Часть 16

26 октября
Я стою на верхней площадке Ангкор Ват, и первая мысль, которая меня посетила, после ошарашенного осматривания, это: «Как короток день!», он пройдет и все это уйдет в прошлое, и уже вряд ли когда-нибудь повторится. Поэтому, хочется задержаться здесь на высоте и подумать о чем-то важном, да может и не важном, просто остановиться и попробовать что-то осознать, понять, записать мысли приходящие здесь, ведь даже самые простые мысли здесь не случайны и непросты.
Я сижу на своем стульчике, спрятавшись, на сколько это возможно, в уголок, чтобы никому не мешать и в то же время, чтобы было видно центральный вход через западные ворота, по которому нескончаемым потоком сюда и обратно отсюда движутся люди. Все они, или можно предположить, что большинство из них поднимутся сюда и пройдут мимо.
Люди разных стран и народов – Вавилон какой-то или наоборот Антивавилон, где все понимают друг друга без знания языка. А что здесь понимать – это великолепное зрелище!
Среди вспененной зелени, обступившей, словно плывущий в море корабль, непотопляемый в веках Ангкор Ват, возвышаются такие же вспененный, но из каменного кружева башни и стены. От них, словно клинок, устремленный к невидимым врагам, центральная аллея, обрамленная с обеих сторон ползущими к святилищу многоголовыми змеями. По бокам от центральной аллеи два пруда с лотосами, на берегах которых, словно красуясь, своим отражением в воде пруда, два небольших храма строгой прямоугольной формы, похожие на древнегреческие портики.
Теплый ветер дует на меня, как в трубу из влажной долины, которую я не могу рассмотреть из-за нахлынувшей откуда-то пелены. Пошел дождь. Капли, еще маленькие, падают на каменные плиты, из которых сложен периметр вокруг площадки, где я сижу, и тут же исчезают, словно на раскаленной плите. Это хорошо! Хорошо, что дождь, он принесет с собой прохладу.
У меня еще есть три часа для работы. Сегодня я уже нарисовал 4 этюда и множество зарисовок.
Приехав сюда в полшестого, еще в темноте, я заслушался пением ночных птиц, кузнечиков, лягушек и еще бог знает кого. Потом я пошел не в храм, а вокруг. Забрел по незаметной дорожке в сторону, зашел в лес, где стояло огромное обвитое лианами дерево с множеством разветвленных и скрученных между собой стволов и свисающих с него корней. По ним я собрал ракушки больших лесных улиток. Чуть не попался в паутину огромного паука. Нашел под свисающими словно шалаш, стволами какого-то здешнего растения, огромный термитник. Идя по дорожке дальше, набрел на крепостную стену, забрался на нее. За ней увидел водные пространства рва, окружающего Ангкор Ват. Пошел дальше и нашел еще одни въездные ворота. На самом деле, это никакие не ворота, а настоящий храм, в готическом стиле, с высокими стрельчатыми потоками, пустынный и гулкий. Обитатели его, шурша, попрятались в щели. Потом, когда я начал работать они осмелели и вновь выползли на стены – небольшие, головастенькие ящерки. В торцевых залах храма сидели статуи Будды, одетые в оранжевое с дарами на подносах и деревьями с золотыми листьями, которые постоянно трепетали и звенели от врывающегося в пустые оконные проемы горячего ветра.
Словно скрываясь от всех, как преступник, я прислушивался к звукам снаружи. Там регулярно проезжали мотоциклисты, следя за порядком. Один раз зашел охранник, прошел по храму, посмотрел на меня и вышел, ничего не сказав.
Я решил поскорее уйти.
Вышел за крепостную стену.
Здесь царил совсем другой дух. Огромное водное пространство заполненного водой рва, словно протока, где-нибудь в у нас в Казачинском. Только деревья в разы больше и причудливее. Огромное, как исполинский змей, одно упавшее дерево далеко ушло в воду своей выбеленной кроной, с которой тут же взлетели белые птицы. Они сделали круг и опустились куда-то на другое огромное дерево.
Под ними, недалеко от меня паслись остророгие и угрюмые на вид местные коровы. Я осторожно, чтобы не рассердить, стал обходить их. Они перестали жевать, вытянули морды в мою сторону, как гуси.  Но я решил все-таки проскочить. Дело в том. Что там, в траве лежали оранжевые полотнища, запутавшись на колючих кустах. Это было мое заветное желание, привезти из Камбоджи, одежды монахов. Что тут произошло, какой Маркиз Карабас решил искупаться в этих водах, да так и не вернулся за своей одеждой? Я не стал выяснять. Осмотревшись, не видать ли по близости загорающего хозяина, я собрал одежду вместе с поясом. Она была немного мокрая и в песке. Видно, что лежала она тут давно. Почему ее никто не подобрал?
Я воспринял это как дар богов и аккуратно сложив, сунул в сумку.
После этого я пошел обратно. Снова преодолев опасную границу территории местных рогатых стражей. Те снова вытянули угрожающе шеи и раздули ноздри.
Я, извиняясь, и держась подальше, сумел опять проскочить. Отойдя от их пастбища,  увидел очаровательный вид на въездной храм и решил его написать. Расположившись, начал работу. Вокруг ни души. Я один. И только мирно пасущиеся коровы, на спину которым уселись слетевшие с древа белые птицы с длинными клювами.
Но через некоторое время я заметил, что эти кровы с острыми, торчащими в разные стороны рогами, стали двигаться в мою сторону. «Этого не хватало!» - подумал я. И стал боковым зрением наблюдать за их передвижениями.
Тем временем, коровы-буйволы, собрались в небольшое стадо, включая старых матёрых быков и молодых подростков, и уже целенаправленно двинулись на меня.
Они явно давали мне понять, чтобы я проваливал с их территории.
Я парень уже давненько деревенский, еще тот ковбой, держал в свое время скотину, и бояться каких-то быков мне не пристало, поэтому я подумал, подумал и решил, пойти на хитрость. Я собрал свои пожитки и переместился чуть в сторону, давая им понять, что мол: «Ухожу, ухожу, ваша взяла». А сам просто отошел на пять метров и присел на стульчик. Они посмотрели на меня. Я стал ниже их, и уже не представлял для них угрозы. Тем не менее, он окружили меня. Причем у одного из них смешно висел клок сена на рогах. Так они постояли около, показываю свою силу, а я воспользовался моментом и поснимал их. Потом им надоело и они стали по одному уходить. А я вернулся на свое место и уже не вставая, сидя, дописал этюд.
Довольный и тем, что нашел шикарный раритетный артефакт, и небольшим приключением, я вернулся обратно в стены Ангкор Ват и пошел по дороге, среди огромных деревьев, ведущей к возвышающимся лотосообразным куполам храма.
Здесь работали местные крестьяне. Они рубили траву вдоль дорожки острыми длинными ножами. Я сел недалеко от них, написал этюд с видом на храм, через деревья и сделал  с них несколько набросков, которые потом и подарил им же.
И вот теперь, сидя наверху Ангкора, в месте под названием «рай», мне хочется чего-то иного, чего я еще не знаю, буду думать. Одну работу хотелось бы написать внутри храма, а другую снаружи. Кажется, меня продуло, или затекла спина. У меня с собой водка, нужно выпить по этому случаю. Хорошо, что она у меня в пластиковой бутылке из под питьевой воды, которую выдают в нашей гостинице, и можно сделать глоток-другой не привлекая к себе внимания.
Рядом со мной остановились две англичанки. Я не вижу их лиц. Вижу только их крашеные ногти на ногах и слышу незнакомые звуки их голосов. Вот как бывает, мы  приехали из разных миров, и через минуту разъедемся опять навсегда. Что ж это было? Просто ветер, который меня обдувает?
Сегодня, сидя на дорожке, рисуя храм, я плакал… Плакал от того, что мне страшно за Надю. Мне кажется, что я ее теряю. Вчера она написала мне, что она слаба, страшно болит голова. Как она держится без меня?
Мне горько и стыдно, что я здесь, а она там одна слабая, со своей болью и, наверное, со своим страхом.
Как же это просто потерять человека! Словно кто-то подошел, постоял и ушел навсегда, как ветер, как этот ветер, как этот день и уже ничего не вернешь!