Сказки старого Утюга

Из всех домашних дел больше всего я люблю гладить – берёшь в руки мятую вещь, и  она на глазах меняет облик.  А пока я глажу,  Утюг рассказывает мне свои сказки.

В те давние-давние времена, когда не было электрических утюгов, жил-был  углевой Утюг.  У него была подружка – деревянная Гладильная доска. Они любили встречаться и поболтать за работой.

Но без углей Утюг  был чёрный, мрачный и молчаливый. Сколько ни пыталась разговорить его Гладильная доска, ничего у неё не получалось. Приходилось ждать, когда же снова появится неглаженное бельё.  И стоило только насыпать в  корпус Утюга горящие берёзовые угли, как  он  мгновенно преображался – красные угли так и пылали, и Утюг утюжил и утюжил бельё без отдыха.

Вот и сегодня на столе появилась большая стопка высушенного белья.
«Что мы сегодня гладим?» - спросил Утюг Гладильную доску.
«Гладим лёгкие платья и блузки с рюшами и оборочками», - ответила Гладильная доска.
«О, - подумал Утюг, - может быть,  я снова увижу эту прелестную Блузку».
Утюг перегладил уже половину белья, когда на Гладильную доску  легла лёгкая светлая Блузка с рюшами.
«Здравствуйте», - поздоровался Утюг с Блузкой.
«Здравствуйте, - ответила Блузка, -  мне очень нравится, как вы работаете, никто лучше вас не отутюжит мои оборочки и складочки».
Утюг в ответ даже запыхтел от удовольствия, а угли в нём  стали ещё краснее.

Гладильная доска не раз замечала симпатию Утюга к Блузке.
«И что он в ней нашёл, блузка как блузка, лежали здесь блузки и платья получше этой», - завистничала Гладильная доска.
«Ты что, Утюг, влюбился?» - спросила, словно невзначай, Гладильная доска.
«Хоть сердце у меня и железное, но очень мне нравится Блузка. Она как весна, светлая и нежная, самая красивая из всех, что я гладил», - ответил Утюг.
Гладильной доске это очень не понравилось, она-то считала себя единственной подружкой Утюга.
Но бельё было выглажено,  и Утюг опять надолго замолчал.

Через какое-то время они снова встретились, Утюг и Гладильная доска, снова утюжили, но красивой Блузки среди белья не оказалось. Утюг загрустил.
И решила Гладильная доска извести нарядную Блузку.
«Что же придумать такое, чтобы Утюг больше никогда её не увидел?» - всё думала и думала Гладильная доска.
«Если Блузка станет некрасивой, Утюг её сразу разлюбит», - мстительно мечтала она.

Снова прошёл день стирки, и Гладильная доска увидела, что Блузка опять лежит в середине стопки белья.
«Окно открыто, - сказала она Утюгу, - тебе нужно сильнее прижиматься к белью, чтобы его не сдуло ветром».
«Хорошо, так и буду делать», - ответил Утюг.
«Ура! – подумала Гладильная доска, - Утюг прижмется к  тоненькой Блузке и сожжёт её, а самое главное, никогда её больше не увидит – никто не будет носить такую!»

Утюг гладил постельное бельё, сильно прижимаясь к нему, и бельё очень хорошо разглаживалось. Довольный Утюг продолжал работать.
Вот нарядная Блузка доверчиво легла на Гладильную доску.  Утюг наклонился, чтобы разгладить рюшечки. Но что это? Порывом ветра лёгкую Блузку сдуло с Гладильной доски, и она соскользнула на пол. Утюг же от неожиданности просто упал на Гладильную доску. Запахло палёным.
«Что я наделал! – стал сокрушаться Утюг – я чуть не сжёг любимую Блузку!»

А Гладильная доска? Она почернела не столько от того, что Утюг сильно обжёг дерево в ней, сколько от злости! Её план не удался!  Гладильную доску убрали для ремонта, а на её месте появилась  другая, которая не претендовала на исключительное  внимание Утюга.

Что же наши герои?  Они по-прежнему часто виделись, но всему приходит конец - Блузочка со временем состарилась,  и её перестали носить.  Утюг сначала очень переживал, но потом на Гладильной доске появилась новая Блузка, очень похожая на прежнюю, и Утюг также с нежностью относился к ней, бережно разглаживая её рюши и складочки.  Со временем и эта Блузочка состарилась и вышла из моды, и Утюг часто вспоминал их,  нарядных и воздушных.

Он  ещё долго трудился, утюжа одежду, пока не появились чугунные утюги, а потом и электрические. Сейчас он в Музее утюгов и очень гордится своим прошлым. Да и как не гордиться, если раскалённые угли словно оживляли его, и хотелось жить и любить…