Всё плохо

Васильевна ожидала своей очереди на исповедь. Нестерпимо ныли колени. Ох уж этот артрит. Сказалась беготня по ступенькам – прожили всю жизнь на пятом этаже в «хрущёвке». На одной ноге уже меняли коленный сустав. На другую операцию, похоже, денег не наскрести. У мужа – онкология... «Каюсь, Господи! Прости мне мои прегрешения. Суетилась всю жизнь, в церковь не ходила, детей не приучила, жили с мужем невенчанные...».

Обе дочери уже взрослые, замужем, при квартирах и машинах. Есть две внучки, правнучка. Но как-то всё не так, как хотелось и мечталось. Всё какие-то проблемы да неурядицы. А хотелось, чтобы хоть дети пожили по-человечески. «Грешна сребролюбием. Прости меня, Господи!».

Вот и крыша протекает на втором этаже. Теперь придётся делать ремонт. Дом новый, но не всё успели сделать. Муж до болезни работал начальником АТП, завгаром по-простому. Крутился всю жизнь. Вот и стоит теперь их коттедж на берегу пруда, в одном из самых чистых и живописных районов их промышленного города. «Прости, меня, Господи, грешна гордыней, тщеславием!».

Исповедь приостановилась, пели «Херувимскую». Все опустились на колени, Васильевна не могла. Слёзы катились из её глаз. Хор пел так жалостно, среди голосов был слышен голос младшей внучки – Елены. Бабушкино утешение – студентка медицинского университета, красавица, поёт на клиросе... Песнь окончилась, и священник жестом пригласил Васильевну к аналою. Она подошла, прихрамывая, склонилась над Евангелием. «Всё плохо у нас, батюшка. Согрешила я, раба Божия...».

Тайна исповеди... Священник накрыл ей голову епитрахилью, прочитал разрешительную молитву. Она поцеловала Евангелие, Крест и хотела было уже отходить, но батюшка сказал Васильевне, чтобы после службы не уходила. «Ох, наверное, будет ругать!» – подумала женщина.  Вскоре началось Причастие. Подошли дети, мужчины, женщины. Всё своим чередом. Причастившись Святых Христовых Таин, Васильевна дохромала до скамейки, присела, ожидая конца службы, и даже вздремнула.

Очнулась она от прикосновения ко плечу чьей-то руки. Служба закончилась, священник без облачения стоял перед ней и приглашал проехать на его машине: «Тут недалеко». Они проехали действительно всего около километра в ближайшую застройку частного сектора. Остановились возле покосившегося домика. Двор зарос лебедой и полынью. Казалось здесь никто не живёт. Но батюшка привычным движением открыл калитку и пригласил с собой Васильевну. В нос ударил запах сырости, старости и лекарств. В сумерках едва различалась убогая обстановка: стол, стул, тумбочка. У стены на кровати лежала старушка. «Жива ли?» – перепугалась Васильевна.

Завидев гостей, старушка засуетилась в постели, стала поправлять косыночку на голове. Батюшка открыл свой чемоданчик, начал исповедовать и причащать болящую. Васильевна в недоумении толклась около двери: «Зачем он меня сюда привёз?»
 
В комнатке не было признаков жизни других людей. На тумбочке одна тарелка, одна ложка и чашка, пузырьки с лекарствами, Библия. На стене иконы, часы, старые фотографии. «Сейчас, наверное, причастит её и поедем куда-то. Как же эта болезная здесь живёт одна?» Тут батюшка стал доставать из пакета продукты и лекарства, выставляя их на стол. Старушечка сияла от счастья. Они немного пошептались, потом священник благословил её и подошел к Васильевне: «Вот где плохо!»
От стыда она залилась краской...

12.07.2016 г., г. Донецк