Невероятное. Часть 4. Эпизод 8

ЭПИЗОД ВОСЬМОЙ
НАВСТРЕЧУ ПУСТОТЕ
     Очнувшись, Вилли не сразу понял, где находится. Кругом царил непроглядный мрак. «Умер?» Даркен ощупал тело, пошевелил пальцами ног. Судя по боли, жив. Космолетчик наощупь отстегнул ремни и вывалился на пол. Смог подняться на колени,  встать. Сквозь мрак стали проступать неясные контуры предметов. Одной рукой держась за поручень, другой Вилли ощупал лицо. Под носом кровь, у глаза кровь, губа рассечена, зубы целы. Успокоившись, космолетчик пошарил по стене в поисках выключателя. Нашел, нажал, ничего не произошло. Тогда Вилли прислушался, но не услышал ничего, даже свиста. Повинуясь внезапному приступу страха, ощупал уши. В крови. В панике он постучал кулаком по стене. Холодный металл отозвался глухим стуком. «Слышу!» - свалилась гора с плеч.
     Понятно было, что «Феникс» скорее мертв, чем жив. На первый взгляд, не работало ничего – не жужжали привычно генераторы, не шуршал вентилятор, не горел даже аварийный свет. Но при этом не было слышно и свиста уходящего воздуха, а свист – непременный атрибут почти любого повреждения обшивки.  «Может, я один остался? Может, там, за дверью, только вакуум?» - пробил ужас. Вилли нерешительно прикоснулся к двери. Ладонь пронизал холод, но не такой сильный, как при разгерметизации. «Воздух есть! Выйти, что ли? Интерком сдох, не спросишь даже никого…»
    И тут райской музыкой донесся нарастающий гул. Вилли, замерев, прислушался. Несомненно, заработал генератор. Планетолет был жив, и Вилли не один в нем остался! Зажегся свет – красный, мерцающий, аварийный, ожила внутренняя связь.
     Из динамика донесся кашель, стон, треск, а вслед за ними – спокойный голос:
    - Живые все? Все в порядке? Доложите, что в отсеках!
    - Это я, Егор, - чужим голосом просипел кок. – Живой…  Ничего так приложился! Я в кухне… Тренажерка, похоже, развалилась, не могу дверь открыть. Да, там точно разгерметизация… Как вы, ребята?
    - Это Фома! Я в трюме, заперт! Цел, не ранен. Но у меня тоже разгерметизация!
    - Это Даркен, - прошипел в микрофон Вилли. – Вторая палуба в порядке! Я цел.
    - Зураб. Цел, ранен немного. Болт отлетел, зацепило. В рубке вроде все целое. Вадим?! ВАДИМ!!!
    Вилли сжался.
    - Что с ним?- Капитан повысил голос. – Что с Гордовым?
    - Он умер!
    Было слышно, как капитан сражается с дверным замком на перегородке. «Вот так. И Вадя погиб. Еще один сын без отца, еще одна жена без мужа».
      Влад, потеряв самообладание, вынес дверь плечом и ввалился в рубку.
    - Не дышит уже, капитан.
    - Как его? – тихо спросил Фома.
    - Похоже, что он сломал шею.
    - Боже…
    - Наверное, не выдержал перегрузки при ударе.
    Вилли опустился на пол и закрыл руками лицо. Слез не было.  Он  вспоминал Новый год, игровой зал, веселого маленького сынишку Гордова, его жену, и почему-то чувствовал вину.
    - А что с Гансом? Ганс, ты как? Живой?
    Тишина. Только трещит что-то в коридоре.
    - Ганс? –  повторил кок. - Что с тобой? Отзовись!
    - Неужели… он тоже?
    - Даркен, слышишь меня?
    - Слышу, - бесцветно ответил космолетчик.
    - Он во второй каюте был. Сходи, посмотри, что с ним!
    - Да, - поднялся Вилли.
     Шатаясь, как пьяный, он добрался до каюты Ганса. Дверь покрыта изморозью, от нее разит могильным холодом. Как зомби, приковылял он в свою каюту и с третьей попытки включил  передатчик.
   - Нет больше Ганса.
   - Что с ним?
   - Сходите,  посмотрите, - устало сказал Вилли. – Дверь в ледышку превратилась.
   - Черт…
   - Боже…
    Вилли невидящим взглядом уперся в стену. «В первом же вылете убили. В самом первом».
     Сколько времени он так просидел, Вилли не знал. Очнулся он, услышав незнакомый механический женский голос:
    - Повреждение реактора. Требуется немедленный ремонт. Повреждение реактора. Требуется немедленный ремонт. Повреждение…
    - Что это значит?!
    - …требуется немедленный ремонт.
    - Отключи ее.
    - Сделал. Не понял, что там с реактором? – переспросил Зураб.
    - Даркен, в рубку!
    - Есть!
      Голова Вадима была противоестественно запрокинута назад.  Вилли подошел и закрыл ему глаза, в которых застыли удивление и боль.
    - Только бы запустилось. Не подведи меня, - бормотал Влад, колдуя над пультами управления.
    Корабль ожил. Загорелись лампы на одном из пультов. Влад защелкал клавишами, заставляя компьютер вывести на экраны информацию о повреждениях.
    - Господи, у нас почти все красное!
    - Без паники, раз мы еще живы, значит, не все! Так, что там с реактором? – Влад вдруг замер.
   Строки текста на экране сливались перед глазами, Вилли никак не мог сфокусировать взгляд. Когда это удалось, он прочел выведенное сообщение:
    «Нарушена целостность кожуха. Уровень радиоактивного загрязнения отсека критический. Термозащита повреждена. Система охлаждения повреждена. Рекомендуется немедленный ремонт по инструкции номер…» - и так далее, но дальше Вилли уже не читал.
    - Они не просто пробили грузовой отсек, они задели реактор. Вот почему света не было. Да, основной генератор тоже разбит. И батареи пострадали. Плохо дело. У нас осталось пятнадцать процентов заряда в батареях, этого не хватит, чтобы вернуться на Землю, - подытожил капитан.
    - Приехали, - закашлялся у себя в кухне кок.
    - Вот как дело повернулось, - словно не слыша его, продолжал капитан. – Реактора нет, значит, энергии в обрез. Система управления цела, но толку от нее, если энергии не хватает? Все двигатели, кроме одного из маршевых, в порядке, работают стабильно.
    - Ну, теперь-то мы точно умрем.
    - Спокойно, Даркен, не точно. Надо думать.
    - А куда мы летим?
    - По инерции летим в сторону астероидного пояса.
    - В никуда, то есть.
     - Нас собьет метеоритом?
    - Фома, вероятность этого почти нулевая. Я бы на твоем месте думал, как починить реактор! – поморщился Влад.
    - Какой реактор, кэп, я даже из своего отсека выйти не могу!
   -  Я тоже, - присоединился Егор.
   - Надо думать.
   - И быстрее, а то батареи садятся.
   - Их хватит еще на два с половиной часа, если мы не включим ничего нового.
   - Было бы что включать! – сказал Вилли, разглядывая схему корабля. Красным цветом на ней была отмечена каюта Ганса, реакторный отсек и большая часть трюма, тренажерный зал и почему-то рубка.
   - Один снаряд в зал. Один – в каюту.  Не исключено, что от реактора вообще следа не осталось. Фома, что у тебя с радиацией?
   - Фонит от двери в трюм, но не критично. Та дверь, что в коридор, в норме. Но обе закрыты, зараза!
   - Там, у реактора, такой фон, что и представить страшно, – задумался Влад. – Но в другие отсеки радиация не проникнет. По крайней мере, не так быстро.
   - Нам от этого не легче.
   - Легче. Кстати, враг за нами не гонится, видимо, считают нас мертвыми.
    «Ну, они недалеки от истины».
   - Не пойму, зачем нам нужен реактор? Разве нельзя…
   - В том и дело, что нельзя! – резко ответил Влад. – Ты же механик!
   - Двигатели работают независимо от реактора! Они и сейчас работают!
   - Зато все остальное от него зависит! У нас нет энергии, чтобы управлять кораблем, понятно? И, если реактор нельзя починить, то…
   - Мы умрем.
    Капитан отвернулся и прошелся по рубке. Вилли и Зураб переглянулись.
    - Давайте вызовем свой корабль, чтобы нас подобрали, - предложил Даркен.
    - Нет, и это не пройдет. Шлюзовой отсек разворотило, грузовой люк красный, стыковка невозможна. И радиация, опять же, - отверг предложение капитан. – Надо чинить реактор.
    - Как?
    - Фома, что скажешь?
    - Скажу, что это невозможно!
    - Нет ничего невозможного, есть только маловероятное, - отмахнулся капитан. – Обращаюсь как к механику. Как можно починить реактор?
     На том конце провода Фома задумался, потом нерешительно начал:
    - Ну… Там в кожухе проблема?
    - Да, - подтвердил капитан, посмотрев на экран. – В кожухе. Скорее всего.
    - Погодите, я подумаю. Надо вспомнить… да, да!
    - Что?
  - Если дело в кожухе, то компьютер блокирует возможность перезапуска реактора. Без толкового программиста блокировку не обойти, да это и бессмысленно.
   - Запуск в таком случае может привести к взрыву, - согласно кивнул Влад. – Продолжай.
   - Но у нас есть запасной кожух, вернее, его части. Можно заменить.
   - Подробнее.
   - Ремонтник цел? Устройство АРС цело?
   - Сейчас посмотрю, - Влад снова обратился к компьютеру. – Оно желтое.
   - Плохо. Оно должно работать, иначе… вручную.
   - Вручную, - повторил капитан. – Ты считаешь, там просто трещина в кожухе?
   - Повезет, если так. Вы же знаете, насколько трудно пробить марсиниум. Снаряд бы даже не справился, наверное, хотя… Я надеюсь, что там всего лишь трещина, и ядро реактора цело. Тогда у нас есть шанс.
   - Без ремонтника? – уточнил капитан.
   - Без него это верная смерть, – ответил Фома.
   - Ясно. Мы спустимся и посмотрим, что там на первом ярусе. Лифт работает.
   - Понял, капитан, удачи вам всем.
   - Удачи, - присоединился Егор.
   - Пошли, - кивнул Влад Зурабу и Вилли, направляясь к лифту.
    В кабине было темно, хоть глаз выколи, даже аварийное освещение не работало. Пахло чем-то отдаленно напоминающим формалин. Через несколько секунд жужжание мотора прекратилось, дверные створки разъехались.
    Первым делом капитан проверил показания дозиметра – прибор показывал десятикратное превышение нормы. Почти везде на «Фениксе» приборы сейчас показывали примерно такой же фон. Вилли обошел шахту лифта, пока пилот с капитаном разбирались с  приборами на одном из щитков управления. От двери в грузовой отсек несло холодом, иллюминатор на ней покрылся льдом.
   - Отойди, тебе жить надоело?! – крикнул Зураб, перекрывая грохот работающего за стеной запасного генератора.
   - Что?
   Вместо ответа пилот показал ему на переносной дозиметр.
   - Двухсоткратное! -  Вилли  отшатнулся от двери.
   - За этой дверью – смерть, - подойдя, сказал капитан.
   -  Представьте, что там у кожуха!
    - Пойдем, фон растет.
    Вернувшись в рубку, Влад поделился соображениями:
     - Попробуем для начала оживить камеры. Если повезет, то через них увидим фронт работ.
     Жизни в корабле осталось на час и пятьдесят минут, следовало спешить.
    Камеры – приборы чувствительные к внешним воздействиям. А попадание в корабль болванки, летящей с гиперзвуковой скоростью, никак не сочетается с хрупкими устройствами, поэтому из трех десятков камер, установленных на планетолете, отозвались лишь шесть. Влад включил первую.
    - Это пост управления огнем, - прокомментировал он.
    Дальше были чья-то каюта, рубка, кухня. В кухне сидел, пригорюнившись, кок, выглядел он неважно. Заметив шевеление камеры, Егор криво усмехнулся и помахал рукой в объектив. Следующей была камера лифта. Трое в рубке переглянулись. Капитан нажал на последнюю кнопку. И, о чудо! – на экране появилась неясная коническая конструкция, напоминающая кокон исполинской гусеницы. Реактор.
    - Да, - шепнул Вилли.
    Капитан включил вспышку и сделал фотографию, потом вывел изображение на экран и отключил камеры, чтобы не расходовать драгоценную энергию. Планетолетчики склонились над монитором.
    - Он цел. Однозначно. Скорее всего, ядро не пострадало. Но  видите эту трещину? Сорок сантиметров, не меньше. Оба внешних слоя, и свинец, и марсиниум.  Вот откуда радиация. Систему охлаждения тут не видно толком, но, я думаю, она не сильно пострадала. Снаряд летел с этой стороны, он, похоже, перед попаданием в кожух разворотил что-то в шлюзе, пробил переборку, потому и потерял энергию. Кожух треснул, но не рассыпался. Значит, его можно восстановить, и тогда компьютер разрешит запустить реактор. Будет энергия, мы сможем вернуться домой.  Чтобы починить кожух, надо войти в отсек. А в отсеке радиация и температура, как за бортом.
    - Ясно, - сказал Фома. – Я все понял.
    - Что? – спросил Егор.
    - Я бы пошел, но отсек заблокирован,  не выбраться, - посетовал  Фома. – Слушайте, спуститесь сюда, попробуйте снаружи по-быстрому открыть, чтобы только самим не облучиться. Я выйду и починю кожух.
    - Фома, - сказал капитан. – Ты не понимаешь. Тот, кто войдет в отсек, обратно не вернется. Там такое излучение, что долго не протянуть. Это дорога в один конец.
     Стало тихо, как в могиле. Каждый примерял на себя роль героя – спасителя.
     - Извините, ребята, я тоже заперт, - отозвался кок.
    - Из всех только мы втроем можем, капитан. Только мы, - медленно произнес Зураб. – Я пойду. Я справлюсь. Только вы скажите моим, чтобы не винили никого… Я сам решил! – голос пилота дрогнул.
     - В отсек пойду я, - отчетливо произнес Вилли.
     Капитан и пилот молча смотрели на него.
    - Я пойду, - повторил он.
    - Не надо, Вилли.
    - Капитан, я пойду. Если я вернусь – меня посадят, я же предатель Империи. Тут я хоть вам шанс дам. Я один, у меня ни жены, ни детей, родители по другую сторону океана, если еще живы. Никто особо не будет горевать. А у Зураба дочь, у вас, капитан, тоже дети. Без вас поврежденный корабль вообще не сядет! Я готов. Только вы мне говорите, что делать.
   - Вилли, извини, что я так в тебе ошибался. Я ведь понял, почему ты отказался сбрасывать эти проклятые бомбы. Мне жаль, что так получилось, - глухо произнес капитан. 
    - Я знаю. Это вы меня извините.
    Сам облачиться в тяжелый и негибкий костюм Вилли не смог, пришлось капитану и пилоту помочь ему. Перед тем, как надеть герметичный шлем, Зураб пожелал:
    - Удачи, друг!
    - Спасибо. Вам удачи, чтобы вернуться на Землю!
     Громоздкий прозрачный купол прикрепили к жесткому воротнику. Скафандр был не самый современный, в нем даже  передвигаться было неудобно, не говоря уж о работе. Голова периодически стукалась о пластик шлема, а сам шлем бился при ходьбе о низкие дверные проемы и поручни под потолком.
    С помощью Влада и Зураба Вилли доковылял до лифта и спустился на первый уровень. Дозиметр показывал  шестнадцатикратное превышение. Капитан и пилот по очереди пожали заключенную в толстую перчатку руку Вилли.
    - Пусть все у тебя получится. До встречи, Вилли, - через встроенную переговорную систему услышал он.
    - Прощайте, - тихо ответил Даркен.
     Лифт уехал. Палуба теперь была полностью запечатана.   Космолетчик остался стоять перед вратами ада. Дорога была  каждая минута, и он решительно ткнул пятерней в кнопку «Открыть». Металлическая плита поползла вверх. Вилли шагнул в полумрак, навстречу своей смерти.
    Луч еле пробивался через висящую в воздухе непонятную взвесь. «Как тут все разворочено, не пройти», - подумал он, осторожно продвигаясь в глубь отсека, к реакторной.
     - Вилли, как обстановка?
     - Тут ничего не разобрать, пыль какая-то. Вроде снега, но висит неподвижно. Все раскурочено,  – космолетчик споткнулся и чуть не растянулся. – Уберите тягу наполовину, я в скафандре еле хожу, он же тяжелый!
    - Сделаем, - мгновенно ответил капитан. – Все, поставил сорок процентов от нормальной тяги. Так легче?
    - Да, спасибо.
     Вилли двинулся дальше. С потолка свисали порванные трубы и провода. «Наверное, примерно так выглядели прогулки по городам после ядерной войны», - подумал Вилли, обходя перекошенный стеллаж, обросший ледяными наростами. По-видимому, лед образовался, когда пробило трубы охлаждения. Температура в отсеке упала далеко за сотню, воздуха не было. Дышал космолетчик тем, что хранилось в баллонах в огромном ранце за спиной. Ах, если бы скафандр защищал еще и от излучения! Вилли даже не смотрел на встроенный в рукав дозиметр.
    За одной из дверей что-то промелькнуло, Вилли обернулся так быстро, как позволяла конструкция костюма. За толстым стеклом беззвучно говорил что-то Фома. Вилли помахал рукой, механик в ответ только прикрыл глаза. «Вот и с ним попрощался».
    Пройдя через остатки переборки, вырванной по сварочным швам, в шлюзовой отсек, Вилли остолбенел. Во внешней обшивке, там, где некогда был входной люк, зияла огромная дыра с рваными краями, металл острыми зубьями прогнулся вовнутрь. Пробоина была не меньше метра – неудивительно, что из отсека мгновенно  вышел  воздух.  Кусок толстенной герметичной двери отбросило на два метра от борта и согнуло, как фольгу. «Вот это они  стрельнули! Целый лист вырвало с потрохами, как это заделывать?»
    По внутренней связи Вилли услышал, как тяжело вздохнул капитан, следящий за ним через встроенную камеру скафандра.
    - Придется тебе дольше там пробыть, Вилли.
    - Я понимаю.
   Он подошел к краю, остановился перед открытым космосом, придерживаясь за торчащую трубу, и выглянул наружу. Влево, вправо, вверх и вниз уходили грязно-серые стены планетолета, над головой белым пламенем горело сопло работающего двигателя. Кругом были только звезды, тысячи звезд.  Приглядевшись, Вилли обнаружил Солнце: ярчайший шар оставался за кормой и все удалялся, удалялся. И ему вдруг стало страшно глядеть в бесконечность. Вздрогнув, Вилли отшатнулся в погибший, несущий смерть отсек.
    - Как мне ее закрыть? –  спросил Вилли.
    - Вилли, ты в шлюзе. В четвертом трюме, справа от тебя, должны быть листы обшивки и сварочный аппарат. Они не пострадали.  Принеси их к пробоине. И еще: найди трос. Метров шесть будет достаточно.
   - Понял.
   - Удачи!
    Перед глазами стоял экран, неумолимо отсчитывавший время, оставшееся экипажу. Батареи садились.
    - Ребята, я не успею, - сквозь зубы выдавил Вилли. – Не успею!
    - Спокойно, ты успеешь. Я отключил аварийный свет везде, даже в рубке. Энергия не тратится, теперь у тебя снова есть больше часа. Ищи аппарат и листы.
    Найдя искомое, Даркен взялся за тяжелый аппарат и едва смог его поднять.
   - Он очень тяжелый! Снизьте еще тягу! Уберите совсем!
   - Десять процентов. Держись, ты справишься.
    Целых семь минут ушло на то, чтобы протащить аппарат сквозь завалы и поставить его неподалеку от пробоины. Вилли ощущал какой-то странный вкус во рту: кровь, что ли? Не передохнув, отправился за листами и тросом.
    - Бери самый большой.
    Самый большой лист имел два метра в поперечнике – больших запасных деталей просто не производили. Весил это кусок титана соответствующе, Вилли еле его дотащил.  С тросом повезло, бухта лежала на видном месте.
    - Все принес!
    - Слушай внимательно. Чтобы ты вышел в космос, нам придется убрать тягу в ноль. Будет невесомость, все в отсеке начнет летать. Будь осторожен, не прорежь скафандр. Не забудь привязать  аппарат, запасного нет.
   - Понял.
    Непослушными пальцами Вилли пристегнул карабин на конце троса к поясу скафандра, а другой конец кое-как закрепил вокруг одного из утопленных в обшивку крюков. Крепления эти специально для механиков оставляли снаружи по всему корпусу, чтобы можно было ремонтировать, не боясь того, что трос запутается и, чего доброго, придушит. Пришла очередь сварочного аппарата. Вилли распрямился, отметив усилившийся привкус во рту:
   - Я готов.
   - Три… Два… Один… тяга выключена!
     Как по волшебству, все вокруг потеряло свой вес. Космолетчик легко оттолкнулся и взлетел. Не дожидаясь столкновения с летающими предметами, Вилли подцепил невесомый теперь сварочный аппарат, обнял лист обшивки и медленно полетел к дыре.
     Величав был снаружи планетолет. Могучие титановые бока его, помятые в битвах с врагом и атмосферой, все равно внушали  уверенность. Космолетчик опустил забрало светофильтра и попытался устроиться поудобнее. Болтаться на привязи в открытом космосе с двухметровой пластиной под мышкой и огромным аппаратом в  руке оказалось нелегким делом.
    - Варил когда-нибудь?
   - Немного. Я примерно знаю, что делать, - он осмотрел рваные края пробоины, прикидывая, как пристроить лист. – «Вот для чего у нас был эксперт по ремонту обшивки. Да, Адам бы тут был кстати. Очень кстати. Только он мертвый летает где-то».
   - Прислони лист, чтобы он перекрыл дыру, потом прижми со  всей силы, чтобы зазоры уменьшить, и вари. Сперва можешь просто грубо прикрепить.
    Это оказалось сущим адом. Космолетчик не мог  упереться, лист выскальзывал из рук, аппарат порхал над головой.  Вилли пыхтел и крутился, силясь пристроить треклятую титановую пластину, в итоге смог приварить ее в трех местах. Теперь она хотя бы не елозила. Переведя дух, он принялся за тщательную сварку. «Тот еще из меня вакуум-сварщик». Шов шел вкривь и вкось. Приходилось по два, по три раза водить насадкой по одному месту. Спустя полчаса все было закончено. Но тут космолетчик вдруг осознал простую и нелепую истину: он остался снаружи корабля. Дыра, через которую он выбрался, теперь заделана. Дыра эта по воле рока образовалась в единственном шлюзовом отсеке. И как же  возвращаться на корабль?
    - Капитан!
     Никто не ответил.
    - Капитан!
     Абсолютная тишина и пустота кругом. Вилли остался совсем один, только звезды светили, да высился над головой тусклый корпус корабля.
     «Думай, Вилли, думай!»
      Озарение пришло неожиданно, свалилось, можно сказать, с неба. Вилли отвязал  свой трос от крюка, потом, критически оценив расстояние до ближайшего маневрового двигателя, оттолкнулся и полетел.
     Это было непередаваемое чувство полета без страховки, без шанса на вторую попытку. Длилось оно ровно четыре секунды. Как тонущий жук цепляется за веточку, неуклюже, мертвой хваткой вцепился Вилли в кронштейн мотора, обнял  поворачивающуюся балку. Однако это был не конец дороги – Вилли собирался проникнуть на корабль через уничтоженную каюту Ганса.
    Оттолкнувшись от кронштейна, Вилли отлетел еще метра на полтора и… не поймал крюк! Прошла всего одна секунда, прежде чем ему удалось зацепиться за следующее крепление, но за эту секунду перед глазами Вилли пролетела вся его жизнь. Чтобы оправиться от шока, он долго  висел, ухватившись за крюк. После следующего рывка Вилли стукнулся головой о стену каюты программиста. Здесь тоже была пробоина, но небольшая.  Космолетчик протиснулся сквозь нее в каюту, в которой не осталось ничего, кроме прикрученной намертво кровати. Все остальное, включая Ганса, высосало в космос. Вилли передернуло.
    Дверь, к счастью, хоть и примерзла, но работала, индикатор не мог врать. Вилли задумался: «Открыть ее я могу. Но через нее же сразу из коридора воздух вырвется, меня вытянет наружу, как Ганса! А другого способа нет. Постараюсь удержаться!»
    Вилли подергал два ближайших уцелевших поручня - вроде  крепкие. Прицепил конец троса, вцепился в них изо всех сил и ногой нажал на кнопку открывания двери. Дверь поднялась быстро, а могла бы и вовсе не подняться: бортовой компьютер на нормальных кораблях не допустил бы открытия. Но на этом электронный мозг, похоже, был такой же чокнутый, как и весь экипаж. Вилли распластало вдоль стены, мимо что-то пролетело. Когда весь воздух из коридора вышел, космолетчик заплыл на вторую палубу. Очутившись в знакомом коридоре, Вилли первым делом закрыл дверь в каюту Ганса.
    Райской музыкой донесся треск динамика в шлеме и голос капитана:
     - Вилли, ну ты даешь! Молодец, сообразил!
     - Спасибо, - не нашелся, что ответить, Вилли. – Теперь… реактор?
   - Да. Не беспокойся за оставшиеся дыры, они теперь наша забота, потом с ними разберемся. Сварочный аппарат пусть тоже там висит, ничего с ним не случится. А ты…
     - … А я пойду вниз и закончу то, что начал, - сказал Вилли.
     Рубка промолчала. Вилли почувствовал, как вернулась гравитация – скафандр снова обрел вес. Он побрел к лифту. «Теперь-то уже точно – в последний раз», - космолетчик немного задержался, прежде чем нажать кнопку вызова.
    В трюме Вилли направился к тесному отсеку в глубине, где покоилось раненое сердце корабля. Сердце, вместо жизни  сеющее теперь вокруг себя радиоактивную смерть. Дозиметр верещал, Вилли выключил прибор.
    Вот и он – реакторный отсек. Одна из стен треснула, металл порвался, как бумага. В щель, однако, Вилли протиснуться не смог, пришлось обходить и открывать главную дверь. Беззвучно скользнула в сторону свинцовая плита с предупреждающим желто-черным знаком. Многослойный конус из свинца и марсиниума треснул, как скорлупка, но не был пробит. Вилли направил луч фонарика в разлом – там металл какой-то, трубочки. «Я ничего не смыслю в реакторах».
    - Что делать?
    - Фома говорит, там есть устройство  АРС, оно служит именно для ремонта реактора. Проверь его, может, удастся запустить.
     - Вы можете меня с Фомой напрямую связать?
     - Нет, ты только с нами можешь говорить. Давай, ищи его. Выглядит, как часть автомобильного конвейера, крепится под потолком.
    Запрокинув голову, Вилли принялся шарить фонарем по потолку. Поначалу он видел только хитросплетение труб, радиаторов, толстых кабелей, но затем все они сложились в сложное, но гениальное по задумке устройство – Автоматизированную Ремонтную Станцию. Робот, представлявший собой набор различных манипуляторов на рельсовых направляющих, механическим спрутом бессильно завис под потолком. На нем не горела ни одна лампочка.
   - По-моему, он не работает.
   - Должна быть консоль, прямо там, в реакторной. У двери  проверь. Боль… с индик… он…
   - Вы пропадаете! – тревожно откликнулся Вилли и по неистребимой привычке постучал себя по шлему. Без толку, он снова остался наедине с  проблемами.
   Осмотревшись, Вилли все же обнаружил консоль. Откинув с нее осколок чего-то стеклянного, он склонился над клавиатурой. На первый взгляд все кнопки казались незнакомыми, но потом, как и в случае с АРС, Даркен углядел некую систему. Он ткнул самую большую кнопку – включение, краем глаза заметил шевеление. Железный осьминог ожил и подобрал щупальца. На маленьком дисплее высветился список возможных задач. Вилли  выбрал «Ремонт реактора: повреждение защитного кожуха». Консоль, наверное, сказала что-нибудь в ответ своим женским неживым голосом, но в вакууме Вилли не услышал. Зато увидел, как робот под потолком дернулся, как безвольно обвисли манипуляторы, как  виновато загорелся красный огонек. «АРС повреждена. Обратитесь к механикам для выявления причины сбоя», - прочел Вилли.
    - Да твою ж мать!
     Даркен сел на выступ у стены, уставившись на кожух. «Что-то во рту вкус странный, это и есть радиация? Не, она же, сука, незаметно убивает. Голова кружится…»
     - Вилли, Вилли, ты слышишь нас?
     - Слышу. АРС накрылась. Все без толку, все кончено.
     - Спокойно, Даркен, ничего еще не кончено.
     - Для меня – уже.
     - Неизвестно, медицина творит чудеса. Как ты себя чувствуешь?
     - Во рту будто бы кровь, но не кровь. Голова кружится и болит.
  - Фома уверяет, что реакторы иногда чинили вручную. Выйди через маленькую дверь на той стороне реакторной. Там будет место, откуда АРС тащит детали на починку. Найди и сними с конвейера лист марсиниума потолще. Там же инструмент возьми… как его? Переносной пресс, в общем. Он создан специально для работы с марсиниумом, в нем вода, она обеспечит сцепку.
    - Я знаю свойства марсиниума, - оборвал Вилли. – Но тут же температура, как в космосе, что толку от воды? Там лед… И тут, кстати, сосульки висят всюду, наверное, из труб охлаждения.
   - Это проблема. Дай подумать.
    Рубка молчала так долго, что Вилли уже потерял надежду, что доживет до ответа. Однако из томительного ожидания его вырвал по-прежнему полный решительности голос Влада:
    - Вилли, в пресс встроено устройство обогрева. Фома утверждает, что это так, но он никогда не применял его. Все предельно просто: приложи лист к кожуху, как ты приложил бы его к обшивке. Пластина там изогнутая, должна идеально лечь. Потом установи пресс – ты сообразишь, как,  и включи. Кнопки подписаны. Жми со всей силы и ни в коем случае не отпускай его. Пройди по краям листа. Прижми везде! Он должен выдержать.
    - Так просто? – недоверчиво переспросил Вилли.
    - Все гениальное просто, – впервые вмешался Зураб. –  Друг, не теряй времени, ты нам живым нужен, иди!
  - Дверь за кожухом, с той стороны, - напомнил капитан.
    Она действительно была там, простая, на петлях, дверь с ручкой. Запертая. Вилли сходил в трюм, вернулся с обломком трубы. Всунул конец в самый большой зазор, напрягся и… повис над импровизированным ломиком.
   - Дайте тяги, - попросил он.
   -  Сейчас.
   Двигатели плюнули атомным огнем, корабль рванулся вперед. Вес предметов увеличился, дверь сошла с петель. Вилли протиснулся в узкий проход и осветил кромешный мрак технического отсека фонарем.
    Тут находилось настоящее царство машин – контролер бы одобрил, окажись он тут. Велик был конвейер, ничего не скажешь. Способен он был, в сочетании с исправной АРС, обеспечить ремонт почти в любом уголке нижней палубы, но сейчас Вилли видел мертвую груду металла.
   - Тут много всего! Где эти пластины и как их вытащить?
   - Фома не знает. Он там был дважды в жизни. Придется тебе искать самому.
   - Замечательно.
    К удивлению космолетчика, искомые детали обнаружились быстро. Здоровенная обойма, в которую, подобно патронам, были заряжены гнутые красные пластины, бросалась в глаза. Чтобы добраться до нее, Вилли пришлось повоевать с провисшими пучками проводов и прорваться сквозь укрепрайон из причудливых ковшей. Уместившись на пятачке перед листами, Вилли соображал, как их извлечь.
    - Проверь снизу крепление, там можно защелку разжать.
    Легко сказать – проверь! Вилли пришлось чуть ли не лечь на пол. Вслепую он что-то нащупал, по легкому толчку понял, что нажал то, что надо. С трудом разогнулся и дождался, пока не спадет пелена с глаз. Потащил на себя средний лист, по его представлению, самый подходящий.
   - Нет, возьми правый – он больше.
   - Я не вытащу…
   - Надо, Вилли.
    Даркен что было мочи потянул на себя пластину, извлек лист из обоймы и поставил на пол. Однако тут же обнаружилась проблема – из-за размера его никак не получилось бы протащить в реакторный отсек. Поэтому Вилли взял среднюю пластину, с трудом выволок ее к кожуху и бросил на пол. Отдышался и пошел за прессом.
    Напоминала эта штука растолстевший автомобильный насос, которым следовало пользоваться, уперев в пол и прижав ногами. Только пресс для работы с марсиниумом выглядел дизайнерским: корпус выполнен из композита, на широкой рукояти – логотип завода и несколько подписанных кнопок. Вилли еле вытащил его из недр инженерно-технического отсека и прислонил к кожуху.
    - Можешь не спешить: у нас еще есть сорок минут.
    Вилли вырвало в шлем. Противная зеленая жижа стекла в воротник, вылилась внутрь скафандра, заструилась по телу и осталась в ботинках, хлюпая при движении.  Вилли скорчился в новом спазме, потемнело в глазах. Тяжело дыша, он  облокотился о кожух. Перед глазами словно иссиня-черная бабочка махала крыльями, загораживая обзор.
     Переведя дух, космолетчик принялся за работу. Ослабевшими руками он прижал пластину к трещине, полностью перекрыв ее. Чтобы поднести пресс, пришлось просить капитана опять снизить тягу. Вилли изучил рукоять пресса – действительно, все просто. Он зафиксировал устройство специальными опорками на кожухе, навел головку на пластину из марсиниума, навалился всем телом и  включил аппарат. Пресс ответил легким жужжанием. В головке его зашевелились многочисленные валики, обильно смачивая марсиниум растопленной водой и тут же вдавливая его в минерал на кожухе. Чудесным веществом был марсиниум. Будучи сухим, проявлял  невероятную жаростойкость и твердость, превосходящую твердость алмаза. Но стоило смочить его обыкновенной водой, как с минералом происходила  метаморфоза: он становился вязким, гибким, как пластилин. Пресс обрабатывал его, сплавляя с кожухом, после чего тщательно высушивал. Пластина села на кожух, как родная.
    - Молодец, Вилли! Давай назад, поднимайся! Компьютер разрешает запуск!  Все вернемся на Землю!
   Тяжело дыша,  Вилли шел куда-то. Наверное, к двери, ведущей в коридорчик к лифту, он не знал. Перед глазами стелился туман, дыхание отдавалось в ушах, тошнило. Нога зацепилась за что-то, Вилли упал. Дернулся, инстинктивно пытаясь освободить ногу, пришла странная приглушенная боль. Что-то тяжелое упало сверху.  Вилли дернулся еще раз, тело словно отключилось, снова скрутил спазм.
     - Вилли! Вставай!!! Не смей лежать!!! - эхом донесся чей-то крик.
       Последней искрой в гаснущем сознании вспыхнуло и погасло воспоминание о доме.
       После этого наступила кромешная тьма.