Однажды

          I

Однажды я родилась. Ну да, на те же грабли наступила, что и ты. Главное, не помню, чтобы какие-то бумаги подписывала или согласие давала. Нет же, всё на автомате: родилась и живу вот. Первые годы даже не подозревала, что второй попытки не будет. Теперь догадываюсь, но живу так, словно будет возможность переиграть по новой. Странно, правда? Когда ничего не знала, жила так, как на чистовик пишут. Теперь же косячу направо и налево. Говорят, у людей такое бывает. Вот угораздило же человеком родиться! Тебя тоже?

          II

Однажды я себя сочинила. Настроение было озорное, я получилась симпатичная, самой понравилось. Показала себя другим, а они поверили, что я и впрямь такая. Пришлось притворяться, чтобы их не разочаровать. Немножко грустно было, как будто людей обманываю. Они думают, я такая, а я вовсе другая. Но потом привыкла и стала такой, как придумала. Сейчас мне даже кажется, что та я, которая была раньше, — выдумка, а я сегодняшняя — самая настоящая. Встану у зеркала и всматриваюсь, а отражение мне язык показывает. Может быть, перевыдумать себя? Несолидно как-то, я по паспорту серьёзнее должна быть, матронистее что ли. Или ещё в девочках походить? Бантики вон отглаженные на спинке стула висят, ролики некатанные с прошлого лета… Нет, решено, я попозже себя пересочиню. Успею ещё.

          III

Однажды мне стало ясно: вокруг тюрьма, надо рвать когти. Это в каком-то кино так говорили, не смейся. И я принялась рыть подкоп, чтобы убежать. Уже осталось сантиметров десять до поверхности земли, как вдруг оказалось, что в этой самой земле какие-то луковицы с корешками растут. Пошла посмотреть на то место, где должен выходить на поверхность мой подземный ход, а там нарциссы распустились. И вообще, пришла весна, поэтому бежать куда-то расхотелось. Тем более, тюльпаны вот-вот раскроются.

          IV

Однажды я впала в тоску. Тоска росла и ширилась на глазах. Мне стало любопытно, чем же она питается, раз так хорошо растёт? Оказалось, мной. Ведь это я в неё впала, как ручей в реку. Подумав немного, я из тоски выпала, нечего тут за мой счёт жиреть. Тоже мне, тоска нашлась. Как нашлась, так и потеряется. Тоска без меня, небось, пересохла совсем. Но проверять не пойду, а то вдруг опять впаду нечаянно.

          V

Однажды я встретила идеального мужчину. У него были совпадения с моими представлениями об идеале на девяносто один с половиной процент, а остальное можно списать на погрешность. Мне стало интересно, из чего сделан этот мужчина, и я взяла увеличительное стекло. Выяснилось, я приняла за черты его характера собственные фантазии, а сам мужчина какой-то туманный и невнятный. Только глаза смотрят ясно и преданно. Не на меня, как-то вкось. И почему-то я даже обрадовалась этим открытиям. Приятно находить несовершенства в том, что не моё. Пятна на солнце, к примеру, или облака недостаточно верблюдистые. Потом я посмотрела через лупу в зеркало: сама я тоже недостаточно верблюдистая. Была бы верблюдом, — наверное, расстроилась бы, а так ничего.

          VI

Однажды я шла по обочине дороги, и вдруг мир вокруг зашумел и завертелся: надо мной пролетел вертолёт, за полосой деревьев проехал поезд, а по дороге мимо меня промчались две машины. Когда они все улетели, уехали и умчали, наступила удивительная тишина. Я остановилась и услышала, как ветер-малыш играет пустыми шишками на верхушках сосен, стукая одну об другую. Но как из шишек падали семена, не слышала. Возможно, они упали раньше. Или ждали, когда растает снег, чтобы упасть в землю. А может быть, у меня со слухом неважно.

          VII

Однажды, ещё совсем снежным и морозным мартовским днём, я несла за пазухой веточку с зелёными листиками. Хотела подарить её одному человеку, чтобы он сказал: Ух, ты, листики! Или ещё что-нибудь радостное, от чего воздух начинает искриться. Но веточка по пути помялась и поскучнела, а человек отчитал меня за то, что без нужды ломаю живые ветки. После того я даже на одуванчики боялась наступать, и на траву, не то чтобы букеты собирать. Но, подумав, решила, что это буддизм какой-то и отцеживание комара. И сам человек, отругавший меня, тоже мелковат по-комариному, зря я его хотела порадовать. А потом ещё подумала и поняла: плохо я его любила. Любила бы по-настоящему, веточка бы не завяла, а расцвела дивными цветами и плоды дала. Ну, и пусть тополь, от любви чудеса бывают, между прочим. А мне самое время настало понимать всякие вещи про любовь, — пятнадцать лет стукнуло.

          VIII

Однажды я решила стать мамой. Решила однажды, а стала трижды, и всякий раз весной. Нет, я совсем не против летних, осенних или зимних детей, но всё время попадались весенние. И, знаешь, я не жалею. Отличные дети вышли, глаза у всех мои — мечтательные. А как иначе, если всё вокруг поёт, цветёт, мы отмечаем дни рождения, один за другим. Не весна, а праздник какой-то!

          IX

Однажды я улетела отсюда. Ну да, отсюда, где я сейчас. А почему опять здесь оказалась? Не знаю, проснулась, наверное.

          X

Однажды я влюбилась. А потом дважды и трижды. И так раз десять, не меньше. А после ещё захотелось, но уже не в кого, во всех хороших я влюблялась, остальные же как-то не очень. Пришлось влюбляться по второму кругу, и оказалось, что люди ещё лучше, чем я думала. Они такие, прямо — ах! Теперь обратно развлюбиться не могу. И не хочется, в общем, пусть будет.

          XI

Однажды я написала талантливый текст. Разослала пяти друзьям, и каждый похвалил. Потом проверила сомнительные обороты, уточнила запятые, — всё в лучшем виде! Ну, нет, думаю, не может быть, так не бывает, чтобы без недостатков. Отложила полежать на какое-то время, чтобы оценить на трезвую голову. Прочитала через несколько месяцев, — ещё больше понравилось. Талантище я! А может быть, просто не умею на трезвую голову читать. Какая тут трезвость, когда весна на улице?

          XII

Однажды я начала жить. До этого только думала, будто живу, а на деле если жила, — только в те моменты, когда не думала. Более того, каждый год немножко умирала, а в день рождения немножко оживала, но то и другое с некоторой ленцой. Думала: вот вроде оживаю, а это был фальстарт. Или как с мотоциклом — заводишь его, шум на всю округу: "дрын-дын-дын!" — да всё не заводится, глохнет. Так и с моей жизнью. И вдруг однажды не заглохло всё, а наполнилось звуками, движением, смыслом. Заработало! Теперь умирать не хочется даже чуть-чуть. Жить оказалось очень здорово. Сижу вот и жду, что же дальше будет? Должно быть дальше ещё круче что-то, ещё живее. Правда же?