Три в одном

   После увольнения из рядов ВС РФ в августе 1997 года уже через месяц я оформился на работу в АО "Пластмасс". Мне предложили должность начальника отдела охраны труда с выполнением обязанностей начальника штаба ГОЧС (отдел без отдела и штаб без штаба), то есть - "два в одном". Между прочим, генеральный директор АО пообещал, что в скором времени он введёт должность заместителя по безопасности, которая объединит все вопросы, связанные с безопасностью производства, включая и охрану предприятия. Мне назначили основной оклад по первой должности и сорока процентную надбавку по второй.

   Генеральный директор Болгов Александр Иванович, ранее работавший начальником цеха на ВАСО, с первой минуты знакомства показал себя грамотным инженером и весьма способным руководителем. Главным инженером на тот момент был Попов Дмитрий Константинович, говоривший с незнакомым мне акцентом. Впоследствии в беседе с ним оказалось, что он грек по национальности из греческой диаспоры, проживающей в Грузии. Вот с ними мне и предстояло постоянно взаимодействовать по характеру моей работы.

   Когда я пришёл на завод, то прежнего инженера по охране труда уже не было и мне пришлось единолично принимать дела. Начальница отдела кадров вручила мне ключи от сейфов и я приступил к работе. В процессе этой работы я уяснил для себя, что Министерство электротехнической промышленности "приказало долго жить" и теперь АО "Пластмасс" относится к Департаменту экономики. Отчёты, которые Министерство собирало со своих подопечных по линии охраны труда и гражданской обороны, теперь не требовались и я отложил их вторые экземпляры на уничтожение.

   К своему удивлению в пенале с печатями я обнаружил печати с оттиском "Первый отдел", а затем нашлись и ключи от сейфа этого отдела. Вскрыв его, я обнаружил связанные папки с грифом "секретно", отобранные для уничтожения, но почему-то не уничтоженные. Помимо них было ещё достаточное количество документов с грифом "секретно" и "совершенно секретно". Но самое интересное, что там оказался ещё и "Мобилизационный план" на случай войны. Конкретного задания этот план не содержал (значилось, что будет поставлено дополнительным распоряжением), однако организации-поставщики различных материалов были определены и на получение этих средств имелись накладные.

   Сообразив, что в связи с этой находкой  получаю дополнительную "головную боль", я отправился к Александру Ивановичу, чтобы поставить его в тупик этим вопросом. Но тупика не получилось, потому что мне определили ещё двадцати процентную надбавку за исполнение должности начальника первого отдела. А через некоторое время в моём кабинете состоялся разговор с подполковником ФСБ, который вник во все перипетии происходящего и дал "добро" на исполнение должности начальника первого отдела. После этого я уничтожил методом "сжигания" все ранее отобранные документы и, внимательно просмотрев остальные, назначил сроки их уничтожения. В сейфе я оставил лишь документы постоянных сроков хранения и Мобилизационный план завода.

   С этого момента, как сам в последствии шутил, я стал "три в одном".

   ***
   Рассматривая "План действий по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций", я понял, что АО "Пластмасс" относится к категории химически опасных объектов (ХОО), так как на его складах имелось постоянно до полутонны различных кислот (соляной, серной и ортофосфорной) для приготовления растворов гальванического производства. А через дорогу от них находился ещё один ХОО "Воронежский птицекомбинат", на котором эксплуатировался холодильник с запасом аммиака около 300 килограммов. В советское время этот птицекомбинат работал на полную мощность, а теперь его цеха были сданы в аренду, где хранились в замороженном виде "ножки Буша" и "дары моря", которые можно было приобрести с лотков при въезде на птицекомбинат.

   Туда я и отправился и познакомился с начальником штаба гражданской обороны, который оказался заслуженным человеком - участником испытаний атомной бомбы на Тоцком полигоне. Он рассказал, как на своём бомбардировщике пролетел в непосредственной близости от эпицентра ядерного взрыва. Теперь он как инвалид "группы особого риска" получает достойную пенсию, но "дома не сидится". Мы разработали план совместных действий на случай аварии на АО "Пластмасс" или АО "Воронежский птицекомбинат" и представили его в районный штаб ГОЧС, где получили одобрение.

   В районном штабе ГОЧС была разработана новая форма "Плана действий по предупреждению и ликвидации ЧС", к которому предусматривались два новых приложения. В первом предполагалось отработать мероприятия по охране предприятия, а во втором - план эвакуации на особый период.

   Так как все городские укрытия для населения (ещё советские бомбоубежища) были сданы в аренду частным предпринимателям, то единственным методом укрытия стала эвакуация в загородные зоны, которые были определены администрацией области. Мне пришлось выехать в сельский район и там согласовать с местными органами власти порядок размещения эвакуируемых работников предприятия. Однако, спустя пятнадцать лет я узнал, что в этом месте началось строительство коттеджного посёлка. Правда, и предприятие к этому времени уже не существовало - оказалось нерентабельным, а "хозяину" выгоднее было всё сдать в аренду.

   ***
   Наконец разобравшись с неотложными делами, я получил возможность ближе познакомиться с соседними отделами. А их было собственно два: отдел сбыта и снабжения и планово-финансовый отдел. И кроме этих двух отделов на одном этаже с ними размещался медицинский пункт.

   По характеру своей деятельности на должности начальника отдела охраны труда мне предстояло тесное взаимодействие с председателем профкома, которым оказалась работница планово-финансового отдела инженер-технолог Вера Петровна. По возрасту она была ровесницей со мной и поэтому мы быстро нашли общий язык. Совместно с Верой Петровной были уточнены и доработаны инструкции по технике безопасности и переработан Коллективный трудовой договор.

   Над этим документом мы с Верой Петровной трудились достаточно долго, пересмотрев все современные нормы и нормативы, согласовали его с областным Электропрофсоюзом, однако утверждения у генерального директора так и не добились. Он всё время под разными предлогами уходил от рассмотрения этого вопроса. Но справедливости ради надо сказать, что такие мероприятия как: снабжение средствами индивидуальной защиты, льготы за вредность производства, выплаты по инвалидности и медицинское обслуживание - выполнялись руководством неукоснительно.

   Пока я разбирался с документами и трудился над Коллдоговором мне некогда было знакомиться с заведующей медицинского пункта. Но вот однажды она сама появилась на пороге моего кабинета и представила на подпись список сотрудников для прохождения медицинского профессионального осмотра. Невольно пришлось знакомиться:
   - Лариса Ивановна, - представилась завмедпункта.
   - Владимир Александрович, - ответил я и заулыбался в усы.
   - Отчего вы улыбаетесь? - спросила Лариса Ивановна.
   - Вспомнил, как Мимино спрашивал по телефону: "Ларису Ивановну хочу!", - и мы вместе рассмеялись.

   Вот с этого самого момента и зародилась наша дружба. Хоть и говорят, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, но это была именно дружба людей, связанных профессиональной деятельностью. Мы вместе готовили списки на профосмотр и контролировали его прохождение работниками завода (иногда на самом медпункте, а чаще в районной поликлинике), вместе работали с травмированными рабочими (она занималась лечением, а я проводил расследование). Зимой мы чаще всего вдвоём чистили от снега нашу лестницу на второй этаж, а летом разводили цветы в маленьких клумбочках, которые она устраивала перед нашей лестницей. А когда она уходила в отпуск, то оставляла мне ключи от медпункта, чтобы я поливал цветы на подоконниках. 8 марта я неизменно приносил ей букет цветов, а она в благодарность за это угощала меня чистым медицинским спиртом.

   Но была ещё одна сфера деятельности, которая требовала нашего совместного руководства. Это участие заводской команды спасателей в районных соревнованиях по гражданской обороне. Состав заводской команды был постоянным - участвовали одни и те же натренированные девушки. Поэтому команда АО "Пластмасс" неизменно занимала призовые места. Соревнования проводились Управлением по делам ГОЧС Ленинского района на полигоне бригады Гражданской обороны в Шилово, где как правило разворачивали четыре точки: выполнение нормативов и действия в очагах радиационного, химического и бактериологического заражения.
   На проведение этих соревнований я "выбивал" у дирекции деньги, которые тратили на "банкет" в полевых условиях: либо на берегу реки рядом с плотиной, либо на поляне в лесу недалеко от атомной станции теплоснабжения ВАСТ.

   Травмы на заводе случались нечасто. И как правило из-за пренебрежительного отношения к технике безопасности. То у прессовщицы цеха пластмасс затянет халат устройством скручивания патронов, когда она, сметая щёткой "облой", не выключит устройство и получит "сдавливание молочной железы". То штамповщица на участке механических прессов обрежет ногу стальной лентой, потому что вместо комбинезона наденет халат. То наладчик литейных автоматов травмирует фалангу пальца, потому что сунет руку, когда подъёмник ещё не завершит свою работу. И по каждому из этих случаев мне приходилось проводить детальное расследование, а потом по его итогам писать проект приказа директора.

   ***
   Случались на заводе и аварии, и пожары. Однако, опять же из-за нарушений техники безопасности.
   Аварии, связанные с разливом кислот, происходили по причине неправильной разгрузки или транспортировки ёмкостей. Ликвидация разлива кислоты осуществлялась методом "дождевания", то есть поливом водой из пожарного гидранта с дальнейшим покрытием слоем извести и последующей уборкой в нейтрализаторные контейнеры, которые вывозились на склад в Подгорное. Для ликвидации аварий подобного типа я сформировал аварийно-спасательную команду, членам которой выдал респираторы, противогазы и общевойсковые защитные комплекты.

   Для борьбы с пожарами и возгораниями я провёл ряд организационных мероприятий: приказом директора назначил добровольную пожарную дружину и определил им увеличение очередного оплачиваемого отпуска на трое суток, потребовал от начальников цехов и участков доукомплектовать пожарные щиты, а от начальника энерго-механического отдела (ЭМО) привести в соответствие с техническими нормами всю электропроводку. После этого осуществил ряд технических мероприятий: заменил просроченные огнетушители, проверил все пожарные рукава и гидранты, наполнил пожарный водоём.

   Однако была одна, пожалуй самая важная проблема, которую мне так и не удалось решить. Это восстановление пожарной сигнализации, которая была смонтирована ещё в середине семидесятых годов, а с конца восьмидесятых пришла в негодность и никто даже не пытался её возродить. В конечном итоге она стала "притчей во языцех" у органов Госпожнадзора. Каждая очередная инспекторская проверка этой службой заканчивалась тем, что пожарный инспектор добросовестно переписывал старые недостатки в новый акт, а затем знакомил с ним гендиректора.

   Я всё ждал, что вот наконец-то директор пригласит меня и объявит о выделении денег на восстановление пожарной сигнализации, но не тут-то было. Директор неизменно заявлял, что ему дешевле заплатить штраф, чем восстанавливать дорогостоящую сигнализацию. Поэтому-то на участках и происходили возгорания, которые к чести добровольной пожарной дружины удавалось устранить собственными силами. Но однажды пришлось вызывать пожарный караул ПЧ-2.

   Как-то ко мне в кабинет вбежала Лариса Ивановна и объявила, что горит котельная. У меня перехватило дыхание - ведь котельная была газовой и мог произойти взрыв. Я выскочил во двор и увидел, что от деревянной будки расширительного бака на крыше котельной подымается густой дым, а два слесаря ЭМО пытаются тушить пенными огнетушителями, но у них ничего не выходит. И вот уже наружу вырвались языки пламени, когда к котельной подъехала пожарная машина. Пожарный расчёт быстро размотал рукав брандспойта и приступил к тушению пожара.

   Пока все наблюдали за действиями пожарного расчёта, ко мне подошёл начальник ЭМО А.Дрожжин и тихонько сказал:
   - Найди у себя чистый бланк наряда на производство огнеопасных работ и проставь в нём свой инструктаж вчерашним числом, а я дооформлю всё остальное. А то по-любому начальник ПЧ-2 назначит расследование.
   Таким образом, пока расследование не началось, документально было оформлено всё: и распоряжение главного инженера, и наряд на производство огнеопасных работ, и инструктажи в отделе охраны труда и на рабочем месте.

   В реальности ничего этого сделано не было, поэтому и случились нарушения техники безопасности: не поставлены стальные экраны, защищающие стены от искр, на пол не были постелены резиновые коврики, а огнетушители банально оказались разряженными (взяли из отложенных на перезарядку). И, конечно же, сперва загорелся утеплитель, а уж потом и деревянная обшивка.
   Однако, худа без добра не бывает. После этой истории организация огнеопасных работ была приведена в соответствие с межотраслевыми требованиями.
      
   ***
   Уже прошло два года с того момента, когда я пришёл на завод. Я вполне сработался с А.И.Болговым и Д.К.Поповым, но тут начались перемены. Кому-то из руководителей области потребовалось накопить опыт по банкротству предприятий с акционерной формой собственности. Предприятие было объявлено банкротом и на АО "Пластмасс" был назначен конкурсный управляющий - исполнительный директор А.Филатов, который пришёл не один, а привёл с собой и главного бухгалтера Н.Зинченко, весьма миловидную даму. Болгов занял должность главного инженера, а Попов - коммерческого директора.

   Теперь я стал чаще видеться с Александром Ивановичем, потому что начальник отдела охраны труда работает в тесном контакте с главным инженером. Особенно когда вышел закон "О промышленной безопасности". Городская санитарно-эпидемиологическая служба (СЭС) потребовала Проект санитарно-защитной зоны (СЗЗ) предприятия и дала список организаций, которые могут выполнить его. Этим вопросом занялся лично Александр Иванович. Он связался с одной организацией из этого списка и они за вполне разумную плату выполнили этот проект. Документ получился весьма увесистым, в несколько сотен страниц с десятком приложений.

   В соответствии с этим документом СЗЗ составляла не менее 50 метров от границ завода. Хотя все знали, что с северной стороны к забору завода примыкают огороды частного сектора жилой застройки, а с западной - стадион школы №40, однако, СЭС была довольна - ведь документ теперь был в наличии.

   Обязательным условием получения лицензии на эксплуатацию опасного производственного объекта (ОПО), каковым являлся завод, были экспертиза опасных производств и их страхование. Экспертизой и страхованием мне пришлось заняться лично. Я обратился в ООО "Инженерный центр", куда представил перечень опасных производств и их характеристики: кислоты и их объёмы, газифицированная котельная с тремя водогрейными и одним паровым котлами и автокран.

   За три дня (без выезда на завод) за умеренную плату мне выдали экспертную оценку, что позволило тут же получить страховку в Военно-страховой компании (ВСК). После этого в областном управлении Ростехнадзора я получил лицензию на эксплуатацию ОПО. Теперь оставалось только одно - наладить контроль за безопасной эксплуатацией ОПО. Для этого я завёл специальные журналы контроля на гальваническом участке и в котельной, а по результатам контроля составлял для Ростехнадзора годовой отчёт.

   ***
   После истечения срока внешнего управления на предприятии начались большие перемены. Завод вторично обанкротили и выставили на продажу. На покупку претендовало сразу несколько человек, в том числе и А.Филатов. Но в конечном итоге завод выкупил другой человек и генеральным директором стал И.Прохоров, который привёл с собой целую команду: заместителя по общим вопросам (С.Антипова), главного экономиста, главного бухгалтера и юрисконсульта. Александр Иванович Болгов перешёл на АО "Электроприбор" главным инженером, а его место занял Б.Молоков, ранее работавший заместителем по производству. Теперь мне предстояло именно с ним работать "в тандеме".

   Новый генеральный директор возлагал большие надежды на своё теперешнее положение, так как он выставил свою кандидатуру в депутаты городской думы. До этого в его собственности был только кафе-бар в центре города, а теперь ещё и завод. Это давало ему шанс победить на выборах. К тому же в городе высадился десант Фонда Сороса. И вот однажды зарубежная делегация заявилась на завод.

   Сколько собственно представителей "Фонда Сороса" было в делегации я не знаю, потому что лично мне предстояло иметь дело с молодыми, напористыми и наглыми менеджерами, по всей видимости, назначенными областной администрацией. Они потребовали от меня справку о мероприятиях по обеспечению охраны труда и производственному травматизму за последние двадцать пять лет, что вынудило меня работать с архивными документами ещё за советский период.

   Собрав сведения по всем службам, "менеджеры" удалились - "только мы их и видели".
   Но однажды на планёрке гендиректор стал расписывать нам, как мы хорошо будем жить, когда "Фонд Сороса" даст средства на развитие. Однако, я позволил себе усомниться в этом и заявил, что "Фонд Сороса" просто-напросто собирает сведения о состоянии нашей экономики, то есть занимается промышленным шпионажем, и ещё никому денег не давал. Так что - ждать от них нечего.

   Прошли выборы в местные органы власти, которые гендиректор проиграл, так и не став депутатом городской дума. Он стал всё реже появляться на заводе, а потом и совсем исчез. Как-то зашёл я в планово-финансовый отдел, а Вера Петровна мне и говорит:
   - А ты знаешь, что у нас теперь другой директор?
   - Нет, не знаю, - отвечаю я.
   - А вон он идёт по территории, посмотри в окно.
   - Так это же Антипов!
   - Вот он и есть наш новый директор, только его фамилия теперь - Шишкин.

   ***
   Начался 2002 год. С.А.Шишкин задумал провести на заводе организационно-штатные мероприятия. Он совместно с коммерческим директором и начальником отдела кадров разработали новое штатное расписание, под которое необходимо было провести сертификацию рабочих мест. И основная тяжесть этой работы легла на мои плечи.

   Теперь наше предприятие получило новое наименование ОАО "Завод пластмасс" и фактически начало свою деятельность "с нуля", не являясь правоприемником старого предприятия.

   Городская служба СЭС порекомендовала мне коммерческую лабораторию, которая имела лицензию на производство работ по оценке условий труда на промышленных предприятиях. Директором лаборатории оказалась женщина, ранее руководившая отделом охраны труда НПО "Энергия". Поэтому она быстро оценила проблему и сама составила перечень всех необходимых измерений и расчётов. Она со своими сотрудниками пару раз выезжала на предприятие для производства замеров на рабочих местах, а затем оформила всю необходимую документацию в своей лаборатории, запросив за свою работу вполне приемлемую сумму.

   Когда же я представил директору материалы аттестации рабочих мест, то меня ознакомили с окончательным вариантом штатного расписания, из которого следовало, что моя зарплата уменьшается на двадцать процентов.
Вот с этим я никак не мог согласиться: старался-старался с этой аттестацией, а меня же и наказали. Шишкин и Попов пытались уговорить меня остаться, даже предлагали неполный рабочий день или вообще только два рабочих дня в неделю. Ведь они понимали, что городской штаб ГОЧС "замучает" их своими проверками. Однако и я понимал, что за два рабочих дня мне не справиться с полным объёмом работы, поэтому остался непреклонным в своём решении. Уже тогда я понимал, что проведение в жизнь задуманных организационно-штатных мероприятий приведёт к закрытию предприятия.

   И всё-таки опыт, полученный на производстве, не пропал даром. Некоторое время я слонялся без работы, пока не получил предложение работы на должности ведущего специалиста в учебно-методическом центре ГОЧС областного управления МЧС.

   И уже будучи на пенсии, когда я пытался получить справку в областном архиве о времени работы на АО "Пластмасс" для начисления социальной пенсии за годы работы "на гражданке", мне в справке было отказано. Свой отказ пояснили тем, что завод больше не существует: промышленная площадка сдана в аренду, а документы отдела кадров сгорели во время пожара на складе.

   В 2015 году я в Областном диагностическом центре столкнулся "нос к носу" с Ларисой Ивановной.
   - Здрасьте вам, пожалуйста, Лариса Ивановна! - с восторгом воскликнул я.
   - Привет! И вам не хворать!
   - Слышала, что случилось с нашим заводом?
   - Конечно, слышала...
   - А как же ты себе пенсию оформила?
   - Легко! Я представила пятилетний отрезок за работу на "АвтоВАЗе" в Тольятти.
   - Круто!.. А помнишь, как мы смеялись над фразой "Ларису Ивановну хочу!"?
   - Помню! Ну и что?
   - Так вот я только сейчас понял, что эта фраза для нас означает.
   - Ну и что?
   - Come back to USSR!