Позитивный негатив

  Сильный морозный ветер задувал снег во двор небольшого дома на окраине провинциального города. Алексей посмотрел на покрытое инеем окно, затем вынул ногу из теплого тапка и оглядел штопаный шерстяной носок.
  - Мама, я сейчас вдруг осознал, что все мои детские воспоминания так или иначе связаны с фотографиями. Папа же купил фотоаппарат в девяносто шестом?
  - Да, только мы им пользовались, дай Бог, пол года, потом он пропал куда-то, да и отца не стало вскоре, - мать осеклась и с тоской продолжила, - второй фотоаппарат дядя Витя подарил.
  Алексей подошел к печке и сквозь чугунные проржавевшие кольца посмотрел на огонь.
  - А до девяносто шестого как будто и жизни то не было. Взгляну на фотографию и скажу себе: да, помню… А что раньше было - затерлось окончательно.
  - Иди на альбомы взгляни, может что новое увидишь?
  Алексей убрал горячие руки от печки и несколько секунд слушал приятный шелест догорающих поленьев. Криво сколоченные половые доски, которые он старательно, но неумело перестилал в последний приезд - два года назад, отозвались неприятным скрипом.
  - А что там смотреть? Я там каждую фотографию знаю. Вот если бы отыскать какой-нибудь раритет…
  Подойдя к зеркалу, он поглядел на симпатичную девушку с наклейки производства ГДР, поднял указательный палец и резко обернулся к матери.
  - Слу-ушай! Так если мы фотографировали, значит и негативы сохранились. Ты же их не выбросила?
  - Глянь в трельяже.
  Он поочередно открывал дверцы пока не наткнулся на засмотренный до дыр толстый фотоальбом.
  - Да что ты там лазишь? Вон, коробка большая со всякой некондицией.
  Алексей отложил альбом в сторону и вытащил из коробки пачку фотографий. На дне остался лежать конверт из фотосалона, на котором значились разные пометки и примечания.
  - Здесь?
  Мать с улыбкой посмотрела на взрослого сына, который, приезжая из столицы в дом своего детства, вновь превращался в ребенка. Лампочка пару раз моргнула, а из плохо проклеенных окон донеслись громкие завывания снежной вьюги.
  - По-моему, да. Думаешь я их смотрела когда-нибудь?
Негативы были свернуты рулонами и лежали плотно друг к другу. Алексей встал под лампочкой, развернул фотопленку и улыбнулся. Увлеченно прокручивая пленку, он узнавал снимки.
  - Я подумал, а что, если здесь есть фотографии, которые никто и никогда не видел? Ну не напечатали их! Потому что они засвеченные или смазанные. А на них, допустим, я с отцом или с бабушкой. Это же целая находка!
  - Находка, находка, - улыбнулась мать.
  Несмотря на искреннее желание увидеть что-то необычное, Алексей удивился, заприметив незнакомый снимок. Он был засвечен посредине, будучи при этом вполне пригодным для распознавания.
  - Мам, посмотри.
  - И ты думаешь я увижу что-нибудь?
  - Да, действительно, - ответил Алексей и оглядел дом.
  Внушительная по столичным меркам комната была обставлена скромно. У стены стояли две пружинные кровати, застеленные шерстяными одеялами. Между окон располагался трельяж с полированной тумбой цвета красного дерева. Рядом находилась стенка с обычными советскими атрибутами: книгами, сервизами, фарфоровыми фигурками, привезенными отцом из Гжели. Под одной из кроватей стоял громоздкий сундук, казавшийся Алексею в детстве полным загадок и тайн.
  - Стоп, погодите-ка, - он вытащил из-под кровати сундук и поднял тяжелую крышку.
  - Лёша, что ты там хочешь найти?
  - Сейчас, мама, сейчас.
  Повозившись немного, он достал пакет с чем-то объемным и повернулся к матери.
  - А-а, фильмоскоп.
  - Именно, мама! Фильмоскоп!
  Простенькая конструкция, состоящая из лампы, нескольких увеличительных линз и выпуклого экрана соединённых в пластиковом корпусе зеленого цвета показалась бы детям Алексея доисторической. Включив в розетку фильмоскоп, он подождал пока лампа накалится и попытался вставить пленку в аппарат. По началу дело шло не очень удачно, он даже подумал, что ничего не выйдет, так как диафильмы другого размера, но ошибся. Пленка появилась после нескольких поворотов ручки. Экран, сравнимый по размерам с небольшим планшетом отражал пыль, за несколько лет накопившуюся с внутренней стороны и красноватую подсвеченную мощной лампой пленку.
  - Черт, посмотреть бы позитив.
  Алексей вооружился телефоном и зашел в google play. Некоторое время потратив на поиски необходимой программы, он заключил: «Вот! Вот то, что нужно!».
  Незамысловатое приложение Photo Negative Scanner позволило при наведении камеры телефона на экран фильмоскопа увидеть позитивное изображение пленки. Алексей крутил ручку пока не добрался до искомого снимка. На скамье в лучах дневного солнца сидели маленький улыбающийся Лёша и его отец. Их разделяла черно-серая полоса, проходящая между ними.
  - Гляди! Про эту фотографию я тебе говорил! Я с папой. Правда видно плохо, видимо ремешок от фотоаппарата помешал.
  - Полно таких фотографий, что здесь необычного?
  - Просто интересно получается. Фотографию не напечатали, а она всегда была под боком.
  - Лёша, - мать положила ладонь сыну на плечо, - принеси дров.
  - Да, сейчас, - ответил он, вставляя следующую пленку.
  Холодный ветер ударил Алексею в лицо, едва тот вышел на улицу. Пес забегал по кругу и усиленно замахал хвостом, останавливаясь только чтобы набрать в пасть снега и неспешно жевать. Алексей потрепал собаку за уши и направился за дровами. Из открытого сарая потянуло сыростью и знакомым с детства запахом древесины.
  Сполна нагрузив руки, Алексей собрался уже было пойти в дом, как заметил, что под калиткой замелькала тень. Сгрузив поленья у крыльца, он пошел к ней и увидел поднимающийся в воздух пар. Он слегка приоткрыл дверь и заулыбался.
  - А! Дядя Витя! Привет, привет! Рад тебя видеть!
  - О, Лёшка, здорова! - отозвался хриплый голос, - А я только звонить собирался. К мамке приехал?
  - Да, на праздники… Заходи!
  Дядя Витя быстро курил и в перерывах между затяжками, спросил:
  - Ты-то не куришь?
  - Нет, слава Богу, хоть одна пагубная привычка обошла стороной.
  - Это ты правильно, а то отец твой, царствие небесное, не одобрил бы. Он и меня всегда ругал.
  Дядя пальцами затушил сигарету и, пропустив племянника вперед, проследовал за ним в дом. Мать была явно не рада видеть позднего гостя.
  - А-а, Витя. Ну и чего пришел?
  - Да как сказать…
  - Понятно, опохмелиться надо?
  - Да, - дядя стесненно посмотрел на Алексея, - не помешало бы.
  Дядя Витя стоял с опущенной головой и, прежде чем мать что-то ответила, Алексей отправился на улицу. Присев на корточки рядом с псом, он погладил его по теплому влажному носу. Из разинутой пасти выходили клубы пара. Алексей глянул наверх, на растворяющийся в темноте ночи пар. На небе золотились звезды и можно было отыскать множество созвездий. «В большом городе такого не увидишь», - подумал Алексей. Терпкое чувство накатившей ностальгии заставило его прослезиться. В этот момент открылась дверь, вышел дядя Витя и пошел быстрым шагом до калитки.
  - Проводи этого алкаша! Как брат - непутевый! - крикнула из сеней мать.
  - Дядя Витя! – окликнул удаляющегося дядю Алексей.
  Тот резко остановился и обернулся.
  - Лёша, извини, даже толком с тобой не поговорили! Как ты поживаешь-то в столице?
  - Да все хорошо. Просьба у меня к тебе есть.
  - Говори, - он откашлялся и достал сигарету.
  - Расскажи про отца что-нибудь.
  - Про отца хочешь послушать? - дядя потупился, - помню один случай. Дом загорелся на том пригорке, видишь, - два пальца с зажатой сигаретой указали на возвышенность.
  - Да-да! Там же дом когда-то был.
  - Конечно! Еще какой! Там такая милая девушка жила, - дядя, поддавшись приятным воспоминаниям, закрыл глаза, - ну ты меня понимаешь?
  - Предположим, - Алексей улыбнулся.
  - Так вот, я все к ней бегал, в гости там, туда-сюда, парнягой был, не соврать бы, лет семнадцати. У нее семья не то чтобы зажиточная была, но завидовали многие, вот и подожгли, видимо. А я в тот вечер решил с приятелями портвейна попить, туда-сюда. Брат как на пригорке зарево увидал, так сразу туда и рванул. Я как бы тоже, - дядя щелчком выбросил окурок, - побежал. А Мишка вообще в огонь бросился! В итоге вышло, как по телевизору показывают: распахнулась дверь, и он в горящей одежде с пылающими волосами выходит. С кем бы ты думал?
  - С девушкой?
  - С кошкой на руках! Там такой галдеж стоял, хозяевам не до кошки было, а Катюха разревелась от счастья. Мишку сразу на скорой в больницу... Вот такой у тебя был отец.
  - Занимательно! Это правда? А то ты любишь на ходу анекдоты сочинять.
  - Какой же это анекдот?
  - Слушай, дядя Витя, - племянник удрученно опустил глаза.
  - Терзают меня смутные сомнения, что вновь ты спросишь не узнал ли я кто твоего отца убил? Все никак это у тебя из головы не выйдет!
  - Я, конечно, уже много раз спрашивал, но все же…
  - Лёша, ну что ты опять заладил? Двадцать лет прошло.
  - Я чем старше становлюсь, тем больше меня это гнетёт. Не могу так спокойно, как ты к этому относиться.
  - А с чего ты взял, что я спокойно отношусь?
  - Вижу по тебе.
  - Не знаю я ничего. Так если и знал бы, то, что толку? Думаешь тебе легче жить станет? Думаешь, вот как узнаешь, так сразу проглотишь и забудешь? Или мстить будешь, туда-сюда? Так это тоже дело серьезное, о матери подумай.
  - Да я понимаю все, но был же у отца друг странный, который после его гибели исчез неизвестно куда. Все говорили, что он, наверное, отца и подстрелил.
  - Ну был, так и что с того?
  - Кто он, как зовут его? Может фотография есть?
  - Понимаешь, брат мой ведь не особо о своих делах рассказывал. Я тоже этого товарища искал, бессмысленно все. Да его даже милиция не нашла!
  - Да проку от нее! Ладно, спасибо! Всего хорошего!
  - Бывай, Лёшка! Еще увидимся!
  Дядя Витя побрел в темноту, которая освещалась луной и походила на темно-синюю бездну колодца. Алексей взял лежащие у крыльца дрова и зашел в дом. Мать встретила его расспросами:
  - Ну и чего тебе этот алкаш рассказывает?
  - Мам, ну это дядя родной все-таки…
  Мать цыкнула.
  - Дяди племянникам помогают! А этот наоборот. У самого семьи не вышло, сюда только канючить бегает!
  - Приходил и приходил, я рад был его увидеть, мне он ничего плохого не сделал.
  - Он у тебя деньги просил?
  Алексей посмотрел на мать и взял пачку фотографий, лежащую рядом с коробкой.
  - Ну все понятно, еще и деньги у сына моего требует.
  - Мама, не начинай, он же столько пережил. Вон как раз его фотка. Посмотри, какой красавец!
  На снимке был запечатлен смугловатый девятнадцатилетний парень, выглядывающий из большущего бушлата с поднятым до ушей воротником. Черная шапка была подвернута, а руки были в карманах. На его плечах висел автомат Калашникова без магазина.
  - Чечня?! Не спорю, первое время было тяжело! Бабушка твоя рассказывала, что Витя, когда вернулся каждую ночь во сне кричал. Она его разбудит, приобнимет, а он трясётся весь, плачет, и так до утра… Так уже сколько лет прошло? Дальше ведь жить надо!
  - А ты думаешь это так легко проходит? Вот и пьет до сих пор.
  - Ай, чего ты понимаешь?
  Мать еще что-то проворчала и принялась стелить себе постель. Алексей просматривал фотографии военной техники и взорванных зданий. Последний снимок заинтересовал его больше остальных. Солнце заходило через разбитое окно и освещало разрушенный дом с грязными серыми стенами. На стуле с автоматом на перевес сидел улыбающийся старший сержант и открывал штык-ножом банку тушенки. Позади него стоял солдат с пулемётом Калашникова в руках. Третьим на снимке был дядя в разорванном бушлате и без оружия. Его лицо было черным от грязи, дыма и копоти, лишь в образовавшихся складках и морщинках можно было разглядеть проблески телесного цвета. Позади троицы красовались слова, нацарапанные углем на серой бетонной стене: хочу домой!
  Алексей долго и задумчиво всматривался в фотографию, затем резко встал, вытащил из сумки портмоне и устремился к выходу.
  - Мама, я скоро, не теряй!
  - Куда ты пошел, уж не к дяде ли?
  - Ага, - быстро ответил Алексей и вышел на улицу.
  Снег припорошил дорогу и при каждом шаге отзывался приятным хрустом. Из проезжающего мимо автомобиля Алексею помахали.
  - Подвезти может быть? – спросил немолодой водитель, опустив окно.
  - Нет, спасибо, мне тут недалеко!
  - Ну смотри.
  Машина с пробуксовкой поехала дальше. След автомобильных шин быстро застилался пушистым снегом. Из ближайшего двора донесся лай собаки и чей-то недовольный сиплый голос.
  «Я дома!» - подумал Алексей.
  Через несколько сотен метров стал заметен дым, выходящий из кирпичного дымохода дядиного дома. Дверь во двор была заперта. Алексей постучался, затем подул в ладони и постучался сильнее. Входная дверь отворилась, вышел дядя Витя все ещё в затертой до блеска зимней куртке и поеденной молью меховой шапке с отвязанными ушами.
  - Ты чего это? За мной что ли шел?
  - Сразу не сообразил, - Алексей подал дяде две смятых сотенных купюры, - держи. 
  - Да ну, ты что?! Чтобы я у племянника деньги брал? - дядя провел рукой по дряблой шее и звонко почесал щетину.
  - Да брось ты! Мне уже тридцать не за горами, а ты, - он запнулся, - как с ребенком. Я все прекрасно понимаю.
  Дядя Витя растерянно поглядел на племянника и, неторопливо взяв деньги, грустно произнес:
  - Смотрю на тебя, и себя вижу. Из одной стали мы с тобой вылиты!
  - Ага! Пройдем в дом, а то холодно?
  Алексей не был здесь уже давно, но внутри мало что поменялось. Старый, покрытый вязкой жидкостью умывальник с клапаном, из которого медленно и звонко капала вода. Пыльная лампочка качалась под потолком, а рядом с ней видимо уже не первый год висела высохшая клейкая лента для ловли мух. На столе стояла грязная посуда и почти пустая трехлитровая банка с огуречным рассолом. Холодильник звонко загудел и нарушил воцарившуюся тишину.
  - Садись, сейчас придумаю что-нибудь, - сказал дядя, а потом важно добавил, - не каждый день такие гости!
  - Нет-нет, я совсем ненадолго.
  Алексей заглянул в комнату. Было темновато, тянуло сыростью. Из-под крепления зеркала торчала фотография Кавказских гор.
  - Я только что у мамы твои фотки из Чечни смотрел.
  Дядя никак не отреагировал.
  - А у тебя пленки какие-нибудь старые не завалялись?
  - Плёнки? Да ну, откуда они у меня? - дядя развел руками, - слушай, я сбегаю до магазина. Не скучай! Я мигом!
  Дядя Витя шмыгнул носом, взял со стола новую пачку красного «LD» и вышел на улицу. Алексей с легкой грустью подумал о том, что вернулся в прошлое. Словно он все тот же мальчик, прибежавший после школы к дяде в гости. От посетивших мыслей появилось острое желание посмотреть книги, которые он читал в детстве. Он зажег в комнате свет и подошел к книжной полке. Она была почти пуста. Лишь кое-где стояли низкопробные детективы из киоска «Роспечати» и вульгарные журналы. «Странно, куда же подевались книги?» - подумал Алексей. В глаза ему бросилась банка с маленькими красными коровками из-под сухого молока «Milex», поставляемая в качестве гуманитарной помощи в девяностые. Алексей улыбнулся и, взял банку в руки. Банка была не тяжелой, и он потряс ее. Глянув на входную дверь, он открыл банку и заглянул внутрь. Там лежали жетон военнослужащего, записки, гильзы и прочие мелкие вещи, которые Алексей не разглядел. Его внимание привлекла фотопленка, лежащая на дне. Пару секунд поразмыслив, он-таки достал ее и поставил банку обратно. Фотопленка была грубо свернута в тугой рулон и при ее развороте раздался характерный треск слипшейся подложки. Несмазанных снимков на двенадцати кадровой пленке было немного. Едва Алексей направил ее на свет, как распахнулась дверь и вошел повеселевший дядя.
  - Лёша, спасибо тебе, выручил!
  Его язык слегка заплетался, а глаза выдавали наступление легкой эйфории.
  - Дядя, я тут у тебя нашел…
  - А? Ты смотри, что я принес! - дядя поставил на стол початую бутылку водки, булку хлеба и банку сайры, - угощайся!
  - Да нет, спасибо, как-нибудь в другой раз. Там на книжном шкафу…, - Алексей указал на комнату.
  - Чего? А-а, ты про книги! Я их детишкам пораздавал, пущай читают! - сказал дядя и, открутив крышку бутылки, принялся распечатывать консервы.
  Водка издала булькающие звуки и заполнила граненный стакан на треть. Дядя взял его и протянул племяннику.
  - Будешь?
  У Алексея зазвенел телефон, и он посмотрел на экран.
  - Нет, я пойду, мама уже звонит, - улыбнулся он и заторопился на улицу.
  - А, ну давай-давай.
  Поговорив по телефону, Алексей вспомнил о пленке. Ведь он забрал ее без спроса. Может там что-то, чем дядя не хочет делиться, иначе бы заикнулся об ее существовании. Но возвращаться было глупо, и он продолжил путь домой.
  Мать уже собиралась спать, и Алексей, едва сняв верхнюю одежду, прошмыгнул на кухню. На старой плите стоял блестящий китайский чайник с еще теплой водой. Он с жадностью опустошил два стакана подряд и закинул в рот сушку. В печке тихо потрескивали догорающие дрова. Алексей обождал пока мать уснет; тихо подошел к висевшей на крючке куртке, достал найденную у дяди пленку и заправил в фильмоскоп. На первых снимках был запечатлен какой-то незнакомый завод. Высокие дымовые трубы, устремленные ввысь, казалось, создают облака на сером небосводе. Далее следовали несколько кадров «Мерседеса» без госномеров. А через несколько мгновений на экране телефона показался отец. Эту фотографию он видел впервые в жизни, и по телу пробежали мурашки. Отец Алексея стоял в обнимку с незнакомцем, который, отведя руку в сторону, держал пистолет. Отец был серьезен и с тоской глядел на сына из девяносто шестого года. Его товарищ, напротив, улыбался, оголяя зубы. На нем была водолазка и черная кожаная куртка на размер больше. Алексей прокрутил пленку, несколько снимков оказались неразборчивыми или засвеченными. А на последнем был запечатлен дядя Витя с мрачным взглядом и пистолетом, направленным в сторону отца. В голове Алексея в мгновение пронеслись тысячи мыслей и домыслов. Его переполнили страх и безысходность. Он словно рыба на суше хватал воздух и, не отрываясь, смотрел в экран. Дата на снимке совпадала с датой гибели отца…
  Решив действовать незамедлительно, Алексей выдернул пленку и вышел на улицу. Силясь собрать сбивчивые мысли в единое целое, он огляделся и попытался успокоиться. Собака подняла голову и глянула заспанным взглядом на взвинченного сына хозяйки. Он тем временем зашел в дровяник и схватил первое попавшееся полено. Пару секунд подумав, он отбросил его и достал колун. Повертев в руках, он положил колун обратно и вытащил небольшой топор, лежащий между дров. Затем будто очнувшись, помотал головой и вонзил топор в полено.
  Все его размышления были сосредоточены лишь на одном - на совершении мести. Идя в логово «волка в овечьей шкуре», он повторял себе: «Вначале поговорить, выслушать». Преодолев дорогу существенно быстрее, нежели в прошлый раз, он подошел к калитке и, сильно пнув ее, вошел внутрь. У дяди горел свет и через несколько секунд тот подошел к окну и выглянул сквозь занавеску.
  - Это снова я, дядечка!
  Дядя Витя был в приподнятом настроении - выпитая водка давала о себе знать. «Так даже лучше, будет поразговорчивее», - подумал Алексей.
  - Ого, - распахнув дверь, дядя чуть не упал на крыльцо, но устоял и рукой пригласил племянника в дом, - скучно с мамкой стало?
  - Не важно, давай в дом пройдем.
  Войдя в дом, Алексей посмотрел на стоящую на столе полупустую бутылку водки и как бы невзначай спросил:
  - Как ты так живешь, вообще?
  - Нормально! Главное выпить есть, туда-сюда, все остальное приложится, - дядя закашлялся.
  - Дядя, - желваки заиграли на лице Алексея и он, нахмурив брови, закрыл глаза, - ты зачем папу моего убил?!
  - Что?
  Дядя начал трезветь на глазах. Чтобы не потерять равновесие, он положил руку на стол. Взгляд его сконцентрировался на Алексее.
  - Я все знаю…
  - Ты что, Лёша? Как тебе вообще такая мысль в голову пришла?
  - Я видел фотографии!
  - Какие еще фотографии?!
  - На твоей пленке! - Алексей опустил голову, - так зачем? За что ты его убил? Из-за денег?
  Алексей замолк. Слышен был лишь вой ветра за окном и скрип сотрясающегося под дядиной рукой стола.
  - Из-за денег?! Да что ты понимаешь!
  Дядя колебался. Внезапно из его глаз покатились слезы, и он опустился на колени. Руками опершись о ноги, он поглядел на капающую из крана воду и тихо зашептал:
  - Я когда дембельнулся бабушка сильно постарела. Из-за меня бедная столько натерпелась… Так еще и этот, туда-сюда, с бандитами связался. Мало ему всегда было! Бабушка мне письма писала, что Миша влиятельным человеком стал. Крутой, твою мать! А мне это все не нужно было, понимаешь? Я жить хотел! Как никогда жить хотел!
  - А батя значит не хотел?! - с надрывом спросил Алексей.
  - Племяш, не рви сердце…
  - За что ты его убил?
  - В общем, ладно. Все по порядку. Девочка, про которую я тебе сегодня рассказывал - Катя, мне нравилась очень. Я ее долго обхаживал, цветы и все такое, она не поддавалась - стена неприступная. Я как только ее не добивался…
  - Ну и?
  - Через некоторое время мы-таки начали встречаться. Продолжалось это года полтора, наверное, пока меня в армию не забрали. Обещала ждать, в любви клялась, - он замолк и протер высохшие щеки.
  - Чего замолчал?
  - Короче, вернулся из Чечни, а Катя мне и говорит, что я, мол, с Мишей. А ты, Витёк, не у дел.
  - И что? Жизнь закончена?!
  - Миша к тому времени уже в столицу уехал, вот я и погнал с ним разбираться, - не обращая внимания на племянника, продолжил дядя Витя, - меня его «братки» не самым теплым приемом встретили. Хотя как я уже потом из разговора с его «дружком» понял, с Мишей они не очень-то ладили. Это брат всячески старался в их ряды попасть. Потом сам Миша подкатил и сказал: «я Катю люблю, и с ней хочу быть, а ты солдат - гуляй лесом».
  - Да не мог мой отец такого сказать! Ты же, не то что мама, ты всегда говорил, что он порядочным был.
  - А ты его знал? Тебе пять годков было…
  Алексей молчал.
  - Мне тогда провалиться сквозь землю хотелось. Тебя с мамкой видел и с ужасом думал: он сейчас с Катей развлекается, а жена с Лёшкой здесь. А потом и слухи поползли, что они уже коммерсов каких-то напрягают. Бабушка в больничку загремела с сердцем, она уже так больше и не вышла оттуда. А Миша даже и проведать не приезжал. В итоге мы с ним только на ее похоронах и встретились. По началу даже общаться начали. Знаешь, горе объединяет. Но ненадолго. Через полгода встретил я Мишу у нас в кафе. Он новым фотоаппаратом хвастал. С ним еще дружок был. Я их сфотал помнится и фотик на стол положил. Мы выпили, а немного погодя ему на пейджер сообщение пришло. Соскочили резко, чуть фотик не забыли. Его Мишин кореш прихватил. В общем поехали мы на завод под Октябрьским. Так вот им там какой-то бизнесмен сумку с деньгами передал. Мишка со своим корешем повеселели. А потом как-то резко все произошло. Его друг у Миши про Катю спросил, про подарки и безделушки всякие для нее, а Миша принялся в красках рассказывать, как давеча Катьку имел. Я разозлился не на шутку, а Мишин дружок пистолет достал. Но меня так просто не возьмешь, я страха этого столько натерпелся, на несколько жизней хватит! В общем, я половчее оказался и у него ствол отобрал. Миша издеваться стал, мол, у меня фляга в Чечне окончательно потекла. В это время его друг решил нас сфотографировать, я к нему повернулся, а Миша на меня дернулся. Ну я и дрогнул! Взял и выстрелил! После этого оторопел сразу, ствол отбросил и над братом склонился. Не осознавал ни хрена. Мишин кореш сразу пистолет и сумку с бабками подобрал и побежал.
  Алексей молчал.
  - Братишка сразу помер. Стрелял я наверняка - в голову.
  - Даже скорую не вызвал?
  - Там через квартал где-то таксофон стоял. Я скорую вызвал и милицию. Они так долго ехали еще. Я поостыл и побоялся им во всем признаться. Сказал, что, брат на домашний позвонил, о встрече договорились, а когда приехал, он уже мертвый был. Короче говоря, спихнул все на бандитов.
  - И следаки тебе поверили?!
  - Поверили. Посмотрели, что я через войну прошел, туда-сюда, знакомых ментов там встретил. Да и брата они моего не с лучшей стороны знали. Старый знакомый, скажем так. В общем как-то отмазался.
  - Как у тебя пленка оказалась?
  - Через несколько месяцев Катя ко мне пришла. В шелках вся, такая красивая. Сказала, что уезжает далеко, но не может не попрощаться. Я ее послал куда подальше. А она пленку на стол положила и две фотографии. Сказала, что все знает. Я сколько не допытывался, так и не узнал откуда они у нее и зачем их вообще проявили! С укором она так смотрела на меня, но ничего не говорила. Только в сенях обмолвилась, что в милицию не ходила. Как хочешь так с этой пленкой и поступай, говорит, тебе с этим всю оставшуюся жизнь жить! И была права! Я и без того на грани был… После этого пить сильно начал, долго очень пил. Настолько долго, что уже и не понял, как в такой бомжатник дом свой превратил.
  - А что пленку не уничтожил?
  - Фотографии сразу разорвал, а вот пленку пожалел. Видимо, в душе понимал, что захочу это кому-нибудь рассказать. Но самому начать смелости бы никогда не хватило.
  - Но мне то ты должен был рассказать!
  - Пойми, не мог я тебе рассказать раньше! Как бы ты рос с осознанием, что дядя родной твоего папу убил? Не мог я тебе про отца плохо говорить, а по-другому бы не вышло… Ты не представляешь сколько раз я прокручивал в голове тот день. На коленях перед тобой стою! Не прощения прошу, а понимания!
  Алексей поискал глазами стул и сел у порога.
  - Это бред, такого просто не бывает…
  - Ты оглянись! Что видишь? Тусклая лампочка, кран капающий, да бутылки пустые на столе. Ты думаешь, когда я с Катей встречаться начал, об этом мечтал? Когда в детстве с Мишей на рыбалку ходили, по двору босые бегали, курили за сараем тайком, знал, что так жизнь повернется? Бог - не фраер, как твой отец говорил. Устал я с этим жить. Не повтори моих ошибок. Не хочу, чтобы ты себе жизнь поломал. Нельзя с прошлым бок о бок жить. Либо ты его победишь и примешь, либо оно тебя раздавит!
  - Поднимайся, дядя. Все! Ни к чему больше слова.
  Алексей медленно шел домой. Морозный ветер, продувавший нараспашку надетую куртку, не охлаждал его горячую грудь, в которой учащенно билось сердце. Войдя во двор, он посмотрел на дремлющего пса и торчащий из полена топор. Взглянув на черное небо с ярко горящими на небосводе звездами, Алексей подумал об отце. «Как он там сейчас? Чтобы он сказал мне? - мысли прервались, и он опустил голову, - а таким ли был на самом деле отец, каким я его всегда представлял?» От осознания мысли, что более не надо гадать о причинах гибели отца, Алексею вдруг стало легче. Он походил по двору и направился в дом.
  Внутри было темно. Печка постепенно остывала и становилось прохладно. Алексей глянул на спящую мать и, взяв альбом, покрутил его в руках. Листая страницы, он наткнулся на черно-белую фотографию. На ней совсем еще юный дядя Витя, обгоревший и чумазый, стоял с кошкой на руках в компании незнакомых напуганных людей. Алексей посмотрел на печь и вспомнил рассказанную несколько часов назад историю о спасении кошки из огня. «А быть может дядя Витя рассказывал про себя? А быть может все небывалые истории якобы приключавшиеся с папой, были не плодом дядиного воображения, а происходили в жизни самого дяди Вити? И он, опуская все негативные моменты, оставлял лишь значимые и весомые, приписав эти действия моему папе, тем самым идеализируя его образ?» - подумал Алексей.
  Пока он сидел в раздумьях с альбомом в руках, сработал будильник матери. Алексей отвлекся от своих мыслей, подошел к печи и, бросив пару березовых поленьев, расстегнул карман куртки. Через мгновение в разгорающееся пламя упала фотопленка. Она задымилась и начала плавиться. Прежде чем пленка навсегда исчезла, Алексей последний раз увидел негатив мрачного лица дяди Вити с пистолетом в руках.



2018 г.
Санкт-Петербург