Душа Кошки - сказка для Крыма

Кошка потянулась, сладко прогнув гибкую спинку, и подняла вверх золотые, с расширенными черными зрачками, глаза. Черные зрачки ночи посмотрели на кошку в ответ. Яркая, как кошачьи глаза, луна висела так низко – можно достать и потрогать коготками. Так же низко, как  висела она когда-то, в другом сентябре,  много лет назад.

Кошка тихо, довольно муркнула и, осторожно ступая по мелким острым камушкам, снова направилась вниз, к домам и людскому теплу…
…
-  Мля!!! Да что за непруха такая! – завопил Санек, выхватывая из самодельного бордюра клумбы полкирпичины и швыряя камень в направлении мусорного бака. Бак недовольно загрохотал, тонкий черный хвост мгновенно всосался в щель между контейнером и облупленной стеной дома.

Земля под ногами чуть вздрогнула. В припаркованной рядом  с мусорником   машине соседа, жившего на втором этаже, сработала сигнализация, за окном третьего тоже – злобный лай изводившей весь подъезд моськи был слышен даже через пластиковые окна. На первом этаже в распахнувшейся раме появилась украшенная бигуди  голова, увенчивающая массивную шею, и хорошо поставленное сопрано, достойное видневшегося ниже шеи  бюста пятого размера, принялось отработанным рефреном честить современную молодежь. Во дворе сразу стало очень шумно и не очень комфортно.

- Бежим! – Саня схватил Людочку за тонкое запястье и с силой дернул за собой, увлекая в спасительную тень подворотни. Людочка ойкнула от неожиданности, но послушно побежала за приятелем.

Промчавшись полквартала, они вынеслись на залитую вечерним  солнцем набережную.

- Все, больше не могу!- Людочка, почти задыхаясь, упала на скамейку. Санек пристроился рядом. С дыхалкой у него было получше, но как раз сюда, на набережную, он и хотел привести свою одноклассницу, чтобы наконец-то сказать ей самые главные в жизни слова. А тут такое невезение!

- Сань, а что это было? Ты чего ругаться и камнями в мусорники швыряться начал? И нашу клумбу зачем повредил? – отдышавшись, Людочка подняла на парня недоумевающие глаза.

Глаза были очень красивые – большие, карие, затененные густыми черными ресницами. Не глаза, а погибель. Санек и гибнул молча уже полгода, пока не выдержал этого издевательства над собой и не решил: пан или пропал! Все ей скажет, пусть знает, что она для него – единственная, и других никогда не будет. И если он для Людочки – просто одноклассник, у которого удобно контрольную списать – уедет из родного городка и поступит в «Нахимовку». А в 9 класс не пойдет! И пусть всю жизнь его вспоминает тогда, а он потом  капитаном станет  и  уйдет в самое-самое дальнее плавание. В Антарктиду. Полярников на зимовку возить.  Вот.

О том, что будет, если Люда согласится с ним встречаться «по-настоящему», Санёк  даже думать боялся. Чтоб не сглазить.

И в такой день – такая неудача! Тут не то, что ругаться или  кирпич швырнуть. Был бы  у Санька огнемет – поджарил бы, рука не дрогнула.  Нечисть, что еще скажешь!

- Кошка дорогу перебежала. – буркнул он.- Черная!

Последнее слово Сашка буквально выплюнул, такой ненавистью наполнился его голос.

-Кооошка? И ты в нее – кирпичом? – Людочка медленно поднялась со скамейки. Санек с ужасом увидел, как теплые золотистые точки в глубине ее зрачков  гаснут и глаза девушки становятся ледяными. Куда там Антарктиде!

- Знаешь, Саша, пойду я, пожалуй, домой. И провожать меня не нужно! – Люда повернулась к растерянному пареньку спиной и, полуобернувшись, бросила на прощанье:

- И завтра за мной не заходи. Тоже не нужно!

Стройная фигурка, гордо несущая голову с тяжелой   короной темных кудрявых волос, свернула за угол и исчезла.

Санек уткнулся лбом в сжатые кулаки и глухо застонал:

 - Проклятая кошка!
…
Люда шла домой, прямо держа спину. Так, как будто ее позвоночник превратился в стальной стержень. Так, как требовала преподаватель хореографического кружка, куда она ходила в раннем  детстве. Ей никогда не удавалось достичь на занятиях подобного совершенства, и кружок она скоро бросила, позже  найдя для себя  другое увлечение – биологию.  Разнообразный и удивительный мир животных привлекал ее куда больше, чем мир танца.

В детстве не получалось, а сейчас вышло само собой. Спина застыла, голова приподнялась, плечи расправились. По улице танцующим шагом двигалось, пусть очень юное, но -  Само Совершенство. А то, что по щекам этого совершенства медленно стекали слезы, редкие  прохожие заметить не могли.

Такого от Сашки она не ожидала. Кинуть в кошку кирпич только за то, что тебе перебежали  дорогу! И какая разница, какого кошка цвета? Она никого не трогала, шла по своим кошачьим делам, а в неё  – камнем! А если бы попал? Силой Саню природа не обидела. Раньше Люда думала, что и умом – тоже, одноклассник ей очень нравился, но после такого поступка  в его разумности возникали серьезные сомнения. И кирпич из клумбы вывернул. И ругнулся – а ненормативной лексики Люда очень не любила, девушку от нее просто коробило. Как затмение на Сашку нашло!

Думая обо всём об этом, Люда все ускоряла да  ускоряла шаг и  к родному подъезду почти бегом подлетела.

И резко затормозила.

У закрытой на кодовый замок двери сидела кошка. Та самая. Черная. Небольшая, изящная, с тонким длинным хвостом. Сидела и смотрела на Люду золотыми глазами с темными черточками зрачков. А потом зрачки на миг расширились и у девушки, почему-то, закружилась голова. Словно она заглянула в глубокий колодец, заполненный темной звездной ночью…

Людочка встряхнула головой, отгоняя наваждение.

- Ты меня ждешь? – спросила она кошку.

Кошка наклонила голову, лизнула пару раз лапку розовым язычком и снова уставилась на девушку.

Люда вздохнула, подхватила кошку, прижала одной рукой к груди и стала неловко нашаривать в кармане джинсов ключи, бормоча себе под нос,  а кошке – куда-то между ушей:

- И вообще, говорят, что черная кошка, если приходит сама, приносит в дом счастье. А маму мы как-нибудь уговорим. А Сашка придурок, но, надеюсь, всё же  не полный…

Дверь лязгнула и открылась, пропуская девушку и кошку в тихий сумрак подъезда…
…
Высоко наверху, над Симеизом, сентябрьский ветер гладил зеленую шерсть кустов на спине гигантской каменной кошки. Кошка спокойно дремала под ласковым закатным солнцем.  Теперь ей не  придется  еще больше   выгибать от злости  спину, переживая душевные обиды и тревожа древнюю крымскую землю.

Душа её  наконец-то нашла то, что искала много лет  и сейчас блаженно  грелась в людском тепле, свернувшись клубочком в уютном старом  кресле…