Мы - те самые монстры

— Ебашь, — крикнул кто-то из небольшой кучки людей, собравшихся возле рампы, — давай уже.
На рампе стоял Дэн, готовый скатиться вниз на своем скейте. Под засученными рукавами на правом предплечье у него виднелось тату, изображающее дракона. Его волосы были зачесаны назад и собраны в небольшой хвост. Бросив взгляд на собравшихся внизу, он правой ногой надавил на доску и нырнул вниз. Не успел он скатиться, как доска улетела вперёд, а сам он, кувыркаясь, полетел вниз.
— Твою мать! — выкрикнул он, встал и отряхнулся.
— Нормально всё? — спросила светловолосая девушка, подбежавшая к нему.
— Всё в порядке, киса, — сказал Дэн, обнял её одной рукой и поцеловал в висок.
Он подобрал скейт и вместе с Аней сел на лавочку рядом со всеми. Возле этой изрисованной граффити рампы всегда собиралась куча народа, распивая пиво и катясь на досках и самокатах. С другой её стороны постоянно сидели школьницы, покуривая сигареты и чувствуя себя взрослыми в этой компании.
Дэн сделал несколько глотков пива из бутылки, стоящей у лавочки.
— Ян, ты-то будешь сегодня кататься? — спросил он.
— Нет, у него месячные, — улыбнувшись, сказал Марк, встряв в наш разговор.
— Ха-ха, — ответил я, — смотри сам кровью не истеки, остряк.
Марк схватил свою доску и залез на рампу. Как только он собрался съехать, к рампе подбежал маленький мальчик, одетый в синюю курточку. На вид ему было около двух лет. Он начал карабкаться наверх, падая и снова поднимаясь.
— Уберите детей, пожалуйста! — крикнул Марк сверху.
За мальчиком уже бежала мама.
— Кирилл, нельзя, здесь большие мальчики катаются, пойдем, — сказала она, взяв мальчика на руки.
Марк сделал недовольное лицо и скатился вниз.
А ещё в нескольких метрах от рампы была детская площадка. Не знаю, чья гениальная идея была строить рампу рядом с детской площадкой, но это мешало и нам, и детям. Администрация парка, по всей видимости, не нашла более разумного решения. Я тогда ещё не знал, что, возможно, после следующих двух дней они серьёзно озадачатся этим вопросом.

В тот вечер вокруг рампы собралось человек десять, кто-то катался, кто-то пил пиво, выступая в качестве зрителей, а кто-то пришёл просто за компанию. Я пытался разогнаться на доске и запрыгнуть на рампу. Через пару попыток мне это удалось, но, не удержав равновесия, я поскользнулся на нём и упал. Скейт подлетел и с большой скоростью полетел в сторону. Сидя на рампе, я словно в замедленной съемке наблюдал за доской, которая вылетает за рампу. Туда, где стояла маленькая девочка, смотрящая своими круглыми глазами на летящую прямо на неё доску. Сзади неё бежал её отец. Одна из школьниц, выронив банку пива, рванула к девочке, пытаясь её оттолкнуть, но было уже поздно. Скейт с глухим стуком влетел в лицо девочки. Она упала и ударилась головой об асфальт.
В тот момент мир на мгновение замер.

Звенящую тишину прервал громкий, пронзительный крик её матери, которая подбежала к девочке следом за отцом. Коротко стриженный мужчина в кожаной куртке сидел на коленях и дрожащими пальцами набирал номер скорой. Я поймал его взгляд полной ненависти и отчаяния. Я поднялся на ноги не в силах поверить в происходящее. Я не хотел. Я не заметил её. Нет, нет, нет. Это просто случайность. Я медленно подошёл к их родителям, не зная, что сказать.
— Вы что, совсем придурки?! — крикнул отец, толкнув меня в грудь. На его глазах наворачивались слёзы. У одного уха он всё еще держал телефон, пытаясь дозвониться врачам.
— Я… не… это случайность, — слова отказывались выходить наружу.
Но отец девочки не слушал меня. Кажется, именно в тот момент, трубку на том конце провода наконец взяли.
— Алло? Скорая? Городской парк, — протараторил он в телефон, — маленький ребёнок без сознания.

Мы дождались скорую почти в полной тишине. Родители девочки уехали вместе с ней, а мы разошлись по домам. Ни у кого больше не было настроения сегодня кататься. Я не спал всю ночь, думая о том, что случилось. Мне хотелось кричать, мне хотелось вопить, хотелось выплеснуть эмоции наружу. Я готов был пробить это грёбаной доской стены, разломать её надвое и больше никогда не появляться на рампе. Но время уже не вернёшь и лучше от этого никому не станет.

На следующий день я пришел в районную больницу, чтобы навестить девочку.
— Здравствуйте, — обратился я к молодой медсестре, сидящей за столиком. Её светлые волосы были собраны в хвост, — к вам вчера девочку доставили, около двух лет, травма головы. Не подскажете, в какой она палате?
— Девочка-а-а, — протянула медсестра, перелистывая журнал, — а, вспомнила. Так она в реанимации лежит. К ней нельзя.
— С ней всё будет в порядке? — спросил я, боясь услышать ответ.
— Трудно сказать, пока состояние тяжёлое, но всё может поменяться в любую минуту, — ответила медсестра.
Мне нужно было увидеть эту девочку. Я не мог спокойно спать, есть и заниматься любимым делом, пока знал, что в реанимации лежит ребёнок, пострадавший из-за меня.
— А ты что здесь делаешь?! — через весь коридор разнёсся пронзительный крик.
Я повернулся и увидел отца девочки, быстрыми шагами направляющегося сюда. Не успел я придумать, что ему ответить, как он уже оказался рядом, схватил меня за воротник и припечатал к стенке.
— Я тебя спрашиваю, сукин сын, какого хера ты здесь забыл?! — прорычал он.
— Что вы делаете, мужчина? — сказала медсестра, подойдя к нему.
— Простите меня, — начал я, — я правда очень извиняюсь. Я просто хотел убедиться, что с вашей дочерью всё в порядке.
— В порядке?! Это по твоему в порядке?! — прокричал отец.
— Мужчина, прекратите или я позову охрану, — не унималась блондинка.
Он отпустил меня и толкнул в направлении выхода.
— Чтобы больше я тебя здесь не видел! — сказал он, — а не то переломаю тебе ноги. Тебе и всей твоей шайке отбросов.
Я молча покинул больницу, даже не повернувшись на его вопли.

К сожалению, его мнение разделяет большинство людей. Общество действительно считает нас быдлом и отбросами, которым не место на улицах, а уж тем более рядом с их детьми. Мы — собирательный образ всего плохого и ужасного, от чего они стараются отгородить своих чад. Алкоголь, курение, мелкие кражи, потоки мата и саморазрушение. Мы — это те, от кого родители просят детей держаться подальше. Мы — это та самая плохая компания, которая поведёт вас с собой на самое дно. Может, они правы? Может, сами того не понимая, мы превратились в монстров, которых стоит бояться?

Пусть так, но именно в этом я находил покой. Именно здесь, на этой рампе я мог быть самим собой. На следующий вечер я вновь пришёл в парк, чтобы покататься, выплеснуть адреналин и забыть обо всём. Как ни странно все вели себя так, будто ничего и не произошло, будто ничего и не было. Дэн всё также обнимался с Аней, хвастался перед ней новыми трюками, Марк и остальные катались или стояли в стороне, потягивая пиво. Мир вернулся в прежнее русло. Дэн встал на рампу, готовясь съехать вниз. Как вдруг мы услышали громкий хлопок. Дэн схватился за плечо и упал с рампы. Он лежал на земле, кричал и истекал кровью. Я обернулся на звук и увидел воплощение своих кошмаров. С пистолетом в руке сюда шёл отец девочки.
— Грёбаные отморозки, вы ответите за это! — кричал он.
Все бросились в рассыпную, даже забыв захватить с собой доски. На детской площадке также раздались крики, родители начали уводить своих детей подальше отсюда. Мы с Марком стояли не зная, что нам делать — убежать и спасти свои жизни или не бросать Дэна на растерзание этому психопату. Аня заливалась в истерике, стоя над раненым Денисом.
В несколько секунд он подбежал к нам, толкнул меня и я упал на землю, перелетев через лавочку. Он нагнулся и схватил меня за футболку, тыча стволом мне в голову. Я почувствовал холодное дуло пистолета у виска.
— Она умерла! — кричал её отец мне прямо в лицо, брызжа на меня слюной, — она умерла, черт бы вас подрал. Я убью вас всех нахер! Мне уже нечего терять.
Я смотрел на это измученное, злое, красное лицо, полное слёз, соплей и отчаяния. Несмотря на то, что меня грозились убить, я понимал этого человека. Я и сам бы поступил точно также. Если не ворвался бы сюда с динамитом. Я не чувствовал страха, я чувствовал лишь пустоту внутри, которую необходимо было чем-то заполнить. Пусть даже моей собственной смертью. Я зажмурился и приготовился отправиться в ад, как услышал громкий глухой удар.
— Сука, сдохни! — услышал я и открыл глаза.
Тело, только что нависающее надо мной, свалилось в сторону. Я увидел заплаканную Аню, которая стояла с доской в руке. Она замахнулась снова и хотела ещё раз ударить мужчину, валяющегося без сознания, как я резко вскочил и выхватил из её рук доску.
Насилие ради насилия. Это могло продолжаться до бесконечности, пока ещё кто-нибудь не умер. Парад насилия должен был закончиться здесь и сейчас. За пять минут этот парк превратился в настоящее поле боя, и я не хотел, что бы пролилась ещё хоть одна капля крови. Я выбил из рук мужчины пистолет и вытащил магазин. Марк уже звонил в скорую, сообщая об огнестреле у Дэна и сотрясении мозга у отчаявшегося отца.
— Твою мать, как же больно, — вопил Дэн, лежа на земле и держась за плечо.
Марк подошёл к нему и молча протянул пиво.

По обоюдному согласию дело удалось замять. Денис не стал подавать заявление на отца, а тот - на его подружку. Смерть девочки списали на несчастный случай. Были ли монстрами мы, отец девочки или проектировщики парка - не так уж и важно. Важно было то, что жизнь ребенка вернуть было уже нельзя.