Смотри на звезды

       Евгений удобно расположился на небольшой веранде в кресло-качалке. Было тепло, поэтому махровый плед он оставил дома. Кресло несколько раз качнулось взад-вперед, а затем замерло. Мужчина задумчиво посмотрел вдаль. Туда, где тускнел далекий горизонт.

Скоро вечер, а значит на небе зажгутся звезды. На веранде он провел почти весь день, пару раз покинув это местечко, чтобы поесть, сходить в туалет, да взять из холодильника упаковку пива. В последнее время он все дни проводил здесь, любуясь небом. Он почти не отрывал от него своих глаз. Оно бывало чистым светло-голубым, бывало серым, затянутым хмурыми пушистыми облаками, бывало ярким и солнечным, а ночью оно непременно было звездным. Он очень радовался, когда на небе одна за другой появлялись звезды. Эти маленькие серебряные точки заставляли его улыбаться, а на глазах от восхищения выступали слезы. Но эта радость граничила с чувством огорчения. И он никак не мог понять, что хочет больше: чтобы звезды и дальше появлялись на небе или чтобы они исчезли.

- Смотри на звезды, Женя, смотри на звезды, - Галя положила свою руку в его ладонь. Он крепко сжал ее небольшую кисть и почувствовал ее нежнейшую кожу. В отличие от его мозолистой руки, ее ладонь была приятной и мягкой, и он хотел сжимать ее снова и снова. Не выпуская руки, Евгений посмотрел на свою жену.

Уже стояла глубокая ночь, но благодаря свету, который падал на улицу с кухни, он мог видеть ее лицо. Они никогда не выключали в доме свет - ночь их слегка пугала. Пугала ни темнотой, а тем, что они не смогут разглядеть друг друга, когда кто-то из них не увидит звезд. Для каждого из них этот момент был страшен, но он был неумолим. Каждый вечер, когда они располагались на крыльце в ожидании ночи, они старались больше шутить, быть веселым. Но мысли были только о звездах.

Он хорошо мог тогда ее разглядеть. Да, ее волосы не были также пышны как в молодости - их покрывала седина. Лицо сильно осунулось, щеки немного впали. Но ее улыбка, с которой она смотрела на него, была такой же как и двадцать лет назад - улыбка не хотела стареть. Это была его Галя. Та самая, в которую он когда-то влюбился, когда был мальчишкой. Та самая Галя, с которой они прожили долгую, счастливую жизнь.

- Ты видишь звезды? - робко произнесла она.

Ее глаза, которые немного блестели то ли от света, то ли от слез настойчиво смотрели на него. Ему не очень понравился этот взгляд. Было в нем что-то чужое, чего, что он раньше не видел. На него смотрела его жена и в тоже время совсем другой человек. Он всегда считал, что в первую очередь нужно доверять глазам. Они никогда не лгут в отличие от слов или тех же эмоций. Да, она улыбалась искренне, но этим хотела будто бы его успокоить.

- Да, - коротко ответил он.

- А я не вижу, - она снова улыбнулась. Она выглядела довольно спокойной, но он представлял чего ей стоило произнести эти слова. Он не раз думал о том, что когда-нибудь ему придется произнести что-то подобное. И только одна мысль об этом повергала его в шок. А Галя произнесла их и ни один мускул не дрогнул на ее лице. Ни одна, даже самая маленькая слезинка, не показалось в уголках ее глаз. Она всегда была очень сильной женщиной...

- Привет, Женя! - на летнюю веранду, немного прихрамывая и сильно сутулясь, поднимался Витя. Старик жил неподалеку и приходил к Жене каждый вечер.

Женя слегка вздрогнул, вырываясь из воспоминаний. Он даже не сразу сообразил кто пришел, настолько он сильно погрузился в тот день. По щеке поползла слеза, которую он постарался смахнуть рукой - он не хотел, чтобы сосед видел его слезы.

- Сегодня новое представление, - произнес Витя, падая в соседнее кресло. Когда-то в нем сидела Галя, теперь ее сменил этот старик. - Клянусь, сегодня мы увидим что-то особенное.

Старик засмеялся. Смех его был похож на сухой, дробный кашель. Может быть он и закашлял, но Женя хотел верить, что это был смех. В их жизни поводов для веселья и смеха становилось все меньше и надо было хорошенько ценить каждый из них.

- Да, новое-старое представление, - вымучил улыбку Женя. - Пива?

Он протянул бутылку старику, а тот без слов взял ее в чуть дрожащую руку. Женя всегда задавал этот вопрос, а Виктор ни разу не отказывался.

- Я чувствую, что сегодня будет очень звездное небо, - покачивая головой и открывая бутылку, просипел старик. - Я чувствую, что мы увидим сегодня столько звезд, что они потом будут стоять перед моими полуслепыми глазами весь завтрашний день.

Старик опять то ли закряхтел, то ли засмеялся, отхлебывая пива. Женя тоже улыбнулся. Если бы не старик, то эти ночи стали бы для него совсем невыносимы...

Когда не стало Гали, он рыдал, глядя на небо и моля его, чтобы он тоже не увидел звезд. Но каждую ночь они зажигались. Когда он видел звезды, то переставал рыдать. Мужчина понимал, что его мучения будут продолжаться еще как минимум один день. Приходила полная тишина, а он, стоя на коленях, смотрел на небо.

Еще недавно ночную тишину пронзал ее веселый смех. Он рассказывал ей очередную шутку - она всегда смеялась, даже если шутки были не смешными. До появления звезд их сковывало напряжение, да так, что они напоминали две трансформаторный будки. Но зажигались звезды и они чувствовали облегчение. Они смотрели друг на друга и улыбались. Ее веселый звонкий смех не смолкал до самого утра.

Теперь весь дом, веранду, каждую ночь и его самого окутала тишина. Тишина пугала его не меньше, чем беззвездное небо, которое когда-то он должен был увидеть.

А потом пришел Витя. Он жил на этой же улице, где-то в километре от дома Жени. Старик говорил, что ему стоило немалых усилий добраться сюда: он обходил другие дома и никого не находил. Он говорил, что заходил в дома и видел включенные телевизоры, остывающие чашки с кофе и свежие бутерброды на блюдцах, которые недавно приготовили. Но людей нигде не было. Люди исчезали также быстро, как на небе исчезает яркая вспышка молнии. Женя обрадовался и ужаснулся появлению старика. С одной стороны теперь он не был один, с другой - старик обошел все дома, а их было пару десятков. Это означало, что почти весь район опустел...

- Ты вспоминаешь ее?

- Что?

- Галю... Ты говорил, что очень любишь свою жену?

Женя вспомнил слезу, которую незаметно смахнул рукой.

- Конечно.

- Знаешь, я прожил со своей женой более тридцати лет. Более тридцати лет... Я хорошо помню какой она была в первый день нашего знакомства. Я хорошо помню какой она была каждый день. Я могу не вспомнить, что делал вчера с утра, но ее помню... Мы воспитали двух отличных сыновей, - он горько усмехнулся. - Я даже не знаю, живы ли они сейчас. На телефон они не отвечают, живут очень далеко. Наверное это правильно, что они далеко и я не знаю, что с ними. Лучше жить и думать, что с ними все в порядке. Родители не должны оплакивать своих детей. Ведь так?

Женя не ответил. Они с Галей так и не обзавелись детьми. Раньше он переживал по этому поводу, а теперь он думал - хорошо, что у них не было детей.

- Когда она не увидела звезд мы сидели дома и смотрели телевизор. Она обняла меня и тихо шепнула на ухо, что не видит их, - грустно продолжил Витя. - Когда она мне это сообщила... Женя... я ничего не почувствовал, я перестал все чувствовать. Я коротко кивнул ей, словно она сообщила мне, что собралась поехать в магазин. Телевизор поплыл перед моими глазами, все ароматы слились в один, какой-то пресный запах. Все цвета стали серыми. В мою жизнь внезапно ворвалась пустота.

Женя вспомнил себя, когда Галя ему сообщила эту ужасную весть. Он не заметил как крепко сжал ее ладонь. Он весь задрожал и готов был закричать. Он захотел закричать ей в лицо, чтобы она смотрела на небо и видела эти проклятые звезды. Она должна была их видеть! Она не могла их не видеть! Вот они, наверху, на небе! Эти дьявольские яркие точки! Но он не закричал - в нем еще оставалась частичка здравого рассудка. Он понимал, что крик ничем не мог помочь. Он мог лишь смотреть на ее спокойное лицо и плакать, слушая беспокойное биение своего сердца. А она не проронила ни слезинки - она оставалось сильной до самого конца.

- На следующий день ее не стало, - продолжил Витя. - Как по щелчку. Она просто испарилась, как испарился мой брат и вся его семья. Одним днем я приехал к ним и никого из них не нашел. Она ушла также. Я зашел в спальню, после того как выпил чашку кофе. Раньше мы всегда вместе пили кофе, но мне она тогда сказала, что не хочет. В другой раз я бы поинтересовался не заболела ли она, но в тот момент мной крепко овладела пустота. Я сидел на кухне, пил кофе, который по вкусу не отличался теперь от воды и смотрел в ту точку, где должна была сидеть она.

Ее уже не было. Постель была слегка примята, ее смешные розовые домашние тапочки стояли у кровати. Я посмотрел на кровать, заглянул за дверь, но никого не нашел. Делал это так, будто она и вправду ушла в магазин и забыла меня предупредить.

Но она ушла навсегда. Иногда, когда еще не началось все это безумие, мне приходила мысль в голову - а как я буду жить без нее? Мы столько лет были вместе, так любили друг друга, что она была мной даже больше, чем я сам собой. Я гнал эти мысли, но они иногда приходили. Я был уверен, что если наступит этот мрачный день, то я сойду с ума. Мой разум просто не выдержит, он не сможет приспособиться к жизни без нее. Прожить без руки еще можно, без ноги тоже, а вот без души - это не жизнь, а существование.

Женя снова подумал о Гале. Они тоже были вместе очень долго, он тоже считал ее частичкой себя. Но вот она ушла, а он здесь, вместе со стариком, который приходит на эту веранду каждый вечер. Что он чувствовал? Он хотел послать весь этот мир, всю эту жизнь к черту. Жизнь слишком жестока - она дает многое, но забирает еще больше.

- Пустота, - прервал недолгое молчание старик. - Я снова ощущал эту проклятую пустоту. Представляешь? Я думал, мое сердце разорвется на куски, а вместо это я лишь глупо смотрел на постель. Видел контуры ее тела на покрывале, ее тапочки, а в душе гулял холодный ветер, - старик поставил пустую бутылку на пол, Женя безмолвно протянул ему вторую. Этот ритуал они отточили до совершенства.

- Я вышел из комнаты, тихонько прикрыл дверь как делал всегда, когда она засыпала. Когда она спала днем я боялся ее разбудить каким-нибудь шумом, ведь я такой неуклюжий.

В шкафу лежала толстая бельевая веревка. Я даже не подумал о том, сможет ли она выдержать весь моего тела, - смеясь, старик похлопал себя по животу. - Я просто взял ее, сел на стул и начал вязать петлю. Никогда не умел вязать петли, честно... Даже не знаю какие петли нужно вязать, если хочешь повеситься. Но у меня получилось неплохо. Думаю мой дядя, который был моряком, похвалил бы меня за такую петлю... Кое-как закончив, я встал на стул, намереваясь другой конец веревки закинуть на небольшой крючок, который торчал с потолка. Когда-то мы с женой хотели повесить на крючок люстру, но так и не успели. Когда я закинул свободный конец на крючок, а петлю на шее захотел затянуть потуже, ко мне пришли кое-какие мысли.

Женя впервые за весь вечер повернул голову в сторону старика. Он видел сосредоточенное, непроницаемое, жесткое лицо. Витя был похож на тренера команды, которая играет самый важный матч в своей жизни.

- Я подумал о том, что собираюсь совершить грех. Самоубийство - это же грех? Никогда не был верующим, но когда вокруг тебя такое происходит...невольно начинаешь верить в бога. Кто-то сделал ад на земле, значит есть и рай? А если есть рай и ад, значит есть и бог, так? Она точно в раю, Женя, я этого знаю. Если бы ты с ней был знаком, то знал бы какой она восхитительный человек. А если бы я все же прыгнул тогда со стула, то отправился бы прямиком в ад и я больше бы никогда ее не увидел. Это раз, - он мгновение помедлил. - Да и куда пропадают люди? Умирают ли они? Ведь никто не знает, куда их забирают эти чертовы звезды. Я слез со стула, кинул веревку на пол, а потом заплакал.

«А есть ли бог, - думал Женя. - Разве он бы допустил эта это все? Забирал бы близких и родных друг у друга? Забирал бы всех людей?»

Он вспомнил как вчера днем ходил в супермаркет за продуктами. Как обычно взял пару пачек макарон, пачку сосисок и несколько упаковок пива. С тележкой подъехал к кассе, а там никого не оказалось. Оглядевшись, он заметил, что в магазине не было ни души. Вот он, апокалипсис. Он всегда считал, что апокалипсис — это смертоносный ураган или нашествие зомби. А выглядел он так — тишина и пустота. Не было ни крови, ни криков, не слышно было ничьих рыданий.

- Звезды забирают всех, мой дорогой мальчик, - сказала ему как-то старушка на улице. Галя еще была с ним, да и во всем мире считали "звездный синдром" лишь единичными случаями. - Сегодня ночью я не видела звезд и это прекрасно! Господь забирает меня в свои небесные чертоги! Он забирает нас, потому что мы погрязли во лжи, убийствах и жестокости! Он больше не хочет ничего этого видеть! Он забирает нас, чтобы воспитать!

Она улыбнулась ему беззубой улыбкой, а он отшатнулся от нее, как от прокаженной. Тогда он подумал, что она сумасшедшая. Теперь она казалась ему прорицательницей. В те дни по "ящику" политики и знаменитости врали и обманывали, строя глупые гримасы. Даже когда в одну ночь исчезла почти половина населения таких городов как Москва, Питер, Париж, Вашингтон, они продолжали улыбаться с экранов телевизоров и говорить, что все под контролем. Женя помнил ведущего одной развлекательной программы. Она выходила каждый вечер на "Первом канале". Загорелый мужчина в строгом синем костюме и с ослепительной белоснежной улыбкой заканчивал передачу каждый раз одними же и те ми словами: "Не забывайте смотреть на звезды!". В зале раздавался дружный хохот множества голосов. Никто до последнего не понимал истинный размаха трагедии. А потом все каналы перестали выходить в эфир. Радио еще какое-то время работало, в основном музыкальные каналы, а потом замолкло и оно. Людей стало слишком мало, чтобы обслуживать цивилизацию, которую создал современный человек. А те люди, что остались, наконец поняли, что ждет все человечество...

Уже темнело. Женя почувствовал как бешено начало колотиться его сердце. Так было всегда перед тем как наступала ночь. Он поднимал голову к небу и смотрел на него, не смея оторваться. Мальчишкой он смотрел так на небо, когда вдалеке раздавался едва слышимой рокот вертолета. Теперь он замирал в ожидании звезд. В этой темной, бесконечной бездне, он ждал когда они зажгутся.

Виктор замолкал, хотя обычно почти не умолкал. Он тоже смотрел на небо. Они вместе ждали представления.

Насколько Женя хотел, чтобы звезды появлялись, настолько же этого не желал. Одна часть его души, более светлая и чистая, желала поскорее вновь соединиться с женой. Другая, более рациональная, была настроена скептически - а что если там ничего нет? Если там пустота? И если умираешь здесь, то умираешь навсегда? Здесь у него хотя бы была память о жене, воспоминания о прожитых годах. Он всегда мог вспомнить ее лицо, улыбку, голос. А если после смерти наступает конец всему, то он хотел прожить подольше хотя бы с воспоминаниями. Поэтому каждую ночь в нем боролось два чувства, отчего он волновался как мальчишка, который первый раз прыгает с трамплина в воду.

Вот вроде зажглась одна звезда. Но нет ему показалось: бесконечное небо было все также темно. Он задышал чаще. Глаза напряглись так, что он почувствовал боль и резь, но он не смел оторваться от неба. Он представил, что Витя сейчас произнесет, как произносил всегда:

- А вот и звезды нашего вечера!

А он их не увидит. Что будет тогда? Что он почувствует: облегчение или страх? Но старик молчал. А потом, наконец, Женя увидел одну звезду, потом другую... Постепенно они начали появляться, словно кто-то наверху их включал: вот щелок выключателя - загорелась одна, вот еще щелчок - загорелась другая.

Женя облегченно выдохнул.

- А вот и звезды нашего вечера, - усмехаясь, произнес он. - Сегодня я тебя опередил.

Он посмотрел на старика, тот продолжал сидеть неподвижно. Потом тот спохватился и ответил:

- Да, сегодня я что-то не в форме. Дай-ка лучше мне пива.

В голосе старика что-то поменялось. Появилось легкое волнение и беспокойство.

- Прохладно сегодня, не так ли? - словно читая его мысли спросил старик.

- Может быть, - Женя протянул старику еще одну бутылку. Раньше Женя и мечтать не мог о бесплатном пиве, а теперь можно зайти в магазин, взять пару упаковок и, не расплатившись, выйти. Точно конец света.

- Женя, а как ты думаешь провести свой последний день? Ну, когда на небе не увидишь звезд?

- Не знаю, - Женя никогда об этом не задумывался. Каждый день он думал только об одном: увидит ли он звезды ночью. Дни проходили как в тумане. В его жизни осталось только одно дело - смотреть на звезды, все остальное уже не имело никакого значения. А когда что-то не имеет значения, то перестаешь это делать или замечать.

- Видишь забор, - продолжил он после недолгой паузы. Горлышком бутылки он указал на забор, который начинался где-то метрах в десяти от веранды. Какие-то доски уже отвалились, какие-то прогнили так, что сложно было разобрать в какой цвет они были выкрашены изначально. - Наверное, починю забор. Галя давно просила, чтобы я это сделал. Когда снова увижу ее, хочу сказать, что выполнил ее просьбу. Встану пораньше, сделаю завтрак, почитаю газету, которую я прочитал уже раз пять, а потом возьму новые доски, гвозди и молоток, и пойду чинить забор.

- Хорошее дело, - поддержал его старик. - Дом нужно содержать в порядке даже когда весь мир катится в тартарары. Дом - это наша крепость, наш последний оплот. Дом останется после нас и будет хранить память о том, какими мы были. Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь в будущем пришел в твой дом и увидел какой там беспорядок? Что тогда подумают о тебе? А так скажут, что Евгений Серов был отличным хозяином. Да, я думаю она будет рада, если ты починешь забор.

- Знаешь, что сделаю я? - старик будто проснулся ото сна, резко выпрямляясь в кресле. Женя вопросительно на него посмотрел. - Я буду танцевать.

Он, кряхтя, поднялся с кресла и поднес пивную бутылку ближе к груди, обнимая ее обеими руками.

- Я буду танцевать вальс! - он начал кружиться по веранде. Пару мгновений Женя недоуменно глядел на старика, а потом улыбнулся. Витя неуклюже кружился и его движения мало походили на танцевальные. Возможно во всем были виноваты три бутылки пива, которые старик успел приговорить. Почти пустая бутылка в руках придавала еще больше комичности. Женя не заметил как начал смеяться во весь голос, хлопая рукой себя по коленке. Старик тоже начал смеяться. Витя или понимал насколько смешно выглядел его танец, или слишком заразителен был смех друга. Он начала хохотать так, что не смог удержаться на ногах и плюхнулся назад в кресло.

Витя приходил к Жене уже почти месяц, но никогда они так не смеялись. Бывало кто-то из них отпускал шутку, вызывая мимолетную улыбку, но чтобы смеяться вот так весело и громко - такого еще не случалось. Сквозь слезы, не в силах остановиться, Женя глядел на старика, который согнулся пополам и продолжал еще вздрагивать от пробирающего его хохота. В этом момент они стали по-настоящему близки, смех сблизил их. Все человечество почти исчезло. Возможно они были последними людьми на земле, но они сидели на веранде и смеялись. Как два старых друга, которые стали такими по воле судьбы. В другой жизни они может прошли мимо, даже не взглянув в сторону друг друга, а сейчас сидели на и говорили на любые темы, которые приходили им в голову. Смех всегда выручает: заполняет собой неловкие паузы, расслабляет, когда сильно напряжен, дарит надежду в самой безнадежной ситуации. И в мире, где уже бессильна медицина, врачи и наука двум людям он подарил еще чуточку счастья.

- Да, - еще взрываясь от смеха и вытирая ладонью выступившие слезы, заговорил Витя, - я буду танцевать. Знаешь, как мы танцевали в молодости? Когда мы танцевали, многие приходили в клуб, чтоб только посмотреть на нас. Когда мы кружили по залу, то чувствовали себя какими-то другими: весь мир был наш, а все вокруг кружилось и вертелось. Мы закрывали глаза и ощущали себя ангелами, которые взлетают к пушистым облакам.

Женя перестал смеяться, он глядел на старика, который снова стал серьезным.

- Да, я буду танцевать. Встану, выпью кофе и буду кружиться под мелодии нашего старого магнитофона...Потом я поднимусь наверх и лягу на нашу постель, рядом с ней. Контуры ее тела так и остались на покрывале.

Больше не хотелось смеяться, хохотать - все это прошло также быстро как и появилось. Снова вернулись грустные мысли и Женя взглянул на небо. Звезды были там, все небо было усеяно ими. Раньше звездами мог любоваться любой, теперь лишь жалкие единицы. И не было в них чего-то загадочного, чарующего, волшебного. Они стали предвестниками чего страшного, предвестниками конца, и глядя на них Женя испытывал ледяное чувство.

Старик поднялся с кресла и сделал пару неуверенных шагов к выходу с веранды.

- Да, завтра я так и сделаю. Буду танцевать, а потом пойду в спальню к ней.

Женя не сразу понял смысл слов старика, а когда понял, то его глаза расширились от страха.

- Да, Женя, - старик увидел изумление на лице друга. - Сегодня я не видел звезд.

Они оба замолчали.

- Женя, я живу на Сенной двадцать пять, дверь закрывать не буду. Теперь не зачем. Будет время заходи к нам, - старик улыбнулся. Это была улыбка счастливого человека. Может он так улыбался когда видел своих детей, может когда видел лицо жены. Возможно оно всплыло перед ним сейчас.

Страх быстро прошел - Женя был рад видеть таким старика. Затем Витя развернулся и все также прихрамывая поплелся прочь.

Женя еще долго смотрел на медленно удаляющуюся фигуру старика, пока тьма не сомкнулась вокруг его сгорбленной фигуры.

"Сенная двадцать пять", - произнес про себя Женя.

Он был уверен, что придет к старику. Зайдет в спальню, где на постели увидит контуры двух тел - то немногое, что осталось от двух сильно любящих друг друга людей. Он присядет на край кровати и поговорит с Витей, как они обычно говорили на этой веранде. Он познакомиться с его женой, расскажет какой замечательный у нее муж. Может посмеется, рассказывая про неуклюжий танец на веранде. Он обязательно их навестит. Главное, чтоб он увидел следующей ночью звезды.

Он снова взглянул на небо: они были так далеки и так жестоки.

- Смотри на звезды, -вспомнил он слова Гали в ее последнюю ночь. - Смотри на звезды... Когда ты не увидишь их, ты увидишь меня...