Рассказ на производственную тему. 20

ГЛАВА  ДВАДЦАТАЯ.

              Не думал Галим, что такое вроде бы простое дело, как вступление в партию, так всколыхнёт его состояние.  Пытаясь себе внушить, что всё это лишь простая формальность, позволяющая расти по службе, он всё же сознавал – обратной дороги уже не будет.  Нет, он совсем не был религиозным человеком.  Напротив, относил себя скорее к атеистам.  Даже на войне, оказываясь в смертельных ситуациях, не прибегал к молитвам во спасение плоти и души.  Школа жизни давно привела его к мысли, что никакого Аллаха, или попросту – Бога,  нет.  Поэтому всегда надеялся только на себя самого.  Но религия и татарские обычаи были последним звеном, связывающим его с мамой, с пропавшим где-то в тюрьме отцом, с близкими родственниками.  Ведь не взирая ни на что, в повседневной жизни Галим следовал обычаям своего народа.  И никах* делал, когда женился.  И хаер** подавал старушкам. И имя давал сыну, как полагается.  И даже обряд обрезания проводил по всем правилам.  Всё это было данью уважения своим предкам, своему народу.  А значит – и вере.  Он любил и язык свой, и культуру.  Особенно, конечно, татарские песни.  В них присутствовал такой поразительный эффект, как «мон».  По-русски Галим даже не пытался передать точного значения этого слова.  Выразительный язык и мелодия татарских песен так глубоко трогали его душу, что он мог часами слушать их.   И вот теперь, готовясь к вступлению в партию, он вдруг реально осознал,  что многого будет лишён.  Во всяком случае, в том виде, как это было до сих пор.  То есть свободно и открыто.  Да-а... 

Вернулся к повести 4.02.16г.  ( Продолжение двадцатой главы )               
              За изучением партийной литературы и основополагающих документов время пронеслось незаметно.  Приближался Новый 1956-й год.   На работе всё шло по-накатанной, без особых плюсов и минусов.  В отношениях с супругой воцарилось семейное умиротворение.  Словно пытаясь загладить свою вину, Галим много времени посвящал семье, подрастающему сыну.  Зайнаб буквально летала на крыльях, чувствуя всем своим женским существом, что любимый вновь увлечён ею.   И даже предстоящее вступление его в партию уже не казалось той трагедией, которая вначале её так огорчила.  Мало того, прислушиваясь и приглядываясь к занятиям супруга, Зайнаб невольно проникалась уважением и гордостью – ведь это ЕЁ любимого человека хотят отметить и повысить в должности.  Значит, не зря она пожертвовала буквально всем, приехав в эту далёкую и таинственную Сибирь.  Мучительное сознание вины перед мамой, преследовавшее Зайнаб с самого начала супружеской жизни, постепенно сходило на нет.  Ведь Галим уже много раз предлагал жене забрать её маму от родственников в Молотове сюда, в новое семейное гнёздышко.  Препятствовала этому теперь только сама мама, не желая обременять их своим присутствием.  Но всё шло к тому, что желание видеть своего внука и любимую дочь, в скором времени и её приведёт в Сибирь. 

              Собирая Галима на партийное бюро, Зайнаб так разволновалась, что прожгла утюгом единственный его галстук.  Сколько нелицеприятных эпитетов наслушалась она в свой адрес!  Но в итоге всё разрешилось благополучно.  Нури, присутвовавший при этом, сбегал в общежитие и вернулся с необходимым галстуком, взятым на прокат у знакомых.  После обязательных присядок «на дорожку», Галим отправился в горком партии – именно там должны были пройти предпраздничные вступительные испытания. 

                Несмотря на морозную погоду, Галим обулся в начищенные до блеска сапоги, отказавшись от тёплых валенок.  Поэтому невольный марш бросок слегка успокоил его взвинченную психику и в горком он явился вполне уравновешенным и собранным.  Первые вопросы по автобиографии не вызвали у партийных руководителей особых эмоций.  Кто ж не воевал? Время было такое.  Да и получение технического образования теперь уже не в диковинку. А как же, партия и правительство уделяют этому пристальное внимание.  А вот подробный монолог по созданию Организации Варшавского Договора, противостоящего НАТО, вызвал оживление в бюро.  Посыпались вопросы по главным, стратегическим направлениям в работе КПСС.  Увлёкшись оветами, Галим, по-обыкновению, сорвался на повышенные тона, чем вызвал улыбки среди партийцев.  Обстановка собрания превращалась в доверительную, почти домашнюю.  А когда и на вопрос по постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по дальнейшей индустриализации, улучшению качества и снижению стоимости строительства» Галим ответил блестяще, председательствующий махнул рукой:  «Ну всё, всё! Верим тебе.  А вот тут мне говорили, что жена твоя набожна.   С этим как быть, а?  Какие меры ты принимаешь в отношении её?  И что ты слышал об усилении атеистической пропаганды?»   На такой поворот в бюро Галим не был готов и впервые растерялся, не зная, что ответить.  «Так вот, дорогой наш товарищ, - наставительно продолжил председательствующий,  -  запомни, что 7 июля 1954-го года в ЦК КПСС было принято постановление об этом.   И тебе предстоит его воплотить в жизнь на примере твоей жены.  А мы проконтролируем.»   И, после непродолжительного совещания, Галим был утверждён в члены кандидата партии.

             «Вот это компот! – размышлял Галим, возвращаясь домой. – Мало того, что меня втянули в этот блудняк, так ещё и Зайнаб пострадает.  И каким это образом я должен её перевоспитывать?  Что же теперь лекции ей читать?  Бред какой-то.»  Вобщем, настроение упало у Галима окончательно.  И на расспросы жены реагировал он вяло, без огонька.  А Зайнаб никак не могла взять в толк, почему положительный результат партийного бюро отразился на супруге таким образом.  Радоваться же надо, а он угрюмый почему-то.  Но приставать с дополнительными расспросами не решилась – сам расскажет, если что.  Нури тем более ничего не понял.  Ушёл,  обиженный жлобством брата, не пожелавшим проставиться по такому поводу.  Не получилось, короче, праздника...

*никах - то же самое, что венчание у православных.
**хаер - подаяние.

Продолжение следует...                19.02.2016г.