Георг Орфей

   «Почему взрослые порой принимают такие странные решения?» – спрашивала себя Юта. Вот так взять и уехать в Россию – страну, где эстонцев недолюбливают и где невероятно сложный язык. Теперь, кровь из носу, а придётся работать над произношением! Ведь она, Юта, больше всего на свете хочет стать певицей…

   С тех пор, как девочка себя помнила, в доме постоянно звучала музыка. Отец-меломан заразил своим увлечением жену и дочь. А когда выяснилось, что у малышки хрустальный голос, отвёл её на прослушивание в детский хор. Юта была одной из лучших, но её никогда не приглашали солировать и вообще всячески «задвигали».
– Несправедливо это! – возмущалась девочка.
– А чего ты хочешь? Ты же наполовину русская. Солировать будут эстонцы.
– Что же делать?
– Смириться с тем, что всегда будешь на отшибе.

   Юта пришла домой в слезах. Увидев зарёванную дочь, отец быстро выяснил причину и заявил жене:
– Это безобразие! Мало того, что меня всю жизнь гнобили из-за происхождения, так теперь и за дочку взялись. Надоело чувствовать себя недочеловеком. Мы переезжаем в Россию, Ильми!
   Это было так похоже на папу – принимать скоропалительные решения, ни с кем не советуясь. Удивительно, что мама даже не стала возражать!
– Хорошо, Влад, как ты скажешь, так и будет…

   Россия встретила их неласково. Отец – первоклассный инженер – с трудом нашёл работу. Мать-учительница вынуждена была стать домохозяйкой. В русскоязычной школе Юта оказалась белой вороной – и очень страдала от одиночества. Никто не хотел с ней дружить. И без того замкнутая девочка чувствовала себя изгоем. Она по-прежнему мечтала о карьере певицы, но как-то робко, неуверенно.
– Спой, дочка! – иногда просила мама.
– Не могу. Мне кажется, кто-то похитил мой голос.
– Не выдумывай! Просто некоторые птицы не поют в неволе…
   Мама была права. Юта чувствовала себя запертой в клетке. Чужая страна, языковой барьер, подростковый возраст, постоянное преодоление себя. Но сквозь стальные прутья порой просвечивало солнце…

   Однажды, когда дочке было особенно грустно, отец включил арию мистера Икс. Пел несравненный Георг Отс. Это была музыка, знакомая с детства: «Снова туда, где море огней…» Но теперь каждое слово звучало по-особенному, казалось наполненным глубочайшим смыслом.
– Верно, папа! – не сдержавшись, воскликнула Юта. – «Как они от меня далеки-далеки: никогда не дадут руки». Это про нас.
– Не смей распускать нюни! Никогда нельзя сдаваться – что бы ни случилось. Георг Отс был не только потрясающим певцом, но и на редкость мужественным человеком. Во время войны оказался на волосок от гибели – чуть не утонул, но упрямо продолжал бороться с волнами. Под конец жизни три года воевал со страшной болезнью. А сколько языков знал! Как тщательно работал над произношением! Воистину нет предела человеческому совершенствованию.

   С тех пор каждый день Юта слушала нетленные записи Георга Отса – и вскоре её произношение ощутимо улучшилось. А отец всё не унимался – подсовывал дочке русскую классику. Но Юте больше нравилась французская литература – «Консуэло» Жорж Санд, «Призрак оперы» Гастона Леру. В этих книгах, как в причудливых зеркалах, отражались мечты…
   Однажды под Новый год Юта заснула с заветным томиком в руках. Во сне она превратилась в героиню мюзикла Уэббера – юную певицу Кристину Даэ. А кто же сыграл роль Призрака? Конечно, Георг Отс! Вот это был номер! Проснувшись, Юта рассказала сон отцу.
– Что ты об этом думаешь, папа? Как такое возможно? Вроде бы, Георг Отс умер задолго до премьеры мюзикла Уэббера.
– Интересная ассоциация! Ты просто мысленно соединила мистера Икс и Призрака оперы. Вероятно, потому, что и тот и другой – в масках.
– А мне кажется, это знак, что я буду певицей.
– Что ж, попытайся! Но это колоссальный труд. А ты великая лентяйка.
– Ничего подобного! Вот увидишь, я смогу!
– Посмотрим.

   Юта слов на ветер не бросала. Понимая, что у родителей туго с деньгами, она готовилась к поступлению самостоятельно. Вспоминала уроки сольфеджио, разучивала сложнейшие оперные партии, шлифовала произношение. Она собиралась поступать в музыкальное училище при консерватории. И готова была на всё ради мечты: дарить людям счастье, вдохновлять, освобождать от рутины…

   Но чем ближе маячил день поступления, тем тревожнее становилось на душе. Юта подходила к зеркалу и критически себя рассматривала. Разве так должна выглядеть певица? Девушка представляла себе пленительный образ красавицы – глаза с поволокой, одухотворённое лицо, точёная фигура и роскошные тёмные кудри. А из зеркала на неё смотрела курносая девчонка с тополиным пухом на голове и круглыми голубыми глазами в оправе белёсых ресниц. Между реальным обликом и воображаемым зияла пропасть. Это приводило в отчаяние.
   Родители поддерживали дочь, как только могли. Мама разговаривала с ней особенно нежно и ласково, а папа шутил и пытался отвлечь от невесёлых мыслей. Но колокол волнения всё сильнее раскачивался в груди. Пока густой звук неотвратимого позора не заполнил собой всё внутреннее пространство.

   Накануне поступления Юте приснился Георг Отс. Удивительно, что во сне она не чувствовала дистанции между ними. Словно перед ней был не кумир миллионов, а простой добродушный человек, ровесник отца. Он тепло улыбнулся девушке и взял её за руку:
– Знаешь, Юта, у тебя очень красивые пальцы. Ты могла бы стать превосходной пианисткой.
– Вероятно, вы правы. Но я хочу петь!
– Да, я знаю, – мягко сказал Георг. – Но если завтра ты будешь об этом думать, то разнервничаешься ещё больше. Представь, что это просто конкурс вокала, а на самом деле ты – пианистка.
– Разве такое возможно? От волнения я забуду всё на свете!
– Совсем не обязательно. Когда станет страшно, представь, что я держу тебя за руку, – как сейчас.
– Но ведь это сон. Разве может иллюзия дарить надежду?
– Зря ты так думаешь, Юта. Чтобы развеять твои сомнения, завтра я буду у тебя на экзамене.

   Девушка вздрогнула и проснулась. «Приснится же такое!» – подумала Юта и стала собираться на экзекуцию. Когда она приехала в училище, народу там было больше, чем песен в её сердце. Конкурс зашкаливал. Абитуриенты возбуждённо гудели, как пчёлы, атакующие пасеку. Юта закрыла глаза и постаралась успокоиться. И вдруг почувствовала, что кто-то взял её за руку. Сознание плыло по волнам гармонии и вдохновения. Девушке показалось, что сквозь макушку проникают солнечные лучи.
– Не бойся! Всё будет хорошо!
   Юта открыла глаза и увидела перед собой молодого человека.
– Кто вы? – спросила она.
– Друг. Твои родители хотели, чтобы я поддержал тебя. И вот я здесь.
– Здорово! Но ведь вам нельзя со мной на экзамен.
– Почему? Это не запрещено. Пойдём!

   Они вошли в аудиторию и предстали перед приёмной комиссией. Страха не было. «Это всего-навсего прослушивание, а я пианистка, – говорила себе Юта. – Буду играть в своё удовольствие».
   Никогда ещё её голос не звучал так свободно – как будто существовал отдельно от тела. Голос исходил из центра груди, вибрировал, поднимался вверх – словно голубь, выпущенный фокусником под купол цирка.
   Юте задавали вопросы – и на каждый она заранее знала ответ, словно предчувствовала, о чём её спросят. И снова пела – и голос лился, как потоки летнего дождя сквозь радугу грёз.
   А потом раздались заветные слова: «Вы приняты!» Юта стояла в центре зала – и не верила своему счастью. Неужели заветное свершилось? Музыка затопила сердце…

   Как сомнамбула, Юта вышла из аудитории. Десятки пар глаз смотрели на неё в упор, будто расстреливали.
– Ну, как?
– Я поступила! – пролепетала девушка.
   Через пару секунд её окатило волной ненависти. Пчёлы превратились в волков и были готовы растерзать её.
– Кто принял эту уродину? Признавайся, тебя взяли по блату?
– Клянусь, нет! Мне помог только Георг Отс.
– Сумасшедшая! Он давно умер!
   Несколько рук подхватили Юту и понесли. Казалось, она парит над миром. Зависть и злоба остались где-то внизу. А потом её стали раскачивать – как в детстве на качелях. И, что есть силы, бросили в глубокий лестничный пролёт. Юте почудилось, будто она с разбегу нырнула во мрак…

   Сколько она там провела – девушка не знала. За гранью мира не существовало времени. Где-то в прошлом остались родные. Растерянное лицо мамы и убитые глаза отца. Запахи, образы, победы и поражения. Здесь, по другую сторону бытия, всё казалось чужим, далёким, непривычным.
   Откуда-то донеслись отголоски песни: «Над рекой плывут туманы, гаснут алые гвоздики. Эвридики, Эвридики вновь танцуют до зари». Неужели именно эту песню я исполняла когда-то? В прошлой жизни или в преддверии этой? Не помню…

   И вдруг раздался Голос:
– Услышь меня!
– Кто здесь?
– Друг. Не бойся. Иди за мной!
– Как я могу идти за тобой, если не вижу тебя?
– Ты будешь меня слышать.
   Юта встала и, пошатываясь, побрела на Голос. Это же что-то до боли знакомое! Почему я не помню, кому он принадлежит?
– Кто ты, певец моей жизни? Оглянись, чтобы я могла поблагодарить тебя!
– Не могу! Если я оглянусь, ты навсегда останешься в царстве теней.
   Так они и двигались, пока не вышли к свету.
– Теперь ступай одна! – промолвил Голос. – Дальше мне идти нельзя…

   Юта вздохнула – и открыла глаза. А потом почувствовала, как её обнимают нежные мамины руки.
– Доченька, я же говорила, что ты вернёшься! А мне никто не верил…

   Позднее девушка вспомнила, кто вывел её из тьмы, и поделилась с отцом. Тот помолчал немного, будто размышляя о чём-то, а потом сказал:
– Знаешь, Юта, пожалуй, я не слишком удивлён. В нашей семье существует легенда. Будто бы во время войны твой прадед спас жизнь Георгу Отсу – вытащил его из воды, когда он тонул. Говорят, потом великий певец пытался найти своего спасителя, но так и не смог. Всю жизнь был ему благодарен. После того, что ты рассказала, дочка, я думаю…
   Голос отца предательски дрогнул. Юта тихонько запела: «Пусть меняются столетия – будут вечно жить на свете Эвридики, Эвридики. Улыбаясь и тоскуя, до зари они танцуют. И в хитонах белых-белых боги ходят по земле…»


Рецензии