Крылья бабочки. Часть III

– Отец Себастьян, прошу простить меня за опоздание. Я поднимусь в инвентарную комнату и, чтобы избавить вас от ожидания, я принесла ключи от часовни. – Линда протянула увесистую связку ключей пастору.

– Может быть, я помогу тебе?

– Не стоит. Я справлюсь. – Линда хмыкнула и, театрально махнув волосами, направилась в сторону второго корпуса.

Ещё утром тяжёлая дверь, что скрывала корпус, который стал причиной рождения множества слухов и историй, сейчас стояла открытой. Тем не менее, миссис Флинн дала понять, что, не смотря на отсутствие замка, это место по-прежнему недоступно для любопытства воспитанниц. Открыв дверь, Розалинда услышала шаги в глубине коридора. Насторожившись, она остановилась, слушая, как учащается её сердцебиение.

– Кто здесь? – взволнованный голос Линды наполнил темноту коридора.

Звук шагов затих. Взяв свечу из подсвечника на стене, она зажгла её и направилась к источнику шума. Шаг за шагом, сердце Розалинды всё ускоряло темп, и казалось, что ещё немного и оно выскочит из груди, прорвав грудную клетку. Свет от языка свечи очертил силуэт. Подойдя ещё ближе, Линда смогла разглядеть острые черты бледного лица.

– Элоиз? Что ты тут делаешь!? Этот корпус всё ещё закрыт. И к тому же, ты должна быть на собрании для новеньких, где госпожа Флинн и директор оглашают правила гимназии и расписание на учебный год.

– Никогда не следую правилам, поэтому и слушать их не собираюсь. За обедом услышала несколько баек от старшеклассниц об этом корпусе, и мне стало жутко интересно, есть ли тут хотя бы какая-нибудь чертовщина. Если хочешь, можешь рассказать миссис Флинн, мне как-то всё равно. – Элоиз направилась к выходу, заглядывая в открытые комнаты.

– Не буду, мне это не нужно. Я не её прихвостень, как ты подумала. Буду благодарна, если поможешь мне вынести инструменты для уборки из кладовой, заодно убедишься окончательно, что никакой мистики в этом месте нет. И если нужна будет помощь с привыканием к этому чертову месту - обращайся.

– Зачем тебе нянчиться со мной? ¬¬¬– Элоиз недоверчиво взглянула на Линду и вжалась в угол сильнее.

– Не знаю, мне показалось, что у нас есть что-то общее и мы сможем помочь друг другу. – Розалинда развела руками.

– Извини за недоверие, я не привыкла к тому, чтобы кто-то переживал о том, как я и что со мной. Родителям всё равно, друзей у меня нет. Я не привыкла доверять.

– Я тоже потеряла доверие. Только потеряла я его в этом месте. – Линда протянула инструменты Элоиз. – Нам пора возвращаться: мне к отцу Себастьяну, а тебе в комнату.

– Здесь есть пастор? – Элоиз скептически подняла бровь.

– Теперь да,- сегодня приехал. Это же гимназия при монастыре, не забывай. – Розалинда отряхнула от пыли край платья и забрала инвентарь из рук Элоиз.

***

Отец Себастьян зажигал свечи возле высеченной из мрамора старинной статуи Девы Марии.

–Искусная работа мастера, не так ли? – пастор медленно провел рукой по складкам одеяния статуи. – Подойти сюда, посмотри. Каждая черточка, каждый штрих воплощает в себе совершенство её чистоты.

Розалинда положила инструменты и подошла к пастору.

–Помолись со мной перед началом работы. – святой отец опустился на колени и поцеловал маленький крестик на четках.

Розалинда покорно последовала просьбе и так же опустилась на колени, склонив голову. Прошептав несколько молитв, святой отец медленно наклонился и легонько коснулся губами ног Девы Марии. По телу Линды пробежала дрожь. От смущения она опустила глаза.

– Благодарю тебя за совместную молитву, дитя. – встав с колен он принялся зажигать все свечи в часовне.

– Можно личный вопрос? – Розалинда надела фартук, стараясь не смотреть в глаза отцу Себастьяну.¬

–Спрашивай всё, что угодно, в пределах разумного. – пастор обратил взгляд к Розалинде.

–Почему вы решили стать священником? Ведь что-то должно толкнуть посвятить свою жизнь…этому.

Пастор незаметно подошел к Розалинде и дотронулся до её плеча. Она громко охнула и выронила книги из рук.

– Я напугал тебя? – отец Себастьян принялся собирать книги в стопки.

– Нет, всё хорошо, извините, святой отец. – Линда опустилась на колени и помогла собрать оставшиеся тома.

– Я решил, что стану священником ещё в шестнадцать лет. Это было внутренним решением. Мои родители – атеисты, и растили меня таким же, но Бог благословил меня служить ему.

– Как вы это поняли? Вы могли бы стать кем угодно...– Розалинда не заметила, как вдалась в рассуждения.

–Ты считаешь это презрительным? – отец Себастьян сложил книги в сумку и нахмурился.

– Нет, просто сейчас я сомневаюсь в своей вере и меня поражает, что кто-то может намеренно положить жизнь служению Богу.

– Что пошатнуло твою веру, дитя? – пастор обеспокоенно смотрел на Линду, сложив руки на груди.

– Её изначально было не очень много, святой отец. Зло существует, в него я верю, а добродетели – где они?

– Бог не может отвечать за деяния каждого человека. Зло творит не он, зло творим мы сами, Розалинда. – привычно мягкий голос пастора обрел твёрдую огранку. – Мы виноваты в своих грехах и мы же платим за них. Некоторые вещи в нашей жизни Бог даёт нам для испытания нашей веры. Ты должна быть крепка в ней. – он подошёл ближе и взял за руку.

– Я постараюсь, святой отец. – Розалинда растеряно оглянулась, пытаясь не показывать проступившие на глаза слезы.

– Прости, если мои слова прозвучали настойчиво. – он расстроено склонил голову. – Я не хотел тебя обидеть или задеть раны твоей души. Во всяком случае, ты всегда можешь открыть её для меня.

-Простите мои слезы, святой отец, я очень устала сегодня. Можно я пойду отдыхать? – Розалинда опустила голову.

-Да, конечно, дитя. – отец Себастьян вложил в руку Линды маленькую старинную библию. – Будь чиста сердцем, Розалинда, и тогда Бог откроется тебе. – он улыбнулся, и в улыбке Линда заметила что-то коварное, что-то так тщательно скрываемое за колораткой на шее и библией в руках, что она резко отдёрнула руку.

-Что такое, дитя?-привычный чарующий светлый взгляд пастора вновь окутал Линду теплом.

-Ничего, святой отец, показалось..-Розалинда забрала библию и поспешила к выходу из часовни.

Фигура отца Себастьяна осталась неподвижной. Свечи погасли, часовня наполнилась густым темным дымом.