Лето 2001. Медвежий угол 2. Путь туда

Дорога заворачивала и заворачивала вправо, огибая гору, и всё никак не могла обогнуть. Слева, то падая в обрыв, то поднимаясь вровень с дорогой, текла река. Такая же вертлявая, как и дорога. Но более широкая и живая. Неведомая сила толкала меня вперёд. Хотелось уйти как можно дальше от Алены, от проблем. Я обещал вернуться через неделю. Мечтал добраться до Курмач-Байгола, построить плот и спуститься вниз.

Бай-Коол (Багор, Багур) – буквально – почитаемое, священное русло. Так называется река моего детства. А сего, до которого я хотел добраться – Курмач-Байгол. Вероятно от монгольского слова хуурамч (калмыцкое – хуурмг) – ложный, фальшивый, подложный, фиктивный. То есть выходило, что Байгол – священное русло, а  Курмач-Байгол – ложное священное русло. Или, я ошибаюсь. Да и не важно, как это называется, мне нужно туда дойти.

Шаги жадно отмеряли пространство, но километровые столбики появлялись всё реже. Здесь физические законы отменялись, и при увеличении скорости и желания достичь цели – расстояние до неё резко увеличивалось. При этом возрастала и масса рюкзака. Субъективно, конечно.

Дорога постепенно теряла прелесть и становилась однообразной.  Ель, береза, сосна, осина, пихта – вот и весь орнамент. Солнце просвечивает белой монетой сквозь туман. Пошел мелкий дождь. Стало особенно тоскливо. Вспоминал подробности прошедшей ночи, и особенно сильно захотелось вернуться, повторить. Такая нежность проснулась к Алёне, что хоть волком вой. Вспомнил все случаи, когда я её обидел. И мне захотелось упасть перед нею на колени и просить прощения. Но никого рядом не было. Повернуть, означало - сдаться.

Дождь кончился, вышло солнце. Навалилась жара. Плечи болели. Река ушла в сторону. Подъемы стали круче. Рыжие скалы сменил белый булыжник. Каждые десять шагов проводил по лбу и снимал свежий урожай пота.

На шестнадцатом километре показался себе лошадью тяжело вздувающей бока. На особенно высоком перевале сидел уже две минуты, а дыхание никак не приходило в норму. Подумал: «Чудес не бывает». И тут же услышал звук приближающегося автомобиля.

Машина остановилась, из ЗИЛа высунулась лысая голова с длинными свисающими вниз усами.
-До Совбайгола подбросите?
-Садись.

Было тряско и весело. Назад дороги больше не было. Я бы не смог вернуться, вернее дойти. Только вперед, сделать плот и спуститься вниз по реке. Усталость перешла в блаженство. Стертые ноги пели. Лес убегал, исчезая в пыли, я сидел спиной к кабине. Километровые столбики отлетали как ореховая скорлупа. Миллиард комариных сил издавал в двигателе ровное гудение. Душа стала тугой, как барабан. В неё хотелось бить и орать: «Вот она свобода!»

Тридцать второй километр. Переправа. Вислоусый водитель спустился к реке.
-Вроде не сильно поднялась. Проедем. Машина вошла в воду и сразу стало ясно, что это не её стихия. Казалась, река старается устрашить, остановить, перевернуть. Но через сотню метров благополучно выехали на противоположный берег. Показались несколько домов. Дворы стояли редко. Некоторые были заколочены. Посреди поселения паутинистая железная конструкция, космический корабль, что ли, инопланетный. Жители, наверное, всех пришельцев перебили и съели. Вдруг космические гости оказались зайцеобразными? Так завершился первый контакт.

Два местных жителя в резиновых сапогах посмотрели на меня как на придурка. А может, как на несъедобную тварь. Во всяком случае, дружелюбия на их лицах было мало.
-Добрый день! А где дорога на Курмач?
-Вона.
-А пройти по ней можно?
-Пройди.
Пошел не оглядываясь.

Навстречу трактор. Высовывается любопытный тракторист с морщинистым, как ствол старого дерева, лицом.
-Куда?
-В Курмач. Правильно иду?
Молчит тракторист, улыбается. И то - хорошо.
-Возле вон той горы брод. Только там медведь ходит. Сегодня только отогнали от дворов. В ту сторону как раз и ушёл.
-И что, сильно опасно? – спрашиваю как можно беспечнее.
-Как повезёт.

Есть вещи и пострашнее медведя. Например, глупость. Когда трактор скрылся, я достал из рюкзака маленький топорик. Дорога уже совсем не та, что была до этого. Тут грязь сплошная. Ботинки тяжелеют. Одуряющие запахи трав. Иду и вспоминаю всякие истории, которых наслушался от Алёнкиных родителей.

Однажды один мужик возвращался домой со свадьбы из одной деревни в другую. А мужик этот был гармонистом. Ну, инструмент, конечно, при нём. Повстречался ему медведь. Пошел на него, подняв лапы. Ну, гармонист от страха сел на обочину, и заиграл на гармошке. Медведь встал, призадумался. Может, вспомнил что, может просто любопытно стало. Потом присел недалеко. Головой качает, лапами у морды машет. То ли хорошо ему, то ли выпить охота. Мужик решил проверить, что будет если играть перестать. Перестал. Медведь встал и пошел на него. Мужик опять принялся играть. Медведь сел, опять думу думать. Мужик устанет, пальцы размять хочет. А медведь не дает. Так всю ночь мужик и развлекал косолапого своим умением. А утром медведь покивал, покивал, да ушел в лес.

Что же я-то в  музыкальную школу в детстве не ходил? Сейчас бы нес с собой какую-нибудь флейту и страха бы не знал.

Или вот ещё случай был. Шел охотник по дороге. Смотрит впереди коряга, которой раньше не было. Подошел поближе, а это медведь сидит, лапу под подбородок положил, задумался. Смотрит грустно так на охотника… И тут я увидел впереди у обочины что-то такое буро-рыжее. И я уверен, что оно на меня смотрит. Обойти его было нельзя, и я пошел вперед. Оказалось - ржавые колеса от трактора.

Вот и брод. Не хилая река Байгол. И не такая теплая и гостеприимная, как в воспоминаниях детства. Белые камни. На небе сгущаются тучи. А дороги на другой стороне не видно. Всё, конец, приехали, обрывается дорога. Придется ориентироваться на реку, уж она-то меня не уведёт в сторону.

Течение едва не унесло. Добрел до острова посередине реки. С острова на остров, с острова на остров. Дальше идти только по берегу. Везде друзья человека: медведи, змеи, клещи. Вода несется так, будто тебя только и ждала, чтобы сбить с ног, искупать. Берега тоже смотрят враждебно. Где-то за кустами ждёт хозяин тайги. Кусты шевелятся, и выходит человек со спиннингом.

-Здравствуйте, а где дорога на Курмач? – спрашиваю.
-Нет дороги, - грустно отвечает человек, - русло изменилось, дорога заросла.
-А где была-то?
-Ну, вдоль этого брега пойдешь, вон там, за леском за мыском.
-А дальше?
-А дальше по реке.
-А медведь здесь есть?
-Есть, следов много.
-А на какой он стороне? – спрашиваю почти в отчаянии. – Он плавать умеет? Через реку сможет перейти?
-А что ему река! – машет рукой человек и быстро уходит.

© Сергей Решетнев