Рассказ на производственную тему. 15

  Глава 15       

         Победу в соц. соревновании отмечали прямо во дворе детского сада, расположившись в ажурных беседках.  А перед этим всё было именно так, как и предвещал Галим.  И корреспонденты, и почести, и премиальные, и всё остальное.  Первое место по области – это вам не хала-бала!  Кислицын произнёс тост, отдавая должное прорабу Халикову за его прекрасные организаторские способности.  Озвучил день торжественного открытия детского сада, призвал и далее нести звание победителей социалистического соревнования на должной высоте.  И, почему-то погрозив Галиму пальцем, отбыл восвояси со всей своей свитой.  Оставшиеся весело и громко продолжили празднества и хвалебные речи в адрес Галима.  А тот лишь иронично похмыкивал и был скорее задумчив, чем весел.  В конце концов, уговорили и его сказать тост на злобу дня.  Поднявшись со своего места, Галим душевно, но коротко поблагодарил всех за отличный труд и, неожиданно сославшись на усталость, ушёл.  В общем веселии никто особо и не придал значения такому поведению прораба.   А Галим шёл домой и думал о превратностях своей судьбы. 

          «Бывает ли вообще нормальное, адекватное начальство? – размышлял Галим, - Чтобы по делу что ни будь помочь, хорошую идею поддержать – этого от них хрен дождёшься.  А вот обосрать, да на мелочах подловить и носом в дерьмо сунуть – это, пожалуйста!  Первое место по области!  СУ-7 никогда таких показателей не добивалось.  Вечно в середничках ходило.  Я сделал то, что никому до меня не удавалось!  И вот – благодарность…  Нашлась же какая-то сука, настучала и про баньку коллективную, и про «боевые стограммы» на садике.»   Галим вспомнил, как его прорабатывали на совещании у Кислицына и злость вновь горькой слюной выступила у него во рту.  Как нашкодившего мальчишку шпыняли его за аморальный подход к соц. соревнованию, за панибратство с работягами, за спаивание их прямо на рабочем месте.   Даже кормёжку отделочников вменили в вину: «Кто разрешил расходовать средства не по назначению?»   До этого момента Галим ещё сдерживался, а тут уже не стерпел:  «Кормил и поил рабочих на свои деньги!  Можете проверять, отчётность по финансам у вас есть.»   Выгнали в «предбанник»,  совещались-совещались, а всё равно пришли к решению - не придавать огласке поведение молодого прораба.  А как же!   Первого места лишаться-то неохота!   В кои веки отличились, не посыпать же теперь себе голову пеплом.  Ладно, решили -  почести принять, а потом с Халиковым разобраться в своём кругу.  Тет а тет, так сказать.   «Строгача не избежать» - догадывался Галим.

          Домой не хотелось.  К братишке?  К Жилкину?  Нет, не то.  Вот с Костылевым посидеть бы, да как-то неудобно беспокоить его.  В начинающихся сумерках пошёл снег.  Первый!  «А-а, плевать на всё!  Рвану в Новосибирск, к Маше!» - неожиданно решил Галим.  Воображение сразу нарисовало характерный наклон головы, озорные, бл-ские глаза и заливистый смех бывшей подруги.  Больше полугода не виделся с нею, а как будто вчера расстались.  Поймав попутку, Галим откинулся на заднем сидении и погрузился в сладостные воспоминания. 

           Да-а, вот времечко было!  Предпоследний курс техникума.  Нищенская жизнь студента.  Когда ходил в гости к старшей сестре с мужем, приходилось набивать желудок самыми дешёвыми пончиками, чтобы не выдавать за столом свой вечный голод и не набрасываться на еду.  У них и так четыре рта подрастало – три племянницы и племянник Галимовы.  Четвёртая племянница жила уже самостоятельно, в Сарапуле, попав туда по распределению после текстильного техникума.  Муж сестры, Николай (его имя переиначили на русский лад),  был Галиму ближе родных братьев.  Спокойный, рассудительный, душевно заинтересованный в его судьбе, всегда готовый придти на помощь хоть советом, хоть делом, Николай  всегда радовался приходу Галима.  А уж племяши души не чаяли в нём, сразу облепляя его со всех сторон.  И сестра, и Николай знали о долгой переписке Галима с Зайнаб.  Заочно были знакомы с ней и с нетерпением ждали – когда же Галим поедет и привезёт её сюда?  Но Зайнаб упиралась.  И вот однажды на одной из вечеринок, организованных у Николая, Галим, неожиданно для себя, влюбился в жену одного из гостей.  Если б кто-то постарался расспросить Галима, как же это произошло, он ни за что не смог бы объяснить.  Ну вот никакими словами.  Это случилось на первой же секунде после взгляда в её бездонные голубые глаза ( которые позже он будет однозначно называть «бл-скими»).  Что было необычного в её глазах?  Да ничего!  Но они так зазывно смотрели на Галима, что он просто потерял всю свою волю.  Потом он удивлялся, как окружающие не заметили его состояния?  И в особенности – её муж.  Вечеринка была, по обыкновению, шумная и многолюдная.  Было много выпито, ещё больше спето и станцовано.  Но Галим не посмел ни разу потанцевать с Машей.  Просто боялся выдать своё состояние.  И когда изредка находился в опасной близости от неё, терпкий аромат духов отключал его мозг от окружающего.  Между ними весь вечер шла тонкая и никому не видимая война взглядов.  Ни разу с ней не заговорив, Галим всем своим трепещущим сердцем чувствовал, как она всё глубже и глубже затягивает его в омут своих глаз.  Собственно, это была и не война даже, а оккупация с её стороны.  Она ведь тоже всё сразу почувствовала и поняла.  И с удовольствием играла роль оккупанта.  И лишь в самом конце вечеринки, улучив момент, шепнула Галиму несколько слов, которые он осознал не сразу.  А когда осознал, то понял, что ему назначили свидание.

          Галим не был девственником.  Но и повесой тоже не слыл.  За семь с лишним армейских лет был некоторый опыт.   Однако с возвращением домой и плотной учёбой в техникуме, а так же в связи с планами на Зайнаб, женщин у него не было давно.  И теперь одна только мысль о предстоящем свидании просто сводила его с ума.  Вспоминая прошлый опыт, Галим не находил ничего даже близко напоминающего то состояние, в котором он оказался сейчас.  Это пугало и завораживало одновременно.  Попытки переключить внимание на Зайнаб абсолютно не помогали.  Роман в письмах никак не воплощался в жизнь, а тут такая интригующая женщина!  Настоящая, живая и… рядом!  Надо просто отправиться к ней на свидание.  Хм, легко сказать…  Невооружённым глазом видно, что женщина очень опытная и безбашенная.  Не попасть бы впросак.  И Галим малодушно схитрил.  Отправился на первое свидание с младшей племянницей!  Так сказать, под прикрытием. )))  Чтобы не мандражить. Купил племяннице  куклу с большими голубыми глазами. Всю дорогу балагурил и смешил её.    Встречу с Машей обставил так, словно это случайность.  Она, кстати, не подала вида, что раздосадована присутствием ребёнка.  Напротив, увлечённо включилась в игру и вскоре они уже весело и беззаботно слонялись по парку.  А вот и качели-карусели!  И пока девочка каталась то на том, то на другом, взрослые с интересом изучали друг друга.  Узнавание происходило с молниеносной быстротой.  И вот уже, под прикрытием тополей, объятия и поцелуи!  Ах, как она сладко целовалась!   Словно авансируя что-то ещё более сладкое и загадочное.  В общем, попал Галим, как кур в ощип. 

          И закрутилось!  Свидания, окутанные тайной и обставленные шпионскими штучками. будоражили воображение, подстёгивали страсть.  Боже, что они вытворяли!  Маша действительно оказалась очень опытной и совершенно раскрепощённой любовницей.   Галим не отставал от неё и схватывал все премудрости любовной страсти буквально на лету.  За два первых месяца свиданий Галим исхудал так, что пришлось прикупить для штанов подтяжки.  Ладно ещё учёбу не забросил, хватило ума.  Но как верёвочка не вейся…  Короче, родные и близкие Галима заметили перемены в нём и нашли причину этих перемен.  Николай с сестрой забили тревогу и предприняли попытки по спасению парня.  И впервые наткнулись на полное неприятие своих усилий со стороны Галима.  Он отстаивал своё право на любовь.  Однако, точку в этой истории поставила сама Маша.  Когда Галим, атакуемый родственниками, предложил ей развестись с мужем и выйти за него, Маша грустно улыбнулась и сказала, что это невозможно.  Муж её занимал хорошую должность и обеспечивал свою жену очень даже как очень.  Она привыкла ни в чём себе не отказывать.  А что мог предложить ей бедный студент?  Надо отдать Маше должное, она честно и не скрывая всё это высказала Галиму.  И даже была согласна оставаться в качестве просто любовницы.  Потому что тоже страстно полюбила этого непростого парня.  Но совместного будущего, сказала она, у них нет.  Галим вначале оскорбился, какое-то время не встречался с ней. Мучился, страдал.  Потом махнул на всё рукой и согласился хотя бы изредка встречаться с ней.  Но родственники Галима не сидели сложа руки и делали всё, чтобы как можно скорее в его жизни появилась Зайнаб.   Они чуть ли не силком заставили его написать то самое ультимативное письмо, после которого Зайнаб и приехала.  Женившись, Галим дал себе слово забыть Машу.  И какое-то время это ему удавалось.  Непорочная Зайнаб могла затмить  былую страсть, но…  Как ни старался Галим раскрепостить её в постели, ничего не выходило.  Она зажималась и не шла на постельные эксперименты.  Хотя, как супруга, как сноха, как мать и как хозяйка была исключительно хороша! Вся Галимовская родня была в восторге от неё.  Галим гордился ею и был благодарен за семейную самоотверженность, за терпеливость в отношениях с его матерью, которая имела крутой характер.  Но интимная неудовлетворённость всё же вернула в его жизнь Машу.  И они время от времени продолжали встречаться, хотя той, первоначальной, страсти уже и не было.  Тем более, муж Маши, догадываясь о её адъюльтерах, стал просто поколачивать её.  Галим хотел было вмешаться, но Маша строго настрого запретила, уверяя, что это лишь ухудшит её положение. 

          Вот такая многогранная кривая и тянулась уже около полутора лет в жизни Галима.  И что с этой кривой делать Галим до сих пор не знал.  Уезжая из Новосибирска, надеялся избавиться от неё. Но опять вот дремал на заднем сидении попутки и прокручивал в голове все перипетии своей одиссеи…

Продолжение следует…
               
                11.01.15г.