Зеленая кофта

Из цикла «Экзерсисы»

В комнатах, где трудились ИТР (инженерно-технические работники) научно-производственных организаций, (именовавшихся по-старому «ящиками»), была одна трогательная особенность: в них, наряду с мебелью, приборами, книгами и документами, можно было видеть немало личных вещей, в том числе, одежды. Их насельники приносили из дому  заношенную обувь, в которую можно было переобуться, придя на работу, или потертую, но уютную  куртку для утепления в холодную погоду. Эти предметы придавали унылым и скучным в своей утилитарности служебным помещениям толику домашнего уюта, наделяя их индивидуальностью своих обитателей.
Когда человек увольнялся с предприятия, на котором он проработал много лет, он понимал, что покидает свой второй дом, и, зачастую, не проявлял особого усердия в стирании всех следов своего пребывания в нем, забирая с собою только самые ценные предметы,  и оставляя на своем месте старые личные вещи, которые сохраняли память о нем на неопределенное время.
Так, моя сотрудница Саша, технолог, с которой мы вместе проработали на «Цикламене» двадцать лет, уволившись, оставила на спинке своего стула старую шерстяную кофту зеленого цвета, предназначенную для утепления в холодные зимние дни. Эта кофта, как отделяемая Сашина шкурка, сохранявшая частичку ее человеческого тепла, так там и провисела десять лет до моего собственного увольнения. Мне и в голову не пришло бы выбросить ее – иногда, когда я проходил мимо ее стола, мой взгляд падал на зеленую кофту, и в моей памяти возникал образ ее хозяйки - кареглазой брюнетки с круто изогнутой линией бровей, которая была прекрасным работником (в силу ее природной склонности к порядку, вся технологическая документация была надлежащим образом оформлена, и готова к немедленному использованию, все записи велись систематически и досконально) и приятным человеком: обладая твердым характером, тем не менее, в общении она проявляла женственную мягкость, и готовность идти на компромисс; мы понимали друг друга с полуслова, и отлично ладили. Всякий раз, когда я ее вспоминал, у меня теплело на душе.
Если и сейчас, по истечении семи лет, прошедших с дня моего увольнения,  шерстяная кофта болотного  цвета так и продолжает висеть на спинке стула в моей бывшей комнате, - а я думаю, что так оно и есть, - то для нового поколения работников «Цикламена» она уже не является напоминанием о Саше, которую одни – не знали, другие – не помнят; кофта может восприниматься лишь, как символ ушедших поколений – один из оставленных ими следов, которые тут и там встречаются в унылой обстановке безжизненных, полузабытых служебных помещений, которыми столь изобилуют бывшие «ящики».
Кстати, я, уходя, опрометчиво в своей комнате одежды не оставил, и меня очевидно забыли сразу, как будто меня вообще не было.
                Март 2018 г.