Освободитель часть 1 глава 18

Рабочий
Рысакова вывели из допросной. Полковник Дворжицкий сел за стол и улыбаясь обратился к стоящему посередине комнаты арестованному:
- Запираться не смысла! Отвечай честно, как тебя зовут и кто ты?
- Меня зовут Тимофей Михайлов! - уверенно ответил он. - Происхожу из крестьян. Шесть лет тому назад я приехал в Петербург с целью найти себе здесь работу и в течение этого времени работал на заводах Растеряева, Голубева, Петрова и Матверзена. С последнего завода я вышел назад тому месяц, так как работа моя недостаточно оплачивалась. Во все время моей жизни в Петербурге я два раза уезжал в деревню не более как на два месяца. Последний раз я возвратился из деревни в марте месяце 1880 года. Жил я здесь на разных квартирах.
- Ты террорист и участвовал в покушении на жизнь Государя? - спросил следователь.
- Я признаю себя принадлежащим к русской социально-революционной партии и держусь террористического направления. Был, как и в то время, так и теперь, вполне согласен с этой мыслью, так как терроризм признаю за одно из средств, способствующих открытому восстанию.
- Ты третий бомбист?
- Выразилась ли в чём-либо моя активная деятельность революционера-террориста и как я стоял по отношению к террористической деятельности партии вообще и в частности к событию 1 марта сего года, именно к покушению на жизнь священной особы ныне почивающего в бозе Государя Императора Александра Николаевича, я отвечать не желаю.
Андриан Иванович посмотрел на этого молодого, пышущего здоровьем молодого человека и понял, что даже пытки не заставят его оговорить товарищей. Он решил действовать хитростью и спросил:
- Как ты попал в тайную организацию?
- Я познакомился с человеком, которого звали «Захар». Мы имели продолжительный разговор о рабочем деле, который окончился тем, что для успешного рабочего движения необходима, по крайней мере, охрана его от шпионов, кроме агитации нужно посредством террористических действий защищать дело от покушений его расстроить. Он предложил мне вступить в рабочую боевую дружину, чтобы убивать предателей и наказывать особенно свирепых мастеров. Я с радостью принял это предложение. В феврале 1881 года перешёл на нелегальное положение и стал проживать по фальшивому паспорту на имя Лапина, полученному от «Захара».
- Фамилию, конечно, не знаешь… - улыбнулся полицмейстер. - Но имя помнишь?
- Его зовут Андрей! - усмехнулся Михайлов, понимая, что это никак не поможет следователю. - В квартиру на Тележной улице я и пришёл, чтобы узнать его судьбу. За пару дней до покушения «Захара» арестовали. 
 
Дворяне
Поздней весной 1854 году гвардейский офицер Пётр Алексеевич Щепочкин ехал в имение отца, но был вынужден сделать привал в станционном доме, ибо рессоры его тарантаса оказались настолько тверды, а дорога так ухабиста, что больше двенадцати часов непрерывной езды не смог выдержать без сильнейшей головной боли.
- Предпочитая дурной ночлег воспалению мозга, я встану на ночь, лишь бы была крыша над головой! - подумал Пётр. - Но труднее всего найти на привалах, как, впрочем, во всей России, чистое бельё.
Он путешествовал с собственной кроватью, но не мог взять достаточного запаса постельного белья, а простыни, которые выдавали на станциях, всегда имели подержанный грязный вид.
- Не знаю, кому предоставлена привилегия воспользоваться ими в первый раз... - усмехнулся гвардеец. - Возможно императору!
В двенадцатом часу ночи, почтмейстер послал курьера за бельём в ближайшую деревню, до которой от станции свыше версты.
- Когда же мы будим жить как в Европе? - злился он, пока ждал подготовленную комнату. - Азиатщина так и прёт из всех щелей!
За годы службы в столице Пётр приобрёл, западнические взгляды и на реалии русской жизни смотрел с отвращением. Из окна он мог любоваться, в неверном свете ночи, неизбежным римским портиком с деревянным выбеленным фронтоном и оштукатуренными колоннами. Все почтовые станции были построены в стиле, ставшем кошмаром.
- Классическая колонна, - с иронией сказал офицер вслух. - Это клеймо, отличающее в России все общественные здания!
Гвардейцу не спалось, он вспомнил родителей и детство. Его отец Алексей Петрович Щепочкин был большой оригинал, служил кавалерийским офицером. Как семейная легенда передавалась из уст в уста история его приезда на новое место воинской службы. Вечером с другими офицерами он пошёл на бал, но все местные девицы оказались некрасивыми.
- Даже потанцевать не с кем… - скривился любвеобильный дворянин.
Вдруг в танцевальной зале появилась красивая девушка. 
- Бесполезно, - предупредили его офицеры. - У неё отец наш полковник.
- Ерунда, - отмахнулся новичок и ударил себя в грудь. - Я не только с ней потанцую, но и пересплю! Спорим?
Поспорили на ящик шампанского. Алексей пригласил красавицу на тур вальса и в конце танца тихо предупредил её:
- Знаете, я сегодня ночью намерен посетить вашу спальню.
- Да как вы смеете, такое непотребство предлагать! -  вспыхнула девица.
- Дверь не закрывать! - продолжил он. - Обещаю ночь блаженства…
- Нахал! - она рассказала отцу про недостойное поведение новичка.
Хотя он ей понравился, она давно мечтала выйти замуж. 
- Всё телосложение истинно богатырское, - мечтала девушка, - великолепная мускулатура и высокий рост при широких плечах.
Он был несомненный красавец, и женщины легко им увлекались, как и он ими. В натуре у него было много художественности и авантюризма.
- Не беспокойся! - успокоил её отец. - Ложись спокойно спать.
Полковник взял пистолет и спрятался в шкаф, перед спальней дочери.
- Другого пути нет, - рассчитывал он. - Наглец ежели попробует проникнуть к дочери, должен будет пройти мимо!
Он представлял, как выскочит и напугает хама. Мечтая, он задремал и пропустил момент, когда в комнату вошёл Алексей с двумя солдатами.
- Один становись к шкафу, - приказал он, - второй к двери! Считайте, что вы на посту… Если кто высунется, стреляйте без предупреждения.
Полковник услышал его слова и как человек, понимающий, что часовой имеет право стрелять на посту, предпочёл оставаться в шкафу.
- Меня не беспокоить! - Щепочкин вошёл в девичью спальню.
Он вышел оттуда под утро и удалился вместе с солдатами. Дочка полковника, потягиваясь на кровати, выдохнула счастливо:
- Ах, какой мужчина!
Отец, вылезая из шкафа, заметил:
- Не знаю, какой он мужчина, но службу, подлец, организовал отлично!
Однако долг чести требовал сатисфакции и полковник вызвал Алексея на дуэль. Такое выяснение отношений между дворянами давно вышло из моды, но молодой человек вызов принял.
- Но стрелять я не буду, - предупредил он.
Оскорблённый отец нарочно выстрелил ему между ног. Рана, которую получил Щепочкин, была довольно опасной.
- Пуля засела в паху, - осмотрел раненого полковой доктор, - и он должен перенести болезненную операцию.
Бледное лицо подпоручика с красивыми, правильными чертами носило следы страданий. Спокойно насмешливое, оно иногда внезапно оживлялось и снова принимало выражение невозмутимого равнодушия.
- Голос у него пронзительный, - думал командир. - Слова срываются с насмешливых губ и всегда попадают в цель. Будет жить, если не умрёт!
К счастью, всё обошлось благополучно. О дуэли все в небольшом губернском городе знали, но вышестоящему командованию не сообщили. 
- Отец вышел в отставку! - вспомнил сын. - Женился и поселился в  имение. Оно досталось в наследство матери и приносило стабильный доход.
Прекрасные деревни, множество домов, соединенные между собою шоссейными дорогами, представляли весьма живописную общую картину.
- К имению принадлежат огромные земли, - знал наследник имения.
На реке имелись луга, с которых, кроме сена, употребляемого во множестве на хозяйство, поступало в продажу до двадцати тысяч пудов. Лес, разбитый на участки, давал ежегодно до десяти тысяч рублей дохода.
- Казённые повинности крестьян обеспечены особым капиталом, - младший Щепочкин испытывал денежные затруднения, поэтому хорошо изучил вопрос. - Процентами, с которого они покрываются. Равным образом помещены в банке особые капиталы: для ссуды крестьянам, для ремонта строений, словом, для всех правильно наступающих расходов по имению.
Он заснул под утро и всю дорогу до родной усадьбы проспал в экипаже. Пётр проснулся, когда показались золотые купола домашней церкви. Напротив дома, на расстоянии ста пятидесяти саженей от него, стоял прекрасный собор, украшенный богатейшим образом.
- Единственная соборная церковь в частном имении, - подумал офицер.
Между этими двумя зданиями выстроенные для гостей домики составляли красивую улицу. Парк величествен, и прекрасная река, на берегу которой он расположен, умножало его прелесть.
- Всё это украшается множеством хозяйственных построек, - помнил он с детства, - кладовыми, руинами и беседками.
Щепочкин издали увидел стоящую у беседки младшую сестру Анастасию и велел кучеру остановить лошадей. Именно получив её письмо, он срочно выехал из Петербурга в имение. Он написала:
- Нужна твоя помощь! Отец нанял управителя, немца Карла, который есть лютый зверь, мучитель… Сие нечистое животное растлил всех девок деревень и требует к себе каждую смазливую невесту на первую ночь. Если же сие не понравится, и они осмелятся умолять не трогать её, то их всех наказывают плетью, а невесте на неделю на шею для помехи спанью рогатку. Рогатка замыкается, а ключ Карл прячет в карман. Мужу, выказавшему сопротивление, обматывают вокруг шеи собачью цепь…»
С сестрой гулял невысокий черноволосый человек. Пётр выскочил из коляски и обнял Анастасию. Она обрадовалась и назвала спутника:
- Дворянин Владимир Соловьёв из Эстляндии.
Рука, которую он протянул Петру, была аристократическая. Глаза неопределённого цвета, с бархатистым блеском, казались чёрными.
- Мягкий взгляд обладает притягательною силою... - отметил Щепочкин.
До семейного обеда оставалось много времени, и они решили прокатиться по Волге. В имении стояла построенная в Англии яхта, которая была отделана по-царски, под командою флотского офицера.
- Там можно спокойно поговорить! - с намёком сказал Соловьёв.
С реки можно было обозреть всё имение, состоявшее из трёх тысяч душ.
- Как в наш просвещённый век можно владеть людьми! - возмутился он. - В Эстляндии крепостное право отменил император Александр I.
- Наш сосед приезжает в деревню повеселиться с приятелями, поит предварительно крестьянок и потом заставляет удовлетворять и собственные страсти, и своих приятелей! - сказала сестра. - Всё это носит характер обыденного явления, нисколько не осуждаемого в дворянской среде.
- Принуждение к разврату столь распространено в помещичьих усадьбах, что часто выделяют из крестьянских обязанностей отдельную повинность... - заметил Пётр. - Своеобразную барщину для женщин. Я в детстве услышал, что в день приезда отца управляющий дал ему полный список всех подросших за время отсутствия господина крестьянских девушек, и он забирал каждую из них на несколько дней. Когда список истощался, он уезжал в другие деревни и вновь приезжал на следующий год. Некоторые помещики проводившие жизнь за границей или в столице, специально приезжали в свои владения только для гнусных целей.
- Случаев, когда в наложницах у крупного помещика оказывалась насильно увезённая дворянская жена или дочь тоже было немало... - уточнила Анастасия. - Но очевидно, что если жены незначительных дворян подвергались насилию со стороны более влиятельного соседа, то крестьянские женщины совершенно беззащитны.
- Перед поступлением на службу я поклялся не повторить путь отца. - сказал Пётр. - Иной помещик заставляет удовлетворять скотские побуждения силой власти, и, не видя предела, доходит до неистовства, насилуя малолетних детей…
Подошло время обеда. Стол был весьма хорош, но порции не превышали известной меры. Котлеты были определены по числу гостей.
- Горе тому, кто возьмёт две котлеты, - предупредила Анастасия жениха. - Может рассчитывать на строгое внушение со стороны отца.
Малейшая пылинка на стене, едва приметная для наблюдения, имела последствием для слуги в виде палочных ударов. Атмосфера за столом была напряжённая, поэтому дочь с женихом поспешили откланяться.
- Отец мой, - сказал сын почтительно, - умоляю вас, мне нужны деньги.
- Сын мой, - ответил старший Щепочкин, - я бывал слишком суров, это правда… Но если я выплачу твои долги, ты опять наделаешь новых… 
- Позвольте, дайте договорить, - попросил Пётр. - Вы заплатите долги, и, кроме того, выдадите сумму, которая мне необходима.
- Да ты с ума сошёл!
- До некоторой степени это верно, - согласился сын, - если вы заплатите долги и дадите деньжонок, то разделаетесь со мной. Я выйду в отставку.
- Ты, в отставку? Кавалергардский офицер!
- Как же я могу служить в кавалергардах с ничтожным доходом, которого вы меня лишили, и с долгами, которых вы не хотите платить? 
- Вижу, что ты неисправим.
- Вы правы, - согласился строптивый отпрыск. - Я ставлю всё на карту, все козыри у вас на руках… Я письменно откажусь от наследства в пользу братьев. В результате получится для меня радикальное исправление, чего не в состоянии сделать отеческие наказания, хотя вы имеете в виду моё благо. Так воспитатели в католических школах нещадно секут детей для их пользы.
- И ты, как блудный сын, покинешь отца? - переспросил Щепочкин.
- Разница та, что блудный сын уносит с собою следующую ему по закону часть, а я прошу у вас только чего-нибудь в зачёт.
- А кто предполагаемая жена?
- Наша крепостная Анна Морозова, - признался Пётр. - У неё есть ребёнок от меня, я облегчу ей бремя обязанностей…
- Негодяй! Никогда этому не бывать, чтобы представитель славного рода Щепочкиных соединился с рабыней! - отец с негодованием выгнал сына.
 
 
 
 
продолжение http://www.proza.ru/2018/04/15/881