Калым

Домики в горнозаводском посёлке стояли близко, локоть к локтю, как строй солдат, а народ жил разный, не одинаковый. Имя Михаил мне вполне по нраву, но этот Миша был личностью особенной: он любил фразёрствовать, подчинялся фразам сам и хотел подчинить им и тебя.

Однажды Миша ехал из города с дядей Петей с соседней улицы. На вокзальной площади было объявлено об опоздании поезда, и дядя Петя озабоченно заговорил:
- Ну вот, вниманию предрасположено; отсутствие стыковки обстоятельств. Существенный отрезок!.. Будет слышен ропот, но как можно было скрывать?!..

Так Миша влюбился во фразы, так проявилась родственность душ. Дядя Петя работал когда-то фрезеровщиком на «Уралмаше», но страстно напитывался всякими обкатанными выражениями с плакатов, из радио, на собраниях, и жизнь обретала дополнительный высокий смысл. Его дело продолжил Миша. Правда, у него это не бросалось так в глаза, но жизнью заметно руководило.

У Миши жена и две дочери восемнадцати и двадцати лет. Когда он растил девочек, жизнь была наполнена впечатлениями и радостным ожиданием чего-то, но вот они  выросли. Посуда всегда чистейше вымыта, полы, окна тоже. Ежедневно брыкала стиральная доска: видимо, девкам просто нравилась такая гимнастика. Всё выглажено, заштопано, а с полатей, бывало, повисали красивые косы.

Когда два брата - тоже беда: старший идёт по молодецким застольям методом проб и ошибок и мотает попутно на ус, а младший без лишних терзаний копирует всё со старшего брата и часто скатывается к алкоголизму. А вот когда две сестры в семье, красота старшей быстро затмевается расцветающей красой младшей сестры, которая быстрее и удачнее выскакивает замуж.

Мишу  донимал парень с начала улицы - ухаживаниями за его младшенькой Олей, черноокой, тонколицей и в то же время сияющей румянцем; одни темные волнистые волосы могли покорить мгновенно. И вот опять этот парень, Димка, торчит перед окнами. А в доме Ольга устроилась против окна распарывать ремки для шитья коверков.

- Чё, думаешь, отпущу? - заготовленно спросил отец, проходя мимо.
- Я просто работаю...
- Знаю я вашу работу, и его работу. И материну, и мою... Вот! - отец показал дочери кукиш, - Он думает, тут таковские! Голыдьба...

Раздался уверенный стук в ворота. Миша вышел во двор, но не бросился к воротам, а стал прохаживаться и размышлять: да, в их доме - порядок, аж до безобразия, а куда теперь всё это, постройки, инструмент, мотоцикл? Бог сына не дал...

- Не шоркайся там, Димка, не отдам я тебе Ольгу! Ни за какие деньги! Богатств мира не хватит!.. Ты хотя бы за старшей ухлестнул - я бы ещё подумал, а Ольгу - улыбнёшься!
- Дядь Миш, ну позови, мы через ворота поговорим...
- Через мой труп поговорите!!! Димка, по одёжке протягивай ножки... Ты чё, ослеп? Так полномочия превышать... и политическую близорукость навязывать...
- А за кого ты её выдавать будешь?
- Не выдавать, а вручать в руки! Ты там со сватом, что ли? Кто хоть сват-то? Эх,  табуны у ворот, табуны... Вот дожил! - До каждому по потребностям!..

На улице между тем искали выход из положения. «Он ведь должен пить, - предположил «сват». - Ты надоедай дальше, а я за пол-литром сбегаю». - «Хм! - озадачился жених. - За одну бутылку целую девку?..» - «Насчет целой ничего не скажу, но ты не дурак ли, Димка? - поучал сват. - В бутылке - в ней и стадо баранов, и мешок налички, - короче, любой калым!»

- Чё это вы там замолчали, бродяги? - спросил заботливый отец.
- Димка разревелся - успокаиваю. Сейчас, дядя Миша, слёзы ему вытру, продолжит...
- Не открою и не позову! Пусть идёт домой дальше ревёт. Ольгу, главно дело!..

Но тут под воротами показалось горлышко бутылки.
- Чё это у вас там уже выпало? У которого?..
- Дядь Миш, давай выпьем с горя!..

Девки наблюдали за освещенным лампочкой двором через окошко, но вот отец с Димкой направились в дом, и дочери зашли за занавеску на кухню. Мать, то есть жена Михаила, молча вершила домашние дела, никогда не обращая на смешные демарши мужа особого внимания: жизнь такова, что утро наступает вовсе не потому, что прокукарекал петух. Она поставила на стол закуску и два стакана.

- Не надо, Димка, мне полнее лить, наливай поровну...
Выпили. Оба оглянулись на занавеску, за которой стояли невесты.
- Бери, Димка, старшую Таньку - счас же отдам! Не хо-о-очешь, копаешься... А мне каково?!..
- Горе у меня, дядь Миш - давай ещё помянем...
- Не надо заупокойную мне ноту!.. А хочешь, отдам Ольгу?..
- Не дразни ты меня! Измучился я! - всхлипнул Димка, как  получилось.
- Ольга, а ну-ка подь сюда!

Ольга подошла из-за занавески к столу, и отец ласково шлепнул её по заднице.
- Вот, Димка, получай машину! - презентовал дочь захмелевший отец. - Смотри какой задний мост, а буфера!..
- Папа!!! - остановила дочь, повернувшись уходить.
- Не моё уж всё это, - отмахнулся отец, - вот, Димкино. Отдаю! Безвозмездно! В порядке шефской помощи! Миру - мир!..
- Разотдавался! - проворчала с кухни жена.

А Димка с Ольгой уже одевались у выхода. Отец допил из своего стакана, взял Димкин:
- Ладно, за сына будет! А то ни молотка, ни топора не услышишь во дворе: всё сам, сам... Сам с усам! Ну уж я им!...

Михаил сжал кулак и воинственно вздымал его над столом, пока жена не потащила его к ступенькам на печь. Старшая дочь с заметным брюшком подошла к столу, грызнула огурец, выплюнула:
- Мам, я убираю?..