письмо

Человек вырывал каждую ноту из перьев жар-птицы, натягивал струны и ловил бездыханные звёзды.
У нас четыре вида льда. Дели всё на два, но так не бывает. Свою душу позорит вдрабадан пьяный
певец, а вы своё сердце продали. На все вопросы ответит мой средний палец. Мы вооружены только
тлеющими сигаретами и охрипшими чернильными океанами. Без тебя нигде жизни нет. Я целую разбитое
небо. В груди дохлые птицы, и чувства на проволоке висят. Меня никто не загадывал, потому что я гад,
но не Гад Эльмалех и не сын Иакова. Я не в чём не виновен. Не приходите на мои похороны, да вы и не
придёте. Сопли льются ручьём. И все мои тексты являются полным приколом, провалом. Я работаю киллером
по искорению радости. Нужно ли жить и действительно ли ты живёшь, действительно ли ты просыпаешься, когда
открываешь глаза? Мне не помогают лекарства. Доктору нужен врач. На месте разрушенного дома будет новое
здание, будут новые раны, самые-самые. Кто-то бежит от любви, а кто-то очень сильно нуждается в ней. Не
обещай ничего, чтобы не оказаться предателем. И если что-то делаешь, то делай это молчком. Ты ведь не
знаешь, почему я такой невесёлый. Я боялся оказаться непонятым. И меня швыряют на пол, как вазу, и я разбиваюсь.
От меня ничего не осталось. И все околки мои потерялись. Увы, но моё сердце не похоже на ящерицу. Ты считала
меня человеком. Твои слова были самыми важными. И общались мы всегда очень искренно. Очень жаль, что всё это
закончилось. Всё, чего я хотел, я сам же и отпустил. Тупица. Чтобы резать сердце на части, ножницы не нужны.
Ты единственная, кого я когда-либо любил. На самом деле нет, но всё равно. Не в этом суть. Никогда не жалуйся
на жизнь, так как в этом мире всем тяжело, а не только тебе одному. Я знаю очень много, но в то же время ни в
чём не уверен до конца. Осточертело бежать за призрачным ничего. Я никому не нужен, нисколько. Устал быть один,
как человек, который работает без выходных. Не в том смысле, что вокруг никого нет, просто не ощущаю ни с кем
сочувственного родства. Всё происходит невовремя. Начинается с провала памяти. И заканчивается неожиданно. Желаю
ли я что-то найти? Отделять плоть от костей и ненависть от любви. Уинстон сидел под мостом, слушая дождь. Его слёзы
намочили табак. Он подумал о том, что он старый осёл, и если сегодня умрёт, то вокруг будет хохот и шум. Да, быть может,
я сделал всё, что хотел. На что-то большее просто не хватило сил. Выдернул клок волос и сорвал себе голос. В меня вложили
душу, но не вложили ума. Все мои тексты – макулатура. Она хранится в вазе, и разобьётся о стену лёгким движением рук.
На мириады пропащих частиц и не достанется никому. Или тому, кто их не сумеет понять. Уинстон продолжал искать пустоту.
Бог, прости, но я не уверен ни в чём, но если ты всё-таки есть, то мог бы мне чем-то помочь? По крайней мере, избавить
от каких-либо вопросов, научиться засыпать без проблем. Научиться любить, но не во вред, стать чуть смелей и пытаться
принять свою глупость. Ночной ад. Утренний суицид. Ты запомнилась мне больше, чем все. Я запутался в череде непонятных
имён. Пытаюсь написать хотя бы один толковый рассказ, но настроение нестабильно, да и желание, оно то есть, то его нет.
Никто не находит того, кого ищет, а если находит, то потом приходит в себя. Современный мир – это сумасшедший дом. Всё
равно я писатель, я знаю, что это так, и никто меня не переубедит. Письмо важнее людей, потому что оно всегда с тобой.