Лето 2001. Последние дни

Вот и подходит к концу такое долгое-долгое лето. Пора уезжать. Алёна не отпускает. Алёна грустит. Алёна всюду рядом со мной. А я не сделал предложение. Я не смог.

Алёна сказала, что у неё не будет детей. Я спросил, кто ей это сказал. Она сказала, что знахарка. Я спросил: «Та, что от рака тебя вылечила за месяц?» Алена обиделась: «ты мне никогда не веришь». «Хорошо, - сказал я, - сходи к врачу, пусть тебя проверят». Алёна согласилась. Оттягивала поход в поликлинику неделю. Потом всё же пошла. Пришла вечером восторженная.

-Всё в порядке?
-Нет, не в порядке.
-Ты поэтому радуешься?
-Зачем ты сердишься? Я же тебе ещё ничего не рассказала.
-Хорошо, рассказывай.

И Алёна рассказала, как ходил к врачу. Что сказала врач? Внимание! А врач ей предложила встретиться после работы (её врача смены) и поговорить за чашечкой кофе.

-Что, прям так и сказала: «Давай встретимся и поговорим после работы»?
-Ну да, я тоже удивилась. Я пришла к поликлинике в назначенное время, и мы пошли в кафе.
Алёна замолчала и погрустнела. Ею, наверное, напрягал мой взгляд Фомы неверующего.
-И в кафе она сказала… - решил я помочь своей девушке. – Ну, что же ты молчишь?
-Тебе не понравится то, что она сказала.
-Но сказать-то все равно надо.
-Хорошо. Она сказала, что у меня всё, в  принципе неплохо. Но, если я хочу детей… Я должна срочно забеременеть. В ближайшее время.
-Ничего себе, это что за лечение такое? И что за заболевание так лечат?
-Не знаю, она что-то такое там объясняла, я не запомнила. Я волновалась. Ты мне веришь.
-Верю. Но почему-то, мне это не нравиться... Мне не нравится рак, который проходит за один месяц с помощью каких-то заклинаний. Мне не нравятся полковники, с которыми ты гуляешь по ночам, которые возят тебя смотреть на ночной город с горы. Не нравятся бесконечные твои бывшие, которые прямо-таки замучили своими преследованиями, хотя уже давно женились на других девушках и у них есть дети. Меня напрягают врачи, которые не говорят ничего пациентам во время приема, а встречаются с ними в кафе и советуют единственное лечение – как можно быстрее забеременеть.

-Ты не любишь меня.
-Если бы я тебя не любил, я бы и разбираться во всём этом не стал. Просто предложил бы расстаться. А я пытаюсь распутать этот клубок загадок. Мой мозг говорит: бред, а сердце говорит: я не могу не верить моей девушке. Что мне делать?

Если вы думаете, что это разговор вот так один раз случился и чем-то завершился, то ошибаетесь. Это разговор повторялся с вариациями несколько раз. Всё неизбежно упиралось в молчание и слезы.

В перерыве между этими разговорами мы успели съездить в Усть-Коксу к моему отцу. Там я познакомил Алёну с папой, папиной женой и сестрой.

Я всё детство мечтал, чтобы у меня была сестра. Мы бы были не разлей вода, проводили вместе время, обсуждали книги, кино, музыку. И вот сестра появилась. У папы во втором браке. Правда, я к этому времени уже закончил школу. А когда школу закончила сестра, я  уже закончил второй институт. Я уехал из Москвы, а сестра поступила в Москву. И причем туда же, куда и я, во ВГИК. Поэтому встречались мы урывками, по нескольку дней каждые полгода. Но я привязался сильно. Для меня сестра что-то вроде ангела.

Я думаю, она умнее и талантливее меня. Поэтому, несмотря на то, что мы дорожим друг другом, общаться трудно. Почитайте «Голем XIV» Станислава Лема. Высший разум, созданный людьми, перестал с ними общаться. И я его вполне понимаю. Неинтересно. Ангелы не общаются с людьми напрямую, непосредственно, во всяком случае, очень редко. Мы живём, словно в разных мирах. Хотя всё, что связанно с сестрой пропитано для меня любовью. Но трепет перед высшим нежным существом ещё больше затрудняет коммуникацию.

Как бы не было больно, приходится признать: люди вырастают из общения друг с другом, как вырастают из одежды. И это здорово, что люди развиваются, меняются. Как бы не хотелось удержать, привязать к себе, надо уметь отпускать. Трудно. Но надо.

Впрочем, этот феномен требует дальнейшего осмысления. А в то лето сестренка ещё была маленьким ангелом, школьницей. Но с ней было чертовски интересно. Мы могли проговорить всю ночь. А тут ещё Алена. Двум девочкам, конечно же, можно обсудить то, о чем не поговоришь  с братом. Но я не ожидал, что они настолько станут подружками. За какие-то четыре-пять дней.

Теперь, если бы я захотел расстаться с Алёной, я бы причинил боль и сестре. А уж этого я допустить никак не хотел. Но, с  другой стороны, если я пойму, что больше не люблю Алёну, глупо же жить с человеком только потому, что он нравится твоей сестре? Хотя… нет, всё-таки, глупо.

А расстаться хотелось. Алена призналась, что обманула меня. Что действительно у неё не было никакого рака, а значит, не было никакого чудесного излечения у колдуньи. Через какое-то время она сказала, что рак всё-таки был, но прошел сам с собой.  Потом выяснилось, что  с полковником было не всё так просто. Алена жалела его, и уже почти готова была расстаться со мной, так как ему она нужнее. Оказалось, что когда Алена говорила, что уходила на танцы, на самом деле она  просто гуляла по улице. И я так и не понял, что это за болезнь, которая требует экстренного лечения беременностью.

К своему отъезду я так устал от этих загадок, слез, непонятностей. Но мне жаль было расставаться со своей романтической иллюзией. И о, да, с таким прекрасным сексом. Хотя, какой это секс - с четырёхмесячными перерывами? При этом, пока я был с Аленой, за всё лето я едва ли написал несколько страниц. Одиночество же давало безграничные возможности для того, чтобы творить. А для меня это едва ли не самый важный критерий того стоит ли быть с человеком: пишется с ним рядом или нет.

Наверное, кто-то скажет, если бы была настоящая любовь… А может, и была. Но и у любви бывают разные периоды. Бывает период рождения, бывает расцвет, а  бывает терминальная стадия. Это, последняя, наверное, самая болезненная. Ты знаешь, что любишь, но видишь, как чувство умирает, гаснет, не важно от чего: обмана, недомолвок, молчания, разочарования, расстояния. И выйти из этого пике трудно. Хочется и закончит всё одним махом, и, одновременно, продлить, реанимировать отношения. Мозг мечется между этими двумя возможностями. И тысячу раз на дню, как мантру повторяет «люблю», с ужасом замечая как мало в  этом слове смысла и настоящего горячего переживания.

© Сергей Решетнев