Как Снеговичок весну встречал

– Какая долгая счастливая жизнь! – весело повторяли снежинки, опускаясь на город сверкающей алмазной пыльцой. – Мы летим и кружимся уже целый час! Ах, целый час!
Они цеплялись друг за друга острыми колючими лучиками, кружили хороводы, поблескивая в свете уличных фонарей.
– Мы сегодня не таем, – гордо восклицали снежинки. – Наш век сегодня долог! Ах, как долог! Какой чудный нам выпал день, такой славный долгий день! Вот это это везение!

– Глупышки, – угрюмо проговорил нарумяненный Снеговичок, одиноко стоявший в самой середины завьюженного двора.

Ему было целых две недели от роду, и он многое успел повидать и многое узнать о превратностях жизни. Нет-нет, с ним самим никаких неприятностей не происходило. Дети очень любили Снеговичка и заботились о нем. Они аккуратно поправляли покосившуюся улыбку, не понимая, отчего Снеговичок продолжает грустить. А грустил он оттого, что недавно узнал, какая печальная участь постигнет его, когда наступит весна.
- Я растаю?
- Да! Да! - гулко каркала старая Ворона, кивая головой.
Она являлась старожилом двора и была в курсе всего, что происходило в округе за последние триста лет. Из года в год каждому новому Снеговику в этом дворе Ворона давала самые подробные разъяснения по поводу того, что его ожидает с приходом весны. 

- Грязная лужа? Останется от меня? - испуганно переспрашивал Снеговичок.
- Лужа, лужа, грязная, бессмысленная! - каркала Ворона. - Как вся твоя короткая жизнь!
- Ах, лучше бы мне не знать этого, - с грустью опустил голову Снеговичок. - Зачем только вы рассказали мне об этом?
- Вот, дуралей! Я тебе истину открыла, - фыркнула Ворона. - Поблагодарил бы лучше!
- Спасибо, - виновато промолвил Снеговичок и опечалился. 


С этого дня всё, чему он прежде радовался, теперь лишь огорчало и раздражало бедняжку.

Ещё вчера он приветливо встречал солнце, едва оно заглядывало во двор. Но теперь Снеговичок смотрел на него с опаской. Неужели оно, такое лучистое и жаркое, оно-то приближает его погибель? Весёлый детский смех, который так радовал его до сегодняшнего дня, теперь словно намекал, что малыши продолжат так же веселиться, когда он, Снеговичок, растает без следа. Воздушные танцы снежинок, которые раньше так восхищали его, теперь лишь напоминали о скоротечности жизни.
– Беспечные глупышки, – вздохнул Снеговичок с горечью. – Ваша жизнь ещё короче моей. Ваша безупречная красота  мелькнёт на каких-нибудь полчаса и сгинет. Чему же вы радуетесь?

Он не ждал ответа. Но одна из снежинок вдруг весело откликнулась:
– О, как вы правы! – воскликнула она тоненьким голоском и прозвенела хрустальными лучиками. – Видите ли, любезный дядюшка, поскольку наш век короче вашего, мы просто не успеваем научиться грустить. Нам некогда! Мы так долго ждали, сидя на облаке! Это было утомительно бесконечно и бесконечно утомительно. К тому же, мы были безликими, представляете? И делать ничего не могли. Только ждали и ждали заветного часа рождения.

Снеговичок слушал, хмуро сдвинув брови из еловых палочек, а Снежинка всё говорила и говорила.

– Единственное, что нам было доступно, это делиться мечтами и перечислять в уме, что нужно будет попробовать, когда родимся. У меня получился длиннющий список на целую жизнь! – она на полсекундочки задумалась. – Не помню, чтобы там была грусть, разве что в самом конце списка. Но сейчас у меня нет ни малейшего желания окунаться туда. Ведь грусть-печаль, говорят, такое привязчивое дело – начнёшь, не остановишься, а мне еще столько всего надо успеть, столько успеть! Наша жизнь слишком коротка!

– Вот видите! – воскликнул Снеговичок. – А сами говорите, что ваша жизнь долгая!

– Чтобы грустить, конечно, короткая, – с готовностью согласилась Снежинка. – Но чтобы радоваться, в самый раз. Для радости довольно и мгновения! Мгно-ве-ния, - повторила она протяжно, - а мы уже целый час летаем, кружимся, танцуем и хохочем. Вы только поглядите, нам вольно и просторно. У нас столько всего впереди!
– Эх, впереди у вас одни неприятности, – снова вздохнул Снеговичок. – Если вы упадёте на дорогу, вас растопчут сапогами...
– О! – весело воскликнула Снежинка. – Спасибо, что напомнили! Это называется хрустеть! Это в начале моего списка. Ах, как громко, как замечательно я буду хрустеть! – и она тут же продемонстрировала, с удовольствием покачиваясь на ветру. – Хрум- хрум, хрум-хрум, хрум-хрум!
– Если бы только это, – мрачно продолжил Снеговичок и с сочувствием продолжил. – Из вас налепят снежков и будут кидать ими друг в друга! Они постоянно это делают, люди, я видел такое много раз. Даже взрослые так поступают!
Снежинка угрожающе сверкнула лучиками и задорно выкрикнула:
– Ага, состязания! Что ж, посмотрим кто кого! Моя команда обязательно победит!
Снеговичок поморщился и воскликнул:
– А если из вас слепят снежную бабу? Вам придётся стоять истуканом посреди двора! Неподвижно. День за днём.
– Ура-а-а! – Снежинка весело кувыркнулась в воздухе. – Мы станем украшением двора! Дети будут играть вокруг нас, водить хороводы…
Снеговичок помрачнел ещё больше. Оказывается, он украшение двора? Но как же тогда может случиться, чтобы он, такой ценный и нужный, вдруг бесследно растаял?

Он принялся перечислять другие доводы, но Снежинка с одинаковой радостью принимала любую свою будущность. Её не пугала даже опасность стать частью бессмысленного гигантского нагромождения.
– О, это сугроб! – живо откликалась она. – Да-да, это называется сугроб! Номер пять в моём списке. Мы станем пуховым одеялом для матушки-земли. О, это такая почётная роль! Очень почётная!
– А потом вы пропитаетесь дорожной копотью, – продолжал Снеговичок, – почернеете и станете некрасивыми!
Ему казалось, он должен образумить Снежинку, как образумила его самого старая мудрая Ворона. Но Снежинка и тут ни капельки не расстроилась.
– Правильно! - воскликнула она и добавила, кокетливо подергивая прелестными лучиками. - Должно же быть какое-то разнообразие.  Нельзя же вечно быть такими прекрасными. Сейчас мы просто ослепительно хороши!
Это была чистая правда, и это ещё сильнее огорчало Снеговичка. Почему они, такие прекрасные должны... и он сказал это вслух:
– А потом вы растаете, все до одной.
– Я знаю, знаю! – с прежней беззаботностью ответила Снежинка. – Пункт двенадцатый, весна, это называется весна. Мы станем ручейками! Ах, как мы будем мелодично журчать! Дети будут пускать по нашим волнам бумажные кораблики, мы напитаем землю, и она украсится подснежниками. Говорят, они нежны и прелестны...
– Но вы! – начал Снеговичок. – Вы-то их не увидите, вас всех больше не будет.
Снежинка хихикнула в ответ:
– Ха-ха! Скажете тоже! А весенние грозы? А утренняя роса? А вечерняя позёмка? А радуга? Туманы и грибные дождики, это всё тоже мы!
Тут ветерок подхватил её, закружил вокруг Снеговичка вместе с другими морозными крошками и закружил в снежном вихре. Но прежде, чем он унёс Снежинку прочь, она успела прокричать:
– Дядюшка-Снеговик! Загадайте желание на падающую звезду! Если вы так хотите побыть снеговиком подольше, оно должно исполни-и-и...
Остаток фразы растворился в серебряном свисте. Вскоре ветер утих, снег улёгся, и облака рассеялись, словно раскрылись кулисы звёздного театра. За ними обнаружился расшитый самоцветами бархатный задник сцены. Ах, как мерцали сегодня звёзды! Почти как снег. Нет. Ярче.
– Они определенно ярче снега, – с восторгом прошептал Снеговичок. – И живут дольше нашего снежного братца, мне рассказывала Ворона. Да что там "дольше"? Они вечные. Как они могут падать? Глупость сморозила Снежинка.

Вдруг по небосводу словно чиркнули спичкой, полоса бенгальского огня на мгновение разрезала небо и тут же канула в темноту. Снеговичок замер в изумлении.
– Ах, как это было красиво! - прошептал он. - Всего мгновенье... но она затмила все остальные звёзды.

Он не успел загадать желание, но, странное дело, когда наступило утро, и тёплые солнечные лучи обогрели его лицо, улыбка Снеговичка не осыпалась. Его угольные глазки смотрели вокруг с радостным удивлением. В них не было и тени вчерашней грусти.

– Кар-р! Кар-р! Ты чего такой довольный? – хрипло усмехнулась Ворона. – Не видишь, весна грядёт?
– Вижу, – взволнованно отвечал Снеговичок. –  Оттого и радуюсь.
– Вот дуралей! Радуется тому, что растает! Кар-р, кар-р!
– О, нет-нет, - рассмеялся Снеговичок, - я вовсе не этому радуюсь. Видите ли, уважаемая тётушка, времени у меня не так много, как у вас. Да что там, сегодня я узнал, что моя жизнь лишь немногим дольше, чем жизнь падающей звезды. Именно поэтому мне надо успеть порадоваться ещё очень многому!
– Ой, не могу, поглядите на него! – залилась хриплым хохотом Ворона, переполошив пугливых воробышков. – Даже я, хоть и живу так же долго, как звёзды, и то не равняюсь с ними. Куда уж тебе-то? Ты ж рядом с ними мотылёк!
– О, ваша жизнь действительно долгая, – с готовностью согласился Снеговичок. – Только мне думается, вы живёте вовсе не как звёзды. Понимаете, звёзды сияют и светятся, даже самые скромные и крошечные из них, а вы всегда хмурая и всем недовольны. Во всяком случае, в ином расположении духа я не видал вас  за всю свою жизнь.
Он говорил так простодушно, что Ворона на минуту обомлела в изумлении.
– За всю свою жизнь! – наконец издевательски рявкнула она, выпучив глаза. – Да сколько у тебя этой жизни-то, несчастный? Через день растаешь, дурачок!
Она не нашлась, что бы ещё обидного добавить, и хрипло каркнув, улетела восвояси.

А Снеговичок продолжил встречать весну, лелея в своём снежном сердце каждую радостную мысль и каждое светлое мгновение. Он прожил ещё довольно долго - по снеговиковым меркам - и не раз наблюдал, как звёзды плывут по небу сонной каруселью. Ему даже посчастливилось вновь увидеть падающую звёздочку. Но он снова не успел загадать желание, и снова не расстроился. Ему не хотелось, чтобы небо жертвовало ради него своими алмазными детками. Он был счастлив просто так, и радовался тому, что успел научиться самому главному - радоваться.
– Ах, какая долгая счастливая жизнь! - частенько повторял он, и эти слова были самыми искренними и правдивыми.