями. Причёска у мужчины была не менее странная – короткие чёрные волосы были встопорщены вверх, как от удара током, а за левым ухом болталась короткая косичка. Под тонкими бровями лукаво прищурились зелёные глаза, а под прямым тонким носом хитро ухмыльнулись распухшие губы. Наверное, этот тип любил драки. Или его недавно побили.
       - Кто ты? – Я покосился на дверь, готовясь бежать, ведь без руки я был ничтожеством. 
       Мужчина не отвечал.
       «Если знаешь, зачем спрашивать?» - вдруг прозвучал в моей голове чей-то бархатистый голос.
       Я сжал пальцами виски. Голова дико разболелась. Я посмотрел на незнакомца, но тот всё смотрел на экраны. Неужели я схожу с ума?..
       - Что происходит? Это ты говоришь? Вылезай из моей головы немедленно! – воскликнул я, растирая лоб, как безумный.
       Мужчина на кровати неожиданно дёрнулся и беззвучно рассмеялся.
       «Я не могу вылезти из твоей головы, потому что я не в ней!» - отметил тип, посмотрев на меня.
       - Но как это получается?! Прекрати, у меня башка раскалывается!.. Ты мутант? Вас так тут называют?
       Незнакомец раскрыл рот и показал, что у него нет языка.
       «Прости, но я всегда так разговариваю. Я родился в этом городе. Моих родителей расстреляли ученые, и я ушёл в Северную Пустыню. Лишь благодаря Волшебной Вакцине я выжил и приобрёл навык телепатии. Зато при ударе молнией в Северной Пустыне я нечаянно откусил себе язык, так что моё умение оказалось крайне полезным… Меня зовут Штефан Мёрр. Я повстанец из лагеря «Обороны». Помоги нам».
       - Что? Почему вы все просите меня помочь? – воскликнул в негодовании я. – Я на стороне учёных! Вы перебили много людей! Я не хочу быть одним из вас! Вы звери! Мутанты! Дикобраз мне всё про вас рассказал! Я хочу возродить Землю! А вы истребляете людей, чтобы заселить планету себе подобными и окончательно её разрушить. Я хочу начать всё заново! Исправить все ошибки и все промахи людей! И вместе с Советом Учёных мы, конечно, победим вас!
       Штефан заинтересованно скривил бровь.
       «Группа старикашек и пацанёнок из прошлого, не помнящий ничего… Звучит грозно!» - с издёвкой прожужжало у меня в мозгу.
       Я понял, что этот мутант прав.
       «Посмотри на экраны!» - сказал он.
       Я поднял глаза и увидел на них маленькие чётные точки, быстро перемещающиеся от одного иглу к другому.
       «Советую перейти на нашу сторону, или скоро будешь болтать с самим Лариным, Янус!»
       По спине у меня пробежали мурашки.
       - Я тебе не доверяю! – крикнул я.
       Я отскочил к двери и завопил во всё горло:
       - Помогите! Нападение! На город напали!..
       Штефан оттолкнул меня к стене и выбежал из лаборатории, бросив мне напоследок таинственную улыбку.



       Воспоминание 6.

       Я был встревожен и напуган. Я толком и не знал, что делать. Я запутался. Мне необходимо разобраться во всём, но нет времени – судя по экранам, город атаковали. Хотя на мутантов они не очень похожи. Этот парень, Штефан Мёрр, вполне нормальный, только владеет телекинезом. И язык у него отсутствует, но в целом он простой человек. Как и я... Без руки, без имени и существующий вне времени. Может не стоит бояться их?..
       В этот момент в лабораторию вошёл Олег Осипович. Он был страшно бледен.
       - Олег Осипович! Они напали на Обен Еолеб! Мутанты собираются всех перебить? – встревожено воскликнул я, указав на экраны.
       Тот, казалось, побелел ещё больше и стал таким же, как его халат. Олег сунул дрожащую руку в карман и просипел:
       – Мутант.
       В его пальцах возникла штука из металла с рукоятью, вся конструкция напоминала пистолет. Я застыл и тоже, наверное, побледнел. Я беззвучно зашевелил губами, но потом испугался собственного крика:
       - Нет! Как вы можете, я же верил вам! Я ничерта не понимаю в происходящем, я один на этой грёбанной мёртвой планете, и меня все хотят убить! Во что мне верить?!  Кому?!
       Послышался щелчок курка, но я быстро отскочил в сторону и метнулся за кровать. Олег Осипович, как полоумный сделал мне вдогонку два выстрела, но те лишь пролетели мимо, не задев меня, хотя, возможно, это произошло из-за того, что у учёного дрожала рука. Одна пуля оказалась в чреве огромного аппарата рядом с кроватью для отслеживания пульса, заставив его задымиться и издать утробное щёлканье. Другая столкнулась с железной стеной лаборатории и, словно бумеранг вернулась к Олегу, царапнув его плечо и порвав халат. На этом месте выступила кровь, но то было пустяком, даже я это понял, автоматически сравнив свою отрезанную руку с его глупым ранением. Учёный вскрикнул и прикрыл рану рукой, выронив оружие. Я постарался поймать момент и бросился из укрытия на учёного.
       Я очень жалел, что у меня нет моей металлической руки. Её сила могла помочь мне драться с кем угодно, а неуязвимость могла бы сыграть роль щита, рекошетить пули, отражать удары холодного оружия... Что мечтать, её забрали для чистки. Как не вовремя. Я ударил учёного целой рукой, но удар вышел каким-то нелепым. Наверное, потому что я правша и чаще занимался развитием искусственной правой руки, чем здоровой частью тела. Кулак шмякнул Олега Осиповича по дряблой щеке. Мужчина ошалело округлил свои маленькие глазки. В них появился отблеск страха. Это приободрило меня, и я снова ударил его, но на этот раз сильнее и точнее. Олег охнул и, отшатнувшись назад, повалился на пол без сознания.  Недолго думая, я бросился бежать из лаборатории по тёмному коридору наружу, наверх, прочь из Обен Еолеб, подальше от всех этих сумасшедших учёных, мутантов и прочей дряни. 
       Прямо перед выходом я замер. А куда мне, собственно, бежать?.. Я тут один. Никого из родных, скорее всего, не осталось в живых. Эта мысль испугала меня сильнее, чем раньше. О, нет, я ОДИН!.. Если я вернусь, меня убьют учёные, пойду в пустыню – загрызут животные-мутанты, выйду отсюда – убьют мутанты-люди. Что же делать? Даже помочь мне никто не может!.. Я метался, в отчаянии перебирая всевозможные варианты и способы выжить. Наконец, я не выдержал напряжения. Сердце у меня безумно колотилось, а ноги тряслись от ужаса. Я вылетел наружу и, несмотря на ослепившее меня солнце, рванул, не глядя, наугад, куда-то. Путь убьют. Что угодно, только не этот страх, заполняющий моё сознание.
       Не успел я пробежать и нескольких метров, как врезался во что-то или кого-то. Меня схватили за плечи, энергично встряхнув, будто приводя в чувства.
       - Пацан, ты что, смерти захотел?! – протрубил басистый голос.
       Меня ещё раз встряхнули. Я что-то невнятно промычал, после чего окончательно пришёл в себя и успокоился. Пелена с глаз сползла, и я посмотрел на человека, стоявшего передо мной. Меня держала за плечи здоровенная женщина лет сорока на вид с огненно-рыжей копной волос на голове, растрепанных в разные стороны, будто их давно не расчёсывали. На ней были жёсткие твёрдые доспехи из чего-то непонятного, прикрывающие грудь, плечи, спину и живот. На бёдрах было завязано несколько светлых тряпок, порванных в нескольких местах и косо спадающих до самой земли, будто юбка или что-то похожее на неё. Женщина была высокая и невероятно широкоплечая. Такими обычно бывают кассирши или продавщицы билетов в автобусе, ведь им всегда надо быть готовыми кого-нибудь вышвырнуть или наорать на несносного типа. Лицо у неё было немного свирепое и суровое, с пухлыми губами, узкими серыми глазами и широкими скулами. Кожа имела приятный загорелый оттенок, а некоторую детскость её грозному виду придавал маленький курносый носик.
       - Можно я тебя съем? – тем же трубящим голосом поинтересовалась женщина, высунув длинный раздвоенный змеиный язык и облизнув мне щёку.
       Я вскрикнул и стал вырываться из рук тётки. Только сейчас я заметил, что вокруг происходит какая-то несуразица - я впервые увидел, что повсюду кучками собираются люди. Кто-то испуганный, кто-то озлобленно кричащий на непонятных языках, кто-то вообще сидит в стороне рядом с металлическими иглу без интереса к происходящему. Мужчины и женщины в странных доспехах и с оружием разговаривают с людьми в мешковатых светлых одеждах, какие носили "лабораторные крысы" вроде меня. Некоторые женщины в белом плакали и обнимали мужчин в грязном тряпье. Что происходит?
       - Отставить! Не пугай его, Пернатая! – спокойно скомандовали сбоку.
       Я перестал брыкаться и повернул голову на голос.
       Это был другой незнакомый мне человек, мужчина. С первого взгляда можно было сказать, что у него уже половина жизни за плечами, что он уже многое повидал. Он был небольшого роста, лысый, крепкого телосложения, в прочной металлической кольчуге. Лицо его было испещрено тонкими нитями морщин, но не утрачивало своего смелого очертания. Отвага чувствовалась во всём – от квадратной челюсти и пылающих карих глаз до его уверенного размеренного шага, с которым он приближался ко мне и женщине с необычным именем.
       - Кто вы такие? – спросил я.
       - Мы те, кто хочет помочь! – лаконично ответил мужчина, с интересом осматривая обрубок моей правой руки. – Вижу, они тебя пытали, парень.
       - Не пытали. Они помогли мне! Моя рука сгнила, когда меня нашли. Её пришлось отрезать, - покачал головой я.
       Мужчина посмотрел на меня испытующе пронзительным взглядом.
       – Ты никогда не задумывался, что тебя могли обмануть?
       - То есть? – насторожился я, тщетно повторив попытку вырваться из рук женщины и сбежать.
       - Тебе могли отрезать вполне работоспособную руку пока ты спал или находился без чувств. Не было таких мыслей?
       Я промолчал, но эти слова заставили меня задуматься. А что если...
       - Этим учёным хотелось поточнее узнать, опасный ты или нет. Вот они и отрезали тебе руку для исследований. Ты лишь на небольшую часть мутант, не удивляйся, что я это знаю, но на большую – человек, только поэтому они оставили тебе жизнь. Они хотят, чтобы ты стал на их сторону в борьбе за планету. Но пойми, убив нас, люди станут беззащитными! Мы сражаемся с мутантами животного происхождения. А они очень опасны. Мы никогда не вредили людям. Мне кажется, что даже перебив всех нас, они бы не оставили тебя в живых. Для них важна лишь чистота крови, а ты мутант, такой же как и мы, – пояснила Пернатая, которая вдруг показалась мне вдумчивой и спокойной женщиной.
       - Я вам не верю! – крикнул я, решив стоять на своём.
       - Почему же? - нахмурился мужчина, прибавив морщин на своём лице.
       - Вы убили много людей в этом городе. Выпотрошили их. Вы мутанты, которые желают всем смерти, чтобы настала новая эра на этой несчастной планете! Совет Учёных хочет лишь возродить жизнь, которую вы отнимаете! - Я говорил это, но сам уже не верил своим словам. Меня только что хотел убить Олег Осипочич. Стоит ли вообще теперь верить всем словам этих учёных?..
       - Гибель людей в городе произошла не по нашей вине, а из-за незащищённости Обен Еолеб. Звери, которых вырастили в лабораториях, которые обезумели и сбежали в пустыни, частенько бывают голодными на мёртвой планете, согласись, – горько вздохнул мужчина. - Но вину свалили на нас. Кто-то ведь должен быть виноват. И даже если на глазах у Ворона и остальных Марику загрызло именно животное, виноваты лишь мы, потому что зверей нельзя судить, а людей можно. Якобы мутанты все одинаковые. Хоть животные, хоть люди.
       Я никак не ожидал такого поворота событий. Я вдруг понял, что происходит на самом деле между людьми и мутантами. Они просто не поняли произошедшего. Всё запуталось, запутались и люди, и те, кого они ненавидят за странности.
       - Я… я не знаю, стоит ли вам доверять… - Я уже не сопротивлялся, понимая, что нет смысла спорить с теми, кого вечно обвиняли учёные и люди в том, чего не было.
       - Просто поверь. Кроме нас тебе сейчас некому верить, - привёл вполне весомый аргумент мужчина, а женщина отпустила мои плечи.
       - Хорошо. Пока что поверю. Но расскажите кто вы такие и откуда пришли.
       - То, что ты о нас узнал, не совсем правда. Да, мы хотим сделать планету не той, какая была, но лишь во благо. Кто погубил Землю по-твоему? Те же учёные и  обычные люди! - громко сказал мужчина, и на его голос воззрились люди, которые до этого просто стояли всюду кучками. - Природа гибла от мусора и грязи. Земля умирает, беспощадно убиваемая людьми. Ты хочешь, чтобы они добили её? Хочешь помочь им? Тогда мы вам этого не позволим. Только мы способны использовать не только железо, но и наши новые способности. Мы хотим помочь миру возродиться и осознать всю важность нашего единения. Мы должны уничтожить только опасных животных, которые потрошат наших сородичей по схурле и простых людей. Старая Земля умерла, чтобы переродиться в новую, заселённую людьми с живыми душами, а не скованными металлом бесчувственности и агрессии к тем, кто более развит!
       Его голос звучал громом. Он был прекрасным оратором, чей призыв бороться пробуждал в любом отвагу и совесть. Я был поражён переменой в самом себе и во взглядах людей вокруг. Все они стояли, затаив дыхание и безмолвно кивали. И незнакомцы в лабораторных мешковинах, и грязные оборванцы, пришедшие из неоткуда, были согласны с призывами мужчины, который, казалось произносил свою речь всё громче и чётче от слова к слову. Даже женщина, что стояла рядом со мной, с некоторым благоговением поклонилась одной головой этому человеку.
       - Вы считаете это возможным? Ведь Ворон тоже хочет сделать идеальный мир, - с недоверием удивился я, и люди в белом, словно очнувшись, внимательно посмотрели сперва на меня, а потом на мужчину.
       - Вас держат в железных клетках, - словно не слыша меня, продолжил он. - Вам всё запрещают. Ваших родителей, мужей, жён и детей перебили. Просто из-за того, что у них есть схурла в крови. Разве это справедливо? Разве так мы должны возрождать мир? Проливанием крови себе подобных просто из-за их небольшого отклонения?
       Люди зашелестели. Я опять увидел странную пару - женщину в белом и мужчину в доспехах, - которая стояла, крепко прижавшись друг к другу, будто их вот-вот заставят расстаться. Вот уж кто действительно хотел объединения и мира...
       - Они убили моего ребёнка из-за схурлы. Я так боялась, что и меня убьют, но я была здорова. А муж болен. Когда он пропал после той бойни, я думала, что умру от страха и отчаяния, - услышал я где-то за спиной женский шёпот.
       - Мы все натерпелись. С нас довольно, - отрезал громогласный мужчина.
       - Как вас зовут? – Я осознал, что его явно знают почти все люди вокруг, кроме меня.
       - Иван Аркадьевич Ларин, ордэр повстанцев "Обороны", - отчеканил тот в ответ, а после кивнул на свою спутницу, что в самом начале нашей встречи схватила и пыталась меня "сожрать". - Это Пернатая. Она моя помощница. Хорошая женщина и отважный воин.
       Женщина открыто улыбнулась, и я вновь увидел её змеиный язык. Должно быть, это её личное отклонение от нормы.
       «Ларин! Это тот тип, о котором говорил немой мутант!» - вспомнил я и тут же спросил:
       - Что значит "ордэр"?
       - Лидер, - вкрадчиво пояснил тот. – А как тебя зовут?
       - Не помню, - честно признался я.
       «Это Янус!» - насмешливо прозвучал в моём мозгу знакомый голос, и голова снова заболела.
       - А, Штефан! – дружелюбно улыбнулся Ларин. – Вы уже знакомы, как я погляжу.
       Я опять увидел Мёрра. Он шёл размеренно и гордо с любопытством осматривая строения и людей вокруг.
       - Янус? – не понял я. – Меня что, так зовут?
       «Это такое очень-очень древнее божество начала чего-то нового, рождения человека или природы, он бог дверей и открытий. У Януса две головы – одна смотрит в прошлое, другая – в будущее», - миролюбиво объяснил Штефан.
       - Я бог? - Я немного напрягся из-за этого, ведь ситуация менялась настолько внезапно, что могло оказаться, что это именно так. Как бы смешно это не звучало.
       «Нет, глупый! Но ты похож на него своим стремлением начать всё заново», - Штефан скривил бровь и улыбнулся мне.
       - Интересно… Ладно, пока у меня всё равно нет имени. Похожу с этим, - согласился я. – А что вы в Обен Еолеб делаете? Почему пришли именно сейчас?
       - Мы пришли из пустыни. Там развелось много тариг, которые движутся к городу. Еда на западе заканчивается, кролики переместились на восток. Нам ничего не оставалось, кроме как отступать к Обен Еолеб, следовательно, и захватить его. Так мы просто сохраняем жизни и себе, и жителям города, - сказал Ларин.
       - Кто эти тариги? Мутанты-звери? Я, кажется, о них слышал от Дикобраза, - спросил я, встревожено глядя на горизонт, словно боясь увидеть там монстра.
       - Да, это мутанты животного происхождения, – ордэр повстанцев кивнул. – Они опасны. Раны, которые они наносят либо смертельны, либо делают из тебя одного из них. Постепенно ты превращаешься в зверя. У них хорошая шерсть и крепкие зубы. Мы однажды убили несколько тариг и сделали из шкурок одежду, а из зубов наши мастера сотворили доспехи Пернатой. Они очень хороши, разве что не устоят перед клыками марлока. Марлоки - самые страшные мутанты из существующих. Не все звери опасны. Я думаю, что мы сможем жить спокойно и возродим жизнь планеты лишь уничтожив тех, кто желает смерти нам. Да, учёные могут перестрелять всех мутантов-людей, но тариги перегрызут глотки всем без разбора от голода, так что нам проще не убивать друг дружку, а объединить усилия в борьбе против реальных мутантов.
       «Иван Аркадьевич, простите, но... Ворон заговорил. Я потому и пришёл, хотел сообщить», - напомнил о своём присутствии Штефан.
       - Ворон у вас? – удивился я.
       - Да, но этот старик крепко стоит на своём. Хотя он вполне благоразумно не стал пытаться бороться с нами с помощью силы. Да и какая там сила, только злоба в глазу у него и осталась... Олега обнаружили в лаборатории с ранениями. С Дикобразом пришлось повозиться. Он умеет постоять за себя, вывернул руку моей лучшей лучнице и сломал три ребра отличному парню-разведчику! Но я его всё же оглушил. Лежит связанный. Они все сейчас в одной из лабораторий, - рассказал Иван Аркадьевич.
       - О, - выдохнул я.
       - Хочешь с ним повидаться? С Вороном, – спросил меня он.
       Я, немного помедлив, согласно помотал головой и пошёл за повстанцами. Пернатая ушла куда-то, а я, Мёрр и Ларин пошли в до боли знакомое мне железное иглу. Пройдя по тёмному коридору, мы вошли в лабораторию, из которой я недавно сбежал. Олег чуть слышно стонал на том же месте, где я его и оставил, свернувшись калачиком. Его даже не связали, настолько он был несчастен и беспомощен. Туша Дикобраза была бесчувственно обмякшей, тело обмотано проволокой и чем-то вроде верёвок и тряпок. Ворон сидел на кровати с перевязанными той же проволокой запястьями и, зло щурясь, сверлил своим глазом всех. Увидев меня, он оскалился и что-то прошипел. За его спиной всё так же утробно щёлкал повреждённый аппарат. Два повстанца, следивших за взятыми в плен учёными, нервно поглядывали на него, вздрагивая от звуков и крепче сжимая в руках своё примитивное оружие.
       - Я думал, что мы помогаем друг другу! – с укором насупился я, переводя взгляд с Олега на Ворона и обратно.
       Учёный плюнул в мою сторону.
       - Почему вы хотите меня убить? Вы как обиженный ребёнок! - воскликнул я.
       - Мы убиваем всё ненормальное! Всё, что не поддаётся объяснению – ненормальность, мутация! Вы, мутанты, только и хотите убить всех людей! Ненавижу вас! НЕНАВИЖУ!!! – неожиданно взревел Ворон, порываясь набросится на меня.
       Один из повстанцев громко ударил Ворона по щеке, приводя его в сознание. Шлепок разнёсся повсюду эхом. Старик, судорожно дыша, зашипел:
       - Ненавижу!.. Ненавижу...
       - Хм… Думаю, Штефан, ты ошибся. Он не в состоянии говорить, - Ларин отмахнулся от Ворона и пошёл прочь.
       - Отпустите людей! Не смейте трогать людей! Я не позволю вам убить ещё кого-то... Это... больно... – сипло прошептал тот, устало согнувшись.
       - Мы и не собирались убивать людей, в отличие от тебя! Это ты перебил большую часть жителей Обен Еолеб. Ты убил куда больше людей, чем мутанты-животные, которых вы же и создали, – бросил ордэр, выходя в коридор.
       Ворон неистово и бешено зыркнул ему вслед.
       Я торопливо пошёл за Лариным, всё ещё чувствуя сверлящий глаз учёного на своей спине. Мне просто хотелось поскорее уйти отсюда.



       Воспоминание 7.

       Я жил в Обен Еолеб вместе со всеми новоприбывшими, хотя и не обладал никакими особенностями или способностями в отличие от них. У меня язык не поворачивался звать их мутантами, поэтому я часто путался и называл их людьми, что сильно напрягало многих. У меня не раскрылся внезапный скрытый дар. Я не был избранным, как в фильмах, о которых я часто вспоминал. Я сравнивал истории о конце света из них с тем, что я видел теперь. Глупости по большей части. Этот мир мне напоминал очень сильно пострадавшую от войны деревню на окраине вселенной - богом забытую и давно разграбленную. Но другого у нас просто не было.
       Шли дни, и я просто потерял ход времени. Прошёл то ли месяц, то ли год. Я не обращал внимания на это и даже не пытался узнать, когда придёт праздник Нового года или День Рождения, например, кого-то из повстанцев. Я так и не вспомнил, когда был мой. Но я знал, что когда-то мне было девятнадцать. Может быть лет сто назад. Удивительно и жутко. Я словно не рождался, как человек, а вырос из-под земли, будто растение. Меня продолжали звать Янусом. Иван Аркадьевич обучал меня, Штефана и ещё нескольких молодых повстанцев самозащите и технике ведения боя. Это было необходимо для того, чтобы мы могли выйти за пределы Обен Еолеб. Каждый опытный повстанец уже по несколько раз делал такие вылазки. Я же ещё только осваивался в новом обществе.
       Смысл покидать обжитое место был прост. Как я и думал раньше, вода тут была на вес золота. Человеку давалась небольшая фляжка пресной воды на неделю. Я растягивал ее, как мог, но обычно последние дня два умирал от жажды. Потом спасала новая вода, принесённая добытчиками. Казалось бы, что Волшебная Вакцина Дикобраза решила бы любые проблемы, но действовала она только на узкий круг лиц, в том числе и на меня. Для тех же, у кого в крови была схурла, Вакцина не была такой уж и полезной. Наверное, Олег Осипович был прав, когда уверял Ворона в том, что я не опасен. Тот первый укол, который мне сделали на тестировании, подействовал, позволив мне не пить даже чуть больше недели. Но тратить её впустую на меня никто не стал бы. Всем казалось, что проще перетерпеть жажду, оставив Вакцину на крайний случай для действительно нуждающихся в ней. А пока все терпели, кто-то уже спешил к ним с живительной влагой. Оказалось, что повстанцам известно расположение нескольких оазисов, которые кишели грызунами и какой-то диковинной рыбой. Там же и была свежая пресная вода. Мне было странно, что мы не переходим туда жить. Оттуда мы бы могли начать озеленять и возрождать умершую планету. Позже Ларин объяснил мне причины постоянного кочевого образа жизни повстанцев. Дело в том, что если бы мы поселились на одном таком оазисе, мы бы его попросту уничтожили. Воды бы не осталось, половина живности или была бы съедена или ушла бы в другое место, которое не так просто отыскать. Такое уже было, поэтому повстанцы решили, что лучше будет делать небольшие набеги, это продлит существование оазиса на более долгий срок.
       И всё же пустыня была не такой уж безжизненной, как могло казаться. Там могли встретиться абсолютно ужасные чудовища, от которых меня и учили обороняться. Я очень хотел когда-нибудь выйти за пределы этого металлического городка. К тому же меня постоянно терзала жажда, а всем, кто идёт за водой и провизией кололи Вакцину. Она хоть и не действовала на многих мутантов, для меня была спасением. Я действительно переставал маниакально думать только о воде, что сильно облегчало жизнь. К тому же я мечтал, что найдя водоём, я первым делом напьюсь вдоволь.
       Вскоре я заметил среди повстанцев и местных жителей неожиданную фигуру, которая выделялась не меньше, чем грозная широкоплечая Пернатая. Я узнал, что Дикобраза совсем затравили из-за Вакцины, приведшей к появлению мутантов, его брат и Ворон. Громила хоть и был силён, но отвагой не отличался. Ему надоели постоянные упрёки, в то время как ненавидимые учёными мутанты кормили их и даже вылечили от огнестрельной раны Олега. Поэтому он, не долго думая, смирился с теми, кто теперь захватил город. Он помогал всем, чем мог, а вскоре понял, что в действительности те существа, которых так боялся Совет Учёных, не страшны. Во всяком случае человеческая их часть. Животных со схурлой в крови боялись даже мутанты-люди. Дикобраз стал для меня добрым другом. Я и раньше не считал его врагом. Он единственный из учёных, кто не хотел меня убить. Для этого человека оказалось вполне посильной задача по чистке моей искусственной руки и установка её в надлежащее место. Двое других учёных, которые раньше занимались этим - Олег Осипович и Ворон, - продолжили источать ядовитую ненависть. Но сбежать не пытались. Да и куда им бежать?.. Олег даже не поблагодарил никого за помощь в лечении. Он был слабым, хоть и достаточно умным. Вся эта слабость делала его лишь марионеткой или тенью в руках у Ворона, умело управляющего человеком, который его боготворил и превозносил над миром.
       Иван Аркадьевич был совсем другим. Он словно сливался с остальными, но при этом становился больше, глобальнее. Его единение с другими позволяло нам действовать дружно и слаженно, а строгость лишь подстёгивала к упорной борьбе. И вот однажды я услышал от ордэра Ларина то, чего так долго ждал.
       - Пришла твоя очередь отправиться к оазису, Янус, – сказал Иван Аркадьевич.
       Я остолбенел от смешанных внутри чувств.
       - Я обязательно добуду воду! - наконец совладав с собой произнёс я, расплываясь в счастливой улыбке.
       Было нечто в Ларине, что заставляло меня безукоризненно повиноваться малейшему его желанию и воле. Этого командирского тона не было в басистом голосе Ворона. Тот лишь колол тебя, взращивая внутри сомнение и догадки, что ты лишь пешка в его игре, в то время как Иван Аркадьевич держал тебя на ровне с собой, заставляя осознавать, как ты важен для общего предприятия.
       Оазисы располагались в разных частях пустыни, поэтому группа добытчиков разделялась. Каждый держал свой путь отдельно от других. Когда уходил я, то не мог сказать, сколько ещё повстанцев покинуло город и в каком направлении они двигались. Я просто ушёл из Обен Еолеб, пообещав принести воду. Так делали все. Некоторые могли сгинуть, ведь у нас не было ничего, что помогло бы ориентироваться. Даже звёзд в небе никогда не было, потому что не было ночи. Всегда над нашими головами было жаркое и белое небо. Пустота. Безнадёжность. Нестерпимая жара была несносной. Меня утешало и радовало лишь то, что у меня была целая фляжка воды, то, что мне сделали укол Волшебной Вакцины перед моим уходом в пустыню, то, что я пока что не хотел пить, то, что однажды я найду оазис со спасением. Безветрие. Леса ржавого железа и металлических столбов. Болота с чёрной жижей. Неизвестность настораживала и пугала, но за время проживания в Обен Еолеб я многому научился. У меня было подобие косы из железа для атаки и сильная механическая рука для обороны, что весомо успокаивало. Я был наедине с песчаным горизонтом, сливающимся с молочно-белым небом.



       Воспоминание 8.

       Из песчаных сугробов торчали разваливающиеся каменные глыбы. В них, змеями, вплетались железные трубы, пронзившие их твёрдую оболочку. Скучно и грустно. Мной овладело чувство безнадёжности и одиночества. Руины угнетали меня. Они были и памятью о прошлом мира, и болью земли, и тоской для моих глаз. Зачем земля хранит их в себе? Почему не пытается уничтожить уже погибшее и начать всё заново?
       Вскоре я услышал звуки приближающегося бега. Кто-то, увязая в песке, падая и снова поднимаясь, летел со всех ног ко мне навстречу. Я инстинктивно сжал в руке косу, нагревшуюся на солнце, пригляделся и увидел вдалеке человека. Он прижимал к груди что-то большое и неимоверно тяжёлое, что всем своим весом увлекало его болезненно-тощее тельце вниз. Человек падал, вставал, снова падал и снова вставал. Я осторожно зашагал навстречу, держа косу наготове и, прищурившись, рассмотрел тонкие, невероятно худые черты парня, чуть старше меня в короткой тунике из тканевого мешка. С собой он волок огромный булыжник, который, наверное, был тяжелее его самого. Тощие, больше похожие на соломинки, ноги едва выдерживали такую ношу и, казалось, готовы были сломаться пополам, но незнакомец продолжал бежать. Заметив меня, он на мгновение остановился, но потом, оглянувшись назад, подбежал ближе, с трудом волоча ноги и тяжело дыша, почти задыхаясь. Вдруг он сморщился лицом,  весь покраснел, тонкие потрескавшиеся пересохшие губы скривились, а веснушчатый нос-картошка задёргался, судорожно шевеля ноздрями. Парень бессильно упал на песок у моих ног, так и не выпустив из рук булыжника. Изо рта у него вырвался дикий и невообразимый, почти детский рёв. Грязные рыжие волосы затряслись, а на горячий песок полились слёзы с шипением исчезающие с его поверхности.
       Я никак не ожидал ничего подобного и даже почему-то разозлился на него. Тот, задыхаясь от ужаса, поднял на меня свои распухшие красные глаза и пролепетал:
       - Шурика хотели убить… как папу… как маму… ууубить…
       - Кто?
       - Чудовища…
       - Какие?
       Парень не ответил. Он взвыл во весь голос, прижав к себе булыжник.
       Я раздражённо вздохнул:
       - Что это за кирпич?
       - Кир-пич, – не поняв вопроса повторил незнакомец.
       - Забудь. Зачем ты тащишь это с собой? – переформулировал вопрос я.
       - Еда, – парень обхватил худенькими обгоревшими ручками камень.
       "Вот сумасшедший, неужели он настолько спятил, что думает съесть этот камень? Нашёл на свою голову больного", подумал я и уточнил:
       - Ты, значит, Шурик?
       - Да. Папа Шурика так звал. А теперь не зовёт. Шурик теперь всегда один. Страшно одному.
       - Понимаю, я ведь тоже по-своему один, - задумчиво кивнул я. - Что произошло, ты можешь толком объяснить? От кого ты убегал? Что там за чудовища?
       - Мохнатые. И у них зубы большие. И они страшные, - по-детски описал их Шурик.
       Я оглядел горизонт, но не увидел никого и ничего, что несло бы в себе угрозу. Мы молча постояли в ожидании неизвестного, пока я не пришёл к выводу, что у парня просто случился солнечный удар, и он одичал в пустыне.
       - Ладно, Шурик, у меня есть дела. Я пойду, пожалуй, - недовольно сказал я и хлопнул по висящим на моём поясе здоровенным флягам для воды.
       - Шурик с тобой! – пискнул он, резко подскочив на месте и тихонько охнув под тяжестью камня.
       - Нет! Ты не можешь идти со мной! – рявкнул вдруг я. Меня начал бесить этот парень. – Иди, куда шёл!
       - Шурик боится один!
       Я тихо взвыл, притопнув от досады ногой. Металл руки и косы скрипнули друг о дружку, издав мерзкий звук.
       - Ладно, надеюсь, ты мне хоть чем-то будешь полезен,- неохотно согласился я. - Будешь создавать проблемы, уйду и брошу тебя без промедления.
       После этого мы какое-то время шли молча. Шурик пыхтел где-то сзади, я шел первым, слегка гремя флягами.
       - Выброси это, - крикнул через плечо я.
       - Еда, - упорно повторил Шурик.
       Затем последовал новый отрезок молчания, который внезапно прервал мой новый знакомый:
       - А кто ты?
       - Я? – напрягся я. – Честно говоря, я и сам не знаю, Шурик. Но все зовут меня Янус.
       - Янус?
       Я покачал головой в неопределённости. Этот кивок не был ни согласием, ни отказом от моих слов. Я скучал по своему прошлому, а особенно по имени. Никита, Тёма, Стас, Виктор, Андрей, Лёха… Сколько разных имён! Но ни одно мне ни о чём не говорит. Это не мои имена… А может у меня редкое имя? Это хорошо. Но как бы мне его вспомнить… Ох, как же невыносимо не знать то, что ты должен знать!.. Должен помнить… Когда мне уже удастся вспомнить то, что я забыл? А может и не стоит вспоминать? Может это даже и хорошо, что я ничего не помню. Может мне стоит бояться своих воспоминаний так же, как Шурик боится тех монстров из пустыни? Многие хотели бы забыть о своих недостатках и промахах. Я всё забыл. Я помнил мир, помнил предметы, которые некогда меня окружали, помнил живые деревья, помнил животных, которых можно было погладить просто гуляя по улице, не боясь, что заразишься схурлой от какого-нибудь кота или пса. А есть ли вообще сейчас живые собаки или кошки? Я не видел их. Я не помнил свою собственную жизнь, имя, родителей, друзей, место, где жил и появился на свет. Я просто возник здесь. Я как новый мир без руин прошлого. Но теперь я понимаю, почему земле так тяжело избавиться от развалившихся воспоминаний. Я должен всё вспомнить. Должен откопать те заброшенные и никому не нужные кроме меня руины в своих воспоминаниях. Мне кажется, что я не смогу нормально жить без моего прошлого. Я просто хочу понять, кто я.



       Воспоминание 9.

       Мы с Шуриком продолжали плестись по пустыне. Я уже пару раз позволил парню попить из моей фляжки, понимая, насколько ему хуже, чем мне, прошедшему вакцинацию. Этот умственно отсталый молодой человек бродил по пустыне неопределённо долгое время и, скорее всего, серьёзно ел камни, чтобы набить желудок хоть чем-то. Я узнал, что он много раз забредал на "водяное место", где утолял жажду, но почти сразу же сбегал прочь, боясь тех самых монстров, что в детстве убили его родителей. Меня утешило, что оазисы всё-таки не миф. Пугало больше то, что я не знал, сколько мы уже шли дней. Шурик мало спал и всегда был настороже, поэтому не сложно предположить, что он безостановочно бежит по этой самой пустыне от монстров уже много лет. В Обен Еолеб время шло менее неопределённо, люди одновременно ложились спать, вставали, ели, работали, поэтому ход времени как-то контролировался. В пустыне же я перестал отличать дни. Я будто попал в ад, где вечно один и тот же бесконечно-долгий день. Солнце не заходило ни на секунду, а лишь безжалостно палило, слепя и накаляя металл моей руки и косы. Песок вокруг тоже накалялся, но нас с моим попутчиком это не пугало. Меня - потому что я был в мешковатой обуви, а Шурик просто привык ко всему и обычно ходил зарыв ноги в песок, оставляя за собой длинную лыжню. Он продолжал нести с собой булыжник, периодически приседая от его тяжести, всхлипывая и облизывая его горячую поверхность.
       Не знаю, сколько времени мы прошли вместе, но вскоре я увидел изменения в привычной пустыне. Откуда-то на песке появился чёрный пепел. Я присмотрелся к горизонту и увидел чёрное пятно. Я не имел понятия, что это может быть, но пепел меня заинтересовал. С каждым нашим шагом его становилось больше, а Шурик всё реже приседал, чтобы отдохнуть, пуская слюни на камень. Он как-то напрягся и даже стал скулить с неопределённым видом, будто сам не понимал, что с ним происходит. Наконец, я увидел, что пеплом устелен огромный участок пустыни. Повсюду торчали столбы и арматурины, объединившись в один большой и мёртвый лес. Среди них я заметил некое движение. Что-то красное бежало в этом безжизненном и страшном месте. Потом я увидел ещё что-то, но оно уже светилось на солнце, отливая ядовитой зеленью. Оба цвета были неестественны для таких условий, поэтому я на секунду испугался. Но поняв, что происходит, рванул вперёд к красному пятну, совсем забыв про Шурика.
       Девушка бежала, лавируя между столбами ржавой арматуры. На вид ей было лет шестнадцать. На ней было лёгкое выцветшее грязно-алое платье, порванное в нескольких местах, бесформенно висящее на её хрупком теле. В густых русых волосах запутались комья глины. Босые ножки были черны от пепла, которым была усыпана земля. Марлок преследовал девушку в полной готовности растерзать, но я постарался защитить её, рванув монстру наперерез.
       Марлок - ящер, немного выше человеческого роста, своеобразный динозавр или пострадавший от радиации крокодил. Этот мутант оказался жутким – мощные задние лапы, тело состояло из огромной морды с одним единственным глазом и острыми зубами под ним да длинного хвоста. Зеленоватая чешуя светилась на ослепительном солнце. Я не совсем понимал, как он питается, потому как у него полностью отсутствовало туловище, а значит и органы пищеварения находились в непонятно каком месте. Единственное, что я узнал о марлоках от Ларина - это то, что они всегда испытывают голод. Я крепко вцепился в свою косу, лязгнув рукой по ней, и со всего размаха рассёк тяжёлый раскалённый воздух. Моё оружие гулко ударилось о морду марлока, но не смогло разрубить его крепкой чешуи. Мутант только громко зарычал, издавая гортанный булькающий звук, и, отскочив от меня, продолжил погоню за менее опасной добычей.
       Девушка тем временем, ловко цепляясь за обломанные куски арматуры, вскарабкивалась на один из столбов. Я попытался снова ударить марлока, в этот раз по спине. Монстр лишь свирепо взревел и через пару мгновений уже вился вокруг столба, на который влезала незнакомка. Одним ударом твёрдой башки  марлок погнул металлическую конструкцию, и девушка, вскрикнув, соскользнула вниз, упав прямо в кучу чёрного пепла. Я уже успел подбежать к ним и снова беспомощно ударить косой марлока. Она никак не вредила ему, но монстр отвлёкся на секунду в мою сторону. А когда он вновь повернул свой огромный глаз на девушку, сразу же получил в него горсть песка с пеплом. Мутант взревел, отпрянув назад. Он стал биться головой об арматурины, клокоча изнутри и перебирая лапами. Я схватил девушку за руку и бросился с ней бежать прочь. Заметив издалека одинокую фигурку Шурика, я истошно закричал, чтобы он немедленно разворачивался и бежал отсюда. Парень сначала испуганно засеменил, не зная, как ему быть, но инстинкт всё-таки заставил его пулей сорваться с места, не выпустив при этом того самого булыжника. 
       Убравшись подальше от опасного места, мы решили немного отдохнуть и понять, что к чему, потому что у нас от этой беготни и жары всё плыло в глазах. Я предложил девушке и Шурику остатки воды из моей фляжки, и они едва не перегрызли друг другу глотки за неё. Когда же они её опустошали, я спросил:
       - Я Янус. Это Шурик. Как тебя зовут?
       Незнакомка посмотрела на меня, облизав губы. Мы сидели в своеобразном кружке, глядя друг на дружку.
       - Инга, - тихо прошелестев осипшим голосом, ответила она и отдала мне фляжку.
       Я задумался.
       - Вы с Шуриком совсем не мутанты. Вы совершенно обычные люди, но почему-то не живущие в Обен Еолеб. Почему так? Вас должен был взять под опеку Совет учёных, разве я не прав?
       - Обен Еолеб?.. - повторила Инга, будто не веря своим ушам.
       Девушка грустно посмотрела на меня и всхлипнула, растирая по лицу слёзы и песок. Я увидел её голубые глаза. На тонком изящном личике выступили красные пятна, показывающие её несчастность и злость.
       - Эти учёные изверги!.. – сказала она, наконец. – Они только зовут себя учёными, а на деле это просто человечишки, не способные ни на что! Они только и делают, что обещают, говорят, задумывают, но делать что-то стоящее не могут! Они сказали, что возродят Землю, что мы начнём всё заново, но они лишь приблизили нас к гибели – развели этих монстров!..
       - Ты была там? Что произошло?
       - Папа жил в Обен Еолеб, он участвовал в стройке этого города вместе с мамой. Она была беременна близнецами. Она была беременна и работала, Янус! Таскала железо!.. У неё начались роды очень рано. Мой брат погиб. Мама тоже. Только я выжила. Меня воспитал папа. Он мне всё рассказал. И я многое сама видела. Потом было что-то связанное с вакцинами. Сама я не знаю, но некоторым вакцина не досталась и они в знак протеста покинули город. Мы с отцом в том числе. Мы долго скитались, пока однажды отец не погиб на болоте, пытаясь добыть нам еды. Я ненавижу Совет Учёных. Они нас убили! Всех убили!
       - Но зачем вы покинули город? Вы же понимали, что это опасно?
       - Всем нужна была вакцина! Мы могли бы жить без воды! Мы могли бы быть счастливы, но нам просто не выделили её, ни капли! Проще было уйти из города к оазисам, где полно воды и еды. И пусть в пустыне много опасностей - если двигаться вперёд без остановок, мы могли жить куда счастливее, чем под гнётом Совета учёных! - сиплым криком отрезала Инга. - Лучше умереть в зубах чудовища, чем в городе, где довели до смерти мою маму и брата.
       - И маму с папой Шурика тоже, – заплакал парень, крепче прижав к себе булыжник.
      Инга посмотрела на него и, осторожно подсев ближе, приобняла Шурика за плечи. Из её глаз бежали слёзы, а парень, совершенно одичавший и не знающий заботы уже много лет, стал реветь в голос.
       - Ты же говорил, что твоих родителей убили мутанты? - не понял я.
       - Мама и папа жили в городе. Шурик был маленький, но всё помнит. Их загрызли ночью, пока Шурик прятался. Злые чудовища, - сквозь слёзы сказал тот.
       - Ты знаешь, что вакцина сделала из некоторых людей мутантов? – спросил я у Инги.
       - Когда папа ходил за едой, он видел иногда каких-то людей. Они звали себя «Оборона». Они тоже бродили по пустыне, искали пропитание и оазисы, как и мы, но почему-то папа говорил мне их остерегаться. Наверное, они чем-то опасны. Это те самые мутанты? Они стали жертвами вакцины? - Инга внимательно посмотрела на мою металлическую руку и косу. – Они всегда ходили вместе и с оружием. "Землю войной не возродить", так мне сказал папа, хоть я и не понимаю, что это значит. Он сказал мне, что мы ушли из города, чтобы никто не пострадал и не было склок. Но он был зол, что вакцину не сделали хотя бы мне и некоторым другим детям.
       - Ты боишься людей-мутантов?
       Девушка будто понимала, что я как-то с ними связан. Выдавала одежда и оружие. Выдавали флаги для воды. Выдавала моя искусственная рука.
       - Они вроде того чудища, что меня хотело убить недавно, но только в человеческом теле, - ответила она, держа на мне острый взгляд.
       - Как чудовища, что хотели съесть Шурика! – согласно добавил Шурик, который совсем ничего не понимал.
       - Ты же мутант. Почему ты меня спас? - в упор поинтересовалась девушка.
       - Я не мутант. Меня нашли учёные. Я не помню ничего из моего прошлого. Я даже не Янус, не знаю своего настоящего имени. Ворон сделал мне эту руку, дал крышу над головой. Ларин и его люди... нет, мутанты... Они научили меня защищаться и бороться. Без них я был тряпкой. В Обен Еолеб всё иначе, не так как вы помните. Теперь там главенствуют мутанты. И я... запутался.
       - В чём? - Инга продолжала внимательно на меня смотреть.
       - Кому мне верить, если мутанты опасны и хотят войны, а учёные всем навредили и разрушили большинству жизнь? Кому верить?..
       Наступило неловкое молчание, которое прерывали только всхлипы Шурика.
       - Наверное, нам, - сипло предложила Инга.
       Я улыбнулся.
       - Как это? Вы же не стремитесь коренным образом менять мир к лучшему. Вы не боритесь за что-то конкретное, не отстаиваете перед другими свои принципы. Для вас главным является ваша собственная жизнь, - недоверчиво возразил я.
       - Не стоит говорить о нас так. Мы хоть и едва видны, но очень хотим вернуть прежний мир, которого даже не видели ни разу. Громкие восклицания о помощи этому миру не помогут, если люди не будут просто помогать. Я хочу, чтобы всё стало хорошо. Ты хочешь. И только это важно, - сказала Инга. - Никакие орудия или вакцины нас не спасут, пока мы сами не начнём спасать себя.
       - Я уже не знаю совсем, кому доверять. А вдруг появится ещё кто-то, кто скажет мне что-то ещё, что заставит меня снова никому не доверять, – я погладил косу. – Я запутался. И устал.
       - Все мы запутались и устали, Янус, - вздохнула Инга.
       Мы снова замолчали. Солнце пекло наши головы. Вокруг простиралась страшная пустыня. Воды в фляге не было ни капли.
       - Я помню Землю живой, - вдруг вырвалось у меня.
       Инга прошептала, затаив дыхание:
       - Ты помнишь Землю?..
       - Да.
       - Какая она… была… до смерти?.. – задыхаясь от волнения, спросила она.
       - Цветущая.
       Странно, но это было первое, что пришло на ум.
       - Что? Как это? – нахмурилась Инга.
       - На Земле раньше много цветов росло, и все они были уникальны.
       - Что значит «цветы»?
       Я испугался.
       «Неужели люди настолько ничтожны, что не оставили своим детям ничего? Возможно, при моём возрасте, я могу считать Ингу своей праправнучкой. Неужели и я виноват в смерти всего прекрасного, что было на планете?.. Неужели я так ничтожен?» - мысленно закричал я и замер, широко раскрыв глаза и перестав дышать. Меня наполнило странное чувство. Я помнил его и будто снова переживал. В моей памяти возникла девушка с длинными светлыми волосами…
       - Как же горько понимать, что ты потерял всё, что любил, - вслух прошептал я, чувствуя подкатывающую к сердцу тоску.
       - Янус? – позвала меня Инга. – Что с тобой?
       Я качнул головой и потёр сомкнувшиеся глаза.
       - Кажется, я устал. Давайте спать…
       - Вы спите, я покараулю, а когда устану, позову! – предложила Инга.
       Шурик, тяжело вздохнув, завалился на бок и отключился. Я последовал его примеру. Но меня всё ещё не оставляла какая-то гнетущая мысль. Мне вдруг померещилось, что мы приблизились к воде. В воздухе стало заметно свежее и небо даже как-то поголубело. Я давно не видел свежей воды. А чистый, немного прохладный воздух резанул мне лёгкие. Я чувствовал перемены. Или же я просто перегрелся на этом пекле.
       - Янус, - тихо сказала Инга, чтоб не разбудить Шурика. – Знаешь, о чём я мечтаю?
       - О чём? – удивился такому вопросу я.
       - Чтобы, когда Земля оживёт, я нашла своё место, в котором были бы мои родители и брат… и чтобы все были счастливы…
       - Утопия.
       - Я не знаю, что это, но это красивое слово… Я хочу в эту… утопию, – мечтательно улыбнулась она, глядя вдаль. - А ещё хочу, чтобы были эти... как их...
       Девушка нахмурилась, пытаясь что-то вспомнить, и, наконец, радостно сказала:
       - Цветы.
       Мне стало жаль Ингу, ведь, скорее всего, ни она, ни я  даже не доживём до того дня, когда всё наладится. А своих родителей и погибшего ещё в момент рождения брата она точно никогда не увидит. Хотя… Пусть верит. Возможно, именно эта утопия и поможет ей жить дальше.
       А в чём же моя утопия? Если бы я только помнил...



       Воспоминание 10.

       - Нестор, куда ты меня тащишь? Нам обязательно туда идти? На улице дождь вот-вот начнётся снова, – недовольно возмущалась Даша, шагая за Нестором Ератом и увязая шпильками в грязи.
       - Тише, я покажу тебе что-то, - таинственно улыбнулся он, продолжая тянуть девушку за руку.
       Даша Краснова приехала в посёлок Прилесье ещё летом. Её папа Пётр Иванович работал на одной атомной электростанции и был в отъезде. Тут у него был небольшой домик, в котором остались на зиму его жена и две дочки. Даша была старшей, а её сестре Марике только недавно исполнилось семь лет. Девушка была необыкновенно красивой длинноволосой блондинкой. Она обожала журналы, которые приоткрывали для неё двери в большой мир прекрасных тощих моделей с чистой кожей, от которых она мало чем отличалась. К сожалению, Даша не имела удовольствия жить с ними в том глянцевом мире, хотя очень хотела. Социальные сети раскрывали перед ней небывалые возможности по раскрутке своего собственного эго, но не приносили ничего, кроме бездумных знакомств, притянутой за уши известности и развития самолюбия. В общем-то, больше о ней сказать было нечего, потому что она была невообразимо глупой и бесчувственной особой. Только из-за своей красоты она сводила всех с ума, как и Нестора. Рядом с ней он чувствовал себя ничтожеством, но всё же надеялся на взаимные чувства. Он родился в этом посёлке и уже восемнадцать лет прожил тут. Даша стала для Нестора настоящим открытием, потому как до этого он не встречал ни разу за все годы более прекрасного создания. И ему ужасно хотелось поразить её так же сильно, как она смогла поразить его. Но было бы чем, он простой парнишка, не такой уж и красивый, как многие её ухажёры. Даша же вынужденно терпела юношу, который был младше неё на полтора года, лишь от скуки, которой, по её мнению, пронизано Прилесье.
       Декабрь этого года выдался не слишком холодным, но дождливым. Уже третью неделю лил безостановочный дождь, затопивший улочки Прилесья. Посёлок был совсем крошечный, даже, можно сказать, деревенька. Все тут друг друга знали, как близких родственников. Рядом с посёлком была небольшая речка Вашха, которая в этот дождливый период в несколько раз увеличилась в размерах. Нестор и Даша перешли хлипкий мостик, перекинутый через неё, и вошли в мрачную берёзовую рощу, скрипящую серыми грязными стволами.
       - Нестор, пошли отсюда! Смотри на небо, – воскликнула Даша, у которой чуть не сломалась шпилька. - Ой, смотри куда мы прёмся! Мои туфли... Я заболею...
       На небе застыли чёрные тучи. Где-то сверкнула молния. Послышался раскат грома.
       - Нестор, я уже устала! – снова ноющим тоном крикнула Краснова.
       - Погоди, мы уже почти на месте! Это сюрприз, - терпеливо пояснил Нестор.
       - Скорее бы папа приехал и забрал меня из этого дурдома, - буркнула девушка, подтягивая соскочившую с плеча розовую курточку. - Погода отвратительная, это называется "новогодним настроением"? Ничего подобного... Папа не приезжал и не звонил уже два дня. Наверное уже начал отмечать Новый год. А ведь до него ещё неделя! Он обязан мне за это всё подарить новый смартфон. Иначе я не прощу его...
       Тут они вышли на открытую поляну, которая летом была золотой от одуванчиков. Сейчас же тут всё было усеяно лишь гигантскими лужами и грязью. Начал подкапывать дождь. Снова сверкнула молния, повторился раскат грома.
       - И что дальше? – рыкнула Даша, нервно озираясь.
       - Смотри, - Нестор Ерат подвёл её почти к середине поляны, и они увидели несколько подснежников. - Они тут выросли в конце декабря ради тебя, Даша.
       Девушка застыла в ступоре перед цветами. Её глаза округлились, казалось, она даже перестала дышать. Нестор, не зная, как поступить дальше, не нашёл лучшего выхода, кроме как рухнуть перед ней в лужу на колени, обхватить её мокрые джинсы и прошептать:
       - Даша, я тебя люблю! Я хочу отдать тебе всю свою жизнь.
       Девушка отпрянула, пошатнувшись, и оттолкнула его от себя с безумным взглядом. Она крикнула в негодовании:
       - Фу, ты весь грязный теперь… И это всё? Ты меня что, только ради этих цветочков пригласил в такую даль?
       - Но они же среди зимы появились. Я хотел подарить их тебе, потому что они чистые и красивые... Они расцвели, как и мои чувства... - забормотал Нестор, потупив взгляд.
       - А ты не подумал о моих чувствах, Ромео?! Я, может, тебя не люблю! - ещё громче закричала Даша, всплеснув руками и повернувшись к нему спиной.
       Нестор молча смотрел, как капли с неба падают в лужу перед ним.
       - Чего ты не сорвал этот букетик, а потащил меня за три версты? Ты что, не видишь, какая погода? Посёлок затапливает, а у меня нет обуви для такого отстоя. Ты мне решил цветочки показать? Я в сети картиночки с ними могу поискать, если захочу полюбоваться! Цветочки!.. Я покажу тебе цветочки, придурок!
       Даша наступила на подснежники своей туфлей и круговым движением раздавила их, после чего ещё несколько раз ударила по цветам шпилькой.
       - Видел, Ерат? Ненавижу такие цветочки! Я розы люблю. Я не какая-то дешёвка, чтобы меня можно было подкупить какими-то ромашками...
       - А почему же ты тогда встречалась со мной всё это время? - убито спросил Нестор, прервав её словесную тираду.
       - Мне было скучно в этой дыре! – Даша засмеялась, и её смех слился с раскатом грома. - Ты что, правда подумал, что я могу встречаться с таким идиотом, как ты? С человеком из какого-то села, который не может даже цветок с полянки сорвать без чужой помощи?
       - Ты не можешь так… ты ведь не такая… ты другая… - Нестор не верил своим ушам.
       - Все люди одинаковые, хочу тебя разочаровать! – насмешливо бросила та. – Никому нельзя доверять, потому что все будут тобой пользоваться ради своих целей. Поэтому я и не привязываюсь ни к кому, а живу только в своё удовольствие. А ты будешь продолжать стелиться передо мной, потому что мне так хочется и мои желания превыше всего! Плевать я хотела на твоё мнение, потому что только я важна, а ты никто. Отведи меня домой! Сейчас ливень будет!..
       Стоило ей это сказать, как на них обрушились потоки холодной воды. Со стороны берёзовой рощи послышался шум и треск, Вода вымыла землю из-под корней деревьев, и они стали с тяжёлым скрипом валиться вниз. Нестор неподвижно стоял на коленях, будто его оглушили обухом по голове, а Дашу стала охватывать паника.
       - Ерат! Отведи меня домой! – отчаянно крикнула она, понимая, что по роще идти опасно. – Завёл к чёрту на кулички и стоит, видите ли, на коленках своих, радуется! Свинья ты, Нестор!
       Краснова топнула ногой и, подскользнувшись на грязи, упала набок. Она заплакала, растирая растёкшуюся тушь и грязь по щекам:
       - Ненавижу этот мир! Ненавижу тебя, Нестор Ерат! Ненавижу!.. Нен… ААААА!!!...
       Нестор только и успел заметить, как земля под её ногами полностью обмякла и провалилась, потянув девушку вниз. Ещё пару секунд были слышны отчаянные визги откуда-то из под чавкающего слоя почвы:
       - Нестор, Нестор, я провалилась!! Ноги!! ЕраААААггххт...
       Наступила тишина. Лишь дождь продолжал разбиваться о землю, и жутко скрипели валящиеся деревья в роще…
       - Даша?.. - Шелест голоса Нестора, будто привёл его в чувства.
       Всё произошедшее казалось ему секундным сном. Парень побелел, схватившись руками за голову.
       - ДАША!!! – закричал он, разорвав тишину.
       Она пропала… ОНА ПРОПАЛА… НАВСЕГДА!..
       Капли дождя перемешались с нежданными слезами.
       Её сожрала земля. Где она...
       Нестор почувствовал, что его колени начало затягивать в почву. Он рывком вскочил, отбежав негнущимися онемевшими ногами на несколько шагов в сторону. Он увидел, что лужи на поляне стали наполняться огромными пузырями, которые лопаясь, издавали какой-то гулкий звук.
       «Нужно позвать на помощь кого-то из посёлка!» - мелькнуло у него в голове, и он рванул в берёзовую рощу.
       Тучи на небе, и без того чёрные, сгустились, словно незримая рука, намешивала мрак на огромной палитре. Молнии стали сверкать ещё более ослепительно ярко, а гром будто хотел оглушить несчастного Нестора. Дождь лил с невообразимой мощью, его струи словно хотели прибить всё живое и неживое к земле, чтобы та сожрала свои несчастные жертвы. Как Дашу.
       Добежав до рощи, он увидел поваленные берёзы, наполовину ушедшие в чавкающую землю. Те, что ещё стояли, угрожающе раскачивались, готовые упасть. Но тянуть было нельзя – возможно, Дашу можно было ещё спасти!.. Нестор ворвался в рощу, перепрыгнув, через огромную берёзу. Он быстро побежал, уворачиваясь от стволов, которые нападали на него и хотели посадить его в деревянную ловушку. За его спиной, слегка подтолкнув его, свалилось очередное дерево. Нестора швырнуло вперед, и он едва успел отпрянуть назад, отстранившись от нависшей над ним берёзы. Ерат проскользнул под кривым деревом, дыхание перехватило. Ему показалось, что кто-то с ним играет… Будто сама природа обезумела.
       Вдруг откуда-то сбоку донёсся детский плач. Нестор бросился на крик. По пояс в земле стоял Антоша Воронов. Его быстро утягивало вниз, и он уже не мог самостоятельно выбраться из ловушки. Ему было около пяти лет, но он всегда отличался большим умом и логикой от своих сверстников. С ним никто не дружил из-за его интереса к науке и технике. А ещё у него были злые, колкие глаза, неприятные, как и сам он. Не понятно, что ребёнок делал тут один, но он был в беде, и ему необходимо помочь. Заметив, Нестора, мальчик заголосил куда громче прежнего. Ерат встал на колени и, подхватив его за руку, вытянул наверх. Он взял его в охапку и без лишних разговоров побежал к мосту… которого уже не было. Разбушевавшаяся Вашха разбила его в щепки.
       - Мост! – охнул Нестор, понимая всю серьёзность происходящего. – Нам не перейти Вашху без моста! Течение слишком сильное, чтобы плыть!..
       Он опустил Антона на раскисшую землю. Оба были мокрые и уставшие. Капли бесконечного дождя продолжали скатываться по его тёмным волосам, и Ерат чувствовал, что все, что он делает – ничтожно…
       - Не стой на месте, земля может опять начать проваливаться, - крикнул Антоша, активно перемещаясь вдоль берега и внимательно озираясь.
       - Раз такой умный, почему попался там? - Нестор тоже стал ходить из стороны в сторону, не давая ногам увязнуть в почве.
       - Больше не попадусь, - угрюмо буркнул Антоша.
       Погода не унималась, но почувствовались небольшие изменения. Ветер затих, даже дождь, кажется, стал идти не так сильно, как до этого.
       - Осторожно!.. - закричал где-то сзади Ерат.
       Мальчик быстро отстранился от неведомой опасности. Прямо перед ним рухнула берёза. Нестору показалось, что всё обошлось, но мальчишка громко закричал. Вопль был воющий и болезненный.
       - Что с тобой?! - парень подбежал к Антоше, схватив его за плечи и развернув к себе лицом.
       - Больно! Глаза!.. - повторял мальчик.
       Из его правого глаза сочилась кровь. Кажется, ветка берёзы рассекла ему глаз. Нестора затрясло от ужаса. Он поглядел сперва на реку, а потом подбежал к упавшей только что тонкой, но крепкой берёзе, и потащил её к Вашхе. Затем он поставил дерево вертикально и стал неторопливо опускать его верхушку на противоположный берег Вашхи. Когда он закончил, стукнул пару раз ногой по временному мосту и сказал мальчику:
       - Ветер сейчас стих, но это ненадолго, так что иди первым! Держится крепко – ветки мешают ему вращаться. Я буду держать ствол для подстраховки. Вперёд, тебе нужно скорее добраться до дома!
       Спорить было некогда, и Антоша доверчиво пошёл. Он был в таком шоке, что даже не расставил руки в стороны для равновесия, но и так было ясно, что он перейдёт. Его маленькие ножки свободно стояли на тонком стволе. Через какое-то время Антоша уже находился на противоположном берегу реки, дожидаясь Нестора. Он дрожал, закрывая правую половину лица ладонью. Кровь из глаза продолжала идти, стекая на рубашечку вместе с дождём.
       - Антон, беги в посёлок, найди кого-нибудь и позови помощь сюда – Даша провалилась в яму, и я не могу её спасти один! Пусть возьмут верёвку! Беги! – крикнул Ерат, сложив руки рупором.
       Шум дождя и реки были слишком сильны, непонятно услышал Антоша его или нет, но он опрометью побежал к видневшимся вдалеке домикам даже не оглядываясь. Неожиданно сзади Нестора послышался мощный скрип, и его что-то ударило по голове.
       «Дерево упало», - ослепительной вспышкой сверкнуло у него в мозгу, и он, оглушённый, мешком рухнул на землю, принявшую его в свои чёрные объятия.



       Воспоминание 11.

       Я очнулся в каком-то странном месте. Здесь оглушительно разбивались капли о прозрачную поверхность воды. Здесь было свежо и прохладно. Я был по шею погружён в какой-то источник, окружённый яркой зеленью. Моё обожжённое на солнце тело ныло и отдыхало одновременно, отчего я чувствовал приятную слабость.
       «Рай… Это рай…» - вспыхнуло в моей голове.
       Неожиданно прямо перед моим лицом появилось чистое личико Инги. Её недавно русые волосы превратились в золотые локоны, рассыпавшиеся по нагим плечам. Грязь, которая её скрывала, исчезла, смылась и показала её ещё более прекрасную сущность. Я замер, затаив дыхание. Мне показалось, что вокруг вспыхнули миллионы бликов, цвета стали ярче, и лишь большие голубые глаза Инги не давали мне отдаться этим впечатлениям полностью. Нас окружала вода, голубая, как и её глаза.
       «Ты устал. Ты отдал нам всю свою воду. Ты потерял сознание от жажды, я очень испугалась», - сказала мне взглядом она.
       «Где я?» - молча спросил я.
       «Мы с Шуриком донесли тебя до того места, что ты искал. И места, что искали мы вместе с тобой. Мы дома», - сверкнула счастьем в глазах Инга.
       Вода... Я чувствовал её всем своим телом.
       «Вода – наше всё. Мы её дети. Как ребёнок не может без матери, так и мы не можем без воды. Вода помнит всё и никогда ничего не забывает!»
       Я закрыл глаза и, глубоко вздохнув, нырнул под воду.
       Говорят, что когда умираешь, вспоминаешь всё, что с тобой было в жизни.
       - Янус? – позвала Инга сквозь толщу воды, заставив меня вынырнуть.
       - Нестор, - прошептал я. - Я всё вспомнил. Меня зовут Нестор Ерат.
       Инга улыбнулась. Теперь я видел, что она полусидит рядом со мной в воде. Шурик стоял посреди источника и жадно пил. Впервые в его руках не было того огромного булыжника.
       - Мы живы, - выдохнул я, закрыв глаза.

       Жители Обен Еолеб высыпали из своих металлических иглу и стали смотреть на небо.
       - Не может быть!.. – восхищённо прошептала Пернатая. – Этого просто не может быть!..
       Люди плакали и смеялись одновременно. Все стояли, как один человек, дышали, как один человек. Люди были вместе. Их сердца бились в унисон. Они были едины.
       - Ещё немного и Я смогу возродить мир! – прошипел Ворон, глядя на всех злыми глазами. – Я ненавижу всех этих мутантов и людей, перешедших на их сторону. Но больше всех на свете я ненавижу ЕГО, потому что если бы я умер там, ничего бы не случилось. Не появились бы мутанты, не появились бы проблемы… Но Я всё исправлю! Я всё изменю! Я - Великий Янус! И только Я!
       - Ещё немного и Я смогу возродить мир! – воскликнул Иван Аркадьевич. – Мои повстанцы и Я перебьём всех монстров, заселивших планету! Я помогу Земле очиститься полностью! У меня всё получится! Убийство всего ненужного – вот главный способ перерождения!.. Я всё исправлю! Я всё изменю! Я - Великий Янус! И только Я!

       Нестор обнял Ингу, которая что-то напевала. Шурик тихо нежился на солнышке. Впервые ему было так спокойно.
       - Ещё немного и МЫ сможем возродить мир! – улыбнулся Ерат. – Нам помогут любовь и понимание, дружба и поддержка. В мире нет ничего лишнего. Каждая деталь важна. Каждая живая душа – это часть мира. Нужно беречь этот мир. МЫ всё исправим! МЫ всё изменим! Каждый человек по-своему Великий Янус! Каждый человек может всё исправить и изменить к лучшему…

       Пошёл дождь. Его капли разбивались об раскалённую поверхность железных домиков в Обен Еолеб и с шипением исчезали с неё. Люди плакали и улыбались.
       Теперь всё будет по-другому. Всё будет хорошо.