Перемещение

    Тарас, талантливый физик в очках, сидел в лаборатории и размышлял, глядя на лазерную установку в виде подзорной трубы на подставке: «Вот собрал я уменьшитель тел. Он сокращает размер предмета в десять раз. Это при мощности лазера игрек. А если увеличить мощность лазера вдвое? Во сколько раз уменьшится тело: в двадцать или в сто? А если в десять раз, то объект станет меньше в сто или в десять миллиардов раз?»

    Тарас поставил перед лазером стакан воды и нажал кнопку «Пуск». Красный луч заставил стакан вспыхнуть и превратиться в прозрачную крошку. Так, подумал экспериментатор, надо увеличить мощность. И найти тот предел, при котором её наращивание станет невозможным.

    Тарас снял верхнюю часть прибора, поставил перед рубином ещё три выпуклые линзы, вернул крышку на место и, поместив перед дулом другой стакан с водой, коснулся кнопки. Луч за мгновение испарил стакан. Тарас, вооружившись лупой, долго искал на столе уменьшенный сосуд. Прибегнув к помощи сканера, физик тщетно глядел на монитор компьютера. Стакана не было даже среди пылинок. Тарас сел за компьютер и задумался.

    Тут в помещение вошёл Борис, тоже физик, но из другой лаборатории, высокий и худой балагур.

    «О! Подзорная труба! А дай-ка я тебя разгляжу в деталях, дружище! – быстро взяв уменьшитель тел в руки, Борис приставил узкий конец трубы к глазу, наведя дуло на приятеля. – Ой-бой, ничего не видно!» – он повертел прибор и нечаянно нажал на кнопку «Пуск».

    Красным пламенем вспыхнул Тарас на глазах Бориса и пропал…

    Потирая ушиб на лбу, Тарас поднялся на ноги и огляделся. Рядом с его ногой стоял стакан с водой, точь-в-точь такой, который он уменьшил.

    «Да это же он, мой стакан! – рассмотрев посудину, воскликнул физик. – Вот и белая точка краски, попавшая на него при ремонте кухни! Я стал очень маленьким, таким, как он. Но во сколько раз я стал меньше?»

    Над его головой – голубое небо. Вокруг – восхитительная ковыльная степь. Вдалеке пасутся гнедые кони. Тепло и светло. Тихо. Только кузнечики стрекочут.

    Что-то тут не так, подумал Тарас. Скорее всего, аппарат вовсе не уменьшил его со стаканом, а куда-то перенёс. Но ведь первый сосуд стал крохотным! Почему же агрегат должен не уменьшать, а переносить? Выпив воду и держа в руке стакан, Тарас медленно брёл по степи и рассуждал. Вскоре он оказался на высоком берегу реки.

    «Река Волга! Моя милая, родная Волга!» – вскричал физик.

    «Не Волга, а Нож!» – раздался голос рядом с ним.

    Обернувшись, Тарас увидел старика в белой чалме и длинном, до пят, сером халате. Борода старца достигала земли.

    «Нож? Что за Нож?» – удивился Тарас.

    «Нож – главная водная артерия Кухни, нашего благословенного царства! Совсем рядом – столица Буфет. А ты кто и откуда, путник? Заблудился?»

    «Вроде того, – помолчав, ответил Тарас. – На какой же я планете? На моей планете нет такой страны – Кухня».

    «На планете Сервант. Да ты, видно, инопланетянин?»

    «Похоже на то», – молодой физик, стараясь не выдать изумления, смотрел на реку, так похожую на его Волгу!
    Старик тоже молча смотрел на реку. Потом он сказал:

    «Струится река. Так же струится время. Мы вращаемся на Серванте. Сервант крутится вокруг звезды Печка. Как и десять остальных планет, на каждой из которых своя длительность года. Я астроном на пенсии, – пояснил старик, заметив устремлённый на него взор Тараса, – и поклонник теории относительности великого Бутербродуса! Чем больше тело, тем медленнее течёт на нём время. И наоборот. Пойдём ко мне, угощу кумысом», – неожиданно прервал рассуждения старец и зашагал в степь, спиной к реке.

    Тарас машинально побрёл за ним. И вдруг остановился. Время, время… Чем меньше тело, тем быстрее на нём бежит время. Электроны живут доли секунды. Электроны – как маленькие галактики внутри атома-вселенной. А внутри электронов могут быть звёзды и планеты. Вот что случилось! Тарас стал меньше, наверное, в десять в минус тридцатой степени раз и очутился на планете, которую невозможно увидеть даже в самый сильный микроскоп! Значит, для того же Бориса на Земле пройдёт всего секунда, а здесь три секстиллиона лет!

    Тарас посмотрел на стакан в своей руке. Вот почему он не мог найти его на столе в том, обычном мире. Стакан оказался в микромире. Как и Тарас. И теперь Тарасу не выбраться из этого состояния, перед которым нанометр кажется путём в несколько миллиардов световых лет. Прощай, макромир! Прощай, Земля! Хотя почему? Он ведь на Земле! И одновременно – на другой планете.

    «Эй!» – раздался крик за спиной Тараса. Физик обернулся и увидел Бориса.

    «А я вот за тобой! – сказал коллега. – Подумал: надо тебя найти».

    «Зря ты это сделал», – покачал головой Тарас и поведал ему о своих открытиях.

    Борис восхитился: «Класс! Теперь бывшая жена меня точно не найдёт, чтобы алименты содрать. Знаешь что? Мы и здесь такой же прибор сделаем. И проникнем в тот мир, что для этого мира является микромиром. Представляешь? Никто не проник, а мы там высадимся!»

    Тарас замер, проводя вычисления.

    А Борис продолжал: «Если сейчас высунуть голову из этого мира в мир, который мы потеряли, можно увидеть, что всё там застыло на триллионы лет. Представляешь? Мы живём, движемся, стареем, умираем, а они – как окаменевшие. И лишь когда погаснут солнца этого мира, когда сойдёт с орбиты электрон-галактика, тогда существа потерянного мира сдвинутся на миллиметр. Или сделают вдох. Или скажут слово. Но мы этого не увидим».

   «Так же и мы для микромира, в который проникнем! – возбуждённо произнёс Тарас. – И будем проникать в микромиры до тех пор, пока не достигнем абсолютного нуля!»

    «Но всё-таки это опасно, – поразмыслив, сказал Борис. – Это вот сейчас повезло: попали на планету, где есть жизнь. И даже цивилизация. А вдруг при следующей попытке мы очутимся на астероиде в безвоздушном пространстве? Сразу – смерть!»
   
   «Ты прав: надо остановиться. Хватит и одного раза, – согласился Тарас. – Нужно старика догнать. Он обещал кумысом напоить. Эй, аксакал! Подождите!»