Отдонбашились

Летний день. Центр города. Длинный стол под брезентовым навесом – на случай дождика, триколоры по бокам: государственный флаг РФ и исторический имперский триколор. Два человека средних лет зазывают горожан оказать гуманитарную помощь сражающемуся Донбассу. Еще двое, студенты, неспешно прогуливаются, раздают прохожим листовки. На столе – урна вроде избирательной, куда проходящие засовывают купюры, рядом лежат игрушки, школьные принадлежности, одежда, предназначенные для детей из непризнанных республик. Под столом – баулы для гуманитарной помощи. Скучающий полицейский…

- Ой, здравствуйте! Вы для Донбасса «гуманитарку» собираете? Вам как лучше – вещами или деньгами? У меня ведь свекровь оттуда родом…, - к столу подошла молодая женщина.

- Лучше деньгами. Но и от игрушек не откажемся, - говорит невысокий бородатый человек.

- Хорошо. Возьмите этого плюшевого зайку для детишек. А деньги сюда? Пятьсот рублей всего-то у меня. Извините, больше дать не могу – в торговом центре потратилась.

- Мы каждой копеечке рады. Спасибо вам огромное за доброту и бескорыстие, - второй мужчина, лысый, в накинутой на плечи куртке не по погоде одной рукой подвигает «урну»,  другой берет игрушку.

- Дай Бог, чтоб в Донбассе снова был мир, – женщина проталкивает пятисотрублевую купюру в отверстие «урны» и уходит.

На смену ей через пару минут подходит другая, чуть старше, ведя за руку мальчика. Тот весело щелкает затвором пластмассового автомата, сопровождая щелчки возгласом «татата».

- Прекрати, Саша! – женщина резко дергает мальчика за рукав. – Так нельзя.

Сын недовольно фыркает. Женщина деловито спрашивает у бородатого:

- По сколько на Донбасс собираете?

- Это уж сколько дадите.

Продолжая держать мальчика одной рукой, другой она достает кошелек из сумочки, на миг отпускает ребенка. Он тотчас же тычет пальцем в горку игрушек.

- Дяденька, это подается? Я маму попошу, стобы она мне вон тут масынку…

- Нет, мы не продаем игрушки, а собираем их в помощь детям Донбасса, - отвечает лысый. – Там украинские каратели твоих сверстников без игрушек оставили.

- А-а-а, - сначала разочарованным голосом тянет мальчик, потом выпаливает резко: - Гады!

- Это нехорошее слово, не говори так, - нравоучительным тоном произносит мать, извлекая из кошелька тысячную купюру, смотрит на нее, потом убирает обратно, вынимает пятисотенную бумажку. Долго разглядывает ее, будто проверяя – не фальшивка ли? – и тоже возвращает в кошелек, затем достает две мятые сторублевки и отдает бородатому.

- Мама, а можно я детям из Донбасса свой автомат подаю? – поворачивается к ней Саша. –
Стобы они у фасыстов назад игуски свои отобали? – и протягивает автомат лысому.

- Ты что? – орлицей  на куропатку налетает на него мать. – Сам же просил купить, а теперь отдать хочешь просто так? Там на Донбассе против хохлов настоящие автоматы нужны, как у солдат в фильмах. Пойдем домой!

- Спасибо за вклад в доброе дело, – вдогонку бросает бородатый и, когда женщина отходит на приличное расстояние, буквально волоча за собой упирающегося мальчика с игрушечным автоматом, оборачивается к лысому:

- Видал, как жмотится? А у самой половина пальцев в золотых колечках и печатках. И шмотки на ней недешевые.

Лысый пожимает плечами и хочет что-то сказать, но тут у стола вдруг вырастает человек с военной выправкой. Он теребит пепельный ус и громко хмыкает, стремясь привлечь внимание к своей персоне. Лысый разворачивается к нему:

- Здравствуйте! Вы хотели внести…

- Здесь у вас в ополчение записывают? – обрывает он лысого, наклоняется вперед и тоном заговорщика почти шепотом произносит: - Я на Кавказе служил, когда там самое пекло было.

- Извините, но это не к нам.
 
- А к кому же тогда? – вопрошает человек. – Я майор запаса, у меня опыт боевых действий.

- Это, вам, наверное, к казакам, к ветеранам Афгана, кто у нас еще там по этой части… - включается в беседу бородатый. – А нам вы можете внести добровольное пожертвование для мирных жителей Донбасса.

- Вот это правильно! – майор без сожаления расстается с тремя тысячами. – Но пасаран!

Бородатый и лысый салютуют сжатыми кулаками на манер испанских республиканцев, по которым звонил колокол. Майор довольно улыбается и спрашивает:

- Много желающих помочь Донбассу?

- Когда как. Час назад большой наплыв был. Деньги, вещи сдают… - ответил бородатый.

- Много ли насобирали нынче?

- Не считал пока, но прилично, - поспешно отвечает лысый. – Спасибо вам!

- Вам спасибо от сражающегося Донбасса. А я – к казачеству,– майор уходит твердым, уставным шагом.

- Идейный боец, мотивированный, - с нотками зависти в голосе произнес лысый.

Двое подходят к столу. Мужчина на ходу читает врученную ему студентом листовку, женщина с любопытством разглядывает игрушки.

- Это все для Донбасса? – спрашивает она.

- Принимаем деньги, вещи… - с интонацией автоответчика выдает бородатый. – Люди охотно откликаются на призыв о помощи.

Мужчина оторвался от чтения листовки:

-  Так на Руси испокон веку было. Помните, в средние века вот так же полоняников выкупали? Последнюю копеечку, последнюю рубашку отдавали…

- Господи, ты и тут уроки истории будешь читать, - женщина укоризненно глядит на него.

Мужчина тем временем достает из внутреннего кармана бумажник.

- История, говоришь? Русские всегда помогали попавшим в беду. Когда я пришел в школу по окончании института, меня назначили ответственным за сбор денег в пользу голодающей Африки. Так знаешь, детишки охотно откликнулись на призыв. Не только деньги – продукты тайком приносили, которые мамы и папы по большому блату достали. Хотя время было голодное – перестройка. А Валя… ты помнишь,  я тебе о нем рассказывал? – так он что придумал: талоны на бананы нарисовал! Думал, там, в Африке тоже все по талонам…

- Ну да, «голодающие», - фыркает женщина. – Они там друг друга едят, в твоей Африке. А этого Валю потом посадили за то, что ксивы рисовал: «генерал ФСБ», «замминистра обороны» и так далее. Дело еще громкое было, по телевизору транслировали… Эй, а не много ли ты даешь? Пять тысяч! Это ж надо! Не слишком ли щедрый стал, Павел?! Столько на Донбасс не подают! Пятьсот дашь! – Она выхватывает бумажник из рук благоверного, отсчитывает пятьсот рублей сотенными и вручает бородатому, а мужнино деньгохранилище засовывает в элегантную черную сумочку и решительно защелкивает ее. Пара уходит, продолжая спорить по финансовым вопросам:

- Маша, неужели тебе жаль денег на святое дело?

- Не жаль, представь себе! Только мы, помнится, в бутик идем, да? А ты хочешь бумажник выпотрошить. На что мы будем покупать…

- У тебя же кредитные карты есть, – возражает муж.

- Мои карты! – чеканно выговаривает Маша. – Не забывай, что в нашей семье я – предприниматель («я» звучит столь же весомо и внушительно, как «мои»), а ты – завуч школьный, то есть социальная сфера, которую, мы, деловые люди, содержим. Твой директор каждый год с родителей учеников деньги на ремонт школы собирает, мог бы и педколлективу процент с этих сборов… Нет, он у вас «благородный» и «бескорыстный». Интересно, как бы ты прожил на собственную зарплату, а? Даже костюм, который ты носишь, на мои куплен!

Они уходят, продолжая спорить и жестикулировать: жена, бурно размахивая руками, муж – беспомощно разводя и вновь опуская их.

- Интересно, они надолго так рассорятся? – ехидно улыбаясь, вопрошает лысый.

- Милые бранятся… - отвечает бородатый, заталкивая сотни в ящик для пожертвований.

Тут к столу подруливает мальчишка на велосипеде, пронзительным звонком привлекая внимание сборщиков пожертвований.

- Здрасьте, вы деньги принимаете?

- А у тебя они есть? Родители дали?

- Дали на фильм, двести рублей. А я вас увидел, решил помочь донбассцам. Я это кино в Интернете посмотрю, бесплатно, - и он протягивает две сотенных бородатому.

- Я бы сам поехал туда воевать, но меня же все равно не выпустят и оружие не дадут, - мальчик разворачивает велосипед.

- Молодец. Капитан Сорвиголова, пионер-герой, воевать собрался! – лысый машет парню вслед. – Лет-то сколько?

- Осенью пятнадцать исполнится.

- Пятнадцатилетний капитан, – добавляет бородатый.

Через два часа бородатый встряхивает ящик:

- Порядок! Вдвое больше, чем вчера.

- Нам сворачиваться пора, мент напоминает, что у нас акция строго до семнадцати ноль-ноль.

- Да знаю я! – лысый начинает складывать игрушки и прочие подарки в большой баул.

Бородатый подзывает студентов, те помогают лысому укладываться.

Через час в офисе.

Бородатый пересчитывает деньги:

- Повезло же нам! Народ так и валил.

- Надо было часов до семи вечера, - лысый беспокойно теребит мягкую игрушку, того самого зайку, которого принесла молодая женщина. – Тогда бы и улов был больше. Меня больше всего бабушка умилила: пенсии, небось, едва на булку с молоком, а тоже сотенку дала. И тот малец-молодец на велике. Щедр русский народ!

- Сегодня либерасов не было, - бородатый складывает в одну стопку тысячи, в другую – пятисотенные, в третью – сторублевки. – А то в прошлый раз привязался один: вы, мол, деньги на братоубийственную войну между славянами собираете, про вмешательство во внутренние дела хохлов, европейский демократический выбор и прочую хреновину. Ну не дурак ли? Я сразу нашего полисмена кликнул, он с этим чмырем профилактическую беседу провел, каталажкой пригрозил – того сразу как ветром сдуло.

- Помнится, вот так же придурок бритоголовый привязался, тебя тогда рядом не было, – лысый по-прежнему треплет игрушку, косясь на растущие стопки купюр. – Тоже начал речь толкать про единство славянской расы.

- Ну и чего? – бородатый радостно потряс пятитысячной бумажкой.

- Короче, пообещали ему проблемы с учебой в профтехучилище и с будущим трудоустройством, - он тоже сразу слинял, только пятки сверкали, и бритая голова блестела.

- Гляди, мелочь! Вот ведь жадюги пошли, десятирублевок накидали, будто нищим на паперти, - бородатый сгребает в кучу дюжину десяток.

- Может, это у них последние трудовые сбережения были, - лысый бросил беспокойный взгляд на стопки банкнот. – Ты все пересчитал?

- Все! – с облегчением выдыхает тот. – Тридцать штук шестьсот, не считая мелочишки.

- Ух, ты! – лысый кладет на стол плюшевого зайца. – Это все потому, что на бойком месте стоим! Как в прошлый раз – третью часть от собранного?

- Угу, - бородатый разглаживает пятитысячную. – Тебе пять и мне пять, как раз ровно выйдет. А шестьсот ре – студентам на пиво. Они, кстати, скоро придут, так что давай сразу…

- Треть – на двоих? – возмущенно произносит лысый. – Но мы же договаривались: треть, – сборщику, то есть каждому из нас. Значит, две трети! Десять штук на брата, идет?

- А глотка не треснет, пузо не лопнет? – бородатый раздражен. – Не много ли хочешь?

- Мне ж ипотеку гасить надо! – взвивается лысый. – Послезавтра – взнос. А с баблом напряг!

- Так и мне много чего надо. Алименты на двух отпрысков платить – это не хвост собачий!

- Ты чего, думаешь, кто-то проверять будет, сколько реально собрано? Так и отчитаемся: десять штук. Кризис на дворе, народ жертвует неохотно.

- Ну, будь по-твоему, каждому – по десятке, – вздохнув, бородатый перетасовывает стопки тысячных и пятисоток, пока не образуются две новые пачки купюр по десять тысяч, тютелька в тютельку. Лысый судорожным движением хватает причитающуюся ему долю.

- Вот и отдонбассились, - он запихивает деньги во внутренний карман. – Или лучше отдонбашились? – Он берет за уши зайку. – Красивая игрушка. Дочурке подарю, у них в детсаду скоро выпускной. А там и детки в школу собирайтесь. У тебя тут тетрадей много, вон целая пачка лежит. Возьму-ка я пару?

- Ты, видно, обнищал, не на что дочку в школу собрать, - ворчит бородатый. – Ну, бери уж!

- Те самые, первоклассные, с прописями, - лысый прихватывает две тетрадки, присовокупляя к ним набор карандашей.

- Алчный ты, Вова, - устало бросает бородатый, в третий раз пересчитывая свою долю. –  А совесть не гложет?

- Совесть пусть гложет тех, кто эту кашу заварил, бандеровцев недобитых. С другой стороны, если бы не эта война, с каких шишей платил бы я ипотеку, а ты алименты? Так что, мы за мир в Донбассе, но пусть этот конфликт продлится еще хотя бы годик. А там у тебя старшему совершеннолетие стукнет, да и у меня положение поправится, будет, чем ипотеку гасить.

- Тьфу ты, циник! – бородатый сплевывает. – Сам-то понял, что ляпнул?

- А знаешь, Гоша, я вот чего думаю, - говорит лысый. – Там у них, в Укропии, так же вот добровольные пожертвования с населения на помощь АТО собирают? Сколько они себе отсчитывают, а сколько в зону конфликта идет? Треть? Половина?

- Ну, ты тоже скажешь! Там фашня идейная.

- Так идейные тоже в денежках нуждаются!