Уроки вокала

Новость облетела коридоры музучилища и потрясла всех.  Теоретикам ввели предмет вокала. С третьего курса.

- Мы что, в самом деле будем учиться петь?

- А у нас получится?

- Это же голос надо иметь...

Собственно, каждый студент-теоретик в состоянии чистенько промурлыкать любую мелодию, но чтобы петь оперные арии?

- Зайдите за расписанием в вокальный класс. Ваш преподаватель - Гойфман Татьяна Ивановна.

 
Гойфман?! Та самая Гойфман... Она еще и поет?


                ***

...Сидя на лекции по истории музыки, мы услышали доносящееся из коридора Адажио Альбинони. Что там такое?

Выйдя из кабинета, мы сразу поняли: посреди фойе стоял цинковый гроб, украшенный цветами. Вокруг  толпились студенты, педагоги, а сидя на возвышении, скрипичный квартет из филармонии играл траурную музыку.

Лицо покойного выглядело бледным и одутловатым, и я не сразу опознала руководителя училищного оркестра народных инструментов.

 
Собственно, я и видела-то его близко всего раз, в библиотеке:  суровая тетка отчитывала его, как пацана, за задержку партитуры. Тощая, смуглая, с вечной сигаретой в зубах, она олицетворяла собой неограниченную власть над всей музыкальной информацией – над книгами, нотами и клавирами, и не существовало для ее авторитета, которого она не могла бы репрессировать за просрочку. Невысокий очкастый учитель по фамилии Гойфман, с венчиком кудрей вокруг большой лысины, неловко переминался с ноги на ногу, и в тот момент трудно было представить его во главе оркестра с палочкой в руке.

Но еще труднее – в гробу.

...А сейчас эта библиотекарша все пыталась поймать за руку пятилетнего мальчишку, который весело бегал вокруг гроба.

- Гришка, Гришка, иди сюда, - звала она ребенка, чтобы увести к себе, в библиотеку.

- Его сын, - вполголоса сказала одна учительница другой.

В этот момент печальную мелодию перекрыл душераздирающий вой – в помещение вошла пожилая пара, и старушка с порога бросилась ко гробу.

- А вот и родители, с Украины только что прилетели, - комментировали педагоги.

- Значит, на родину повезут...

- А от чего он умер?

- Сердце...

- А жена-то где?

- В роддоме, как раз рожает. Похоже, ничего не знает.

- Вокалистка она, тоже у нас работает. И как она будет одна, с двумя детьми! Ох, Господи...

- Да уж, учительская зарплата  – кот наплакал...

«Безысходность сплошная», - подумала я.

Я не могла забыть эту панихиду и историю про бедную женщину-вокалистку с двумя детишками.

 

                ***

...И теперь та самая Гойфман будет вести у меня вокал!

Когда я подходила к вокальному классу, воображение мое успело нарисовать худенькую печальную вдову с тихим голосом. Менее всего я рассчитывала увидеть рослую эффектную блондинку со смеющимся взглядом и прокуренным басом. Она была ярко и модно одета.

«Это и есть Гойфман? не может быть», - не поверила я.
 
Ее уроки вокала преобразили все наше музыкальное мышление.

- Это ты не поешь, а напеваешь.  Поди не  у костра, - низко ворчала Татьяна Ивановна, вальяжно растекаясь по креслу. – А ну, работай, дыши, пой!

Вокалистки редко обладают мощным вербальным интеллектом. Певице всегда проще показать, чем объяснить. Время от времени Татьяна Ивановна, нехотя встав с кресла, сама пропевала фразу. Да как! Вместо хриплого баса, которым она разговаривала, - о чудо! - звучало великолепное колоратурное сопрано. У нее было два голоса – один для разговора, другой для пения.


Удивительно, но Татьяна Ивановна  умела из каждой из нас вытянуть певческий  голос и заставить его звучать, как удивительный инструмент. Мы сами не верили себе, когда  под ее чутким руководством наши хлипкие теоретические организмы выдавали нетипично сильные звуки, вполне темброво окрашенные.

- У тебя легкое сопрано, - поставила Татьяна Ивановна диагноз Светке, - а у тебя крепкое сопрано, - это уже мне.

Почему-то она не признавала общеупотребительных  терминов  «меццо-сопрано», «контральто». У нее была собственная классификация голосов.

И мы всем курсом словно заболели пением - оперной классикой, эстрадой, фольклором. Мы брали в библиотеке оперные клавиры  и распевали все  подряд прямо с листа. На уроках сольфеджио мы часто ставили сцены  из опер Верди, Чайковского, Бизе, а также трио и квартеты. И конечно, мы разучивали романсы и арии, за женщин и даже за мужчин, при необходимости перенося мелодию в высокий, удобный регистр.

Все полюбили Татьяну Ивановну, женственную, позитивную, жизнерадостную. Складывалось впечатление, что у нее весьма благополучная судьба, и при общении не чувствовалось никаких следов и признаков страшного горя, постигшего семью два года назад.

Как же ей это удалось?

                ***

...После смерти мужа несчастная вдова с двумя малолетними детьми попала, прямо скажем, в стесненные денежные обстоятельства. От нужды она даже решилась на распродажу домашней библиотеки.

И вот по объявлению к ней пожаловал один почтенный книголюб. Татьяна Ивановна пригласила интересного мужчину войти, предоставила книжные полки на изучение, затем усадила пить чай с пирожками и вареньем.

Дело кончилось тем, что вскоре этот мужчина, любитель хороших  книг, не купив ничего, сделал ей предложение руки и сердца.

В музыкальном кругу нашего провинциального городка, сугубо дамском, все были неприятно поражены. Музыкальные школы и училища сплошь переполнены незамужними женщинами, одна эффектнее другой. Такие красотки пропадают, не имея шанса познакомиться с положительным мужчиной, текучка заедает. Где бы найти хорошего мужика – самая популярная и самая больная тема в этих кругах.

А тут – представьте себе, второй раз замуж вышла, да еще с двумя детьми, да еще не выходя из дома!