Мост через жизнь

                МОСТ  ЧЕРЕЗ  ЖИЗНЬ

     Леонид стоял на берегу реки и не верил своим глазам. Там, за рекой, открывался такой вид! Такой вид, о котором он мечтал всю свою сознательную жизнь. Ветхие деревянные избушки с покосившимся частоколом. А вокруг избушек - буйное цветение. Тут тебе и лопух, и хрен, и старые яблони, и зонтики укропа. Такого укропа, который для всяких солений сгодится. И огурцы с таким укропом и хреном будут хрустящими и ароматными. Леонид сглотнул обильную слюну и счастливо улыбнулся. А за избушками - лес. А в лесу грибы и ягоды. И над всем этим синее-синее небо. Ни тучки, ни облачка. И тишина… Такая тишина, что оглохнуть можно. Вот только отыскать бы мост через эту реку. Леонид приложил ладонь козырьком ко лбу и ...
     - С прибытием.
     Леонид вздрогнул и оглянулся. Он так увлекся видом за рекой, что не расслышал шагов.
     - С прибытием, - повторил мужик очень странного вида. Он был в полосатой пижаме. В такой пижаме, которая была в моде много лет назад. Штаны явно длинные. Как чужие. Куртка полностью расстегнута. Под курткой - круглый пивной живот с выпирающим пупком и волосатая грудь. На голове у мужика, несмотря на жару, красовалась генеральская папаха из серого каракуля с кокардой. Во рту - травинка.
     Леонид улыбнулся и протянул руку. А про себя подумал, что это скорее всего, местный чудак. Деревенский сумасшедший. В каждой нормальной деревне должен быть свой дурачок.
     Мужик, как ни странно, протянутую руку проигнорировала. Он достал из кармана замусоленный блокнот, полистал, что-то почитал и внимательно уставился на Леонида.
     - И ты действительно мечтал о таком доме в этой глухой деревне?
     - Да. А откуда вы знаете?
     - А для чего тебе старый дом? Нормальные люди мечтают о хоромах с евроремонтом. И хоромы эти должны  находиться в месте поприличней.
     - Что означает - место поприличней?
     - Ближе к городу. Чтобы, так сказать, вкушать дары природы и при этом не отрываться от благ цивилизации. Народ избалованный пошел. Изнеженный.
     - Нееееет, - протянул Леонид, забросил руки за голову и потянулся. - Я именно о такой деревне мечтал. Чтобы от города и от трасс подальше. Чтобы рыба не отравленная отходами, да ягоды, не покрытые сажей.
     - Ну, с рыбой и ягодами все понятно. А старый дом тебе для чего?
     - А я бы его отремонтировал. Своими руками. И печь бы выложил. И баню бы сколотил.
     - Так какого рожна ты тянул? В твоем рассказе - сплошное “бы”, да “бы”. - мужик почесал волосатую грудь и с интересом смотрел на Леонида. - Почему не торопился дом покупать, чудак?
     -  Вот выйду на пенсию - и куплю.
     Леонид покосился на незнакомца. Кто он такой - этот дурачок? Откуда про дом в деревне знает? Вернее, не про дом, а про мечту о доме? И почему он, Леонид, перед ним отчитываться должен.
     - На пенсию? - мужик продолжал внимательно рассматривать Леонида. - Нет, брат. На пенсию ты уже не выйдешь. Так что мечта твоя попала в разряд неосуществленных.
     - Что значит - не выйду на пенсию? А куда ж я денусь? У нас в стране все на пенсию выходят.
     - У вас, может, и выходят. У нас - нет. А ты брат, уже с нами.
     - С кем это - с вами?
     - С теми, кто страну покинул.
     - В каком смысле?
     - В прямом. Страну ты свою покинул. И семью. Так сказать - скончался скоропостижно.
     - Скончался??? Я - скончался??? Когда???
     - Три дня назад. Сегодня тебя похоронили.
     Леонид прикрыл глаза и, по привычке, погладил грудь. Чтобы сердце успокоить. А сердце и не беспокоилось. Дыхание не сбилось. Ритм оставался ровным. Вернее, ритма сердца Леонид не почувствовал вообще.
     - За сердце свое тут можешь не переживать. И за другие органы тоже. - Мужик вновь достал блокнот. Полистал. - Я смотрю, на земле ты нормально был укомплектован - жена, дочь, зять, внучка. У внучки - Жучка.
     - Какая Жучка?
     - Никакая. Никакой Жучки у внучки нет. Есть только мечта об этой самой Жучке. Но родители пока этой мечте всеми силами своих душ  сопротивляются. И ты сопротивлялся, пока жив был. И чем бы тебе эта Жучка помешала? Вот любим мы, что ни говори, и свою и чужую мечту - под откос. Нет бы всей семьей объединиться, да помочь человеку мечту осуществить.
     - Откуда ты все обо мне знаешь?
     - Знакомый у меня есть. Застрял он между тем и этим миром и сливает информацию потихоньку. Отсюда - туда. Оттуда - сюда. Бизнес такой организовал. Он и на земле головастый мужик был.
     - Это же незаконно!
     - Я тебя умоляю! - Мужик переместил травинку из одного уголка рта в другой. - Я тебе еще и свидание с близкими могу устроить.
     - Как это?
     - Очень просто. Во сне к ним явишься.
     - И это будет что-то стоить?
     - Правильно мыслишь! - мужик довольно улыбался. - Вот люблю я вас, новоприбывших. Еще живете земными понятиями. Знаете, что за все надо платить. Меня, между прочим, Петром зовут.
     - Хоть Павлом. Мне все равно. Мне с тобой детей не крестить.
     - Оно и понятно, что уже не крестить.
     Леонид лихорадочно пошарил по карманом своего костюма и виновато посмотрел на незнакомца.
     - Деньги ищешь? - мужик весело рассмеялся. - Кто же покойнику в гроб деньги кладет? Народ сейчас обмелел, это тебе не времена фараонов.
     - Так чем же я с тобой расплачиваться буду?
     - Днем жизни. - Петр прищурился и вновь переместил травинку из одного угла рта в другой.
     - Какой жизни? - потрясенно спросил Леонид. - Я же умер.
     - Ты умер, да. Но те, кому ты будешь сниться, все еще живы. Вот их жизнями и будешь расплачиваться.
     - Я? Их жизнями? Да как тебе такое в голову могло прийти!!! - Леонид замахнулся было на мужика, но понял, что смешно бить того, кого уже и так нет в живых. Он повернулся спиной к незнакомцу и побежал вдоль берега. Отбежав на приличное расстояние, Леонид сел на землю и обхватил голову руками.
     - Ты не кипятись, не кипятись. Все вы по началу горячие. Остынь… - Леонид вздрогнул и оглянулся. Мужик, как ни в чем не бывало, стоял рядом и жевал травинку. Леонид опять не слышал его шагов. - Тут вы все спохватываетесь, что не можете распоряжаться жизнью близких людей. А там, на земле, разбазариваете чужие жизни и чужие нервы как нечего делать.
     - А ты, как я погляжу, на земле святым был.
     - Еще чего не хватало! Святым! Я нормальным мужиком был.
     - Ты военным был? Генералом?
     - Нет, - мужик довольно улыбнулся и погладил свою папаху. Кокарда блеснула в лучах заходящего солнца. - Я сыном домработницы был. А она в генеральской семье служила. И брала меня с собой на работу. Вот я там на генерала в этой самой пижаме насмотрелся! Сам чёрт ему был не брат. Как хотел - так и жил! Ни с кем не считался! Его вся округа боялась. Вот я с малых лет и мечтал ходить в его пижаме и папахе. Я думал, что именно в этой папахе все дело. Вот так-то, брат.
    - Так поступил бы в военное училище.
    - Оно мне надо было? Всю жизнь перед кем-то по стойке смирно стоять? Не каждый солдат, скажу я тебе, генералом становится.
     - Значит, ты тоже свою мечту не осуществил.
     - Вот дурак-человек! Как же не осуществил, когда я в этой самой папахе перед тобой стою? В той самой. Генеральской!
     - Так ты ее, выходит, украл? - Леонид смотрел на мужика с нескрываемым презрением.
     - Не тебе меня судить. Я свои земные дела давно закрыл. Ты лучше скажи мне - хочешь ты с кем из живых на связь выйти? Если нет, то я на тебя и время тратить не буду.
     - Не знаю. - Леонид нерешительно покачал головой. - Не знаю. День жизни! Как я могу?
     - А что им этот день? Они и не заметят. Никто ведь не знает, сколько ему отмерено. Днем больше, днем меньше.
     Леонид прикрыл глаза и задумался. Очень хотелось поговорить с кем-то из своих. Очень хотелось. Но с кем? С женой? Она уже и так немолодая, а он ей дни сокращать будет. Знать бы, что и ей дано вот так, как ему, скоропостижно скончаться… Тогда, пожалуй, с ней бы поговорил. Попросил бы ее мечтать о такой вот развалюхе в деревне. Или, даже, взять и купить такую развалюху. И, возможно, они бы тут и встретились. Он бы печь соорудил, а она бы пироги пекла. С рыбой и брусникой.
     Или с дочерью поговорить? Она молодая. У нее дней этих впереди видимо-невидимо! Но он, пока жив был, от всего свою дочь оберегал. Любил. Как он ее любил! Он был бы готов со своей жизнью расстаться, лишь бы один лишний день дочке прибавить
     А, может, с внучкой? Нет, с внучкой нельзя. Она совсем еще ребенок. Испугается, поди, если он ей приснится. А может и не испугается. Он бы ей во сне собаку подарил. Ту, о которой она мечтает. Черную и с белым ухом. Она ему столько об этой
собачке рассказывала, а он… Какой же он был дурак!
    А может зятю присниться? А о чем с ним говорить? Он зятя никогда не жаловал. Слабый он какой-то. По понятиям Леонида - совсем не мужик.
     - А можно мне поговорить с дочкой, а день жизни вычесть у зятя?
     - Началось… - Леонид усмехнулся и переместил травинку. - Только что меня упрекал в том, что я папаху украл, а теперь сам нечестные пути придумываешь. Нет, брат. Так, как ты задумал, не получится.
     - Почему?
     - Потому. Если хочешь у зятя день вычесть, то с ним и говори.
     - Да о чем с ним говорить? Пустой человек…
     Мужик вновь достал свой блокнот и перелистал несколько страниц. Ухмыльнулся.
     - А чем тебя зять не устраивает? Тем, что ты ему квартиру купил, а он принял?
     Леонид хмыкнул и отвернулся. Того, кто ворует генеральские папахи, он тоже путным человеком не считал. Такому и не объяснишь всего.
     - А ты все таки рискни. Попробуй объяснить.
     - Ты мои мысли читаешь?
     - Да твои мысли и читать не надо. Они все у тебя на лбу написаны.
     - Ну, вот и читай, раз написаны.
     - Ты, скрепя душой, выдал дочь замуж. Не нравился тебе ее избранник. Но, если честно, тебе бы никто не понравился. Потом тебя вдруг прорвало на подарок и ты решил не мелочиться. На те деньги, которые на свой домик в деревне откладывал, ты купил им  квартиру.
     - Не купил, а сделал первый взнос.
     - Ну, ладно, сделал первый взнос. Это ты сейчас такой щепетильный, а там, на земле, тебя аж вознесло от собственной щедрости. И начал ты зятя люто не уважать. Вот скажи мне, за что? За то, что подарок от тебя принял?
     - Да. Нормальный мужчина должен всего сам для своей семьи добиваться.
     - Как ты?
     - Да, как я!
     - Так что же ты пацану не дал такой возможности - на все самому заработать? Он же тогда только-только институт закончил!
     - Мог бы отказаться!
     - Ты его так достал, пока вместе жили, что не в силах он был отказаться. А ты, по большому счету, ему ничего и не дарил. Ты квартиру полностью на дочь оформил. Подстраховался.
     - И что?
     - Ничего! А тебе, между прочим, в свое время тоже с квартирой помогли. Твоя мама свой дом в деревне продала, чтобы ты в городе жилье приобрел.
     - Так то мама…
     - Так и ты отец.
     - Я, между прочим, маму к себе жить взял.
     - А ты, что ли, хотел, чтобы и тебя зять пригрел? Тебя? Здорового мужика?
     Леонид лег на траву и прикрыл глаза. Несмотря на яркое солнце, трава не была теплой. И холодной не была. Точно этот мужик говорит - надо пообщаться с зятем. Извиниться, что ли, перед ним? Он своему зятю столько дней на земле своими придирками попортил, что за один отобранный день сейчас можно и не переживать. Леонид побил себя по карманам пиджака.
     - Курево ищешь? - спросил мужик.
     - Да.
     - Да кто же покойникам сигареты в гроб кладет?
     - И как вы тут выкручиваетесь? Достать можно?
     - Можно. День жизни за сигарету. Пять дней - за пачку. Со скидкой. Как оптовому покупателю.
     - Слушай, - Леонид резко поднялся и зло посмотрел на мужика. - Тебе то эти дни для чего? Что ты с ними делать будешь?
     - А я их на счет сына того генерала, у которого папаху украл перекидываю.
     - Что, за наш счет свои грехи замаливаешь?
     - Какие грехи? За что? За папаху? Больно надо!
     - А что тогда тебе этот сынок генеральский сдался?
     - А хочу, чтобы он пожил подольше. Он теперь кто? Никто! Мелкая сошка на пенсии. Без папаши он ничего не значит! И болеет. От всех, кого когда-то, пока отец в силе был, за людей не считал - зависит. Вот даю возможность всем отыграться…
     - Злой ты.
     - Злой. Не скрываю. Ты с зятем своим тоже не слишком добрым был.
     - Сдался тебе мой зять!
     - Пожуй травинку, - примирительно проговорил мужик. - Полегчает. Просто представь вкус табака.
     Леонид сорвал травинку, обтер ее об пиджак и положил в рот.
     - Как ты в деревне жить собирался, если травинку, прежде чем в рот положить, оттираешь? - Мужик хрипло рассмеялся.
     - Вкуса вообще никакого. - Леонид решил не реагировать на нелепые замечания.
     - Никакого, согласен. Тут нет ни вкуса, ни запаха. Ни тепло, ни холодно. Но ведь можно представить…
     - У меня, почему-то, не получается.
     - Мы все с земли такими зашоренными являемся. Не можем фантазировать и представлять желаемое. Но, ничего. Все поправимо. День жизни - и я научу!
     - Тьфу ты! Достал ты меня своими днями. - Леонид выплюнул травинку и зло посмотрел на Петра. - Если бы еще на доброго человека ты эти дни собирал.
     - А кто тебе дал право судить - кто добрый, а кто нет? Ты даже в своем зяте правильно не разобрался.
     - Леееееня! Леееенечка!
     Леонид одним прыжком вскочил на ноги. Если бы у него было сердце, то оно бы непременно выскочило из груди.
     - Это мама, - проговорил Леонид и схватил незнакомца за пижамную куртку. - Где она? Отвечай! Где?
     - Три дня жизни!
     - Что ты за человек такой? - Леонид побежал вдоль реки. Минут через пять быстрого бега он остановился и оглянулся. Мужик стоял за спиной. - Где мост? Где мост через эту реку?
     - Моста нет. - Петр улыбался.
     - Как нет?! Как такое возможно?
     - Если бы мост был, то ты достиг бы своей мечты. А это невозможно.
     - Почему не возможно?
     - Потому, что ты не осуществил свою мечту на земле. Ты не купил этот дом. Теперь сиди на этом берегу и кусай локти.
     - Я переплыву эту реку! - Леонид начал скидывать с себя костюм.
     - Это невозможно! Переплыть эту реку невозможно. Она тебя поглотит. И тогда я уже ничем не смогу помочь.
     - Что это за река? Это Лета?
     - Может и Лета. А может - Лена. Или Иртыш. Нам не дано этого знать. Никому!
     - Лееееееня! Сыноооок!
     Леонид заметил как в окне одного из домов показалась рука с платком. Белый платок в синий цветочек. Мама всегда такой носила. И зимой, под теплый платок, и летом. А сейчас мама махала платком как флагом.
     - Мааааама!!! - Что было сил закричал Леонид.
     - Не надрывайся! Она тебя не услышит.
     - Почему?
     - Не знаю.
     - А почему она не выходит на крыльцо? Почему только платок в окне? Может, ее в заложниках держат.
     - Так она же парализована. Ты что, забыл? У нее еще при жизни ноги отнялись.
     - Так ведь на этом свете всем все возвращают!!! - Леонид кричал во всю силу своего голоса. - Обезноженным - ноги! Обезглавленным - головы.
     - Это кто тебе такое сказал?
     - Мама.
     - Когда?
     Леонид замолчал и потрясенно смотрел на Петра.
     - Когда тебе мама это сказала? При жизни?
     - Нет, не при жизни. Она мне после смерти приснилась. И сказала, что ее ногам вернули силу.
     Петр выплюнул травинку и достал из кармана блокнот. Полистал.
     - Точно! Я же сам ей и помогал.
     - Мама согласилась отнять один день моей жизни?
     - Да, согласилась. Не задумываясь.
     - Никогда бы не подумал, что мама на такое согласится.
     - Что такое один день жизни в свете того, что она тебе всю дальнейшую жизнь облегчила? Она с тебя такой груз сняла!
     - Какой груз?
     - Груз вины.
     - А в чем моя вина? Ее же не из-за меня парализовало!
     - Не из-за тебя. Но ты ей не купил инвалидное кресло, чтобы она могла двигаться.
     - Она не просила.
     - А она тебя никогда ни о чем не просила. Но ты ведь сам все понимал. Понимал? Признайся…
     - Понимал… Но, подумай сам, смысла в этом кресле не было никакого! Никакого! Мы на третьем этаже жили. Дом без лифта. Она бы все равно не смогла на улицу выходить! Не смогла бы!
     - Зато ее мечта бы осуществилась и она бы тут с ногами была. Тебя бы смогла встретить. Когда мамы встречают, то реку легко можно перейти. Дурак ты, Леня!
     - Да я бы купил ей это кресло! Не успел я. Честное слово, не успел! Она умерла быстро. Через месяц. - Леонид неожиданно замолчал и внимательно посмотрел на Петра. - Ты знаешь, я вспомнил! Вспомнил! Ей перед смертью мой отец снился. Каждый день! Каждый день снился!
     - С тобой не соскучишься! - Петр вновь достал блокнот и полистал. - Да, было такое. Такой мужик напористый отец твой.
     - Что же он так мамины дни разбазарил?
     - Не тебе судить - разбазарил или нет! А маме твоей все равно было, где лежать - у тебя в квартире, или тут. На природе. Тут за ней добрые люди приглядывают.
     - Я работал.
     - Вот я и говорю - тут ей лучше. И тебе она, как говорится, чем смогла - помогла. От себя освободила.
     - Петр, ты можешь мне помочь?
     - О! Ты меня впервые по имени назвал! Сподобился! - Петр нагнулся, сорвал травинку и положил ее в рот. - Что-то я разволновался тут с тобой. Сил нет, как курить охота! А помочь я тебе не смогу. Это не моя сфера.
     - Ты даже не поинтересовался, о чем я буду просить.
     - Мост ты собрался просить. Это невозможно. Никому из нас не дано прокладывать тут те мосты, которые не проложили в прежней жизни. Есть ошибки, которые невозможно исправить.
     - Разве неосуществленная мечта - это ошибка?
     - Еще какая! Поживешь тут немного - все сам поймешь.
     Леонид сел на траву и обхватил голову руками.
     - Лееееееня! Леееееенечка!
     Леонид посмотрел на дом, в котором лежала мама. Из окна выпал платок. Затем, невероятным образом платок оторвался от земли и поплыл над рекой. Ветра не было. Леонид вскочил на ноги, подхватил платок и прижался к нему лицом. Глубоко вдохнул.
     - Мамой пахнет.
     - Вот ты и научился воображать. Без моей помощи.
     - Я хочу поговорить с зятем.
     - Что ты ему скажешь?
     - Прощенья попрошу.
     - Который год с умершими общаюсь и все не могу привыкнуть к тому, насколько сговорчивее и честнее мы становимся без души. С душой жить тяжело. Она то болит, то страдает… И порой здорово мешает правильно жить.


     - Ты что такой странный с самого утра? - Лариса поставила перед мужем чашку с чаем и присела к столу. - О чем думаешь?
     - Расскажу - не поверишь!
     - А ты расскажи так, чтобы я поверила.
     - Мне твой отец приснился.
     - Да ты что! - глаза Ларисы моментально наполнились слезами - А мне он не снился ни разу. Ругался?
     - Нет, не ругался. Впервые со мной как с человеком говорил. Как с сыном. Со мной никто никогда так не разговаривал. Я же без отца рос. Даже и не помню его.
     - А что тебе папа говорил? - Лариса накрыла своей ладонью руку мужа. - Помнишь? Или все забылось? Так бывает - вот помнишь, что что-то снилось - а что - никак не вспоминается.
     - Ты не поверишь, но помню весь разговор так, как будто мы с ним не во сне разговаривали, а вот тут, на кухне.
     - И что он тебе говорил? Расскажешь?
     - Извинения у меня попросил.
     - Папа? Извинения? Не может такого быть!
     - Представь себе. Самому смешно было поначалу, а потом стал прислушиваться. Он как-то так странно извинялся. Витиевато. А еще знаешь что сказал? Сказал, что когда маму хоронить будем, но это не скоро случится, ты не волнуйся, надо будет положить ей в гроб побольше конфет. Тех, которые она любит.
     - Конфеты? В гроб? Что за ерунда! Такое только во сне и услышишь.
     - А еще сказал, что я обязательно должен осуществить свою мечту. Вот просто непременно!
     - Какую мечту?
     - Не знаю… Я не понял.
     - А о чем ты мечтаешь? - Лариса с интересом смотрела на мужа.
     - А я мечтаю о собаке! - встряла маленькая Таня. Лариса, не отрывая глаз от мужа, привлекла дочь к себе. Обняла.
     - Вот об этом я все утро и думаю. - Удрученно проговорил Егор. - Получается, что у меня нет мечты. Ни о чем не мечтаю. Пока жили с твоими родителями - мечтал об отдельной квартире. Папа твой нам это устроил. А потом как-то все затерлось...
     - Егор, а ты знаешь, о чем мечтал папа?
     - Нет. Твой папа при жизни со мной мало общался.
     - Папа мечтал купить дом в дальней деревне. Старый дом с садом. И мечтал все там своими руками довести до ума.
     - Почему не купил?
     - Не знаю. Возможно, что он вложил все деньги в эту квартиру.
     - Получается, что моя мечта переехала его мечту? - Егор глубоко вздохнул и прикрыл глаза. - Так жаль, что я с твоим отцом при жизни не подружился. Я бы ему с домом помог…


     Леонид лежал на берегу реки, закинув руки за голову. Смотрел в небо. Ему не надоедало смотреть на эту синеву изо дня в день. Он уже привык к такому праздному образу жизни. Дел особых нет. Мысли в голове не задерживаются. А если и задерживаются, то не мешают спокойно жить. Он жевал травинку и с наслаждением вдыхал воображаемый табачный дым.
     - Леееенечка! Сынооооок!
     Леонид поднялся и с тоской посмотрел на дом, откуда время от времени доносился голос мамы.
     - Куришь? - Петр, как всегда, появился неожиданно. - Угостишь сигареткой?
     - Мог бы и свои иметь. - Леонид сорвал травинку, обтер ее об пиджак и протянул другу. С недавних пор он понял, что питает к этому несостоявшемуся генералу дружеские чувства.
     - А чужие - они всегда вкуснее.
     - Есть новости?
     - Есть.
     - Расскажешь?
     - Три дня жизни.
     - Да пошел ты… - беззлобно проговорил Леонид и вновь лег на траву. - День сегодня такой хороший.
     - Обычный день.
     - Тебя подводит воображение. День сегодня особенный.
     - Пусть так, - не стал спорить Петр. Он достал свой блокнот и полистал страницы. - А знаешь, день, действительно, особенный.
     Петр снял с головы генеральскую папаху, достал из нее две сигареты. Одну протянул Леониду.
     - Кури.
     - Откуда? - Леонид дрожащей рукой взял сигарету, поднес к лицу и глубоко вдохнул. - Опять чей-то гроб обчистили, пока покойник приходил в себя?
     - Для чего тебе эти лишние вопросы?
     - А спички есть?
     - Нет, спичек нет. Некоторые женщины, такие, знаешь ли дуры. Пачку сигарет мужу с собой кладут, а про спички даже не заморачиваются.
     - Так какие новости?
     - День жизни или одна сигарета.
     Леонид усмехнулся и протянул сигарету другу. Даже пожевать не успел. Петр вновь снял с головы папаху, аккуратно положил сигарету в потайной карман. Просмотрел записи в блокноте.
     - А зять твой на удивление сообразительным оказался.
     - Я в нем не сомневался! Он мне стал как сын.
     - Давно?
     - Что - давно?
     - Давно стал как сын?
     - После того разговора во сне.
     - Вот что бы при жизни так не поговорить?
     - Считай, что я не успел.
     - Понятно. Так вот, в тот же день, сразу после разговора с тобой купили Егор с Ларисой собаку. Для Танечки. И знаешь, как назвали?
     - Жучкой?
     - Точно, Жучкой.
     - И как они теперь все в этой квартире размещаются? Хоть одним глазком посмотреть бы.
     - Три дня жизни.
     Леонид улыбнулся и взял в рот травинку. Он уже успел хорошо изучить друга. Петр долго тайну хранить не может.
     - Леееееееня! Лееееееенечка!
     - Ладно, - смилостивился Петр. - Я сегодня добрый. Расскажу тебе все новости в порядке гуманитарной помощи.
     - Хороший ты мужик, Петр.
     - Хороший. Хоть бы раз мне это кто на земле сказал.
     - Не прибедняйся.
     - А знаешь, зять твой продал квартиру, которую ты им подарил.
     - Как это - продал? Где же они теперь живут?А жена? Она с ними?
     - Вот жена твоя ..скорее с нами уже. Она легко умерла . А они - в  отдаленной деревне. Дом купили. Развалюху ту самую. И Егор из этой развалюхи такую картинку сделал, я тебе скажу!
     Леонид отвернулся. Ему не хотелось, чтобы Пётр видел его слезы. Слезы в этом мире были не положены, но если иметь богатое воображение…
     - Это сколько же лет я уже тут провел?
     - Человеческих? Лет пять.
     - А местных?
     - А у нас тут время - понятие растяжимое. Можем в настоящем застрять. Или в прошлое метнуться. Или в будущее.
     - Они счастливы? - спросил Леонид после непродолжительного молчания. - Егор с Ларисой?
     - Счастливы.
     - Соседи их хорошо приняли?
     - Хорошо. Особенно один сосед.
     - Какой?
     - Сынок того самого генерала, у которого я папаху умыкнул.
     - Это случайность или ты подсуетился?
     - Подсуетился, конечно. Он хоть и дрянь, этот сынок, но брат мне...
     - Брат? Как такое возможно?
     - В жизни и не такое возможно. Мама у меня очень красивой была. Вот генерал и не устоял. Но от меня отрекся.
     - А ты его сыну, выходит, помогаешь?
     - Ни его сыну, а своему брату. У меня, кроме него, никого там не осталось. А твой Егор ему кресло купил. Инвалидное. И съезд специальный соорудил. Так что брат теперь живет и радуется. А твои на него Таньку оставляют, когда в город за продуктами уезжают. Видишь, Леня, как все у нас с тобой теперь взаимосвязано? Теперь ты не будешь жалеть дни жизни на моего брата.
     - Ты же мне говорил, что продлеваешь мучения этому генеральскому сынку. Что мстишь ему. А теперь радуешься, что он живет и радуется?
     - А ты не очень-то доверяй тем, кого мало знаешь. Это я тень на плетень наводил.
     - Для чего?
     - Ну... Наверное для того, чтобы тебе со мной интереснее было.
     - Знаешь, Петр, а ведь Егор полностью осуществил мою мечту!
     - Я же говорю - понятливый мужик оказался.
     - Лееееееня! Сыноооооок!
     Леонид вздрогнул и посмотрел на дом за рекой. На пороге дома стояла мама и улыбалась. Мама была в ярком сарафане, а на голове - белый платок в синий цветочек. Леонид вытащил такой же платок из кармана, помахал маме и побежал к реке.
     - Прощай! - крикнул Петр.
     Леонид не стал оборачиваться. Он вбежал в воду. Река оказалась совсем не глубокой. Уровень воды едва доходил до колена.
     - Мама! - радостно закричал маленький Леня и побежал по воде, высоко поднимая колени. - Маааааааама!

                декабрь 2016 г.                США, Джорджия, г. Мариетта