Праздник

Владлен сидел на скамейке спиной к тому месту, где бурлил почаса назад Праздник. Открывали памятник Ленину. Столько преблагозвучнейших речей, благодарностей, всем, кто принимал участие. И ни одного ему, кто лично поднял Ильича и превознёс на постамент…

  Подарок от шахтёров Райчихинска городу Благовещенску! И подарок этот тоже он нашёл – ворочал железяки, металлолом, видит,   рука торчит. Как настоящая, только большущая и бронзовая, и в небо тычет указующе. Мать твою!!! Мастера позвал, и пару рабочих дней они с краном загорали, изредка таская из кучи нужные куски металлического тела.

Владлен почесал нос, крупный чуть раздвоенный, с намечающимися красными жилками и осмотрелся вокруг. Солнце нестерпимо, до слёз резало глаза – свежевыпавший снежок даже не искрился, а просто сиял на солнце. А прямо перед глазами его высился зелёный забор, ограждающий ликёро – водочный завод. Всё как – то одно к одному – и этот тёзка на постаменте в чахлом скверике, и снег, и ликёрка эта перед носом…

А как же достали эти, шапки пыжиковые!!! Руками махали так, что казалось улетят сейчас. Хренушки, не улетели, а парнишку стропальшика замордовали. И невдомёк им партийным, что сюда лучших послали. И Владлен одного послал. Тот в кабину дуром пёр, и никакие молитвы из лучших русских матов его не остановили. Но Владлен мазнул рукой по замасленному полику и схватил того за рукав светлого пальто. Как же он матерился!!! Но от рычагов отскочил…
Поставили тёзку, и пыжиковые чай пить уехали.

У Владлена же чай никак не вытанцовывался – то, что шуршало в кармане, могло только бутылкой беленькой облагодетельствовать. Остальные командировочные ушли на простав в общаге, куда его определили на ночлег. А душе хотелось праздника. К деду в деревеньку по пути заехать. Помочь ему кабана зарезать…

В глазах поплыло – шерстяной кабаний бок чернеет, обугливается в пламени лампы… потом компресс – одеяла и горячая вода. И уже можно выпить маленькую рюмочку, вроде как кровь свежую запить… А потом ножами, ножами его ( не тем штыком от  «арисаки», что проткнули его насквозь, а специально заточеными), до золотистого цвета. А потом ещё раз лампой и ножами до белого. Дальше уже только успевай бабушке внутренности на свеженину подавать. Пока разделаем готово будет. А кровушка с салом и чесноком, поди уже…

Динь – дилинь, тоненько вдруг донеслось от зелёного забора, и ещё раз динь – дилинь. Звук этот ни с чем Владлен спутать не мог, ноги сами уже несли его куда надо. Заметив нетронутый снег он зашёл метров на сто правее и пошёл вдоль забора. Ямку под ним заметил сразу, содержимое – целых три бутылки, ловко приладил за пазухой, и, так же, вдоль забора, вышел на натоптанное. Быстро припрятал добычу, и снова сел на скамейку. Та,
кажется , даже остыть не успела.

Минут через пятнадцать появился мужик, и так уж топтался он у зелёного забора, и так по следу принюхиваясь бегал, а ничего не нашёл.
- Слышь, уважаемый, сказал он подходя к Владлену, - ты тут никого не видел?
- Тут, никого. А вон там, вдоль забора какой – то хмырь чумазый с сумкой протопал.
- Мать твою, да что за люди! А? Ворьё одно, последнее у человека стырить готовы!
- А чё спёрли?
- Водку, спецвыпуск к празднику, выкатил с завода, и, вот, на тебе…
- Хорошая водка?
- А то! Спецзаказ! Тут праздник, и памятник припендюрили, вон, видишь. Высокие гости будут.
- Так может догонишь ещё?
- Кого догонишь? Матырла эта уже заныкалась где – нибудь.
- Во невезуха – то…
- Да ладно, я вернусь, ещё сброшу. Ты покарауль, чтоб ни – ни… бутылка твоя.
- Может две, - заискивающе проблеял Владлен.
- Ладно.

Ну вот, теперь на все деньги колбасы ( не продают её в деревне) и в путь. Плохо, что сегодня только четвёртое, а свиней в Приамурье принято резать седьмого ноября. Такой здесь праздник: во – первых выходной, а, во – вторых мороз уже до весны не отпустит. Климат тут такой. Разный климат испытал на себе Владлен, мотаясь по гарнизонам с отцом, растущим по военно – карьерной лестнице. Теперь уже привык к этому, с летней жарой и зимними холодами, и совсем без весны и осени. Сам в училище не пошёл – хватило трёх лет в погранвойсках.
Хотя, дед на пенсии, и какого лешего нам ждать выходного?

Кран рычал, дымил и пребольно толкал сиденьем в задницу, но в душе Владлена уже прочно поселился ПРАЗДНИК. И пусть он не седьмого, а чуть раньше. Зато тёзка, работы самого Вучетича теперь при месте, гостинцы в деревню куплены. А что до даты, так мы с дедом люди свободные, сами себе дату установим, родня к вечеру соберётся. И шут с ней с этой долгой объездной ухабистой дорогой, доедем. Тут главное – знать куда и зачем.