Высокий инстинкт

 
                «Глаза матери слепы» (русск. пог.)

                - Люба, ты не могла бы ко мне приехать? – услышала я сегодня по телефону. – Мне нужна твоя помощь!
                - А что такое, Анна Трофимовна? До вас ехать – не ближний свет, на двух автобусах через весь город, а на улице такой морозяка! Давайте по телефону решим, могу ли я быть вам полезна?
                Слышу, как старушка недовольно мнётся, но потом решается:
                - Мне не отдают деньги, сто восемьдесят тысяч тенге, а расписка  есть! Вот, хочу подать в суд…
                - Суд в таком случае, конечно, будет на вашей стороне. А к кому иск?
                - Да к невестке Ирке, три года уже деньги не отдаёт! А обещала вернуть через год... Ты же её знаешь! Вот квартиру братца захапала, не подавилась!..
                - Так она за братцем и ухаживада восемь лет, измучилась. Он уже два года не встаёт, не ходит…
                - И сынок её Мишка восемь тысяч взял – не отдаёт. Жадный такой вырос – не дай бог!
                - Вы же сами внука растили, теперь пожинайте плоды! - отвечаю ей. Я нахожусь в двусмысленном положении, потому что дружу и с Анной Трофимовной, и с её невесткой Ириной, которую очень уважаю. В своё время Ира вышла замуж за сына Анны, Василия. Была она тогда учительницей, и попала под пресс властной свекрови и её сына, который чем дальше, тем больше развязывался: почти перестал работать, пил, потом дошло дело и до зверских избиений Ирины, с которой у них к тому времени родились  двое детей.
                Ира очень боялась мужа, но нашла силы как-то с ним развязаться, что было не просто. Наступили страшные девяностые… Стала Ира «челночить», и так была прилежна,  трудолюбива и честолюбива,  что в конце концов открыла свой магазин дорогой мебели из Китая, стала важной дамой. Сыну и дочери не препятствовала общению с отцом. Сын Миша в основном и вырос у свекрови в доме, закончил школу, мать помогла ему встать на ноги – у него теперь свой бизнес, связанный с изготовлением мебели.
               Дочь пошла ещё дальше - закончила МГУ по части языкознания, и теперь работает где-то в посольстве Канады не то в Москве, не то в самой Канаде. Всё это, конечно, требовало больших душевный и материальных вливаний со стороны Ирины, которую свекровь поливает при случае почём зря – и такая её невестка, и сякая, а своего негодного сына, который много лет сидит на её девяностолетней шее,  оправдывает… Но я дружу с обеими, пользуюсь доверием той и другой, тайн не выдаю. Что же посоветовать Анне Трофимовне? Не знаю.
               -  А как вы себя чувствуете? – тяну я время.
               - Да вот болею, лежу, - отвечает моя пожилая приятельница. Ничего, скоро потянет теплом, старушка взбодрится, завозится с рассадой, да и опять лето проживёт. Обитают они с сыном в собственном доме, под горой. Рядом протекает река Ишим. По весне я покупаю у них отличную помидорную рассаду. Любим мы посидеть, погутарить со старушкой на лавочке, глядя на уютный, хорошо ухоженный её огородик. Я вспомнила, как это было прошлой весной.
              - Надо соседа позвать бочку передвинуть, выкорчевать смородину да спилить вишню – засохла ни с того, ни с сего. Помнишь, какая она была?- спрашивает старушка меня.
              - Да вы сына попросите, зачем просить соседа?
              - Ты же знаешь – он всегда на рыбалке. Видишь, две грядки ничем не засеяны – не могу допроситься его, чтобы лука-севка купил. А уже середина июня… И дом мне сосед помогает обихаживать. За деньги, конечно...
              - Да я вам куплю лука, принесу завтра же! Действительно, время уходит...
              - Уж принеси, пожалуйста.
              - Принесу...
              Раньше я рассаду покупала у Ириной матери. Она тоже была учительницей, из тех, кого в лихие сталинские годы выслали из Ленинграда. Так она и осталась в Петропавловске. Были у неё сын и дочь. Дочь Ира выросла таким же трудоголиком, как мать. Та и после восьмидесяти лет тяжело прожитой жизни вершила большие дела здесь неподалёку, на своей усадьбе. По весне вся поверхность огорода была покрыта парниками:
              - Люба, не поверишь: по утрам уходит четыре часа, чтобы всё раскрыть, а вечером снова четыре – чтобы всё укрыть от заморозков, - говорила мать Ирины мне.
              - Да уже отдыхали бы, Екатерина Семёновна! Заслужили.
              - Надо детям помочь, с сынком у меня неладно – с женой разошёлся, пьёт… Квартиру  покупала ему – насилу у жены отбили. Теперь то у меня живёт, то там. А там – приятели сбивают его с панталыку!
              - «Мальчику»-то уже пятьдесят, своя голова должна быть…
              - Голова-то есть, умница сынок, но дурные приятели… - так она, бывало, говорила мне о сыне. Вот, казалось бы, почему не дружить старым матерям, сватьям,  между собой? Обе – трудяги, гвозди бы делать из этих людей! У обеих – пьющие негодные сыновья, обе любят и умеют заработать. Пока сильны были – торговали на базаре, обе старались для детей. Нет, не дружили! Соперничали! И Ира, как её мама, бывало, поносит свекровь: «Ты знаешь, что она десять лет отсидела в тюрьме? Не рассказывала она тебе? Конечно, это было при Сталине, но тогда не только невинных сажали!» Свекровь поносит Ирину: «А ты знаешь, как она пила? Это она сына в пьянство втянула!» И каждая мать защищает своих детей. Велика ты, сила инстинкта! Наконец, я спрашиваю по телефону:
             - Анна Трофимовна, а сколько вам лет?
             - Весной девяносто будет.
             - Так будьте мудрой, оставьте эти склоки! Вам же не деньги нужны – сына своего боитесь оставить без опоры! Он у вас даже пенсии путёвой не заработал, а вы всё на Ирку сваливаете! Она же работает, как лошадь, чтобы детей – ваших внуков, поддержать! Видите, каких вырастила? И сына вашего не оставит, вы же понимаете!
             - Конечно, ей же дом после него достанется!
             - Разве это не справедливо? Внук вас не забывает, вон водопровод в дом провёл, хороший парень вырос, работящий! Не в отца…
             - Жадный, деньги не отдаёт! Должен девять тысяч тенге...
             - Зачем вам деньги? Ирке они нужнее – тоже для детей старается, ваших внуков. Раз такого сына вырастили – не отца, не мужа - отвечайте! По судам последнее здоровье потеряете! А так скоро весна наступит, земля проснётся, вы здоровее станете, подниметесь! И тогда я обязательно приеду, покалякаем снова!..

               Матери… Велика ты, сила инстинкта! И девяностолетняя мать заботится о своём семидесятилетнем «птенце»… Только эта забота и держит его, забулдыгу, на этой земле. Не эта ли забота  держит и её саму - мать? И её сноху-мать… И меня-мать… Не для себя живём – для детей…
              Высокий инстинкт!

              Этой зимой 2020 года опять побывала у моей пожилой подружки - живая, ждёт весны, строит планы!.. Я надеялась, она мне про тюрьму расскажет, про своё заключение, но она про это и слышать не хочет, видно, рано ещё... Ведь ей всего 96 лет, время не пришло...