Отбор. Демон

продолжение. начало в http://www.proza.ru/2018/04/03/174


Летун мягко приземлился на крыше одного из пентхаусов, где Дмитрия ждала Инна. Она лежала в открытом широком шезлонге, впитывая солнечную прану. Её шелковая кожа искрилась на солнце, в волосах струился медный огонь.
- Демон явился, -  расслабленно сказала она в пустоту.
Сейчас её тело выглядело настолько идеальным, что не вызывало у него никакого желания, лишь бесплотные эстетические чувства. Он разделся, лёг рядом с ней, отдаваясь потокам небесного света.
Невесомая золотистая лава потекла по внутренним руслам– венам, артериям и капиллярам. Пальцы Дмитрия и Инны переплелись дремотным теплом, потянули за собой тела. Инна раскрылась ему навстречу нектарной устрицей, обвила его ногами.  Всё забыть… Забыть всё…Утонуть в медовом, нежном, безоблачном море и всплыть к пику наслаждения…
Чем больше он жаждал забвения, тем оно сильнее изворачивалось и убегало от него. Внешне, казалось, абсолютно податливая, Инна жёстко прятала внутри себя что-то важное для него и не давала ему приблизиться ни на шаг. Снаружи их тела были соединены  жарким ярким ритмом, а внутри это был бег по серым лабиринтам за тенью, которую мучительно хочется достигнуть. Тень убегала, дразня его, надсмехаясь над ним, приводя его в бешенство бессмысленностью убыстряющихся телодвижений. И вот, когда он извернулся и  почти приблизился к ней, чтобы нырнуть в её последний мрачный сладкий провал наслаждения, она вдруг иссякла в своей глубине.
Оргазм случился как осечка, слабый и невнятный. Дмитрий сразу даже и не понял, что с ним произошло. Он замер, пытаясь придти в себя.
Инна освободилась  от его объятий, легла на спину.

- Мы как листья на вершине. Получаем много солнца, но больше ничем от других листьев не отличаемся, - сказала она.
- Отличаемся, - слабым эхом возразил Дмитрий.
- Наивный.
- А ты  опытная?
- У мужчин мышление конкретное, а у женщин чувственное.
- И что же ты чувствуешь?
- Корни, капкан, западню. Что-то, что держит нас всех здесь. Мы с тобой как марионетки в нечеловеческих руках. Нами управляют, используя иллюзию того, что мы управляем людьми.   
Сейчас Дмитрию хотелось тишины. И он знал, что Инна чутко уловит это его желание. Она и вправду замолчала.

Дмитрий лежал на спине, глядя в облака, уже закрытые автоматическим стеклянным потолком. Они были похожи на обрывки медицинской ваты или на пенку, сдутую с молока. На стекле  проступали высохшие потёки от утреннего тумана.

Неисправимая небрежность низшего мира, все эти его процессы распада, Высшим были не по нраву. Высшие строили свои города подальше от людских поселений.
Здесь, в России, у них было много неучтенных свободных мест, куда вход обычным людям был запрещён. Их поселения были невидимы для обывателей. Да и сама Высшая власть была очень далека от  столичной людской власти. Но Дмитрий так и не оторвался от жизни обычных людей. Он предпочитал человеческие жилища. Почему-то он боялся рвать ту тонкую ниточку, которая связывала его с обычными людьми. Словно в ней было нечто важное, как в каморке папы Карло. И куда бы Буратино не убегал…И чем дальше от холста, тем хуже… От себя не убежишь…

Инна читала его мысли. Сейчас она прижималась к нему как девушка Бонда,  словно бы зная, что у него впереди опасное задание. Её прекрасное тело слегка подрагивало от скрытого волнения. Ожившая статуя, Галатея. Именно, такой её себе представлял Дмитрий. Она была словно вылеплена по его заказу. Те, кто вылепил её для него, мужчина и женщина. Кто они?
Со своими родителями Инна его знакомить не спешила. Да и такие церемонии в касте Высших, в общем-то, отсутствовали.
- Инна, ты мне ничего не рассказывала про жизнь до меня.
- А что рассказывать? Училась, росла…
- А твои родители?
- Ты уверен, что хочешь узнать ответ на этот вопрос? А если я скажу тебе, что вышла на свет из пробирки? - Инна улыбнулась.
- Непорочное зачатие?
- Ага. Именно оно. Папа не знает маму, мама не знает меня.
- Ты шутишь.
- Шучу. Придёт время, и тебе откроются мои корни.
- Придёт время… Почему оно приходит к нам, а не мы к нему? Что мы, вообще, знаем об этом мире?
- Зачем нам знать? Время придёт, и мы узнаем, - Инна уже не улыбалась.
Она резко встала с постели:
- Я в душ.

В душ так в душ… Риторический вопрос: можно ли исчезнуть в «душевой кабинке»?
Исчезновение людей, несло в себе опасность того,  что весь привычный уклад жизни Высших может повиснуть на волоске. Но могло ли это встревожить Инну?
Знала ли Инна о бесконтрольном  исчезновении людей?  Вряд ли. Даже если бы и знала, она никогда не призналась бы в этом Дмитрию. Зачем навлекать на себя лишние сложности?
Шезлонг, завтрак, отдых, обед…У Инны не было в этом мире никаких конкретных дел. Она просто наслаждалась жизнью. Ей не надо было проводить часы в салонах красоты как обычным женщинам, ходить по магазинам в поисках одежды, заниматься домом. Её красота воспроизводила саму себя, одежду она выбирала нажатием кнопки на каталоге. Всепозволительная роскошь была для неё  привычна и естественна как воздух, которым она дышала.  Единственное самое важное её занятие состояло в том, чтобы встречаться с Дмитрием.
В свободное же от встреч время она могла часами валяться на кровати, насыщаясь человеческой культурой.

Высшие книг не писали и не актерствовали. Эмоциональную культуру производили для них  обычные люди. Высшие  лишь снимали с неё самые вкусные плоды. Но, несмотря на изобилие разнообразных шедевров, у Инны была мечта создать в области литературы что-то своё. Но что точно, она не могла решить. Больше всего её привлекала идея разработать  интерактивную книгу, в которой можно было бы менять сюжет, выбирая разные варианты путей на «развилках».
Стоит заметить, что Высшие «читали» книги весьма своеобразно. Они погружались в  литературное действо через силовые поля, подобно тому, как обычные люди погружались в « Планету». Полная иллюзия присутствия в сюжетах из жизни  обычных людей давала им дополнительные эмоции.
Сюжеты самых захватывающих людских книг в электронную графику для Высших переводили « литературные негры». Обычные люди, намаявшись болезнями и безденежьем, всегда готовы были принять «приглашение» Высших и пожертвовать частью своей архивной памяти в обмен на тёплое местечко с вкусным кормом. 

Мечты Инны об интерактивной книге не спешили воплощаться в реальности. Причём, чем больше Инна думала о книге, тем больше у неё находилось всяких отговорок и отсрочек, которые мешали ей заняться настоящим делом. Наверное, стоило определиться с основной сюжетной линией, но Инна толком не знала, какой сюжет положить в основу повествования. Собственно, Инну мучило то, что предсказуемая  жизнь Высших не могла являться основой сюжета для интересной книги.  Хотя и муки эти были в чем-то условны. Просто Инне надо было хоть чем-то  занимать голову. Иначе, самая умная голова может отравить саму себя ядом своего бесполезного ума.

Дмитрий незаметно для самого себя задремал. Инна вернулась из душа, принеся с собой лёгкий горьковатый аромат душицы. Он очень был похож на тот, который Ванька применил в виртуальной усадьбе. Инна прилегла под бок Дмитрию,  она обвила его ногами, прижалась  всей грудью, обволокла тёплой негой.
- Инна, так странно, сейчас мы с тобой есть, а потом нас не будет.
- Ну, не будет.
- Тебе всё равно?
- А что толку от этих разговоров? Все мы когда-нибудь умрем.  Хорошо хоть не сгнием.
- А мне кажется, что не все в этом мире умирают.
- Веришь в Истинно Высших?
- Если нет бессмертия, то и нет смысла в этой жизни.
- Как это нет? А наслаждение? А творчество? Хотя, ты прав… Перед смертью всё бессмысленно.

Они лежали на хрустящих первозданной чистотой льняных простынях под стеклянным куполом. В этом доме дизайном занималась сама Инна. Необычный цвет деревянных полов – индиго, нарочито грубо сколоченная деревянная кровать, ярко-белые стены и чёрный длинноворсовый ковер на полу. В остальном гулкая и звонкая пустота.
- Хорошо тут у тебя.
- Моя маленькая галактика, - улыбаясь, сказала Инна. –  Мечта о моей личной свободе… Знаешь, если бы мне предложили на выбор остаться Высшей на земле или стать низшей, но вырваться в другой мир, я бы предпочла второе.
- Неужели? – Дмитрий впервые за последние сутки улыбнулся. – Ты меня рассмешила. Ты - низшая? Инна! Что угодно, но только не это! Злая опухшая тетка? Ну, ты даешь!
- Почему сразу злая?
- Хорошо. Добрая толстушка.
- Почему толстушка?
- Потому что ты вкусная и нежная как сдобная булочка.
- Ну вот. Я о звёздах, а он о булках.
- Вот они мои сладкие булочки, - Дмитрий обнял Инну, вдыхая пьянящий запах душицы, льняной свежести, проточного ветра и ещё чего-то невообразимого.
- Я тебе серьёзно о звёздах сказала. Что-то меня в последнее время немного раскачивает,  как на корабле, который плывет в никуда. Не тот корабль, не то место, не та пристань.
Последнее слово у Инны получилось словно нажатое клавишей рояля, повисло в воздухе вибрирующим звуком, впилось Дмитрию в виски болью.
- Пристань? Не та пристань, говоришь?
-  Та, та…Самая та, что надо, - отмахнулась от него Инна.
Она поднялась с кровати в своей совершенной наготе.
- Я сварю тебе кофе. Будешь?
- Угу.
Дмитрий зажал пальцами пульсирующие виски, закрыл глаза, пытаясь наспех перезагрузиться. Когда реальность начинает рассыпаться на несвязанные фрагменты, это означает лишь то, что рассыпается его мозг. Надо бы сделать экспресс-анализ крови. Пальцы сами потянулись к татуировке на тыльной стороне левого запястья. Треугольник, вписанный в круг – мир форм, облеченный в вечность. Треугольник…Пропавших тоже трое.
Чтобы получить данные о крови, надо было обвести пальцем окружность, а потом приложить ладонь и услышать ответные биения. В ответ три четких сигнала – кровь в норме. Всё у него в норме. И формам его тела позавидовал бы любой древний атлет. Всё хорошо. Всё есть и будет хорошо.

В этом доме  Инна установила  небольшой бассейн, и сейчас для Дмитрия нельзя было придумать ничего лучше. Тёплая вода, подсвеченная фиолетовыми лампами, черно-белый кафель, клетки крупные как на шахматной доске… Дмитрий с разбегу плюхнулся в бассейн, в дно которого были вмонтированы массажные устройства. Струи воды поддерживали тело, приятно размягчая мышцы.  Интересно, кому потом достанется этот дом? Кто будет чистить этот кафель, сохраняя графическое совершенство? Да и город… Что останется от него через сто лет? Думать о будущем, в котором его самого не будет, было неприятно.
- Демон! Кофе готов.
Инна ждала его в гостиной, забравшись с ногами в анатомическое кресло. Из одежды на ней была лишь прозрачная розовая сорочка на тонких лямках. Дмитрий тоже решил не одеваться, только обмотал махровое полотенце вокруг пояса.
Инна сварила кофе, переусердствовав с имбирём, к тому же она сама приготовила завтрак – хлеб, поджаренный в масле. На хлеб она положила листочки базилика.

Еда  Высшим не давала никакого наслаждения. Они должны были уговаривать себя ощутить вкус. Всю энергию они получали через прану, но без белков и углеводов их тела теряли сочность, так что еда  для них была обязательна как, например, для рахитиков как рыбий жир.
Процесс совместного приёма пищи прошёл молча и сосредоточенно. Медленное откусывание, такое же медленное разжёвывание. 
Дмитрий смог съесть всего лишь два хлебно-травяных бутерброда. Но даже такая скудная для обычного человека пища, тяжелила желудок Высшему. Так же, молча и сосредоточенно, они начали пить кофе.
Приняв пищу, Инна разнежено распласталась на  кресле, которое  мягко и цепко обхватило её тело. 

Дмитрий посидел рядом с ней минут пять, пытаясь собраться с мыслями,  но тревожное, парализующее оцепенение его никак  не отпускало. Недопитый кофе в чашке остыл. Дмитрий механически сделал несколько глотков.  Но ни вкус кофе, ни прана, ни сама Инна, ничего сейчас бы не спасло его, кроме полного погружения в себя и вылавливания того самого парализующего, беспомощного страха, сочащегося из тайных подвалов детства.

День вступил в активную фазу. Внизу уже вовсю текли людские реки-ручейки, всё двигалось, скрежетало, шумело. Надо было настраиваться на работу. Опрос возможных свидетелей – не самое приятное дело, тем более, что Дмитрий не обладал навыками следователя   
 
Бывает так, что спишь и видишь сон неотличимый от реальности. Дурной сон. Ты хочешь проснуться и не можешь. Ты понимаешь, что это сон, но мозг упорно внушает тебе, что это явь. Ты ищешь детали, не соответствующие яви. Ты находишь их, и только тогда можешь отдать мозгу команду «проснуться». Сейчас Дмитрий отдал бы всё за эту команду - проснуться в другом мире.

Он просто машинально посмотрел на часы… На часы, вживленные  в запястье и на цифры электронного времени, спроецированного на стену.
- Инна, твои часы идут точно?
- Точнее не бывает. А что? Что-то не так?
- Всё так. Всё тик-так.
Спрашивать было незачем. Высшие жили по единому времени, которое не могло «отстать»  или «убежать» вперёд. Но он спросил на «всякий пожарный случай». Планшет  тоже подтвердил сбой времени.

То, что произошло, не укладывалось ни в какие рамки, и оно вызывало у Дмитрия панику, подобную сумасшествию.

Когда идёшь по следу, надо подмечать все детали. Дмитрий мог только догадываться, что там Ванька наворотил в своей игре. Но факт оставался фактом. Время, проведённое им с Ванькой на «Планете», каким-то образом, выпало из общего хода. Внутренние часы  Дмитрия отстали на десять минут от земного времени.

Такого не могло быть. И он бы с радостью проснулся в том понятном мире, где нет никаких исчезнувших людей, и время повинуется ему.
Те десять минут, что он провел с Ванькой во внутренних планетных беседах, не зафиксировались ручными часами. «Пристань» блокировала не только прослушку. Она заблокировала внутренние часы Дмитрия.

Устройство внутренних часов не могло дать сбой. В нём даже не было функции коррекции времени. Такого сбоя во времени случиться не могло, но всё же он случился.

Этот  дурной «сон» и не думал заканчиваться. От него нельзя было сбежать никуда. Тем более, теперь. Дверь в западне захлопнулась. Если он покажет своё запястье  кому-то из Высших, то  карьеры ему уже не видать. Да и, вообще, ничего не видать. Разберут по косточкам, промоют все мозги…
Дмитрий выругался про себя несколько раз. Легче ему от этого не стало. Но всё же мысли встряхнулись и покатились по желобу логики. До очередного обязательно-принудительно медицинского осмотра он попробует продержаться. Два месяца – это большой срок. А там будет видно.  Пока же у него есть время на действие. В крайнем случае, он сымитирует травму руки…Точно. От такого простого решения Дмитрий воспрянул духом.

Он бы мог подбросить отличный сюжет Инне для книги. Пропадают люди. Неизвестно куда. Образуются временные дыры… Но Инна лежала, закрыв глаза, в лёгкой дрёме, в сюжетах своих личных снов.

Дмитрий осторожно поднялся с кровати.
- Ты куда? –  прошептала Инна.
- Спи. Я тут немного посижу рядом. Кое-что надо посмотреть.
- Я не хочу спать. Ты занимайся, я просто поваляюсь.

Что делать, когда яблоки перестают падать вниз? Работать. Даже если работа кажется бессмысленной.
Пытаясь хоть как-то унять  лихорадочную дрожь в пальцах, Дмитрий  набрал на планшете описание «Малой Планеты». Всё же надо было получить хоть какое-то представление о сути этой странной игры, которую выбрала троица исчезнувших.

В «Малую Планету» Ванька заложил программу разрушения, подобную той, что существует в реальном мире. Горячее остывает, песочное рассыпается, растительное и животное стареют – всё как в жизни, хотя, фауны в «Малой планете» не было. Камень, вода, растения – вот, собственно, и вся основа построения отдельного не мира, а мирка.
И при этом  нужно было исхитриться создать идеальный мирок, неподвластный энтропии. Из многообразия  разрушающихся комбинаций выбрать единственный неразрушающийся вариант.  Ну, просто идеальное занятие для мазохистов! 
Чтобы методом тыка узнать ну, скажем, трехзначный код десятизначного замка, потребуется часа два. И это только сто двадцать комбинаций. А в Ванькиной игре явно  были не «три цифры из десяти». Здесь шёл счёт на миллиарды символов… По правилам игры – это должно было быть место абсолютного кодового совпадения с неким образцом идеальной гармонии.
Видимо, предполагалось, что вариант абсолютной гармонии известен создателю игры.
 
Значит, исчезнувшая троица захотела познать совершенство, которое сидело в Ванькиной голове?  Это всё, что их объединяло? Скажем так, не просто не густо, это полное пусто, просто вакуум в чистейшем его виде.

- Инна, свари мне, пожалуйста, ещё кофе, со сливками и с сахаром.
- Прямо-таки со сливками и даже с сахаром? Что-то случилось?
- Меня ждёт трудный день. Много работы навалилось.
- Работы? Демон, какая у тебя может быть работа? Стадо пасётся само. Каждая особь отмечена клеймом. И ты даже не пастух, ты просто наблюдатель. Ты наблюдаешь рождения, смерти, отъезды, приезды… Наблюдаешь, отмечаешь…Я никак не пойму. неужели, это не может за тебя делать машина?   
- Ты же знаешь, у меня есть доступ к оперативке… И я не только наблюдаю, я ещё занимаюсь организационными вопросами.
- Копаешься в оперативке? И что там есть что-то интересное? У них же у всех только одно на уме – получить удовольствие, насытиться впечатлениями. Они пришли в эту жизнь, чтобы есть эту самую жизнь. Еда, секс, зрелища – Боже, как это всё примитивно!
- Мы с тобой занимаемся практически тем же самым, кроме еды. А они в отличие от нас способны ещё и научные открытия делать, и работать физически.
- Способности к науке имеют единицы, а физическая работа у них происходит от безысходности. Были бы они богаты, как мы, думаю, что не работали бы.
Инна смолкла, поднялась с кровати, прошла к  кухонному блоку, нарочито громко загремела там посудой, ну прямо как обиженная жена.

Дмитрий открыл на планшете доступ к оперативной памяти. Обычно он контролировал  высшие человеческие чины, которые потом уже раздавали необходимые указания низшим. Сейчас же ему надо было самому напрямую передать указание родственникам исчезнувших: явиться в определённое время в определённое место для беседы. Простенькие программки внедрения и изменения оперативной памяти всё же требовали некоторых навыков работы. «Придти», «подождать», «сделать» - к этим заданиям действия надо было ещё и добавить координаты места и времени.

С оперативкой у него получилось не с самого первого раза, ему ощутимо мешало присутствие Инны. Внутри него начинало тошнотворной волной расти раздражение. Инна двигалась слишком резко и слишком громко. Кофе выбежал из турки, жжёный запах оказался невыносимым. Приступ дурноты накрыл Дмитрия.
Бежать! Бежать из этого дома, из этого города, куда-нибудь на необитаемый остров, где нет ни Высших, ни Низших…Вылезти из этой костно-мясной маски, шкуры, которая опутана сетью кровеносных сосудов, пульсирующих «тик-так»…Но вся эта костно-мясная личина приросла к нему, не отодрать…И смерть личины теперь будет и его смертью…

Заливать в себя чёрную бурду с сахарным порошком и жирной молочной жидкостью ему расхотелось.
Брюки, рубашка, куртка,  носки – Дмитрий оделся быстро, пшикнул поверх одежды дезодорантом.
Человеческие привычки ещё не исчезли  из его жизни

- Инна, мне пора на работу.
- Давай.
- А ты чем займёшься?
- Вышивать крестиком буду. Картину «Апокалипсис».
Иногда Инна очень неудачно шутила.

продолжение в http://www.proza.ru/2018/04/16/409


Рецензии
Хорошо сказано - высшие книг не писали. Точно также и сейчас наши, даже не знаю, как их назвать. Те, которые издают книги под своим именем по договорам с издательством. А пишут книги за них, так называемые, негры. Пробовал устроиться негром в несколько издательств Москвы. Меня нашли и жестко предупредили. Пришлось отстать. А жаль - хороший мог бы быть бизнес.

Виталий Овчинников   11.06.2019 11:38     Заявить о нарушении
Постмодерн, однако.

Кимма   11.06.2019 22:23   Заявить о нарушении
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.