Письмо бабушке. Letter to my Grandma

Недавно мы с приятелем из университета съездили в Калининград. Поездка получилась просто замечательной, мы прекрасно отдохнули, потому веселились как только можно. Целыми днями мы ходили по городу и выискивали сохранившиеся ворота немецких укреплений, таких в городе много, они имеют необычные названия. Было очень весело спрашивать у прохожих, у девушек, где они находятся, учитывая что мы не могли выговорить названия и для простоты всё называли «Браденгхбурдские ворота». Мы жили в прекрасной гостинице, посетили множество экскурсий, окунулись в море, познакомились с девушками, почти всегда было весело, кажись в тридцать лет, ещё не до грусти. Но эта история не об этом.
Весной две тысячи шестнадцатого со словами: «Кому ты нужен без денег» я был брошен женой, практически одновременно пришлось уйти с трёх мест работы подряд, с двух из – которых, был грубо или не очень попрошен. Это и не только заставило надолго забыть что такое веселье.
Посреди ночи сердце билось настолько сильно, что лежать уже не было возможности. Ничего не оставалось делать как идти. И я пошёл. Дорога до пруда занимала меньше километра и с одной стороны хотелось окунуться, но боялся холода и что-то ещё отморозить себе на дурную голову. Посреди дороги произошло то, что надолго вбилось в память – мой звонок бабушке. На моё удивление, она очень быстро взяла трубку и ответила, как будто ждала и не спала вовсе. «Привет! Как у тебя дела?»  - как не в чём не бывало спросила она. После моих объяснений того что заболел я выслушивал: «Всё будет хорошо, всё будет хорошо... Ручки работают, ножки ходят, глазки видят, радуйся у многих ничего этого нет. Люди лежат и счастливы любой возможности увидеть небо». А я объяснял ей, что всё работает, но так заболел что уже ничего не порадует. На что опять слышал: «Я понимаю, но всё будет хорошо, всю будет хорошо...» Здесь нужно отметить, что теперь спустя ровно два года, мне как то незачем выслушивать все эти бабушкины одно и тоже. Да и нормально, всё. Потихоньку дела идут. Тогда же это слышалось совершенно по другому. И было как не когда кстати. В глубине души ругаю себя за невнимание к родному человеку и его словам тепер, ведь тогда они были как эликсир мгновенно облегчающий боль.
Так трудный период, о котором написана заметка и размещена в Живом Журнале, помогала переживать бабушка, которая, как мне до сих пор кажется, лучше всех из наших семей понимала в чём дело, и как развивались события в то время.
Февраль две тысячи семнадцатого, я вновь вынужден уйти с работы, не с умев найти силы и стать членом коллектива, оказался сам по себе вновь. Где же найти тепло присутствия близкого человека, как не в доме у бабушке. Я начал приезжать и учиться у неё готовить, почти каждые выходные, измотанный будничной одинокой беготней за поиском работы. Это помогало жить, таким образом была оказана поддержка. Но в марте, приехав к бабушке, я застал её грустной, немножко со слезами у входа на этаж. Одежда на ней напоминала мне геолога, ходившего по полям под дождём.