Розыгрыш

            Аркаша лежал с открытыми глазами и зачем-то пялился в потолок. На потолке не было ничего написано или нарисовано. Да если там даже что-то и было бы, то в темноте это рассмотреть не представлялось никакой возможности. Тусклые воспоминания из далёкого детства вперемешку с яркими свежими впечатлениями перемалывались тяжёлыми жерновами усталых мыслей и просыпались через узкую горловину песочных часов, неумолимо отсчитывая время, оставшееся до начала рабочего дня. Летняя ночь, придя на смену жаркому дню, не принесла спасительной свежести. Весь последний месяц солнце, заключив перемирие с ветром, запекало в собственном соку всё живое. Через широко распахнутое окно в спальню вместе с тёплым воздухом оглушительно громко врывались звуки ночной сельской жизни. Устроившись на яблоне прямо под окном, не умолкал ни на минуту пьяный от счастья соловей, отовсюду голосили никогда не спящие петухи, где-то далеко на соседней улице лениво тявкала собачонка, в траве под окнами дома сотни сверчков   устроили соревнования по громкости треска, у озера скрипел коростель, о чём-то, надрываясь, спорили  оголтелые лягушки, в поле перекликались перепела, кукушка преподавала кому-то урок математики.

            Сунув босые ноги в тапочки, Аркаша вышел во двор. Полная луна щедро омывала молоком ночной небосвод. Молочные струи, под напором непонятно откуда взявшегося в подзвёздной выси ветра, стекали с восточного края небесной полусферы куда-то за едва различимую ломаную линию горизонта, причудливо изменяясь в своём движении, то уплотняясь, то местами редея, а их место тут же занимали всё новые и новые. Так и текло молоко по небосводу нескончаемым, казалась, потоком, заливая едва зарождающийся рассвет. Следующий день обещал быть не таким жарким, хотя перистые облака могли в один момент раствориться и исчезнуть где-то далеко в небесной выси так же неожиданно, как и появились, оставив о себе лишь хрупкое ночное воспоминание.

           – Коллеги-то мои все давным-давно спят и набираются сил, а утром, выспавшиеся и бодрые, будут устанавливать рекорды по производительности труда и подтрунивать над моей нерасторопностью, – переживал Аркаша. – А не разыграть ли мне сейчас кого-нибудь из них?
 
           Не долго думая, вошёл в дом. На кухне выбрал средних размеров кастрюлю, и, поднеся её к лицу, дал счёт. Незнакомый голос из кастрюли передразнил его, ответив тем же. Удовлетворённый результатом испытаний, Аркадий снял с телефонного аппарата  трубку и набрал номер домашнего телефона самого язвительного из своих сотрудников. Странно, но ему моментально ответили, и, как показалось, очень даже бодрым голосом:
 
           – Алло, я Вас слушаю.
 
           – Один час сорок минут двадцать секунд – пик, один час сорок минут тридцать секунд – пик, один час сорок минут сорок секунд – пик, один час сорок минут пятьдесят секунд – пик..., не растерявшись, чётким дикторским голосом, глядя на часы, начал декламировать Аркадий.

           Злорадные ожидания услышать в трубке брань и короткие гудки, не оправдались, но отступать было некуда. Определителя номеров телефонов у коллеги вроде не было, но это не факт. Поэтому и звонок должен был выглядеть максимально натурально. А если абонент, не кладя телефонной трубки, с мобильного телефона позвонит на АТС и пожалуется, что хулиганы среди ночи оборвали телефон, спать не дают, и попросит посмотреть, с каким номером соединён его аппарат, то ему с превеликим удовольствием назовут мой номер. Вот на работе будет трёпа и смеха! Представить страшно. Теперь марку, хочешь-не хочешь, а надо держать до конца.
          
            – ... три часа семьдесят восемь минут сто две секунды ровно – пик, ... пять часов девяносто шесть минут двадцать секунд – пик ... семь часов ноль-ноль минут ровно – пик.

            В трубке послышался весёлый звон будильника, и, о! счастье! – короткие гудки!
 
            – НАКОНЕЦ-ТО! СВОБОДЕН!!!
 
            Не просто уставший и не выспавшийся, а выжатый, опустошённый, измождённый пришёл Аркадий на работу. Его лицо за ночь приняло форму кастрюли. Голова гудела. В ушах трещало. Побаливало горло. Голос осип.

            Все были уже в сборе и что-то бурно и весело обсуждали.
 
            – Представляешь, Аркаша? – улыбаясь, вышел ему навстречу ночной собеседник. Сервис какой! На АТС откуда-то знают, что у человека бессонница, и он мучается и тупо считает розовых слонов. Я их сегодня насчитал уже тысячу сорок два, как вдруг звонок. Снимаю трубку, а на проводе служба точного времени и монотонный голос рассказывает, который сейчас час. Время-то мне на что? Но зато теперь не надо надрываться – слонов считать. Положил трубку рядом с подушкой и под эту колыбельную сразу отключился. Спал, как младенец, пока будильник не скомандовал подъём.   

                ;;;