Прозрение

Погибшим безымянным в полях Донбасса, Сирии. Сгоревшим в пламени "Зимней вишни". Жертвам авиакатастрофы в Подмосковье, фрагменты тел которых продолжают оставаться в чистом поле... И всем жертвам, лишенным последнего священного обряда, посвящаются эти строки... (Нора Аткинс)


Антигона:
!Я вижу: едет
К нам женщина на жеребце этнийском.
Защищена от солнца голова
Широкой тенью шляпы фессалийской.
Она!...
Она! Она! Никто другой,- чем ближе,
Тем ласковее взор ее очей:
Я узнаю лицо моей Исмены!

Эдип:
Что говоришь?

Антигона:
Я вижу дочь твою:
Сейчас ее по голосу узнаешь

Исмена:
О, милые! Отец, сестра моя,
Как долго я искала, и как больно
Вас видеть вновь в таких страданиях!
...
Эдип:
Зачем пришла, родная?

Исмена:
Для тебя.

Эдип:
Соскучилась?

Исмена:
И вести принесла...

Эдип:
А что же братья?

Исмена:
Им не до тебя:
У них в дому ужасное творится.

Эдип:
О, как они похожи на египтян
Обычаем и нравом, ибо там
Внутри домов сидят мужи за прялкой,
А жены их работают в полях.
Как те, кому бы должно быть со мною,
Сидят  в дому, как девушки, а вы
Страдаете за них с отцом несчастным...
Зачем ты дом покинула, скажи?
Я чувствую, что к нам, дитя, не даром
И не без горькой вести ты пришла.

Исмена:
Что вынесла, пока тебя искала,-
О тех скорбях не буду говорить,
Чтоб не терпеть их дважды, вспоминая.
А принесла тебе я весть о том,
Что сыновья недоброе готовят:
Сперва они хотели уступить
Креону власть, чтоб не навлечь на Фивы
Проклятия, что издревле наш дом
Преследует бедой неотвратимой.
Но скоро ум их злой, иль Рок в сердца
Вложил раздор, и брат восстал на брата,
И борются, несчастные, за власть.
Уж старшего лишил престола младший,
Из дома отчего изгнав, а тот -
Гласит молва - бежал в глубокий Аргос,
Товарищей воителей собрал,
Вступил в союз и двинулся на Фивы...
Слова мои - не звук пустой, а правда
Ужасная! Когда же над тобой,
Отец мой, боги сжалятся, не знаю.

Эдип:
А разве ты надеялась, что боги
Когда-нибудь помилуют меня?

Исмена:
О, да,- судя по новым прорицаньям.

Эдип:
Но по каким? И что они гласят?

Исмена:
Что некогда фиванцы пожелают
В отечество Эдипа возвратить
Живым иль мертвым.

Эдип:
А на что, дитя, им нужен
Такой, как я?

Исмена:
Предрек Дельфийский бог,
Что лишь в тебе их сила и надежда.

Эдип:
Какая сила в том, кого уж нет?

Исмена:
Сразили боги, боги и воздвигнут...

Эдип:
А кто-нибудь из сыновей моих
Уж знает ли об этом?

Исмена:
Оба знают.

Эдип:
И все-таки, забыв любовь, отцом,
Презреннейшие, жертвуют для власти?

Исмена:
Сознаться больно мне,- но это так.

Эдип:
Так пусть еще сильней раздуют боги
Огонь вражды,- да будет суждено
Мне одному окончить эту битву,
Где ныне брат на брата поднял меч;
И да падет сидящий на престоле,
А изгнанный да не вернется вновь!
Отца они в беде не защитили,
С бесчестием позволили прогнать
Того, кто жизнь им дал, и были рады,
Когда я, всеми проклятый, бежал!...
И сыновья мои могли бы
Помочь отцу,- могли и не хотели,
Не молвили ни слова, потерпев,
Чтоб на чужбине я скитался нищим.
Чтоб все имел от этих слабых дев.
Несчастные,- дают отцу, что могут:
И кровь, и хлеб насущный,и любовь!
А те, мужи, отца презрев, мечтают
Царями быть, людьми повелевать...

Антигона:
Дай голову твою обнять, Исмена!...
Ты слышала ль, сестра, о том, что ныне
Всем гражданам правитель повелел?
Иль, может быть, не знаешь ты, Исмена,
Что ждет друзей твоих судьба врагов?

Исмена:
Еще ко мне, сестра, не доходила
Ни горькая, ни сладостная весть,
С тех пор, как брат убил в сраженье брата,
С тех пор, как мы лишились в тот же день
Обоих. В ночь ушли войска аргосцев;
Не слышала я больше ничего -
Ни радости достойного, ни горя...

Антигона:
Не повелел ли царь из наших братьев
Единого земле предать, лишив
Всех почестей другого? Этеокл
Священного обряда удостоен,
В подземный мир сошел к родным теням.
А между тем останки Полиника
Креон велел не предавать земле,
И, не почтив обрядом, не оплакав,
Не приютив в могиле, бедный труп
Покинуть хищным птицам на съеденье...
Что б ни было, закон
Исполнится, и будет непослушный
На площади побит  камнями. Знаешь
Теперь ты все и показать должна,
Достойной ли от предков благородных,
Бесчестной ли от честных родилась.

Исмена:
Но если царь велел, сестра, подумай,-
Смирюсь иль нет,- что сделать я могу?

Антигона:
Захочешь ли помочь мне в трудном деле...
Тело брата похоронить.

Исмена:
Закон царя нарушить
Посмеешь?

Антигона:
Да. И если ты боишься,
Одна исполню я обряд над милым.
Изменницей не назовут меня.

Исмена:
Безумная, наперекор царю?

Антигона:
Царь не заставит не любить меня,
Кого люблю!...

Исмена:
Теперь, когда остались мы одни,
Без помощи, подумай, Антигона,
Какая ждет нас гибель, если власть
Царя презрев, закон его нарушим.
Мы - женщины, не нам всести борьбу
Неравную с мужами: наша доля -
Пред сильными покорствуя, молчать.
У мертвеца я вымолю прощенье
Невольного греха и покорюсь
Велению владыки: неразумно
Желать того, что выше сил моих.

Антигона:
Я ни о чем просить тебя не буду
И не приму я помощи твоей.
Что хочешь, делай: я же тело брата
Похороню, и будет смерть моя
Желанною. Презрев закон людской,
Исполню долг и лягу рядом с ним,
В одном гробу, любимая с любимым.
Я не живым, а мертвым угодить
Хочу затем, что с ними буду вечно
Лежать в земле. А ты живи, презрев
Все, что святым считают боги!

Исмена:
Свято
Я сердцем чту богов, но силы нет
Противиться велению законов.

Антигона:
Ищи себе предлога...Я иду
Могильный холм воздвигнуть Полинику.

Исмена:
О, милая, мне страшно за тебя!

Антигона:
Себя спасай, а за меня не бойся...
Ступай к врагам, открой им все:
Безмолвствуя, ты будешь ненавистней...

Исмена:
Иди
И знай, что ты уходишь неразумной,
Но любящей и верной до конца...

Креон:
Восстановив наш город, потрясенный
Ударом волн во время долгих бурь,
желанный мир нам боги даровали...
Всегда я думал  об одном -
О благе общем: для него и близких
Я забывал. Так думаю и ныне
И пользу тем отчизне принесу.
Вот и теперь я приказал: да будет
Похоронен как доблестный герой,
За родину на поле брани павший,
С торжественным обрядом Этеокл.
А Полиник, беглец и враг народа,
вернувшийся на родину за тем,
Чтоб сжечь дотла и город наш, и храмы
Родных богов, чтоб нас поработить,
Насытившись убийствами и кровью,
Я повелел,- да будет он лишен
Надгробных слез и жалоб, и молитв,
Да будет труп его, ужасный людям,
Добычей псов и кровожадных птиц
Я так хочу:не должен быть порочный
Превознесен над праведным; а тот,
Кто возлюбил отчизну, будет нами
Всегда почтен и мертвый, и живой...

Страж:
О, царь!
Я не бежал,- я шел, не торопясь,
Не раз мой шаг я замедлял в раздумье...
Тебе, Креон, всю правду я скажу.
Последнее осталось утешенье:
Что Рок судил, того не миновать.

Креон:
Чего ты так боишься? Что случилось?

Страж:
Ни в чем
Я пред тобой не виноват...

Креон:
Вижу
Стараешься ты  оградить себя:
Должно быть, весть недобрая.

Страж:
Великий
Внушает страх предчувствие беды.

Креон:
Но знать я должен,- говори ж скорее!

Страж:
Открою все: тайком - не знаю, кто -
Пришел и, труп покрыв сухою пылью,
Могильные обряды совершил.

Креон:
Что говоришь ты? Кто посмел!

Страж:
Не знаю;
Земля кругом нетронута была
Ни заступом, ни острою лопатой,
И след колес глубокой колеи
Не проложил в кремнистом, диком поле...

Креолн:
Молчи!
Не то мой гнев заслужишь ты, и люди
Сочтут тебя безумным. Неужель
Ты мог сказать, подумать мог, что боги
Заботятся об этом трупе, чтут
Как своего избранника, хоронят
В земле родной того, кто к ним пришел,
Чтоб грабить, жечь, законы их разрушить
И разметать священные дары,
И осквернять их жертвенники? Боги?
Ты видел ли, чтоб награждали злых
Бессмертные? Нет, не богов, а граждан
Виню во всем: роптали на меня
Бунтовщики, главами помавая,
Стряхнуть ярмо пытаясь. Мой закон
Их золотом подкупленная стража
Нарушила затем, что деньги - зло
Великое для смертных: из-за денег
Обречены на гибель города,
И отчий кров изгнанник покидает;
И, развратив невинные сердца,
Деяниям постыдным учат деньги
И помыслам коварным, и нечестью.
Но час придет, и не минует казнь
Преступников, подкупленных врагами...

Хор:
Кто это, боги, какое видение чудное?
Ты ль, Антигона, Эдипа великого,
Многострадального,
Скорбная дочь?
Ныне ведут Антигону под грозною стражею.
Ты ли, законам людским непокорная,
Смело нарушила
Волю царя?

Страж:
Пред вами та, что тело Полиника
Предать земле пыталась...
Нарушив клятву,
Пришел опять и девушку привел,
Ту самую, что мертвого почтила
Обрядами...

Креон:
Рассказывай: хочу я знать про все.

Страж:
В тот самый час,
Когда стоит блестящий круг светила
Великого в зените и лучи
Палящие кидает, вдруг мы видим,
Как буря, пыль взметая до небес,
Над знойною долиной закружила
Внезапный вихрь и листья сорвала
В дуброве, мглой наполнив воздух. Долго,
Закрыв глаза, мы ждали, чтоб утих
Небесный гнев. Когда ж промчалась буря,
Над мертвецом, склоненную в тоске,
Увидели мы плачущую деву,
И жалобный был голос у нее,
Пронзительно унылый, как у птицы,,
Когда она горюет, увидав,
Что нет в гнезде ее птенцов любимых.
Так бедная над оскорбленным трупом
И плакала, и проклинала тех,
Кто разметал могильный холм; и пыли,
В ладони рук сбирая, принесла;
Усопшего почтив, она из медной
И кованой амфоры льет струи
Священные тройного возлиянья.
И мы ее схватили: но она,
Бесстрашная, вины не отрицала
И нам во всем призналась так легко,
Что радостно и горько было мне:
Избегнуть смерти - радостно, и горько -
Обречь на смерть достойную любви...
Но людям жизнь всего дороже в мире.

Креон:
Зачем главу склонила? Отвечай:
Виновна ты, иль нет?

Антигона:
Я не скрываю -
Я твой закон нарушила.

Креон:
Волю нашу ты знала ли?

Антигона:
Не знать я не могла:
Весь город знал.

Креон:
И преступить закон
Осмелилась?

Антигона:
Закона твоего
Не начертал ни бог, ни справедливость,
Царящая в загробном мире. Нет,
Не знала я, что по земному праву
Царей земных ты можешь, человек,
Веления божественных законов,
Не писанных, но вечных, преступать,
И не вчера рожденных, не сегодня,
Но правящих всегда,- никто из нас
Не ведает, когда они возникли.
Я думала, что лишь бессмертным дам
Отчет во всем; что воли человека
Я на земле бояться не должна...
А ты смотри, чтобы, назвав меня
Безумною, ты не был сам безумцем!